Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. История складывания и передачи текста Ли цзи 37
1.1. История ли до Хань 38
1.2. История формирования текста Ли цзи: династия Хань 44
1.3. Работа над текстом с конца Хань: редакции, комментирование 50
ГЛАВА 2. Структура текста Ли цзи 69
2.1. Общая характеристика текста 70
2.2. Анализ текста первой главы 76
2.3. Частные проблемы содержания первой главы 86
ГЛАВА 3. Ли цзи и реальность: отправление ритуалов в конце XVII - начале XX вв. на примере местных описаний провинции Хэнань 96
3.1. Ритуал надевания шапки 102
3.2. Свадебный ритуал 107
3.3. Траурный ритуал ИЗ
3.4. Ритуал жертвоприношений 120
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 124
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 127
ПРИЛОЖЕНИЯ
Введение к работе
Культура любого народа своеобразна и неповторима. Специфика каждой во многом определяется системой господствующих в ней форм поведения. Каждая культура, а также каждая историческая эпоха в рамках одной культуры вырабатывают свои собственные, совершенно определенные правила, нормы, модели поведения, которые охватывают все сферы жизни людей и получают оформление в таких символических действиях как обряд, ритуал, в том числе сакральный, стереотипы поведения и т.п. Регулирование подобной символической деятельности человека происходит посредством функционирования социокультурной системы конкретного общества, состоящей из ценностей, обычаев, традиций, норм. Каждый день человека пронизан разнообразными предписаниями, ожиданиями исполнения установленных норм жизнедеятельности. Такая регламентация создает возможности взаимодействия людей друг с другом. Утверждая нормы, правила, общество формирует предсказуемость человеческого поведения в конкретной ситуации. И хотя предписанное таким образом поведение никогда не охватывает все поступки человека, все-таки оно занимает большую часть в поведении индивида [Бабаева, 2001, с. 45].
Нормы и предписания включаются в систему поведения человека, как выражение чего-то должного, необходимого к совершению; они формируют в обществе жесткую систему правил, которым обязан следовать человек. Хорошим называют всякого, кто как бы по прирожденному, унаследованному инстинкту, т.е. легко и охотно делает то, что считается нравственным. Быть дурным - значит восставать против обычая, все равно разумен он или глуп [Ницше, 1990, с. 289].
В древности должное поведение всегда увязывалось с сакральной стороной жизни. Правильность такого положения вещей не вызывала никакого сомнения. «За благосостоянием рода следит вся толпа умерших предков, и если кто-нибудь нарушит правила жизни, установленные из рода в род, то умершие предки мстят» [Кропоткин, 1991, с. 81].
Символическое, ролевое, предписанное заранее специальными нормами поведение человека (ритуал, обряд, правило) является системой условных действий, которые помогают ему выстраивать определенные социальные и культурные отношения. Так происходило раньше, так происходит и сегодня. Ограниченное правилами социальное поведение, говоря образно, «поведение, облаченное в соответствующие случаю одежды», выполняет воспитательные и самодисциплинирующие задачи, служит делу формирования личности, приобщения отдельного индивида к нормам жизни социума, идентификации своего места в жизни этого социума, восприятия человеком традиций своего этноса.
Любой этнос - неважно, на какой ступени исторического развития он находится - имеет в своем распоряжении набор ритуальных правил. Реальная действительность способствует выработке огромного их количества. В культуре одного народа присутствуют объемные тома расписанных подробнейшим образом ритуальных установлений. Другие народы ограничиваются передаваемыми изустно церемониальными нормами. Но вместе с тем, число выработанных форм поведения никогда не бывает беспредельным. Любое культурное сообщество стремится к унифицированию и упорядочению норм, моделей поведения. Их усвоение (достигаемое посредством воспитания) отдельным индивидом - обязательное условие для его вхождения в культурное пространство своего социума, что означает, прежде всего, восприятие культурных традиций и этнического опыта.
Таким образом, установленные обществом правила, нормы, формы поведения, обряды, ритуалы и т.п. необходимы для каждого отдельного человека. Овладение ими - есть безоговорочная гарантия вхождения в свое этническое сообщество. Но, сам факт разработки и соблюдения социумом форм поведения, основанных на определенных нормах, говорит о том, что наличие этих норм необходимо и для самого сообщества, как самостоятельно функционирующей культурной единицы. Только с их помощью может быть достигнут социальный порядок. Только они обеспечивают стандартизацию поведения, упрощают взаимодействие между людьми.
Китай - одна из древнейших цивилизаций мира - обладает богатыми традициями в области развитости практики разработки и накопления ритуальных правил. Еще в древности были составлены, имели хождение в обществе, подробнейшим образом комментировались, заучивались наизусть тексты ритуальных уложений.
При изучении культуры и истории другого этноса мы, прежде всего, обращаем внимание на особые, специфические, отличные от наших, «странные» его черты. Об этом писали еще античные авторы (Геродот, Платон и др.). При знакомстве с Китаем европейцы удивлялись многому. Но, пожалуй, одним их самых ярких предметов удивления, которое бросалось в глаза всем, и о котором говорили и писали все, кто побывал в этой стране, являлось строгое соблюдение предписанных нормой деталей поведения. Регламентированными были все сферы жизни: отношение к старшим и младшим, отношения в семье, прием гостей, визит к правителю, похороны, свадьба, рождение ребенка, общение с учителем, отношения между мужем и женой и т.д. и т.п.
Выражение «китайские церемонии» в русском языке, например, стало нарицательным и обозначает скрупулезное следование правилам поведения, порой даже излишнее соблюдение норм учтивости.
Чтобы проиллюстрировать китайскую церемонность и стремление во всем следовать предписанным нормам, которые замечали и о которых писали европейцы, обратимся, например, к запискам П.В. Добеля' «Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле и Индо-Китайском архипелаге», ' Петр Васильевич Добель (Питер Добелл), американец ирландского происхождения, принявший русское подданство - торговец, предприниматель, первый российский генеральный консул в Маниле, очень образованный человек, опытный путешественник, удачный мореход. Неоднократно бывал и подолгу жил в странах Индокитая, на Филиппинах, а также в Китае. составленным в начале XIX в. Очень впечатляюще описана церемония приема гостей и обеда. «Накануне пира посылают гостям ... приглашение на розовой бумаге, дабы напомнить им о празднике и чтоб узнать, будут ли. В самый же день опять посылают извещать, что пир готов и гостей ожидают.
Когда гости соберутся, сначала подают в больших чашках миндальное молоко. За каждым столом подносят совершенно одинаковые блюда и в одно и то же мгновение. ...Сначала столы уставлены чашами для вина, фарфоровыми или эмалевыми ложками, подставками и двумя блюдами с плодами, орехами и пр. Кроме сего, лежат тут же палочки, употребляемые вместо вилок. ...Их держат совершенно параллельно под большим перстом правой руки, упирая на указательный и средний; пища берется соединяя обе палочки; в левой же руке держат ложку под палочками, чтоб сок не мог капать на стол. На столе стоят разные блюда холодной рыбы, как то: сушеная летучая рыба, мелко наструганная и в виде салата с шампиньонами приготовленная; сосиски, ломтиками нарезанные, печенки и пупки разных птиц, сваренные и изрубленные мелко с соусом, sauce piquante; нарезанная ветчина, соленые утки, яйца вареные и ломтиками нарезанные, сушеная оленина, мелко натертая; род насухо поджаренной гусеницы из сахарного тростника, весьма уважаемое и дорогое блюдо; с разными другими яствами, так что только остается место посредине для небольшой чашки. ...В назначенное для питья время гости пьют за здоровье друг друга, как в Англии; но если хотят выпить с учтивостью, то оба гостя встают, поднимают кубок обеими руками и выходят на средину комнаты; потом, подняв чашу до губ, опускают оную почти до земли, чем ниже, тем учтивее. Сие повторяется ими три, шесть или девять раз, причем каждый замечает движения другого с величайшей точностию, до тех пор, пока наконец оба в одно мгновение поднесут чаши ко рту и, разом выпив, оборачивают оные показывая тем, что осушили до капли. Потом, держа в руках пустую чашу, кланяются друг другу и занимают свои места за обедом. Здесь вновь начинаются учтивости о том, кто первый сядет, и спор не решается без множества поклонов, ужимок, приседаний и движений руками, доколе оба вдруг не сядут на свои места.
При начале сей церемонии, когда оба сближаются так, что почти дотрагиваются чашками, часто они в сие мгновение переменяются оными и потом начинают поклоны. ...Считается учтивостью подавать соседу за столом кушанье с близстоящих блюд, и если сосед знает правила общежития, то тотчас возьмет с ваших палочек предлагаемы кусочек, прежде чем вы успеете положить ему в ложку, и тогда же предложит вам что-нибудь взамен.
Хотя и не очень приятно есть всем из одной чашки, но таков обычай китайцев. ...Число первых блюд простирается от 12 до 20, не считая приносимых в интервалах между первым и вторым прибором, состоящих из супа, пирожков и паштетов из мяса, муки и рису. ...Пока вторые блюда приготовляются, все те, кои утомились от долгого сидения, встают и прохаживаются по комнате - обычай, весьма приятный для европейца, которому трудно перенести длинные и скучные церемонии китайского стола. Когда гости усядутся начинаются вторые блюда; сначала подают суп из птичьих гнезд. ...Если между гостями есть знатные особы, то хозяин ставит сам на стол сие первое блюдо; между тем кубки опять наливаются, все гости стоят, доколе хозяин чашею своею не сделает им приветствия и не выпьет за их здоровье. ... На другой день после обеда хозяин рассылает бывшим у него гостям написанное на большой красной бумаге извинение в том, что обед и угощение не были довольно хороши; гости же выражают на такой же бумаге, в самых непомерных выражениях, все неограниченное удовольствие, доставленное им его отличным пиром.
Те же китайцы, кои приглашают европейцев, по большей части оставляют много из церемоний, употребляемых ими со своими одноземцами, и обыкновенно спрашивают, угодно ли иметь китайский или английский обед» [Добель, 2002, с.88-93]. «Китаец, если исполняет известные обряды и церемонии, если послушен родителям, если по смерти их отдает должное ежегодное почтение их гробницам, считает все прочие грехи и пороки своими ничтожными в сравнении с пренебрежением сих священных обязанностей» [Добель, 2002, с. 99].
Многочисленные церемонии, обряды, ритуалы, правила поведения фиксировались письменно и систематизировались в специальных текстах.
В числе древних письменных памятников Китая имеются три текста, в центре внимания которых находится ритуал. Речь идет о трактатах Чэюоу ли ( ШШ2), И ли (ШШ), Ли цзи (ШІЙ). Первые два по времени создания предшествовали Ли цзи. Они были составлены примерно в IV-III вв. до н.э. И ли - сборник ритуальных правил и норм поведения, относящихся, главным образом, к периоду Чуньцю (VIII-V вв. до н.э.). Созданный гораздо позже времени возникновения и распространения в обществе описанных в нем аристократических норм и ритуалов, И ли, тем не менее, заслужил огромное уважение к себе: он объединил достойные подражания мудрые установления далекого прошлого.
Чэюоу ли - памятник, отличающийся по содержанию (а, значит, по целям и задачам, которые ставили перед собой его авторы) от одновременного с ним текста И ли и более позднего Ли цзи. Составители Чэюоу ли не были озабочены описанием конкретных ритуалов, они преследовали цель воссоздать схему функционирования чжоуской государственной системы. Текст Чэюоу ли состоит из шести разделов - по числу основных подразделений 2 Иероглифическая запись китайских слов в тексте диссертации приводится только один раз при первом упоминании слова. государственного аппарата чжоуской эпохи. Каждый раздел описывает функции соответствующих административных подразделений с их штатом чиновников. Кроме того, текст охватывает все, что считалось важным в ту эпоху, когда он создавался (этика, политика, административная деятельность, организация семьи и общества, упорядочение взаимоотношений с внешним миром и т.д.).
Третий по времени создания текст о ритуале, но важнейший по месту, занимаемому им в китайской культуре - трактат Ли цзи, являющийся предметом данного диссертационного исследования.
Текст Ли цзи был создан гораздо позднее, чем И ли и Чэюоу ли, - в I в. до н.э. Время создания памятника наложило отпечаток и на его идеологическую окраску. По своей доктринальной сути все три памятника являются конфуцианскими. Но, конфуцианство, заложенное в И ли и Чжоу ли, и конфуцианство, читающееся в Ли цзи, совершенно различны. Конфуцианство Ли гри - это позднее, ханьское, имперское конфуцианство. Конфуцианство этой эпохи призвано было занять место идеологической основы империи. Оно впитало в себя многое из других (порой соперничавших с конфуцианством) идеологических учений. Также и Ли цзи: заимствовав многое, например, из даосизма, легизма, памятник, тем не менее, излагает фундаментальные основы конфуцианства. Текст, составленный ханьскими учеными, сразу был высоко оценен официальной наукой. Ли цзи был включен в состав конфуцианского канона - ограниченный круг основополагающих памятников конфуцианского учения. Включение в состав конфуцианской классики повлекло за собой соответствующие последствия: текст заботливо сохранялся, подробнейше комментировался, заучивался наизусть, был предметом многочисленных ссылок и цитирований.
Трактат Ли цзи занимает в китайской культуре важное место. Сам термин ли (Ш), включенный в название памятника, входит в число важнейших конфуцианских категорий.
Понятие ли появилось в китайской культуре еще в глубокой древности и первоначально обобщило в себе формы взаимоотношений людей с сакральной сферой (гадания, принесение жертв духам предков). Постепенно область применения понятия ли становилась более широкой: оно стало подразумевать под собой еще и соответствующие нормы жизни (поведения). Конфуцианское (т.е. более позднее) понимание категории ли явилось еще более широким. Теперь ли оказались неразрывно связаны с благородным мужем цзюиь-цзы (--?) и превратились из категории, характеризующей общественный статус личности3, в категорию, характеризующую внутренние достоинства этого самого цзюиь-цзы.
Кроме того, конфуцианцы очень точно вписали ли в ряд основных идеологических терминов своего учения и прочно сплели их друг с другом: человек при помощи ли стремится стать цзюиь-цзы - цзюиь-цзы стремится обрести гуманность/человечность лсэиь (iZ) - лсэиь достигается опять-таки с помощью ли.
Ли приобрели в Китае исключительную ценность. Это произошло потому, что считалось, что они были созданы мудрецами древности в соответствии с природой людей и космическим порядком всего сущего.
От членов общества требовалось соблюдать ли, то есть вести себя должным образом, адекватно ситуации. Предполагалось, что такое поведение являлось единственно возможным (наказания сии, Ш применялось исключительно к простонародью). Устойчивых норм соответствия наказания совершенному проступку, скорее всего, не существовало (по крайней мере, в чжоуские времена). В случае неподобающих, «аморальных», то есть, не соответствующих ли действий была лишь гласная констатация факта этого 3 Перестав быть атрибутом исключительно сакральной сферы бытия и распространившись также и на светскую жизнь, ли, прежде всего, затронули те социальные элементы, которые в первую очередь бьши связаны с исполнением сакральных обрядов: другими словами, они коснулись самой верхушки общества. несоответствия. Но подобное наказание могло привести затем даже к самоубийству наказанного подобным образом.
Исполнение ли (в любом значении этого термина) было исключительно важным для древнего китайца: это уравновешивало мир, наполняло его гармонией - тем, к чему должно стремиться все сущее. Поэтому так важно было зафиксировать письменно выработанные временем нормы ли.
Такую же цель преследовало и составление Ли цзи: собрать воедино древние разрозненные записи, расписывающие подробно нормы достойного поведения ли, чтобы показать способы, которыми прежде достигалась гармония в Поднебесной. Прославить древность - вот, что требовалось от ханьских ученых-составителей Ли цзи. Именно прошлое, воплощенное в традициях, обычаях, нормах, моделях, являлось наивысшей ценностью. Авторитет прошлого может быть поколеблен, только если ему противопоставляется еще более давнее прошлое [Блок, 1986, с. 174].
Составление книг, подобных Ли цзи - своеобразных законов о моральных ценностях и этике поведения - явление, которое характерно не только для Китая, но и для других культур .
Категория ли, являясь основополагающей для конфуцианства, являлась еще и важным направлением внутриполитической деятельности китайского государства на всем протяжении его истории. Одним из древнейших и вместе с тем важнейших государственных органов в Китае являлось Министерство церемоний Ли бу (ШШ). «Его ведению принадлежал весь кодекс церемоний, обрядов и форм, определяющих жизнь каждого человека, в зависимости от занимаемого им положения и состояния в обществе, начиная от Императора и кончая последним его подданным, как в отношении к самому себе, так и к другим людям, в особенности, к своим близким, как при жизни, так и при
Достаточно упомянуть, что подобную роль для христиан играла, например, священная Библия. смерти их, а также и к разным высшим силам и духам, влияющим на жизнь человека [Бруннерт, 1910, с. 105].
Принадлежность ли к важнейшим культурным, а также политическим категориям, причисление Ли цзи к основным памятникам конфуцианского канона, исторически обоснованное внимание к надлежащим нормам поведения ли, значительность корпуса этих уложений в Китае - причины, которые вызвали интерес к памятнику и заставили к нему обратиться.
Цель диссертации состоит в том, чтобы исследовать историю формирования текста классического конфуцианского трактата Ли цзи, а также выявить соответствие конфуцианских постулатов поведения, зафиксированных в памятнике, реальной жизни китайского общества в конце XVII-начале XX вв.
Из цели диссертации вытекают задачи исследования: проследить историю складывания и передачи текста Ли цзи; обозначить общую характеристику структуры текста Ли цзи; проанализировать текст первой главы, выявить закономерности в построении текста, попытаться применить к Ли цзи методы структурного анализа; используя материалы по народным обычаям местных описаний провинции Хэнань, проанализировать степень соответствия отправляемых в Китае обрядов в конце XVII-началеХХ вв. «классическим» правилам, зафиксированным в Ли цзи; составить каталог редакций Ли цзи;
6) перевести на русский язык фрагменты трактата. Актуальность выбранной темы объясняется следующими моментами.
Интерес европейской и, в том числе, отечественной синологии к конфуцианству как к идеологии, которая разрабатывала официальную политическую и нравственную проблематику и была связана с правящей элитой и формами проявления стереотипов поведения, насчитывает несколько столетий. За это время научная общественность осознала настоятельную необходимость тщательного изучения конфуцианства. Этот процесс должен быть связан, прежде всего, с введением в научный оборот источников. Текст Ли цзи представляет собой собрание разновременных записей, собранных, на первый взгляд, в хаотичном порядке. При детальном изучении выявляются закономерности в составлении текста. А связи с этим особую значимость приобретает анализ принципов его организации. Все это, а также перевод на русский язык новых фрагментов Ли гри будет способствовать созданию надежной источниковедческой базы, которая позволит анализировать как общие, так и частные, узкие проблемы конфуцианства, китайской культуры, истории китайской цивилизации.
Исследование Ли цзи имеет особую значимость для изучения истории китайского общества, а также имеющих к этому отношение культурологических проблем. Актуальность изучения этих вопросов диктуется насущной необходимостью углубления наших знаний о китайской культуре, которую мы знаем все еще недостаточно глубоко.
Общеметодологическая база данного диссертационного исследования определяется подходами, сформулированными и разработанными отечественной синологической школой, научные основы которой были заложены В.П. Васильевым, СМ. Георгиевским, В.М. Алексеевым.
В ходе работы использовался принцип историзма, конкретно-исторический и сравнительно-исторический методы, а также приемы структурного анализа текста, разработанные Д.В. Деопиком и его учениками [Деопик, 1977; Ульянов, 1996].
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и четырех приложений.
Во введении дается обоснование актуальности темы, раскрывается степень ее научной разработки, определяются предмет, цели, задачи исследования, а также методологическая база.
История ли до Хань
Иньский ритуал типологически отличался от более позднего, чжоуского ритуала. Среди характерных его черт можно назвать широкое распространение винных ритуалов, человеческие жертвоприношения. Как считает В.М. Крюков, в этих феноменах наличествует общая черта - эксцессивность, то есть избыток религиозных церемоний [Крюков, 2000, с. 160]. Это общая чрезмерность материальных средств, которые использовались для контактов с областью сакрального. По-другому это можно определить как стремление к постоянному и непрекращающемуся «расходованию» ритуального материала, преобладание принципа траты над принципом накопления.
Надписи на гадательных костях свидетельствуют о том, что винные ритуалы совершались очень активно: ритуал жертвенного возлияния вина инь (Ш), жертвенное подношение душистого вина чаи (Ц) [Крюков, 2000, с.163].
Западное Чжоу (ШМ XI-VIII ее. до н. э. )
Расшифровка древних надписей на бронзовых сосудах предоставляет в распоряжение современных исследователей сведения о широком распространении в начале эпохи Чжоу ритуалов [Крюков, 2000; Крюков, 1997]. Но с приходом к власти этнически чуждых иньцам чжоусцев ритуал не был создан заново. За основу был взят уже достаточно разработанный иньский ритуал, в который чжоусцы привнесли свои предпочтения. Так, например, выше уже говорилось о том, что первоочередное значение для иньцев имели винные подношения. Чжоусцы же отказались от подобных ритуальных приоритетов, о чем свидетельствует доминирование в погребениях этого периода ритуальных сосудов для мяса и зерна, в отличие от факта преобладания в иньских погребениях жертвенных сосудов так называемой «винной триады»ь [Крюков, 2000, с.33].
Существует историческое предание, согласно которому создателем свода правил ли является первый правитель-регент династии Чжоу Чжоу-гун (Ш Л, XI в. до н. э.)14. Упоминания об этом можно найти у современных авторов [АВ СПбФ ИВ РАН. Ф. 144. Оп. 1. Д. 37. Ли-цзи; Китайская философия, 1994, с. 457], а также у исследователей, живших ранее. Такой точки зрения придерживался, например, Кун Инда (?1МЙ, 574-648 гг.) -танский толкователь канонов, считая, что поскольку Чжоу-гун - первый правитель-регент династии Чжоу - ввел в обиход меры весов и длины, учредил правила для изготовления музыкальных инструментов и регламентировал церемонии, то тем самым следует считать, что в его время появился сборник ли [АВ СПбФ ИВ РАН. Ф. 144. Оп. 1. Д. 37. Ли-цзи].
Действительно, исторических заслуг у Чжоу-гуна немало. Это подтверждают и источники [например, Сыма Цянь, T.V, С. 64-69]. Кроме того, формированию в научной литературе авторитета Чжоу-гуна во многом способствовали работы видного отечественного исследователя, занимающегося проблемами древней истории Китая Л.С. Васильева [см., например, Васильев, 1983, с.52-54].
Принято считать, что Чжоу-гун сделал не что иное, как организовал совершенно новое государство и путем внедрения в общественное сознание
своих идей приложил все усилия для того, чтобы чжоусцы играли в этом государстве ведущую роль. Идеи, реализованные Чжоу-гуном, касались всех сторон жизни общества. Важнейшими из них представляются те, которые затронули разработку основ функционирования политической системы чжоуского государства. Разработка доктрины Мандата Неба - теоретических основ механизма смены власти - повлекла за собой детальную регламентацию поведения, прежде всего правителя, его окружения и верхушки общества. Кроме того, не был сброшен со счетов уже имевшийся и достаточно разработанный иньский ритуал. Таким образом, связь между Чжоу-гуном и созданием ли кажется вполне закономерной.
Но, все дело в том, что предположения и утверждения относительно исключительности Чжоу-гуна основываются на письменных источниках - Шу цзин {ШШ), Цзо чжуань (1хШ), Ши цзи (З ІС), Ли цзи и др.
Что же касается эпиграфических источников, которые в последние активно вводятся в оборот благодаря исследованиям В.М. Крюкова, то в известных надписях на бронзовых сосудах ничего не сказано о том, что Чжоу-гун создал чжоуские ли [Крюков, 2000, с.282]. Поэтому представляется, что говорить об исторических заслугах Чжоу-гуна, в том числе и в отношении создания свода правил поведения ли, следует крайне осторожно.
Общая характеристика текста
Памятник состоит из сорока девяти глав. Объем текста - немногим более девяносто девяти тысяч иероглифов. Объем отдельных глав трактата совершенно различен и варьируется от пяти с лишним тысяч до немногим более двухсот иероглифов в тексте одной главы. Наиболее крупными по объему являются четыре главы: Тань гун (I), Юэ цзи, Юэ лип, Тань гун (2). Количество иероглифов в них - свыше пяти тысяч. В амплитуде между четырьмя и пятью тысячами иероглифов лежит одна глава - Ван чяси, между тремя и четырьмя тысячами - пять глав (Цюй ли (1), Цзэн-цзы вэнь, Нэй цзэ, Сан да г(зи, Цзи и). Далее прослеживается четкая зависимость: чем меньше иероглифов в главе, тем больше подобных глав.
На начальном этапе работы с текстом, исходя из количественных объемов, сложно выявить четкие закономерности в построении Ли цзи, то есть в распределении глав по тексту трактата. Эта проблема требует специального, более глубокого изучения с помощью предназначенных для структурного анализа методик исследования. Тем не менее, наиболее общие моменты очевидны и представляется нелишним назвать их.
Первое. Общая тенденция - снижение наполненности глав к концу памятника. Самые крупные по количеству иероглифов главы находятся в начале или середине памятника, самые мелкие - в конце.
Второе. Текст делится на две части. Первая (главы 1-26) характеризуется большими интервалами в количественном различии глав (иными словами, главы очень различаются по объему). Амплитуда колебаний составляет примерно четыре тысячи пятьсот иероглифов. Вторая часть (главы 27-49) отмечена, в основном, небольшими количественными разрывами между главами (исключение составляют лишь два пика - Да сюэ и Чжун юн). Амплитуда колебаний равна приблизительно три тысячи триста иероглифов.
Сделаем вытекающие из предыдущих наблюдений выводы.
Вывод первый. Если следовать логике количественного анализа -главное в тексте то, чего больше, - главными в Ли цзи зачастую оказываются отнюдь не те разделы, которые посвящены исключительно описанию тех или иных конкретных ритуалов. В большинстве случаев главными оказываются главы, имеющие самостоятельное, отвлеченное, иногда философское звучание - Юэ цзи, Юэ лип, Чжуп юн, Да сюэ, Ван чжи, Тань Гун, Цзи и.
Второй вывод (вытекающий из первого). Роспись конкретных обрядов для составителей книги Ли цзи являлась не главной задачей (или, по крайней мере, не самой главной задачей), следовательно, во-первых: задачей являлось нечто другое. Это суждение, основанное на анализе количественных характеристик текста, подтверждает те, которые были высказаны ранее. Задача, стоявшая перед составителями Ли цзи, - не научить конкретным ритуалам , а представить обществу (настоящему и будущему) эталон функционирования социальных отношений с помощью наполнения ли (одной из основ нормальной жизнедеятельности конфуцианской монархии) надлежащим содержанием. Отметим, что в тексте Ли цзи присутствуют все моменты из вышеперечисленных: образцы социальных отношений, философское наполнение ли, значение и роль ли в жизни конкретного человека (применительно к его социальному статусу) и всего общества, принципы организации государства, основанного на конфуцианских постулатах, структура аппарата власти, искусство администрации и многое другое. Во-вторых: мы не можем, как это иногда делается в исследовательской литературе, называть Ли цзи «обрядником». Для данного памятника подобное замечание слишком поверхностно, мелко.
Анализ структуры Ли цзи с помощью количественных методов - эта работа, которой еще предстоит заняться в будущем, в то время как исследование текста на основании содержания его глав - это задача, которую пытаются решить комментаторы и исследователи древних текстов начиная с I в. до н.э. Другими словами, с самого момента закрепления в официальной литературе текста Ли цзи, ученые пытались осмыслить этот памятник. Сделать это было чрезвычайно сложно в силу происхождения Ли цзи, чей текст написан не одним человеком, не в одно время, и даже при составлении над ним работали несколько ученых. Именно в силу этого представляется чрезвычайно сложным выявить закономерности в построении и содержании этого памятника. Тем не менее, попытки решить эти задачу предпринимались (хотя удачными назвать их, пожалуй, сложно).
Ритуал надевания шапки
Обряд надевания шапки являлся одним из важнейших обрядов жизненного цикла в древнем Китае. Надевание юноше шапки символизировало его вступление во взрослую жизнь. Ритуал был важен для того, кто проходил через него: молодой человек получал новое имя, мог жениться. Его лшзнь теперь становилась качественно другой: с этого момента он принадлежал как бы к новой категории - взрослым, что давало новые права и одновременно налагало новые социальные обязанности. О важности исполнения этого ритуала говорит текст самого трактата Ли цзи: «В древности, совершая ритуал надевания шапки, гадали на день, гадали на биня2 - почитали событие надевания шапки. Почитали событие надевания шапки -значит, понимали важность ритуала. Понимать важность ритуала - значит, осознать, в чем основа государства» [Ян Тяньюй, 2 т., с. 1048].
Описанию обряда надевания юноше шапки в Ли цзи посвящена глава сорок третья, которая носит название Гуань и (ШШ, «Значение [обряда] надевания шапки»). Пройти обряд надевания шапки имели право все молодые люди от пятнадцати до двадцати лет. Важно только, чтобы эта церемония не происходила в дни траура по отцу, матери или предкам. Для совершения обряда с помощю гадания избирался счастливый день. За три дня до него хозяин домаj4 представлял молодого человека, готовившегося к обряду, в домашнем храме предков. Делалось это для того, чтобы испросить благословения предков на совершение обряда. Во время совершения этой церемонии гости и члены семьи становились на указанные им места. Чтобы призвать духов, жертвенное вино капали на землю; духи, почуяв винный аромат, спускались на жертву. Ожидая сошествия духов, хозяин вместе с другими присутствующими на церемонии совершал поклоны 3 . Затем начинался процесс возлияния хозяином вина по капле в специальный сосуд. Этим действием хозяин просил духов охранять жизнь принимавшего обряд надевания шапки. Затем начиналось представление молодого человека духам предков. При этом хозяин вновь совершал поклоны и приносил в жертву вино. Поклонами хозяина сопро вождались и проводы духов.
Хозяин дома из числа своих родственников и близких с помощью гадания выбирал биня, приглашать которого для исполнения соответствующих обязанностей хозяин отправлялся самолично и заблаговременно.
В день совершения обряда все в доме пробуждались рано, и начиналась подготовка к священнодействию. Прежде всего, готовили шапки и платья для принимающего обряд - всего три смены одежды. Церемония происходила в храме предков. Хозяин и гости занимали левую сторону помещения и располагались лицом на восток. Бинь становился в восточной стороне, обратившись к западу. После этого бинь и хозяин раскланивались друг другу.
Бинь кланялся принимающему обряд и последний уходил в специальную комнату для перемены платья. Там он надевал новое платье, оставляя на себе старую шапку и в сопровождении участника церемонии цзаня (f)D , специально назначенного хозяином дома, возвращался к гостям. Бинь кланялся юноше, после чего начиналась церемония надевания шапки. Бинь отходил в специально подготовленное место для омовения рук и, совершив эту процедуру, возвращался на авансцену церемонии. В это время слуги выносили в помещение, где происходило ритуальное действие, новую шапку. Бинь принимал ее обеими руками, подходил с ней к принимающему обряд. Оба становились на колени, и совершался первый акт надевания шапки: старая шапка снималась и заменялась новой. После этого бинь наставлял юношу, как следует вести себя с родителями, старшими, как относиться к учению. После наставлений бинь и молодой человек поднимались с колен, бинь кланялся, и принимающий обряд вновь удалялся для перемены платья.
