Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Коммуникативно-прагматическая структура высказываний монопредикативного характера в судебном диалоге 19
1. 1. Типология диалогов как форм речи. Судебный диалог 19
1. 2. Представление участников судебного процесса 30
1. 3. Инициирующие высказывания- неместоименные вопросы и реакции... 33
1. 4. Местоименные вопросы как инициирующее высказывание 45
1. 5. Дву- и поликратная номинация вопросительного речевого акта 54
1. 6. Эллиптическая структура высказывания в судебном диалоге 58
1. 7. Полносоставные коммуникативно-прагматические структуры как отражение экспликативной тенденции 65
Выводы по Главе 1 70
Глава II. Би-и-полипредикативные коммуникативно-прагматические структуры высказываний допрашивающих 73
2. 1. К понятию «би-и-полипредикативные высказывания» 73
2. 2. Бипредикативные«коммуникативно-прагматические вопросительные высказывания с темпоральным дейксисом 75
2. 3. Бипредикативные интеррогативные высказывания с агенсом — субъектом и объектом 79
2. 4. Полипредикативные вопросительные высказывания, функционирующие
в качестве инициации в речи допрашивающих лиц 84
2. 5. Судебный диалог: допрос подсудимого 93
2. 6. Судебный диалог: допрос свидетелей 115
2. 7. Метаоператоры как регуляторы судебного диалога 128
Выводы по Главе II 141
Заключение 143
Список цитируемой литературы. 147
Перечень судебных процессов подвергнутых анализу 154
- Типология диалогов как форм речи. Судебный диалог
- Представление участников судебного процесса
- К понятию «би-и-полипредикативные высказывания»
- Бипредикативные«коммуникативно-прагматические вопросительные высказывания с темпоральным дейксисом
Введение к работе
Предметом исследования в предлагаемой диссертации является судебный диалог. Неофициальная диалогическая речь как форма общения достаточно хорошо изучена со стороны структурной, семантической и частично прагматической характеристик (см. напр. Л. Чахоян, 1979, Л. Михайлов, 1986, В. Бузаров, 1988, Г. Заикин, 1988, М. Смирнова, 2003, Т. Курашкина, 2003, В. Пугач, 2002, Т. Зайцева, 1998, и др.).
Однако судебный диалог как диалог институционального типа еще не являлся предметом специального исследования, как в русистике, так и в германистике.
Между тем совершенно очевидно, что организация диалога в суде в силу его институционального, официального характера, особенностей и специфики участников судебного процесса - судьи, прокурора, адвоката, подсудимого, свидетелей защиты и обвинения во многом отличается от других типов диалогов - неофициального (бытового), политического интервью, интервью с деятелями искусств, спортивного и других типов речи. Поэтому можно смело утверждать, что в общей типологии диалогов судебный диалог занимает особое место.
Отметим с другой стороны, что судебная речь как жанр ораторского искусства, т.е. речи судьи, прокурора, адвоката, имеющие монологическую форму, хорошо изучена еще в Древней Греции и Риме, но то, как судья, прокурор, адвокат ведут диалог с другими участниками процесса - подсудимыми, свидетелями защиты и обвинения, в этом вопросе лингвисты еще не оказали большой практической и теоретической помощи юристам.
Многие исследователи (в том числе юристы: И. Резниченко, 1976, В. Кириллов, 1996, лингвисты: А. Ивакина, 2003, Е. Матвиенко, 1967) рассматривают диалогичность 'как основной признак судебной речи, ибо в судебном процессе речь каждого участника судебного разбирательства адресована, т.е. имеет своего адресата. Такое широкое понимание диалога и диалогичности
было предложено еще выдающимся литературоведом и лингвистом iM. М. Бахтиным (1986). Однако в рамках судебного процесса реализуется в своем явном виде и диалог в более узком понимании, а именно, диалог - вопрос, касается ли он подсудимого, подозреваемого, свидетеля защиты или обвинения. Этот натуральный диалог ведется между судьей и подсудимым, прокурором и подсудимым, между адвокатом и свидетелем и т.д., здесь речь идет о подлинном диалоге, о котором говорил еще в 1923 г. Л. Якубинский. В данном диалоге ведется обмен высказываниями, где имеет место реплицирова-ние. Но этот естественный для судебного процесса диалог несколько иной, чем бытовой или художественный диалог. Ведь признаки, характеризующие судебный диалог, отличаются от свойств и черт неофициального диалога. Участники судебного процесса не обладают равным юридическим и социальным статусом. Сама процедура судебного процесса предписывает определенную последовательность следующих друг за другом функциональных типов высказываний. Например, вопросительные высказывания, играющие доминирующую роль в конституировании диалогического текста, обусловлены жанровыми характеристиками, регламентированы уголовно - процессуальным законом и приобретают в нем особую, функциональную и стилистическую нагрузку. Они подчинены необходимости выяснить все обстоятельства дела, дать им правильную квалификацию, убедить участников процесса в правильности позиции говорящего.
Хорошо известно, что в логике вопросно-ответная форма ведения диалога определяется процессуально-правовым алгоритмом, определяющим основные направления, важнейшие позиции и пределы судебного исследования по уголовным и гражданским делам (В. Кириллов, 1996).
Адекватное определение судебного диалога, проявляющего свою сущность в двух подпунктах этой формы речи: 1) судебного диалога - допроса подсудимого и 2) судебного диалога - допрос свидетелей требует предварительного аналитического сопоставления параметров, признаков, констатуй-
рующих черт с другим наиболее естественным типом диалога. Согласно Л. В. Щербе (1974) «подлинное свое бытие язык обнаруживает лишь в неофициальном диалоге; все изменения, которые проявляются в монологической речи, куются и накопляются в кузнице разговорной речи» (Л. Щерба, 1974).
Отметим с сожалением, что типология диалогов разработана пока в лингвистической литературе недостаточно.
Обычно предлагается самая общая классификация, подразделяющая речь на шесть типов: 1) доклад, 2) сообщение или рассказ, 3) репортаж, 4) дискуссия официального характера, 5) бытовой разговор, 6) интервью.
Эта классификация выводится по следующим параметрам:
количество говорящих (один и более),
временная отнесенность того, о чем идет речь, и момента речи (синхронность, предшествование/следование и вневременность),
вплетенность элементов ситуации в текст (нулевая, слабая, сильная),
отношения коммуникантов (равноправие, главенство, подчиненность),
степень подготовленности (специально подготовленная, не подготовленная и речь профессионального оратора),
чередование высказываний (частое, редкое, нулевое),
заданность темы (дается заранее или нет),
развитие темы («описательное, ассоциативное, аргументированное»),
степень официальности (публичность, полуофициальность, неофициальность).
Судебный же диалог, в отличие от неофициального (бытового) диалога, имеет официальный, институциональный характер. В нем участники процесса неравноправны, тема, судебного диалога (макротема) задана предварительно. Все это и многое другое, естественно, ведет к спецификации судебного диалога, так как заданные параметры и диктумные или коммуникативно-
прагматические структуры высказываний участников диалога значительно отличаются, как показывает наше исследование, от обычных реплик неофициального диалога.
Поэтому объектом исследования в данной диссертации являются закономерности и особенности организации коммуникативно-прагматической структуры высказываний в судебном диалоге, ибо только установление закономерностей и особенностей высказываний участников судебного процесса позволит нам ответить на вопрос: что же представляет собой судебный диалог как тип институциональной речи со свойственными ей параметрами.
Ввиду того, что наше исследование выполнено на материалах американского уголовного процесса, значительно отличающегося от уголовного процесса России, нам представляется целесообразным сделать некоторые вводные замечания о сущности и особенностях уголовного процесса США.
Своеобразие уголовного процесса обусловлено, прежде всего, федеративным устройством страны. Поэтому наряду с федеральными законами в каждом штате имеется собственное уголовно-процессуальное законодательство. В связи с этим возникают весьма существенные различия правового регулирования федерального уголовного процесса и уголовного процесса штатов. Эти различия углубляются за счет многообразия решений тождественных вопросов в отдельных штатах.
Особое значение среди источников федерального уголовно-процессуального права занимают Конституция США 1787 г. и Билль о правах 1791 г., представляющий собой первые десять поправок к Конституции. Билль о правах формально закрепил либерально-демократические начала американского уголовного процесса. Наряду с Конституцией США, другими источниками федерального уголовно-процессуального права являются акты Конгресса США, правила уголовного судопроизводства, установленные Верховным Судом США и судебные прецеденты. Важное место среди актов Конгресса принадлежит отдельным законам, которые в настоящее время ко-
дифицированы и включены в «Свод законов» США. Характерной особенностью современного законотворчества в области уголовного процесса в США является последовательное расширение института делегированного законодательства. Конгресс США делегировал Верховному суду право устанавливать правила уголовного судопроизводства, федерального закона. Так, Федеральные правила уголовного судопроизводства, принятые Верховным судом, включены в раздел 18 Свода законов США. Следует отметить, что собственные правила уголовного судопроизводства могут устанавливаться также нижестоящими федеральными судами. Эти правила действуют только в суде, их издавшем.
В своих основных чертах источники уголовно-процессуального права отдельных штатов соответствуют федеральной системе. Здесь на высшем иерархическом уровне располагаются акты легистратур штатов, далее следуют судебные прецеденты. В некоторых штатах уголовно-процессуальное законодательство кодифицировано.
В соответствии с действующими нормами права и существующими правовыми обычаями предварительное расследование уголовных дел в США осуществляют многие органы и должностные лица. Важнейшими среди них являются полиция и атторнетура. При этом необходимо отметить, что полицейские органы осуществляют предварительное расследование по подавляющему большинству уголовных дел в стране. Современная американская полицейская система является одной из самых децентрализованных в капиталистическом мире. Ее организация отличается высокой степенью сложности. Достаточно отметить, что в США действуют около 40 тыс. полицейских формирований. Строгие иерархические связи между ними во многих случаях отсутствуют, не обеспечивается и организационное единство по горизонтали.
Важная роль в в'озбуждении уголовного преследования и досудебном производстве принадлежит атторнейской службе. Федеральная атторнетура возглавляется Генеральным атторнеем США, которому на основе строгой
централизации подчинены окружные атторнеи. Помимо этого, существует атторненская служба штатов, не подчиненная федеральной системе. Объем полномочий у американского атторнея исключительно велик. Пользуясь так называемой дисперсионной властью, он может по собственному усмотрению решать вопрос о целесообразности или нецелесообразности уголовного преследования в отношении конкретных лиц. Влияние атторнея на ход дальнейшего рассмотрения дела весьма существенно.
Помимо указанных органов и должностных лиц производство досудебного расследования осуществляется также специальными следственными комиссиями (постоянными или временными), правительственными органами и коронерами (следователями, ведущими дела о насильственной либо скоропостижной смерти). В отдельных случаях, когда объективность расследования дела полицией или атторнеем вызывает сомнения, для осуществления предварительного расследования может быть сформировано так называемое большое жюри присяжных. Стадия предварительного расследования в случае достаточности доказательств завершается составлением обвинительного акта или процессуального документа, называемого "информация".
Предварительное производство в суде.
Важно отметить, что американский уголовный процесс, так же как и английский, знает два процессуальных порядка производства по делу: судопроизводство по обвинительному акту или информации и суммарное производство.
Разграничение между этими двумя процессуальными формами зависит от степени опасности конкретных видов преступлений. В связи с этим следует подчеркнуть, что стадия предварительного производства в суде имеет место только при рассмотрении уголовного дела по обвинительному акту или информации. Но и в этом'случае данная стадия носит факультативный характер, поскольку возбуждение производства в ней зависит от соответствующих ходатайств сторон и некоторых других обстоятельств. На стадии предваритель-
ного производства в суде дело рассматривается, как правило, судьей единолично. Обвинитель и защитник последовательно предъявляют собранные доказательства и приводят соответствующие аргументы. На их основе судья решает вопрос о привлечении к уголовной ответственности, избрании, изменении или санкционировании меры пресечения и ряд других вопросов. Важное место среди них занимает вопрос об освобождении под залог.
Предание суду.
В уголовном процессе США действуют два порядка предания суду обвиняемого: по решению атторнея и по решению большого жюри. В первом случае предание суду осуществляется на основе так называемой информации. Этот процессуальный документ составляется и утверждается атторнеем, после чего обвиняемый считается преданным суду.
Второй порядок предания суду более сложен. Он предполагает формирование большого жюри для рассмотрения, составленного атторнеем обвинительного акта. Заседания большого жюри проходят в условиях отсутствия гласности, при закрытых дверях. Необходимо отметить, что американская юридическая литература отводит большому жюри исключительно важную роль как органу общественности, осуществляющему контрольные функции в уголовном процессе, обеспечивающему законность и обоснованность предания суду американских граждан. Однако реальное значение этого органа отнюдь не столь велико. В этом нетрудно убедиться, если обратить внимание на то обстоятельство, что даже отклонение большим жюри обвинительного акта не исключает последующего судебного разбирательства в отношении данного обвиняемого. Для обеспечения этого результата атторнеи располагает рядом процессуальных возможностей. Основная из них заключается в использовании своего права решать вопрос о предании суду на основе составленной и утвержденной им же информации. В этом случае атторнею достаточно изменить обвинение на менее тяжкое и направить дело в суд, который обязан рассмотреть дело по существу, несмотря на отрицательное решение большого
жюри по вопросу о наличии достаточных оснований для предания, обвиняемого суду. Процедура судебного разбирательства состоит из ряда последовательных процессуальных действий. К их числу относятся: объявление подсудимому содержания обвинительного акта или информации; выяснение отношения подсудимого к обвинению; формирование жюри присяжных заседателей; судебное следствие; прения сторон; вынесение вердикта присяжными заседателями; определение меры наказания и постановление приговора. Здесь следует обратить внимание на то обстоятельство, что признание подсудимым своей вины резко упрощает всю последующую судебную процедуру. В этом случае судебное следствие не производится, другие доказательства не исследуются, и судья единолично выносит приговор. Но и в том случае, когда процесс осуществляется с участием присяжных заседателей, разбирательство дела производится с отсутствием многих процессуальных гарантий. В частности, в судебных прениях последним выступает обвинитель, что явно не соответствует принципу обеспечения обвиняемому права на защиту, декларированному шестой поправкой к Конституции США. Правоотношения между судьей и присяжными заседателями по поводу вынесения последними вердикта о виновности весьма схожи с теми, которые имеют место в английском уголовном процессе. Судья имеет широкие полномочия для обеспечения угодного ему решения жюри. Так, он может признать вердикт недействительным и назначить новое судебное разбирательство. Тем самым и в этой стадии американского уголовного процесса роль общественности в лице присяжных заседателей в значительной степени нивелируется. Порядок определения меры наказания и вынесения приговора примерно соответствует порядку, действующему в уголовном процессе Англии. При этом, однако, надо учитывать, что отмеченное соответствие имеет лишь общий характер, имеются и определенные различия. Так,'в ряде штатов определение меры наказания осуществляется не единолично судьей, а с участием присяжных заседателей. Но практически это различие значения не имеет, поскольку участие присяжных вы-
ражается лишь в виде рекомендации судье, который имеет право в весьма широких пределах от нее отступать.
Рассмотрение уголовных дел суммарной юрисдикции отличается предельной упрощенностью процессуальной формы. По существу, здесь отсутствуют не только стадия предварительного расследования, но и ряд судебных стадий (предварительное производство в суде, предание суду). Рассмотрение дела в порядке суммарного производства осуществляется преимущественно судьей единолично. Процессуальным основанием такого рассмотрения считается информация полиции или жалоба потерпевшего. В случае признания обвиняемым своей вины судья немедленно определяет меру наказания. При отрицательном отношении обвиняемого к предъявленному обвинению проводится некоторое подобие судебного разбирательства, но и в этом случае рассмотрение всего дела занимает, как правило, не более нескольких минут. Американское уголовно-процессуальное законодательство устанавливает значительные ограничения права апелляционного обжалования. Так, основанием для заявления апелляционной жалобы может служить, по общему правилу, лишь вопрос права: обжаловать приговор может лишь тот осужденный, который не признал свою вину в суде первой инстанции. Только "существенная ошибка" может повлечь отмену обвинительного приговора. К числу существенных ошибок судебная практика обычно относит нарушения процедуры формирования большого жюри и утверждения обвинительного акта, несоблюдение установленных правил подбора состава присяжных и нарушение основных условий, в которых должно происходить решение вопроса о виновности, неправильное принятие или исключение судом каких-либо фактов в качестве доказательств по делу, нарушения, допущенные судьей в его напутственном слове присяжным, и тому подобные ошибки, которые могут быть истолкованы как нарушающие основные процессуальные права подсудимого.
Завершая характеристику стадий уголовного процесса США, следует дать представление о весьма своеобразном процессуальном институте - так
называемых сделках о признании. Смысл такого рода сделок выражается в поощряемом судом заключении между обвинением и защитой особого соглашения, по которому обвинитель обязуется переквалифицировать деяние на менее тяжкий состав, а обвиняемый - признать в нем свою виновность. Сделки о признании порождены самой конструкцией англо-саксонского уголовного процесса. Господствующая процессуальная доктрина исходит здесь из презумпции истинности признания обвиняемого в своей вршовности. Как уже отмечалось, наличие признания практически предрешает вынесение обвинительного приговора. В связи с этим усилия обвинителя в уголовном процессе в значительной степени сосредоточиваются не на установлении истины, а на получении признания обвиняемого, достижение чего рассматривается как выигрыш процесса.
Правовая система США предусматривает два вида судебного процесса -гражданский
личности процесса, ибо шумиха в прессе вокруг него может отрицательно сказаться на объективности суда.
В свете сказанного актуальность выполненного исследования вполне очевидна. Отсутствие специальных исследований в современной коммуникативной лингвистике в области судебного диалога - «белое пятно» в типологии диалогов, и необходимость восполнения этого пробела позволяют считать тему специального исследования весьма своевременной и актуальной.
В данном диссертационном исследовании ставится цель - описать, «охарактеризовать» судебный диалог, определить его параметры и закономерности конституирования коммуникативно-прагматической структуры высказываний участников процесса коммуникации, а также его место в общей типологии диалогов (речи).
Соответственно задачами проведенного исследования являются:
определение феномена «судебный диалог» как типа речи,
выявление и описание реализуемых в данном типе речи коммуникативно-прагматических структур высказывания в речи: а) официальных лиц, б) неофициальных лиц,
дать анализ корреляции спецификации коммуниканта и проявляющихся в его речи коммуникативно-прагматических особенностей,
выявление и характеристика сложных языковых знаков, восходящих к модели сложноподчиненного предложения или типам простых (элементарных) высказываний, свойственных только судебному диалогу.
Методы исследования. Сформулированные цель и задачи исследования потребовали широкого использования контекстуального, структурно-интенционального, прагматического анализов, а также отдельных элементов лингвистического эксперимента (пробы на перемещение, элиминирование и субституцию).
Научная новизна работы заключается в том, что впервые в истории лингвистики предпринята попытка определить сущность судебного диалога, установить закономерности его конституирования, а также определить специфику реализуемых в нем коммуникативно-прагматических структур, коррелирующих с понятиями «официальный коммуникант», «неофициальный участник судебного процесса».
Выполненное исследование, можно надеяться, поможет восполнить пробел, связанный с неясностью статуса феномена «судебного диалога» в общей типологии форм коммуникации.
Теоретическое значение проведенного исследования состоит в том, что оно уточняет и конкретизирует общую типологию диалогической коммуникации, определяя сущность и место судебного диалога в совокупности форм и типов речи. Можно также выразить надежду, что проведенное нами исследование, методология работы могут явиться импульсом для дальнейших изысканий не только в области судебного диалога, но и других диалогических форм коммуникации. Основные положения, выводы и материал диссертации имеют определенную практическую ценность.
Полученные выводы о закономерностях, связанных с выяснением сущности судебного диалога, дают возможность более глубоко осмыслить принципы и правила организации судебного диалога не только лингвистам, но и, что не менее важно, юристам, специалистам в области юриспруденции, поскольку, как справедливо подчеркивается в юридической литературе (см., напр. Н. Ивакина, 2003) лингвистическая база судебного диалога все еще весьма слабо изучена. Кроме того, полученные результаты и закономерности с успехом могут быть использованы при обучении судебному диалогу и диалогической речи в целом студентов юридических факультетов вузов.
Материалом исследования послужили коммуникативные контексты, фрагменты аутентичных судебных диалогов, стенограммы-транскрипции четырех судебных процессов по уголовным делам, состоявшихся в США с 1951
по 1998 год. Общий объем текстов, подвергнутых сплошному анализу, составил свыше 515 страниц.
Теоретической базой исследования стали положения, разрабатываемые в следующих областях лингвистики и смежных науках:
в общей теории коммуникации (П. Грайс, Р. Якобсон, Л. Михайлов, Г. Колшанский, Б. Городецкий, С. Сухих),
в коммуникативной грамматике (В. Бузаров, Н. Голубева, И. Су-сов, Л. Михайлов, Г. Золотова, Е. Земская),
в теории диалога (В. Девкин, Н. Арутюнова, Л. Михайлов, А. Ба-лоян, Л. Чахоян, К. Филиппов),
в теории речевых актов (Дж. Остин, Дж. Серль, Г. Почепцов, Г. Хельбиг),
в юриспруденции (Е. Вохрышева, Д. Баранник, В. Басков, Т. Виноградова, Н. Ивакина, П. Кудрявцев, И. Резниченко, Н. Шевченко).
Положения, выносимые на защиту:
Судебный диалог как тип и форма речи занимает особое место в общей типологии форм коммуникации, т. к. он (диалог) детерминирован спецификацией участников судебного процесса, заданностью темы и уголовно-процессуальным законом.
Судебному диалогу свойственна своя последовательность соотнесенных между собой и образующих когерентную совокупность функциональных типов коммуникативно-прагматических структур - высказываний участников судебного процесса.
В функционально-стилистическом отношении судебный диалог представляет некий симбиоз официальной, публичной, узкопрофессиональной и разговорной, просторечной речи.
»
4. В целях обеспечения исключительной ясности, участники судеб
ного процесса: судья, прокурор, адвокат, - пользуются ясными, лаконичны-
ми, точно сформулированными высказываниями, поэтому в коммуникативном плане многие прагматические структуры не имеют аналогов в других типах диалогической коммуникации.
Цель и задачи исследования обусловили общую структуру диссертации, состоящей из Введения, двух глав, Заключения, а также Библиографии и Списка источников материала языкового анализа.
Во Введении определяется объект и предмет исследования, обосновывается его актуальность, формулируются цель и задачи работы, определяются методы исследования языкового материала и формулируются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе предпринята попытка определить место судебного диалога в общей типологии диалогических форм коммуникации; охарактеризованы участники судебного диалога: допрашивающее лицо (судья, прокурор, адвокат), а также подсудимый, представленный в четырех судебных процессах разными людьми, совершившими преступное деяние.
Здесь же дан подробный анализ особенностей высказываний ведущих судебный допрос официальных лиц, реализующих свои высказывания на основе модели простого предложения, а также особенности реагирования и реагирующих высказываний.
Во второй главе проведен анализ судебного диалога: допрос свидетелей защиты и обвинения, а также подсудимых. Анализ текстов допросов судебного диалога показывает, что он обнаруживает некоторые специфические особенности. Выявлены и описаны коммуникативно-прагматические струк-туры моделей предложений сложного типа высказываний, содержащих релевантные для коммуникативных ситуаций дейктические обозначения времени и места (причины) происшествия. В синтактико-структурном отношении эти высказывания представлены как полипредикативные структуры.
В Заключении подведены некоторые важные итоги, касающиеся анализируемого объекта исследования. Библиография насчитывает 103 наименования.
Апробация работы.
Основные положения и выводы проведенного диссертационного исследования нашли отражение в ряде докладов и сообщений на заседаниях кафедры английской филологии Армавирского лингвистического университета, на ежегодных научных конференциях (2003, 2004) АЛУ, на международной лингвистической конференции «Коммуникативная лингвистика: вчера, сегодня, завтра» (июнь, 2005), а также на совместном заседании кафедр факультета «Лингвистика и межкультурная коммуникация» АЛУ (июнь, 2005). По теме диссертации опубликованы 4 работы.
Типология диалогов как форм речи. Судебный диалог
Прототипом диалога для большинства современных направлений его исследования является спонтанный устный обмен высказываниями между двумя говорящими - faceo-face dialogue. Но от этого прототипа диалога идут многие родственные ответвления, например, устная коммуникация с ограниченной альтернацией речи (проповедь, лекция), речевое общение, технически передаваемое на расстояние (разговор по телефону, прямая трансляция беседы с телевизионным изображением), «разговор в письмах», обучение на основе наглядных письменных материалов, общение с массмедиа, диалог между человеком и машиной. Сюда же могут быть отнесены и типы общения, где сам диалог является предметом коммуникации: передача речи в телевизионных новостях или художественный диалог.
Отражение диалогов и их форм, как известно, имеет место уже в текстах типа Ветхого завета, поэмах Гомера. В своей европейской традиции эта рефлексия эксплицировалась как вклад в логику, риторику, поэзию в трудах Платона, Аристотеля, Цицерона, Квинтилиана. Но настоящая наука о диалоге - диалоговедение начала интенсивно развиваться лишь приблизительно 30 лет тому назад.
Усиленный интерес к различным аспектам диалогической коммуникации проявил себя в таких разных направлениях наук, как философия языка (Грайс), языкознание (ключевое понятие: «разговорный язык»), в литературоведении (Бауэр), социология (т.н. этнометодологическая школа), когнитивная психология и т.д.
Но, как правильно отметил один из знатоков этой проблематики Каль-майер, открывая симпозиум «Типология коммуникаций» в 1985 году, «в этой области наука скорее стоит в начале пути, а адекватная типология диалога может появиться лишь в конце пути» (Kallmeyer, 1985: 326).
Спустя четыре года К. Бринкер и С. Загер заметят: «Мы еще весьма далеки от внутренне непротиворечивой законченной типологии диалога» (К. Brinker, S. Sager, 1989: 113).
Проблемы диалога, его ведения и организации, описания и протекания, охвата детерминирующих диалог факторов различным образом освещались в философии языка, литературоведении, риторике, лингвометодике и естественно, в языкознании.
При этом были предложены феноменологически самые различные классификации диалогов. Остановимся вкратце на самых ярких и известных таксономиях в указанных областях знаний.
Обосновывая свою лингвофилософскую классификацию диалога, О. Больно пишет: «Человек нуждается в разговоре с другими как условии своего развития» (О. F. Bollnow, 1966: 186).
Интересно заметить, что согласно Больно, диалог характеризует досуг, что в ходе работы нет разговора. Как видим, на схеме типы диалогов слева направо приближаются к «собственно диалогу», т.е. к разговору в узком смысле слова. Схема показывает также, что она содержит многие виды диалога, не делает различия между собственно диалогом и полилогом.
В рамках своей общей таксономии типов дискурсов (discourse types) Д. Хоулдкрофт (D. Holdkroft, 1979) приводит в своей работе и типологию диалогов.
В качестве первого шага он различает в ней диалог одного (only one person speaks), диалог, адресованный аудитории (проповедь, отчет и т.д.) и диалог, в котором участвуют несколько лиц (more than one person speaks).
В качестве высшего критерия при этом он считает смену говорящих. При смене ролей различительный критерий образует распределение права на говорение. Образцами для «неравного» распределения ролей является допрос, экзамен, интервью и т.д. При равном праве в качестве критерия работает состояние интересов: при противоположных интересах - переговоры, дебаты, дискуссии, спор, при непротиворечивых интересах: обсуждение, непринужденная беседа, разговор-шутка (joke with) и т.д.
Особенность типологии Хоулдкрофта состоит в том, что диалог между двумя собеседниками не разграничивается здесь как автономный феномен, а составляет лишь часть т.н. полилогов, возникающих, как известно, при участии нескольких собеседниках. Поскольку типология Д. Хоулдкрофта пока единственная в англистике, приведем ее здесь полностью.
Как видим, в основе классификации диалогов у немецких исследователей лежит критерий: институциональный - неинституциональный диалог. Но бесспорной заслугой авторов, несомненно, является предложенная система, состоящая из десяти коммуникативно-прагматических категорий и субкате-горий, позволяющая точно установить тип диалога. Как отмечается в работе: «Типы диалогов следует интерпретировать в качестве коммуникативно-прагматической манифестации сфер функционирования диалогов».
Представление участников судебного процесса
Этот раздел является неотъемлемой составной частью нашей работы, потому что не все читатели - лингвисты и нелингвисты четко представляют себе все этапы и процедуру судебного разбирательства, его участников, их функции, ролевой статус в судебном процессе.
Судебный процесс - это разбирательство уголовного (гражданского) дела, исследование всех материалов, связанных с ним, и проходит он в обстановке напряженных поисков истины, борьбы мнений процессуальных оппонентов. Его конечная цель - вынести законный и обоснованный приговор по делу, для того, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.
Общеизвестно, что судебная речь обнаруживает себя в двух формах: монологической и диалогической. Однако, большинство юристов рассматривает «диалогичность» (в ее широком понимании) как основной признак судебной речи (Резниченко, 1976, и др.). Диалогический характер судебной речи понимается как апелляция к суду и воспроизведение чужого мнения в целях доказывания, отражающее особенности устной разговорной диалогической коммуникации. Диалог проявляется в исследовании материалов дела с точки зрения обвинения и защиты, в заявлении ходатайств. Свое завершение он находит в судебных прениях, в которых определяется и аргументируется позиции и мнения процессуальных оппонентов.
Судебная речь произносится в официальной, институциональной сфере, но ее отправителями является множество лиц - судья, прокурор, адвокат, подсудимый, свидетели, речи которых ввиду их функциональной принадлежности и направленности, не могут строиться по одинаковым канонам. Если к тому же иметь ввиду, что вся судебная процедура состоит из 11 этапов (фаз), из которых только 2, 4, 5 фазы — допрос подсудимого (как процедура установления личности), допрос подсудимого по существу совершенного преступления, а также допрос свидетелей представляют диалог в узком понимании, который в процедурном отношении имеет место между допрашивающим (Д) - судьей, прокурором, адвокатом, с одной стороны, и подсудимым и свидетелями, с другой (R. Leodolter, 1975).
В рассматриваемых случаях происходит реплицирование, смена говорящих - Д:П (подсудимый), Д:С (свидетель), как ведущий признак диалогической коммуникации, в результате которого происходит изменение информационного состояния.
Официальными лицами, позиция и статус которых определен их процессуальным положением, являются судья, прокурор и адвокат.
Осуществляя уголовное преследование в суде и выступая в качестве государственного обвинителя, прокурор может излагать суду свое мнение по существу обвинения, участвовать в прениях сторон, задавать вопросы подсудимому, обвиняемому, осужденному, свидетелям, т.е. весь диалог с целью установления истины.
Судья, участвуя в судебном процессе, имеет право заслушивать показания подсудимого, потерпевшего, свидетеля, эксперта (специалиста), заключение эксперта. Судья задает вопросы подсудимому после его допроса (диалога) сторонами.
Адвокат (защитник) - лицо, осуществляющее в установленном УПК порядке защиту прав и интересов подозреваемых им обвиняемых. Защитником может быть адвокат после предъявления им ордера на исполнение поручения. Адвокат может участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой, второй и надзорной дистанции, участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, задавать с разрешения следователя вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в прениях сторон. Обвиняемый. Обвиняемым лицо становится сразу после подписания уполномоченным на это лицом (следователем, дознавателем) законного и обосновательного постановления о привлечении в качестве обвиняемого.
Подсудимым лицо становится с момента назначения судебного заседания, а не сразу же после принятия дела судом от прокурора.
Осужденным лицо становится с момента подписания всем составом суда обвинительного приговора.
Специфические права обвиняемого: 1) давать показания; 2) защищать свои права; 3) задавать вопросы эксперту; 4) возражать против обвинения, давать показания по предъявленному ему обвинению либо отказываться от дачи показаний; 5) участвовать в прениях сторон, если защитник в судебном заседании не участвует. Потерпевшее лицо. Потерпевшим человек становится после того, как следователь, дознаватель или другие лица оформили и подписали соответствующее постановление, а суд - определение о признании его потерпевшим. Потерпевший имеет право: 1) делать заявления; 2) давать показания; 3) явиться на допрос с адвокатом; 4) участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции; 5) участвовать в судебном разбирательстве в суде второй и третьей инстанции. Специфика права потерпевшего: 1) давать показания; 2) иметь представителя; 3) выступать в прениях сторон.
Свидетель. Показания свидетеля - это устная речь допрашиваемого, содержащая имеющие отношение к делу сведения. Это устная речь лиц, которые не несут уголовной ответственности за событие, являющееся предметом исследования по делу, не признанных потерпевшими, и не привлеченных к участию в деле в качестве эксперта или специалиста. Показания свидетеля могут быть даны только на допросе или очной ставке.
Дача показаний по существу дела начинается предложением свидетелю рассказать все ему известное об обстоятельствах, в связи с которыми он вызван на допрос. Свидетелю нельзя задавать наводящие вопросы. Показания свидетеля - это источник доказательств, и поэтому они должны быть проверены и оценены. Свои выводы компетентный орган строит на анализе личности свидетеля, свойств его памяти, психического и психологического состояния, возраста, здоровья, темперамента, склонности к преувеличению или приуменьшению увиденного.
К понятию «би-и-полипредикативные высказывания»
В 1-й главе были проанализировали инициирующие высказывания допрашивающих в суде (судьи, прокуроры, адвокаты), восходящие к модели простого предложения и представляющие собой в судебной речи реализации различных типов моделей простого предложения, а также его функциональных типов (В. Адмони, 1988, Л. Бархударов, 1966, О. Москальская, 1981, А. Мухин, 1968, Г. Почепцов, 1971).
Однако как показывает анализ структуры судебной речи и, прежде всего, коммуникативно-прагматические структуры высказываний допрашивающих, здесь широко реализуется система сложноподчиненного предложения. Особенно обращает на себя внимание тот факт, что допрашивающие охотно используют (в силу специфики судебной речи) бипредикативные и полипредикативные модели предложений для реализации своего замысла.
В англистике система сложного предложения достаточно хорошо изучена (М. Блох, 1981, Н. Жилин, 1971,Б. Ильиш, 1965, Л. Иофик, 1968), в частности, ритмико-интонационные средства, специальные служебные слова и частица (корреляты), типологические отношения между «элементарными» (термин В. Адмони, 1988) предложениями для цементирования сложноподчиненного высказывания в речи. Возможность постановки одного подчиненного предложения в зависимости от другого и соподчинения двух сем или нескольких подчиненных предложений одному господствующему элементарному предложению создает предпосылку для конструирования чрезвычайно сложных и разветвленных моделей СПП (Л. Иофик, 1968).
Однако эти исследования касаются лишь системы сложноподчиненных предложений, реализуемых в монологической речи, а проблема функциони рования СПП в диалогической форме речи скорее поставлена, чем решена (В. Бузаров, 1998, Г. Вейхман, 2002, Л. Михайлов, 1994).
В своей работе мы исходим из понимания СПП как сочленения двух или более пропозиций, выведенных на синтаксический уровень, в основе каждой из которых лежит предикатное слово со своими персональными, темпоральными, локативными и/или другими аргументами. Поэтому на синтаксическом уровне каждая пропозиция, в зависимости от характера денотируе-мой ситуации и коммуникативной установки говорящего предстает в своем морфо-синтаксическом облике. Как показывает анализ аутентичного языкового материала, в судебной речи, весьма активно реализуются бипредикатив-ные модели СПП, т.е. структура, содержащая номинацию двух предикатных слов - глагольных лексем в личной, (иногда неличной) форме для выражения необходимых для судебного разбирательства дейктических отношений -особенно персонального и темпорального дейксиса.
При этом в функциональном отношении бипредикативные сложные высказывания представлены в интеррогативной интенции, т.е. коммуникативно-прагматически имеют форму интеррогативного вопросительного высказывания.
Номинация события с вербализацией одного из дейксисов - необходи-мое условие ведения судебного разбирательства, ибо релевантными признаками коммуникативного события, как правило, являются называние агенса (как дейксиса), времени (как дейксиса) или места (как дейксиса) - локатива.
Следует при этом отметить, что не все дейксисы ситуации вербализуются одновременно в коммуникативно-прагматической структуре инициации.
Рассмотрим более подробно функционирование в судебной речи би-предикативных структур с темпоративом как дейксисом.
Приступая к изложению своих наблюдений о функционировании би предикативных коммуникативно-прагматических вопросительных высказываний с темпоральным дейксисом в речи, отметим, что темпоральный дейк-сис во всех штудиях и учебниках по прагмалингвистике отнесен к релевантным признакам коммуникативной ситуации (J. May, 2001, J. Meibauer, 2001, P. Watzlawick, 1993 и др.).
Этот дейксис особенно активизирован в судебной речи, ибо для суда особенно важно выяснить, когда произошло событие, преступление, действие.
В своей монографии «Основы синтаксиса английской разговорной речи» В. Бузаров указывает, что придаточные времени вводятся в состав СПП с помощью следующих временных союзов: "when", "before", "after", "as soon as", "till", "while", "since", "once", "now (that)", "whenever". Указывается также, что придаточная часть может предшествовать главной или следовать за ней (В. Бузаров, 1998: 264).
Г. Вейхман в своем учебном пособии для вузов «Новое в грамматике современного английского языка» считает, что для разговорного стиля «... характерны СПП с односоставной главной частью и двусоставной придаточной частью. Ср. Mind the steps. Care as you go» (Г. Вейхман, 2002: 459).
Однако подобного рода частичные замечания не раскрывают всей картины и разнообразного функционирования бипредикативных структур с тем-поративом.
Бипредикативные«коммуникативно-прагматические вопросительные высказывания с темпоральным дейксисом
Как показывает анализ материала, запрос информации об агенсе, производителе действия делается обычно на основе монопредикативной коммуникативной структуры. Однако судебная речь использует и би-предикативные конструкции, интенция которых - идентификация субъекта, агенса. Ср.: 1) Q. Who was it that took you up to - up through the shrubbery up the front walkway to look at the crime scene? A. Officer Riske. 2) Who was the person who said that? I m not sure. Ray or Peggy.
Конструкции вопросительных высказываний, их интенции, а также реакции - высказывания (Officer Riske, Ray or Peggy) показывают, что здесь речь идет об установленной личности, производителя действия.
Более частотны в своем употреблении интеррогативные высказывания, содержащие в качестве придаточной части так называемые «придаточные дополнительные» (Г. Вейхман, 2002: 441).
Интеррогативы - инициации, содержащие придаточную дополнительную часть делятся в нашем материале на 2 группы: 1) высказывания, в которых дополнительная часть введена союзами и союзными словами; 2) высказывания, в которых придаточная дополнительная часть присоединяется на основе валентных отношений.
Рассмотрим их более подробно. 1) Did you say that you told Mrs. В that Raymond Buckey was not a quali fied teacher? That is different from behaving improperly. 2) Mr. Sapiro: And you told her that you wouldn t speak with her? Mr. Colby: I believe I did say I didn t speak to her. 3) Mr. Weinglass: Do you recall what was discussed? The witness: Yes. We drafted a permit application for the Festival to take place in Chicago. We agreed that Grand Park would be best. 4) Do you remember what position you were in when Ray touched you? I don t know. Do you remember what he did with his hands? 5) Mr. Weinglass: Do you recall how you were dressed for that meeting? The witness: I was dressed as an Indian. I had gone to Grand Central Sta tion as an Indian and so I just got on a plane and flew as an Indian. 6) Can you tell us, in general, how you would characterize that interview? It was a very long interview. A great deal of discussion by the examiner. .. May be two or three words. Как показывают диалоги, дополнительная часть введена в состав высказывания с помощью союза that (1, 2), союзных слов what (4), how (5, 6). Как видим, придаточная часть занимает постпозицию относительно главной, причиной которой являются функциональный тип высказывания - вопрос неместоименный и коммуникативная функция придаточной части; в качестве намеченной ремы она занимает постпозицию.
Вторую группу коммуникативно-прагматических структур представляет вопрос, обе части которого не соединены формально, а «прислоняются» друг к другу на основе валентных свойств предикативного слова главной части. Ср: 1) Did you believe kids were molested by Ray Buckey? Yes. Did you believe that the СИ had the power to determine whether children had been molested? Yes. 2) You indicated you had training from the FBI. No, I was the trainer
Как видим, главные части обеих иллюстраций связаны с придаточной частью путем соположения на основе валентной связи (believe something, indicate something), что свидетельствует о большей степени разговорности этих конструкций. Достаточно активно функционируют в речи допрашивающих лиц в суде коммуникативные структуры - вопросы с придаточной определительной частью. Их функция - раскрытие содержания номинации - субстантивной лексемы, которая, таким образом, получает конкретизацию на основе введения придаточной определительной части в структуру интеррогативного высказывания: Ср: 1) Mr. Darden: You heard a noise that you associated with someone being hit? Mr. Gilbert: Yes. 2) Is it your opinion that there was something improper about the introduc tion of those anatomically correct dolls? Yes Was it your opinion that the use of the dolls in these nine cases was improper? Yes... they were very systematically introduced in a fashion suggesting that they were silly, that it was funny. They referred to the breasts as cupcakes . In some of the later interviews, after the dolls had been used a lot, they got parts all over. The kids wrote on them, beat them up, and they had to repair them. There
« was definite levity in that, matched - or mismatched - with very serious content material for children this age. Obvious sex characteristics ... sexual education for children is very serious. They are concerned about it. It s not funny to them. In many cases the way it was presented to them was in a derogatory way, a negative way. I can t imagine a rationale for doing that. You might say it makes them more at ease, but it might not make them see it as a serious issue. 3) And is it your view that these nine СП interviews are worse than just plain useless? Objection. Sustained. 4) And what amount? My time is $2,500 a day. You were compensated for examining McMartin children in 1984? I was. What was your rate of compensation? Two hundred.fifty dollars per examination ... conducting the examinations, meeting with Dr. Heger and Kee MacFarlane, discussing the cases, preparing the reports—
Doctor, have you seen children who may have been molested... and found there were absolutely physical symptoms of molestation?
Как видим, вопросительные инициирующие высказывания содержат в своем составе придаточные, которые определяют субстантивные лексемы: opinion — that there was..., view — that these mine..., children — who may have been....
Придаточные определительные вводятся в состав вопросительной конструкции с помощью союза that и союзных слов типа who и т. д.
Конечно, удельный вес интеррогативных высказываний с придаточной определительной частью в общем корпусе анализируемого материала невелик, но тем не менее, они составляют неотъемлемую часть судебной речи допрашивающих лиц, ибо они выполняют совершенно определенную функцию - расширения и уточнения той информации, которая дана в субстантивной номинации.
