Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Зарождение и развитие особой культуры Шанхая 18
1.1. История иностранных поселений Шанхая 18
1.2. Особенности культуры хайпай
1.2.1. Эклектичная культура иммигрантской среды 34
1.2.2. Подражание иностранной культуре 38
1.2.3. Превалирование материальных ценностей 43
1.2.4. Культура декаданса 48
Глава 2. Новая женщина Китая и эволюция ее образа в сознании жителей Шанхая 54
2.1. Движение за новую культуру и образ новой женщины 55
2.2. Переход к образу современной женщины в сознании жителей Шанхая 1920-30-х гг
2.2.1. Издание женских журналов 63
2.2.2. Новые стандарты женской добродетели 68
2.3. Стиль жизни женщин из различных социальных слоев населения Шанхая 80
2.3.1. Женщины верхнего угла 85
2.3.2. Средний класс 90
2.3.3. Бедное население и трудовые мигранты 97
Глава 3. Изменения в стиле жизни женщин Шанхая под воздействием социокультурной среды хайпай 103
3.1. Появление первых образованных женщин в Шанхае 105
3.2. Повышение социальной роли женщин 115
3.3. От «тройной покорности» к равноправию в семье 134
3.4. Сложности и социальные конфликты нового времени
3.4.1. Трансформация института наложничества 144
3.4.2. Несчастливые браки и одиночество в городе 150
Глава 4. Изменения во внешнем облике шанхайской женщины 159
4.1. Внешнее проявление борьбы за равноправие женщин 159
4.1.1. Отмена бинтования ног 159
4.1.2. Новый цивилизованный костюм 166
4.1.3. Движение за обрезание волос 174
4.2. Обретение женственности 178
4.2.1. Влияние западной моды 179
4.2.2. Популяризация образа современной женщины 183
4.2.3. Внешние атрибуты современной девушки 189
Заключение 196
Список источников и использованной литературы
- Эклектичная культура иммигрантской среды
- Переход к образу современной женщины в сознании жителей Шанхая 1920-30-х гг
- От «тройной покорности» к равноправию в семье
- Движение за обрезание волос
Введение к работе
В данной диссертации исследуется образ женщины в истории Китая первой половины ХХ в., возникший в сознании горожан под воздействием новой массовой культуры. В контексте социальных изменений автором анализируется дальнейшая трансформация этого образа, а также стиля жизни женщин Шанхая 1920-30-х гг.
Объектом исследования является образ новой женщины Китая, созданный в сознании горожан под влиянием шанхайской культуры, а также характерные особенности социальной, экономической, семейной и культурной жизни горожанок, связанные с воздействием данного образа.
Актуальность работы определяется самим ходом развития взаимоотношений Востока и Запада в конце XX - начале XXI вв. В условиях современного общества, когда вопрос взаимовлияния и сближения культур стал особенно актуальным, активно идущий процесс вестернизации нуждается в более подробном изучении. Особенно важным видится обращение к истокам данного явления. Если рассматривать историю Китая, то наиболее показательным и интересным примером взаимодействия культур в Новое и Новейшее время является шанхайская среда. Активное влияние западной культуры на жизнь горожан породило множество явлений, прежде не имевших места в традиционном китайском обществе. Особенно ярко данные изменения отразились на жизни женщин Шанхая начала XX в.
Анализ положения женщины в шанхайской среде является необходимым этапом в исследовании проблем гендера в Китае. Начало XX в. стало ключевым моментом в истории женского движения в этой стране. Яркие образы женщин, отраженные в кинолентах шанхайских студий, рассказах писателей, на обложках журналов и рекламных плакатах 1920-40-х гг., оказали влияние на восприятие китайской женщины не только в Китайской Республике, но и за рубежом. Образ новой женщины Шанхая стал репрезентативным типом китаянки середины XX в. далеко за пределами страны. Не смотря на то, что эпоха, в которую формировался данный образ, уже давно прошла, он по-прежнему широко представлен в современном искусстве, как самой КНР, так и других стран.
Цель диссертации состоит в том, чтобы, основываясь на письменных и вещественных источниках, изучить образ современной женщины, сформировавшийся в сознании жителей Шанхая в 20-30-е гг. XX в., а также его влияние на поведение и внешний облик горожанок.
Для достижения этой цели были сформулированы следующие задачи:
- установить репрезентативные черты культуры Шанхая;
-определить особенности образа новой китайской женщины, характерные для периода 1920-30-х гг.;
- определить социальный состав женщин Шанхая и выявить круг горожанок, испытавших наибольшее влияние местной культуры;
- исследовать, как менялся стиль жизни женщин Шанхая в результате воздействия городской среды и образов массовой культуры в исследуемый период;
- определить основные черты, присущие внешнему облику горожанок в исследуемый период.
Хронологические рамки работы определяются целью и задачами исследования. Верхней границей изучаемого периода является рубеж 1910-20-х гг., когда наступает расцвет культурной и экономической жизни Шанхая. Окончание Первой мировой войны способствовало быстрому экономическому развитию города и значительному увеличению иностранной диаспоры. Приток инвестиций в различные отрасли экономики привел к улучшению инфраструктуры, активизации торговой и промышленной деятельности, повышению доступности образования. В этот период особенно быстрыми темпами развивались киноиндустрия и печатные средства массовой информации, что оказало значительное воздействие на развитие местной культуры.
Нижняя граница хронологических рамок исследования определена концом 1930-х – началом 1940-х гг. Выбор данного рубежа связан с внешне- и внутриполитическими событиями в Китае, приведшими к введению военного положения в городе, замедлению экономического роста, оттоку из Шанхая значительной части иностранного населения. С начала 1940-х гг. в местной среде не наблюдалось новых культурных явлений, угасла жизнь столичной элиты, индустрия развлечений пришла в состояние стагнации. Во время Второй мировой войны многие известные деятели культуры и искусства покинули Шанхай, отправившись в более спокойный Гонконг. Спустя некоторое время после окончания войны к власти пришла Коммунистическая партия Китая, что окончательно лишило Шанхай особого положения и исключило возможность существования прежней полуколониальной культуры. Таким образом, рассматривая развитие образа и особого стиля жизни китайской женщины в условиях шанхайской культуры, следует, прежде всего, говорить о периоде начала 1920-х - конца 1930-х гг.
Источниковедческая база исследования. Для решения поставленных в работе задач использован разнообразный круг источников, различных по своему происхождению, содержанию и форме. Первую группу составили полноформатные цветные журналы на китайском языке конца 20-х – середины 30-х гг., издававшиеся специально для женской читательской аудитории. Прежде всего, это журналы «Фунюй цзачжи» (Женский журнал), «Цзиньдай фунюй» (Современная женщина), «Линлун» (Элегантность), «Лянъю» (Молодой компаньон), «Нюйшэнь» (Богиня), «Нюй тунсюэ» (Студентка). Данные периодические издания содержат большое количество иллюстративных материалов, статьи приглашенных редакторов журналов, а также заметки читателей, посвященные широкому кругу вопросов. Особенная ценность данного типа источников заключается в возможности проследить эволюцию многих социальных концепций и образов женщины в шанхайской культуре за счет практически полной подборки выпусков журналов за все годы, с момента начала их издания и до конца 1930-х гг. На страницах данных журналов публиковались заметки как познавательного, так и развлекательного характера, размещались фоторепортажи о женщинах Китая и других стран.
Ко второй группе источников относятся статьи и интервью, выходившие в периодических изданиях - журналах, еженедельных и ежедневных газетах, издававшихся в Шанхае на английском и китайском языках в период 1920-40 гг. XX в. Данные статьи рассказывают о повседневной жизни горожан, социальных, экономических и политических проблемах. Это, прежде всего, отдельные статьи периодических изданий на английском языке: «Чайна джорнал», «Норт Чайна Хэральд», «Форчюн мэгэзин». Издания на китайском языке представлены журналами литературного и общественного характера, на страницах которых обсуждались вопросы культуры, развития китайского общества, положения женщины. К подобным изданиям относятся журналы «Сяньдай пинлунь» (Современное обозрение), «Шэхуэй юэкань» (Социальный ежемесячник), «Цзачжи» (Журнал), «Шиши синьбао» (Текущие события), «Тяньди» (Небо и земля) и др.
Третья группа источников представлена автобиографическими и мемуарными произведениями китайских и западных авторов, проживавших в исследуемый период в Шанхае. В этих работах содержатся описания социально-экономической и культурной жизни города, быта горожан, сделанные от лица непосредственных участников событий. Особенно ценным является то, что авторство части произведений принадлежит непосредственно женщинам, что позволяет почерпнуть дополнительную информацию для исследования, касающуюся самовосприятия женщиной нового статуса в обществе. К данной группе источников относятся работы издателя одного из шанхайских литературных журналов Чжан Цзыцина, часть автобиографических рассказов писательницы Чжан Айлин, письма Лу Синя, адресованные своим друзьям, воспоминания о Шанхае одной из четырех великих писательниц Китая - Сяо Хун и др. Большой информативностью отличается биографический роман «Опавшие листья возвращаются к корням», представляющий собой мемуарные воспоминания китайской писательницы Янь Цзюньлин. Первая часть работы посвящена воспоминаниям двоюродной бабушки, дедушки, тети писательницы, которые жили в Шанхае в 1910-30-е гг. Также роман содержит детские воспоминания самой Янь о ее пребывании в Шанхае и Тяньцзине с 7-летнего возраста и до отъезда в Америку в середине 1940-х гг.
Источники на английском языке представлены работами журналиста Джона Гантера, в 1939 г. посетившего Шанхай, а также заметками «Путешествие в войну», оставленными американцами, которые исследовали жизнь города в момент японской оккупации. Данные работы помогают лучше понять социально-экономическое положение Шанхая в период 1930-х гг., а также оценить степень иностранного влияния на местную культуру и быт. При большой информативности данного типа источников необходимо признать наличие доли вымысла в описаниях и определенного субъективизма в выводах авторов.
Часть источников данной группы представлена воспоминаниями русских эмигрантов, живших и работавших в Шанхае в 30-е гг. XX в. К числу таких работ относится книга «Китай, как он есть» журналиста Льва Арнольдова и воспоминания о судьбе русской эмиграции Владимира Слободчикова. Особый интерес представляют работы, написанные авторами-женщинами, нашедшими в Шанхае временное пристанище после отъезда из северных районов Китая. Ярким примером могут служить мемуары сестер Ильиных, которые жили в городе в исследуемый период. Большой информативностью отличаются и воспоминания Лариссы Андерсен, известной в Шанхае русской поэтессы и танцовщицы.
К четвертой группе источников относятся художественные произведения зарубежных и китайских авторов, содержащие описания быта и культуры шанхайского общества, оценочные замечания авторов о его жителях. Данные работы нельзя отнести ни к числу мемуарных, ни к числу автобиографических произведений, так как повествование в них не всегда ведется от первого лица, автор обезличен. К таким работам относятся книги Вики Баум, Морин Карнс и Пэта Паттерсона, опубликованные на английском языке и содержащие красочные описания жизни иностранной диаспоры Шанхая, пересказы историй, некогда происходивших в городе, а также многочисленные замечания авторов о взаимоотношениях китайского и западного населения Шанхая. Влияние западной культуры на жизнь города нашло свое отражение в сатирическом рассказе Элси МакКормик «Неопубликованный дневник шанхайского ребенка», в котором повествование ведется от лица американского младенца, взрослеющего в семье шанхайских резидентов.
Источники данного типа на китайском языке в основном представлены работами писателей, выражавших в своих работах отношение к злободневным социальным темам, в том числе к вопросам о положении женщин и особенностям шанхайской культуры. Среди таких работ, прежде всего, следует выделить часть произведений Чжан Айлин и Лу Синя.
Пятую группу источников представляют англоязычные издания энциклопедического и справочного характера, изданные в исследуемый период в Шанхае. Информация, представленная в данных работах, позволяет получить необходимые статистические данные о жизни населения города, оценить степень воздействия западной культуры на китайский быт, а также больше узнать об особенностях жизни и отношении западных резидентов Шанхая к местному населению. К числу таких источников относятся издание «Энциклопедия Синика» и «Улицы Шанхая», а также многочисленные путеводители и справочники, знакомящие с культурой и бытом шанхайского населения.
Визуальные материалы, созданные в исследуемый период, составляют шестую группу источников. К числу таких произведений относятся кинокартины двух шанхайских киностудий 1930-х гг. «Минсин» и «Ляньхуа». Эти картины представляют взгляд режиссеров на противоречия и сложности городской жизни нового времени, воплощенные на экране через призму взаимоотношений женщины с окружающим миром. В рассматриваемых кинолентах жительницы города практически всегда выступают в качестве главного действующего лица. Слова и поступки героинь отражают существовавшие в то время представления об образе новой женщины Китая. К данному типу источников также относятся многочисленные фотографии и рекламные плакаты с изображениями известных певиц и актрис 1920-30-х гг., которые демонстрируют модные образы тех лет и показывают эволюцию этих образов во времени. Представления о внешнем образе горожанок, социальных конфликтах и популярных городских трендах также дают иллюстрации, использовавшиеся в шанхайской наружной и печатной рекламе. Значительное количество подобных источников представлено в ресурсах сети Интернет, посвященных визуальному искусству Китая XX в.
Степень изученности проблемы. В отечественной историографии до настоящего момента не было написано ни одной работы, посвященной теме женщины в шанхайском обществе начала XX в. Говоря об изученности вопроса, стоит в первую очередь определить имеющиеся работы по смежным тематикам, таким как: социально-экономическое положение Шанхая в раннее Новейшее время, положение женщины в китайском обществе начала XX в.
Новая и новейшая история Китая традиционно вызывает большой интерес представителей российской востоковедческой школы. По данному периоду отечественными историками написано значительное число работ политической и социально-экономической тематики. Однако эти труды, как правило, носят комплексный характер, рассматривают китайское общество в целом, практически не учитывая специфики Шанхая. Исключением служат несколько статей, написанные в 2000-е гг. Данные исследования затрагивают отдельные стороны социально-экономической и культурной жизни города, однако они не содержат анализа влияния западной цивилизации на быт местных жителей. Говоря о шанхайском обществе в контексте взаимодействия культур, необходимо также отдельно упомянуть о серии научных статей востоковеда А.С. Ипатовой, в которых автор подробно анализирует влияние русской общины на различные стороны жизни города. К сожалению, в данных работах не рассматривается история других иностранных диаспор мегаполиса.
Тема социальной и семейной ролей женщины в китайском обществе была затронута в достаточно большом количестве работ отечественных востоковедов. Среди подобных трудов необходимо отметить монографии известных российских синологов, таких как В.В. Малявин, В.Н. Усов, А.А. Маслов. Однако хронологические рамки данных исследований, как правило, ограничиваются 1911 г. или даже более ранними периодами, что позволяет провести анализ изменения положения жительниц крупных городов Китая лишь на протяжении XVII-XIX вв. Применительно к истории раннего Новейшего времени стоит еще раз упомянуть серию статей русского журналиста Льва Арнольдов, написанную им в начале XX в. Заметки автора служат не только источником по вопросу социального положения женщин в Китае, но также должны быть отнесены к историографическим работам, так как кроме описания увиденной реальности статьи Л.В. Арнольдова содержат анализ происходивших в китайском обществе изменений, сравнения с более ранними периодами истории. Вопрос изменения положения женщины в китайском обществе в начале XX в. также частично был исследован в статье Ю.А. Кузнецовой, где автор говорит о переосмыслении традиционных женских образов в современной китайской драме.
Активное исследование истории и культуры шанхайского общества начала XX в. в зарубежной историографии началось лишь в 1990-е гг. Описание научной литературы по теме представлено в соответствии с проблематикой работ, без учета этнической принадлежности авторов. Связано это с тем, что значительное число работ принадлежит китайским авторам, проживающим за пределами КНР и пишущим как на китайском, так и на английском языках.
Для понимания особенностей шанхайской культуры, сложившейся в результате синтеза восточной и западной традиций, безусловно, важной является книга Лин Пань «Шанхайский стиль: искусство и дизайн между двумя войнами». В данной работе подробно рассмотрены составные элементы шанхайской культуры, представленные различными направлениями визуального искусства: архитектурой, изобразительным искусством, дизайном, полиграфией, рекламой. Тема особенностей шанхайского стиля также затронута в работах Шэнь Цунвэня и Ли Юндуна. Авторы уделяют особенное внимание анализу психологического портрета жителей мегаполиса, описанию социальных конфликтов и противоречий в обществе. Специфика местной среды также представлена в статьях, рассказывающих о жизни западной диаспоры города, литературной и издательской деятельности отдельных представителей искусства, особенностях функционирования рекламного рынка Шанхая . Среди трудов западных историков, посвященных исследованию полуколониальной культуры Шанхая, стоит назвать книгу Грэхема Ирншоу «Рассказы старого Шанхая», в которой анализируется широкий пласт текстовых и вещественных источников начала XX в.
Гендерной проблематике Нового и Новейшего времени посвящена комплексная работа китайских авторов Чжэн Юнфу и Лу Мэйи, исследующих изменения в социально-экономическом положении женщин Китая в период 1911-1949 гг. В более узком ключе данный вопрос рассматривается в монографиях, вышедших на Западе, в первую очередь здесь стоит упомянуть работы Рэя Чоу, Хершаттер Гэйл, Пола Байли и некоторых других. В своих трудах зарубежные исследователи анализируют изменения в законодательной, образовательной и трудовой сферах, которые оказали воздействие на положение женщины в обществе. Если говорить о статьях и монографиях, в которых исследуется роль женщин в культуре Китая, то стоит отметить труды Хань Юйфэна, Барбары Миттлер, Янь Хайпина, Люй Чжоу. Данные работы рассказывают о деятельности горожанок в сфере искусства, дают представление о новых женских образах в литературе. Отдельного внимания заслуживают несколько работ на китайском языке, в которых описывается трансформация образов шанхайских девушек в массовом сознании горожан на протяжении XX в. В первую очередь – это труд историка Ма Шанлуна, коллективная монография «Редкие хроники Шанхая», а также серия работ исследователя культуры города Сунь Мэнъи.
Для лучшего понимания произошедших в Китае социальных перемен важно было проанализировать монографии, посвященные более ранним периодам истории страны. Тема семейного уклада, быта и традиций китайского общества в правление последней императорской династии Цин была всесторонне освещена в работах известных западных синологов: Ч.П. Фицджеральда, Роберта Ван Гулика, Дороти Ко. Нельзя не отметить две монографии на китайском языке, которые включают в себя подробные сведения о положении женщины в традиционном китайском обществе: в работах китайских авторов Лю Далиня и И Чжунтяня подробно рассматривается эволюция представлений о женщине и ее социальной роли в китайском обществе до начала XX в., затрагиваются вопросы морального облика девушек, обучения и воспитания.
Рассмотрев комплекс работ, посвященных исследуемой проблеме, мы можем сделать вывод о том, что при наличии широкого круга научных трудов по смежным тематикам, в российской и зарубежной историографии до настоящего момента не было проведено всестороннего исследования образа и стиля жизни китайской женщины в шанхайской культуре.
Методологическая основа работы определяется многоплановостью избранной проблематики и предмета исследования, целью и задачами диссертационной работы. Основу исследования составили проблемно-хронологический и сравнительно-исторический методы. Принцип историзма позволяет видеть исследуемые события и процессы в их развитии и взаимосвязи. Использование в исследовании комплексного подхода обусловлено необходимостью всестороннего изучения влияния культурного, социального, экономического факторов на процессы, происходившие внутри Китая, в частности в Шанхае.
Научная новизна диссертации определяется тем, что впервые в отечественной историографии предпринимается попытка рассмотреть особенную атмосферу Шанхая, сложившуюся в условиях взаимодействия традиционных китайских и западных культурных парадигм. В работе исследуется образ женщины Китая, сформировавшийся в сознании горожан под воздействием нового типа массовой культуры, анализируется дальнейшая трансформация этого образа, а также стиль жизни жительниц Шанхая первой трети ХХ в.
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть применены при дальнейшем изучении историко-культурного и социального развития Китая на современном этапе, при исследовании проблем взаимоотношения Востока и Запада и синтеза культур. Широкий спектр анализируемых вопросов позволяет использовать основные положения диссертации при написании работ смежной тематики.
Материалы исследования могут быть применены при подготовке лекционных курсов и практических занятий по истории, культуре, гендерным проблемам Китая.
Апробация работы. Основное содержание и выводы исследования были отражены автором в статьях, опубликованных в научных изданиях, представлены и обсуждены в докладах на научных конференциях, провидимых кафедрой всеобщей истории факультета гуманитарных и социальных наук РУДН и восточным факультетом СПбГУ в 2010-2013 гг. Так же апробация темы проходила в форме лекций, подготовленных диссертантом для слушателей зимней магистерской школы по гуманитарным наукам НИУ ВШЭ 2012 г.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы и двух приложений (Глоссарий и Иллюстрации).
Диссертация обсуждалась на кафедре всеобщей истории РУДН, где была рекомендована к защите.
Эклектичная культура иммигрантской среды
Несмотря на внушительный численный перевес китайского населения в границах концессий, мы можем говорить о том, что западная диаспора за почти вековую историю присутствия в Шанхае непрерывно сохраняла свое господство. Британцы владели в Шанхае газо- и водоснабжением, а также транспортной инфраструктурой; электричество, энергоснабжение и телефонные линии принадлежали американцам; значительная часть земель находилась в руках религиозных орденов, например французских иезуитов и испанских августинцев94. Для защиты собственных интересов, установления рабочих контактов и повышения прибыльности бизнеса иностранцы создавали разветвленную сеть организаций, клубов, ассоциаций, различных по своим масштабам и задачам. Одним из самых влиятельных образований была Ассоциация британских резидентов95, созданная в 1931 г., в которую входили почти все крупные предприниматели Британии. Вслед за созданием этой ассоциации американские резиденты также объединились в Американской сообщество Шанхая96. Мощное экономическое влияние сильнейших стран мира останавливало две противоборствующие партии Китая от попыток изменить полуколониальный статус шанхайского морского порта. Очевидно, что иностранцев не могли не касаться внутри- и внешнеполитические события, происходившие за пределами их поселений. Однако финансовые потоки, проходившие через руки тайпаней, являлись надежным гарантом сохранения статус-кво. Конфликт с представителями могущественных стран Запада того времени не был выгоден ни набиравшим силу националистам, ни японским оккупантам: «Чан достиг долины Янцзы.... Попивая свои коктейли в бесконечных барах Шанхая, западные тайпани в первый раз почувствовали волнение... Шанхайские бизнесмены начали рапортовать домой. И тут же бесчисленные английские, американские, французские, японские, датские, итальянские и испанские торговые корабли и круизные суда потянулись к самой горячей точке Дальнего Востока...[Националисты прим. автора] пробыли в городе около двух недель, приглядываясь к иностранным концессиям; обдумывая свои планы и амбиции; вернулись вверх по Янцзы; и обосновали свою столицу в Нанкине» " . Таким образом, несмотря на гражданскую войну в стране, развернувшуюся между коммунистами и националистами с конца 20-х гг., и на Вторую мировую войну, вылившуюся в захват Шанхая японскими войсками, иностранцы продолжали жить привычной жизнью и развивать бизнес вплоть до начала 1940-х гг.
В истории Шанхая 30-х гг. было немало сложных моментов. Самыми значительными из них явились периоды ведения боевых действий в отдельных районах города японскими войсками. В эти моменты присутствие иностранцев в городе сыграло положительную роль в судьбе китайского населения, так как иностранные поселения стали единственными районами города, где мирные жители могли укрыться от ужасов войны. В момент активного ведения военных действий в Шанхае контраст жизни различных слоев горожан проявился особенно ярко. Осажденный город задыхался от сотен тысяч беженцев из прилегающих провинций. Иностранные поселения были заполнены китайцами, спасавшимися от бомбардировок в прилегающих районах, в городе свирепствовала эпидемия холеры, улицы были превращены в бараки. При этом ночные клубы и кабаре продолжали свою работу, бордели процветали, а клубы собаководов, как и прежде, устраивали выставки100.
Первая необъявленная война пришлась на начало 1932 г., когда город подвергся массированным бомбардировкам. В этот период жители иностранных концессий испытали лишь некоторые неудобства, связанные со значительным притоком китайского населения в сеттльменты. Но при этом в общих чертах жизнь в центре города продолжала течь в прежнем русле. Внутри иностранных поселений существовала целая индустрия, ограждавшая жителей от проблем китайской части города и имитировавшая атмосферу покоя и безопасности. Находясь с 1932 г. частично в руках японской армии, раздираемый противостоянием коммунистов и гоминьдана, задыхающийся от наплыва деревенского населения, спасающегося от разрухи и внутренних усобиц, для западных граждан Шанхай удивительным образом продолжал символизировать мирную, сытую жизнь. Спустя всего 3 года после военных действий шанхайские газеты по-прежнему будут называть город оплотом безопасности: «Города всегда существуют во имя чего-то. Они могут существовать во имя правительства, производства, торговли, кораблестроения или финансов. Но Шанхай, так же как и все, имеющий свое особое призвание, не связан ни с чем из этого. Шанхай - пятый город на планете, главная столица всей континентальной Азии, преемник древнего Багдада, Константинополь довоенных лет, Лондон XIX столетия, Манхеттен XX века. Город, где мировые империи совместно занимают 12 квадратных миль пыльной земли в устье Желтой реки - уникальный среди других мировых столиц. И призванием его является безопасность»101.
Второй этап военных действий в Шанхае вошел в историю как период существования «одинокого острова» гудао - так образно назвали иностранные поселения, оставшиеся единственным местом в городе, не занятым японскими оккупантами: «Общее количество убитых от разрыва бомб, сброшенных на Шанхай в день, который нарекли уже «кровавой субботой», превышает 1200 человек, раненных порядка 300-400 человек. Вот так внезапно Шанхай осознал тот факт, что необъявленная война между Китаем и Японией добралась и до него» 102 . В этот период наблюдался значительный отток иностранного населения города в Гонконг, Манилу, Японию. Наиболее состоятельные китайские жители в этот период также предпочли покинуть город, большая часть из них направилась на юг, в Гонконг. Многие уже никогда не вернулись в Шанхай. По сообщениям СМИ конца 1937 г. каждый корабль, покидавший порт Шанхая, был обязан взять на борт определенное количество населения города, спасавшееся от бомбежек. Всего за месяц из города отбыло порядка 18-20 тыс. американцев и европейцев, и примерно такое же количество японского населения . Если вспомнить о том, что общее число шанхайлэндерз едва ли превосходило 20 тыс. человек, то становится понятно, что в период Второй мировой войны практически все западное население покинуло Шанхай.
Переход к образу современной женщины в сознании жителей Шанхая 1920-30-х гг
Спустя десятилетие, к началу 1930-х гг., образ новой женщины претерпел определенную трансформацию в сознании шанхайских жителей. Героини своего времени не могли остаться неизменными в условиях, когда городская культура стремительно развилась. Образ новой женщины к 1930-м гг. стал не только влиять на умы горожанок, но и превратился в средство стимулирования экономики. Продвижение нового стиля жизни городских девушек способствовало развитию торговли, промышленности, сферы обслуживания. Большую роль в формировании портрета новой женщины Шанхая сыграли такие процессы, как развитие женского образования, включение женщины в трудовую деятельность, расширение рынка рекламы и печатной продукции, развитие новых направлений в литературе, искусстве, моде, а также появление совершенно новых индустрии в городской сфере: кино, эстрадного пения, театра, модельного бизнеса, фотоискусства. Шанхайские женщины начали принимать деятельное участие в развитие перечисленных индустрии. Одновременно сами эти индустрии создавали и популяризировали в обществе образ новой женщины, отличный от портретов предшествующего десятилетия. В общественной мысли появились новые эпитеты, характеризовавшие передовых женщин 30-х гг. На смену понятию новой женщины (синь фунюй; синь нюйсин) пришли сочетания женщина культуры модерна, современная женщина (модэн нюйсин; сяньдай нюйсин). Новые возможности для саморазвития и реализации собственного потенциала, которые получили женщины Шанхая, вели к складыванию в 30-е гг. в городской культуре образа прогрессивной, успешной, красивой женщины. Этот образ уже имел дополнительные черты, не присутствовавшие в прежних портретах девушек Шанхая. Во многом данная трансформация была связана с коммерциализацией культуры, распространением в городе идеологии потребления, превалированием декадентских настроений.
Образ новой женщины Шанхая еще в 30-е гг. стал вызывать большой интерес у нового поколения литераторов, творивших в стиле новой чувственности (синь ганьцзюэ пай)204, близком к стилю французских и японских авторов того же периода. Работы писателей, в центре творчества которых стояла современная, активная, независимая женщина Шанхая, стали регулярно появляляться на страницах трех самых популярных журналов 30-х гг.: «Синь шидай» («Новая эра»), «Сяньдай» (Современность) и «Луньюй» (Аналлы)205. Аналогичным образом в фоторепортажах и заметках популярных городских печатных изданий «Иней цзачжи» (Кино и театр) и «Лянъю» (Молодой компаньон) 206 изображался образ горожанки, которая упорно трудится, гордится собственной самостоятельностью, профессиональными достижениями, финансово независима и имеет широкий круг интересов, таких как изучение иностранных языков, спорт, литераторство207. Помимо большей смелости и самостоятельности шанхайская культура придала новому образу и те черты, которые совершенно не были свойственно портретам новой женщины 1920-х гг. Новая шанхайская моден нюйсин стала не просто красивой, ухоженной и уделяющей повышенное внимание внешнему виду, но превратилась в истинный объект мужского желания: новая новая женщина Шанхая стала сексуально привлекательной.
Говоря об изменениях в женском поведении и образе жизни, нельзя не сказать отдельно о новом и значимом явлении городской среды тех лет -появлении специализированных женских журналов. Печатные издания оказывали значительное влияние на формирование мировоззрения шанхайской женщины. В первые годы Республики в Шанхае почти не издавалось отдельных журналов, ориентированных на женскую аудиторию. Однако вопросы, касающиеся освобождения женщин, регулярно обсуждались на страницах прессы. В начале XX в. количество печатных изданий в Шанхае достигало уже 40 штук, к 20-м гг. скорость появления подобной продукции значительно возросла208. Печатные издания пользовались огромной популярностью у самых широких слоев шанхайского населения20 . В 1922 г. на страницах «Норт Чайна дэйли ньюс»210 была опубликована заметка, в которой говорилось, что распространение газет, просвещение и рост национального самосознания, охватившие в последнее время все слои китайского населения, оказали могущественное действие и способствовали пробуждению недавно ещё совершенно тёмного пролетария. Мы можем отметить, что наряду с повышением грамотности и социальной активности населения популярность печатных изданий играла также значительную роль в формировании мировоззрения нового гражданина.
Важное место в культурной жизни шанхайского общества играли литературные журналы, в которых публиковались китайские авторы, принадлежавшие к самым широким интеллектуальным кругам, а также издавались переводные работы западных писателей и публицистов. Постепенно к 1920-м гг., с увеличением числа грамотных женщин, в массовых печатных изданиях стали появляться специальные разделы, посвященные читателям-женщинам. Статьи, публикуемые в журналах и газетах, способствовали популяризации новых идей в обществе, знакомили читательниц с западной культурой, рассказывали о жизни успешных и известных иностранок. Помимо вопросов тендерного и социального неравенства, женского образования, вовлеченности женщин в трудовую деятельность, в этих колонках часто обсуждались темы женской красоты, женственности, модных тенденций Запада211. Таким образом, печатные издания способствовали появлению в среде горожанок устойчивых представлений об образе современной женщины, формированию примеров для подражания в среде простых читательниц.
Наиболее значимыми шанхайскими изданиями, оказавшими влияние на сознание китайских женщин, явились журналы «Лянъю», «Линлун» , «Счастливая семья»213. Журнал «Лянъю» начал выпускаться с 1926 г., став первым крупноформатным журналом, с большим количеством иллюстраций, ориентированным на широкую женскую аудиторию. Журнал был доступен по сравнительно низкой цене, что позволяло расширить читательскую аудиторию за счет девушек и женщин со средним и низким достатком. На обложке первого номера журнала появилась тогда еще совсем не известная киноактриса Ху Де. После того, как она стала популярной не только в Шанхае, но и во всем Китае, ее образы стали регулярно украшать выпуски журнала.
От «тройной покорности» к равноправию в семье
Стоит отдельно упомянуть современный широкоизвестный район Шанхая - Пудун. Ныне являющийся одним из самых престижных и дорогих районов города. В 20-30-е гг. он был не просто дальней окраиной города, но порой даже не рассматривался как часть Шанхая. Пудун олицетворял собой глухую деревню, совершенно отрезанную от бурлящей жизни города. Большая часть его заболоченной территории к 30-м гг. была осушена и застроена американо-английскими табачными фабриками и смешанными японо-китайскими хлопкопрядильными производствами270. Напротив Пудуна, на левом берегу Хуанпу, располагался район Пуси (название можно перевести как «к западу от реки Хуанпу»): он то и включал в себя верхний и нижний углы. Автор целой серии работ по истории города Ма Шанлун на страницах своей книги «Женщины Шанхая» приводит популярное в те годы высказывание: «Лучше иметь одну койку в Пуси, чем целую комнату в Пудуне»271. Данная поговорка позволяет отметить важную деталь: даже нижний угол Шанхая, где селились достаточно бедные слои населения, считался более престижным по сравнению с Пудуном. Три дальние района города, не относившиеся ни к ОТУ верхнему, ни к нижнему углам, в народе в шутку называли «Сингапуром» , подчеркивая удаленность их от центральных частей273. Жители данных районов в наименьшей степени были вовлечены в культурную жизнь города. Можно говорить о том, что эти слои шанхайского населения не испытали на себе иностранного влияния. Таким образом, для достижения задач, поставленных в исследовании, более целесообразно сосредоточить внимание лишь на двух крупных частях Шанхая - верхнем и нижнем углах, расположенных к западу от реки Хуанпу. Именно в этих частях города мы можем наблюдать активные социальные процессы, связанные с экономическим и культурным воздействием иностранной диаспоры и западной культуры в целом.
С годами реки и каналы Шанхая продолжали оставаться границей, разделявшей город не только по географическому признаку, но также по имущественному и культурному. Социальный состав районов по обоим берегам реки Сучжоу отличался достаточно сильно, но при этом нельзя говорить о полной однородности населения внутри этих территорий. Деление не было абсолютным. Французский квартал являлся сердцем верхнего угла, но при этом южнее его располагался Старый город с многотысячным китайским населением. В пределах верхнего угла проживали выходцы более чем из 30 стран мира, в том числе Индии, Латинской Америки, стран Юго-восточной Азии. Имущественное положение этих слоев также разнилось, но все они были носителями иной, не китайской, культурной традиции. Значительное число жителей нижнего угла были заняты на предприятиях, располагавшихся в верхнем углу, или же они могли вести свой частный бизнес на территории концессии. Поэтому мы не можем говорить об однозначном делении жителей верхнего и нижнего углов на богатое и бедное население.
Среди китайских жителей нижнего угла выделялась отдельная группа интеллигенции, которая порой не могла позволить себе проживание в более дорогом районе, но по уровню образования и достатка явно контрастировала с большей частью китайских жителей. Ма Шанлун по этому поводу замечает: «... верхний и нижний углы примыкали друг другу слишком близко. Они располагались по двум берегам одной реки, а порой и по двум сторонам одной дороги, одна линия служила границей двух миров. Это и явилось основной причиной того, что верхний и нижний углы не имели четких разграничительных признаков, а от того были подвержены постоянным трансформациям»275.
Характеризуя социальный состав города, необходимо учитывать многие факторы: активное развитие новых отраслей хозяйства, взаимодействие восточной и западной культур, сложное переплетение городских и деревенских нравов. Фильм режиссера Чжан Шичуаня «Новогодняя монета»276, снятый в 1937 г., достаточно полно отразил весь спектр выше обозначенных факторов. Сюжет фильма построен на перемещении монеты номиналом в 1 юань между жителями районов Шанхая 1930-х гг. Монета переходит от одного жителя к другому, раскрывая особенности городских нравов, демонстрируя контраст жизни бедного и богатого населения. Монета показывает превалирующие ценности различных классов. Для части обладателей она лишь средство достижения удовольствий, как то покупка фейерверка или оплата нескольких танцев с девушкой в кабаре. Для других 1 юань необходим для оплаты недостающей арендной платы за школьное помещение. Состоятельный предприниматель, только что оставивший свою очередную подружку, гуляет с новой пассией по самым популярным клубам и ресторанам. В его ситуации монета служит чаевыми для мальчика, открывающего дверь автомобиля. Для подростка юань является способом оплатить услуги врача, спасающего жизнь его матери. Попадая в руки к жителям различных районов города, монета за несколько дней совершает долгое путешествие, в итоге оказавшись в руках старика, который в первых кадрах фильма дарит эту юбилейную монету своей внучке в канун восточного Нового года. Всего за несколько дней монета проходит через руки десятков людей, демонстрируя социально-экономическое положение различных слоев, их внутренние конфликты и моральный облик.
Движение за обрезание волос
Популярны танцы стали в первую очередь среди состоятельных горожан. Первое время в городе существовали лишь кабаре и дансинги, ориентированные на богатую публику. Поэтому лишь дочери и жены из обеспеченных семей могли иметь доступ к развлечениям подобного рода. Со временем в Шанхае стали появляться заведения более низкого уровня, что позволило девушкам среднего угла приобщиться к западной культуре. Однако в силу сохранения некоторых предубеждений в обществе многие китайские мужчины приходили в эти заведения без партнерш. Женщины были не частыми клиентками. Помимо субъективного отношения отцов семейства и мужей к вопросу участия женщины в танцах, существовали и объективные причины. Для женщин Китая введение запрета на бинтование ног сразу после Синьхайской революции стало важным событием в жизни. Но еще в течение долгих лет этот пережиток продолжал оказывать влияние на их судьбы. Объективно лишь к середине 20-х гг. в Шанхае появилось поколение молодых девушек, физически способных танцевать382 . Как правило, эти девушки являлись студентками китайских частных женских школ или учебных заведений при католической миссии в Шанхае . В 30-е гг. в стенах таких учебных заведений стали активно преподавать бальные танцы. Также в Шанхае открывается большое количество частных школ, кружков, центров культурного досуга, где учили игре на западных музыкальных инструментах и преподавали парные танцы. Но не все девушки с разрешения семьи действительно могли позволить себе пойти в один из клубов, где проводились танцы, и выйти с партнером на паркет. Отношение к танцам в обществе не было однозначным.
Чжан Айлин в рассказе «О танцах»384 упоминает, что часть общества считала танцы неприличными, часть же людей выступала в их защиту, называя танцы искусством: «...если кто-то находит в нем сексуальную подоплеку, так это проблема собственных неправильных помыслов». Однако сама писательница добавила: «На самом деле, если уж говорить о социальных танцах, так они и действительно не лишены элемента сексуальности, в противном случае совместный танец двух девушек не считался бы скучным»385.
С увеличением популярности дансингов, где проводились послеобеденные чайные (чаву) и вечерние танцы (ваньву), многие китайские мужчины начали испытывать недостаток партнерш. Подобная ситуация привела к тому, что в среде горожан стали появляться профессиональные танцовщицы, которые работали по найму в шанхайских клубах. Тем самым, состоятельные китайцы, оценившие полезность данного рода увеселительных заведений для установления контактов, проведения переговоров, активного отдыха, получили возможность приходить в клубы без своих жен или подруг. Китайцы называли работавших в клубах девушек унюй, что дословно переводится как танцующая девушка, девушка-танцовщица, также в Шанхае был распространен более яркий эпитет, ставший видимо калькой с английского «дансин герл», таньсин нюйлан, что дословно переводится как «пластичная девушка»386. По проведенной в конце 30-х гг. переписи в десятке самых крупных танцзалов Шанхая официально было зарегистрировано около 1 тыс. танцовщиц. При этом невозможно сказать, какое количество девушек работало в заведениях более низкого уровня. Зарплата девушек зависела от количества купленных клиентами упяо (танцевальных карточек). Цена одного билета варьировалась от трех за доллар в наиболее респектабельных местах до 10-15 за доллар в простых заведениях . Формально, одна карточка позволяла пригласить девушку на один танец, но по факту клиенты всегда отдавали девушкам больше упяо, чем на самом деле танцевали с ними. В то время в Шанхае про танцовщиц говорили, что если бы клиенты действительно за каждый танец давали по одной карточке, то все бы унюи умерли с голоду . Девушки, как правило, получали половину оплаченной за билеты стоимости. Часть танцовщиц, с учетом подарков от клиентов, зарабатывали невероятные для шанхайских женщин деньги389. Другим источником дохода девушек был процент от прибыли заведения, которая обеспечивалась за счет продажи чая и алкогольных напитков клиентам. Процент, получаемый танцовщицами, разнился от заведения к заведению, но в крупных клубах, как правило, составлял десятую часть 390 . Таким образом, материальное положение танцовщиц зачастую зависело не от их хореографического мастерства, а от умения удержать клиента как можно дольше за столиком. По данным, которые приводит в своей книге Си По, ежемесячный доход танцовщиц в клубе Парамаунт в десять раз превышал уровень заработка среднего сотрудника этого же заведения391.
Внешняя привлекательность и умение вести себя с посетителями кабаре напрямую влияли на уровень заработка девушек. Так как клиентами заведений были как китайцы, так и иностранцы, танцовщицам приходилось тщательно следовать последним тенденциям городской моды. Таким образом, именно шанхайские унюй внешне во многом воплощали образ шанхайской девушки. По уровню образования и социальному положению они едва ли могли сравниться с актрисами или писательницами старого Шанхая, хотя безусловным их достоинством было умение самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Девушки из дансингов не были в полном смысле слова воплощением новой женщины Китая. Их труд часто был сопряжен с унижениями и непристойным поведением. Размер заработка зависел не от талантов и собственных умений, а от щедрости посетителей. Таким образом, танцевальная индустрия Шанхая, с одной стороны, давала части женщин возможность приобщиться к социальному общению и массовому культурному досугу, а с другой стороны, содержала в себе элементы унижения и эксплуатации другой части женщин. Девушки, работавшие в подобных заведениях, были своего рода красивыми вещами, доставлявшими радость окружающим мужчинам. Присутствие танцовщиц, за деньги развлекавших гостей, продажа алкоголя, работа заведений до позднего часа и другие особенности данного бизнеса делали танцевальные клубы, джазовые вечеринки, чайные схожими с борделями Шанхая. Противоречивость новой массовой культуры нашла свое отражение в фильме «Новогодняя монета». Одной из финальных сцен картины является признание танцовщицы, выступавшей в престижном месте и, очевидно, относящейся к среднему классу горожан. Устав «продавать собственную плоть» со сцены, она хочет оставить доходную работу и устраивается простой учительницей пения и танцев в китайскую начальную школу. Она желает сохранить достоинство и поэтому обрекает себя на менее сытую жизнь, мотивируя это тем, что новая ее работа более достойная
