Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога 20
1. Метакоммуникативные высказывания и их роль в диалогической речи 20
2. Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога 30
3. Метакоммуникативные высказывания с интенцией побуждения к речи 35
4. Метакоммуникативные высказывания с интенцией требования не отклоняться от темы разговора 40
5. Метакоммуникативные высказывания с интенцией уточнения , 42
6. Метакоммуникативные высказывания с интенцией смены темы разговора 52
7. Метакоммуникативные высказывания, выражающие заинтересованность и участие в разговоре 54
8. Инвентарь метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной диалога 56
9. Синтаксические структуры метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной диалога 62
Выводы 67
Глава 2. Метаоператоры интенции высказывания 69
1. Интенция как предмет лингвистического анализа 69
2. Метаоперароры основных высказываний 79
3. Метаоператоры, тематизирующие речевой акт спрашивания 81
4. Модальные перформативы, влияющие на модальность основного высказывания 87
5. Метаоператоры, вводящие, уточняющие и конкретизирующие характер эмоций основного высказывания 100
6. Метакоммуникативные высказывания типа «директив+вопрос» 111
7. Метакоммуникативные высказывания с нейтральными глаголами в составе метаоператора 120
Выводы 132
Заключение 135
Библиография 138
Список литературных источников 151
- Метакоммуникативные высказывания и их роль в диалогической речи
- Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога
- Интенция как предмет лингвистического анализа
- Метаоперароры основных высказываний
Введение к работе
Данная диссертационная работа посвящена изучению недостаточно исследованной проблемы метакоммуникации. Терминами «метаязыковая функция» и «метаязык» лингвистика обязана Р.Якобсону, который изначально связывал их с формированием речевых навыков ребенка: «Развитие языка ребёнка зависит от его способности выработать в себе метаязык, то есть сопоставить языковые факты и говорить о самом языке» (Якобсон, 1975: 316). Однако само понятие «метаязык» берёт начало из логики и математики и примыкает к ряду таких понятий, как метатеория, метафигура, метавеличина и т.д. Под понятием «метафизика» у Аристотеля, как известно, понималась метанаука, делающая физику предметом самоанализа (см. Куликова, Салмина, 2002: 96). Рассуждения, касаемые проблемы метаязыка, прослеживаются ещё в дискуссиях философов-схоластов по поводу сущности термина «значение» и «учения о суппозиции». В «терминистской» логике имелись различия между общим значением слов (signification) и их многообразными толкованиями (suppositions). Августин в своём диалоге делает замечания по поводу собственно языка и того языка, который о нём говорит, а Фома Аквинский различает знак для знака (метаязык) и знак для предмета (язык-объект) (см. Куликова, Салмина, 2002: 96). Кроме учения о суппозициях, уже в ранней схоластике Вильгельма фон Шервуда вводится понятие suppositio materialis, которые отличаются от suppositio formalis (см. Куликова, Салмина, 2002: 97). Если слово в формальной суппозиции обозначает какой-либо объект, то в материальной суппозиции это слово является самим объектом высказывания. С изменением терминологии дифференцируется и систематизируется учение о суппозициях в высшей схоластике. Языковая логика средневековья различает intentio recta гласных и intentio obliqua согласных. Дальнейшее развитие данная идея получила в трудах представителей логического направления в философии и лингвистике - Р.Карнапа, Г.Фрея и
5 т.д. (Camap, 1960; Frey, 1965). Ими бьшо установлено различие между suppositio formalis (intention recta) и suppositio materialis (intentio obliqua) и некоторые различия в терминологии. Они различали язык-обьект как естественный язьж, используемый в процессе коммуникации, и метаязык как «научный» язык, описывающий язык-обьект, определяя их как уровни одного и того же языка. Карнап утверждал, что когда говорят о языке как об объекте, нужно говорить о метаязыке (Сагпар, 1960). Подтверждая необходимость такого деления, Г.Фрей пишет: «Он (язык-обьект) не содержит языковых средств, особенно предикатов, которые бы имели отношение к каким-либо его языковым единицам - символам, формулам, предложениям или выражениям. В этом случае употребляется другой язык, который называют метаязыком и на котором говорят о языке-обьекте» (Frey, 1965: 25). Таким образом, можно выделить два вида предложений: предложения о предметном содержании и предложения, вводящие форму этих предложений или содержащие суждения о них (Жуков, 1983: 5).
Наибольший интерес проблема отражения языков, а вместе с ней и проблема метаязыка и метакоммуникации, вызвала в лингвистике 20 века. Были даны боле четкие определения метаязыка и метаречи, а также некоторые классификации высказываний и терминов, входящих в состав метаязыка определенных языков. Лингвисты сузили понятие метаязьжа для обозначения специализированной системы знаков, с помощью которой описывается язык-обьект. «Метаязык выступает как язык второго порядка, как особая семиологическая система, употребляемая тогда, когда надо говорить о языке же, выступающем в качестве «языка-обьекта» (Ахманова, 1966: 3-4). «Метаязык - это средство научного или метаязыкового общения, в котором язык реализует свою интеллектуально-коммуникативную функцию и выступает как «язык второго порядка» (Гвишиани, 1983: 43). По отношению к языку «естественный человеческий язык» (язык-обьект) выступает как «предмет языковедческого исследования» (Гвишиани, 1990: 297). Практически все определения метаязьжа сходятся в том, что это
определённый уровень естественного языка (языка-объекта), язык второго порядка, специальный язык семантического описания, естественный, в варианте А. Вежбицкой (семантические примитивы) и Московской семантической школы (Вежбицка, 1978; Апресян, 1995).
Главное место в семантической концепции Вежбицкой занимает метаязык описания значений. На одном из этапов формировании этой концепции он назывался «язык мысли» - lingua mentalis - и представлял собой множество отдельных слов (Wierzbicka, 1972). На протяжении десятилетий концепция семантического метаязыка (СМ) менялась, но два положения остаются неизменными:
Семантическим метаязыком должен служить сам естественный язык, точнее, его фрагмент.
Единый семантический метаязык должен служить для описания как лексических, так и грамматических значений.
Более того, в последних работах Вежбицка подчеркивает, что тот же язык может использоваться и для толкования иллокутивных (и вообще, прагматических) значений (Вежбицка, 1997: 57, 1999: 54).
В работах Вежбицкой принцип единства семантического метаязыка распространяется и на иллокутивные значения. Например, «просить», «приказывать» — это лексические единицы, а императив и вопрос — иллокутивные функции; но значение этих языковых единиц складывается из одних и тех же компонентов.
Семантическая концепция Вежбицкой но многом сходна, в своих основных принципах, с концепцией Московской семантической школы (Апресян, 1995). Следует, однако, отметить два различия. Во-первых, концепция Московской школы предполагает, что множество примитивов возникнет стихийно как множество повторяющихся компонентов толкования; у Вежбицкой СМ - это результат сознательного «языкового строительства». Также в Московской школе не имеется в виду взаимопереводимость семантических примитивов в разных языках
7 (Апресян, 1995); между тем семантический метаязык Вежбицкой по замыслу универсален.
Гипотеза о существовании универсального семантического метаязыка состоит в том, что найдется множество слов данного языки (например, английского), которое удовлетворяет следующим условиям:
эти слова сами по себе семантически неразложимы, но с их помощью можно осуществить разложение других слов данного языка;
эти слова имеют переводы на все другие языки, и в каждом из языков совокупность переводов может играть роль СМ для данного языка (см. также Ростова, 2000; Шаймиев, 1999; Щепкина, 1996).
Соответственно, есть два критерия отнесения слова к семантическим примитивам и включения в семантический метаязык. Первый критерий — внутренняя семантическая простота слова; она служит предпосылкой использования слова в качестве адекватного орудия толкования внутри данного отдельного языка. Второй критерий — переводимость на другие языки, он обеспечивает семантическому метаязыку универсальность.
В том, что метаязык - именно «язык», не оставляет сомнения тот факт, что метаязык характеризуется определённым набором лексико-грамматических средств. Ему свойственно употребление определённых лексических единиц, зачастую в определённых синтаксических структурах-клише: глаголов со значением процесса речи, умственной деятельности или оценочного суждения, перформативное употребление глаголов, многочисленные термины, метаязыковые символы и т.д., входящие в метаязыковые выражения. С помощью этих средств «мы можем высказываться:
О словах естественного языка;
об их семантических составляющих, т.е. о некоторых идеальных отражениях, которые являются означаемыми данных слов;
о предметах и явлениях данного мира, которые отражаются в человеческой голове и также обозначаются словами» (Ломтев, 1970: 73-74).
Однако, следует помнить, что метаязык не является собственно языком, отличным от языка-объекта, а представляет собой его уровень, строящийся средствами самого языка-объекта. «Метаязык ... в значительной его части строится на основе тех же единиц, что и язьпс-объект, т.е. имеет с ним единую (тождественную) субстанцию ..., будучи языком описания естественного языка, метаязык одновременно выступает и как часть естественного языка» (Гвишиани, 1990: 297). «Метаязык» как методологический термин прямо соотносится с понятием терминологии (Куликова, Салмина, 2002: 16) и выступает как лингвистическая система знаков, определяющая и называющая феномены языка. При этом О.С. Ахманова не отождествляет метаязык и терминологию, тоже называющую и описывающую язык: последняя всего лишь важная её составляющая часть. Кроме терминологии, метаязык включает «своеобразные сочетания слов и их эквивалентов», которые характеризуют метаязык лингвистики уже в полном виде, а так же «определённый социально-лингвистический аспект: данная форма метаречи отражает специфику того или иного лингвистического направления, эпохи и т.д.» (Ахманова, 1966: 4). В метаязык входит также общенаучная лексика, т.е. те слова и словосочетания, которые используются при описании не только данного лингвистического объекта (напр. фонетики), но и при описании другого лингвистического и даже нелингвистического объекта: система, структура, анализ, т.д. Входя в лингвистическую терминологию, эти слова специализируются, получают обязательный лингвистический компонент значения, обычно прямо выраженный составным термином. Т.А.Ганиева обращает внимание на разграничение объектов метаязыка и элементов метаязыка (Ганиева, 1966: 79). Например, термин «номинативное предложение» в научной грамматике и «назывное предложение» в школьной грамматике соответствуют одному и тому же типу объектов.
Анализ сфер употребления метаязыковых выражений показывает, что метаязык употребляется как в повседневной коммуникации, так и в научном
9 описании языка. Выделяют разговорный метаязык и лингвистический метаязык. Разговорный метаязьпс находит своё применение в повседневном общении людей, ведь «говорящий не может быть безразличен к языку и речи, своей собственной или - что чаще — к речи других, в частности своих непосредственных собеседников» (Куликова, Салмина, 2002: 98). Отсюда исходит довольно большое количество метакоммуникативных высказываний комментирующего, уточняющего, эмоционально-оценочного характера, используемых коммуникантами в речи. Лингвистический метаязьпс — это язык лингвистического описания, язык научных выступлений и дискуссий, лишенный эмоций и изобилующий терминами. В.Г.Жуков, опираясь на работы авторов "Lehrgang Sprache. KommuniKation und Sprache", подразделяет лингвистический метаязык на несколько разновидностей:
лингвистические термины;
назывные метакоммуникативные выражения или слова;
разнофункциональные метакоммуникативные выражения (Frey, Basel, 1973).
Лингвистическим термином он называет дающее определение метаязыковое выражение, которому придано постоянное общее лингвистическое понятие с целью достижения однозначной научной интерпретации (Жуков, 1983: 16).
Назывное метакоммуникативное выражение - это название для выражений языка-объекта, о которых производится лингвистическое высказывание.
Разнофункциональным метакоммуникативным выражением называется выражение, которое употребляется в одном и том же тексте как в качестве назывного, так и в качестве дающего определение метакоммуникативного выражения.
К средствам лингвистического метаязыка можно также отнести различные графические иллюстрации, которые называют метаязыковыми символами. Понятийное содержание этих символов всегда соотносится со
10 словами и предложениями метаязыка, т.к. различные виды символов должны вводиться такими метаязьжовыми средствами, которые имеют соответствия в языке-объекте. Понятийное содержание символа возникает вследствие того, что содержание не имеющего символов метаязыка придаётся определённым элементам, которые вследствие этого получают в определённом тексте статус символа (Жуков, 1983: 17-18).
Так как и сам метаязык может быть объектом лингвистического исследования, его возможно подразделить на два уровня, или две ступени: метаязык первой ступени и метаметаязык или метаязык второй ступени (Weinheim, Basel, 1973: 3). Метаязыком первой ступени называется язык, на котором говориться о языке-объекте. Соответственно, метаметаязык — это язык высказываний о метаязыке первой ступени (Жуков, 1983: 12). Подобное деление не последнее. Согласно теории языковых ступеней Р. Карнапа, «на самой низшей ступени языка располагаются высказывания о предметах, это сфера языка-объекта. В случае же, если мы хотим сказать что-либо об этом языке, мы используем уже метаязык. Далее, если нам надо говорить о метаязыке, мы используем метаметаязык и так далее теоретически бесконечное количество раз (Сагпар, 1960).
Еще один вопрос, поднимаемый лингвистами, касается статуса метаязыка: правомерно ли считать метаязык одним из профессиональных языков. «Ведь эти языки не соответствуют в строгом смысле этого слова тем требованиям, которые предъявляются к языку, если под ними подразумевается языковая система. Здесь, в большинстве случаев, речь идёт только о дополнительном вокабуляре, который является периферийным вокабуляром повседневной разговорной речи. В различных профессиональных языках он состоит из большего или меньшего числа лексем. Чаще всего это имена существительные, а также небольшое количество глаголов и прилагательных. В связи с этим встаёт вопрос, не следует ли рассматривать метаязык как один из профессиональных языков, т.е. как специальный язык лингвистов и логиков, который также говорит о
языке, как, например, охотник об охоте или математик о математике. В этом случае метаязык, как и любой другой язык, представлял бы собой язык-объект, но только привязанный к определённой сфере. Однако, ..., рассматривая метаязык в качестве профессионального языка лингвистов и логиков, мы забываем об одной существенной черте метаязыка, не присущей другим профессиональным языкам, а именно: о способности к отражению. Таким образом, если метаязык и является профессиональным языком лингвистов и логиков, то он является профессиональным языком особого рода, который отличается от всех других профессиональных языков способностью к отражению» (Жуков, 1983:17).
Суммируя всё вышесказанное, можно сделать вывод, что метаязык это особая семиологическая система, определённый уровень естественного языка (языка-объекта), язык второго порядка, специальный язык семантического описания, используемый тогда, когда надо говорить о языке же, выступающем в качестве «языка-обьекта». Метаязык строится на основе тех же единиц, что и язык-объект, и характеризуется определённым набором лексико-грамматических средств. Выделяют разговорный метаязык и лингвистический метаязык, а также в зависимости от объекта описания можно выделить метаязык первой ступени и метаметаязык или метаязык второй ступени. По своей сути метаязык вряд ли можно считать профессиональным языком, так как он отличается от всех других профессиональных языков способностью к отражению.
Своё выражение метаязык находит в метакоммуникации. Коммуникация - важнейшая составляющая человеческой жизни — представляет собой «речевое общение, использование языка для общения и обмена информацией, обеспечивающее нормальную жизнь социума и удовлетворяющее психологическую потребность человека в контакте с другими людьми» (Куликова, Салмина, 2002: 257).
Неотъемлемой частью коммуникации является метакоммуникация, основной функцией которой является восстановление и профилактическое
12 поддержание согласия между партнёрами по коммуникации. В процессе общения неизбежно возникают помехи или трудности понимания, и у коммуникантов появляется необходимость устранить их посредством определённых языковых средств. Ещё Р. Якобсон говорил, что помехи при коммуникации и трудности понимания могут возникнуть прежде всего при условии языковой избыточности или языковой недостаточности. Языковая избыточность в родном языке у детей происходит в большей степени посредством метаязыковой рефлексии своего собственного процесса познания языка, с одной стороны, и посредством метаязыковой корректировки с другой. Якобсон также констатирует тот факт, что метаязыковая способность является постоянной функцией в языковой модели (Якобсон, 1975: 322). Что касается повседневной коммуникации, то метаязыковые средства выполняют очень важные функции, без которых процесс общения вряд ли бы мог состояться; практически все ученые отмечают тот факт, что без метакоммуникации сама коммуникация немыслима. «Она (метакоммуникация) широко используется также и в повседневной коммуникации в целях уточнения сказанного, давая говорящему возможность предотвратить неправильное понимание какого-либо высказывания, либо в тех же целях давая пояснения, как следует понимать предыдущее высказывание» (Жуков, 1983: 22). Р. Якобсон, давая оценку металингвистической функции языка, пишет: «...метаязык — это не только необходимый инструмент исследования, применяемый логиками и лингвистами; он играет важную роль в нашем повседневном языке. ... Мы пользуемся метаязыком, не осознавая метаязыкового характера наших операций. Если говорящему или слушающему необходимо проверить, пользуются ли они одним и тем же кодом, то предметом речи становится сам код: речь выполняет здесь метаязыковую функцию. Эта функция является неотъемлемой составной функцией любой коммуникации, ... задачей которой является, например, устранение помех также и в нормальном повседневном разговоре» (Якобсон, 1975: 201). О.С. Ахманова особо
13 подчеркивает тот факт, что многочисленные исследования показали, что металингвистическая функция свойственна речи не только специалистов и высокообразованных людей, но она «вполне естественно возникает и в речи людей совершенно необразованных и к лингвистической и филологической науке отношения не имеющих» (Ахманова, 1966:161).
В настоящее время в лингвистике существует достаточно большое количество определений метакоммуникации, имеющих отличия в частностях, но сходных по своей сути. Говоря об определениях метакоммуникации, Р. Майер-Херман подчеркивает: «Многочисленные дефиниции метакоммуникации отличаются друг от друга постольку, поскольку они прямо или косвенно по-разному отвечают на вопрос, в какой степени в каждом отдельном случае метакоммуникация является неотъемлемой составной частью «о чём», когда она является составной частью повседневной коммуникации» (Meyer-Hermann, 1975: 24).
Все существующие определения метакоммуникации, данные в последнее время, можно разделить на две группы: лингвистические и нелингвистические. К нелингвистическим относятся определения, используемые прежде всего в психологии и медицине. Понятие «метакоммуникация» в психологии в основном базируется на невербальных средствах: мимика, жесты, положение тела, одежда и т.д. (Жуков, 1983: 26). Лингвистическую же метакоммуникацию определяют как коммуникацию о коммуникации. Словарь терминов И. Куликовой и Д. Салминой трактует метакоммуникацию как обладающую функцией «использования языка для описания самого языка» (Куликова, Салмина, 2002: 256).
Основная функция коммуникации — обеспечение речевого общения и обмена информацией, а также установление понимания между коммуникантами; основную функцию метакоммуникации определяют как «восстановление и профилактическое поддержание согласия между партерами по коммуникации. Говоря о функции метакоммуникации, Р. Майер — Херман различает два вида согласия партнёров: согласие о предмете
14 беседы и согласие по отношению к коммуникации. «Коммуникативное согласие имеет место в том случае, когда речевой акт удался, т.е. слушающий определенным образом дает понять говорящему, что он понял, какой речевой акт тот совершил, и говорящий не видит необходимости рассматривать эту интерпретацию как не соответствующую его намерениям. Однако, наличие согласия о предмете не является всегда обязательным. Очень часто даже наоборот, целью удавшихся речевых актов является уничтожение согласия о предмете или постановка его под сомнение» (Meyer-Hermann, 1975: 25).
Немецкий лингвист X. Зури, анализируя функции метакоммуникации, отмечает тот факт, что использование метакоммуникации позволяет говорящему занять определенную, продуманную позицию по отношению к ситуации и с помощью комментирования достигнуть определенной дистантной позиции по отношению к ней. «Метакоммуникация используется для того, чтобы вскрывать и выяснять разногласия и недоразумения между партнерами по коммуникации независимо от причин их возникновения, кроме того, в случае конфликта с партнёром она является средством, с помощью которого отстаивается собственная позиция» (Зури, 1974:72). К причинам, затрудняющим коммуникацию, он относит доминирование одного партнёра по коммуникации над другим, когда первый обладает полномочиями или правом запретить своему собеседнику комментировать его высказывания. «В данном случае речь идёт об организациях и структурах общества, построенных на иерархических отношениях. Запрет использовать метакоммуникацию или, вернее, её определенные виды, является здесь одним из правил речевого общения, и нарушение этого запрета блокируется или санкционируется другими средствами. Примерами таких структур являются военные организации, патриархальная семья и т.д.» (Зури, 1974: 75). Описывая обстоятельства, которые делают необходимым применение метакоммуникации, Зури отмечает, что до определенного момента доля непонимания или отклонения от темы возможна, если это не мешает процессу коммуникации, но когда
15 один из партнёров перестаёт понимать другого, необходимо введение метакоммуникативных средств, способствующих восстановлению этого понимания.
Предпринятый нами обзор терминов, с изменением их содержания, а также отсутствие специальных исследований, объектом которых являлись бы две функции метаоператоров: 1) управление содержательной стороной речевого общения и 2) функция конкретизации и усиления интенции всего высказывания, ясно показывает, что проблема метакоммуникации, а именно диалогической коммуникации, где пропозициональный аспект, а также эмоциональный и модальный аспекты коммуникации оцениваются двумя лицами-коммуникантами, всё ещё ждёт своего решения. В этом состоит, на наш взгляд, актуальность проводимого исследования.
Целью диссертационного исследования является изучение метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения, интенцией высказываний, выявление их основных типов, инвентаря, а также исследование функционирования метаоператоров отдельных интенций.
Поставленная в данном диссертационном исследовании цель определяет конкретные задачи исследования:
определение объёма понятия «метакоммуникативное высказывание» и роли метакоммуникативных высказываний в диалогической речи;
выявление основных групп метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения в соответствии с их интенциями;
определение инвентаря языковых единиц метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения;
исследование функционирования метаоператоров интенции высказывания в речевых актах «спрашивание»;
исследование функционирования метаоператоров интенции высказывания в модальных перформативах с глаголами собственно речи и глаголами не-речи;
исследование функционирования метаоператоров, строящихся на основе нейтральных лексем-глаголов;
исследование функционирования метаоператоров интенции высказывания в сочетаниях «директив + интеррогатив».
Для решения поставленных задач были применены следующие методы исследования:
структурно-семантический анализ;
прагматический анализ;
метод семантической классификации глаголов речи;
элементы лингвистического эксперимента.
Научная новизна исследования заключается в комплексном подходе к
анализу прагматического, эмоционального и модального аспектов
метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной
стороной общения и интенцией высказываний. В результате исследования
определяется роль метаоператоров в процессе общения, а также их
потенциал и принципы функционирования в различных типах
метакоммуникативных высказываний. Ранее подобные
метакоммуникативные высказывания не являлись объектом исследования в таком объёме и в таком прагматическом ракурсе.
Теоретическая значимость исследования состоит в полученных результатах комплексного анализа прагматического, эмоционального и модального аспектов метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения и интенцией высказываний, что восполняет пробел, связанный с отсутствием работ, посвященных исследованию метакоммуникативных высказываний данной группы. Данная работа открывает возможность проведения ряда других исследований,
17 предметом которых является анализ различных аспектов метакоммуникативных высказываний других групп.
Проведенная исследовательская работа позволяет выдвинуть на защиту следующие положения:
Диалогическая коммуникация как разговор двух собеседников с необходимостью предполагает функционирование в ней метавысказываний - регуляторов речевого общения, обладающих множеством функций.
Метавысказывания, управляющие содержательной стороной диалога,
обладают следующими функциями: управление содержанием высказывания, комментарии, переспросы, возвращение диалога в его тематическое русло, выражение оценки. Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога, очерчивают его границы, обуславливают его тематику, направляют и поддерживают его в определенном русле, устраняют помехи в коммуникации. 3. Дополнительная номинация интенций высказываний - одна из важнейших функций метаоператоров. Под метаоператорами в работе понимаются определенные метаязыковые средства, характеризующие основное высказывание, которое представляет пропозициональное содержание в целом. Метаоператоры дополнительно дают номинацию основного высказывания, вербализуя то действие, которое совершает говорящий. Отношения метаоператора и основного высказывания можно охарактеризовать как отношения «слуга - хозяин». Пропозициональное и смысловое содержание находится именно в основном высказывании, в то время как метаоператор обслуживает его, усиливая, уточняя его интенцию, выполняя, таким образом, вспомогательную функцию. Практическая значимость работы заключается в возможности применения результатов исследования при составлении учебных и
18 методических пособий, в курсе лекций и спецкурсах по коммуникативной грамматике английского языка, а также для оптимизации процесса обучения диалогической речи в школе и вузе.
Объектом исследования являются метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога и интенцией высказываний. Предметом исследования стали прагматические, эмоциональные и модальные аспекты метакоммуникативных высказываний данного типа. Материалом исследования послужили коммуникативные контексты из оригинальной художественной англоязычной литературы, отобранные методом сплошной выборки, общим объёмом в 3672 коммуникативных контекста.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в ряде докладов и сообщениях на заседании кафедры лингвистики и перевода ЧФ УРАО в 2003-2005 г.г., на научно-практической конференции «Ноосферные знания и технологии: XXI век» (г. Череповец, 4,5 июля 2002), научно-практической конференции «Ноосферные технологии: открытия, факты» (г. Череповец, 3,4 июля 2003), научно-практической конференции «Новые границы ноосферы» (г. Череповец, 20-21 мая 2004), III межвузовской конференции молодых ученых (г. Череповец, ЧТУ, февраль 2002), 4 межвузовская конференции молодых ученых (г. Череповец, ЧТУ, февраль 2005).
По теме диссертации опубликовано семь статей.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списка литературных источников.
Во введении проводится краткий обзор состояния изученности проблемы, дается обоснование актуальности, научной новизны работы, её теоретическая и практическая значимость, формулируется цель, задачи, предмет и объект исследования, определяются методы исследования и положения, выносимые на защиту.
Первая глава посвящена определению понятия «метакоммуникативное высказывание» и роли метакоммуникативных высказываний в диалогической речи; выявлению основных групп метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения в соответствии с их интенциями; определению инвентаря глаголов метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной общения.
Во Второй главе исследуется функционирование метаоператоров интенции высказывания в речевых актах «спрашивания», в модальных перформативах, в сочетаниях «директив + интеррогатив», а также функционирование метаоператоров, содержащих нейтральные словоформы глагола.
В Заключении обобщены основные выводы и результаты выполненного диссертационного исследования. Бибилиография включает 156 названий и список литературных источников (78 источников).
Метакоммуникативные высказывания и их роль в диалогической речи
Под диалогической речью понимают разговор, при котором происходит непосредственный обмен информацией, мыслительным содержанием. Диалог представляет собой наиболее яркий и естественный случай коммуникации, т.к. подлинное своё бытие язьпс обнаруживает лишь в диалоге (Михайлов, 1994: 132-133).
М.М.Бахтин подчеркивает, что в принципе любая коммуникация диалогична (Бахтин, 1986: 467). Если понимать под коммуникацией обмен информацией в процессе общения, то этот обмен происходит в форме диалога, т.е. «разговора, при котором происходит изменение информационного состояния у коммуникантов» (Михайлов, 1994: 132). Однако, диалогическое общение не является просто разговором или беседой двух или более коммуникантов, её следует понимать как общественную деятельность человека. Обмениваясь мыслительным содержанием, они (коммуниканты) совершают определенную предметно-практическую и теоретическую деятельность с определенными мотивами, ставя перед собой определенные цели и задачи. Поэтому коммуникация, речевой акт, речевое действие есть компонент более сложной общественной деятельности человека, индивидуума.
Среди всего множества видов диалога особо выделяется неофициальный, или бытовой, диалог, имеющий свои отличительные характеристики. Л.М.Михайлов так определяет признаки, присущие неофициальному диалогу: - обязательное присутствие в коммуникативной ситуации двух (или более) собеседников; спецификация коммуниканта, его принадлежность к определенной общественной группе, образование, возраст, темперамент и т.д.; - первичность устной формы производства речи; - спонтанность; - реплицирование альтернирующей цепочки, возникающей в результате чередования реплик коммуникантов; - четко выраженная коммуникативная интенция.
Перечисленные выше признаки отличают неофициальный диалог от судебного диалога, диалога-интервью, дискуссии и т.д. (Михайлов, 1994: 133).
В процессе общения происходит реализация определенных интенций одного коммуниканта (адресанта) по отношению к другому (адресату). Адресантом является коммуникант, инициирующий общение, побуждающий адресата соверпшть ответное речевое действие. Обычно адресант имеет перед собой цель — получение определенной информации от собеседника и для достижения этой цели использует ряд языковых средств, чтобы получить требуемую информацию во всей её полноте. Адресант на основе своей интенции задает коммуникативную программу, осуществляемую в диалоге обоими собеседниками.
Любое высказывание должно быть коммуникативно направленно и иметь свой объект, чем и является адресат. «Этот адресат может быть непосредственным участником бытового диалога, может быть дифференцированным коллективом специалистов какой-нибудь специальной области культурного общения, может быть более или менее дифференцированной публикой, народом, современниками, единомышленниками, противниками и врагами, подчиненным, начальником, низшим, высшим, близким, чужим и т. п.» (Бахтин, 1986: 467).
Общение в неофициальном диалоге возникает по инициативе адресанта, когда условия коммуникативной ситуации делают необходимым его обращение к другому собеседнику для разрешения определённой проблемы.
В процессе общения активность собеседников может быть разной по различным причинам (темперамент, речевые способности, степень заинтересованности в выяснении нужного вопроса, социально или ситуативно предопределенная привилегия задавать тон беседе), может иметь место переключение ролей говорящего и слушающего, но так или иначе оба коммуниканта будут работать на достижение одной общей цели - получить требуемую информацию, прийти к согласию, устранить помехи в коммуникации (Абаев, 1976).
Неофициальный диалог обладает одной очень важной особенностью, отличающей его от других видов диалога: партнеры по коммуникации занимают в нем довольно равные позиции по отношению друг к другу. Сама неформальность коммуникативной ситуации создает такие условия, в которых даже разные по социальному положению, образованию, возрасту и т.д. коммуниканты в процессе общения могут занимать равные, хотя порой и относительно, но всё-таки равные, позиции.
Равная позиция предполагает обладание коммуникантами определенным правом: непосредственно влиять на процесс общения: задавать вопросы, подвергать сомнению услышанное, уточнять, соглашаться или не соглашаться, направлять диалог в определенное русло, менять тему разговора, давать оценку полученной информации, поведению или манере речи говорящего, т.е. управлять содержательной стороной диалога (Девкин, 1981; Алимурадов, 1981). Те виды официального диалога, которые также предполагают равные позиции коммуникантов по отношению друг к другу (например, официальные переговоры с участием двух равноправных сторон), ограничены самой официальностью ситуации, налагающей запрет на употребление определенных языковых средств (Винокур, 1993; Гак, 1973; Богданов, 1990; Беркнер, 1962; Артеменко, 1991).
Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога
Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога, играют важную роль в организации процесса общения между коммуникантами. В ходе беседы говорящие обмениваются сообщениями и связаны прежде всего по содержательной линии. Эта информативная сторона и составляет суть коммуникации. Коммуникация -процесс не стихийный, она требует наличия определенных средств её организации. Хотя В.Д. Девкин отмечает, что высказывания такого рода, касающиеся композиции диалога, контроля понимания, поддержания внимания, не являются облигаторными, и в общении зачастую коммуниканты могут обойтись и без них (Девкин, 1979: 44), присутствие метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной диалога, делает его более оформленным и логичным, привносит в него некую системность.
Для того, чтобы процесс коммуникации протекал успешно, необходим механизм его регулирования, направляющий диалог и поддерживающий его в правильном русле. Эту функцию так же выполняют метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога, назначение которых - побуждение к речевой деятельности, призыв не отклоняться от обсуждаемой темы, привлечение внимания собеседника к сообщаемой информации. Наличие таких метакоммуникативных высказываний в ходе диалога демонстрирует высокую степень заинтересованности коммуниканта в предмете разговора, что в свою очередь поощряет его партнера по коммуникации к речевой деятельности.
Функцию регулирования процесса общения определенным образом выполняют и метакоммуникативные высказывания оценочной стороны суждения. Вербализуя свою оценку, зачастую довольно эмоциональную, говорящий либо поощряет собеседника продолжить разговор, либо своей негативной оценкой может затормозить его дальнейшее обсуждение темы. Метакоммуникативные высказывания дают возможность коммуникантам уточнить свои ролевые позиции, точно выразить свои установки и правильно ориентироваться в динамике каждого речевого акта.
Ещё одна важная роль метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной диалога, заключается в устранении помех в коммуникации. Четкое определение позиций коммуникантов, логичность, ясность и четкость общей линии диалога помогает избежать непонимания и неточностей в общении между коммуникантами.
Кроме того, эмоциональные высказывания и перформативы передают пропозициональную модальность диалога.
Все выше перечисленное свидетельствует о большой роли метакоммуникативных высказываний в оформлении диалога и, в результате, в успешном его проведении, однако английские метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога, на сегодняшний день ещё не получили детального освещения в научной литературе. Первая и, пожалуй, единственная в своём роде и таком объеме попытка анализа функционирования английских метакоммуникативных высказываний, управляющих содержательной стороной диалога, была предпринята Т.Д. Чхетиани в её диссертационном исследовании, посвященном лингвистическим аспектам фатической метакоммуникации (Чхетиани, 1987). Процесс речевой коммуникации рассматривается автором как трехфазисный, включающий установление речевого контакта, поддерживание речевого контакта и размыкание речевого контакта. Языковой реализацией коммуникативных задач каждой из фаз являются метакоммуникативные сигналы, определенные для каждой из трех фаз процесса речевой коммуникации. Под метакоммуникативным сигналом понимается любое высказывание, реализующее тактики установления, поддерживания и размыкания речевого контакта. Анализируя центральную фазу общения, т.е. поддерживание речевого контакта, Т.Д. Чхетиани определяет цели и задачи метакоммуникативных сигналов следующим образом: 1. обеспечение приёма сообщения в течение всего времени его передачи и удержание внимания адресата на определенном уровне; 2. стимулирование процесса развития речевой коммуникации как со стороны говорящего, так и со стороны слушающего; 3. установление очередности ролей говорящего и слушающего; 4. демонстрация со стороны слушающего готовности или желания к восприятию сообщения; 5. осуществление контроля понимания или обратной связи. Анализ метакоммуникативных сигналов, поддерживающих речевой контакт, производится Т.Д. Чхетиани с точки зрения их участия в реализации стратегий и тактик общающихся сторон, и их детальной типологии или классификации не дается. Все множество метакоммуникативных сигналов, поддерживающих речевой контакт, автор делит на сигналы социативного (принадлежащие говорящему) и когнитивного (принадлежащие и говорящему, и слушающему) назначения. Также, из числа метакоммуникативных сигналов, поддерживающих речевое общение, выделяются специализированные и неспециализированные сигналы, дифференциация которых основывается на их специфичности/неспецифичности употребления в каждой фазе.
Интенция как предмет лингвистического анализа
В современную лингвистику термин «интенция» ввели последователи Дж.Остина, одного из создателей теории речевых актов (Остин, 1986). Задачей нового понятия было достижение более высокой точности в описании иллокуции и иллокутивной функции - второго уровня анализа высказывания (наряду с первым уровнем - локуцией и третьим -перлокуцией).
В существующих определениях интенции акцентируются ее различные аспекты. Так, по определению логика Г.П.Граиса, интенция представляет собой намерение говорящего сообщить нечто, передать в высказывании определенное субъективное значение. Это субъективное значение сводится к понятию, выражаемому глаголом «подразумевать» в контексте «А подразумевает нечто, говоря Б». В ходе дальнейшей разработки понятия субъективного значения Грайс пришел к выводу, что интенции говорящих и успех их распознавания слушающими были соотнесены с господствующими в данном языковом сообществе «соглашениями» относительно значения тех или иных выражений. Естественно, что условием успеха распознавания интенции индивида А является его включенность в языковое сообщество С. (Grice, 1985).
Дж.Серль дополнил число факторов, влияющих на формирование интенции говорящего и распознавание ее слушающим. Он отметил, что при идентификации интенции, реализованной в очередном речевом акте, и говорящий, и слушающий ориентируются на то, что было ими высказано ранее к моменту этого речевого акта (Серль, 2002).
Дитер Вундерлих говорит об интенциях как особых установках (Einstellungen) говорящего, а именно устремлениях к тому, чего он хочет достичь своим действием (прежде всего актом высказывания), воздействуя на адресата так, чтобы изменить устремления, а вместе с тем и поведение последнего (Wunderlich, 1977).
О.С.Ахманова приводит определение, согласно которому интенция понимается как потенциальное или виртуальное содержание высказывания. В этом определении интенция противопоставляется актуальному или высказанному содержанию (Ахманова, 1990,1996).
В психологии речи интенция понимается как первый этап порождения высказывания (Леонтьев, 1969). За нею следуют мотив, внутреннее проговаривание и реализация намерения.
Многие исследователи сходятся на толковании, в соответствии с которым коммуникативное намерение говорящего направлено не просто на построение высказывания, но также и на понимание этого намерения адресатом, на его принятие и на побуждение адресата к соответствующему предметно-практическому, интеллектуальному или речевому действию (Ниссен, 2000). Полная реализация авторской интенции обусловливает завершенность коммуникативного акта, его включение в комплексное действие. Если при этом сама интенция предшествует коммуникативному акту, хотя и может развертываться постепенно или даже видоизменяться в ходе коммуникации, то окончательный продукт ее реализации, достигнутый благодаря речевому действию, принадлежит уже «послеистории». Однако достижение или же недостижение предполагаемого результата находится за пределами интенции, задающей тему и способы развертывания текста, и не должна приниматься в расчет при ее характеристике.
Следует различать формирование авторской интенции, ее выражение в тексте (ее речевую реализацию) и ее реализацию в ответном речевом или неречевом действии. В ее образовании участвуют определенные мотивы комплексного действия, в которое предполагается включить действие общения, оценка предметной ситуации, данной в настоящем, постановка общей цели комплексного действия, заключающейся в создании новой предметной ситуации, наметка смыслового (пропозиционального) контура возможного высказывания, прогнозирование возможных реакций партнера по общению на высказывание об интендируемом положении дел, выдвижение авторской установки, принятие решения осуществить данное коммуникативное действие, соответствующее выдвигаемой интенции. В выражении авторского намерения играют важную роль такие факторы, как выбор устного или письменного канала связи, непосредственного или опосредованного способа общения, тип текста, используемые языковые единицы, их функционально-стилический и эмоционально-экспрессивный потенциал, типы социально-групповых отношений между говорящим и слушающим, конкретная речевая обстановка, личные свойства говорящего, уровень его образования и навыки речевого поведения. А достижение интендируемого результата зависит не только от этих, но и от многих других, не поддающихся точному учету внекоммуникативных факторов, предопределяющих поведение адресата.
При таком понимании авторская интенция выступает как более сложный феномен, чем так называемый иллокутивный акт, понятие о котором было введено в обиход Джоном Остином (Austin, 1962) и его учеником Джоном Серлем (Searle, 1969). В соответствии с интерпретацией, даваемой этими учеными, иллокутивный акт, получающий свою спецификацию по коммуникативной цели (вопрос, побуждение, угроза, упрек и т.п.), соотносится не столько с авторской интенцией, предшествующей высказыванию, и тем более не с продуктом ее реализации, т.е. интендированным действием слушающего, а с процессом обнаружения говорящим намеченной цели, протекающим одновременно с процессом самого высказывания (локутивным актом).
Метаоперароры основных высказываний
Термин «метаоператор» впервые был введен А. Вежбицкой для обозначения определенных метаязыковых средств, предваряющих и номинирующих последующее основное высказывание, которое представляет пропозициональное содержание всего высказывания в целом (Вежбицка,
1999). Основная функция метаоператоров - вторичная номинация основного высказывания, вербализация того речевого действия, которое совершает говорящий: - презентации информации (I want to tell you what has happened); - запроса информации (I am asking what are you doing here?); - побуждения к действию (Now, tell me what you think about it) и т.д. Именно метаоператоры передают определенный коммуникативный смысл основного высказывания. Они обеспечивают референцию ко всей коммуникативной ситуации, создают дополнительную референциальную среду, усиливающую как перлокутивную интенцию высказывания, так и его эмоциональную окрашенность.
Что касается отношений метаоператора и основного высказывания, то их можно охарактеризовать как отношения «слуга - хозяин». Пропозициональное и смысловое содержание находится именно в основном высказывании, тогда как часть высказывания с метаоператором «обслуживает» его, усиливая его интенцию, выполняя вспомогательную функцию.
Высказывания с модальными метаоператорами модифицируют модальность основного плана высказывания и передают целый спектр модальных интенций говорящего. Хотя основное содержание высказывания реализуется в основной его части, модальная окраска в большей степени задается именно посредством метаоператора.
Приведем следующий пример, демонстрирующий роль метаоператора: Where did he go? - налицо запрос информации со стороны говорящего. Если мы добавим метаоператор к основному высказыванию -I am asking you where did he go? - оно приобретет оттенок настойчивости. Следующий пример также наглядно это демонстрирует: "...So! With the left hand thou wouldst use me for a little while as a shield against Mordor, and with the right bring up this Ranger of the North to supplant me. But I say to thee, Gandalf Mithrandir, I will not be thy tool! I am Steward of the House of Anarion. ... I will not bow to such a one, last of a ragged house long bereft of lordship and dignity." (Tolkien, The Return of the King, p. 143).
В данном примере говорящий, правитель страны, вербализует свой настойчивый отказ от сотрудничества с чародеем. Высказывание с метаоператором "But I say to thee ..." подчеркивает настойчивость его отказа, раздражение от того, что его принуждают совершить нечто, явно для него нежелаемое - вступить в войну, а более широкий контекст демонстрирует его недоверие и ненависть к собеседнику.
Метаоператоры занимают как препозицию к основному высказыванию, так и интерпозицию, и постпозицию. Некоторые из них не могут находиться в интерпозиции, одни меняют свою интенцию в зависимости от позиции метаоператора, другие нет.
В состав метаоператоров могут входить глаголы и сочетания слов: 1) с нейтральной семантикой; 2) эмоционально окрашенные, перформативные глаголы; 3) глаголы со значением говорения, умственной деятельности и т.д. (см. Гл.1, 7).
Основной функцией речевого акта спрашивания является обозначение какой-либо неизвестной говорящему информации, её запрос, побуждение адресата заполнить данную информационную лакуну. Так, О.Г. Почепцов говорит о двух целях, которые преследует спрашивающий: «...исходной (заполнение информационной лакуны) и конечной (совершение того или иного акта» (Почепцов, 1979: 28, 1989: 18).
Термин «спрашивание» используется для обозначения речевого акта, для передачи семантических, интенциональных и прагматических значений (Курашкина, 2003: 18). В.Г.Нугаев трактует спрашивание как «...и постановку вопроса и указание собеседнику на ожидание ответа на поставленный вопрос» (Нугаев, 1981: 8). Анализируя спрашивание как один из подклассов многочисленных речевых актов, Е.Г. Федосеева, А.А. Романов относят подобные высказывания по их структурным характеристикам к эротетивам (Федосеева, Романов, 1986: 157). О.Г. Почепцов выделяет обособленный акт квеситива, представленный вопросительными высказываниями в своем традиционном смысле (Почепцов, 1984: 124). Дж. Серль предложил рассматривать спрашивание как подкласс директивов (Серль, 1986: 170), а Дж. Лайонз относит речевые акты спрашивания к подтипу команд (Lyons, 1981: 113). При такой неоднозначной трактовке речевого акта спрашивания в частностях, в общем можно определить акт спрашивания как отдельный речевой акт, имеющий своей основной интенцией выражение вопроса, т.е. запрос информации, задавая который говорящий дает указание адресату, что от него ожидается ответ на поставленный вопрос, тем самым побуждая адресата на него ответить, направляя беседу в определенное русло; правда, указание адресату на то, что от него ожидается ответ, не является частью самого вопроса (Цурикова, 1992; Ремирова, 2001).
Похожие диссертации на Метакоммуникативные высказывания, управляющие содержательной стороной диалога и интенцией высказываний
