Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Становление политика 27 - 45
Глава П. Й. Вирт и проблема утверждения Веймарской демократии
1. Борьба с правым и левым радикализмом за утверждение социальных и демократических завоеваний Веймара
2. "Репштельный республиканец". Отношение 69 - 95
И. Вирта к конституции, его видение социальной и демократической республики
3. Перед лицом фашизма. 96 - 116
Деятельность Й. Вирта в период мирового экономического кризиса.
Глава Ш. Й. Вирт и проблемы внешнеполитического развития Веймарской республики
1. "Политика выполнения" (май 1919 - октябрь 1921 гг.) 117 - 140
2. Активизация восточной политики (октябрь 1921 - 1922 гг.)
3. Й. Вирт и проблемы внешнеполитического развития Веймарской республики (1923 - 1931 гг.)
Заключение 180-189
Примечания 190 - 221
Список источников и литературы 222 - 235
- Борьба с правым и левым радикализмом за утверждение социальных и демократических завоеваний Веймара
- "Политика выполнения" (май 1919 - октябрь 1921 гг.)
- Активизация восточной политики (октябрь 1921 - 1922 гг.)
Введение к работе
В настоящее время в российском обществе происходят сложные процессы переходного периода. Политические и социально-экономические преобразования, радикальные изменения в сфере культуры отчасти являются следствием специфических особенностей исторического прошлого России, в то же время они отражают общие тенденции, характеризующие развитие многих государств в новое и новейшее время. В частности, важнейшими задачами, стоящими сегодня перед российским государством являются демократизация политической системы, формирование гражданского общества и правового государства. В этой связи большое значение имеет осмысление многотрудного пути исторического развития, пройденного различными народами и государствами в данном направлении.
Опыт политической модернизации Германии, предпринятый в годы Веймарской республики представляет для современной России особый интерес, как пример демократической трансформации бывшего имперского гиганта -государства с неустойчивым политическим равновесием, экономикой, находившейся в состоянии глубокого кризиса, отсутствием полноценных демократических традиций и свойственной менталитету населения привычкой к повиновению и авторитаризму.
Как известно, человеческая история всегда, в той или иной степени определяется ее участниками. И все же между огромным количеством трудов по истории Веймара и незначительным числом исследований, посвященных деятельности отдельных веймарских политиков существует очевидное несоответствие. В первую очередь это касается Й. Вирта - одного из крупнейших государственных деятелей Германии первой трети XX века -рейхсканцлера, известного парламентария и министра Веймарской республики. В СССР и ГДР Й. Вирт был известен, главным образом, как один из инициаторов заключения Рапалльского договора и решительный сторонник политики мирного сосуществования между государствами с различными общественными системами (1). Политическое руководство Западной Германии относилось к И. Вирту неприязненно. Одной из причин этого было, по-видимому, резкое неприятие бывшим рейхсканцлером официального внешнеполитического курса, проводимого в ФРГ в 1950-е годы. Особое недовольство И. Вирта вызывала чрезмерная ориентация канцлера К. Аденауэра на Запад, результатом чего, по его мнению, стал раскол Германии и принесение национальных интересов немецкого народа в жертву стремлению играть ведущую роль в процессах европейской интеграции.
Другой немаловажной причиной того, что фигура И. Вирта долгое время пребывала в тени истории, было отсутствие источников, необходимых для серьезного научного исследования. Значительная часть личного архива фрайбургского политика находилась в частной собственности его наследников в г. Мюнхене и лишь в конце 1980-х гг. была передана в Бундесархив г. Кобленца. Другая часть наследия И. Вирта, изъятая гестапо при двух обысках в его берлинской и парижской квартирах, в сентябре 1945 г. была захвачена частями Советской Армии и переправлена в г. Москву. Она хранилась в Российском государственном военном архиве, фонды которого долгое время были закрыты для рядовых исследователей. Лишь с начала 1990-х гг. документы из личного архива И. Вирта, насчитывающие 550 дел с общим количеством более 30000 листов, подавляющая часть которых относится к Веймарскому периоду, стали доступны для работы специалистов.
Несмотря на определенное оживление интереса германских историков к личности Й. Вирта, наблюдающееся с конца 1990-х гг., в существующих на сегодняшний день исследованиях о нем все еще содержится огромное количество "белых пятен". В настоящее время необходимо изучение многих аспектов деятельности политика, основанное на анализе новых источников, и осмысление ее результатов с позиций сегодняшнего дня. Этим в первую очередь объясняется актуальность данной темы исследования. Кроме того, актуальность темы видится в том, что исследования, в центре которых стоит человеческая личность, персонифицируя социологические и исторические закономерности, способствуют раскрытию "человеческого" содержания истории. Помимо своей общегуманитарной актуальности, изучение деятельности И. Вирта в веймарский период создает возможность расширить представления о воздействии исторических личностей определенной эпохи на возможные пути исторического прогресса.
Объектом исследования является процесс политической модернизации Германии в период зарождения, существования и гибели Веймарской республики.
Предмет исследования - партийно-государственная деятельность Й. Вирта в процессе попытки демократизации политической системы Германии в 1918-1933 гг.
Целью диссертации является исследование идейно-политических взглядов, партийной и государственной деятельности И. Вирта в 1918 - 1933 гг., его роли и места в политической системе Веймарской республики.
Для достижения обозначенной цели были поставлены следующие задачи:
- проследить формирование и эволюцию политических взглядов Й. Вирта;
- проанализировать деятельность политика в период становления Веймарской республики и формирования Веймарской коалиции;
- исследовать мероприятия И. Вирта на посту имперского министра финансов, рейхсканцлера и министра иностранных дел;
- рассмотреть основные направления политической деятельности Й. Вирта, как видного парламентария и одного из лидеров партии Центра в период относительной стабилизации и мирового экономического кризиса 1929 - 1933 гг.;
- определить вектор внешнеполитической деятельности Й. Вирта в 1919 - 1933 гг.;
- проанализировать основные факторы, определявшие политические решения И. Вирта.
Хронологические рамки исследования охватывают события с ноября 1918 по март 1933 гг. В качестве начального рубежа исследования берется участие Й. Вирта в процессе становления Веймарской республики в 1918 - 1919 гг. Завершающий рубеж связан с приходом фашистской партии к власти в стране, предоставлением чрезвычайных полномочий правительству А. Гитлера в марте 1933 г. и ликвидацией Веймарской демократии.
В зарубежной историографии, главным образом германской, внимание к личности И. Вирта обозначилось еще при его жизни. Работы 1920-х гг., непосредственно посвященные деятельности политика, представлены в основном краткими биографическими очерками, нередко носившими отпечаток политической публицистики, и не представляющими значительной научной ценности (2).
В общих исследованиях по истории Веймара, созданных в 1930-е - 1940-е гг. освещался в основном непродолжительный период деятельности Й. Вирта, ограниченный, главным образом, годами его канцлерства. Наибольшие разногласия исследователей вызывала инициированная Й. Виртом и В. Ратенау "политика выполнения". Так, один из первых историков Веймарской республики А. Розенберг обозначил принятие правительством Й. Вирта условий Лондонского ультиматума и всю "политику выполнения" как серьезную ошибку, поскольку "убедить бывших военных противников в бессмысленности и невыполнимости, наложенных Версальским договором на рейх обязательств и предотвратить оккупацию Рурской области не удалось" (3).
Другой точки зрения придерживались историки либерального направления. По мнению Й. Штоккера в своих основных тенденциях "политика выполнения" Й. Вирта и "политика взаимопонимания" Г. Штреземана не имели принципиальных различий (4). Анализируя причины поражения "политики выполнения" исследователи указывали, прежде всего, на внутреннее сопротивление, которое испытывало правительство И. Вирта. Так, X. Пюндер в работе "Коалиционная политика" отмечал, что политику рейхсканцлера в Германии могли понять немногие, лишь самые благоразумные из его современников (5). Е. Риттер подчеркивал, что "в своих речах и делах Й. Вирт неоднократно был вынужден "делать реверансы" национальным чувствам населения" (6).
В дальнейшем подобная точка зрения оставалась популярной и у историков неолиберального направления. Так в 1950-е - 1960-е гг. ее придерживались К. С. Пинзон (7) и В. Конце (8), главную причину поражения "политики выполнения" видевшие в том факте, что большая часть немецкого народа была не готова смириться с политическими реалиями, сложившимися в результате военного поражения Германии в 1918 году.
В 1960-е гг. в ФРГ изучением отдельных аспектов деятельности Й. Вирта занимался Й. Беккер. В 1961 г. он опубликовал небольшое исследование, в котором проанализировал причины острых конфликтов Й. Вирта с партией Центра в период функционирования IV кабинета В. Маркса (1927 - 1928 гг.) (9). Автор в целом критически оценивал действия бывшего рейхсканцлера. По его мнению, борьба Й. Вирта против правительства "буржуазного блока" с участием немецких националистов предотвратила альтернативу консервативной эволюции Веймарской демократии и отрезала возможность чередования правой и левой коалиций. "Й. Вирт и противники правительства "буржуазного блока" стали невольными помощниками в победе на выборах в мае 1928 г. правого крыла НННП во главе с А. Гугенбергом. Своим образом действий они способствовали укреплению враждебных парламенту и республике сил, разрушивших впоследствии партийную систему и открывших путь к установлению диктатуры А. Гитлера и НСДАП", - считал Й. Беккер (10).
Особое внимание исследователей привлекала деятельность Й. Вирта, направленная на укрепление институтов республиканского государства. Большой интерес в этой связи вызывает исследование Г. Яспера "Защита республики" (11) опубликованное в 1963 г. Автор подробно осветил мероприятия правительства Й. Вирта по защите республиканского строя:
"Введение "Распоряжения в защиту республики" было единственным средством предотвратить вторую революцию и гражданскую войну", - считал Г. Яспер (12). По его мнению, главная заслуга в том, что в 1921 - 1922 гг. удалось избежать тяжелейших внутренних столкновений, успешно разрешить конфликт с Баварией, разгоревшийся ввиду отказа правительства Г. фон Кара распространить там действие "Распоряжения в защиту республики" и предотвратить гражданскую войну, принадлежала рейхсканцлеру (13).
Другой точки зрения придерживался Г. Шульц. В исследовании "Между демократией и диктатурой", посвященном проблеме федерализма в Веймарской Германии он оценил результаты усилий правительства И. Вирта по разрешению конфликта с Баварией как не слишком успешные. "Распространение "Распоряжения в защиту республики" означало существенный удар по суверенитету германских земель, не внеся никаких изменений в существующую в Баварии практику", - полагал автор (14).
О деятельности Й. Вирта во второй половине 1920-х гг. в некоторой степени позволяет судить исследование М. Штюрмера "Коалиции и оппозиция в Веймарской республике 1924 - 1928.", опубликованное в 1967 г. (15). Автор упоминал о И. Вирте в связи с конфликтом, разгоревшимся в партии Центра вокруг образования правительства с участием немецких националистов (16), а также в ходе обсуждения налоговой и таможенной политики правительства Г. Лютера (17).
В 1968 г. в ФРГ была издана диссертация западногерманского историка Э. Лаубаха, в которой автор подробно и педантично осветил внутри- и внешнеполитические мероприятия правительства И. Вирта (18). Огромное внимание исследователь уделил решению правительством репарационного вопроса. Э. Лаубах отметил решающую роль рейхсканцлера в организации мероприятий по охране восточных границ Германии, его вклад в успешное развитие советско-германских отношений, детально осветил действия, предпринятые правительством для защиты республиканского строя. "Хотя нельзя считать политику, проводимую правительством Й. Вирта существенным прогрессом, Рапалльский договор ни в коем случае не был ее единственным достижением", - полагал Э. Лаубах (19). Собственный успех "политики выполнения", по мнению исследователя, заключался в том, что " в результате принятия ультиматума оккупация Рурской области была отсрочена на 20 месяцев, в течение которых, благодаря усилиям правительства Й. Вирта, не только деловые круги Великобритании и США и население нейтральных стран, но и политическое руководство Франции убедились в непригодности существующего послевоенного урегулирования и решения проблемы репараций. Это был фундамент, на котором год спустя Г. Штреземан строил свою политику", - писал Э. Лаубах. По его мнению, "главная причина того, что Г. Штреземан добился более ощутимых результатов, заключалась не только и не столько в его политических действиях и личных качествах, сколько в отрезвленной Франции" (20).
В 1970-е гг. в связи с разрядкой международной обстановки и нормализацией отношений между СССР и ФРГ интерес к личности Й. Вирта в Западной Германии несколько усилился. В этот период в ряде солидных изданий появились краткие биографические очерки о нем. Среди них следует отметить, прежде всего, статьи Т. Кнаппа и И. Шульце-Бидлингмайер (21).
Т. Кнапп в небольшом биографическом эссе предпринял попытку создания психологического портрета политика. В исследовании Т. Кнаппа И. Вирт предстает человеком со сложным характером и бурным темпераментом, благодаря которому, по мнению автора, он нередко "казался "более левым", чем был в действительности (22). Отдавая должное приверженности рейхсканцлера республиканской и демократической идее, его стремлению к социальным преобразованиям, автор отмечал двойственность его внешнеполитической концепции, указывая на свойственную Й. Вирту склонность к силовому решению международных проблем. По мнению Т. Кнаппа, агрессивные внешнеполитические замыслы Й. Вирта в отношении Польши, пользовавшиеся поддержкой руководства правых партий, с которым Й. Вирт боролся по внутриполитическим вопросам, были главной причиной тяжелых конфликтов, заметно осложнявших отношения канцлера с его внутриполитическими союзниками (23).
И. Шульце-Бидлингмайер в небольшом очерке "Й. Вирт" также отмечала двойственность, свойственную внешней политике рейхсканцлера: "Одновременно с мероприятиями по разоружению Германии, проводимыми Й. Виртом в рамках официально провозглашенной им "политики выполнения", он без ведома парламента предоставлял средства для создания тайного лагеря вооружений и обеспечения оружием верхнесилезских отрядов самообороны" (24).
В 1975 г. фрайбургскими историками Р. Лиссем и Р. Лиссемом была опубликована статья, посвященная деятельности советско-германского деревообрабатывающего общества "Молога", председателем наблюдательного совета и акционером которого был Й. Вирт. Исследование содержит много интересных подробностей о мероприятиях бывшего рейхсканцлера, направленных на укрепление советско-германских отношений в "эру Локарно" (25).
Несмотря на некоторое оживление интереса к личности Й. Вирта, наблюдавшееся на протяжении 1970-х гг., вплоть до его 100-летнего юбилея политика, отмечавшегося в 1979 г., его образ в западногерманской исторической литературе был освещен лишь фрагментарно. В ходе состоявшихся в 1979 г. во Фрайбурге - родном городе Й. Вирта - научных дискуссий вновь обнаружилось, какое огромное количество "белых пятен" содержится в исследованиях о его жизни и деятельности, главным образом, по причине явного недостатка источников. По окончании дискуссий фрайбургскими историками Г. Эрлером и К. О. Заттлером был издан сборник докладов, где широкой общественности был представлен довольно противоречивый образ Й. Вирта (26).
В 1979 г. в рамках доклада "Путь Й. Вирта в политике и проблемы его канцлерства" фрайбургский историк X. Отт, опираясь на новые источники из наследия К. Ференбаха, подверг деятельность бывшего рейхсканцлера подробной критической оценке (27). В том же году X. Отт опубликовал статью, в которой на основании изучения личной корреспонденции И. Вирта, составленной им в период эмиграции, указал на решающую роль политика в организации тайного сотрудничества между рейхсвером и Красной армией, и впервые представил подробную информацию о деятельности Й. Вирта в период эмиграции (28).
Из работ, созданных западногерманскими исследователями в 1980-е гг., заслуживает внимания, прежде всего, статья Р. Морсея, представляющая собой краткую политическую биографию Й. Вирта, в которой пристальное внимание автор уделил деятельности политика в период эмиграции (29).
Среди трудов общего характера, созданных в начале 1990-х гг., следует отметить исследование Х.-А. Винклера "Веймар", в котором автор подробно проанализировал экономическую ситуацию, сложившуюся в Германии в период канцлерства Й. Вирта. "Если бы в 1920 - 1921 гг. удалось достичь справедливого послевоенного урегулирования, инфляция не переросла бы в гиперинфляцию, имевшую разрушительные последствия для экономики Германии", - считал автор, отмечая, что к такому урегулированию, прежде всего, была не готова Франция (30).
Особую группу исследований, вызывающих интерес в связи с именем Й. Вирта образуют труды, посвященные внешней политике Веймарской республики. Большого внимания заслуживает работа современника Й. Вирта, имевшего непосредственное отношение к решению проблемы репараций, госсекретаря МИД Германии - К. Бергмана, опубликованная в 1926 г. (31). Освещая развитие репарационного вопроса, автор в целом положительно оценивал деятельность И. Вирта в период руководства министерством финансов и в первые месяцы канцлерства, с удовлетворением отмечая его стремление к договоренности с бывшими военными противниками и отказ от прямой конфронтации с Антантой (32). В то же время любые, предпринятые в период второго канцлерства И. Вирта, мероприятия, способствовавшие осложнению отношений с Францией, вызывали возражения К. Бергмана. Острейшей критике автор подверг в частности факт заключения Рапалльского договора в апреле 1922 г. По его мнению, договор не дал Германии никаких преимуществ и существенным образом осложнил решение репарационной проблемы, ожесточив позицию Франции (33).
Л. Циммерман в исследовании, посвященном внешней политике Веймарской республики (34), утверждал, что "при установленных Версальским договором "правилах игры", политика взаимопонимания с Западом была невозможна" (35). Устранение США от проблем европейского континента и известное равнодушие к ним Великобритании усиливало, по мнению автора, значение восточной политики, как для Франции, стремившейся к политическому союзу с Польшей, так и для Германии, традиционно, со времен О. фон Бисмарка заинтересованной в сотрудничестве с Россией. Отмечая присущие Й. Вирту реваншистские настроения, автор указывал на тесное сотрудничество рейхсканцлера с генералами рейхсвера и утверждал, что его политика была направлена на уничтожение Польши, как восточного бастиона Франции (36). И все же главная цель рапалльской политики, по мнению Л. Циммермана, заключалась, прежде всего, в стремлении восстановить прежние внешнеполитические позиции Германии и сделать ее равноправным участником европейской политики (37).
П. Крюгер в работе "Немецкая внешняя политика между ревизионизмом и мирной безопасностью" (38) анализируя провозглашенную И. Виртом "политику выполнения" также отмечал, что ее главной целью было создание предпосылок для обширного процесса ревизии (39). По мнению автора, избрание рейхсканцлером экономических статей Версальского договора в качестве главного объекта критических атак было тактически верным, а вот заключение политического союза с Москвой вовсе не было неизбежным. "При благоприятном стечении обстоятельств Генуя могла стать началом нового репарационного урегулирования. ... Рапалло не было убедительным внешнеполитическим шагом, поскольку "русская политика" Й. Вирта, безусловно, важная в отношениях с Польшей, не согласовывалась с общей внешнеполитической концепцией его правительства в отношении Запада" -полагал П. Крюгер (40).
По мнению другого германского исследователя - Х.-А. Винклера, Рапалльскии договор сделала политику мирного существования и взаимопонимания с Западом невозможной (41). "Хотя заключение политического союза с Москвой вовсе не делало оккупацию Рура неизбежной, оно, безусловно, способствовало ослаблению умеренных элементов во Франции и усилению там влияния несгибаемых националистов", - утверждал X.- А. Винклер (42).
Следует отметить, что факт подписания Рапалльского договора никогда не имел однозначной оценки в германской истории (за исключением марксистской историографии ГДР). Сторонники договора, в частности, такие крупные историки, как Т. Шидер, К.-Д. Эрдман, Л. Циммерман утверждали, что его заключение было продиктовано политической и экономической необходимостью. По мнению этих авторов, Рапалло было не тайным заговором против Версаля, а реакцией на возможную сепаратную договоренность между Советами и западными державами, угрожавшую жизненным интересам Германии. Сторонники договора полагали, что он являлся дипломатической победой Берлина и способствовал утверждению Германии в качестве великой европейской державы. Подчеркивалось также преимущество торговых соглашений с Москвой.
Противники договора аргументировали свою позицию, прежде всего, двойственностью советской внешней политики и опасались возможного "экспорта революции". Так А. Ворлицек утверждал: "Й. Вирт осуществлял восточную политику с сентиментальной наивностью, не обременяя себя пониманием того, что представляла собой Россия до и после пролетарской революции" (43). Н. Зюндерман в книге "Наследство фальшивых пророков" писал: "только время могло показать, каким путем в будущем предполагало идти советское правительство - был ли этот путь нацелен на завоевание Германии или означал честное партнерство" (44). К. Буххайм заявлял, что "связь с Советской Россией - это связь с пролетарской революцией" (45). По мнению противников договора, связь с большевистской Россией разрушила завязывающееся взаимопонимание с Западом и способствовала поражению новой глобальной экономической стратегии с участием Лондона и Вашингтона. Ряд исследователей считал, что договор стал предпосылкой для заключения германо-советского пакта 1939 г., открывшего дорогу к развязыванию второй мировой войны. "Уже только одно то обстоятельство, что история Европы стала развиваться в роковом направлении, свидетельствует о том, что Рапалло было кардинальной ошибкой немецкой внешней политики", - писал в 1972 г. Р. Д. Мюллер. Эта точка зрения была и остается популярной в германской историографии. Так в конце 1990-х гг. ее придерживался X. Кюпперс. Одну из глав своей монографии о И. Вирте он назвал "Внешняя политика против Западной Европы: Рапалло" (46).
Работы, посвященные развитию германо-советских отношений образуют особую группу исследований, представляющих интерес в связи с личностью И. Вирта (47). Г. Хельбиг в монографии, вышедшей в 1958 г. указывал на решающую роль Й. Вирта в развитии двустороннего сотрудничества: "Для И. Вирта соглашение с Советами было актом политической необходимости, к которому он долго и тщательно готовился. Он был убежден, что только с Советской Россией Германия сможет ослабить тиски Версаля" (48). Г. Розенфельд в двухтомном исследовании по истории немецко-советских отношений, вышедшем в 1970-е гг., также указывал на полное взаимопонимание Й. Вирта и А. фон Мальцана в "русском вопросе". И все же роль И. Вирта в заключении договора с Москвой прослеживается у автора недостаточно четко (49). В отличие от этого фрайбургский историк X. Отт, видевший в подписании Рапалльского договора "важнейшую примету канцлерства И. Вирта", подчеркивал, что договор, целиком и полностью, тщательно подготавливался И. Виртом, посредством тайной дипломатии, за спинами многих влиятельных политических фигур. "Это договор, за который И. Вирт несет полную ответственность", - считал автор (50).
Наконец, отдельную группу исследований, затрагивающих интересующую нас проблему, представляют труды, посвященные истории партии Центра. Среди работ западногерманских историков следует отметить, прежде всего, исследование Р. Морсея "Немецкая партия Центра. 1918 - 1924." (51). По мнению автора, И. Вирт был представителем нового поколения политиков в партии. "Воспитанный в демократических традициях южногерманского региона, он верил в будущее республики и главной целью своей политической деятельности считал интеграцию рабочих в современное буржуазное общество и создание социального народного государства", - считал Р. Морсей, отмечая, правда, что, - "представления Й. Вирта о конкретном оформлении этого государства были довольно расплывчатыми" (52). Автор указывал на "необычайное красноречие", присущее Й. Вирту, "сделавшее его одним из популярнейших ораторов своего времени, в этом отношении не имевшего конкурентов в своей партии", а также на его "стремление к установлению прямых контактов с народом" (53). Оценивая личные качества политика, автор отмечал такие черты, как решительность и стремление к независимости от партийного руководства (54).
Некоторое представление о взаимоотношениях Й. Вирта с партией Центра на заключительном этапе Веймарской республики позволяет составить другое исследование Р. Морсея "Гибель политического католицизма" (55). Автор сообщает о сопротивлении Й. Вирта политике руководства Центра, направленной на сближение партии с НСДАП, и о его решительном отказе предоставить чрезвычайные полномочия правительству А. Гитлера.
Несмотря на отдельные интересные работы, плоть до начала 1990-х гг. о создании капитального научного труда, посвященного жизни и деятельности И. Вирта по причине отсутствия необходимых источников не было и речи. В 1991 году, после десятилетий интенсивных усилий различных сторон, по счастливому совпадению одновременно, исследователям стали доступны мюнхенская и московская части наследия И. Вирта. Кроме того, в 1989 г. для работы ученых были открыты фонды берлинского архива СЕПТ, содержащие важнейшие документы, проливающие свет на деятельность И. Вирта во второй половине 1940-х - 1950-х гг. На основании их детального изучения в 1993 г. была опубликована магистерская работа фрайбуржца Г. Хербстрита, посвященная контактам Й. Вирта с восточным Берлином в 1950 - 1955 гг. (56).
В 1994 г. германской исследовательницей У. Херстер-Филлипс в сотрудничестве с созданным во Фрайбурге фондом Й. Вирта, была опубликована небольшая работа, в которой была предпринята попытка дать новую оценку многим спорным аспектам деятельности политика (57).
В 1997 г. вышла в свет неполная политическая биография Й. Вирта, принадлежащая перу вуппертальского историка X. Кюпперса (58). Исследование базируется на изучении личного наследия политика в г. Кобленце и г. Москве и содержит много интересных неизвестных ранее подробностей о молодых годах жизни Й. Вирта, становлении его политической карьеры, деятельности в качестве депутата рейхстага, министра и канцлера Веймарской республики. Как первое в германской историографии крупное биографическое исследование о И. Вирте, монография X. Кюпперса, безусловно, вызывает огромный интерес. В то же время, на наш взгляд, исследование имеет и ряд серьезных недостатков. Главной целью автора является не приближение к личности политика и переоценка некоторых спорных аспектов его деятельности на основании изучения новых источников, а, согласно словам автора, "создание реалистичного образа Й. Вирта путем фильтрования и взаимного дополнения уже существующих характеристик" (59). На наш взгляд, методологические основы такого подхода, основанного на отказе от критического отношения к опирающимся на узкий круг источников, и во многом устаревшим исследованиям, сомнительны. К тому же оценки личности И. Вирта X. Кюпперсом в высшей степени субъективны и эмоциональны. Уделяя большое внимание личным качествам политика, автор излишне сосредотачивается на характеристиках морализирующего рода и создает в целом негативный образ И. Вирта. Биографируемый изображается автором как "эмоциональный и импульсивный человек" (60), "инстинктивный политик", "честолюбивый и эгоистичный идеалист" (61), "приверженец чистого учения" (62), "сорвиголова" (63), "симулянт" (64), "враждебный миру и непоследовательный Дон Кихот" (65). Исследование X. Кюпперса вызывает вопрос: насколько оправданно характер биографируемого рассматривать в качестве центральной категории его исторической оценки?
В 1998 г. германской исследовательницей У. Херстер-Филлипс была опубликована первая полная политическая биография Й. Вирта (66). Это объемное исследование, опирающееся на широкий круг источников, содержит огромный фактический материал, проливающий свет на многие страницы биографии политика. В работе подробно освещена деятельность Й. Вирта в эмиграции, а также после его возвращения в Германию по окончании второй мировой войны. Оценивая деятельность Й. Вирта в веймарский период, автор подчеркивает его расположенность к идее взаимопонимания и мира между народами, в то же время отмечает свойственный политику реализм. Большое внимание автор уделяет рассмотрению восточно-политической концепции Й. Вирта, отмечая, что его деятельность по восстановлению нормальных отношений с Россией началась задолго до Генуи (67). Оценивая внутриполитическую деятельность И. Вирта, У. Херстер-Филлипс указывает на его приверженность идеям демократии, стремление противостоять проявлениям экстремизма справа и слева и особо подчеркивает католические убеждения Й. Вирта (68).
Среди исследований восточногерманских историков следует отметить, прежде всего, статью К. Гриванка "И. Вирт и кризис Веймарской республики", опубликованную в 1951 г. в ГДР (69). Анализируя деятельность политика в веймарский период, автор отмечал его стремление сохранить политическую целостность Германии, воплотить в жизнь идею социального прогресса и укрепить немецкую народную демократическую республику путем проведения корректной внешней политики. Значительную долю ответственности за провал инициированной И. Виртом "политики выполнения" и постепенное разрушение демократической идеи в Веймарской Германии К. Гриванк возлагал на страны Антанты, политическое руководство которых, по его мнению, "не осознавало своей ответственности за сохранение хрупкого здания немецкой демократии" (70). "До тех пор, пока проводимая Францией политика "удушения" Германии не давала передышки республиканскому государству, установление нормальных отношений Германии с остальным миром было невозможно", -считал К. Гриванк (71).
Анализируя причины поражения Веймарской демократии, К. Гриванк указывал и на внутреннее сопротивление, которое испытывало республиканское правительство. По мнению К. Гриванка, развиваемая Й. Виртом идея справедливого распределения репарационного бремени - одного из условий экономического оздоровления страны - не могла быть решена без создания справедливых социально-этических отношений в немецком народе, без духовного оздоровления нации и преодоления глубоких внутренних антагонизмов (72).
Особого внимания заслуживает также статья видного католического публициста В. Диркса "Й. Вирт: человек двух альтернатив" (73). Автор создал в лице Й. Вирта образ убежденного демократа и сторонника глубоких социальных реформ - политика, успешная реализация замыслов которого представляла собой возможную альтернативу национал-социалистской диктатуре и политике "западной интеграции" К. Аденауэра (74).
В исследованиях других восточногерманских авторов деятельность И. Вирта рассматривалась в духе марксистской традиции и оценивалась в целом позитивно, без указания на присущие ей противоречия. Из работ, созданных в ГДР в 1960-е гг., следует отметить, прежде всего, статью Э. Никкеля (75), в которой кратко освещены основные этапы биографии Й. Вирта, а также брошюру Г. Вирта "И. Вирт", опубликованную в 1980-м г., к столетнему юбилею политика (76).
Советская историография, посвященная общим проблемам Веймарской республики, находилась в общем русле развития марксистской исторической науки. В работах 1920-х - 1930-х гг. (М. И. Нахимсон, С. Д. Мстиславский, А. М. Панкратова, К. И. Шелавин, Ф. Г. Аленин и др.) основное внимание уделялось изучению массовой революционной борьбы.
В первые послевоенные годы историки СССР значительно расширили тематику своих работ по проблемам Веймарской республики. Вовлечение в оборот обширного фактического материала, в том числе почерпнутого из открывшихся для историков архивов ГДР, позволило создать ряд значительных работ по истории Германии. Началось изучение политики буржуазных партий. Появились работы 3. К. Эггерт, В. Г. Брюнина, А. Б. Цфасмана, посвященные анализу политической истории Германии в начале XX века (77). Освещение отдельных фрагментов истории политических партий Веймарской республики нашло отражение в монографиях А. А. Галкина, Я. С. Драбкина, Ф. И. Панкевич, М. И. Орловой В. Н. Виноградова, С. М. Ткачева, И. Д. Чигрина, С. В. Кретинина, В. А. Артемова и др. (78).
Поскольку И. Вирт являлся одним из лидеров партии Центра, особый интерес при работе над темой диссертации представляли исследования авторов, занимавшихся изучением истории этой католической партии - Л. Д, Ходорковского, М. Е. Ерина, М. П. Лаптевой, И. Н. Шибаковой (79).
М. П. Лаптева в опубликованном в 1973 г. диссертационном исследовании "Либерализм в политике буржуазных партий Веймарской коалиции (1924 - 1928)", отводит И. Вирту важнейшее место на левом фланге партии Центра, отмечая, что его идеалами были республика и классическая буржуазная демократия. Анализируя деятельность левого крыла партии, М. П. Лаптева подчеркивала прогрессивность его политических установок, но в то же время указывала на присущие ему "аморфность и недостаток четкого организационного оформления, в частности - отсутствие собственной политической программы" (80).
Л. Д. Ходорковский в изданной в 1978 г. работе "Католицизм и рабочий класс в Германии (1871 - 1933)" особое внимание уделил личности Й. Вирта, отмечая, что он был представителем нового республиканского, а по сути дела буржуазно-либерального направления в партии Центра, оформившегося уже после Ноябрьской революции (81).
В исследовании М. Е. Ерина "Крах политики и тактики Центра" подробно освещается конфликт И. Вирта с собственной партией, разгоревшийся в 1927 — 1928 гг. в ходе образования правительства "буржуазного блока" во главе с председателем партии Центра В. Марксом. Автор рассмотрел также позицию Й. Вирта в момент обсуждения школьного законопроекта и реформы жалования и отметил его вклад в дело объединения республиканских сил. Освещая деятельность партии Центра в начале 1930-х гг., автор указывал на то, что в отличие от большинства лидеров Центра, И. Вирт всегда имел ясное представление о сущности национал-социализма и считал иллюзией развиваемую руководством партии концепцию "приручения" НСДАП (82).
В 1980-м г. к 100-летнему юбилею Й. Вирта в журнале "Новая и новейшая история" была опубликована статья крупного советского историка Л. И. Гинцберга "И. Вирт: В борьбе за мир и сотрудничество между народами" (83). В работе в целом в духе марксистской традиции изложении основные этапы биографии политика. По мнению Л. И. Гинцберга, "политика правительства И. Вирта олицетворяла собой буржуазно-демократическую альтернативу развития Германии, в случае последовательного продолжения которой немецкий народ мог не попасть под власть фашизма (84). Отмечая определенную непоследовательность и колебания, присущие внутриполитической деятельности И. Вирта" (85), главную ответственность за гибель демократической идеи в стране и предоставление власти Гитлеру Л. И.
Гинцберг возлагал на представителей монополистического капитала, тяготившихся буржуазно-демократическим строем (86).
Среди исследований отечественных историков внимания заслуживают также работы, посвященные внешней политике Веймарской республики - В. Б. Ушакова, Я. С. Драбкина, Л. И. Гинцберга, Д. С. Климовского, В. Г. Баева, Коблякова и мн. Др. особый интерес в связи с рассматриваемой проблемой, вызывает изданная в 1974 г. монография А. Ахтамзяна "Рапалльская политика", в которой автор подробно осветил деятельность И. Вирта на посту рейхсканцлера и министра финансов, направленную на развитие и углубление германо-советских отношений. В 1990-м г. в журнале "Новая и новейшая история" была опубликована статья А. Ахтамзяна "Военное сотрудничество СССР и Германии в 1920 - 1933 гг.", в которой автор значительное место отвел рассмотрению мероприятий правительства Й. Вирта, направленных на укрепление обороноспособности Германии (87). На решающую роль Й. Вирта в развитии германо-советского военно-технического сотрудничества и финансовом обеспечении программ военного взаимодействия указал также С. М. Ткачев в монографии, посвященной политике леволиберальных партий в 1918-1926 г (88).
Анализ зарубежной и отечественной историографии позволяет сделать вывод о том, что многие аспекты партийно-государственной деятельности Й. Вирта еще не освещены, либо освещены неудовлетворительно и требуют серьезного изучения.
Поставленные в работе цель и задачи решаются путем привлечения обширного источникового материала. Основой предложенного вниманию диссертационного исследования послужили, прежде всего, фонды Российского государственного военного архива (89), Архива внешней политики Российской Федерации (90), Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (91), а также библиотек г. Гейдельберга, г. Москвы и Центра информации и документации ЕС в г. Екатеринбурге.
Огромное количество документов - писем, черновиков, заметок И. Вирта, статей из различных периодических изданий, к архивированию которых Й. Вирт имел чрезвычайную склонность, хранится в фондах Российского государственного военного архива. О некоторых подробностях развития тайного сотрудничества рейхсвера и Красной армии позволяет судить переписка наркома иностранных дел Г. В. Чичерина с российским представителем в Берлине В. Коппом. Большой интерес представляют также протоколы тайных переговоров членов политбюро РКП (б) с германскими представителями по вопросам германо-советского военного сотрудничества, хранящиеся в фондах Архива внешней политики российской федерации и Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории.
Среди опубликованных источников на первое место следует поставить произведения самого Й. Вирта (92). Немаловажным оказалось изучение речей рейхсканцлера (93), в которых он неоднократно излагал свои позиции по наиболее сложным проблемам внутренней и внешней политики Германии.
Пристального внимания заслуживает также публицистическая деятельность Й. Вирта. Большой интерес вызывают в частности статьи, опубликованные им в еженедельнике "Дойче републик" (94), а также брошюры "Наша политическая линия в немецком народном государстве", "Пробуждение. Заметки республиканцев" и "Немецкая политика нейтралитета в 1922 - 1932 гг." (95), содержащие статьи Й. Вирта и его единомышленников, помогающие составить представление об их отношении к важнейшим политическим проблемам второй половины 1920-х гг.
Важное место среди использованных источников занимают официальные документы, в частности стенографические отчеты германского рейхстага (96). В связи с именем И. Вирта особый интерес вызывают материалы, касающиеся внешней политики республики (97). Документы рейхстага знакомят с политической атмосферой Германии накануне заключения Рапалльского договора, позволяют заглянуть за кулисы Генуэзской конференции (98). Значительное место в стенографических отчетах занимают страницы, посвященные результатам конференции и откликам на нее в германии (99).
Большой интерес представляют также публикации дипломатических документов в серии "Документы германской внешней политики 1918 - 1945 гг." (ДГВП). К веймарскому периоду относятся документы серии "А" — 1918 — 1925 гг. и серии "Б" - 1925 - 1933 гг. (100). В ДГВП опубликовано немало документов, раскрывающих отношения Веймарской республики со странами Западной Европы, а также с Советской Россией в период канцлерства Й. Вирта. Из официальных документов, опубликованных на русском языке, наиболее интересными являются "Документы внешней политики СССР" (101), а также материалы, касающиеся развития советско-германских отношений (102).
Немаловажное значение имеют также стенограммы заседаний кабинета министров, опубликованные в серии под названием "Акты рейхсканцелярии Веймарской республики". Особый интерес в связи с изучаемой нами проблемой представляют тома, посвященные канцлерствам К. Ференбаха, В. Маркса, Й. Вирта, Г. Мюллера и Г. Брюнинга (103).
Важнейшим источником являются также протоколы заседаний парламентской фракции Центра и ее правления (104), которые достаточно полно воспроизводят ход обсуждения видными политиками Центра важнейших политических вопросов, степень их остроты. Документы содержат важную информацию, позволяющую судить о взаимоотношениях И. Вирта с собственной партией, а также об отношении представителей различных внутрипартийных группировок к его идеям и его роли в управлении страной.
Велико также значение привлекавшихся к исследованию периодических изданий. Наиболее значимую роль играет главный печатный орган партии Центра газета "Германиа" (105). В издании регулярно печатались статьи Й. Вирта, записи бесед с ним о важнейших экономических и политических проблемах, о возможностях демократического развития страны. Не мене подробно освещались эти вопросы и в органах либеральной печати, таких, как "Берлинер тагеблатт", "Фоссише цайтунг" (106) и др. в течение ряда лет предоставлявших свои страницы для публикации статей и выступлений Й. Вирта.
Для понимания сложившегося в послевоенной Германии идеологического и политического климата, в котором осуществлялась деятельность Й. Вирта, важным было обращение к различным периодическим изданиям, в частности к таким, как "Дойче альгемайне цайтунг", "Дойче цайтунг", "Франкфуртер цайтунг", "Кельнише фольксцайтунг", "Форвертс", "Рейнише цайтунг", "Магдебургер цайтунг", "Фрайбургер тагеспост" (107) и др. активно привлекавшим внимание немецкой общественности к важнейшим социальным и экономическим вопросам. Дополнило картину общественно-политического климата в Германии исследуемого периода обращение к материалам крайне правой националистической и леворадикальной прессы (108), а также к материалам советской печати (109).
Отдельную группу источников составили мемуары. В связи с именем Й. Вирта следует отметить, прежде всего воспоминания В. д Абернона, О. Гесслера, Г. Брюнинга, X. Пюндера, К. Зеверинга, Г. Тревирануса, В. Маркса, А. Брехта и др. (110).
Интересными подробностями выделяется дневник видного дипломата графа Г. Кесслера. Поначалу автор скептически относился к Й. Вирту, однако впоследствии изменил свое мнение о нем. После знаменитой речи канцлера на смерть В. Ратенау он записал в своем дневнике, что "был несправедлив к этому человеку" (111). И все же неординарный политический стиль рейхсканцлера и в дальнейшем вызывал у Г. Кесслера большие сомнения. В частности, он указывал на присущие И. Вирту "своенравие и склонность к авторитаризму". По мнению Г. Кесслера, в период своего канцлерства "Й. Вирт намеренно дезавуировал не только парламент и партии, но и общий правительственный аппарат" (112).
А. Брехт, экономист, впоследствии известный историк, в 1921 - 1922 гг. непосредственно работавший рядом с канцлером, также подтверждал стремление И. Вирта к самостоятельности в принятии важнейших политических решений, и "его открытое недоверие в отношении государственной бюрократии" (113).
Интересные подробности взаимоотношений Й. Вирта с партией Центра содержатся в мемуарах ее многолетнего председателя и многократного канцлера Веймарской республики В. Маркса. Вспоминая события второй половины 1920-х гг., В. Маркс никогда не критиковал Й. Вирта за его антиклерикальные взгляды. Главной причиной его недовольства, как председателя партии, были, прежде всего, чрезмерное стремление к независимости, "недостаток дисциплины в Й. Вирте", а также свойственная ему "склонность к морализму". Когда речь заходит о главных причинах конфликтов Й. Вирта с партией, В. Маркс тотчас же ссылается на сложный характер своего коллеги по партии (114).
Пожалуй, самые уничижительные суждения о И. Вирте принадлежат перу X. Келера, когда-то политического соратника и друга, в 1927 г. в качестве министра финансов вступившего в правый буржуазный кабинет и ставшего после этого главным объектом критических атак Й. Вирта. Критикуемые X. Келером за особую предвзятость в попытках свести счеты с И. Виртом на своих страницах, воспоминания X. Келера позволяют все же получить некоторые дополнительные сведения о личности политика (115).
В отличие от этого Г. Брюнинг в своих воспоминаниях высоко оценивал личные качества И. Вирта, характеризуя его как "честного и мужественного политика" и "патриота", в тяжелейшее для страны время принявшего канцлерство и своей самоотверженной работой заслужившего признание своих потомков. По мнению Г. Брюнинга, главной целью "политики выполнения" Й. Вирта было обеспечение интересов немецкого народа и сохранение политического и территориального единства рейха (116).
Цель и задачи работы определили структуру исследования. Работа включает в себя введение, три главы, заключение и список использованной литературы.
К главным методологическим принципам, положенным в основу исследования, относятся принципы историзма, научной объективности, конкретного анализа и системного подхода. Из специальных методов исследования были использованы историко-сравнительный, проблемно-хронологический и ретроспективный. Применялись также основные методы источниковедения: интерпретация, анализ и синтез источников.
Борьба с правым и левым радикализмом за утверждение социальных и демократических завоеваний Веймара
Ноябрьская революция 1918 г. оказала огромное влияние на ход исторического развития Германии и явилась поворотным пунктом в политической карьере Й. Вирта. С развитием революции перед политическими силами страны возникли принципиально новые проблемы. Германия нуждалась в свежих политических силах и идеях. Й. Вирт с его талантом и энергией, критическим отношением к социальной несправедливости был представителем тех новых сил, которым предстояло вывести страну из глубочайшего кризиса.
В момент провозглашения республики И. Вирт находился в Берлине и был свидетелем волнений в имперской столице. События развивались стремительно. 8 ноября, узнав о начавшихся среди берлинского населения арестах, левые политические силы призвали рабочих к всеобщей забастовке и восстанию. В полдень следующего дня столица оказалась в руках рабочих (1). К. Каутский отмечал: "...германский пролетариат завоевал политическую власть. И его подавляющее большинство стояло на платформе Эрфуртской программы" (2).
Германское правительство не имело сил, чтобы противостоять революции. Стоявшая за его спиной политическая и финансово-промышленная элита боялась повторения российских событий октября 1917 г. Установления пролетарской диктатуры не хотели и социал-демократы. Опираясь на массовую поддержку рабочего класса, они взяли события под свой контроль. Из числа социал-демократических функционеров был составлен "Совет рабочих и солдат", который призвал к всеобщей забастовке и провозгласил "социальную республику". Незадолго до этого социал-демократические министры заявили о выходе из правительства Макса Баденского, который ввиду стремительно развивавшихся событий, не дожидаясь официального заявления Вильгельма II об отречении, опубликовал сообщение кайзера об отказе от престола (3).
Й. Вирт был свидетелем того, как незадолго до полудня 9 ноября "бледный и растерянный" председатель СДПГ Ф. Эберт вышел из здания рейхстага, чтобы ехать в рейхсканцелярию, где он должен был перенять канцлерство из рук принца Макса Баденского (4). В 14 часов Ф. Шейдеман с балкона здания рейхстага объявил собравшимся об образовании республики. Вопреки многочисленным обвинениям, с различных сторон брошенным в адрес Ф. Шейдемана в том, что он действовал самовольно, Й. Вирт выступил в его защиту, т.к. считал, что "в тот момент он был единственным, кто вообще что-либо мог сказать массам" (5). Впоследствии Й. Вирт высоко оценивал деятельность руководства социал-демократии в первые дни революции и считал, что "в чрезвычайных условиях оно сумело защитить гражданское общество и объединить немецкий народ в борьбе против большевизма" (6).
10 ноября Й. Вирт покинул Берлин. Вместе со своим земляком К. Ференбахом он отправился в Оффенбург чтобы участвовать в экстренном заседании баденской партии Центра (7). Однако места назначения он так и не достиг. Утром следующего дня - 11 ноября - в зале ожидания вокзала в Карлсруэ из телефонного разговора с председателем ландтага А. Ротом и сообщений прессы Й. Вирт узнал о своем назначении министром финансов в революционном правительстве Бадена (8).
Как и во многих городах Германии, следствием революционных событий в Карлсруэ было образование рабочих и солдатских советов (9). Под впечатлением от событий в Берлине 9 ноября великий герцог Фридрих II призвал население к спокойствию и порядку и объявил о созыве ландтага, заседание которого было назначено на 15 ноября (10). Однако его призыв не нашел поддержки, уже спустя день было создано Временное революционное правительство (11). Кандидатура И. Вирта на должность министра финансов была предложена X. Келером. И. Вирт пользовался популярностью у рабочих и казался своим коллегам по партии человеком, "способным сдержать революционный напор масс" (12). Впоследствии И. Вирт признавал, что был поражен своим неожиданным назначением (13). Тем сильнее было его стремление содействовать восстановлению порядка. Предотвращение хаоса, поддержание спокойствия и возвращение страны к упорядоченным формам политической жизни были главными задачами, определявшими деятельность Й. Вирта в ноябре 1918 г. (14). 13 ноября он выступил перед рабочими и солдатскими советами г. Фрайбурга. Основное содержание его речи сводилось к краткой формуле: "Эволюция - вместо революции". "Собственность", "солидарность", "народное единство", "парламент и демократия" - только при соблюдении этих принципиальных условий, по мнению Й. Вирта, советы могли стать временными центрами порядка в Бадене (15). Он сумел обеспечить поддержку Временного правительства рабочими и солдатскими советами -событие редкое, если вообще не единственное в стране.
То, что Ноябрьская революция в Бадене довольно быстро вылилась в относительно спокойное русло, вполне объяснимо. В политической и социальной истории Бадена и ее "наследственных признаках" едва ли имелся большой конфликтный потенциал. Южный Баден - одна из исконно католических земель Германии, где Центр прочно держал бразды правления в своих руках, к тому же правое крыло баденской СДПГ обладало большим влиянием. Новое правительство без труда парировало революционный напор масс (16).
Согласно утверждениям большинства биографов Й. Вирт был одним из немногих политиков Центра, безоговорочно признавших республику (17). Он не раз называл себя "решительным" и "сердечным" республиканцем и требовал от своей партии активной защиты республики (18). И все же вопрос о государственной форме некоторое время оставался для И. Вирта открытым. "Великий герцог был не тиран, но гражданин", - утверждал он и полагал, что Национальное собрание должно лояльным путем решить судьбу монархии (19). И все же провозглашение республики в ноябре 1918 г. было, по мнению Й. Вирта, необходимым шагом: "В условиях революционного подъема любая попытка реставрации неизбежно привела бы рабочих на улицы" (20). Вспоминая впоследствии события 1918 г. И. Вирт писал: "Рабочие массы, в особенности на Севере, не хотели слышать ни о Гогенцоллернах, ни о Веттинах. ... Республика была единственным средством спасти страну от гражданской войны, сохранить экономический фундамент и политическое единство рейха" (21).
Важнейшей задачей И. Вирта на посту министра финансов стало приспособление его ведомства к новым финансовым отношениям. Главной темой финансовой политики рейха в 1919 г. была реформа М. Эрцбергера, призванная привлечь крупных собственников к решению проблемы репараций (22). Законодательные предложения М. Эрцбергера, представленные рейхстагу в июле 1919 г., предусматривали прогрессивное налогообложение нажитой в годы войны собственности, введение налогов на наследство, покупку земельных участков, а также новых налогов на уголь, соль, табак, спички и другие товары. С помощью этих мер была покрыта лишь десятая часть дефицита бюджета. Остальные доходы предполагалось получить с помощью так называемой "чрезвычайной имперской жертвы", которая должна была распространяться на крупные состояния (в обиходе ее называли политическим налогом) и введения новых налогов на прибыль. Величайшей заслугой М. Эрцбергера было то, что он добился существенного укрепления финансовой власти рейха за счет суверенитета отдельных земель (23). В Германии было создано единое налоговое управление, по всей стране учреждались финансовые ведомства, рейх получил право повышать все виды налогов. Следующим мероприятием по централизации финансов и управления должен был стать переход имперских железных дорог в собственность государства. С самого начала И. Вирт выступил решительным сторонником политики М. Эрцбергера. Энергичная деятельность по реализации финансовой реформы вскоре привела его к столкновению с Баварией, где традиции федерализма были особенно сильны. Как южногерманец и католик, Й. Вирт весьма сочувственно относился к вопросу автономии германских земель и в качестве баденского депутата и министра не раз выступал в Национальном собрании в защиту их суверенных прав (24). И все же известная самостоятельность земель, по его мнению, не должна была стать препятствием для сохранения внутреннего единства рейха: "Сопротивление Баварии угрожало разрушением политической целостности Германии, что было бы тяжелейшей ошибкой" (25). Позиция И. Вирта в решающей степени повлияла на ход осуществления финансовой реформы в южно-германских землях.
"Политика выполнения" (май 1919 - октябрь 1921 гг.)
С момента подписания 11 ноября 1918 г. перемирия в Компьене главной внешнеполитической проблемой Веймарской республики было заключение мира с Антантой. 7 мая 1919 г. немецкой делегации в Версале был передан проект мирного договора, в соответствии с которым Германия утрачивала обширные территории общей площадью почти 70 тысяч километров и населением около 6 млн. человек, почти треть своих угольных месторождений и четверть металлургического производства (1). Известие о точном содержании "книги мира" потрясло страну. Наиболее болезненно воспринималась утрата областей на Востоке. Польша должна была получить всю Верхнюю Силезию, Позен, большую часть Западной Пруссии. Через образовавшийся коридор Восточная Пруссия была отделена от остальных областей рейха. Область г. Мемеля должна была быть передана в ведение держав победительниц, г. Данциг был объявлен вольным городом и переходил под управление комиссара Лиги Наций. Судьбу южной части Восточной Пруссии, лежащей восточнее г. Вайхзеля, а также северогерманской области Шлезвиг должно было решить народное голосование.
Менее шокирующей была утрата областей на Западе. То, что Эльзас и Лотарингия будут возвращены Франции, а округа Мальмеди и Эйпен -Бельгии, было известно уже в начале 1919 г. Область Саара на 15 лет передавалась под управление Лиги Наций, после чего ее судьбу путём голосования должно было решить население. Германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной 50 км. подлежали демилитаризации. Колонии Германии были поделены между главными державами победительницами. Контингент сухопутной армии Германии ограничивался 100 тыс. человек, военно-морского флота - 15 тыс. человек. Германии запрещалось создание подводного флота, авиационной и бронетанковой техники, тяжелой и зенитной артиллерии. На основании ст. 231 Германия объявлялась единственной виновницей войны и обязывалась к выплате репараций, окончательная сумма которых должна была быть установлена позднее. Кроме того, Германия должна была поставлять ежегодно 40 млн. тонн угля Франции, Бельгии, Люксембургу и Италии (2).
Условия Антанты были восприняты в Германии как "смертный приговор" (3). Все партии Веймарской республики от правых националистов до КПГ были убеждены, что они неприемлемы и невыполнимы. В то же время, открытое отклонение условий договора создавало прямую угрозу оккупации рейха, вероятны были попытки государственного переворота со стороны правых националистических и радикальных левых сил, а также активизация сепаратистских настроений в Рейнской области и Пфальце. Возможный ввод иностранных войск грозил распадом страны и дальнейшим углублением социально-политического и экономического кризиса.
Ратификация условий Версальского мира Национальным собранием состоялась 23 июня 1919 года. В поименном голосовании 237 голосами "за" при 3 8 "против" 6 "воздержавшихся" рейхстаг одобрил подписание договора.
Как и большинство немцев, в чрезвычайно напряженные дни весны и лета 1919 г. Й. Вирт находился в ситуации нелегкого выбора. Известно, что экс-канцлер принц Макс Баденский призывал его к отклонению условий Версальского мира: "Подписание договора в его теперешней редакции будет означать конец демократической идеи в нашей стране, т.к. современные партии будут раздавлены между радикальными и реакционными движениями" (4). И. Вирт разделял эти опасения, и все же подписание условий договора считал неизбежным. Принимая решение, первую очередь руководствовался стремлением "предотвратить гражданскую войну и сохранить единство рейха" (5). Как и большинство фракции Центра, "с тяжелым сердцем", он одобрил подписание "Карфагенского мира" (6).
10 января 1920 г. Версальский договор вступил в силу. С этого момента центральной внешнеполитической проблемой Веймарской республики стала ревизия его условий. В ее необходимости были убеждены все слои немецкого общества. Однако пути, которыми разнородные силы в политике, армии и экономике стремились к изменению послевоенных отношений, были различны. Между представлениями части офицерского корпуса, вынашивавшей планы национального восстания, насильственного преобразования отношений в Европе, включая "крестовый поход" против Советской России, и концепцией Й. Вирта, согласно которой ревизия должна была осуществляться исключительно мирным путем, лежала пропасть.
Как и большинство политиков Веймарской республики, Й. Вирт был убежден, что требования Антанты невыполнимы, однако их резкое отклонение считал бессмысленным и опасным ввиду неблагоприятного соотношения сил между Германией и Антантой: "Сопротивление было бы оправдано в том случае, если бы немецкий народ мог вести войну с оружием в руках и достаточным запасом необходимых для существования средств" (7). Но он видел перед собой лишь уставший и подавленный народ и полагал, что "политическое благоразумие требует уступить перед лицом объединенных противников" (8). Важнейшей предпосылкой для искусной и аргументированной политики ревизии Й. Вирт считал предстоящее урегулирование репарационной проблемы: "Судьба немецкой нации во многом зависит от решения репарационного вопроса, который позволит перевести проблему послевоенного восстановления из поля мести в область, где господствует трезвый экономический расчет" (9).
К моменту вступления И. Вирта в должность имперского министра финансов в правительстве К. Ференбаха в марте 1920 г. державы-победительницы еще не конкретизировали свои финансовые претензии к Германии и важнейшие расчеты, связанные с принятием имперского бюджета на 1920 г. оставались открытыми. Затянувшаяся неопределенность в отношении окончательной суммы репараций губительно воздействовала на экономику страны и была главной причиной дестабилизации финансов (10).
Для И. Вирта, как министра финансов, скорейшее определение общей суммы репараций было необходимым условием создания дееспособной финансовой системы. Он неоднократно пытался склонить правительство к активным действиям в репарационном вопросе и выработке собственных предложений, полагая, что только таким образом можно добиться понимания противоположной стороны и уступок в большинстве спорных пунктов (11).
Активизация восточной политики (октябрь 1921 - 1922 гг.)
Новая восточная политика, по собственному признанию Й. Вирта, готовила ему немало забот (121). При принципиальной установке на сотрудничество с Россией было чрезвычайно трудно определить нужную степень интенсивности отношений с Москвой, принимая во внимание их опасное внутри- и внешнеполитическое воздействие. Парламент и президент не были проинформированы об изменении внешнеполитического курса. Освещая 26 октября 1921 г. перед рейхстагом принципиальные установки нового правительства, канцлер не сообщил о планируемой им активизации отношений с РСФСР. "В большой политике СУЩЕСТВУЮТ вопросы, требующие только самостоятельных решений. Так было в отношении сближения с Россией", вспоминал И. Вирт впоследствии (122). От западных держав правительство Й Вирта пыталось добиться понимания того, что в результате утраты важнейших индустриальных районов выполнение Германией обязательств в прежних объемах невозможно: "Было бы тяжелой ошибкой скрывать от немецкого народа и зарубежных стран, что в результате несправедливого решения о Верхней Силезии территория Германии так уменьшилась, что все произведенные ранее экономические расчеты, должны быть поставлены под сомнение" и сделал вывод, что предусмотренные лондонским планом финансовые обязательства Германии должны быть снижены (123). Оживление отношений с Советами, Й. Вирт пытался использовать для того, чтобы вызвать у союзников опасение, что при дальнейшей "политике тисков" с их стороны, существует опасность окончательного немецко-русского сближения (124).
После образования второго кабинета важнейшей задачей канцлера было персональное укрепление нового внешнеполитического курса. На этом пути он натолкнулся на сопротивление министра иностранных дел Ф. Розена, который, как и президент Ф. Эберт, был противником немецко-русского сближения.
Сразу же после вступления в должность - 21 мая 1921 г. - Ф. Розен взял курс на ограничение немецко-русских отношений и попытался устранить из министерства иностранных дел тех сотрудников, которых считал сторонниками активной восточной политики. Так, по его настоянию А. фон Мальцан, возглавлявший восточный отдел МИД, был отправлен послом в Афины (125). Отчасти по этой причине официальная политика первого кабинета Й. Вирта в отношении России была недостаточно последовательна, и отличалась от той, которая предусматривалась соглашениями от 6 мая 1921 г.
И. Вирт считал политику министра иностранных дел "односторонней и недальновидной" (126). По поводу кандидатуры министра иностранных дел между И. Виртом и Ф. Эбертом, настаивавшим на оставлении Ф. Розена в должности, разгорелся острый конфликт. Чтобы преодолеть сопротивление президента, И. Вирт обратился к председателю фракции рейхстага СДПГ О. Вельсу - стороннику восстановления отношений с Советской Россией с просьбой о поддержке в данном вопросе. Беседа О. Вельса с Ф. Эбертом привела к тому, что президент отказался от кандидатуры Ф. Розена (127) Сразу после этого в МИД произошли важнейшие персональные изменения. Сторонники активной восточной политики были выдвинуты на первый план. А. фон Мальцан был возвращен из Афин и вновь возглавил восточный отдел МИД. М. Шлезингер был переведен в службы ведомства. Усилены были и позиции Г. Хильгера в представительстве рейха в Москве (128). Министерство иностранных дел Й. Вирт поначалу возглавил сам. Двойные полномочия он с успехом использовал для активизации немецко-советских отношений.
В Москве изменения, произошедшие во внешнеполитическом ведомстве Германии, были восприняты с большим удовлетворением (129). Внутренняя двойственность и непоследовательность в отношениях с Советской Россией исчезла уже к ноябрю 1921 г. 7 ноября 1921 г. Н Крестинский был назначен официальным представителем советского правительства в Берлине (130).
12 декабря 1921 г. состоялась первая встреча И. Вирта с представителями советского правительства Н. Крестинским и Е Пашуканисом, открывшая германо-советские переговоры, продолженные в январе 1922 г. Помимо канцлера с немецкой стороны в ней участвовали А. фон Мальцан, Г. Хаушильд и Э. фон Симеон (131). Содержание беседы вышло за рамки возобновления экономических контактов. Н. Крестинский заявил о стремлении советского правительства к восстановлению дипломатических отношений с Германией и получил согласие И. Вирта на "немедленное проведение соответствующих переговоров" (132).
Подготовка к восстановлению дипломатических отношений стимулировалась интересом широких кругов немецкой экономики к регулярным торговым отношениям с Советской Россией. Сотни заявок и предложений, поступивших в министерство экономики от отдельных фирм и союзов предпринимателей, свидетельствуют о том, что освоение рынков Советской России в условиях почти полной потери доступа на западные рынки было настоятельной экономической потребностью (133). Документы германского министерства экономики, относящиеся к концу 1921 г. свидетельствуют о том, что правительство И. Вирта вплотную стало заниматься вопросами налаживания экономических связей с Москвой (134). Летом и осенью 1921 г. были основаны первые совместные немецко-русские предприятия (135). Возрос интерес к разработке месторождений угля, железной руды и нефти на Украине и Кавказе, а так же к участию в запланированной В. Лениным электрификации. Возможность сотрудничества в данных областях зондировалась фирмами "Крупп", "Стиннес", "АЭГ" (136). В то время как непосредственные контакты фирм привели к заключению деловых соглашений, на политическом уровне задумывались различные варианты "восстановления Советской России". Английская и французская сторона стремились осуществлять восстановление России в рамках обширной экономической программы восстановления Европы, имеющей целью решение репарационного вопроса и борьбу с большевизмом. Зимой 1921 - 1922 гг. зародилась идея созыва общей экономической конференции с участием Германии и России (137). Повсюду на Западе возродились надежды на то, что от переговоров можно ожидать признания советским правительством довоенного долга и возмещения ущерба от социализации (138).
