Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические и теоретические основы исследования 8
1.1. Теневая экономика: основные теоретические понятия 8
1.2. Неоинституциональная концепция теневой экономики 31
Глава 2. Теневая экономика в истории России 42
2.1. Теневая экономика в период «военного коммунизма» 43
2.2. Новая экономическая политика 65
2.3. Административно-командная система 89
Глава 3. Теневая экономика во внешнеэкономической деятельности 108
3.1. Институциональные изменения во внешней торговле 108
3.2. «Теневизация» внешней торговли 124
Заключение 142
Список литературы 145
Приложения 160
- Теневая экономика: основные теоретические понятия
- Неоинституциональная концепция теневой экономики
- Теневая экономика в период «военного коммунизма»
- Институциональные изменения во внешней торговле
Введение к работе
Актуальность исследования. В потоке различных книг и статей, посвященных экономическим проблемам, обращает на себя внимание недостаточная проработанность вопросов развития теневой экономики, неосознанность в широких научных кругах и в обществе в целом роли теневой экономики в трансформации социально-экономической системы, а также роли «теневиков» как самостоятельных субъектов исторических событий. Между тем стремительный рост теневой экономики в России, наблюдаемый за период с начала радикальных экономических реформ по настоящий момент (в 1990 - 1991 гг. теневая экономика составляла 10-11% ВНП, в конце 1990-х г. - более 40%), и последовавшие за количественными качественные изменения: институционали-зация теневой экономики, трансформация под ее воздействием экономического, социального и политического ландшафта, - обуславливают актуальность работы. Требуется теоретическое переосмысление явления теневой экономики не как спорадического, маргинального и паразитического, а как институциональной системы, как органического компонента развития экономических систем, как явления исторического.
Тема теневой экономики притягивает к себе исследователей тем, что в творческом, интеллектуальном поиске в контексте данного явления выявляются новые теоретические и методологические подходы в исследованиях становления и развития как рыночной экономики, так и «командной экономики». В исследовании внелегальных форм деятельности и их роли в становлении рыночной экономики наиболее выдающегося успеха достиг президент «Института свободы и демократии» перуанский экономист Эрнандо де Сото. Журнал «Economist» считает «Институт» вторым по значению центром стратегической мысли в мире. Основоположником наиболее продуктивного подхода в объяснении реальных экономических процессов, проходивших в «командной эконо мике» (в СССР), и роли в них теневых экономических отношений является Лев Тимофеев.
Существующие отечественные и зарубежные публикации отличаются разнообразием методологических и теоретических подходов. Однако обычно они фрагментарны (касаются отдельных аспектов), ограничиваются узкими временными рамками и не носят ретроспективного характера, т.е. не позволяют увидеть всеобъемлющий характер теневых экономических отношений.
Объектом исследования, таким образом, выступают теневые экономические отношения в России, а предмет исследования составляет причины, структуру и формы проявления теневой экономики в России в период становления и укрепления советской власти и в постсоветской период, и ее трансформирующую роль.
Целью диссертационной работы является определение предпосылок, факторов, концептуальных черт развития теневой экономической деятельности в конкретно-исторические периоды и в отдельных сферах экономической деятельности в России, выявление и анализ природы и закономерности теневых экономических отношений.
В соответствии с поставленной целью в работе решались следующие задачи:
- уточнение методологического и теоретического аппарата исследования теневой экономики, используемого в качестве методологической основы достижения сформулированной цели;
- определение, классификация факторов теневой экономики и их влияние на ее развитие;
- выявление основных исторических этапов и типов процесса эволюции теневой деятельности в России;
- выделение, анализ институтов и организаций, генерирующих и реализующих правила поведения на теневом рынке;
- переосмысление роли теневой деятельности в трансформации экономической системы.
Методологические и теоретические основы исследования разрабатывались на основе трудов отечественных ученых - как экономистов - Р.Е. Вайс-берга, Г. Белкина, Л.М. Тимофеева, К.В. Привалова, Ю.В. Латова, А. Н. Олейникова, P.M. Нуреева, В.А. Найшуля, В.Л. Тамбовцева, С. Ю. Барсуковой, Т.Г. Долгопятовой, Т.И. Корягиной, Р.И. Капелюшникова, В.В. Колесникова, В.О. Исправникова, В.Т. Рязанова, Л.Д. Широкорада и др., - так и социологов - В.В. Радаева, С. Кордонского, В. Волкова, Т.И. Заславской, Л.Я. Косалса, М.А. Ша-бановой, Р. Рывкина, И. Клямкина и др., а также зарубежных исследователей -Э. де Сото, Э. Файга, К. Харта, Х.-Д. Эверса, Т. Шанина, А. Портеса, К.А. Ра-ковский, Г. Беккера, Д. Норта, Дж. Бьюкенена, Каценелинбойгена А, Т. Вебле-на, Дж. Коммонса, Р. Коуза, О. Уильямсона, Г. Мюрдаля, Ф. Шнайдера, Г. Гроссмана, П. Вилиса, П. Хлебникова и многих других.
Методика исследования опирается на принципы общенаучного подхода (историзма, системно-структурного подхода, типологизации) и конкретно-научных методов исследования институциональной концепции.
Информационной основой исследования послужили отечественные и зарубежные монографические и периодические издания, статистические и справочные материалы.
Научная новизна работы состоит в следующем:
- уточнены и теоретически упорядочены ранее сложившиеся подходы и понятия теневой экономики;
- с позиции неоинституционального анализа сформулированы основные классификационные признаки структуры теневой экономики, дано ее определение;
- определены факторы, консервирующие теневые экономические отношения на современном этапе;
- впервые предпринят ретроспективный анализ роли теневой экономики
в трансформации экономической политики и системы в переломные периоды российской истории; - выявлены и исследованы факторы, предопределившие развитие теневых отношений во внешнеэкономической деятельности; При этом в научный оборот введены оригинальные отечественные источники по теме исследования.
Практическая и научная значимость исследования. Положения и вы- воды исследования могут быть использованы государственными и научными органами России при разработке программ по борьбе с коррупцией и деадми-нистрирования хозяйственной жизни в России. Результаты анализа теневой деятельности в историческом контексте могут быть полезны в качестве источника переосмысления отечественной истории, в том числе при разработке курса лекций и учебников по экономической истории.
Использованные для целей исследования методологические и теоретические принципы и разработанный на их основе понятийно-терминологический аппарат, могут быть применены для дальнейшей разработки теории теневой экономики и при проведении исследований экономических проблем переходного периода.
Результаты исследования могут быть реализованы в учебно-методологической работе высших учебных заведений. В частности, некоторые из них были использованы автором при составлении лекций для студентов как экономических, так и неэкономических специальностей и направлений.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались на международной научной конференции «Экономический строй России: прошлое, настоящее, будущее» (Санкт-Петербург, 2000), международной научной конференции «Экономическая наука: проблемы теории и методологии» (Санкт- Петербург, 2002), были опубликованы в сборнике научных статей Европейско- го университета в Санкт-Петербурге (Санкт-Петербург, 2002).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложений. Объем работы 170 страниц компьютерного набора, включая 15 таблиц, 1 график. Библиография насчитывает 200 источников.
Во введении обоснована актуальность темы. Сформулированы цели и задачи. Показана научная новизна и практическая значимость исследования. В первой главе, в результате систематизации и уточнения ранее сложившихся теоретических принципов и понятий теневой экономики, разработан теоретический и методологический аппарат, используемый в качестве основы исследования природы и закономерностей развития теневой деятельности. Во второй главе рассмотрено развитие теневой экономики в конкретно-историческом контексте: в периоды «военного коммунизма», новой экономической политики, административно-командной системы. В третьей главе выявлены особенности институционализации теневых экономических отношений во внешней торговле России. В заключении приведены основные выводы по итогам исследования, в том числе об идентичности природы и законов реализации всех форм проявления теневой экономики.
Теневая экономика: основные теоретические понятия
Исследование методологических и теоретических аспектов теневой экономики необходимо для целей их последующего использования как методических принципов анализа причин, структуры и форм проявления теневой деятельности. В отечественной научной литературе с периода «окончательной победы социализма в отдельно взятой стране» до начала перестройки «реального со циализма» игнорировались проблемы теневой экономики не оттого, что такие проблемы не стояли перед советским обществом, а в силу наличия табу на об суждения пороков советской системы. Однако трансформация советской сис темы вскрыла пороки системы и развила эти пороки до невиданных размеров. Одним из таких крупномасштабных пороков является теневая экономика. Про исходящие в России и во всем мире в этой сфере процессы, - прежде всего, рост масштабов теневой экономики и ее трансформирующее воздействие на экономику страны, - требуют осмысления. Новые возможности для этого от- крывает прогресс методологии научного познания, в том числе экономических наук, позволяющий обобщить уже сложившиеся подходы и нетрадиционно взглянуть на традиционные понятия теневой экономической деятельности, продвинуться в направлении их совершенствования, уточнения. Сторонниками неоклассического направления в противовес неокейнсиан-ским системам экономического роста была предпринята попытка создания своей концепции экономического развития. Центром внимания неоклассических теорий роста, в отличие от неокейнсианских, является равновесие между накоплением капитала и ростом населения, а не проблема соотношения сбережений и инвестиций. Это означает, по мнению неоклассиков (У. А. Льюиса, Дж. Фейя, Г. Раниса и д.), необходимость учета дуализма слаборазвитой экономики. Дву- . мя его компонентами являются традиционный сельскохозяйственный (докапи- талистический) и современный промышленный (капиталистический) секторы [119, С. 145 - 151]. В данной концепции дуалистической экономики традиционный сельскохозяйственный сектор отождествляется с докапиталистическими формами производства, а современный промышленный - с капиталистическими, интегрированными в мировое хозяйство. Для «докапиталистического» сектора типично квазистабильное равновесие, основанное на использовании примитивной технологии и опыта хозяйствования, основанного на местных обыча- ях и традициях. «Капиталистический» сектор появляется как своеобразная над- стройка, анклав модернизации внутри, «докапиталистического» отсталого общества [119, С. 145-151]. Модель дуалистической экономики, базирующаяся на теории развития с неограниченным предложением труда У. А. Льюиса, обосновывает дуализм слаборазвитой экономики различиями законов распределения в промышленном и в аграрном секторах. В промышленном секторе определяющим фактором является рынок, и действует закон предельной производительности, приравнивающий реальную заработную плату к предельному продукту труда. В аграрном секторе определяющим фактором выступают местные институты, регулирующие постоянную институциональную заработную плату, которая обусловлена средним продуктом труда. В этой модели миграции сельского населения в странах «третьего мира» в города, сопровождающуюся ростом избыточного предложения труда, придается чрезвычайно важное значение с точи зрения модернизации экономики. Модернизация здесь предстает, прежде всего, как способ перераспределения материальных и трудовых ресурсов, как обмен между секторами. Однако, существенным недостатком этой концепции модернизации «третьего мира» было то, что она не учитывала рост неформальной экономической деятельности, что наряду с другими причинами обусловливалось притоком трудовых ресурсов из села в город. В объяснении данного явления как раз заключается отличительная черта другого дуалистического подхода в изучении проблем развития, получившего название теория неформальной экономики, которая положила начало дебатов по проблемам теневой экономики. Дискуссия, прежде всего, разворачивалась вокруг содержания определения неформальной экономики.
Неоинституциональная концепция теневой экономики
В современном западном научном обществе, особенно в экономической науке, назревает поворот от неоклассики к идеям институционализма. Об этом, в частности, свидетельствуют присвоенные нескольким институционалистам нобелевские премии по экономике. Среди них такие корифеи институционализма как Ро( ш&ц Коуз, Дуглас Норт, Гуннар Мюрдал, Джеймс Бьюкенен, Гэри Беккер. В России дело обстоит иначе. После отмены идеологических оков с . науки российские ученые экономисты бросились механически копировать неоклассическое течение экономической мысли. «Механичность», в частности, проявилась в переводе названий многих книг неоклассической направленности, точнее их вовсе не переводили, а просто выпускали в русской транскрипции -«экономике». Однако надежды таким путем войти в мировую науку не смогли оправдаться, также как неоправдались надежды наших реформаторов построить современную, эффективную экономику при помощи неоклассических постулатов. Между тем аналитические возможности институционального направления, до сих пор не получившие широкое применение в исследовании проблем экономического развития, в частности теневой экономики в России, имеют весьма сильный научный потенциал. К наиболее плодотворным российским экономистам, работающим в институциональном направлении относятся Р. Ка-пелюшников, В. Л. Тамбовцев, А. Н. Олейник, В. В. Радаев, Л. Тимофеев, Ю. Латов, Р. М. Нуреев. В. Найшуль.
На сегодняшний день существует несколько институциональных концепций, однако до сих пор не сложилась единая классификация институциональной теории. Компромисс среди исследователей институционализма достигнут только в вопросе корней «дерева» институционализма. Считается, что это «дерево» произрастает из двух корней: «старого» институционализма и неоклассической теории [120].
К наиболее видным представителям «старого» институционализма относятся Т. Веблен (основатель институционального направления в экономической мысли), Дж. Коммонс, У. Митчелл, К. Поланьи, Дж. К. Гэлбрейт. К «старым» институционалистам (вполне справедливо) многие авторы перечисляют и К. Маркса, обосновывая это тем, что К. Маркс широко использовал метод холизма (объяснение поведения и интересов индивидов через характеристику институтов, предопределяющих их взаимодействия) и тезис институционального детерминизма [120, С. 28]. Методологический анализ научных идей Т. Шанина и активно пропагандируемые им идеи А. Чаянова дают нам основание причислять их к институционалистам.
«Старый» институционализм строит свои теоретические посылки на основе критики «жесткого ядра» неоклассического «мэйнстрима», методологического индивидуализма, т.е. рациональности выбора, экзогенности и стабильности предпочтенный индивида. Т. Веблен пишет: «Потребности и желания, цели и намерения, методы и средства, широта и направление человеческого поведения во многом определяются институциональной переменной, которая носит комплексный и нестабильный характер» [33, С. 242]. Дж. Коммонс отмечал, что институты «формируют каждую личность» [183]. К ключевому понятию институционального направления относится «институт». Идеи, что индивид социально и институционально зависим, - то есть отказ от индивида с заданными целями и предпочтениями Дж. Ходжсон называет отличительной характеристикой институционализма от неоклассического «мэйнстрима» и новой институциональной теории [183]. Р. Нуреев дает близкую к Дж. Ходжсону классификацию институциональных концепций (рис. 1). Источник: [120, С. 6]
Институциональная экономика - пишет Р. Нуреев, - в большей степени опирается на «старый» институционализм и приходит к полному отрицанию неоклассики. В отличие от ее неоинституционализм лишь расширяет и модифицирует традиционную неоклассику [120, 6]. Иную классификацию представляет А. Олейник (рис 2).
Неоинституциональная экономика (родоначальником которой является Р. Коуз), согласно А. Олейнику, внесла лишь некоторые корректировки в «защитной оболочке» неоклассической теории: рассматриваются разнообразные формы собственности (государственная, акционерная и другие формы собственно-сти), допускается существование транзакционных издержек и т.д.
Новая институциональная экономика, к наиболее видным представителям которой относятся Дж. Фон Нейман, О. Моргенштерн, Дж. Нэш, опровергла «жесткое ядро» неоклассики: существование единственной и совпадающей с оптимумом по Парето равновесие на рынке; ввела допущение, что равновесие может не существовать вообще [120, С. 31]. Р. Нуреев недостатки в классификации институциональных концепций А. Олейника видит в том, что она преуменьшает значение современной экономики соглашений, в ней напрямую связываются противоположности: конституционная экономика и «старый» институционализм, - сужается содержание «старого» институционализма, которое сводится лишь к экономике соглашения и конституционной экономике [120, С. 5]. Путаницу в классификации институциональной концепции и отнесении авторов по течениям концепции вводит В. Радаев. Неоинституционализм (посягающие на «защитную оболочку» неоклассики) и новая институциональная экономическая теория (подвергающая ревизии методологическое «ядро» неоклассики) представляется В. Радаевым как два течения в новом институциона-лизме [137, С. 110]. Несмотря на отмеченные отличия между различными течениями институциональной концепции всех их объединяет то, что они в той или оной степени подвергают ревизии предпосылки неоклассической теории, которая в силу чрезмерной абстрагированности построенных ими моделей экономической реальности, оказалась бессильна в объяснении многих проблем современной экономической действительности. К не «поддающимся» объяснению абстрактным аналитическим моделям, и результатом формирования экономической политики по этим моделям относится такая экономическая реальность, как теневая экономика. И поэтому не случайно рост популярности институциональных концепций среди специалистов, занимающихся проблемами теневой экономики.
Теневая экономика в период «военного коммунизма»
Традиционно исследования, посвященные «военному коммунизму», начинаются с вопроса, чем была обусловлена эта политика. В раскрытии этого вопроса вырисовывается два концептуальных направления. Одни авторы утверждают, что политика «военного коммунизма» была продиктована политико-экономическими обстоятельствами военного времени. Другие утверждают, что «военный коммунизм» есть «истинное проявление» социализма, - воспроизведение доктрин научного социализма на практике. Иначе говоря, при изучении данного периода над исследователями довлеют традиции классово-идеологического подхода. В результате, в научных кругах до сих пор еще не осознана роль «теневиков» как самостоятельных субъектов исторических событий, в частности, и «военного коммунизма». «Теневикам», как правило, отводится роль маргиналов, не оставляющих сколько-нибудь значимого следа в истории. Тем не менее, необходимо отметить, что попытки теоретического осмысления обильного материала о теневой экономике эпохи «военного коммунизма» и новой экономической политики впервые предприняли видные ученые 1920-х г.: Н.Д. Кондратьев, Л. Крицман, Г. Белкин, И. С. Кондурушкин, Ю. Ларин. Эти ученые признавали колоссальную роль «теневиков» на ход социально-экономических процессов. Тем не менее, им трудно было выйти за пределы идеологических рамок научного познания и увидеть в развитии теневой экономики нечто больше, чем только результат сопротивления классовых противников пролетариата.
Теоретико-методологическая значимость «военного коммунизма» заключается в том, что эта политика проявила себя как «реактив», выкристаллизовавший причины теневой экономики, формы ее проявления, и, что очень важно, способность ее трансформационного воздействия на ход социально-экономической политики. Важно отметить тот момент, что уже в эпоху «военного коммунизма» впервые проявились те тенденции социалистического хозяйства, и, в частности, теневой экономики, которые станут характерными для всего советского периода.
Экономическая политика большевиков в период «военного коммунизма», как правильно подметил Л. Крицман, выходил «за пределы экономической целесообразности», что «позволил революции победить» [90, С. 131]. Иначе говоря, экономические преобразования были нацелены не столько на создание более эффективной хозяйственной системы, сколько на решение тактических политических задач. Период «военного коммунизма» был эпохой идеологического и юридического торжества хозяйственного плана при его фактическом бессилии. В большей или меньшей степени идеологизация экономики сохранилась и в последующие годы коммунистического режима. Она выражалась, прежде всего, в стремлении упразднить товарно-денежные отношения, согласно коммунистическим догмам. Неоспорим тот факт, что в условиях войны, разрухи и острого дефицита всех видов ресурсов необходима мобилизация экономики, означающая усиление государственного контроля, тем не менее, для этого не обязательно было проводить тотальную национализацию промышленности и социализацию земли.
Представить «военный коммунизм» как воспроизведение доктрин научного социализма означило бы признание того, что к Октябрьскому перевороту была сконструирована теория социалистического строя. Однако анализ истории научного социализма показывает несостоятельность такого утверждения.
Основоположники научного социализма в своих работах дали только общий контур будущего социалистического общества. По мнению К. Маркса и Ф. Энгельса, объективное исследование эволюции капиталистического строя показывает, что в недрах этого строя развиваются элементы нового строя - социалистического, и что сам этот строй необратимо стремится к собственной гибели. «Могильщиком» капитализма и «кузнецом» нового строя, по их мнению, станет пролетариат. Поэтому основной исторической задачей было «прояснение сознания и организация пролетариата как класса, призванного в определенный момент социально-экономической эволюции - момент конечного кризиса капитализма - взять в свои руки перестройку всего общества в целом на социалистических основах» [26, С.48]. Маркс твердо отстаивал позицию, что «социализм может прийти лишь после предварительного социализирующего влияния капитализма» [43, С. 6]. Эту мысль большевики предали забвению.
Последователями марксизма, в том числе и отечественными марксистами, фактически не было привнесено в теорию научного социализма ничего существенного, и, по сути, вся теория научного социализма концентрировала свое внимание, в основном, на критике капитализма и выявление «момента конечного кризиса капитализма». Октябрьский переворот заставил марксистов (большевиков) задуматься над вопросом, как «перенести социализм с высот радужной мечты на землю суровой действительности».
Институциональные изменения во внешней торговле
Система внешней торговли состоит из совокупности институтов и организаций. Первые представляют собой ограничительные рамки, структурирующие взаимоотношения между [117, С. 17] участниками ВЭД, а вторые - группу людей, объединенных стремлением сообща достичь целей [117, С. 20], которые обусловили их «выход» на мировой рынок. Взаимодействия между институтами и организациями определяют направление институциональных изменений [117, С. 20]. В институциональных изменениях во внешней торговле России начиная с постперестроечного периода до нынешних дней условно можно выделить несколько периодов, обусловивших масштабы, структуру и формы теневой деятельности.
Первый период пришелся на начало перестройки. Впервые после объявления перестройки советского общества власти выразили свою озабоченность проблемами ВЭД в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров (СМ) СССР от 19 августа 1986 г «О мерах по совершенствованию управления внешнеэкономическими связями». В нем в качестве основных причин стагнации в ВЭД были названы следующие: устаревшие методы управления внешнеэкономической деятельностью, т.е. административно-приказное руководство внешней торговлей; разобщенность промышленности и внешней торговли - ведомственная монополия на ВЭД; отстранение производственных объединений и предприятий от самостоятельного участия в ВЭД. Из чего следовало, что для решения этих проблем целесообразно было перейти к экономическим методам управления на основе полного хозрасчета и самофинансирования, предоставления хозяйствующим агентам права самостоятельного осуществления экспортно-импортных операций. Однако по прошествию нескольких лет не было отмечено сколько-нибудь реальных сдвигов в сторону улучшения позиции страны на внешнеэкономической арене. Этого не произошло, потому что участники ВЭД действовали в рамках той институциональной среды, которая существовала внутри страны". Внешняя и внутренняя экономики страны составляют единую национальную экономику и поэтому проблемы одной из них отражаются на другой.
Хозрасчет и самофинансирование в ВЭД, как и во всей экономике, в силу определенных институциональных причин носили фиктивный характер. Формально объединения Минвнешторга еще в 1978 г. были переведены на хозрасчет. Они имели самостоятельные балансы, расходы на свое содержание прикрывали собственными доходами от посреднической деятельности. Однако ни этот «неполный хозрасчет», ни тот «полный хозрасчет», на который спустя десять лет были переведены приемники объединений Минвнешторга, внешнеторговые объединения и ведомства Министерства внешних экономических связей СССР (МВЭС), не давали реальной самостоятельности. Так, объединениям при предоставлении права самостоятельно разрабатывать и утверждать пятилетние и годовые планы экономического и социального развития тут же делалась оговорка: «на основе исходных данных, доводимых до них вышестоящими организациями» [23, С. 431]. Реальная самостоятельность внешнеторговых предприятий и объединений была заблокирована также существующим в те годы механизмом государственного заказа. Как раньше предприятия получали от центральных плановых органов директивный план на поставки товаров на экспорт, так и после введения механизма госзаказов суть поставок осталась по прежнему директивной. Например, предприятие не могло прекратить отгрузку товара, даже если потребитель не оплачивал взятую продукцию, хотя оно имело формально на это право. Вот как в 1989 году это объяснял бывший заместитель генерального директора по экономике «Владимирского тракторного завода» Иосиф Бакалейник: «Если не отправить трактора агропрому, начнут нажимать на то, что село у нас в сложном финансовом положении. Не добьются убеждением - существует масса рычагов принуждения». Он же сообщал о том, что Госснаб по-прежнему им спускает разнарядку на тракторы, дизельные двигатели, запчасти [55, С. 13]. Могли ли предприятия и объединения в этих условиях вести эффективную деятельность на мировом рынке, где им пришлось бы столкнуться в конкурентной борьбе с транснациональными корпорациями (ТНК), не обремененными директивными планами, грубыми наращениями контрактных отношений со стороны государства? К тому же конъюнктура мирового рынка эластична, и поэтому очень трудно прогнозировать портфель заказов: он может меняться в течение года, тем более в течение пяти лет.
