Этнические меньшинства в городах Республики Татарстан Титова Татьяна Алексеевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Нормативно-правовое определение статуса этнических меньшинств 40

1.1. Дефиниция «этническое меньшинство» 40

1.2. Защита прав национальных меньшинств в международно-правовом дискурсе 72

1.3. Российский опыт правового регулирования статуса этнических меньшинств 110

1.4. Этнические меньшинства в правовом поле Республики Татарстан 134

Глава 2. Идентичность и лингвокультурное поведение 158

2.1. Иерархия и пространство идентичности 158

2.2. Языковая компетенция и лингвокультурное поведение 182

2.3. Этнолингвистическое пространство Республики Татарстан и защита прав меньшинств в языковой сфере 199

Глава 3. Опыт межэтнического взаимодействия: толерантность и дистанцированность 216

3.1. Толерантность и дискриминационный опыт: конструирование и социальные практики 216

3.2. Стереотипы этнического восприятия в континууме «этническое меньшинство - этническое большинство» 241

3.3. Этнические меньшинства в Татарстане: отражение достижений и проблем в печатных СМИ 257

Глава 4. Культура этнических меньшинств в современном татарстанском обществе: консерватизм vs глобализация 278

4.1. Этнокультурное пространство 278

4.2. Этноконфессиональное пространство 310

4.3. Институализация культуры этнических меньшинств 325

Заключение 347

Список использованных источников и литературы 359

Приложение 401

• Дефиниция «этническое меньшинство»
• Иерархия и пространство идентичности
• Толерантность и дискриминационный опыт: конструирование и социальные практики
• Этнокультурное пространство

Введение к работе

Актуальность проблемы. Последние десятилетия XX века отмечены во всем мире новой волной международного правотворчества в сфере защиты прав этнических меньшинств. Появление трех многосторонних актов - Декларации о правах лиц, принадлежащих к национальным, религиозным и языковым меньшинствам (1992), Конвенция об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам (1994) и Европейская рамочная конвенция о защите национальных меньшинств (1995) -акцентировало внимание мирового сообщества к проблемам этнических меньшинств. В России эта проблема воспринимается еще более остро в связи с тем, что на фоне распада советского общества и многочисленных этнических конфликтов на российской периферии и в новых постсоветских государствах произошли изменения во всех сферах общественной жизни, влекущие за собой различные изменения в социальных ориентациях и адаптационном поведении населения.

Находясь в инонациональном окружении, этнические меньшинства, как правило, быстрее теряют свою этнокультурную специфику, активнее подвергаются ассимиляции, чаще лишены представительства во властных структурах, нежели доминирующие группы, что, в свою очередь, может привести к ощущению неравенства и стать внутренней основой конфликтности и этноцентризма. Все эти особенности должны учитываться при формировании гуманистических принципов гражданского общества и создания комфортного этнического фона.

Татарстан - полиэтничная Республика, где основными этническими группами являются татары (52,9%) и русские (39,5%). В структуре населения Республики Татарстан группы этнических меньшинств составляют 7,6%¹. Многонациональный состав населения Республики - результат сложных исторических, демографических, социально-экономических и социально-Национальный состав населения Республики Татарстан: Статистический сборник по итогам Всероссийской переписи населения 2002 г. / Комгосстат РТ. - Казань, 2004. - Т. 4. -С. 7-8.

4 культурных процессов. В настоящее время фиксируемый миграционный прирост этнических меньшинств в Республику Татарстан делает более сложной этническую картину населения. И, прежде всего, это относится к населению крупных городов. Этническое взаимодействие здесь происходит в трех плоскостях: этническое большинство (татары) взаимодействует с этническим большинством (русские); группы этнических меньшинств взаимодействуют с другими группами этнических меньшинств; и, наконец, этническое большинство взаимодействует с группами этнических меньшинств (то есть русские и татары взаимодействуют с группами этнических меньшинств).

Таким образом, изучение факторов, определяющих стратегии поддержания бесконфликтной этничности и комфортности этнического фона группами меньшинств, является для региона значимым.

Научная новизна и практическая значимость. До настоящего времени в городах Российской Федерации, в том числе и в городах Республики Татарстан, преимущественно изучалось доминирующее в данном регионе население, представляющее этническое большинство. Между тем, комфортность этнического фона в значительной степени зависит и от групп этнических меньшинств, что и вызвало исследовательский интерес автора. В настоящей работе впервые с помощью сочетания количественных и качественных методик исследуются различные группы этнических меньшинств в Республике Татарстан. Комплексное исследование тенденций этнического развития групп этнических меньшинств может служить дополнением в системе научных знаний и взглядов об этнических группах и создает предпосылки для научно-практического прогнозирования их дальнейшего поведения и развития.

Научно-практическая значимость настоящего исследования заключается в возможности использования полученных результатов при разработке и реализации различных научно-исследовательских и практических программ в целях оптимизации межэтнических отношений и

5 поддержания комфортного этнического фона, в первую очередь, в Республике Татарстан. Данное исследование призвано способствовать распространению идей и норм плюрализма и мультикультурализма; формированию установок на толерантность и бесконфликтную этничность у граждан полиэтничного общества. Результаты исследования могут быть экстраполированы на аналогичные регионы Российской Федерации.

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования выбраны группы этнических меньшинств: чуваши, украинцы, армяне и немцы, проживающие в г. Казани и г. Набережные Челны Республики Татарстан и рассматриваемые нами на уровне межгруппового взаимодействия.

Предмет исследования - этническое развитие групп меньшинств в условиях современного социального пространства.

В основу выбора этнических групп для нашего исследования были положены следующие факторы:

а) номинальная численность этнических групп;

б) степень их институализации;

в) близость/удаленность «материнского этнорегиона»;

г) исторический контекст и обстоятельства осуществления миграции;

д) кросскультурные различия на макроуровне.
Хронологические рамки: постсоветский период с необходимыми

экскурсами в предшествующие исторические периоды.

Степень изученности проблемы. Наиболее изученным аспектом поставленной проблемы являются правовые вопросы, прежде всего, защита прав меньшинств в международном и внутригосударственном праве. Важность и значимость исследования данной проблемы объясняют внимание к ним со стороны ученых-юристов на протяжении всего XX столетия. Первый период повышенного интереса юристов к проблеме национальных меньшинств связан с двумя мировыми войнами. Еще во время первой мировой войны 1914 - 1918 гг. эта тема затрагивалась в книге «Проблемы

малых наций в европейском кризисе», автором которой был Т. Масарик². Наиболее активно данная проблематика разрабатывалась в 1920-х - 1940-х гг. немецкими юристами. Уже через год после вступления 20 января 1920 г. в силу Версальского мирного договора, явившегося итогом первой мировой войны, в Германии стали выпускаться книги серии «Право на самоопределение немцев». Первой вышла работа Курта Волцендорфа «Основные идеи права национальных меньшинств», в которой автор заявил, что зашита меньшинств относится к сфере «естественных прав человека» . Одновременно была опубликована работа И. Шетцеля «Правовые отношения зарубежных немцев к империи»⁴. В 1922 г. в Берлине было опубликовано исследование Л. Эпштейна «Защита национальных меньшинств как международная правовая проблема»⁵. В книге Г. Плеттнера «Проблема защиты национальных меньшинств»⁶ были исследованы общие идейно-исторические, политические и формально-юридические основы, а также излагались главные аспекты действующих правовых норм в данной сфере. Значительное внимание уделялось положению немецких меньшинств в сопредельных государствах. На эту тему И. Рукзер в 1921 г. написал книги «Гражданство и защита меньшинств в Верхней Силезии» и «Правовое положение немцев в Польше» , в 1923 г. Хофбауэром была защищена диссертация по этим проблемам в Иенском университете . Из числа изданных в Австрии научных работ можно отметить увидевшую свет в 1929 г. книгу О. Юнганна, в которой автор обратил внимание на

² Masaryk, Т. G. The Problem of Small Nations in the European Crisis / T. G. Masaryk. -
London, 1916.

³ Wolzendorf, K. Grundgedanken des Rechts der nationalen Minderheiten (Naturrecht des
Minderheitenschutzes) IK. Wolzendorf. - Berlin, 1921.

⁴ Schatzel, I. Die Rechtsbeziehungen der Auslandsdeutschen zum Reich / I. Schatzel. - Berlin,
1921.

⁵ Epstein, L. Der nationale Minderheitenschutz als internationales Rechtsproblem / L. Epstein. -
Berlin, 1922.

⁶ Plettner, H. Das Problem des Schutzes nationaler Minderheiten / H. Plettner. - Berlin, 1927.

⁷ Rukser, I. Die Rechtsstellung der Deutschen in Polen 11. Rukser. - Berlin, 1921; Rukser, I.
Staatsangehorigkeit und Minoritatenschutz in Oberschlesien /1. Rukser. - Berlin, 1921.

⁸ Hofbauer. Der Minoritatenschutz in Polnisch-Oberschlesien I Hofbauer. - Jena, 1923.

7 происхождение проблемы меньшинств⁹. Во Франции были опубликованы исследования Фуке-Дюпарка «Защита национальных, языковых и религиозных меньшинств» в 1922 г.¹⁰, через год - в 1924 г. - Драголюба Кретина «Меньшинства, государство и международное сообщество» , в 1932 г. - Д. Эрдштейна «Юридический статус меньшинств в Европе»¹². В Великобритании серьезное исследование данной темы предпринял английский ученый К. Маккартни, книга которого - «Национальные государства и национальные меньшинства» - увидела свет в 1934 г. Меньшинства в других европейских странах стали объектом рассмотрения в диссертации фон Поля об эстонском законе, о культурной автономии¹⁴, в сборнике статей «Польша и проблема меньшинств»¹⁵, в работах Гербера «Культурная автономия как признак правового порядка для меньшинств и ее реализация в соответствии с Эстонской Конституцией»¹⁶, Б. Ламея «Меньшинства в Латвии»¹⁷, Ноэля-Букстона «Национальные меньшинства сегодня»¹⁸, С. Драгомира «Этнические меньшинства в Трансильвании»¹⁹, Ф. Ботени «Меньшинства в Трансильвании»²⁰ и ряде других работ. Вместе с тем, в конце 30-х годов научное осмысление связанных с национальными меньшинствами вопросов в Европе было резко прервано, в связи с началом второй мировой войны. В США большую работу по указанной проблеме

⁹ Junghann, О. Ursprung und Losung des Problems der nationalen Minderheiten /
0. Junghann. - Wien, 1929.

¹⁰ Fouques-Duparc. La Protection des Minorites de race, de langue, et de religion / Fouques-
Duparc. -Paris, 1922.

¹¹ Krstitsch, D. Les Minorites, l'Etat et la Communaute internationale I D. Krstitsch. - Paris,
1924.

¹² Erdstein, D. Le statut juridigue des minorites en Europe / D. Erdstein. - Paris, 1932.

¹³ Macartney, C. A. National States and National Minorities / C. A. Macartney. - London, 1934.

¹⁴ Poll, V. Kulturautonomiegesetz der Republik Estland / V. Poll. - Wurzburg, 1926.

¹⁵ Polen und das Minderheitenproblem. - Warszawa, 1935.

¹⁶ Gerber. Kulturautonomie als Eigenart minderheitenrechtlicher Ordnung und ihre
Verwirklichung nach der estnischen Verfassung / Gerber. - Berlin, 1926.

¹⁷ Lamey, B. Die Minderheiten in Lettland / B. Lamey. - Riga; Berlin, 1931.

¹⁸ Noel-Buxton. National Minorities Today / Noel-Buxton. - London, 1931.

¹⁹ Dragomir, S. The Ethnical Minorities in Transylvania / S. Dragomir. - Geneva, 1927.

²⁰ Boteni, F. Les Minorites en Transylvanie / F. Boteni. - Paris, 1938.

*У 1

вели О. Яновски, доктора философии Ф.Браун и Д. Росек . В 1937 г. в Нью-Йорке под редакцией Ф. Брауна и Д. Росека вышел фундаментальный труд «Наши расовые и национальные меньшинства», переизданный (с изменениями и дополнениями) в 1946 г. под названием «Одна Америка. История, сотрудничество и современные проблемы наших расовых и национальных меньшинств», ставший первым систематическим исследованием в США, содержащим анализ социальных проблем и конфликтов, возникающих из расовых и культурных различий национальных меньшинств²². Интересное исследование осуществил американский ученый Оскар Яновски, книга которого «Национальности и национальные меньшинства» увидела свет в Нью-Йорке в 1945 г. О. Яновски отметил взрывоопасную природу национальных проблем в Центральной и Восточной Европе, констатировав, что современные державы пренебрегают данным вопросом. Справедливо полагая, что построение гомогенных государств в Европе невозможно, он высказал ряд предложений по обеспечению прав меньшинств через свободу ассоциации, культурную автономию и федерализм. Считая, что отношения между национальным меньшинством и государством являются, прежде всего, внутренним делом последнего, О. Яновски предлагал разрешать любые проблемы первоначально между лидерами национального меньшинства и правительственными чиновниками. Международное обеспечение прав меньшинств он видел посредством специально создаваемых в каждой стране «офисов меньшинств», которые могли бы принимать и разрешать, на основе заключений компетентных экспертов и в сотрудничестве с властями данного государства, спорные вопросы. В случае, если тот или иной вопрос не может быть разрешен в указанном порядке, спор можно было бы передавать в «Международный суд

²¹ См., например: Janowsky, О. J. The Jews and Minority Rights / О. Janowski. - N. Y., 1933.

²² One America. The History, Contributions, and Present Problems of Our Racial and National
Minorities / Ed. by F. J. Brown and J. S. Roucek. - N. Y., 1946.

9 справедливости» . Идеи О. Яновски во многом были реализованы в конце XX в. в деятельности Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Совета Европы.

Новый импульс изучению проблем меньшинств придал Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинки, 1 августа 1975 г.), рассматривавший уважение к правам лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и поддержку их культуры в качестве составной части принципа уважения прав человека и основных свобод, имеющих первостепенную важность для межгосударственных отношений. В последнюю четверть XX в. на Западе вышли монографии по проблемам защиты меньшинств, принадлежащие перу ученых-юристов -Себастьяну Барчу, Иссе Бокатоле, Франческо Капоторти, Феликсу Эрмагоре, Кристофу Гютерману, Райнеру Хофману, Отто Кимминиху, Эриху Пирхеру, Патрику Торнберри и другим²⁴; соответствующие разделы о национальных меньшинствах содержатся, обычно, и в научных трудах по международному праву более общего характера. В советской юридической науке проблема национальных меньшинств не получила, к сожалению, адекватного отражения. Если не считать партийно-пропагандистской литературы КПСС и статей, в 1917 - 1991 гг. было выпущено лишь несколько научных произведений. Так, в указанный период вышла в свет работа Б. А. Александрова о положении этнических меньшинств в послевоенной

Janowski, О. J. Nationalities and National Minorities (With Special Reference to East-Central Europe) / O. Janowski. - N. Y., 1945.

²⁴ См., например: Bartsch, S. Minderheitenschutz in der internationalen Politik. Volkerbund und KSZE/OSZE in neuer Perspektive / S. Bartsch. - Opladen, 1995; Bokatola, I. O. reorganisation des nations unies et la protection des minorites I I. O. Bokatola. -Brussel, 1992; Capotorti, F. Der Schutz der Minderheiten und das Volkerrecht I F. Capotorti II Zur Deklaration der Vereinten Nationen. - Universitas, 1982; Ermacora, F. Der Minderheitenschutz im Rahmen der Vereinten Nationen / F. Ermacora. - Wien, 1988; Gutermann, C. Das Minderheitenschutzverfahren des Volkerbundes I С Gutermann. - Berlin; Miinchen, 1979; Hofmann, R. Minderheitenschutz in Europa / R. Hoftnann. - Berlin, 1995; Kimminich, O. Einfuhrung in das Volkerrecht I O. PCimminich. - Tubingen, Basel, 1997; Pircher, E. Der vertragliche Schutz ethnischer, sprachlicher und religioser Minderheiten im Volkerrecht / E. Pircher. - Bern, 1979; Thornberry, P. International Law and the Rights of Minorities / P. Thornberry. - Oxford, 1991.

10 Европе , были защищены диссертационные исследования по вопросам зашиты национальных меньшинств Г. Е. Жвания и А. X. Абашидзе; опубликован историко-правовой очерк на ту же тему Г. Е. Жвания и книга «Международные проблемы защиты национальных меньшинств», написанная в 1991 г. А. X. Абашидзе совместно с И. П. Блишенко²⁷.

Распад Союза ССР привел к возникновению на территории этой бывшей великой державы пятнадцати многонациональных государств, причем, большое количество русских оказалось вне юрисдикции Российской Федерации; это значительно обострило проблему судеб соотечественников за рубежом. Движение русского этноса за пределы территорий своего исконного расселения наблюдалось со времен императорской России, продолжилось оно и в советский период. Однако именно распад СССР привел к тому, что число оказавшихся вне Отечества россиян во много раз превысило отток жителей из России за все эмиграционные потоки («волны») последних трехсот лет. Впервые в истории цивилизаций появилась столь массовая, сопоставимая по численности с населением многих стран мира, российская диаспора за рубежом. Положение усугубляется многомиллионным потоком беженцев и вынужденных переселенцев, нарастанием сепаратизма и национализма, что угрожает также единству и целостности РФ. Указанные объективные обстоятельства стали причиной усиления внимания отечественных правоведов к проблеме национальных меньшинств: в 1992 - 2000 гг. появились книги и статьи Г. Б. Старушенко, И. П. Блищенко, С. В. Черниченко, А. X. Абашидзе, И. Б. Власенко, В. Ю. Зорина, Н. А. Михалевой, Н. М. Гиренко, М. В. Пучковой, И. Ю. Пешперовой, В. В. Кочаряна, М. В. Мархгейм, С. М. Пунжина,

Александров, Б. А. Положение национальных меньшинств в послевоенной Европе / Б. А. Александров. - М., 1933.

²⁶ Жвания, Г. Е. Международно-правовые гарантии защиты национальных меньшинств / Г. Жвания. - Тбилиси, 1959.

Абашидзе, А. X. Международные проблемы защиты национальных меньшинств / А. X. Абашидзе, И. П. Блищенко. - М., 1991.

Н. Ф. Бариновой, И. А. Умновой, М. Д. Смыслова, Л. В. Андриченко, С. С. Юрьева, Р. А. Тузмухамедова и других .

Вместе с тем их классификация по конкретной тематике и году издания не дает оснований для вывода о том, что проблема правового статуса и защиты прав национальных меньшинств в России изучена глубоко.

Проблема правового статуса национальных меньшинств в Татарстане специального внимания исследователей не привлекала. Исключением можно считать лишь научно-исследовательский проект «Законодательство и практика регулирования прав национальных меньшинств в субъектах России», осуществленный под руководством В. И. Мукомеля, результаты которого представлены в Интернете . Однако собранные им материалы дают лишь общее представление о правовом регулировании статуса национальных (меньшинств) в Татарстане и не касаются проблемы правореализации. Собственно изучению правового статуса и защиты прав национальных меньшинств в Татарстане посвящены работы Т. А. Титовой, А. В. Скоробогатова, Е. В. Фроловой и А. И. Хамидуллиной³⁰.

См., например: Старушенко, Г. Б. Соотечественники: правовой аспект проблемы / Г. Б. Старушенко // Московский журнал международного права. - 1998. - № 4; Черниченко, С. В. Континуитет, идентичность и правопреемство государств / СВ. Черниченко // Российский ежегодник международного права. 1996 - 1997. -СПб., 1998; Абашидзе, А. X. Защита прав меньшинств по международному и внутригосударственному праву / А. X. Абашидзе. - М., 1996; Пучкова, М. В. Проблемы правового статуса национальных меньшинств в Российской Федерации / М. В. Пучкова // Конституционный строй России. - М., 1992. - Вып. 1; Пешперова, И. Ю. Права национальных меньшинств и их защита в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) / И. Ю. Пешперова. - СПб., 2001; Андриченко, Л. В. Регулирование и защита прав национальных меньшинств и коренных малочисленных народов в Российской Федерации / Л. В. Андриченко. - М., 2005; Юрьев, С. С. Правовой статус национальных меньшинств (теоретико-правовые аспекты) / С. С. Юрьев. - 2-е изд. - М., 2000.

²⁹ Центр этнополитических и региональных исследований. - Режим доступа: , свободный. — Проверено: 01.09.2007.

См., например: Титова, Т. А. Правовые механизмы формирования этнического фона в условиях многонационального региона: опыт Республики Татарстан // Проблемы этнокультурного взаимодействия в Урало-Поволжье: История и современность: Материалы и тезисы докладов Межрегиональной научно-практической конференции (27 -29 окт. 2006 г., г. Самара). - Самара, 2006; Титова, Т. А. Закон «О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан» и защита прав национальных меньшинств в Республике Татарстан / Т. А. Титова // Современное право. -

Вопрос об изучении особенностей этнического развития дисперсно

расселенных этнических групп, проживающих в отрыве от основной массы

этноса и вне его территории, был поставлен в 1980-е гг. в связи с

необходимостью изучения различных аспектов этнических процессов в

период социально-экономических и политических трансформаций . Перед этнографической наукой встала задача изучения тенденций, имеющих место в этнодисперсных группах, проживающих в иноэтничной среде, активно влияющей на различные компоненты культуры переселенцев. Изучение иноэтничньгх групп сочеталось с исследованием региональных проблем индигенных этнических групп. Был накоплен огромный конкретный опыт реализации исследовательских программ по изучению этнических процессов у целого ряда этнических групп в бывшем СССР и за рубежом. Наряду с трудами теоретического характера, появлялись работы, написанные по результатам конкретных исследовательских программ и разработок в области изучения современных этнических процессов по тем или иным республикам, регионам, а также по отдельным народам и этническим группам. К числу таких исследований относятся работы Ю. В. Арутюняна, Л. М. Дробижевой,

2006. - № 11; Титова, Т. А. Регламентация правового статуса национальных меньшинств в Республике Татарстан / Т. А. Титова; А. И. Хамидуллина // VI Конгресс этнографов и антропологов России. Санкт-Петербург, 28 июня - 2 июля 2005 г. / Отв. ред. Ю. К. Чистов. - СПб., 2005; Титова, Т. А. К вопросу об определении понятия «национальное меньшинство» / Т. А. Титова; А. И. Хамидуллина // Цивилизации народов Поволжья и Приуралья. Проблемы истории и геополитики. - Чебоксары, 2006; Титова, Т. А. Регламентация правового статуса национальных меньшинств в Республике Татарстан / Т. А. Титова; А. И. Хамидуллина // Право в зеркале жизни. Исследования по юридической антропологии / Отв. ред. Н. И. Новикова. - М., 2006; Титова, Т. А. Диалог культур и регламентация прав групп этнических меньшинств в Татарстане / Т. А. Титова; Е. В. Фролова // Материалы Всероссийской научной конференции «Антропологическая экспертиза Российского законодательства». 11-12 февраля 2005 г. - Казань, 2005; Скоробогатов, А. В. Законодательство о языке и защита прав национальных меньшинств в Республике Татарстан / А. В. Скоробогатов; Т. А. Титова // Российское законодательство в современных условиях: Материалы Четвертой ежегодной научно-практической конференции. Брянск, 9 окт. 2006 / Отв. ред. П. Н. Кириченко. - Брянск, 2006. ³¹ См., например: Дробижсва, Л. М. О проблемах межнациональных отношений и задачах этносоциологии в современных условиях / Л. М. Дробижева // Советская этнография. -1989. - № 1; Тишков, В. А. О новых подходах в теории и практике межнациональных отношений / В. А. Тишков // Советская этнография. - 1989. - № 5; Сусоколов, А. А. Межнациональные браки в СССР / А. А. Сусоколов. - М., 1987.

13 В. С. Кондратьева, А. А. Сусоколова, Д. Г. Коровушкина, В. В. Пименова, Н. М. Лебедевой, А. А. Хохлова, Т. Б. Смирновой . Примером комплексного изучения этнодисперсной группы в полиэтничном окружении являются работы А. Е. Тер-Саркисянц и В. Я. Бабенко .

В работах Н. А. Томилова, Н. В. Юхневой, М. Э. Хайкиной,
Ю. В. Ивановой, М. Н. Губогло, Ю. В. Арутюняна, М. Э. Коган,

А. Г. Осипова, Н. М. Лебедевой, Р. Р. Галлямова, В. В. Воронкова исследовались отдельные культурно-бытовые, социальные и психологические аспекты развития различных этнодисперсных групп³⁴.

См., например: Арутюнян, Ю. В. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования / Ю. В. Арутюнян, Л. М. Дробижева, В. С. Кондратьев,

A. А. Сусоколов. - М., 1984; Дробижева, Л. М. Русские в новых государствах. Изменение
социальных ролей / Л. М. Дробижева // Россия сегодня: трудные поиски свободы. -
М., 1993; Коровушкин, Д. Г. Чуваши Западной Сибири / Д. Г. Коровушкин. -
Новосибирск, 1997; Пименов, В. В. Удмурты: опыт компонентного анализа этноса /

B. В. Пименов. - Л., 1977; Лебедева, Н. М. Русские в республиках бывшего Союза:
предрешен ли их исход / Н. М. Лебедева, А. А. Хохлов // Этнополис. -1993. - № 2; Русские
(этносоциологические очерки). - М., 1992; Чуваши: современные этнические процессы. -
М., 1988; Смирнова, Т. Б. Немцы Сибири: этнические процессы / Т.Б.Смирнова. -
Омск, 2002; Конструирование этничности: Этнические общины Санкт-Петербурга / Под
ред. В. В. Воронкова, И.Освальд. - СПб., 1998; Осипов, А. Г. Национально-культурная
автономия. Идеи, решения, институты / А. Г. Осипов. - СПб., 2004.

³³ См., например: Тер-Саркисянц, А. Е. Армяне. История и этнокультурные традиции /

A. Е. Тер-Саркисянц. - М., 1998; Бабенко, В. Я. Украинцы в Башкирской АССР /

B. Я. Бабенко. - Уфа, 1992.

³⁴ См.: Арутюнян, Ю. В. Опыт социально-этнического исследования (по материалам
Татарской АССР) / Ю. В. Арутюнян // Советская этнография. - 1968. - № 4;
Арутюнян, Ю. В. Социально-культурные аспекты развития и сближения наций в СССР
(программы, методика и перспективы исследования) / Ю. В. Арутюнян // Советская
этнография. - 1972. - № 3; Галлямов, Р. Р. Многонациональный город:
этносоциологические очерки / Р. Р. Галлямов. - Уфа, 1996; Губогло, М. Н. Современные
этноязыковые процессы в СССР / М. Н. Губогло. - М., 1984;
Губогло, М. Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки /
М. Н. Губогло. - М., 2003; Лебедева, Н. М. Социальная психология этнических миграций /
Н. М. Лебедева. - М., 1993; Коган, М. Э. Этнокультурные ориентации инонационального
населения большого города: Дис. ... канд. ист. наук / Ленинградск. гос. ун-т; М. Э. Коган.
- Л., 1985; Томилов, Н. А. Современные этнические процессы среди сибирских татар /
Н. А. Томилов. - Томск, 1978; Хайкина, М. Э. К вопросу о структуре межличностного
общения мигрантов в иноэтнической среде (по материалам опроса ленинградских татар) /
М. Э. Хайкина // Советская этнография. - 1980. - № 4; Юхнева, Н. В. Этнический состав и
этносоциальная структура населения Петербурга / Н. В. Юхнева. - Л., 1984.

14 Вопросы изучения малых этнических групп (этнодисперсных) также рассматривались в ряде коллективных монографий и сборников статей³⁵.

Результатом первого комплексного исследования малых этнических групп горожан является работа Г. В. Старовойтовой «Этническая группа в современном советском городе» . В работе на материалах социологических исследований, архивных источников, данных переписей населения были проанализированы основные тенденции, характеризующие социально-демографическую " структуру, особенности образа жизни и этнопсихологические аспекты этнических процессов армян, татар и эстонцев в г. Ленинграде. В целом тенденции, имеющие место в инонациональных группах населения, проживающих в полиэтничной городской среде, рассматривались в контексте влияния культуры этнического большинства и языка межнационального общения на культуру групп этнических меньшинств. В то же время констатировалось, что этнические процессы в таких группах не так однозначны, и этнокультурные особенности мигрантов, в свою очередь, могут оказывать влияние на культуру и быт города. Глубина такого воздействия, в частности, может зависеть от численности группы, степени сохранности этнической культуры, интенсивности контактов с основным населением и территорией материнского этнорегиона. Также подробно описана методология исследования, теоретические предпосылки, а в приложении опубликована «Анкета для опроса татар в Ленинграде». Работа Г. В. Старовойтовой, на наш взгляд, внесла большой вклад в изучение этнических меньшинств в условиях городской среды.

При анализе этнокультурных ориентации групп этнических меньшинств большую ценность представляют труды отечественных ученых С. А. Арутюнова, Ю. В. Арутюняна, Ю. В. Бромлея, М. Н. Губогло,

³⁵ См., например: Малые и дисперсные группы в Европейской части СССР: география
расселения и культурные традиции. - М., 1985; Факторы устойчивости малых
национальных групп (теоретико-методологические и прикладные вопросы исследования) /
Под ред. С. В. Соболевой. - Новосибирск, 2000.

³⁶ См.: Старовойтова, Г. В. Этническая группа в современном городе /
Г. В. Старовойтова. - Л., 1987.

A. Д. Коростелева, 3. В. Левина, Ю. И. Мкртумяна, А. А. Сусоколова,

B. А. Тишкова, в которых разработаны вопросы сущности и типологии
этнических процессов, выявлены причины и основные закономерности их
развития, их зависимость от тех или иных факторов, определяющих эти
закономерности, определены показатели этих процессов и применяемая
терминология³⁷.

Различные аспекты изучения этнической идентичности и проблема соотношения понятий этнической культуры и этнической идентичности обозначены в работах В. И. Козлова, Л. М. Дробижевой, Г. У. Солдатовой, Г. В. Старовойтовой, В. Ю. Хотинец, Н. М. Лебедевой, Е. П. Белинской, Т. Г. Стефаненко, В. А. Тишкова, 3. В. Сикевич . В работах с привлечением

³⁷ См., например: Арутюнов, С. А. Адаптивное значение культурного полиморфизма /
С.А.Арутюнов // Этнографическое обозрение. - 1993. - № 4; Арутюнян,Ю.В. Опыт
социально-этнического исследования (по материалам Татарской АССР) /
Ю. В. Арутюнян// Советская этнография. - 1968. - № 4; Арутюнян, Ю. В. Социально-
культурные аспекты развития и сближения наций в СССР (программы, методика и
перспективы исследования) / Ю. В. Арутюнян // Советская этнография. - 1972. - № 3;
Бромлей, Ю. В. Этнические процессы в современном мире / Ю. В. Бромлей. - М., 1987;
Бромлей, Ю. В. Национальные процессы в СССР: в поисках новых походов /
Ю. В. Бромлей. - М., 1988; Губогло, М. Н. Современные этноязыковые процессы в
СССР/ М. Н. Губогло. - М., 1984; Коростелев, А. Д. Парадоксы этнической
идентичности / А. Д. Коростелев // Идентичность и толерантность. - М., 2002;
Левин, 3. В. Менталитет диаспоры / З.В.Левин. - М., 2001; Мкртумян, Ю. И.
Компоненты культуры этноса / Ю. И. Мкртумян // Методологические проблемы
исследования этнической культуры. Материалы симпозиума. - Ереван, 1978;
Сусоколов, А. А. Непосредственное межэтническое общение и установки на
межличностные контакты / А. А. Сусоколов // Советская этнография. - 1973. - № 5;
Тишков, В. А. Теория этноса и культурный фундаментализм / В. А. Тишков // Этнология
и политика: статьи 1989 - 2004. - М., 2005.

³⁸ См., например: Белинская, Е. П. Этническая идентичность: понятие, формирование,
модели измерений / Е. П. Белинская, Т. Г. Стефаненко // Этническая психология.
Хрестоматия. - СПб., 2003; Дробижева, Л. М. Национальное самосознание: база
формирования и социально-культурные стимулы развития / Л. М. Дробижева // Советская
этнография. - 1985. № 3; Козлов, В. И. Проблема этнического самосознания и ее место в
теории этноса / В. И. Козлов // Советская этнография. - 1974. - № 2;
Солдатова, Г. У. Психология межэтнической напряженности / Г. У. Солдатова. -
М., 1998; Лебедева, Н. М. «Синдром навязанной этничности» и способы его
преодоления / Н. М. Лебедева // Этническая психология и общество. Материалы первой
конференции секции этнической психологии при РПО. - М., 1997;
Старовойтова, Г. В. Этническая группа в современном городе / Г. В. Старовойтова. -
Л., 1987; Тишков, В. А. Идентичность и культурные границы / В. А. Тишков //
Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. - М., 1997; Хотинец, В. Ю.
Этническая идентичность и толерантность / В. Ю. Хотинец. - Екатеринбург, 2002.

данных этнологии, социологии и психологии рассматривается сущность понятия этнической идентичности, ее соотношение с понятием этнического сознания и самосознания, структура идентичности, ее параметры и стратегии конструирования.

Ценный вклад в определение методологических подходов внесли работы этнографов и социологов, посвященные изучению современных этнических процессов, в ходе которых был собран богатый эмпирический материал по этническим процессам в городах. В 1990-е гг. на территории Республики Татарстан проводились комплексные этносоциологические исследования, инициированные крупнейшими специалистами в области межнациональных отношений Института этнологии и антропологии РАН и Института социологии РАН - профессорами Л. М. Дробижевой и М. Н. Губогло. Выборочная совокупность этих исследований частично представлена и небольшой долей этнических меньшинств. Результаты исследовании получили интерпретацию в ряде коллективных монографии .

В настоящее время проблемы этнических меньшинств активно обсуждаются на страницах журнала «Диаспоры». Для нашего исследования наиболее значимыми являются следующие: а) положение, статус и стереотипы в отношении «кавказцев» в российской провинции. Эта проблема активно рассматривается на примере армянского населения (Н. В. Дятлов, Е. Чикадзе, Р. Паносян, Э. Л. Мелконян, Л. А. Абрамян и др.); б) теоретические и методологические вопросы развития диаспор (3. В. Левин, В. А. Тишков, В. Д. Попков, М. А. Аствацатурова, Н. П. Космарская, В. Н. Дятлов и др.); в) правовой статус и защита прав (теоретико-правовые аспекты) этнических меньшинств в современном мировом сообществе

См. например: Социальная и культурная дистанция. Опыт многонациональной России. -М., 1998; Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х гг. -М., 1996; Ассиметричная Федерация: взгляд из центра, республик и областей. - М., 1998.

17 (С. С. Юрьев, А. X. Абашидзе, В. А. Тураев, М. Н. Губогло, К. Нагенгаст, Р. А. Тузмухамедов, П. Торндери, И. Ю. Пешперова и др.)⁴⁰.

Проблемы диаспорального развития рассматриваются в ряде работ Т. А. Полосковой и В.Д.Попкова⁴¹. В работе В.Д.Попкова впервые была предпринята попытка рассмотреть основные признаки диаспорных общин и выполняемые ими функции. Предложенная «модель диаспоральной общины здесь рассматривается как один из вариантов стратегий взаимодействия этнической группы с принимаемым обществом» .

Работы казанских ученых Н. И. Воробьева, Е. П. Бусыгина, Н. В. Зорина, Л. С. Токсубаевой, Г. Р. Столяровой, Н. В. Лештаевой (Рычковой), В. И. Яковлева и др. направлены преимущественно на изучение культуры этнического большинства региона⁴³. В этих исследованиях делается акцент на изучение сохранившихся компонентов традиционно-бытовой культуры, этнической специфики культуры городского и сельского населения, культурно-бытовых взаимовлияниях. Особенно углубленно изучалась материальная культура, исторические формы взаимодействия в материальной культуре татар и русских региона. Исследовалась роль семьи, как социальной группы, оказывающей сильное влияние на формирование этнического самосознания, стереотипов поведения, усвоение и воспроизводство культурных реалий. В результате были выявлены

См., например: Фирсов, Е. Ю. К изучению коммуникационной среды российской армянской диаспоры / Евгений Фирсов, Вера Кривушина // Диаспоры. - 2004. - № 1; Степанян, А. А. Социокультурные особенности армянской этнообщины Москвы / Армен Степанян // Диаспоры. - 2004. - № 1; Черновская, В. В. Кавказцы в этноконфессиональной структуре Ярославля / Валентина Черновская // Диаспоры. - 2001. -№ 1; Герасимова, М. Г. Этнические стереотипы московских школьников / Мария Герасимова // Диаспоры. — 2002. - № 2.

⁴¹ См., например: Полоскова, Т. А. Диаспоры в системе международных связей /
Т. Полоскова. - М., 1998; Попков, В. Д. Феномен этнических диаспор / Вячеслав Попков. -
М., 2003.

⁴² Попков, В. Д. Указ. соч. - С. 272.

⁴³ См., например: Бусыгин, Е. П. Русское население Среднего Поволжья / Е. П. Бусыгин. -
Казань, 1966; Бусыгин, Е. П. Этнодемографические процессы в Казанском Поволжье /
Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Г. Р. Столярова. - Казань, 1991; Воробьев, Н. И. Казанские
татары = Казан татарлары: (этнографическое исследование материальной культуры
дооктябрьского периода) / Н. И. Воробьев. - Казань, 1953; Яковлев, В. И. Традиционные
музыкальные инструменты Волго-Уралья / В. И. Яковлев. - Казань, 2001.

следующие основные направления этнокультурного развития: собственно национальное (этническое) развитие, внедрение интернациональных форм, обусловленных влиянием научно-технического прогресса, и межкультурные взаимовлияния, создающие региональный (волго-уральский) слой культуры⁴⁴.

Труды Л. М. Дробижевой, Т. С. Гузенковой, Р. Н. Мусиной, Л. В. Сагитовой, Т. А. Титовой, В. Е. Козлова, Г, Ф. Габдрахмановой посвящены изучению современных этнических процессов в Поволжье⁴⁵.

В исследованиях М. Н. Губогло, Л. К. Байрамовой, М. В. Дьячкова,
М. 3. Закиева, Р. А. Юсупова, Ф. А. Ганиева, Н. X. Шарыповой,

3. А. Исхаковой особое место занимает изучение этнолингвистических процессов среди этнических групп как в масштабах государства, так и в пределах региона⁴⁶. Здесь большой интерес вызывает проблематика

См.: Бусыгин, Е. П. Русское население Среднего Поволжья. - С. 123 - 256.

⁴⁵ См. например: Гузенкова, Т. С. Проблема самоидентификации национальной
интеллигенции республик Поволжья и Приуралья / Т. С. Гузенкова // Конфликтная
этничность и этнические конфликты. - М., 1994; Гузенкова, Т. С. Межнациональное
общение в сельской местности Чувашской АССР и некоторые аспекты его оптимизации /
Т. С. Гузенкова // Статистико-этнографические исследования в Чувашской АССР. -
Чебоксары, 1984; Дробижева, Л. М. Социально-культурные особенности личности и
национальные установки (по материалам исследований в Татарской АССР) /
Л. М. Дробижева // Советская этнография. - 1971. - № 3; Мусина, Р. Н. Этнокультурные
ориентации и межнациональные отношения: анализ ситуации в Республике Татарстан /
Р. Н. Мусина // Современные национальные процессы в Республике Татарстан. - Казань,
1992. - Вып. 2; Мусина, Р. Н. Татары и русские в Татарстане: этнические стереотипы и
межэтническое общение / Р. Н. Мусина, Р. Б. Тагиров // Феномен народофобии. XX век.
Материалы научной конференции. - Казань, 1994; Сагитова, Л. В. Этничность в
современном Татарстане / Л. В. Сагитова. - Казань, 1998.

⁴⁶ См. например: Байрамова, Л. К. Языковая модель Татарстана / Л. К. Байрамова //
Модели национальных языков. - Казань, 1996; Байрамова, Л. К. Татарстан: языковая
симметрия и асимметрия / Л. К. Байрамова. - Казань, 2001; Губогло, М. Н. Социально-
этнические последствия двуязычия / М. Н. Губогло // Советская этнография. - 1972. - № 2;
Губогло, М. Н. Современные этноязыковые процессы в СССР / М. Н. Губогло. - М., 1984;
Губогло, М. Н. Русский язык и толерантность / М. Н. Губогло. - М., 2003,
Дьячков, М. В. Родной язык и межэтнические отношения / М. В. Дьячков // Социс. -
1995.- № 11; Закиев, М. 3. Татары: проблемы истории и языка / М. 3. Закиев. -
Казань, 1995; Закиев, М. 3. Двуязычие и гармонизация межнациональных отношений в
Татарстане / М. 3. Закиев, Л. К. Байрамова, Р. А. Юсупов // Возрождение культуры
России: язык и этнос. - СПб., 1995; Закиев, М. 3. Актуальные проблемы национально-
языковой жизни в Татарстане / М. 3. Закиев, Ф. А. Ганиев, Н. X. Шарыпова // Языковая
ситуация в Российской Федерации. - М., 1992; Исхакова, 3. А. Двуязычие в городах
Татарстана (1980 - 90-е годы) / 3. А. Исхакова. - Казань, 2001.

19 функционирования и взаимодействия языков, их статусная характеристика, изучение феномена билингвизма. Этнокультурные взаимовлияния в этнически-смешанных браках и семьях детально рассматривались в работах Г. Р. Столяровой и Т. А. Титовой⁴⁷. В работах В. Е. Козлова и Т. А. Титовой анализировались вопросы, связанные с условиями формирования этнического фона в Республике; рассмотрены формы проявления толерантности/интолерантности в условиях полиэтничных городов⁴⁸.

Цель и задачи. В соответствии с уровнем разработанности проблемы, ее теоретической и практической значимостью целью настоящего исследования является изучение внутренних и внешних факторов, определяющих стратегии поддержания бесконфликтной этничности и свободного выбора культуры этническими меньшинствами.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие научно-исследовательские задачи:

1. рассмотреть генезис и эволюцию понятия «этническое меньшинство» в политико-правовом дискурсе;

2. проанализировать опыт законодательного регулирования правового статуса этнических меньшинств;

3. исследовать структуру и функции идентичности разных групп этнических меньшинств;

4. исследовать этнолингвистическое пространство разных групп этнических меньшинств;

⁴⁷ См., например: Столярова, Г. Р. Этническая культура как индикатор самосознания в
национально-смешанных семьях (по материалам изучения русско-татарских семей в
г. Казани) / Г. Р. Столярова, Т. А. Титова // Современные национальные процессы в РТ. -
Казань, 1992; Титова, Т. А. Этническое самосознание в национально-смешанных семьях /
Т. А. Титова. - Казань, 1999.

⁴⁸ См., например: Титова, Т. А. Межэтническая толерантность и психологическая
напряженность в современном татарстанском обществе / Т. А. Титова, В. Е. Козлов // Расы
и народы: Современные этнические и расовые проблемы: Ежегодник. - М., 2003. -
Вып. 29; Титова, Т. А. Маргинальность и толерантность выходцев из этнически-
смешанных семей / Т. А. Титова, В. Е. Козлов // Этножурнал. - 2004. - Апрель (№ 19). -
Режим доступа: , свободный. - Проверено:
01.09.2007; Титова, Т. А. Толерантность малых этнических групп Татарстана /
Т. А. Титова, В. Е. Козлов // Социологические исследования. - 2006. - № 6.

5. исследовать опыт межэтнического взаимодействия в континууме «этническое меньшинство - этническое большинство»;

6. рассмотреть тенденции этнокультурного развития этнических меньшинств в условиях современного татарстанского общества.

Структура. Поставленные цель и задачи определили структуру работы, которая состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Источники. Основными источниками для написания работы являются:

1. Материалы этносоциологического опроса, проводившегося в рамках реализации научно-исследовательского проекта «Адаптация этнических меньшинств в трансформирующемся обществе: пример городов Республики Татарстан» в г. Казани и г. Набережные Челны. Опрос проводился в период с 2001 - 2004 гг. Объем выборки 629 человек (412 - в г. Казани и 217 - в г. Набережные Челны).

2. Материалы глубинных интервью с представителями исследуемых групп этнических меньшинств, проводившихся в рамках реализации научно-исследовательского проекта «Адаптация этнических меньшинств в трансформирующемся обществе: пример городов Республики Татарстан». Было проведено шестьдесят интервью (40 - в г. Казани и 20 - в г. Набережные Челны) с представителями чувашской, украинской, армянской и немецкой этнических групп в г. Казани и г. Набережные Челны⁴⁹. Интервью проводились с: а) активистами и руководителями национально-культурных организаций; б) формальными («рядовыми») членами этих организаций; в) людьми, не состоящими в национально-культурных организациях.

⁴⁹ Поддержка данного исследования была осуществлена Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (грант № 02-73239 GSS) в рамках реализации научно-исследовательского проекта «Адаптация этнических меньшинств в условиях трансформирующегося общества», а также АНО ИНО-Центр в рамках программы «Межрегиональные исследования в общественных науках» совместно с Министерством образования Российской Федерации, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. МакАртуров (США) (Научно-исследовательский проект «Диалог культур и социокультурная адаптация этнических меньшинств в современном полиэтничном обществе» Грант № КИ 065-3-03).

3. В работе также использовались, как сопоставительные, материалы следующих проектов: международного проекта «Этническая идентичность, национализм и разрешение конфликтов в РФ» (1993 - 1999 гг.) -руководитель Л. М. Дробижева; «Межэтническая толерантность и психологическая напряженность в условиях крупного полиэтничного города (по материалам г. Казани)» (1998 - 1999 гг.) - руководитель Т. А. Титова; «Социальное неравенство этнических групп и проблемы интеграции в Российской Федерации» (1999 - 2001 гг.) - руководитель Л. М. Дробижева; «Этничность и маргинальность в национально-смешанных семьях» (2001г.)- руководитель Т.А.Титова; «Перспективы русского языка в Татарстане» (2007 г.) - руководитель Т. А. Титова; «Правовые механизмы формирования этнического фона в условиях многонационального региона: опыт Республики Татарстан» (2007 г.) - руководитель Т. А. Титова.

4. Материалы экспресс-тестирования этнического большинства (татар и русских) на предмет восприятия ими различных групп этнических меньшинств. Было опрошено 1000 человек (500 человек - русские, 500 человек - татары).

5. В работе использованы данные Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., данные всех переписей населения советского периода, итоги Всероссийской переписи населения 2002 г.

6. Материалы, полученные методом контент-анализа наиболее популярных печатных СМИ Республики Татарстан.

7. Конституция РФ и действующее российское законодательство, нормативные акты СССР, законопроекты и стенограммы парламентских слушаний, Конституция и законодательные акты Республики Татарстан, а также международно-правовые документы, ратифицированные Российской Федерацией.

8. Программы Республики Татарстан и г. Казани, принятые в реализацию законодательства в сфере защиты прав этнических меньшинств, а также отчеты об их выполнении.

9. Документы Ассоциации национально-культурных организаций
Республики Татарстан.

10. Материалы Национального архива Республики Татарстан
(Фонды 977: Совет; Р-5852; Фонд Совета по делам религий при КМ РТ), а
также Текущий архив Управления Судебного Департамента в Республике
Татарстан.

Методология и методика исследования. Методология настоящего исследования - полипарадигмальный подход⁵⁰. Стремление провести целостный анализ обусловило обращение к теории двойного структурирования Пьера Бурдье. В ней П. Бурдье постулирует существование объективных, не зависящих от воли и сознания людей структур, решающим образом воздействующих на практики, восприятие и мышление индивидов. С другой стороны, агентам имманентно присуща активность, они являются источниками непрерывных причинных воздействий на социальную действительность. Взаимосвязь и взаимозависимость индивида и общества заставляет обратиться к системному анализу. Разделяя позиции сторонников интеграции, особенно удачным в осмыслении феномена этничности также можно считать идею о «габитусе». Понятие «габитус» он определяет как продукт объективных социальных структур, средство, управляющее поведением индивидов, изменяющее и вновь упорядочивающее условия окружения. П. Бурдье пишет о габитусе индивида и класса или группы. Таким образом, можно говорить о габитусе этнической группы или этническом габитусе. Сам П. Бурдье называет габитус своего рода программой в том значении, в каком о программе говорят в информатике. Этнический габитус можно представить как своего рода программу, позволяющую преобразовывать этническую информацию, которой мы располагаем, и принимать решения о наших действиях с учетом наших знаний и эмоций. Согласно П. Бурдье, габитус

Подробнее см.: Дробижева, Л. М. Методологические проблемы этносоциологических исследований / Л. М. Дробижева // Социологический журнал. - 2006. - № 3 - 4.

23 включает практику предшествующих и ныне живущих поколений. Кроме того, он производит новую практику, которая принимает во внимание окружающие социальные условия. Представляется, что в случае с этническим габитусом этническая самоидентификация является консервативным компонентом габитуса, потому что она предается от поколения к поколению без изменений. Но в то же время этнический габитус имеет созидательный, творческий аспект. На основе размышлений о габитусе и этнической идентичности автор, в русле подхода П. Бурдье, относит этническую самоидентификацию к достаточно консервативным компонентам габитуса, а прочие составляющие этнической идентичности могут конструироваться заново в зависимости от социального контекста (в этом мы солидаризируемся с Г. У. Солдатовой и Т. Г. Стефаненко)⁵¹.

При проведении исследования мы использовали теорию адаптации. В центре внимания социологической науки находятся общие закономерности социальной адаптации, а также характер, содержание, темпы и типы адаптации. Широкий круг указанных проблем затрагивается в работах М. Вебера, Э. Дюркгейма, Р. Мертона, Т. Парсонса, Г. Спенсера. Использование работ этих ученых позволяет исследовать механизмы, критерии и показатели адаптации⁵².

При исследовании толерантности различных групп этнических меньшинств мы опирались на теории национализма. Наиболее актуальными в этой области для нас являются работы Э. Геллнера, Э. Хобсбаума, Л. М. Дробижевой, В. А. Тишкова . Этническая толерантность в данном случае рассматривается, во-первых, на социально-психологическом и социальном

⁵ См., например: Бурдье, П. Практический смысл / П. Бурдье; Пер. с фр. А. Т. Бикбов, К. Д. Вознесенская, С. Н. Зенкин, Н. А. Шматко; Отв. ред. пер. и послесл. Н. А. Шматко. -СПб., 2001; Стефаненко, Т. Г. Этнопсихология / Татьяна Стефаненко. - М., 1999.

⁵² См., например: Weber, М. Wirtschaft und Gesellschaft / М. Weber. - Tubingen, 1976.

⁵³ Геллнер, Э. Нации и национализм / Э. Гелнер. - М., 1991; Тишков, В. А. Реквием по
этносу: Исследования по социально-культурной антропологии / В. А. Тишков. - М., 2003;
Дробижева, Л. М. Национализм, этническое самосознание и конфликты в
трансформирующемся обществе / Л. М. Дробижева // Национальное самосознание и
национализм в Российской Федерации начала 1990-х годов. - М., 1994; Hobsbawn, Е.
Invention of Tradition/ Е. Hobsbawn; Ed. E. Hobsbawn, T. Ranger. - Cambridge, 1983.

24 уровнях, поскольку представляет собой субъективно-опосредованный феномен, во-вторых, в соответствии с поставленной проблемой на макросоциальном уровне, т. е. на уровне социально значимых групп.

Для изучения способов, с помощью которых происходит вертикальная и горизонтальная трансмиссия культуры, важное значение имеет теория социализации П. Бергера и Т. Лукмана. Развивая идеи Э. Дюркгейма и Т. Парсонса, П. Бергер и Т. Лукман рассматривают процесс социализации как механизм воспроизводства социальной сферы. Для нашего исследования важны выделяемые авторами социальные институты, поддерживающие определенную систему ценностей. К ним относятся семейное воспитание, система образования, праздники, ритуалы⁵⁴.

С конца 1960-х гг. в зарубежной этнологии и социологии большую популярность приобрела концепция норвежского ученого Фредерика Барта, в работах которого рассматривается идея культурных границ. Ф. Барт делает вывод о том, что культурные характеристики, используемые для маркировки этносов и групповых границ, имеют социально значимый разграничительный смысл и выполняют этноинтегрирующие функции⁵⁵. В контексте нашего исследования важны два положения концепции Ф. Барта. Первое — это тезис о том, что определителем для членства в группе становятся социально-задаваемые факторы, в основе которых лежит феномен категориального приписывания, а не «объективно» существующие культурные различия. Второе - этнические категории, как при самоидентификации, так и в процессе отнесения других к определенным этническим группам принимают во внимание не просто сумму объективных различий, а лишь те из них, которые самими индивидами воспринимаются как значимые⁵⁶.

См.: Бергер, А. Социальное конструирование реальности / А. Бергер, Т. Лукман. -М., 1995.

⁵⁵ См. например: Barth, F. Analysis of Culture in Complex Societies I F. Barth II Ethnos (Stockholm). -1989. - Vol. 4.

⁶ Цит. по: Социальная и культурные дистанции: Опыт многонациональной России. -М., 1998.

При изучении социальной идентичности мы основывались на моделях, разработанных Дж. Тернером, М. Хоггом, Д. Абрамсом и Г. Тэджфелом. Данное направление этническую идентичность определяет как разновидность социальной идентичности, содержащей в себе ряд самоидентификаций. При этом этническая идентификация является ядром этнической идентичности. Все члены этнической группы имеют одинаковую этническую самоидентификацию. В то же время в их этнической идентичности можно обнаружить различающиеся от индивида к индивиду, от подгруппы к подгруппе стереотипы, установки, интересы и другие элементы идентичности. Таким образом, этничность как социальный конструкт переворачивает в определенном смысле каузальную связь: конкретный случай определяет форму проявления имеющейся этнической идентичности, решая тем самым, какие аспекты этнической культуры, происхождения и/или будущего следует подчеркивать, почему и в каких формах они вписываются в специфический этнический дискурс⁵ .

Работа построена на сочетании количественных и качественных методов. Сбор эмпирического материала осуществлялся в ходе этносоциологического опроса, проводимого в рамках реализации научно-исследовательских проектов «Адаптация этнических меньшинств в трансформирующемся обществе: пример городов Республики Татарстан» и «Диалог культур и социокультурная адаптация этнических меньшинств в современном полиэтничном обществе». Опрос проводился в период с 2001 -2004 гг. с использованием метода полустандартизированного интервью с представителями этнических меньшинств. Отбор респондентов производился методом «снежного кома» (snowball), так как изучаемые группы расселены диффузно. При этом важно, что этническая принадлеленость определялась исключительно на основе самоидентификации респондентов. Формирование

⁵⁷ См., например: Hogg, М. A. Social Identifications: a Social Psychology of Intergroup Relations and Group Process I M. A. Hogg, D. Abrams. - L., 1988; Terner, S. C. Towards a congnitive redefinition of the social group I S. C. Terner II Social Identity and Intergroup Relation. - Cambridge; Paris, 1982.

26 выборки начиналось с выбора нескольких «стартовых точек», то есть индивидов, заведомо принадлежавших к данной национальности. Подбору «стартовых персон» уделялось особое внимание. Для этого мы обращались в национально-культурную организацию данного этноса, где получали информацию о нескольких известных в среде исследуемой группы людей. Они должны были быть не только достаточно известны и авторитетны, но и представлять разные слои данной этнической группы. Затем среди них проводился опрос, а в дополнение к анкете их просили назвать несколько фамилий и адресов других представителей данного этноса, которые проживают в том же городе и к которым можно обратиться с просьбой ответить на вопросы этносоциологического исследования. Далее это процедура повторялась до тех пор, пока итоговая выборка не достигла заранее установленной величины, достаточной для проверки гипотез исследования.

Объем выборки составил 629 человек (412 человек в г. Казани и 217 человек в г. Набережные Челны). Выбор этих двух городов обусловлен следующими причинами: г. Казань, исторически являясь политическим, экономическим, культурным центром региона, привлекает большинство населения большей степенью вертикальной социальной мобильности. В г. Казани доля этнических меньшинств ниже, чем в целом по Республике и составляет по данным Всероссийской переписи населения 2002 г. 3,7%. Это обстоятельство вызвало исследовательский интерес к изучению этнических меньшинств в специфической инонациональной среде, характерной для республиканского столичного города. Выбор г. Набережные Челны обусловлен тем, что это — молодой промышленный город, который в силу особенностей своего возникновения и социально-экономического развития характеризуется полиэтничным составом: доля этнических меньшинств составляет в структуре населения г. Набережные Челны по данным

27 Всероссийской переписи населения 2002 г. 9,2%, что выше, чем в целом по Республике (7,6%)⁵⁸.

При выборе качественных методов сбора данных мы остановились, в первую очередь, на методе глубинных интервью. Интервью проводились как с формальными членами, так и с активистами национально-культурных организаций, а также с представителями соответствующих этнических групп, не состоящими в них. В беседах с информантами акцент делался, в первую очередь, на их собственном жизнеописании, происхождении и образе жизни семьи, социальной самоидентификации, степени потребности в элементах этнический культуры, национальном языке, отношении к этническим и религиозным организациям соответствующей этнической группы и др. Всего среди исследуемых групп было проведено шестьдесят глубинных интервью (сорок в г. Казани и двадцать в г. Набережные Челны).

В ходе исследования мы использовали методы, широко применяемые в общественных науках: анализ и синтез, обобщение, а также способы количественной оценки информации (статистический метод). Специфика решаемых исследовательских задач обусловила потребность в привлечении методов сравнительного анализа. Метод сравнения позволяет выявить общее и специфическое в этнокультурных установках и ориентациях представителей изучаемых групп этнических меньшинств в обоих городских массивах.

В настоящей работе термины «этническое меньшинство» и «национальное меньшинство» используются как слова-синонимы. Подробное определение и интерпретацию терминов мы даем в параграфе 1.1 «Дефиниция "этническое меньшинство"».

«Община» в нашем словоупотреблении имеет собирательное значение, обозначающее как национально-культурную организацию, так и неформальные сети и сетевые структуры. Однако термины «община» и

Национальный состав населения Республики Татарстан: Статистический сборник по итогам Всероссийской переписи населения 2002 г. / Комгосстат РТ. - Казань, 2004. - Т. 4. -С. 16, 36.

28 «этническая группа» в нашем представлении не являются синонимами, так как в условиях полиэтничных городов не существует коллективной «этнической» жизни и всеобщей этнификации населения .

«Идентичность» мы определяем как процесс идентификации индивида с социальной общностью (соответственно, этническую идентичность - с этнической общностью). В зависимости от контекста (ситуации) определенные идентичности становятся значимыми или актуальными, другие - второстепенными, третьи - совсем незначимыми и т. д.; что является, на наш взгляд, осознанным, индивидуальным распределением приоритетов⁶⁰.

Под «национальным (этническим) языком» мы понимаем язык, который традиционно обслуживал тот или иной этнос. Под «родным языком (родными языками)» мы понимаем язык (языки), на котором индивид думает и свободно говорит.

Следуя одному из влиятельных теоретиков Фредерику Барту, в данной

работе под «этничностью» понимается форма социальной организации

культурных различий, имеющая субъективную основу (природу).

* * *

Характеристика объекта исследования

Согласно материалам Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., определявшей национальную принадлежность на основе родного языка, чуваши, украинцы и немцы входили в состав наиболее многочисленных народов Поволжья⁶¹.

Численность чувашей составляла 768342 человек (7,8% от всего населения региона) . Основная масса чувашского населения концентрировалась в Казанской и Симбирской губерниях. В Казанской

⁵⁹ Конструирование этничности. - С. 18.

⁶⁰ В данном случае мы солидарны с В. В. Воронковым и И. Освальд.

⁶¹ Смыков, Ю. И. Национальный состав населения Поволжья в конце ХГХ века /
Ю. И. Смыков, Л. Н. Гончаренко // Национальный вопрос в Татарии дооктябрьского
периода. - Казань, 1990. - С. 98.

⁶² Там же.

29 губернии численность чувашей составляла 502042 человек (23,1% от всего населения губернии) . Основная масса чувашей проживала в сельских районах. В городах Казанской губернии чуваши были представлены незначительно (1645 человек, или 0,9% городского населения)⁶⁴.

В настоящее время чуваши - третья по численности этническая группа Республики Татарстан после татар и русских. За период с 1857 по 1900 г. численность чувашей в Казанской губернии возросла с 333066 человек до 526502 человек⁶⁵.

Первые украинские поселения появились в Поволжье с конца XVII в., а к концу XIX в. украинцы составляли 4,1 % населения региона (403767 человек)⁶⁶. Немецкая колонизация края началась в XVIII в., после появления манифестов Екатерины II от 4 декабря 1762 г. и 22 июля 1763 г., призывавших из Европы всех желающих, кроме евреев, свободно поселяться в «наивыгоднейших к населению и обитанию рода человеческого полезнейших местах империи, до сего праздно остающихся» . К переписи 1897 г. немецкое население Поволжья достигло 4% жителей региона (397774 человек)⁶⁸.

В Казанской губернии в конце XIX в. численность украинцев и немцев была незначительной. В 1897 г. количество украинцев, проживающих на ее территории, составляло 789 человек (из них 711 мужчин и 78 женщин), а немцев - 1155 человек (из них 570 мужчин и 585 женщин)⁶⁹. Это менее 0,1% от всего населения губернии . Большинство представителей этих этнических групп являлись городскими жителями. В городах проживали 724 украинца и

⁶³ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 98.

⁶⁴ Там же.-С. 101.

⁶⁵ Республика Татарстан 1920 - 2000. Статистический сборник / Госкомстат РТ. -
Казань, 2001.-С. 32.

⁶⁶ Там же.

⁶⁷ Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Среднее и Нижнее
Поволжье и Заволжье. - СПб., 1901. - Т. 6. - С. 160.

⁶⁸ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 98.

⁶⁹ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - СПб., 1903. -
Т. 14: Казанская губерния. - С. 100 — 102.

⁷⁰ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 98.

1020 немцев, что составляло соответственно 0,4% и 0,5% от общего

количества городского населения губернии . В Казанском уезде по данным переписи 1897 г. проживали 561 чуваш, 698 украинцев, 994 немца . Таким образом, численность указанных групп составляла 0,01% от всего населения Казанского уезда.

Крупные губернские города Поволжья, в отличие от мелких уездных центров, носивших преимущественного моноэтничный характер, являлись местом сосредоточения представителей различных национальностей и центрами интенсивных межэтнических контактов. Большинство украинцев и немцев, проживающих в Казанской губернии, являлись жителями г. Казани. В городе проживали 685 украинцев (из них 639 мужчин и 46 женщин)⁷³. Это составляло 0,5% всего населения города . Немцев насчитывалось 982

'ТС

человека (из них 487 мужчин и 495 женщин) . Это составляло 0,8% от всего населения г. Казани. . Как отмечают исследователи, значительная прослойка лиц немецкого происхождения являлась характерной особенностью губернских центров Поволжья .

Большинство чувашей, проживающих в Казанской губернии, являлись жителями сельских районов. В г. Казани по данным переписи населения 1897 г. проживал 501 человек чувашской национальности (из них 424 мужчины и

77 женщин) . Это 0,1% от общего количества чувашей, проживающих в

Казанской губернии, и 0,4% от всего населения города .

Самой малочисленной из всех изучаемых этнических групп являлись армяне. Их, согласно данным переписи 1897 г., в Казанской губернии

⁷¹ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 101.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - Т. 14: Казанская губерния.-С. 100-102. ⁷ Там же.

⁷⁴ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 103.

⁷⁵ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - Т. 14: Казанская
губерния. - С. 100 - 102.

⁷⁶ Смыков, Ю. И. Указ. соч. - С. 103.

⁷⁷ См., например: Там же. - С. 104.

⁷⁸ Там же.

⁷⁹ Там же.-С. 103.

31 насчитывалось 36 человек. Из них 26 мужчин и 10 женщин. Большинство армян (23 мужчины и 10 женщин) проживали в г. Казани⁸⁰.

Историки полагают, что армяне переселились в Булгары из столицы Хазарии - Итиля, где ранее было их поселение, прекратившее свое

существование после падения Хазарского каганата . В XI в. армянское население в Великих Булгарах увеличилось за счет беженцев из захваченной турками-сельджуками Армении. С этого периода столица Волжско-Камской Булгарии стала застраиваться каменными зданиями, строителями которых в том числе были и армянские мастера. Однако, из работы авторитетного ученого археолога А. П. Смирнова следует, что наиболее ранним памятником, свидетельствующим о пребывании армян в Болгарах, является

могильная плита 1121 г. Впоследствии, после разгрома города московскими войсками под руководством князя Василия II в 1431 г., здешние армяне поселились главным образом в г. Казани, где в районе, носившем название «Суконная слобода», появились две улицы, названные Армянскими. Там же была построена григорианская церковь и было основано армянское кладбище. Но в XVII в. армян в г. Казани почти не стало из-за вспыхнувшей здесь эпидемии⁸³. И только позднее, с XVIII в. армянское население города стало постепенно увеличиваться. Давние связи с Арменией, археологические памятники на территории Волжской Булгарии, наличие слободы армянских купцов и ремесленников в г. Казани предопределили открытие в 1839 г. первой в России кафедры армянского языка и литературы. Она находилась в составе факультета востоковедения Казанского университета .

Таким образом, согласно данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., большая часть немцев, украинцев и

⁸⁰ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - Т. 14: Казанская губерния.-С. 100-102.

⁸ Ананян, Ж. А. Армянские общины России / Ж. А. Ананян, В. А. Хачатурян. -Ереван, 1993.- С. 13.

Подробнее см.: Смирнов, А. П. Волжские булгары / А. П. Смирнов. - М., 1951. - С. 143. ⁸³ Ананян, Ж. А. Указ. соч. - С. 13.

Подробнее см.: Титова, Т. А. Армяне в городах Татарстана: штрихи к портрету / Татьяна Титова // Диаспоры. - 2004. - № 1. - С. 64 - 80.

32 армян, проживающих в Казанской губернии, были жителями городов, в первую очередь, г. Казани. Основная масса чувашей проживала в сельской местности, в городах они были представлены незначительно.

В переписи 1897 г. население распределено по вероисповеданию и грамотности. Абсолютное большинство чувашей и украинцев, проживающих в Казанском уезде, были православными, подавляющая часть немцев -лютеранами. Почти все армяне указали на свою принадлежность к армяно-григорианской церкви⁸⁵.

Из общего количества армян, проживающих в Казанском уезде, грамотными были 94%, среди немцев - 84,6%, среди украинцев - 61,1%, среди чувашей - 41%. Подавляющее большинство грамотных представителей указанных групп являлись жителями г. Казани. Наибольшее число лиц, имеющих образование выше начального, отмечалось в среде немецкого населения Казанского уезда ^б.

Изучение распределения населения изучаемых групп, проживающих в г. Казани, по профессиональному составу позволяет выявить следующую картину: из общего количества чувашей, проживающих в г. Казани, 24% служили в вооруженных силах; 12,7% занимались деятельностью в службе частной прислуги и поденной работой; 20,2% жили за счет средств от казны, общественных учреждений и частных лиц; 19,8% занимались земледелием; около 12,2% -различными видами ремесла и торговли.

Подавляющие большинство украинцев, проживающих в г. Казани (85%), были заняты службой в вооруженных силах. Кроме того, 0,8% -занимались учебной и воспитательной деятельностью; 1,3 % - врачебной и санитарной деятельностью; 2,3% - деятельностью в службе частной прислуги и поденной работой; 2,9% - жили от доходов с капитала и недвижимого имущества, остальные занимались различными видами ремесла и торговли.

Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - Т. 14: Казанская губерния.-С. 108-111. ⁸⁶ Там же. -С. 140-143.

Немецкое население г. Казани занимало наибольшее, по сравнению с другими изучаемыми народами, количество профессиональных ниш. В числе их занятий можно назвать администрацию, суд и полицию (3,8%), армию (4,2%), учебную и воспитательную деятельность (8,9%), науку, литературу и искусство (5,4%), врачебную и санитарную деятельность (8,4%), деятельность и службу частной прислуги (7,4%), а также различные виды ремесла, торговли, посредничества, промыслов и др. занятия (около 60%) .

Следующая всеобщая перепись населения была проведена только в 1926 г., и по данным Всесоюзной переписи населения 1926 г. этнические меньшинства составляли 12% от всего населения Татарской АССР. Наиболее многочисленной из изучаемых групп были чуваши (4,9% от всего населения республики), наиболее малочисленной — армяне (всего 85 человек)⁸⁸. Подавляющее большинство чувашей, проживающих на территории ТАССР, являлись сельскими жителями, большая часть украинцев также проживала в сельской местности, а армяне и немцы в основном являлись жителями городов⁸⁹. Большая часть представителей изучаемых национальностей, проживающих в городах, являлась жителями г. Казани. Украинцы составляли 0,14% от общего количества населения города, немцы - 0,12%, чуваши -0,4%, армяне - 0,08%⁹⁰.

В сравнении с данными Переписи населения 1897 г. очевидно, что существенно уменьшилась как общая численность, так и удельный вес представителей указанных национальностей, проживающих в г. Казани.

Результаты переписи населения 1926 г. показывают, что доля грамотных среди представителей изучаемых групп была достаточно высока. Наибольшее количество владеющих грамотой приходилось на долю армян и немцев (более 80%). Среди украинцев грамотных было 44%, среди чувашей -29%; среди русских, проживающих в ТАССР, грамотными были 43%, а среди

⁸⁷ Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. - Т. 14: Казанская
губерния. - С. 204 - 205.

⁸⁸ Всесоюзная перепись населения 1926 г. РСФСР. - М., 1929. - Т. 9. - С. 190.

⁸⁹ Там же.-С. 190-193.

⁹⁰ Там же. - С. 191 - 192.

34 татар - 33,4%⁹¹. В г. Казани проживали 22% грамотных представителей армянской диаспоры, 12,5% грамотных немцев, 2% грамотных чувашей и 95% грамотных армян⁹².

Результаты последующих переписей демонстрируют тенденцию к снижению численности групп этнических меньшинств в Республике. Согласно данным переписи 1959 г., удельный вес этнических меньшинств, проживающих на территории Республики, составлял 8,9%⁹³, а перепись 1970 г. зафиксировала уменьшение доли этнических меньшинств до 7,6%.

За последующее десятилетие удельный вес этнических меньшинств республики несколько увеличился и составил, согласно данным переписи 1979 г., 8,4%. Перепись 1989 г. показала новое снижение удельного веса групп этнических меньшинств до 8,3%. Тем не менее, численность отдельных групп возрастала. За период с 1959 по 1989 гг. численность украинцев и немцев возросла более чем в два раза, а численность армян - в три раза. При этом несколько сократилась численность чувашей. Несмотря на это, чуваши по-прежнему оставались самой многочисленной из малых этнических групп, проживающих на территории республики.

За период с 1959 по 1989 гг. возрастала численность городского населения во всех изучаемых этнических группах. За этот период количество горожан среди украинцев и немцев увеличилось в 2,5 раза, среди армян -более чем в 3,5 раза, среди чувашей - в 3 раза. Одновременно снижалась численность сельского населения. За указанный период численность украинцев и немцев, проживающих в сельских районах, сократилась в среднем в 2 раза, чувашей - в 1,5 раза. Доля сельского населения среди армян возросла количественно, но их удельный вес в общем количестве населения уменьшился.

^У1 Там же. -С. 190-191.

⁹² Всесоюзная перепись населения 1926 г. РСФСР. - Т. 9. - С. 190 - 192.

⁹³ Национальный состав населения ТАССР / Итоги Всесоюзной переписи населения
1989 г. - Казань, 1990. - Т. 2. - С. 8.

По данным Всероссийской переписи населения 2002 г. в Татарстане проживают 286547 представителей этнических меньшинств или 7,6% населения республики. Перепись показала общее снижение доли этнических меньшинств в населении Татарстана. Несмотря на это, продолжается зафиксированная ранее тенденция к росту численности отдельных групп (армяне, немцы), тогда как численность украинцев и чувашей снизилась.

Изучаемые группы в большей степени расселены в городах Республики Татарстан. Практически все представители украинской, армянской и немецкой этнических групп - горожане. Исключение составляют чуваши, среди которых более половины населения проживают в селе.

Среди исследуемых групп лишь чуваши расселены в пределах Республики компактно, что является важнейшим фактором сохранения этнокультурной специфики. Основными районами проживания чувашей являются Аксубаевский, Дрожжановский, Буинский, Октябрьский, Тетюшский, Черемшанский⁹⁴.

Развитие промышленности в Татарской АССР в 1950 - 1980-е гг. вызвало приток населения как из регионов РСФСР, так и из национальных республик СССР. Особенно большая волна переселенцев в г. Набережные Челны зафиксирована в 1970-е гг., когда в Республике вводились в эксплуатацию крупные предприятия (самое масштабное из них КАМАЗ). На эти стройки были привлечены люди разных национальностей. Например, доля украинцев в населении г. Набережные Челны в 1970 г. составляла 0,9%, чувашей - 0,8%, других этнических групп - 0,5%. В 1979 г. доля украинского населения уже составляла 3,4%, чувашей - 1,6%, других групп — 2,0%⁹⁵.

В ходе нашего исследования было опрошено 629 человек. В г. Казани -412 человек, из них 111 украинцев, 101 чувашей, 100 немцев и 100 армян. В

См.: Всесоюзная перепись населения 1926 г. - Т. 9. - С. 190 - 192; Национальный состав населения ТАССР / Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. - Казань, 1990. - Т. 2. -С. 8 - 10; Национальный состав населения Республики Татарстан. - Т.4. - С. 7 — 9. ⁹⁵ Национальный состав населения Республики Татарстан. - Т. 4. - С. 37.

36 г. Набережные Челны общее количество опрошенных составило 217 человек, из них 53 украинца, 58 чувашей, 53 немца и 53 армянина.

Соотношение мужчин и женщин среди респондентов распределялось следующим образом. Среди украинцев мужчины составили 51,4%, женщины - 48,6%; чувашей - соответственно 41,6% и 58,4%; немцев - 42% и 58%; армян - 70% мужчин и 30% женщин.

Анализируя образовательный уровень респондентов, отметим, что во всех исследуемых группах преобладают люди со средним специальным и высшим (неоконченным высшим) образованием. В целом уровень образования респондентов, проживающих в г. Казани, выше, нежели уровень образования респондентов, проживающих в г. Набережные Челны. Подробные сведения представлены в таблице 0.1.

Таблица 0.1 Уровень образования респондентов

(в % к выборочной совокупности)

Анализ социально-профессионального состава респондентов

показывает, что среди проживающих в г. Казани значительное место занимает категория служащих (за исключением армян, среди которых численность служащих сравнительно невелика), а среди респондентов, проживающих в г. Набережные Челны, - рабочих. Подробные данные сведены в таблице 0.2.

Таблица 0.2

Социально-профессиональный состав респондентов

(по результатам опроса, самооценки)

(в % к выборочной совокупности)

Значительная доля респондентов во всех исследуемых группах проживает в г. Казани и в г. Набережные Челны в течение 10 и более лет. Уроженцами г. Казани являются 25,2% украинцев, 29% немцев, 14,9% чувашей и 6% армян; а уроженцами г. Набережные Челны - 30,2%украинцев, 31,0% чувашей, 15,1% немцев и 22,6% армян. Анализируя причины переезда респондентов в г. Казань и г. Набережные Челны, мы выяснили, что большинство украинцев и немцев, проживающих в г. Казани и г. Набережные Челны, указали в качестве причин переезда семейные обстоятельства либо перевод по работе (по назначению). Армяне г. Казани добавили к вышеназванным еще две причины переезда -возможность легче прожить материально (28%) и продолжить образование, учебу (10%), а в г. Набережные Челны 10% респондентов-армян в качестве причины переезда назвали стабильную межэтническую ситуацию в городе. /Для большинства чувашей в обоих городах доминирующими причинами переезда являлись семейные обстоятельства, перевод по работе и большие материальные возможности.

Свыше половины респондентов в изучаемых массивах состоят в браке и имеют детей. Значительное количество респондентов во всех этнических

38 группах состоят в первом браке. Около трети респондентов в каждой этнической группе никогда не состояли в браке (исключение составляют немцы). Самая высокая доля респондентов, никогда не состоявших в браке, представлена у армянского населения г. Казани (40%). Это - следствие того, что именно среди армян г. Казани число респондентов младшей возрастной группы (16 - 25 лет) больше, чем среди других опрошенных (37%). Наименьшее количество никогда не состоявших в браке среди немцев (13% в г. Казани и 11,3% в г. Набережные Челны), что объясняется малочисленностью их младшей возрастной группы.

Как правило, семьи респондентов представлены примерно в равной пропорции нуклеарным типом семьи (т.е. родители и дети) и расширенным типом семьи (включающей родителей, детей и других родственников).

Большинство опрошенных украинцев и немцев, состоящих в браке, имеют инонационального брачного партнера. Среди чувашей и особенно армян доминируют этнически однородные браки. Инонациональными брачными партнерами во всех случаях, как правило, являются русские (исключение - армяне в г. Набережные Челны). Подробные данные представлены в таблице 0.3.

Таблица 0.3

Этническая вариативность браков (в % к выборочной совокупности)

Таким образом, объект исследования включает в себя представителей различных социально-демографических и профессиональных групп, что позволило, на наш взгляд, провести объективный анализ их современного положения и тенденций развития.

В некоторых разделах работы материалы или сюжеты повторяются. Этого нельзя было избежать, поскольку каждый раз они повторяются в разной связи.

Дефиниция «этническое меньшинство»

Политическая реальность определяется различными дискурсами, в рамках которых слова являются знаками, скрывающими реальный смысл. Анализируя слова, можно деконструировать смысл действий или явлений.

Понятия как бы вырастают из метафор (образных словоупотреблений, соединяющих разные смыслы одного слова). При этом исторический процесс развития слова ведет к умножению и накоплению смыслов. Именно метафоричность с гносеологической точки зрения влечет за собой оспариваемость понятий. С онтологической точки зрения любое понятие также можно оспорить, поскольку в процессе эволюции слова эволюционирует и его носитель1. Особенно важно определиться с понятиями при изучении сложных социокультурных явлений, в чем-то схожих, но, в принципе, специфичных.

Именно такова сложившаяся в российской науке ситуация по проблемам сущности понятий, связанных с этническими группами в иноэтничном окружении. В настоящее время для их обозначения используется целый ряд терминов, дефиниция которых не всегда четко определена, например: «национальное меньшинство», «этническое меньшинство», «малая этническая группа», «диаспора». Несмотря на важность данной проблемы, нередко в научных трудах и официальных документах нет отграничения таких групп от других недоминирующих групп (языковых, религиозных, расовых и т. д.) или от более широкой категории «меньшинство». Проблема научного определения категории «этническое (или национальное) меньшинство» детерминирована сложностью, многоаспектностью затрагиваемой сферы социальных отношений. Показательно, что на парламентских слушаниях в Государственной Думе Российской Федерации по законопроекту «О защите прав национальных меньшинств» так и не было сформулировано понятие «национальное меньшинство», которое бы адекватно дефинировало данную категорию2.

Выработке единого общепринятого научного определения понятия препятствуют несколько обстоятельств как научного, так и политического характера. В числе главных из них можно назвать разнообразие реальных групп, к которым применяется данный термин, разнообразие социальных контекстов, в которые оказываются включенными эти группы, наконец, разнообразие позиций заинтересованных сторон (правительств, политиков, ученых, представителей групп, определяемых как «меньшинства» и т. д.).

Впервые в интересующем нас ключе данная терминология стала использоваться в XX в., особенно по окончании Первой мировой войны, которая привела к формированию новых политических систем в значительной части государств мира и складыванию новой системы международных отношений - «версальская система». Международные акты «версальской системы» уже оперировали термином «меньшинства». Одну из первых доктринальных дефиниций предложил профессор Д. Зобернхайм (Германия), разработавший в 1920 г. проект договора о регулировании положения национальных меньшинств. В ст. 1 разработанного им проекта говорится, что меньшинства в государстве -это национально отграниченные группы населения, которые намереваются и способны к ведению национальной частной жизни3.

В рамках Лиги Наций неоднократно предпринимались попытки выработать понятие «меньшинство» (которое следует рассматривать как аналог современной категории «национальное меньшинство»). Были заключены ряд соглашений, содержавших положения, касающиеся меньшинств4. Однако в них ничего не говорилось о том, что должно быть критерием принадлежности какого-либо лица к определенному национальному, религиозному или языковому меньшинству. Данные соглашения не рассматривали меньшинство как группу, коллектив людей одной национальности, языка, религии, а были направлены на конкретных индивидов какой-либо определенной национальности. То есть целью защиты, согласно соглашениям, как было подчеркнуто С. Ф. Кечекьяном, было не меньшинство, его права и интересы, а отдельно взятый индивид, его права и интересы, связанные с его особым национальным происхождением, языком или религией, отличными от большинства населения государства5. Как вытекает из соглашений о меньшинствах и особенно из статей, касающихся юрисдикции Лиги Наций, граждане, принадлежащие к меньшинству, не приобретали в силу этих договоров каких-либо прав. Они, по мнению С. Ф. Кечекьяна, признавались субъектами попечения, а не субъектами права6.

Анализ исследовательской литературы показывает, что попытки дать официальное толкование данному понятию обусловлены необходимостью защиты тех или иных групп. Причем как во времена Лиги Наций, так и после возникновения Организации Объединенных Наций особое значение имело не только практическое удобство дефиниции для реализации международных соглашений об их защите, но также и для того, чтобы не дать возможности инициировать какие-либо антигосударственные (в том числе сепаратистские) устремления. В принятом 31 июля 1930 г. Постоянной палатой международного правосудия консультативном заключении в отношении эмиграции болгарских греков указывалось: «Критерием понятия общины в контексте статей Конвенции (Имеется в виду Греко-болгарская конвенция от 27 ноября 1919 г. - Т. Т.) ... является наличие коллектива лиц, проживающих в одной стране или местности, имеющих одну расу, религию, язык и одни традиции и объединенных, благодаря совпадению этой расы, этой религии, этого языка и этих традиций, чувством солидарности с тем, чтобы сохранить свои традиции, поддерживать свою религию, обеспечить обучение и образование детей в соответствии с духом и традициями их расы и оказывать друг другу помощь»7.

Иерархия и пространство идентичности

Процесс дифференциации-идентификации приводит к формированию социальной идентичности. По определению А. Тэджфела - «это та часть Я-концепции индивида, которая возникает из осознания своего членства в социальной группе (или группах. - Т. Т.) вместе с ценностным и эмоциональным значением, придаваемым этому членству» . Таким образом, «в самом общем смысле социальная идентичность - есть результат процесса сравнения своей группы с другими социальными общностями»2.

Этническая идентичность - часть социальной идентичности человека; «... результат когнитивно-эмоционального процесса осознания себя представителем этноса, определенная степень отождествления себя с ним и обособления от других этносов»3. Разделяя позицию, что этническая идентичность — часть социальной идентичности личности, необходимо выделить особенности, присущие первой (например, Жорж Девосс рассматривает этническую идентичность как форму идентичности, воплощенную в культурной традиции). «Этническую идентичность от других форм социальной идентичности отличает, прежде всего, вера или представление об общеразделяемой культуре, хотя в ряде случаев это может быть идея или миф об общности происхождения и общей истории, характерные для этнической общности»4.

Особенно удачным в осмыслении феномена этничности можно считать идею о «габитусе» Пьера Бурдье, который понятие «габитус» определяет как продукт объективных социальных структур; средство, управляющее поведением индивидов, изменяющее и вновь упорядочивающее условия окружения. Он пишет о габитусе индивида и класса или группы. Таким образом, можно говорить о габитусе этнической группы или этническом габитусе. Сам П. Бурдье называет габитус своего рода программой в том значении, в каком о программе говорят в информатике. Этнический габитус можно представить как своего рода программу, позволяющую преобразовывать этническую информацию, которой мы располагаем, и принимать решения о наших действиях с учетом наших знаний и эмоций. Согласно П. Бурдье, габитус включает практику предшествующих поколений и практику ныне живущих поколений. Кроме того, он производит новую практику, которая принимает во внимание окружающие социальные условия. Представляется, что в случае с этническим габитусом этническая самоидентификация является консервативным компонентом габитуса, потому что она передается от поколения к поколению без изменений. Но в тоже время этнический габитус имеет созидательный, творческий аспект5.

В структуре этнической идентичности выделяют два основных компонента. Во-первых, когнитивный, элементами которого являются осведомленность о своей и чужих этнических группах, категоризация себя как члена этнической группы, знания о национальной территории, национальных эмблемах, символах, институтах, обычаях, традициях, исторических событиях и исторических фигурах, которые символически репрезентируют нацию и т. п. Вторым компонентом этнической идентичности является аффективный компонент, включающий чувство принадлежности к этнической группе и связи с ней, оценку данной группы, отношение к членству в ней и т. д.6 Аффективный компонент этнической идентичности отражает отношение к собственной этнической группе и проявляется в этнических аттитюдах. «Позитивные аттитюды включают удовлетворенность членством в этнической общности, желание принадлежать ей, гордость за достижения своего народа... Наличие негативных аттитюдов к своей этнической общности включает отрицание собственной этнической идентичности, чувства униженности, предпочтение других групп в качестве референтных»7.

О важности этнических чувств как компонента этнической идентичности пишет Г. У. Солдатова: «Достоинство, гордость, обиды, страхи являются важнейшими критериями межэтнического сравнения. Эти чувства опираются на глубокие эмоциональные связи с этнической общностью и моральные обязательства по отношению к ней, формирующиеся в процессе социализации индивида» . Таким образом, этническая идентичность - это не только осознание, но и восприятие, оценивание, переживание своей принадлежности к этнической общности9. Нам близка последняя точка зрения, но представляется необходимым добавить, что этническая идентичность - это не только осознание и переживание своего членства в группе, но и реальное поведение субъекта как члена этнической группы в соответствии с принятым в данной группе образом жизни (Е. М. Галкина)10. О поведенческом компоненте этнической идентичности говорит также и Л. М. Дробижева, рассматривая его как реальный механизм не только осознания, но и проявления себя членом определенной группы, «построение системы отношений и действий в различных этноконтактных ситуациях»11. Иными словами, к когнитивной и эмоциональной добавляется еще и поведенческая составляющая этнической идентичности, что представляется наиболее логичным в рамках деятельностного подхода.

На основе знаний о своей и чужих этнических группах формируется комплекс представлений, образующих систему этнодифференцирующих/ этноинтегрирующих признаков. В качестве таких признаков специалисты, как правило, отмечают: язык, историческую память, религию, ценности и нормы, представления о родной земле (природе), национальный характер, этническую культуру, мифы об общих предках.

В контексте задач нашего исследования мы обращались к теории Ф. Барта. Для нас являются базовыми два положения его теории. Во-первых, это - вывод о том, что определителем для членства в группе становятся социально-задаваемые факторы, в основе которых лежит феномен категориального приписывания, а не «объективно» существующие культурные различия. Во-вторых, этнические категории, как при самоидентификации, так и в процессе отнесения других к определенным этническим группам принимают во внимание не просто сумму объективных различий, а лишь те из них, которые самими индивидами воспринимаются как значимые12.

Основываясь на этих положениях, мы понимаем этническую идентичность как форму групповой идентичности, возникающую в процессе приписывания себе и другим определенных черт. Таким образом, этнические группы не являются статичными образованиями, принадлежность к которым может быть определена объективно. Принадлежность к этнической группе определяется через исторически меняющиеся критерии, и на первый план в зависимости от ситуации могут выдвигаться разные категории. В данном случае мы солидаризируемся с В. А. Тишковым в том, что «этническая идентичность - это не только постоянно меняющиеся представления о том, что есть группа, но это - всегда борьба за контроль над данным представлением, за дефиницию, за то, что составляет главные черты и ценности группы» .

Толерантность и дискриминационный опыт: конструирование и социальные практики

Генетически этническая толерантность восходит к общегуманитарной трактовке явления толерантности, хотя в настоящее время достаточно очевиден универсальный характер этой проблемы для науки в целом. Проблема толерантности является ключевой не только для гуманитарных дисциплин, но весьма актуальна в научно-прикладных отраслях знания. Это приводит ученых даже к признанию того, что «не существует согласованного определения термина «толерантность» на теоретическом уровне, нет согласованных форм и пределов толерантности»1. Содержание научных конференций, посвященных проблемам толерантности, также показывает, сколь широки интерпретации этого понятия — от медицинских и экономических до социально-политических и духовных". Тем не менее, общепринятым является положение о генезисе понятия толерантность из идеи веротерпимости, получившей распространение в Европе в ходе религиозных войн XVI - XVII вв.3 Исторически близки этому понятию идеи, распространенные в общественном сознании, истинность которых полагается очевидной, например, «свобода» или «идея плюрализма», «которая, благодаря своему нормативному содержанию, с самого начала направлена на толерантность, а толерантность, как и плюрализм, имеет свои законные основания в идее справедливости и соответствующем новому времени принципе свободы» . Поэтому в современных общественных дисциплинах толерантность рассматривается в тесной связи с демократическими институтами и демократией вообще. В частности, под политической толерантностью в политологии понимается «позиция тех или иных политических сил, выражающая их готовность допускать существование инакомыслия в своих рядах в случае, если эти силы находятся у власти. Политическая толерантность проявляется в их политике допускать деятельность оппозиции в конституционных рамках, толкуемых с максимальной широтой» .

Подход социологов к проблеме толерантности близок к политологическому и рассматривает толерантность в качестве одного из «основных демократических принципов, неразрывно связанных с концепциями плюрализма, социальной свободы и прав человека»6. Кроме того, в социальной теории выделяется целое направление, так называемая «социология справедливости», теоретические основы которого во многом уходят корнями в идеи справедливости и справедливого государства, сформулированные Г. Гроцием, и идеи общественного-договорной демократии XVII - XVIII вв. Таким образом, идея терпимости и идея справедливости исторически достаточно близки. На современном этапе в рамках «социологии справедливости» с социально-философских позиций рассматриваются моральные основы современного демократического государства, и в качестве одного из важнейших аргументов построения государственных основ на принципе справедливости постулируется, что принципы справедливости проявляют себя в базисной структуре общества человеческим желанием рассматривать других не как средство, а как цель7. А как желательная особенность концепции справедливости, сторонникам этой теории она видится в публичном утверждении уважения людьми друг друга8. При этом отдельной проблемой в рамках «социологии справедливости» рассматривается проблема терпимости (толерантности) по отношению к нетерпимости и, как следствие, границы и критерии терпимости и нетерпимости. В качестве ключевого критерия рассматривается отношение к «равной свободе», поскольку терпимость не выводится из практических потребностей или интересов государства; моральная и религиозная свобода следует из принципа равной свободы, и после установления приоритета этого принципа единственным основанием для отрицания равных свобод можно считать предотвращение еще большей несправедливости, еще большей потери свободы9.

Добавив к этому культурологический аспект, ряд ученых приходит к утверждению, что для обществ с неразвитой демократией «идея толерантности до сих пор является чем-то весьма непривычным, если не подозрительным»1 . Конечно, взаимосвязь толерантности и демократии является достаточно очевидной, но и в обществах с традиционно влиятельными демократическими институтами - западноевропейских и североамериканских — проблема толерантности не менее актуальна. В данном случае опасность исходит, как полагают философы, от «техногенизации» общества и человека. Всеобщая техногенизация ведет не только к утере некой духовной составляющей, но и определенного внутреннего равновесия из-за потери индивидуальности или боязни ее потерять. Вследствие этого появляется психологический дискомфорт и увеличивается общее количество людей, испытывающих проблемы с психическим здоровьем. Это обстоятельство в значительной мере актуализировало проблему толерантности и в психологии.

16 ноября 1995 г. Организация Объединенных Наций приняла Декларацию принципов толерантности, дав весьма полное международно-правовое и общегуманитарное определение толерантности, трактуя ее как «ценность и социальную норму гражданского общества; обеспечение устойчивой гармонии между различными конфессиями, политическими, этническими и социальными группами; уважение и разнообразие различных мировых культур, цивилизаций и народов; готовность к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям, обычаям и верованиям». Опираясь на это определение, мы и будем исходить в анализе проблематики нашего исследования.

Относительно этнической толерантности, которая является предметом нашего исследовательского интереса, можно сказать, что она представляет специфическую форму толерантности, проявляющуюся в сфере межэтнических отношений. В отечественной науке сложилось два подхода к пониманию сути этнической толерантности, первый, как правило, связывают с именами

B. А. Тишкова, который трактует ее как «уважение» и «невмешательство» , другой, которого придерживаются большинство современных российских исследователей, затрагивающих проблему этнических отношений, этничности, сформулирован Л. М. Дробижевой и определяет этническую толерантность как «готовность принять других такими, как они есть, и взаимодействовать с ними на основе согласия»12. В данном случае мы солидаризируемся с В. Е. Козловым, предложившим «объединить» оба подхода с тем, чтобы расширить «поле» действия этнофоров, которые можно трактовать как толерантные, поскольку это позволит не только шире, но и глубже изучить механизмы формирования как этнической толерантности, так и ее антипода - интолерантности13. Под дискриминационным опытом автор понимает наличие в памяти индивида или группы фактов (реальных или воспринимаемых как реальные) оскорблений, ограничения или лишения личных прав и свобод по принципу этнической принадлежности.

В настоящем разделе мы анализировали следующие вопросы: выявление степени выраженности у представителей четырех изучаемых этнических групп «этноцентричной» идентичности, что, по мнению большинства специалистов, имеет отрицательную корреляцию с уровнем этнической толерантности (то есть чем отчетливее проявляется этот тип идентичности, тем ниже уровень этнической толерантности индивида или группы). Этноцентризм мы рассматриваем в его более распространенной современной трактовке, не как базовый идентификационный механизм, а как характеристику качества отношений между группами14.

оценка состояния межэтнических отношений в Татарстане представителями рассматриваемых этнических групп, в том числе отношение к ним со стороны этнического большинства. Это, по нашему мнению, является непосредственным индикатором уровня этнической толерантности в обществе.

выявление согласованности групповых установок групп этнических меньшинств, оцениваемый нами как потенциальный фактор внутриреспубликанской этнической стратификации по принципу этническое большинство и консолидированное этническое меньшинство - в случае, если имеет место высокая степень согласованности установок групп этнических меньшинств при общей позитивной оценке друг друга.

Этнокультурное пространство

Культура - широкое понятие, имеющее множество разнообразных определений (например, А. Кребер и К. Клакхон собрали около 170 разных определений культуры). При всем существующем многообразии определений культура понимается как материальные и нематериальные продукты человеческой деятельности, ценности, идеи, признанные способы поведения, объективированные и принятые в общностях (группах), передаваемые из поколения в поколение1. «Под этнической культурой подразумевается совокупность лишь тех культурных элементов и структур, которые обладают этнической спецификой, выполняя как этнодиференцирующую функцию в рамках оппозиции "мы - не мы" (или "наше — не наше"), так и интегрирующую функцию, способствуя осознанию своего единства различными, зачастую дисперсно разбросанными частями данного этноса» .

Предметом этносоциологического изучения культуры является характер ценностных, культурных ориентации, а также нормы, идеи, мнения, представления, которые доминируют в этнических группах. Внимание к этим феноменам культуры закономерно и объяснимо. Культурные процессы являются индикаторами, отражающими тенденции развития общества. В свою очередь темпы общественных трансформаций также во многом зависят от особенностей культурной среды, в которой они происходят. Согласно концепции норвежского ученого Ф. Барта, «этничность - это форма социальной организации культурных различий», центральным же различителем является этническая граница, а не сама по себе содержащаяся в пределах границ культура»3. Для этносоциологических исследований важна идея Ф. Барта о том, что первичную значимость имеют те культурные характеристики, которые используются для маркировки различий этносов и групповых границ, а не представления специалистов о том, что традиционно, свойственно той или иной культуре. Иными словами, эти культурные характеристики имеют социально значимый разграничительный смысл и мобилизуют членов этнической группы вокруг них.

Традиционно считается, что этническая культура является одним из признаков принадлежности к этнической группе, существующих на уровне как индивидуального, так и группового сознания. Исследователями отмечается определенная миф о логичность этих признаков, их условность и вариативность. В. А. Тишков отмечает, что дело заключается не в добавлении в дефиницию этноса каких-либо новых признаков, а во введении в любой их перечень элемента «представлений об этих признаках». «Это относится ко всем признакам этноса, в том числе признаку общей культуры, которая чаще всего оказывается столь же гетерогенной и внутренне различительной, как и то, что кажется «другой» культурой, не говоря об огромной доле заимствований, которые интеллектуалы и этнические предприниматели зачисляют в свой арсенал. Признак - вера в то, что это "наша культура"»4.

Условия иноэтничного окружения могут противоречивым образом влиять на этнокультурные ориентации личности. На первый взгляд, в условиях крупного полиэтничного города очевидной является тенденция, когда урбанизационная среда создает социокультурную среду, характеризующуюся анонимностью контактов, социальной атомарностью существования, независимостью индивида от влияния авторитета общинного начала, присущего «традиционному» аграрному обществу5.

Можно предположить, что город, трансформируя и обезличивая социокультурные отношения «традиционного общества», являет собой наиболее яркое воплощение модернизационных процессов. Модернизация же имеет своим результатом интенсивную нивелировку в том числе и этнокультурной специфики.6. Но, как свидетельствует ряд отечественных и зарубежных исследований, в условиях урабанизационной среды часто встречаются группы этнических меньшинств, которые не только осознают свою этническую идентичность и индивидуальность, но и продолжают сохранять на бытовом уровне ряд элементов социальной, духовной, реже материальной культуры.

Пьер ван ден Берге это объясняет следующим образом: «Важность этнических уз может стать решающей в обезличенной анонимной среде большого города, где этническая группа является главным и единственным посредствующим звеном (кроме нуклеарной семьи) между изолированным индивидом и холодными враждебными городскими джунглями. Таким образом, нет ничего парадоксального в выживании этнических коллективов в городской среде».

Таким образом, с одной стороны, мы можем предположить, что оторванность от основного этнического ядра, от большинства источников этнокультурной информации способствует ассимиляционным процессам в среде групп этнических меньшинств. С другой - определенное усиление этнического самосознания в иноэтническом окружении в условиях большого города ведет к усилению этнических ориентации в культурном потреблении у определенной части этнодисперснои группы, которая активно интересуется историей и культурой своего народа.

Материальная культура В условиях иноэтничного окружения, способствующего усвоению интегрированных форм культуры и нивелировке многих черт бытовой культуры групп этнических меньшинств под влиянием культуры этнического большинства, наиболее знаковые элементы материальной культуры могут взять на себя функции этнических определителей.

Для выяснения роли и места элементов материальной этнокультуры в жизни современных групп этнических меньшинств нами были использованы следующие вопросы: «Имеются ли в Вашем доме предметы традиционной культуры и быта?», «Знаете ли Вы Ваши национальные блюда?», «Носили ли Вы когда-нибудь какие-либо элементы национального костюма?».

Наиболее высокие показатели национальных ориентации в сфере традиционной культуры зафиксированы среди чувашей, половина которых указала, что в их доме имеются предметы традиционной бытовой культуры. Близкие показатели демонстрируют немцы (44% опрошенных в г. Казани и около 30% в г. Набережные Челны). Третья часть опрошенных украинцев и армян также указала, что они имеют и иногда используют в быту элементы традиционной этнокультуры. Респондентам было предложено конкретизировать, какие именно предметы национальной бытовой культуры имеются у них дома. В результате респондентами во всех исследуемых группах был перечислен примерно идентичный набор предметов, включающий: национальную одежду либо ее отдельные элементы; книги на национальном языке; картины с этнической тематикой или «национальных» художников; предметы культа; домашнюю утварь, посуду; изделия, украшенные национальной вышивкой либо орнаментом; записи этнической музыки.

Похожие диссертации на Этнические меньшинства в городах Республики Татарстан

Современные этнические процессы в среде групп этнических меньшинств : на примере г. Казань и г. Набережные Челны Республики ТатарстанФролова, Елена Валерьевна

Местное самоуправление в городах Удмуртской Республики в период 1994-2003 гг.Зубкова Ольга Геннадьевна

Жилищно-коммунальное хозяйство городов Чувашской Республики в 1920-1990 гг.: исторический опытФалина Елена Александровна

Деятельность партийных организаций автономных республик Волго-Вятского региона по руководству шефством города над деревней (1966-1970 гг.) (на материалах Марийской, Мордовской и Чувашской АССР) Иванова Тамара Ивановна

Социокультурное развитие городов Уфимской губернии во второй половине XIX - начале XX в.Рамазанова, Гульназ Римовна

Повседневная жизнь национальных меньшинств в Веймарской республикеЧередникова Анна Юрьевна

Этнические меньшинства в автономных областях и республиках юга РСФСР. 20-е годыИльин, Сергей Константинович

Управление земельными ресурсами в городах Республики ТатарстанНагаев Роберт Тимербаевич

Женское бесплодие в промышленном городе Республики Бурятия: эпидемиология, клинические формы, факторы рискаРинчиндоржиева, Марина Петровна

Флора городов Республики МордовияПисьмаркина, Елена Васильевна