Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Исторические основы формирования китайской миграции в ХIХ-ХХ вв 21
Китайцы в Японии до второй половины XIX в 21
Периодизация современной китайской миграции 25
Миграция китайцев в страны Запада. Формирование общин 27
Начало китайской миграции в Японию: особенности и тенденции 35
Китайские студенты в Японии: крупнейшая миграционная волна (1896-1911) 47
Трудовая миграция в 1920-х гг. XX в 53
Особенности существования китайской общины в Японии в 30-40-хгг.ХХ в 56
Миграция из КНР в 1950-70-х гг.: период затишья 61
Глава 2 Китай и Япония: миграционная и «антимиграционная» ментальность 67
Национальная психология японцев и структура японского общества 67
Никкэйдзин - этническая близость, культурные различия 75
Корейцы - культурная близость, этнические различия 80
Понятие и виды миграции 87
Миграционные теории и особенности китайской миграции 91
Характеристика и структурные факторы китайской миграции 95
Глава 3 Формирование китайской общины и китайские мигранты в современной Японии 102
Внешние и внутренние предпосылки китайской миграции в Японию 103
Миграция и миграционные условия в Японии 108
Студенческая миграция 112
Система стажеров - легальная возможность трудоустройства 117
Нелегальные китайские мигранты в Японии 122
Адаптация к среде проживания 131
Проблема китайской преступности: миф или реальность? 143
Новые тенденции в развитии китайской общины 149
Заключение 156
Список литературы 169
Приложение 181
- Китайцы в Японии до второй половины XIX в
- Национальная психология японцев и структура японского общества
- Внешние и внутренние предпосылки китайской миграции в Японию
Введение к работе
Объектом исследования является миграция китайцев из Китайской Народной Республики в Японию. Однако специфика темы требует анализа миграционного движения китайцев и в друге страны. Временные рамки исследования охватывают период с середины XIX по начало XXI столетия.
Предмет исследования составляют культурно-исторические, этнопсихологические, экономические и политические факторы, обусловившие миграционный процесс, а также вопросы, связанные с социально-культурной адаптацией и взаимодействием китайцев с принимающим (японским) обществом.
Актуальность темы: В мире сложно найти страну, где бы не было китайских мигрантов. В настоящее время за пределами КНР на постоянной или временной основе проживает по разным оценкам от 30 до 40 миллионов этнических китайцев, не считая временных мигрантов. Сама история китайской миграции насчитывает ни одну сотню лет. Китайцы основывали торговые поселения по всей Юго-Восточной Азии, на островах и побережье Индийского океана, переселялись в Корею и Японию. За века проникновения за рубеж «хуацяо» (китайцы, проживающие за границей) сумели глубоко внедриться в экономику и, в особенности, в торговлю многих сопредельных, а порой и весьма удаленных от Китая стран. В Индонезии, Малайзии, Камбодже, на Филиппинах, в Таиланде и других государствах им удалось установить контроль над внутренней и внешней торговлей. В Индонезии, например, составляя около 4% от общей численности населения, этнические китайцы контролируют около 70% экономики. Даже в таком отдаленном месте, как канадский город Ванкувер (провинция Британская Колумбия), около 20% населения составляют хуацяо, а в главном университете провинции число китайских студентов достигает 25% от общего контингента. Фактически, в Восточной Азии только 4 страны избежали контроля китайцев над своей экономикой - это КНДР, Республика Корея, Россия и Япония. Однако численность
китайцев в Японии продолжает неуклонно расти. В иностранной диаспоре Японии китайцы еще недавно занимали второе место, слегка уступая корейцам (28,7%). По официальным данным, на конец 2006 г. в Японии проживало 561 тыс. китайцев, а в 2003 году - 462 тыс. человек. Таким образом, налицо весьма стремительный абсолютный и относительный рост численности китайцев в Японии. К 2008 г. китайская община обогнала корейскую по численности, став самой крупной иноэтнической группой в Японии.
На фоне роста числа китайских мигрантов Япония переживает серьезный демографический кризис, связанный как со старением населения, так и с сокращением численности его работающей части. Согласно отчету ООН, японское население стареет настолько быстро, что к 2050 г. стране ежегодно потребуется «импортировать» около 600 тыс. рабочих, чтобы поддерживать стабильность численности населения, занятого в производстве. Очевидно, что в настоящее время только Китай обладает достаточными ресурсами для того, чтобы обеспечить потребности Японии в рабочей силе, хотя и в нем начинает ощущаться нехватка рабочих рук. Уже сейчас многие отрасли японской экономики - автомобильная, химическая промышленность, строительство и т.д. - функционируют, в основном, за счет трудовых (легальных и нелегальных) мигрантов. Острая нехватка рабочих рук ощущается в ресторанном и гостиничном бизнесе, а также в сфере ухода за пожилыми людьми -пенсионерами, чье количество с каждым годом растет. Расширение китайской диаспоры в Японии оказывает влияние как на повседневную жизнь социумов крупных городов, так и на внутреннюю политику государства. Японское правительство, с одной стороны, ощущает необходимость в привлечении иностранных мигрантов, но с другой, ограничено иммиграционным законодательством. Стремясь сохранить социальную стабильность, руководство страны вынуждено создавать полуофициальные механизмы, обеспечивающие приток иностранных трудовых мигрантов в страну.
Кризис переживает не только экономика Японии, ее сфера услуг и социальной защиты. На пороге затяжного кризиса стоит большинство японских
университетов, что, в первую очередь, связано со снижением рождаемости и начавшимся с 2007 года сокращением населения страны. Система высшего образования очень скоро начнет испытывать нехватку студентов из числа собственного населения. Болезненному сокращению преподавательского состава (в целях экономии) может противостоять только приток иностранных студентов из-за границы. Из-за иероглифической системы письма, принятой в Японии, рассчитывать приходится почти только на молодых китайцев и, в какой-то степени, на корейцев. Жители других азиатских стран, а тем более, европейских и американских, в качестве студентов будут приезжать в Японию лишь в минимальных количествах. Фактически в стране уже развернулась конкуренция за студентов и стажеров из Китая.
Сыграв в 1980-х гг. роль авангарда китайской миграции и заложив основы современной китайской общины в Японии, китайские выпускники японских вузов в последнее время стали играть активную и все возрастающую роль в расширении японо-китайских торгово-экономических связей в качестве сотрудников японских компаний, а также частных предпринимателей. На почве соприкосновения деловых интересов наметилась тенденция к сближению мигрантов новой волны с бизнесменами, представляющими «старую» китайскую общину в Японии. Вероятно, в перспективе в лице китайской диаспоры можно будет наблюдать появление в Восточной Азии новой экономической силы.
Проблема международной миграции, в том числе из КНР, с каждым годом привлекает все больше внимания со стороны социологов, демографов, экономистов, политологов и историков в разных странах мира. В США, Японии, Европе, Австралии и т.д. возникают исследовательские центры, занимающиеся вопросами миграции, проводятся международные конференции и симпозиумы, публикуются монографии. О важности обсуждаемого вопроса говорит и то, что на фоне роста числа китайских мигрантов на Дальнем Востоке России повышается интерес к этой теме со стороны отечественных исследователей. В средствах массовой информации появляются публикации,
посвященные вопросу китайской миграции, которая в ряде регионов превратилась в социальную проблему. Вместе с тем, приходится констатировать, что в отечественной литературе вопросы, связанные с китайской миграцией вне России находят весьма слабое отражение. Проблеме же китайской миграции в Японию не посвящено вообще ни одной работы. Таким образом, важность проблемы и перспективность темы обусловливают актуальность настоящего исследования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что на сегодняшний день это первая работа в отечественном востоковедении, посвященная теме миграции китайцев в Японию. Более того, анализ работ западных и японских авторов также свидетельствует о том, что настоящее исследование впервые рассматривает проблемы китайской миграции в контексте «миграционной ментальности» китайцев и особенностей этнопсихологии японского общества. Исследование связанно и с необходимостью заполнения лакуны в отечественном востоковедении.
Цели и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является комплексный анализ китайской миграции в Японию на современном этапе, а также анализ важнейших объективных и субъективных, в том числе и исторических факторов, определивших развитие этого процесса.
Цель определила следующие задачи исследования:
1. Анализ исторического развития процесса китайской миграции в Япо
нию, США и некоторые страны Европы в конце XIX - первой полови
не XX века, выявление закономерностей и отличительных характери
стик миграции китайцев на Японские острова.
2. Теоретическое обоснование причин и мотивов миграционного про
цесса. Анализ группы объективных факторов миграции, т.е. сущест
вующих a priori и формирующих психологический фон, как в прини
мающем обществе, так и в отправляющем.
Исследование конкретных механизмов миграции и субъективных условий, обусловивших характер китайской миграции в Японию после 1978г.
Выделение категорий мигрантов и особенностей их социально-психологической адаптации. Определение места и роли китайской общины в современном японском обществе.
Выявление новых тенденций в развитии китайской общины и определения направления для дальнейших исследований.
Методологическая база. Китайская миграция в Японию рассматривается как комплексное социально-экономическое явление. Анализ миграции китайцев базируется на теории «мотивирующих и стимулирующих факторов» (push-pull factors). Исследование структуры и характера миграционного процесса, его взаимосвязи с политической и экономической ситуацией в Японии и КНР, с национальным менталитетом населения обеих стран потребовало привлечения широкого спектра материалов по истории, политике, экономике, демографии, социологии, миграциологии и социальной психологии.
Источниковедческая база. Современная миграция китайцев в Японию - явление достаточно молодое. В этой связи важными источниками для целей настоящего исследования послужили статистические данные Министерства юстиции Японии, Министерств образования, Японской организации сотрудничества в области международного обучения, японские и китайские законодательные акты, регламентирующие въезд и выезд из страны, а также некоторые публикации в средствах массовой информации.
Степень изученности проблемы. Теме китайской миграции в мировой научной литературе посвящено немало самостоятельных публикаций и разделов в комплексных трудах. Среди наиболее известных общих работ, несомненно, следует выделить «The encyclopedia of the Chinese overseas» под редакцией британской исследовательницы китайского происхождения Линн
Пэн (Lynn Pan) и труд этого же автора «Sons of the Yellow Emperor: The Story of the Overseas Chinese». Важно отметить и многотомную монографию «The Chinese Overseas» под редакцией профессора Манчестерского университета Хун Люя, вышедшую в 2006 г. Соавторами этого объемного труда выступили ученые и специалисты из КНР, США, Англии и ряда других стран. Проблемы истории, причины миграции, функционирование миграционных механизмов, факторы миграции китайцев отражены в работах таких исследователей, Р. Скелдон, Ли Лин, Та Чэн, Ли Минхуань, Е Вэньчжэнь, Сян Бяо, Г. Гамильтон, Ван Гунъу, В. Маерс и ряда других специалистов.
Зарубежных исследований по вопросам китайской миграции на Японские острова в последние годы стало значительно больше, но говорить о разработанности темы пока рано. Отсутствуют комплексные труды по данной проблематике. Главы, в которых рассматриваются те или иные аспекты миграции китайцев в Японию, входят в состав коллективных монографий, посвященных темам нелегальной миграции, международного перемещения людей, иноэтническим общинам, иностранным рабочим или меньшинствам в самой Японии. Одной из наиболее комплексных работ, посвященных трудовой миграции в Японию и государственной политике в области регулирования притока иностранной рабочей силы, является глава М. Вейнера в совместной монографии под редакцией М. Дугласа «Japan and Global Migration: Foreign Workers and the Advent of a Multicultural Society».
Несмотря на недостаточную разработку проблемы, некоторые темы все же исследованы относительно неплохо, например, история китайской миграции в Японию. Среди исследований, в которых уделяется внимание этому вопросу, стоит отметить главу А. Васиш (Andrea Vasishth. A model minority: the Chinese Community in Japan) в монографии под редакцией М. Вэйнера. Большой вклад и изучение студенческой миграции в Японию внесла П. Хар-релл (Paula Harrell. Sowing the Seeds of Change: Chinese Students, Japanese Teachers, 1895-1905) и П. Скотт (Paul D. Scott. Chinese Students in Japan: networking Asia). Камати Норико анализирует место и роль китайских торговцев
в Японии в конце XIX. Интересное, хотя и небольшое исследование места гуандунских торговцев в системе японо-китайских экономических отношений в позднецинский период провел Хун Цичэнь. Положение китайских рабочих в Японии в разные периоды анализируется Ямаваки Кэйдзо, Р. Фрай-маном, который также уделяет внимание нелегальной китайской миграции на современном этапе. Наиболее авторитетным специалистом в области иностранных рабочих в Японии является Комаи Хироси. В 1995 г. вышла в свет его книга «Migrant Workers in Japan», в которой рассмотрен целый комплекс тем, связанных с адаптацией иностранных, в том числе китайских, мигрантов в японском обществе. Работы японских и западных исследователей посвящены проблеме самовосприятия японцев, идее гомогенности японской нации и отношениям с иноэтническми и инокультурными группами внутри страны. К числу исследователей, занимавшихся данной проблематикой можно отнести В. Везерала (William Wetherall), Дж. дэ Boca (George A. De Vos), Ито Маюми, М. Вейнера (Weiner Michaelj, Бэфу Харуми, Ясуи Санкити, Б. Стронака (Bruce Stronach), И.Г. Савельева и пр.
Г. Лю-Фаррер (Gracia Liu-Farrer) из Университета Тохоку в недавно вышедшей монографии «Japan's Minorities: the Illusion of Homogeneity» анализирует новейшие тенденции в развитии китайской общины в Японии. На состоявшейся осенью 2008 г. в итальянском городке Лечче 12-й Международной конференции Европейской ассоциации японоведов Лю-Фаррер отметила, что китайские мигранты начинают играть роль связующего моста между Японией и Китаем. Несмотря на все возрастающий интерес к проблеме китайской миграции в Японию со стороны международной научной общест-вености, отечественные исследования на эту тему, как уже отмечалось, отсутствуют.
Теоретическая значимость работы. Основные положения и выводы настоящего диссертационного исследования могут быть использованы при написании трудов по проблемам китайской миграции в международном контексте, японо-китайским отношениям и этнографии Китая и Японии. Мате-
риал работы также может послужить теоретической основой для исследований, касающихся миграции граждан КНР в Россию.
Практическая значимость работы. Результаты диссертации могут быть использованы при подготовке спецкурсов по истории и демографии Китая и Японии, а также в разработках научных проблем, связанных с миграцией китайцев за рубеж на современном этапе.
Апробацией работы послужили публикации диссертанта по теме исследования, выступление на «XXI научной конференции по историографии и источниковедению истории стран Азии и Африки» в 2001 г., на научной конференция преподавателей, студентов и аспирантов на Восточном факультета СПбГУ в 2008 г. и на Международной конференции «Япония в Азиатско-тихоокеанском регионе», состоявшейся в Москве в декабре 2009 г.
Структура диссертации определяется поставленными задачами и логикой исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Теоретической части исследования предшествует историческая часть, создающая основу для теоретических выводов, на которых базируется завершающая глава. Список использованной литературы включает в себя 151 наименование на русском, английском, китайском и японском языках, из них 13 - источники. Объем диссертации - 178 страниц.
Китайцы в Японии до второй половины XIX в
Китай и Японию связывают многовековые отношения, причем первые упоминания о Японии содержаться уже в «Шань хай цзин» (\\\Щ%. «Каталог гор и морей»), памятнике китайской литературы, относящемуся к концу первого тысячелетия до нашей эры. О Японии также говорится в "Исторических записках" Сыма Цяня" . В этих и других произведениях японцы фигурируют под этнонимом «во» или «во жэнь» (Ш.Л.), что дословно означает "карлик" или "лилипут", а сама Япония именуется «во го» (ЩШ). Такое название сохранялось вплоть до периода династии Тан (618-907), когда в обиход вошло нынешнее название Японии «Жибэнь» ( 0 ), т.е., как принято говорить по-русски, "страна восходящего солнца". Интересно, что название Тан Ш (яп. кара, то) применительно к Китаю продолжало употребляться в японском языке и после падения Танской династии. Сам Китай назывался «страной Тан» (ШШ), а китайцев называли "люди Тан" (ШЛ тодзин). Прежнее название Китая до сих пор сохранилось в некоторых японских топонимах. В период правления сёгунатов Токугава в Нагасаки существовал китайский квартал, носивший название «тодзин ясики» (ШАШІ&)28, а в одном из крупнейших городов Японии - Фукуока на острове Кюсю есть район, который до сих пор называется «Тодзин мати» (Ш Л Щ к итайская деревня). Принятие и дальнейшее использование этнонима «то» в японском языке отражает тот всплеск межгосударственных контактов, обмена посольствами, людскими потоками, и пр., который пришелся на время правления в Китае династии Тан. Конечно, китайцы появились на территории современной Японии задолго до воцарения Тан. Согласно легендам, первым китайцем, попавшим в Японию был Сюй Фу (Ш %т), служивший при дворе императора Цинь Шихуана и отправленный им в 209 г. д.н.э. в экспедицию на поиски «эликсира бессмертия». Об этой истории повествует Сыма Нянь в «Основных записях о деяниях первого императора династии Цинь» (ШРп йк Е, Цинь Шиху ан бэньцзи), входящих в «Исторические записки». Согласно источникам, Сюй Фу, не найдя «травы бессмертия», не осмелился вернуться к императору, и обосновался на местности с «равнинами и широкими болотами» (W-W ҐШ пинюань гуанцзэ), возможно, это остров Кюсю29. Там Сюй Фу провозгласил себя государем (ЗЕ ван). Путешествие Сюй Фу также упоминается в «Хоу Хань шу» (JpyX «История Поздней династии Хань»), «Сань го чжи» (нЩл «Описание трех царств»). В этих трудах говорится о том, что Сюй Фу высадился в месте под названием Чжичжоу Ш.Ш. Среди исследователей нет единого мнения по поводу того, где находится Чжичжоу. Однако многие отождествляют его с Японией. Легенда о Сюй Фу получила окончательное закрепление в X в. эпоху У дай ши го (JEf -MH Пять династий, десять царств), когда буддистский монах Ичу $іШ в своем произведении «Ичу люте» J .M/4№ написал, что Сюй Фу высадился в Японии и назвал гору Фудзи - Пэнлай ШШ. Сведения о Сюй Фу содержатся также и в японских источниках, правда, в гораздо более поздних (4$ ЛИШКІВ Дзинно-сётоки). 29 Энциклопедия Байду http://baike.baidu.eom/view/41778.htm (доступ 12.11. 2008). Хотя вопрос о реальности путешествия Сюй Фу на японские острова остается открытым, по всей Японии можно найти храмы и памятники, посвященные ему. Существует даже несколько могил, в которых якобы похоронен Сюй Фу.
Относительно подтвержденные данные о присутствии китайцев на территории современной Японии относятся уже к нашей эре. Так, Н. И. Конрад говорит об интенсивном переселении в Японию китайских колонистов из Кореи и самого Китая уже в IV-V вв.30. Китайская миграция в Японию была весьма многочисленной и состояла из политических эмигрантов (членов или сторонников очередной свергнутой династии), монахов-проповедников, ремесленников, торговцев и представителей прочих профессий. Многие китайцы оседали или вели свою деятельность в первую очередь на Окинава (острова Рюкю). Сохранились сведения о миграции подданных Поднебесной на
Окинава в XIV-XV вв., т.е. в период Сандзан Htlj3 . Считается, что предками жителей деревни Кумэмура ( .Ж ) около г. Наха были китайские эмигранты, которые прибыли туда из Фуцзяни по приказу минского двора. Китайцам была предоставлена земля для строительства домов, при этом налог на землю не взимался. В 1671 г. по приказу императора Канси местной общине был даже подарен конфуцианский храм .
Национальная психология японцев и структура японского общества
Попав в иноэтническую среду, мигрант, прежде всего, начинает испытывать на себе действие такого фактора как психология принимающего общества в отношении чужих этносов. Этот фактор, по нашему мнению, не являясь определяющим на стадии принятия решения о миграции, после его реализации оказывает значительное влияние на социальную адаптацию мигранта в новом окружении, и на политику государства по отношению к «чужакам». Именно этим термином назвал в своем одноименном труде иностранных мигрантов известный немецкий философ начала XX в. Георг Зим-мель. «Чужак» для Зиммеля - это особая социологическая категория. Она обозначает человека, который является членом группы (например, нации), проживает на её территории, но социально не принадлежит ей. Именно с такой точки зрения целесообразно рассматривать китайских мигрантов, живущих в Японии. Конкретно говоря, встают следующие вопросы. До какой сте пени они принадлежат «местной» группе и где границы взаимодействия? В чем особенности японского менталитета применительно к приехавшим надолго иностранцам (особенно к выходцам из Азии)? Чем они отличаются в глазах японцев?
В этих целях необходимо в первую очередь разобраться, какая психологическая атмосфера окружает таких иностранцев как китайцы в Японии. Эта атмосфера обусловлена системой социальных отношений, когда окружающие делятся на своих («ути» Й, или внутренних) и чужих («сото» или внешних). Модель «сото - ути» одинаково применима как в отношении отдельно взятой семьи, так и в отношении всей нации в целом. По каким же критериям определяется принадлежность человека к той или иной группе?
Восприятие японцем другого человека зависит от набора факторов, которые определяют степень близости индивида к воспринимающей группе. Даже внутри японского общества поныне существуют отдельные категории
(например, «буракумин» рЩ.К), отторгаемые иными группами. Отталкиваясь от этого, можно понять, в каком нелегком положении могут находиться представители иноэтнических групп. В цели данной главы не входит рассмотрение всех существующих теорий формирования групп внутри японского общества, основное внимание уделено моделям того, как близко может быть допущен иностранец.
Специалист по психиатрии из Токийского университета Дои Такэо отмечает в своей классической работе, что структурно японское общество состоит из трех "кругов": два внутренних и один внешний. Первый внутренний круг («миути» Л Й) характеризуется особой близостью тех, кто в нем состоит, и основан на кровном родстве (обычно - «родители-дети»). В среднем круге отношения между его членами формируются на ситуационной основе и характеризуются понятием «гири» ШШ или обязательствами одних членов по отношению к другим. Этот тип отношений, как правило, формируется вне дома (в школе, на работе и т.п.). Наконец третий круг включает в себя "чужих" («танин» №Л). Танин это те, с кем у конкретного индивида (или группы лиц) нет абсолютно никаких личных или социальных отношений. В этом круге нет никаких обязательств по отношению к другому человеку, и фактически царит безразличие110.
Не менее известный антрополог Наканэ Тиэ добавляет, что отношения внутри каждой группы строятся по вертикальному, а не горизонтальному признаку111. Так, например, люди, работающие в одной рабочей единице (отделе, бригаде и т.п.), как правило, социализируются вокруг руководителя и членов своего коллектива, нежели с коллегами из параллельной рабочей единицы (горизонтальная связь). Таким образом, человек выражает лояльность и преданность шефу и группе. Верность - одно из ключевых качеств и важная характеристика японского общества; это качество культивировалось на протяжении веков. Очевидно, что иностранцу, особенно временному мигранту (каковыми большинство китайцев и является) нет места в этой структуре взаимоотношений на рабочем месте, особенно в условиях пожизненного найма, существующего в Японии. Члены группы не ждут верности/лояльности от такого человека. Они по-своему правы; у временных мигрантов и не может быть подобного чувства - у них преобладают совершенно иные цели и интересы. Ко всему прочему, понятие преданности у китайцев и японцев во многом различно. Японец может принадлежать к нескольким группам, но всегда существует одна главная. Для китайца же представляется затруднительным выбор доминантной группы, он может одинаково принадлежать к нескольким, не выбирая главную группу. Для японцев такое поведение указывает на низкую лояльность. Поэтому, хотя формально иностранный мигрант является членом рабочей единицы, он всегда будет ощущать дистанцию между собой и своими японскими коллегами.
Внешние и внутренние предпосылки китайской миграции в Японию
Со смертью Мао Цзэдуна в 1976 г., окончанием «культурной революции» и разоблачением «банды 4-х» в политическом и экономическом развитии Китайской Народной Республики обозначился коренной перелом. Одновременно с этим, в 1978 г. новое китайское руководство во главе с Дэн Сяопином объявило о начале политики «реформ и открытости с&?5тй», а также
о модернизации экономики. Одним из существенных препятствий на пути реформирования страны стала проблема острой нехватки специалистов по многим отраслям народного хозяйства. В тот период КНР только начинала оправляться от десятилетия хаоса, вызванного «культурной революцией» и ее последствиями, в ходе которых китайской системе образования был нанесен серьезный ущерб. Для достижения целей экономической модернизации стране срочно требовались квалифицированные кадры. Учитывая сложившуюся в образовании ситуацию, единственным выходом на тот момент, как и в конце XIX в., являлась отправка студентов на учебу за границу. Отношения с СССР были испорчены долгими годами враждебности и отчуждения, поэтому повторить модель 1950-хх гг. - обучение в Советском Союзе - уже было нельзя. В 1977 г. Дэн Сяопин неоднократно обращался, как к руководству ВУЗов, так и к Министерству образования КНР Ш"ЙШ с призывами об активизации отправки студентов в другие страны . Необходимость в специалистах была настолько острой, что уже 4 августа 1978 г. Министерство образования официально объявило о начале политики активного стимулирования выезда учащихся за рубеж, отправив в том же году на учебу более 3 тыс. человек182. документ, регламентирующий порядок отправки китайских студентов за рубеж. А в 1981 г. Госсовет КНР принял «Временные правила организации обучения за рубежом для студентов, обучающихся за свой счет»183. Это был первый документ, который разрешал китайским студентам отправляться за границу самостоятельно, без государственной поддержки.
Однако этих шагов было недостаточно для начала активной фазы миграции китайских граждан за рубеж. Требовался общий документ, регламентирующий выезд граждан КНР за рубеж. Поскольку, учитывая активизацию международных контактов КНР, его необходимость давно назрела, то 22 ноября 1985 г. такой документ, получивший название «Закон КНР о контроле за въездом и выездом граждан», был принят на очередной сессии Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП)184. Этот закон, гарантирующий всем гражданам страны формальное право выезда за границу, вступил в силу в феврале 1986 г.
Таким образом, к 1986 г. в КНР сложились все предпосылки для начала активной внешней миграции разных категорий китайских граждан. Миграция из КНР, и в первую очередь студенческая миграция, не стала каким-либо спонтанным явлением, отражавшим особенности экономической ситуации в стране. Студенческая миграция была результатом целенаправленных дейст вий китайских властей и отвечала интересам страны в целом. Решая внутренние социально-политические задачи, китайское руководство вряд ли могло предположить, какую роль было суждено сыграть китайскому студенчеству в процессе становления и формирования новой общины китайских мигрантов в Японии.
Необходимо отметить, что правительственная политика в любой стране — это всегда фактор миграции. Официальная политика и миграционная стра тегия взаимосвязаны и оказывают активное влияние друг на друга; миграция - это необычайно «живой» процесс. Межправительственные соглашения и политические программы могут значительно влиять на размер и характер ми грации. Так, к примеру, в 1988 г., пытаясь заручиться симпатиями со стороны Пекина в преддверии китайско-венгерского саммита, правительство Венгрии ввело безвизовый режим для всех подданных КНР1", в результате, с января 1989 г. по март 1991 г. венгерскую границу пересекло, по некоторым оцен кам, около 45 тыс. китайцев, многие из которых остались в стране. В корот кий период времени китайцы составили крупную этническую группу в Буда пеште186. Советско-китайские соглашения о приграничной торговле, заклю ченные в конце 80-х гг. способствовали массовому притоку кратковременных мигрантов на советский (а потом и российский) Дальний Восток. Еще совсем недавно - в 2003-04 гг., в ходе переговоров по вступлению России во Все мирную торговую организацию китайская сторона выдвигала требование разрешить неограниченный доступ для китайской рабочей силы на террито рию РФ.
