Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Исследовательская литература по истории Советско-Турецких отношений в 1917-1923 гг 11
Глава II. Советско-Турецкие политические отношения в1917-1923 гг 53
1. Дипломатические и политические контакты Советской России с султанской и кемалистской Турцией в 1917 - летом 1920 гг 53
2. Отношения между Советской Россией и Турцией осенью 1920- зимой 1921 гг 69
3. Советско-турецкая конференция и договор о дружбе и братстве 1921 года 86
4. Отношения между Советской Россией и Турцией после заключения договора, (весна 1921-1923 гг.) 102
ГЛАВА III. Торговые отношения между Советской Россией и Турцией в 1917-1923 гг 120
1. Советско-турецкие торговые связи в 1917-1921 гг 120
2. Торговые отношения между Советской Россией и Турцией в 1922-1923 гг
3. Советско-турецкий торговый конфликт и торговый договор 1923 года 161
Заключение 180
Список источников и литературы 185
- Исследовательская литература по истории Советско-Турецких отношений в 1917-1923 гг
- Отношения между Советской Россией и Турцией осенью 1920- зимой 1921 гг
- Отношения между Советской Россией и Турцией после заключения договора, (весна 1921-1923 гг.)
- Торговые отношения между Советской Россией и Турцией в 1922-1923 гг
Исследовательская литература по истории Советско-Турецких отношений в 1917-1923 гг
Исследования по истории советско-турецких отношений представлены целым комплексом работ в виде монографий, научных статей и сборников. Этой темой ученые интересовались начиная с 20-х годов XX века. С научной точки зрения ее изучение давало сведения о процессе развития восточной политики Советского государства, в основу которой были положены новые принципы международных отношений: равноправие, невмешательство во внутренние дела, уважение суверенитета. С идеологической точки зрения, эта тема была благодатным материалом для прославления выдающихся успехов коммунистической партии и лично ее руководителей - В.И.Ленина и И.В.Сталина в решении сложных внешнеполитических задач. В свете этих обстоятельств она не была запрещена, и поэтому в печати с определенной регулярностью появлялись различные публикации, посвященные советско-турецким отношениям начала 1920-х годов. Особый всплеск наблюдался после 1956 года, что было вызвано наступлением «хрущевской оттепели». Начавшийся со второй половины 1980-х годов очередной модернизационный процесс российской государственности наполнил отечественную историографию новыми идеями, исследовательскими подходами, публикациями новых документов. В связи с этим ученые попытались переосмыслить оценки и достижения восточной политики Советского государства.
В отечественной историографии, связанной с вопросами становления и развития политических и торговых отношений между Советской Россией и Турцией, можно выделить три крупных периода: 1) 20-е - первая половина 50-х годов XX века, 2) вторая половина 50-х - 80-е годы XX века, 3) с конца 1980-х годов до сегодняшнего дня. В отечественной исторической литературе проблемы, рассматриваемые в диссертационном исследовании, получили частичное отражение. В трудах В.А.Гурко-Кряжина , Н.Сокольского , М.Павловича , Х.Раковского , посвященных революционному движению на Востоке и истории Турции в новейшее время, впервые был затронут вопрос о зарождении советско-турецких политических отношений. Однако несмотря на то, что эти авторы были современниками событий, они осветили его в большей мере политически, без комплексного анализа причин, приведших к тем или иным результатам.
Так, например, В.А.Гурко-Кряжин главным препятствием, которое приходилось преодолевать странам на пути к установлению дружеских отношений, назвал отсутствие удобной связи между Россией и войсками националистов . Тогда как основные трудности были вызваны захватническими притязаниями кемалистов на земли Армении и Грузии. Острые споры относительно армянских территорий, которые имели место, обозначил как «некоторые несогласия, замедлившие дружеские переговоры»."
Х.Раковский в своей работе, посвященной ближневосточному вопросу, характеризуя советско-турецкие отношения, выделил и дал краткую оценку следующим моментам: советско-турецкому договору, Лондонской конференции, деятельности в Турции украинской делегации во главе с М.Фрунзе. В территориальных уступках, сделанных Россией, он увидел доказательство искренности и серьезность побуждений Советского правительства по отношению к Турции. Тогда как представители Анатолии, по его мнению, продемонстрировали, что не лишены империалистических замыслов и аппетитов.3 Участие представителей кемалистов в конференции в Лондоне он охарактеризовал, как попытку Англии заставить турецких националистов признать Севрский договор, а не как стремление сорвать переговоры Советской России и Турции, проходящие в Москве весной 1921 года.4 Относительно миссии М.В.Фрунзе Х.Раковский написал, что «она была радушно встречена анатолийским крестьянством и что вся турецкая печать приветствовала приезд красного генерала». Он выделил только одну причину его прибытия в Турцию-заключение договора между Турцией и Украиной, хотя в большей степени это было поводом. Основной причиной приезда было стремление советского правительства узнать настроения кемалистов по отношению к России в связи с франко-турецким соглашением и желание урегулировать имеющиеся трения.
Н.Сокольский обратил внимание на то обстоятельство, что обе стороны прекрасно сознавали всю глубину различий в понимании самых основ политико-экономических отношений и целей, которые ставились во главу угла всей деятельности каждого из правительств. Он не обозначил эти цели и не отметил, что эти расхождения вызвали трения в советско-турецких отношениях. Причиной советско-турецкого сближения автор назвал борьбу против одного и того же врага-Запада. Московскому и Карсскому договорам Н.Сокольский дал общую оценку, не пытаясь определить, чьим интересам они отвечали. Он написал, что «они более или менее точно установили политические границы и наметили общие вехи, по которым должны развиваться отношения РСФСР и Закавказья с Турцией».2
М.Павлович, интересуясь вопросом свершения революции на Востоке, обратился прежде всего к изучению роли советско-турецкого договора в ускорении процесса назревания социальной революции как на всем мусульманском Востоке, так и в самой Турции. В свете этого он назвал договор «великим актом» , единственным недостатком которого была неспособность удовлетворить интересы и желания всех народностей и наций, как, например, армянской. Автор не придавал этому недостатку очень большого значения, так как социальная революция в Турции должна была разрешить все национальные вопросы.
М.А.Галкович в работе «Восток и СССР», рассматривая грандиозные события, изменяющие лицо Востока, обратился к истории советско-турецких отношений с момента «встречи советской дипломатии с Турцией в Брест-Литовске в ноябре 1917 года».4 Он отметил, что Турция в период с 1917 года по 1918 год была ожесточенным врагом Советской России. Стремление национального правительства в Анкаре установить контакты с Советской Россией он объяснял «исключительной заинтересованностью нового правительства в поддержке, которую могли оказать только большевики»5, что было совершенно верно.
Отношения между Советской Россией и Турцией осенью 1920- зимой 1921 гг
Осень и декабрь 1920 года стали периодом дальнейшего развития отношений между кемалистами и большевиками. Во-первых, обе стороны сознавали необходимость создания определенной базы, на основе которой будет строиться их будущее сотрудничество. Во-вторых, причины, которые толкали Советскую Россию и анатолийскую Турцию друг к другу и привели к установлению дипломатических отношений летом 1920 года, не потеряли своей актуальности.
На ориентацию турецких националистов в сторону России очень сильно повлияло заключение султанским правительством 10 августа 1920 года Севрского договора, который был навязан союзниками. Территория турецкого государства сокращалась на 3/4, восстанавливался режим капитуляций, устанавливался контроль над финансами страны, военные силы ограничивались. Фактически этот договор отдавал Турцию под контроль союзников.
Для обмена необходимой политической и экономической информацией и оказания своевременной помощи, в которой так нуждались кемалисты, нужно было иметь постоянную и хорошо налаженную связь между двумя странами. Однако таковой практически не было, что могло иметь отрицательные последствия.
Установить телеграфную связь и пересылать оружие лучше всего было через территорию Армении. Г.К.Орджоникидзе в своей записке В.И.Ленину, И.В.Сталину от 25 мая 1920 года выразил сомнение по поводу того, что дашнаки согласятся на пропуск советских войск и вооружения для Турции. По его мнению, «Армению можно было взорвать, но это стоило бы очень больших затруднений». Таким образом, Советской России для развития отношений с Турцией предстояло решить, на первый взгляд, простую техническую проблему связи. Однако она имела очень серьезную политическую подоплеку. Россия должна была договориться с Арменией об использовании ее территории для контактов с Турцией и переброски ей советской помощи. Сложность и щекотливость заключалась в том, что Турция и Армения были врагами.
Проявленное Арменией колебание в вопросе об окончательном принятии посредничества России в урегулировании пограничного вопроса с Турцией летом 1920 года помогло большевикам сделать выбор. Армения надеялась на Запад, в частности, на США1, так как американская комиссия Кинга-Крейна пришла к выводу о необходимости образовании отдельного армянского государства. Большевики поддержали продвижение турецких войск на Восток, тем самым признавая Анкару более важным союзником.
Внешним прикрытием для наступления турок на Армению стало установление связи с Россией. Захват турками некоторой части территории Армении означал попытку кемалистского руководства военным путем разрешить пограничный конфликт между двумя государствами. По этому поводу глава НКИД 5 октября 1920 года сообщал в Политбюро РКП (б): «с турками было условлено, что они займут линию Сарыкамыша-Шахтахты совершенно независимо от нас и без всякой связи с нами и не пойдут дальше». Во-первых, большевики не хотели оказаться скомпрометированными тем, что поддержали агрессивные планы турок. В своих официальных выступлениях они пропагандировали борьбу с империалистическими стремлениями. Во-вторых, продвижение турок в глубь Армении могло вызвать резню. По мнению Г.В.Чичерина, такого рода зверства могли ужасающим образом дискредитировать коммунистов, так как «о связях большевиков с кемалистами столько кричали» .
Армяно-турецкая война началась 24 сентября 1920 года. В России Гражданская ! война только подходила к концу, поэтому участие большевиков в еще одном военном конфликте могло закончиться для них катастрофой. В связи с этим Г.В.Чичерин в своей записке от 5 октября 1920 года просил Г.К.Орджоникидзе «быть крайне осторожным в сношениях как с кемалистами, так и с армянами, чтобы ни в коем случае не дать вовлечь Россию в активные действия». Он рекомендовал проводить систематически мирную политику, чтобы не допустить серьезного кризиса в Закавказье.
Наступление турок дальше условленной линии по направлению к Карсу напугало советское руководство, так как тем самым турки демонстрировали свою самостоятельность и неподконтрольность большевикам. Существовала опасность, что их излишняя активность могла спровоцировать вмешательство Антанты, что было не в интересах как кемалистов, так и большевиков. Именно этой угрозой советское руководство попыталось остановить продолжение военной операции турок в Армении, так как по сообщению Г.В.Чичерина Б.В.Леграну от 15 октября 1920 года «возможности ограничивать движение турок у нас нет, и приходится дипломатничать во всех направлениях».
При оценке возможных отрицательных последствий продвижения турок Г.В.Чичериным также принимался во внимание религиозный фактор. Их наступление могло поднять дух всех контрреволюционных элементов мусульманского Кавказа , что могло обернуться восстанием против большевиков. Вспышка панисламизма могла, по мнению Б.В.Леграна, «лишить большевиков Баку, который был основным фактором их силы».
«Несомненное наличие завоевательных националистических устремлений турок по адресу Карса, Александрополя, а может быть, Ардагана, Аджарии и Батума»4, как сообщал Г.К Орджоникидзе Г.В.Чичерину, заставило большевиков заняться поиском средств, способных остановить наступление кемалистов и предотвратить возникновение нового театра военных действий, не испортив отношений с ними. Дружба с турками обеспечивала спокойствие тыла Советской России с Кавказа. В.И.Ленин в конце ноября 1920 года потребовал принять по отношению к Грузии, Армении и Турции максимально примирительную политику, т.е направленную больше всего к тому, чтобы избежать войны.
Турки свое дальнейшее продвижение объясняли желанием освободить Армению от дашнаков. По мнению Г.В.Чичерина, это было жульничеством. Он предложил Б.В.Леграну приостановить передачу им оружия. В записке в ЦК от 5 ноября 1920 года он предложил посылать оружие в зависимости от хода политики кемалистов. Г.В.Чичерин принимал во внимание факт начавшихся военных столкновений между дашнаками и кемалистами. Большевиков могли обвинить в поддержке турецкого наступления. Советское руководство также рассматривало вероятность того, что турецкие националисты договорятся с союзниками и тогда станут использовать против Москвы ее же оружие. Поэтому Г.В.Чичерин считал, что в отношении оружия большевики должны были быть очень осторожными и осмотрительными. В записке Б.В.Леграну от 7 ноября 1920 года Г.В.Чичерин определил два условия, которые должны были выполнить турки, чтобы большевики продолжили выдачу оружия: заключить перемирие с Арменией, если она примет посредничество России, изгнать Антанту из Батума, если она его займет.1 В связи с этим В.И.Ленин на заседании ЦК 26 ноября 1920 года так определил линию поведения большевиков в отношении турок: «Не верьте кемалистам. Не давайте им оружия».
Оккупация кемалистами стратегически важных пунктов в Армении заставили большевиков использовать отправку оружия как средство добиться от них необходимых и важных на тот или иной момент уступок. Передачу партии оружия в декабре 1920 года большевики связали с требованием отступления турок за Арпачай в Карсскую область. Большевики не прекратили отправку оружия, чтобы не оттолкнуть турок, но, как заметил Г.В.Чичерин, «она могла бы растянуться на довольно долгое время»4 Зимой 1921 года отпуск оружия продолжался. Большевики не хотели осложнять отношения с турками накануне заключения договора.
Отношения между Советской Россией и Турцией после заключения договора, (весна 1921-1923 гг.)
Заключение договора о дружбе и братстве между большевиками и турками 16 марта 1921 года еще не означало окончательного урегулирования спорных моментов, касающихся Закавказья. Турции предстояло подписать договоры с Грузией, Арменией и Азербайджаном на конференции в Тифлисе, и тем самым эти три Закавказские республики должны были признать все уступки, которые сделала от их имени Россия в пользу Турции. Однако сами кемалисты на этой конференции хотели не только закрепить все свои московские приобретения, но и попытаться путем отдельных переговоров добиться тех или иных выгод, которых они не получили в Москве. Они отказались от общей конференции с кавказскими делегатами в советской столице, так как стремились оказаться вне непосредственного воздействия большевиков. Как отметил Г.В.Чичерин в записке в ЦК от 23 марта 1921 года, «в Тифлисе турки будут стараться что-нибудь урвать, поэтому будет абсолютно необходим тесный контакт Кавказских Делегаций с нами». В начале апреля 1921 года Г.В.Чичерин просил ЦК «категорически и определенно постановить, чтобы кавказские советские республики предварительно представили на одобрение Москвы договоры, которые они будут заключать с Турцией».2
Договор между Турцией и Закавказскими республиками был подписан 13 октября 1921 года. Он был необходим как признание республиками всех территориальных разграничений, совершенных от их имени Москвой. Карсский договор немногим отличался от советско-турецкого соглашения. Внесены небольшие исправления границы, добавлены статьи о некоторых льготах жителей пограничных областей при переходе границы и перегоне скота, определена граница между Нахичеванской областью и Арменией, добавлены статьи об амнистии, об армянских беженцах:
Одной из целей, которая преследовалась Россией и Турцией при заключении договора, было стремление обеих сторон установить дружеские, дипломатические отношения. Однако для турок подписание соглашения еще не означало быстрого проведения этой цели в жизнь, о чем свидетельствует их поведение после закрытия конференции.
Во-первых, командующий Восточным фронтом Карабекир медлил с уходом из Александрополя. По мнению Г.К.Орджоникидзе, «без очищения этого района советская власть не будет пользоваться никаким авторитетом». Опасность заключалась в том, что могли возникнуть осложнения с признанием власти большевиков местным населением. Армяне могли усомниться в их способности защитить их от турок и поддержать дашнаков, которые в конце февраля 1921 года предприняли удачную попытку контрреволюционного переворота и захватили власть в Эривани. Большевики восстановили свое положение в городе 2 апреля 1921 года, теперь они также должны были продемонстрировать свою силу, добившись эвакуации турецких войск из Александрополя.
Военный министр Турции даже попытался поставить вывод турецких частей в зависимость от введения в действие Александропольского договора. Это было совершенно необоснованное заявление. Во-первых, этот договор не имел юридической силы, будучи подписанным дашнакским правительством в тот момент, когда они не находились у власти в стране. Во-вторых, Московский договор аннулировал все положения этого армяно-турецкого соглашения. Г.В.Чичерин в телеграмме Г.К.Орджоникидзе от 4 апреля 1921 года заявил, что «Александропольский договор настолько чудовищен, что всякая ссылка на него должна встретить самый резкий отпор».
Турецкие войска были выведены из Александрополя 22 апреля 1921 года, но при этом они причинили большой материальный ущерб Армении. Советское правительство в ноте от 13 мая 1921 года заявило протест в связи с «враждебными действиями военных властей дружественной страны». Английская газета «Тайме» от 6 июля 1921 года отметила, что «несмотря на многочисленные инциденты и даже оскорбления, ввиду упорного отказа турок освободить Александрополь, вряд ли возможно, чтобы союз турок и большевиков распался».3 Советская Россия нуждалась в дружбе с Турцией, для того чтобы проводить свою империалистическую политику в Закавказье: заставить татар, грузин и армян отказаться от своих национальных стремлений. Большевики также надеялись оказывать давление на Англию через Анкару. С другой стороны, турки не могли обойтись без русского вооружения и без гарантии со стороны России в том, что восточные границы не будут переформированы. Наконец, они нуждались в моральной поддержке великой державы, поэтому для каждого турка ленинская Россия заняла место кайзеровской Германии как защитницы и покровительницы Турции.
Во-вторых, определенная напряженность в советско-турецких отношения после заключения договора о дружбе возникла из-за враждебного настроя турок в отношении жителей Карсской области русского происхождения. В основном это были молокане -религиозные сектанты, поселившиеся там во второй половине XIX века. Против них и просто русских жителей совершались акты насилия. Аресты, избиения и грабежи стали обычным явлением, была даже объявлена мобилизация русского населения в возрасте от 19 до 45 лет. Эта мера противоречила 10-и статье Московского договора, которая освобождала граждан обеих Договаривающихся, находящихся на территории другой стороны, от выполнения обязанностей по национальной обороне.
Для молокан самым острым и больным вопросом являлся вопрос об урегулировании их взаимоотношений с беженцами мусульманами из Азербайджана, Армении и Грузии. Этих беженцев турецкое правительство расселяло по молоканским селам. При этом имелось много случаев, когда на одну русскую семью приходилось две-три семьи мусульманских беженцев. Пользуясь покровительством турецкого правительства, беженцы-мусульмане выгоняли молокан из их домов, без разрешения хозяина пользовались его домом, имуществом, уничтожали его запасы топлива, воровали на огородах овощи.3
Б.В.Легран сообщил Г.В.Чичерину в июне 1920 года, что турки настаивают на немедленном выезде русских с территорий, перешедших к Турции, за советскую границу4 Турецкий посол в Москве Али-Фуад объяснил эту меру турецкого правительства тем, что близ Карса были открыты революционные организации. Фактически турки стремились избавиться от русских, чтобы освободить землю, дома для турецких крестьян.
Г.В.Чичерин ответил Б.В.Леграну, что нельзя допустить, чтобы путем терроризирования жителей района фактически принуждали оттуда уезжать, ибо турки не имели права настаивать на уходе тех или иных жителей. Они могли только требовать, чтобы советские власти не отказывали в приеме тем, которые сами добровольно без принуждения хотели оттуда уехать.
Торговые отношения между Советской Россией и Турцией в 1922-1923 гг
В 1922 году торговые связи между Советской России и Турцией развивались. Турция все еще была расколота на две части, поэтому Россия продолжала проводить два внешнеторговых курса в Константинополе и в Анкаре.
До 1922 года фелюжничество составляло основу торговых отношений обеих стран, так как деятельность Торговой Делегации в 1921 году «главным образом, была направлена на то, чтобы завоевать легальную возможность вести коммерческую работу в условиях военной оккупации и на знакомство с условиями, в которых предстояло работать». Отделение Аркоса в Константинополе приступило к работе только весной 1921 года и ему также предстояло наладить связи с местными деловыми кругами. После открытия в Анкаре в феврале 1922 года Торгпредства РСФСР -первого официального органа НКВТ - начался второй период, ознаменовавшийся сокращением операций с фелюгами. Была установлена система допуска только тех, которые были снабжены визами отделения Внешторга. Мелкие импортеры были терпимы лишь временно - в период острого продовольственного кризиса, до тех пор, пока не были установлены связи с солидными турецкими купцами. Их массовый наплыв в русские порты приводил к вывозу значительного количества ценностей из портовых городов, что наносило большой ущерб интересам России.
С назначением в Анкару в конце 1921 года Полпредом С.И.Аралова начинаются попытки планомерной, централизованной работы по экономическому внедрению РСФСР в Анатолийскую Турцию. Он согласился стать представителем НКВТ в этой части страны. После его прибытия в Анкару там 19 февраля 1922 года в торжественной обстановке открылось советское Торгпредство. Зам.КИД Турции Джемаль-бей произнес приветственную речь от имени турецкого правительства. В Самсуне такое же агентство было открыто 2 февраля 1922 года. Таким образом, отделение Внешторга приступило к своей работе в Турции с согласия кемалистского правительства.
Ознакомившись с ситуацией на месте, С.И.Аралов сообщает Л.Б.Красину 25 февраля 1922 года о необходимости теперь же развивать работу на рынках Анатолии. «Политические и экономические результаты нашей смелости и активности или робкой осторожности и пассивного выжидания скажутся в самом непродолжительном времени, тем более, что напор западных и американских капиталов на Анатолию в настоящее время значительно усилился». По мнению СИАралова, политическое влияние РСФСР на Турцию должно и могло быть основано на базе экономического влияния. В связи с этим он выступал за необходимость широкого развития деятельности отделения Внешторга.
Работа Торгпредства в Анатолийской Турции первоначально была направлена на ввоз и продажу советских нефтепродуктов. Для этой цели им открывались агентства в Мерсине, Инеболи, Трапезунде, Зангулдаке и подготовлялись базы для переброски нефтепродуктов и транспорта. Ввоз в Анатолию таких товаров, как пшеница, рожь, овес, ячмень, горох, мука, крахмал, картофель был затруднен из-за высоких пошлин на них, которые были установлены кемалистским правительством еще 7 мая 1921 года. В это же время был запрещен ввоз спирта, коньяка, рома и водки.
В начале ноября 1922 года кемалистское правительство вновь увеличило таможенный тариф, он также стал действовать в Константинополе. Высокий таможенный тариф и запрет на ввоз ряда товаров играли роль сдерживающих факторов как в увеличении объема экспорта, так и в расширении ассортимента поставляемой продукции.
Работа советского Торгпредства в Анатолии по распространению советских товаров в глубь Турции осложнялась слабым развитием путей сообщения в стране. Условия транспортировки от побережья в глубь были исключительно трудными. Вьюки с товарами перевозили обычно на ослах, мулах, верблюдах, лошадях и катерах.1 Проникновение западных предпринимателей в экономику Турции, начавшееся до окончания военных действий турок с греками осенью 1922 года, также создавало трудности для деятельности отделения НКВТ. Советский Полпред С.И.Аралов в своем докладе от 1 марта 1922 года отметил, что «в Турции начинает остро ощущаться конкуренция английского, французского, итальянского и особенно американского капиталов, и уже завязалась борьба между русским и американским керосином». С.И.Аралов, сознавая, что после войны турок с греками и установления дипломатических отношений Турции с Англией и другими странами, капиталы и предприниматели Запада хлынут широкой волной в эту восточную страну, сообщал в НКВТ в марте 1922 года «о необходимости захватить рынки Анатолии в непосредственно ближайшее время». Проблема заключалась в том, что области капиталов Россия была бессильна и не могла конкурировать с Западом, тогда как Турция нуждалась в притоке капиталов для восстановления своего хозяйства. Тем не менее С.И.Аралов считал необходимым бороться с западным влиянием. Он внес деловое предложение в отдел Востока НКВТ. Оно состояло в том, чтобы противопоставить иностранному капиталу местный туземный капитал, организованный советскими сотрудниками, и присоединить к нему русский, а при его недостатке также капитал немецкий, пропустив его в Малую Азию под видом русского капитала и при посредстве фирмы с участием русских представителей. Такое прикрытие было необходимо, так как «наибольшую ненависть турки питали к немцам, экономическую и колониальную политику которых они довольно испытали на своих спинах».
После подписания перемирия с турками 11 октября 1922 года капиталисты Америки и Западной Европы, ищущие рынки для товаров и выгодного приложения капиталов, стали в большей степени интересоваться Анатолией. Капиталы направлялись по обычному пути проникновения капиталов в местности колониального воздействия, прежде всего в область транспорта. Так, анатолийские порты обслуживались преимущественно пароходными компаниями Итальянского общества Ллойд Трестино. Американцы также вкладывали свои капиталы в транспортную сферу, но их размах был значительнее по сравнению с размахом французов и итальянцев.
