Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Теоретико-методологические основания изучения политических представлений населения европейской части России . с. 21
Раздел II. Отношение к советской власти: понимание и объяснение в массовых политических представлениях . с. 66
Раздел III. Массовые представления о коммунистической партии, ее роли в жизни страны и политической деятельности . с. 124
Заключение с. 172
Список использованных источников и литературы с. 182
Приложение с. 203
- Теоретико-методологические основания изучения политических представлений населения европейской части России
- Отношение к советской власти: понимание и объяснение в массовых политических представлениях
- Массовые представления о коммунистической партии, ее роли в жизни страны и политической деятельности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На современном этапе очередной трансформации российского системно-исторического целого, когда в ходе модернизационных процессов претерпевают кардинальные изменения все стороны общественной жизни, вновь нарастает внимание общества и научно-исторической общественности к процессам политической жизни Советской России в послереволюционный период, годы нэпа Общественная потребность такого рода во многом связана с поиском исторических аналогий между современным и периодом 1920-х гг на фоне более широкого контекста - всплеска интереса к политике, политической жизни во всех их проявлениях и изменениях
Возрождение интереса к политической истории раннесоветского общества связано также и с описанием и объяснением конкретного исторического процесса, взятого в политическом ракурсе, - выявлением закономерностей, тенденций и механизмов становления организма коммунистического господства, превращения коммунистической партии в уникальный и фактически единственный институт власти
В современной политической истории понимание и объяснение политической реальности все чаще связывается с изучением тех состояний общественного сознания, которые в контексте конкретно-исторических условий и изменения системы общественных отношений раскрывают мотивы поведения людей - важнейшую составляющую исторического процесса
Акцентация исследовательского интереса на «человеческое измерение» сложных процессов общественных трансформаций позволяет придать их изучению не просто историко-антропологическую направленность, но и выявить их сущность, внутренний смысл
Из сказанного следует заключить, что объектом диссертационного
исследования являются основные тенденции и закономерности политической жизни советского общества в условиях переходного периода 1920-х гг
Предметом исследования являются особенности основных представлений населения Европейской части России о политической власти в СССР Основная проблема изучения, следовательно, состоит в определении общего и особенного, универсального и уникального, типического и индивидуального в советском политическом сознании, выполнявшем системообразующую функцию по отношению к советской политической системе
Территориальные рамки диссертационного сочинения охватывают собой Европейскую часть России Данная территория находилась в правовом и политико-институциональном пространстве СССР и в изучаемый период неоднократно подвергалась изменениям границ и наименований входящих в нее регионов и отдельных административно-территориальных образований Особенности региона чарактернзуются двойственностью С одной стороны, население Европейской части России отличалось относительной однородностью этнического состава и социально-экономических, политических, социокультурных условий жизнедеятельности по сравнению с другими регионами С другой стороны, именно этот регион и его социум играли системообразующую и государствообразующую роль и в первую очередь испытывали на себе политическое воздействие органов власти в ходе восстановления народного хозяйства и социалистического строительства Основные явления политического процесса, как правило, начинались здесь, а уже затем разворачивались и в других региональных пространствах СССР В аспекте предметной области исследования можно выдвинуть положение о том, что именно в Европейской части страны наиболее полно проявились особенности представлений населения о сущест-
вующей политической власти
Хронологические рамки работы охватывают период 1920 - 1929 гг Именно этот отрезок исторического времени представляет собой целостное временное пространство, позволяющее проследить эволюцию представлений населения о власти в условиях переходного периода и оформления в основном советского типа властных отношений «Нижняя» граница определяется тем, что уже на завершающем этапе Гражданской войны и полной победы советской власти массовые представления о ней приобретают относительно оформившееся состояние Выбор «верхней границы» -порубежья 1920-1930-х гг связан с переломным для страны в целом поворотом к административно-командной системе и изменением отношения к власти Для исследуемого периода в целом характерно проявление в общественном сознании уникального синтеза традиционных для России массовых политических представлений и партийно-государственного проекта создания новой политической системы, его политко-идеологической составляющей
Вопрос о степени научной разработанности проблемы не обладает качеством полной очевидности в связи с рядом обстоятельств Во-первых, сама предметная область историко-политических исследований в советский период приобрела устойчивые и глубокие исследовательские традиции При весьма существенной апологетичности и ангажированности советской историографии в разработке проблем из области истории коммунистической партии, советского государства, их политики в конкретных сферах в условиях 1920 гг следует отметить колоссальный массив привлеченных и обработанных источников и многочисленных трудов, которые в настоящее время нуждаются в переосмыслении При условии «снятия» с них налета идеологизированное, политико-идеологической конъюнктурное, конкретно-временных зависимостей, т е «очищения» советской ис-
ториографии от особой научно-политической феноменальности, включенности в систему государства и приспособленности к обслуживанию его идейно-политических потребностей', эти источники и труды вполне могут быть использованы для изучения тех представлений о власти, которые имели прежде всего сами авторы работ этого периода Однако феномен советской политической историографии нуждается в специальном и отдельном исследовании, лишенном влияния как старых, так и новых, «либеральных» мифологем
Во-вторых, массовые политические представления как продукты политических ментальностей, феномены общественного сознания и коллективного бессознательного в советской историографии не только не находились в сфере исследовательского внимания, но и практически вообще не исследовались Вместе с тем, представляется вполне очевидным и верным суждение Г Д Алексеевой о том, что «большинство проблем истории XX века, духовного развития российского общества нельзя решить без четких представлений о содержании и типе воздействия теории, идеологии, политических доктрин, исторических концепций на общественное сознание, как массовое и групповое так и индивидуальное»2 Данное суждение может быть дополнено и мыслью об обратном воздействии общественного сознания на социальную теорию, идеологию и политические доктрины правящей партии, их эволюционные изменения В целом политическая историография советского периода в силу ее политико-идеологической ангажированности и конъюнктурное оставляла за пределами своего внимания мир мнений и представлений обычного члена советского общества Такого рода исследовательские интересы не вписывались в господствующие в этот период теоретические конструкции - фор-
1 Советская историография М,1996 С 37
2 Алексеева Г Д История Идеоіогия Политика (29 - 30-е гг )//Историческая на>ка
России в XX веке М.1997 С 108
мационный анализ, учение о государстве диктатуры пролетариата, учение о партии рабочего класса и тп, да и в сам процесс социалистического строительства
Постсоветская политическая историография постепенно обретает новые проблемно-тематические приоритеты, в числе которых начало формироваться и направление, связанное с изучением конфликтных взаимоотношений между властью и обществом, властью и оппозицией на различных этапах советской истории (история инакомыслия, диссидентского движения, внутрипартийной борьбы в 1920-е гг и т п)' Значение данных работ, в аспекте исследуемой темы, состоит прежде всего в том, что в них впервые в постсоветский период была поставлена проблема тех источников конфликта общества и власти, которые порождались общественным сознанием, умонастроениями как на массовом, так и на индивидуальном уровнях Иначе говоря, впервые была сделана попытка создания «образа власти» в представлениях оппозиционно настроенной части общества Вместе с тем, первый опыт не сопровождался соответствующими теоретико-методологическими изысканиями, не содержал в себе убедительных объяснительных конструкций Однако, в это же время предпринимались и попытки широкого обобщения и создания новых теоретических и методологических оснований применительно к политической истории всего советского периода2
Практически с этого же времени параллельно начинается и разработка проблемы особенностей советского общественного сознания в раз-
'Трудовые конфликты в Советской России 1918-1929 гг М, 1998, Данилов АА История инакомые-лиявРоссии советский период (1917- 1991) Уфа, 1995, Первые ттравозашитные организации в Российской Федерации в 1920-е годы // Отечественная история 1995 № 4, Власть и оппозиция М,1995
: Власть и общество в России в первой трети XX века Межвуз науч конф Июнь 1994 М, 1994, Куликова Г, Ярушина JLB «От самодержавия к тоталитаризму» (Заметки с научной конференции) // Сте-чественная история. 1995 №5 С 200-210, Волобусв О В, Суслов Н Б Тоталитаризм и личность Научи практ конф в Перми// Отечественная история 1995 №2 идр
личных социально-гуманитарных науках и публицистике в историографическом аспекте критики советской партийно-государственной системы, советских общества и человека' Однако при изучении состояния общественного сознания в конце 1980 - начале 1990-х гг авторами, на наш взгляд, не учитывался в должной мере тот факт, что массовые политические представления складываются исторически и формируют поведенческие реакции на действия власти, отражающие в себе особое, амбивалентное состояние политической культуры, с одной стороны, зародившейся до изучаемого периода, а, с другой, переживавшей процесс трансформаций Изучение политических представлений, следовательно, должно основываться на историко-генетическом методе и фиксировать то конкретно-историческое состояние политической культуры, которое она переживает в определенный исторический период Поэтому актуальными могут быть любые исследования, способные реконструировать те или иные массовые политические представления в условиях меняющейся исторической реальности
Начиная примерно со второй половины 1990-х гг в связи со стремлением к объективному научному анализу сущности советской политической культуры, советского политического сознания, вытеснения политически конъюнктурных подходов через обновление теоретико-методологической базы, формирования новых «жанров» политической истории и использования междисциплинарного синтеза, складывается и другое направление, которое условно можно назвать историко-политической антропологией Для него характерен взгляд на преемственную связь куль-
1 См Оболонский А.В Драма российской патитическои истории система против личности М., 1994, Гордон ЛА, Клопов Э В Что это бьшо размышления об итогах того, что случилось с нами в 30 - 40-е годы М, 1989, Зубкова Е Ю Общество и реформы. 1945-1964 М, 1993, Геллер М Машина и винтики История формирования советского человека. М, 1994, Козлов В А, Хлевнюк ОВ Начинается с человека Человеческий фактор в социалистическом строительстве итога и уроки 30-х гг М, 1988, Варламова НВ Правовой нигилизм в постсоветской России понимание, истоки, следствие // Драма российского закона М, 1996
туры со всей предшествующей историей России в контексте исторической эволюции человека, его духовной жизни
Особый вклад в разработку проблем истории общественного сознания был внесен историками-аграрниками Рубежным явлением в этом процессе стала международная конференция «Менталитет и аграрное развитие России (XIX - XX вв), проходившая в июне 1994 г ' В статьях и материалах дискуссий, опубликованных по ее итогам, центральной темой стала проблема психоментальных особенностей, различных социокультурных представлений крестьянства
Проблеме политических представлений крестьянства был посвящен ряд монографий и статей таких историков, как В В Бабашкин, М М Громыко, В П Данилов, Д X Ибрагимова, В В Кабанов2 Историографическая ценность этих работ заключается в том, что в ракурсе исследовательского внимания оказывается эволюция общественного сознания (в условиях 1920-х гг ) большинства населения страны - крестьянства
Особое место в работах историков-аграрников занимают монографии и статьи Т П Мироновой и Н Е Шаповаловой, непосредственно посвященные эволюции политического сознания крестьянства В работах Т П Мироновой основной акцент делается на социально-психологических аспектах эволюции политического сознания крестьянства Ею была по-
1 Менталитет и аграрное развитие России (ХГХ—XX) Материалы международной конференции
М,1994
2 Бабашкин В В Крестьянский менталитет наследие России царской в России коммунистической
//Общественные науки и современность - 1995 - № 3, Бабашкин ВВ Крестьянский меіггалитет как
системообразующий фактор советского общества // Менталитет и аграрное развитие России (ХГХ-
XX ва) Материалы международной конференции М, 19%, Громыко ММ. Мир русской деревни М,
1991, Ибрагимова ДХ. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях пере
хода к рынку М, 1997, Кабанов В В Кооперация, революция, социализм М., 1996, Кабанов В В Кре
стьянская община и кооперация России XX века. М, 1997
' Миронова Т П Крестьяне о социализме (по письмам в «Крестьянскую газету») // Советские архивы 1987 № 5, Патетическое сознание советского крестьянства в обществоведческой литературе // Проблемы историографии и истории культуры народов СССР - М, 1988, Модели будущего в письмах крестьян конца 1920-х гг // Актуальные проблемы исторической науки Ярослаать, 1990, Крестьяне и
ставлена проблема изучения писем крестьян как ценнейшего источника изучения состояния общественного сознания в 1920 гг Однако логика такого исследования требовала идти дальше - к выяснению внутренних побудительных мотивов, смысловых оснований и механизмов эволюции политических представлений крестьян, но социально-психологический подход к анализу общественного сознания при этом не должен вытеснять и собственно исторического подхода
Именно в таком исследовательском направлении подготовлены монография и статьи Н Е Шаповаловой', в которых обосновываются как теоретико-методологические подходы к одной из «вечных проблем» отечественной исторической науки - взаимоотношения народа и власти, так и показаны основные направления эволюции политических представлений крестьянства в 1920-е гг , их противоречивые последствия
Существенное значение для понимания и объяснения тех глубоких но неявных процессов, которые проходили в общественном сознании в 1920-е гг, имеют работы Н Б Барановой и А И Шаповалова2
Исследовательская ценность этих работ заключается в том, что в них выявляются архетипические, ментальные, мифологические компоненты отечественной политической культуры и показаны механизмы взаимодействия политической идеологии большевизма со смысловым основанием российской политической культуры
государство в конце 1920-х гг // Россия нэповская политика, экономика, культура Новосибирск, 1991, 'Шаповалова Н КоммунисТ№Вская перспектива в представлениях крестьян 1920-х гг Научн монография Армавир, 2001, Шаповалова НЕ Элементы сакрального в обыденном сознании человека, становящегося советским (на примере крестьянства 1920-х гг) // Советский человек: генезис, эволюция, развитие Сборник статей. Армавир, 2003, Шаповалова КЕ Образы будущего в обыденном сознании и «развертгутое наступление социализма по всему фронту» // Эпюкультурные проблемы Северного Кавказа соїтиалию-исторический аспект Армавир, 2001
2 Баранова Н Б Мифалогизаиия массового сознания в 30-е годы (на материалах Среднего Поволжья) Научн монография М, 1996, Шаповалов АИ История метпалыюстей проблемы методологии М, 1996, Шаповалов АИ. Феномен советской политической культуры (метальные признаки, источники формирования и развития) М, 1997
В 1990-е гг новые, на наш взгляд, интересные подходы к изучению представлений различных социальных групп были сформулированы в трудах таких исследователей, как И Л Архипов, В П Булдаков, Ю М Волков, А Г Вишневский, Н Н. Козлова, Т Ю Кочепасова, К Б Литвак1, а также в ряде сборников статей
Труды названных авторов, предметную область исследований которых можно определить как «историко-политическую антропологию», вносят существенный вклад в анализ политических ментальностей, основных стереотипов мышления, моделей политического поведения в широком временном отрезке В этих работах, в частности, выявляются характерные особенности формирования советского восприятия политической реальности Проблема отношения народа и власти в контексте российского ментального типа, особенностей политической культуры переходного периода рассматриваются в диссертациях Ю Н Костина, Л Я Кузьмина, Л А Лав-рика, Д В Ольшанского, А В Скрынникова3
' Архипов ИЛ Общественная психология петроградских обывателей в 1917 году // Вопросы истории 1994 № 7, Лхиезер АС, Давыдов А.П., Шкуровский МА и др Социокультурные основания и смысл большевизма Новосибирск, 2002, Булдаков В П. Имперство и российская реюлюционность (Критические заметки)//Отечествеїшая история. 1997 №1,Бутдаков ВІЇ Красная смута Природа и последствия революционного насилия М, 1997, Вишневский АГ Серп и рубль консервативная модернизация вСССР М, 1998, Волков ЮМ Становление идеократии истоки, ментальность, аппарат (1917-1929) Иваново, 1993, Козлова НН. Социааогия повседневности Переоценка ценностей // Общественные науки и современность 1992 № 3, Козлова Н.Н Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора) М, 1996, Козлова Н Н Соцреализм производители и потребители //Отечественные науки и современность. 1995 № 4, Кочепасова TJO Социально-психологические изменения в российской провинции в 1920-е годы // Рыночная психология в контексте русской ментальное Ульяновск, 2000, Литвак К Б Жизнь крестьянина 20-х годов современные мифы и исторические реалии // НЭП приобретения и потери М,1994
2 Мировосприятие и самосознание русского общества (XI- XX вв.) Сборник статей Под ред
АН. Пушкарева. М, 1994, Революция и человек социа.тміо-психотогаческий аспект М, 1996, Рево
люция и человиг бьгг, нравы, поведение, морать. М, 1997, Российский менгалигег история и совре
менность Сборник научлр Спб, 1993
3 Костин Ю Н Влияние практики большевизма на изменение нравственного сознания и поведения кре-
стьянствав 1921-1927 гг (На материалах Воронежской Тамбовской, Орловской и Курской ілберний)
Автореф дисс канд ист наук.М, 1996, Кузьмина Л-Я Массовое сознание в условиях тоталитарного
общества генезис и особенности Дисс канд. филее наук. М, 1990, Лаврик ПА Политические на
строения дальневосточного крестьянства в годы новой экономической полигики Автореф дисс
кшгд, ист наук. СПб, 1995, Ольшанский ДВ Массовые настроения и их ф)тжционирование в полита-
Таким образом, к концу 1990-х - началу 2000-х гг сфера политических представлений как достояние советской политической культуры, главным образом, не в прямом, а в косвенном виде оказалась в фокусе внимания многих историков-исследователей Однако при этом целый ряд проблем изучения массовых и индивидуальных форм политического сознания 1920-х гг требует специального глубокого и более детального рассмотрения, в частности, проблема исследования тех политических представлений, которые характеризуют систему отношения общества, отдельных социальных групп к власти, ее основным политическим действиям в изучаемый период
Источниковую базу диссертационного исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные исторические свидетельства, документы и материалы, относящиеся к избранной предметной области и изучаемому периоду В процессе работы был вскрыт широкий комплекс документального материала, что позволило дать многоплановую оценку явлений и процессов в рамках изучаемой проблематики Источники, использованные автором, в соответствии с общепризнанными в современном источниковедении принципами, можно систематизировать следующим образом
Первая группа источников представляет собой значительный массив документов коммунистической партии и советского государства, опубликованных в разных изданиях, прежде всего в фундаментальном многотомном, широко использовавшимся прежде издании «Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций, пленумов ЦК» Документы этой группы представляют интерес не в прямом их назначении и трактовке, а как документальные свидетельства тех смы-
ческих процессах Дисс докг полит, паук. М, 1990, Скрыннитв А.В Взаимоотношения города и деревни в 1921-1927 годах (наматериалахобл.ЦЧО) Авгореф дисс канд.ист паук.М,1993
слов, которыми руководствовались их, главным образом, анонимные авторы - партийные функционеры Эти документы - факты массового творчества, свидетельствующие о тех представлениях, том типе политической культуры, которыми обладали носители политической власти в изучаемый период
Ко второй группе источников следует отнести опубликованные источники личного происхождения - письма, жалобы, доносы, проекты и т п , направленные в органы власти в 1920-е гг и извлеченные, систематизированные и представленные в разных сборниках документов, изданных в последние годы1 Источники этой группы позволяют определить сам характер отношения населения к политической власти, к ее отдельным действиям, сферу политических интересов и потребностей различных социальных групп и взаимоотношений между ними Субъективное восприятие политической реальности и представления о ней, а также налет конъ-юнктурности и ангажированности во многом определяют как содержание, так и форму этих источников Однако критический анализ источников этой группы позволяет рассматривать основные явления политической жизни, «пропущенные через личный опыт их авторов»' Структура заключенной в них многочисленной информации, по справедливому мнению составителей сборника документов «Письма во власть» А Я Лившина и И Б Орлова, на уровне отдельно взятого документа «неосязаема», но на уровне их большой совокупности, связанной воедино, она позволяет увидеть картину
' Большевистское руководство Переписка. 1912-1927 Сборник документов / Составители АВ Ква-шонкин, О В Хлевнюк, ЛЛ Кошелева, ЛА Роговая. М, 19%, Голос народа. Письма и отклики рядо-вьк советских граждан о отбытиях 1918-1932 гг /Ста ред. АК. Соколов М.,1997, Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД 1918-1939 Документы и материалы в4т Т 1 1918-1922 гг М, 1999 Т 2 1923-1929/Подред, А Береловича, В ДаниловаМ, 2000, Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание 1927-1939 Документы и материалы В 5т /Т 1 Май 1927-ноябрь 1929/Под ред. В Данилова, Р Маннинг, Л Виолы- М., 1999, Письма во власть 1917-1927 Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост АЯ Ливший, КБ Орлов М, 1998,«Совершенносекретно» Лут5яиа-Слатинуопатожеііиивстране(1922-1934г) Т 1-6-М,2001-2002
эпохи»2
К третьей группе источников относятся неопубликованные документы, извлеченные из 17 фондов центральных архивов Эта группа включает в себя, во-первых, делопроизводственные документы управленческого характера, с помощью которых в работе изучается взаимодействие общества и власти в качестве формирующейся системы и в аспекте темы исследования Кроме того, анализ документов этой группы помогает выявить и скрытые формы воздействия власти на общество Документы этого вида содержатся в фондах 5, 17 Российского государственного архива социально-политической истории (далее — РГАСПИ)
Во-вторых, к источникам названной группы относятся жалобы, доносы, заявления и письма, направленные в этот период в органы власти, партийно-государственным руководителям, в средства массовой информации Критическое изучение этих документов и материалов позволяет выявить отношение к власти «снизу» не только в его комплиментарных, апологетических, но и в критических формах Документы такого вида содержатся в фондах РГАСПИ-Ф 17, 65, 78, 82, 85, 134, в фондах 194, 396, 7846, 8043 Российского государственного архива экономики (далее - РГАЭ), в фондах Государственного архива Российской Федерации (далее - ГАРФ) - Р - 130, А-353, Р- 374, А-2306, Р- 1235
Четвертую группу источников составили опубликованные и неопубликованные исследования, публицистические работы, воспоминания и суждения партийных и общественных деятелей, находящиеся в специальных фондах ряда центральных государственных библиотек Среди них работы В И Ленина, И В Сталина, А В Луначарского, Е.М Ярославского, Н.Н Бухарина, Г Е Зиновьева, Д И Курского и др Изучение источников
'Исгочникюведеіше новейшей истории России теория, методология, практика. М, 2004 С 124
2 Письма во власть 1917-1927 Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и
большевистским вождям /Сост АЛ Лившиц. И Орлов М, 1998 С 5-10
этой группы позволяет определить представления руководства страны о сущности политики власти и задачах проектирования основных направлений строительства социалистического государства и общества, и соотношение этих проектов с практическими результатами и последствиями
Пятую группу источников составляют материалы центральных и местных периодических изданий 1920-1929 гг Изучение источников этой группы позволило рассмотреть соотношение общего и особенного в процессе политической жизни населения Европейской части России, ее отдельных областей и страны в целом
При проведении данного исследования диссертант стремится обеспечить качество высокой репрезентативности источников, привлекаемых к анализу, в том числе и по критерию выявления специфических особенностей и дифференциации политических представлений, настроений и интересов различных социальных групп
Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили принципы объективности, историзма, ценностного подхода к анализу исторической реальности, методологического многообразия
Исследование проводилось с использованием разнообразных методов общенаучных (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода, ис-торико-логического, генерализации и индивидуализации и др ), традиционных специально-исторических (историко-типологического, историко-системного, историко-компаративистского и др ), нетрадиционных (исто-рико-антропологического, герменевтического анализа, контент-анализа) методов Их применение определялось как проблематикой, целью и задачами исследования, так и спецификой исследуемых источников
Определение предметной области и степени научной разработанности темы, вполне позволяют определить в качестве цели исследования изу-
чение исторической эволюции политических представлений у населения Европейской части России в 1920-1929 гг
Реализация поставленной цели предполагает решение ряда конкретных исследовательских задач:
определение теоретико-методологических подходов к анализу исторической эволюции политических представлений,
выяснение сущности, структуры и функций политических представлений в условиях переходного периода,
определение содержания политических представлений о советской власти и коммунистической партии и основных тенденций их трансформации в условиях политической жизни в 1920-е гг
В решении поставленных задач автор не претендует на исчерпывающую полноту и всеохватывающее освещение избранной темы Работа подготовлена в аспекте научной оценки и интерпретации базисных комплексов политических представлений населения Европейской части России, выражающих наиболее значимые стороны их отношения к политике партии большевиков и советского государства в условиях восстановления народного хозяйства и социалистического строительства
Научная новизна диссертации выражена в том, что в ней не только впервые вводится в научный оборот широкий пласт неизвестного ранее фактического материала, но и применяются нетривиальные методы научного анализа такой неявной, скрытой от поверхностного наблюдения идеальной сферы, какой являются политические представления В частности автор показывает, что наиболее продуктивным методом анализа отношений власти и общества является анализ эволюции тех массовых форм политических представлений, с помощью которых и через которые формировались образы социалистического будущего и образы советской власти и
коммунистической партии
В диссертации изучаются политические представления населения Европейской части России как идеологически и духовно дифференцированные явления, связанные с особенностями политического сознания, политической культуры, как в их традиционных, так и в изменившихся формах, выраставших на основе различных и во многом антагонистичных типах мировоззрения, выражающих их российском традиционном и европейски ориентированном, нацеленном па рациональное преобразование первого
Научная новизна диссертации выражается и в основных положениях, выносимых на защиту
Политические представления — система, имеющая сложную структуру, включающую в себя базисный уровень - основные понятия, стереотипы мышления и поведения, установки, вторичный уровень- структуру, выражающую определенный тип политических ментальностей, с помощью которой устанавливаются нормы политического поведения в отношении реальных ситуаций политической жизни Начиная со второй половины XIX в и вплоть до 1920-х гг в рамках отечественного политического сознания шел внутренний диалог между тремя ментальными потоками в рамках российской политической культуры традиционалистским, модерниза-ционным и революционным
После установления советской власти освоение политической идеологии и практики большевизма в массовом политическом сознании проходило с помощью традиционных архетипических стереотипов, ценностей и норм, характерных для российской политической культуры, ментального типа В общественном сознании происходил процесс преобразования их смыслов в формы новой, революционной фразеологии Это во многом способствовало успеху установления советской власти Отличительной чертой
массового сознания в переходный период был поиск способов адаптации, идентификации нового общественного устройства к традиционным образцам и нормам политической жизни Этот поиск имел не только политико-идеологический, но и онтологический характер
Подавляющее большинство населения Европейской части России и особенно крестьянство в изучаемый период не имела адекватных и ясных представлений о том, что такое советская власть и коммунистическая партия. Новые, нетрадиционные формы понимания складывающихся политических отношений приходили по мере накопления критического опыта, приобретаемого массовым сознанием в ходе социалистического строительства В массовом сознании сложилась своеобразная ситуация преобладающая поддержка советской власти и коммунистической партии в целом сочеталась с отрицательной оценкой их местных органов
В массовых политических представлениях населения Европейской части России в зависимости от конкретных политических ситуаций преобладали оценки коммунистической партии либо в качестве гаранта и основного средства достижения социализма, либо в качестве силы, обманывающий народ и его ожидания К концу 1920-х гг в массовом сознании населения Европейской части России сформировалась социоментальная среда, во многом предопределившая дальнейшую эволюцию общественного сознания и оформления его в особый тип - советское общественное сознание
Практическая значимость исследования, во-первых, определяется постановкой и разработкой исследовательской проблемы Во-вторых, она состоит в том, что результаты исследования позволяют дать более полную характеристику таких составляющих российского типа политической культуры как политические ментальности и выражающие их политические представления в конкретно-исторических условиях 1920-х гг Значимость осознания на всех уровнях власти, вплоть да самого высокого, особенностей национального варианта политической культуры, направленности исторической эволюции политических представлений обуславливают практическую направленность исследования, многие выводы которого содер-
жат ответы на актуальные вопросы современной политической жизни общества
В-третьих, материалы диссертации могут использоваться при работе над монографиями, при написании статей, учебных пособий, в практике преподавания, а также в практической деятельности партий, общественных организаций, определенных государственных структур
Апробация исследования Основные положения и выводы диссертации были апробированы автором на кафедре истории России XX века Армавирского государственного педагогического университета, различные аспекты темы и положения, выносимые на защиту, раскрыты автором в научных публикациях
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, списка источников и литературы, приложения
Теоретико-методологические основания изучения политических представлений населения европейской части России
Очевидно, что каждое общество имеет свои политико-культурные традиции, влияющие на мнения граждан о тех или иных явлениях политической жизни. Но как и каким образом складываются и функционируют эти традиции, взятые в их конкретно-исторической определенности, выраженности?
Ответ на этот вопрос требует определения тех внутрисистемных, структурно-функциональных связей, которые выражают смыслы политической культуры, политического сознания.
При всем разнообразии подходов к определению политического сознания, среди которых преобладающей является точка зрения о связи его с политическим мышлением, которое на базовом уровне является не чем иным, как актами прагматизма, определяющими будущее поведение индивида1, следует согласиться с А.И. Соловьевым в том, что, являясь «определенной разновидностью общественного сознания, обладающего собственным предметом и механизмом формирования, политическое сознание характеризует тем самым духовную способность человека к специализированной деятельности. В этом выражении оно выступает как наиболее обобщенная абстрактно-теоретическая характеристика специфических духовных явлений, которые возникают у политического субъекта в результате групповой идентификации (осознания специфических политических интересов той или иной группы), а также понимания невозможности реализации этих интересов без применения принудительной силы публичной власти»1.
Совокупность этих духовных явлений А.И. Соловьев предлагает рассматривать в качестве определенного модуса, уровня социального мышления человека, позволяющего ему обрести свойства и качества для осуществления властных функций и различных ролей в отношениях с государством. При этом понимание политического сознания как совокупности духовных явлений, позволяющей субъекту включаться в специфический вид социального взаимодействия по поводу явлений политической жизни, позволяет и любые формы политического сознания классифицировать как политические и пред-политические (потестарные от potestas - власть)2.
Предполитический (потестарный) уровень понимания властных отношений и групповых интересов, с одной стороны, отличается недостаточностью для политики познавательных и ориентационных способностей субъекта, а, с другой стороны, предполагает внетеоретические способы и механизмы идентификации и поведения в политическом процессе преимущественно на основе эмпирических, дотеоретических представлений людей о групповых интересах, идеалах и целях конъюнктурного сотрудничества с властями, сугубо функционального отношения к государству.
Эти взгляды базируются не на рефлексивных представлениях граждан о своей принадлежности к той или иной социальной, этнической, культурной общности к государству и обществу, а на поверхностных, эмоционально насыщенных склонностях и предпочтениях, не позволяющих ни осознать место человека и его определенных сообществ в политической системе, ни понять сущность своих политических прав и обязанностей, ни осознать взаимную ответственность индивида и государства.
Собственно политическое сознание отличается от предполитического глубиной и характером понимания индивидом (группой) властно значимых интересов, их внутренней противоречивости и целостности, степени идеоло-гичности, толерантности и т.д. Этот уровень предполагает теоретические и идеологические способы и механизмы идентификации и поведения в политическом процессе.
Соотношение и взаимодействие потестарного и собственно политического сознания порождают специфику типа политической культуры, бытия определенных общественных и государственных систем, распространенного в конкретно-исторических условиях.
Поскольку человек строит жизнь, опираясь на разум и на сферу эмоционального (страсти, аффекты), постольку все его суждения, в том числе и в сфере политики являются ценностными. Высказывания и суждения об одних и тех же явлениях у различных индивидов различаются в зависимости от ценностных установок, поэтому в политике, где речь идет об интересах групп, классов и государств, такое различие умножается многократно. Ценностный анализ политической жизни показывает, что все «истины» в политике имеют классовый, групповой и национальный характер. Политика, следовательно, не обладает универсальными ценностями, в ней множество противоречий, но она культуросообразна, т.е. существует как способ выражения культуры определенного типа1. Специфика политической жизни в том или ином социальном организме определяется той сетью ценностных ориентации, которая преобладает, доминирует в культуре, присущей этому организму. Политическую культуру поэтому действительно можно определить как ценностно-обусловленную сущность, транслирующую позитивное для субъекта: традиции, цели, способы, результаты властвования, воплощенные в наиболее типичных для него формах осуществления властных функций и стиля политического поведения.
Политической властью в обществе обладают все те субъекты, которым добровольно подчиняются другие люди, объединенные некой общей для них всех политической идеей. Политическая идея, обосновывает, проектирует и утверждает тот вариант ценностных ориентации, который, с одной стороны, присущ определенной культуре, а, с другой стороны, трактуется и распространяется с точки зрения политических интересов той или иной социальной группы, и поэтому она может быть или не быть принятой всем обществом, т.е. может иметь или не иметь форму государственной (официальной) идеи1.
Власть может рассматриваться как интегративное свойство социальной системы, имеющее целью поддержание ее целостности, координации общих коллективных целей с интересами отдельных элементов, а также обеспечивающее функциональную взаимозависимость подсистем общества на основе консенсуса граждан и легитимации лидерства2. Государственная идея или идеи, ее защищающие, претендующие на обретение именно этих качеств, призваны поддержать целостность и успешность развития социального организма. Оформление государственной идеи или идей, претендующих на ее замещение, происходит в пределах определенной политической культуры. В центре процесса преобразования власти и оформления соответствующих политических идей находится образ власти. Его продуцирование и манипуляции с ним в определенных политических интересах, выраженных в политических идеях или комплексах идей (политической идеологии), проективны. «Образ власти специфичен в том, что его содержание закодировано в форме. Образ синкретичен, его содержание не структурировано, соединяет «все в одном», сосредотачивая внимание на целях, образ игнорирует средства, по этому полного развернутого целерационального действия на его основе не получается. Образ рождает эмоциональный отклик, объединяет, поэтому к нему постоянно обращаются в политике»1.
При этом следует согласиться с определением образа власти, данным А.В. Федякиным и понимаемым как «динамическая совокупность объективно существующих, целенаправленно формируемых и субъективно воспринимаемых сущностных характеристик политически организованного, терри-ториалъно оформленного и подчиненного верховной власти общества».
Оценка общего облика, композиции государственной власти происходила и происходит всегда, т.к. практически никому не безразлична та система властных отношений, в которую индивид и сообщества включены. И эта оценка закрепилась в российском политическом менталитете. Существует широкий спектр этих оценок политических представлений. В основном это суждения, касающееся устройства (функционирования) каких-либо отдельный институтов, норм, процедур государственности, поведения отдельных лиц, чиновников, политических деятелей или относящихся к каким-то конкретным историческим формам государства. Эти оценочные суждения - феномены определенной политической культуры - необходимы для ориентации в текущей политической жизни и в массовом политическом сознании выражают, главным образом, его потестарный уровень. Однако и на этом уровне они дифференцированы. По верному мнению Л.С. Мамута, «публично-властная ориентация социально стратифицированного общества в действительности выполняет одновременно несколько различных, не одинаковых по смыслу ролей. Есть среди них главные и побочные, константные и временные, переходящие.
Отношение к советской власти: понимание и объяснение в массовых политических представлениях
В результате своего прихода к власти партия большевиков предполагала, что грядущая мировая революция, особенно на Западе, обеспечит успех построения социализма и коммунизма в России за счет помощи развитых стран в создании промышленной базы и ликвидации социально-экономической отсталости страны. Тем самым политическая программа правящей партии была ориентирована на построение социализма через модернизацию страны на основе марксистской теории и идеологии. В большевистском понимании социалистического общества важнейшее место занимали установки на всеобщую национализацию и обобществление средств производства, огосударствление экономики, централизованное распределение материальных благ, монополию партии на государственную власть, запрет оппозиции, господство марксистской идеологии.
Одним из наиболее узких мест в этой системе взглядов было прямое отождествление коренных интересов России, ее народов с программными намерениями коммунистической партии. Наиболее существенно это проявилось в недостаточном внимании к интересам и потребностям, типу культуры, свободе волеизъявления основного субъекта и объекта социального эксперимента - народов России. Неоднократно отмечая «низкий уровень культурности», «неумение планомерно и рационально трудиться» и т.п., партия большевиков во главе с В.И. Лениным основную ставку делала на насильственное втягивание и принуждение основной массы трудящихся, глубоко не осознававших своих интересов, в русло социалистического и коммунистического строительства.
Но, действительно, следует согласиться с мыслью В.В.Журавлева о том, что «понять исторический смысл той или иной революции невозможно без совокупного представления о том, кому и что она реально дала и у кого и что она отняла в экономическом, социальном и политическом, духовно-нравственном, мировоззренческом отношениях»1. Такая постановка проблемы также требует и классификации личных и групповых интересов в условиях революции и постреволюционного предела власти как основы политического поведения, реального содержания и вариантов политического противоборства.
Применяя такой подход, можно выявить основные социально-психологические типы среди населения, проявлявшиеся в представлениях об Октябрьской революции, установлении Советской власти, о Гражданской войне. Тем самым оказывается возможным выявление, во-первых, личных групповых интересов и мотивов. А, во-вторых, создается возможность выявить в них основные тенденции формирования политических представлений советского человека, основные направления его социокультурной трансформации в изучаемый период. Представляют интерес классификации массовых политических представлений, отражающих отношение к победившей партии большевиков.
Еще накануне и в ходе Февральской и Октябрьской революций спектр массового отношения к возможному будущему был далеко не однозначен. О.С. Поршнева в своей интересной монографии2, используя оригинальные процедуры исследования ментальносте масс в 1917-начале 1918 года по материалам корреспонденции рабочих, солдат и крестьян в редакцию газеты «Известия ВЦИК Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, через выявление смысловых единиц высказываний - контентов по наиболее существенным проблемам социальной, экономической, политической и культурной жизни страны, принадлежащих авторам писем, заявлений и обращений, пришла к убедительным выводам о том, что в структуре массового сознания рабочих, крестьян и солдат сложилось четыре основных блока (пласта) политических представлений.
Первый блок общественного сознания О.С. Поршнева характеризует как традиционалистский. Его основой являлись требования твердой власти, порядка, дисциплины на фронте и в тылу в сочетании с выражением патриотических чувств, антисемитизмом, жаждой «твердой руки» (единого правителя, вождя) и антигородскими и антирабочими высказываниями крестьян. В этом блоке также доминировали представления, осуждающие падение веры в Бога, братоубийственной Гражданской войны в связи с антигородскими высказываниями. Носителями представлений в рамках этого блока было 40 % всех авторов 330 изученных писем1.
Второй блок в массовом сознании О.С. Поршнева условно называет демократическим или революционно-оборонческим. Основой массовых представлений в его рамках были: одобрение Временного правительства и советов, как гарантов установления демократической республики; введение всеобщего, прямого, равного и тайного голосования и созыва всенародного Учредительного собрания; решение аграрного вопроса в пользу крестьян; идея революционного оборончества, мобилизация фронта и тыла для победы над Германией. Представления в рамках этого блока выражало 47 % всех авторов писем и обращений2.
Третий блок в исследовании О.С. Поршневой назван радикально-антивоенным. Он отражает представления 51,5 % авторов писем. Основными компонентами этого блока в структуре массового сознания являлись: требо вания мира и разочарования в союзниках; убеждение в том, что война выгодна только буржуазии, с которой необходимо расправиться; необходимость установления непосредственной власти самого народа; полной передачи ее Советам; поддержка Ленина как вождя народа, способного привести его к реальному миру; требование обеспечения поддержки жертв войны; радикальное решение аграрного вопроса1.
Четвертый пласт в массовом сознании в монографии обозначен как социалистический (с преобладанием социальных требований). Основное содержание массовых представлений в нем выражается в поддержке социалистического строя - справедливого общества без эксплуатации; государственного регулирования всей экономической жизни; предоставления свободы только всем трудящимся классам; ликвидация буржуазной интеллигенции; необходимость установления классовой демократии насильственным путем. Представления в этом блоке тесно сопряжены с комплексом традиционалистских высказываний. Носителями этого блока в массовом сознании являлось 23,3 % авторов изученных писем .
На основании контент-анализа писем О.С. Поршнева приходит к верному выводу о том, что в ряде писем традиционалистские идеалы сочетаются с высказываниями в пользу социализма. Это свидетельствует о наличии специфически традиционалистской ментальной основы восприятия социалистического идеала в России, что подтверждается часто встречающимися высказываниями в пользу христианского социализма и тесным взаимодействием на подсознательном уровне религиозных представлений и стремлений к общественному идеалу, справедливости в реальной жизни; о восприятии социалистических идей как некоего сверхценностного идеала .
Однако, на наш взгляд, приведенная характеристика блоков (пластов) общественного сознания в аспекте их ментальной составляющей в предреволюционный и революционный период 1917 г., несмотря на ее очевидную верность, все таки не является исчерпывающей и полной. Массив политических ментальностей в указанный период включал в себя еще, по крайней мере, два «блока» или «пласта». Возможно в глубокой и содержательной работе О.С. Поршневой они не нашли своего места потому, что оказались слабо представленными или не представленными из-за отсутствия их презентации в соответствующих источниках. Это связано как с тем, что носители соответствующих взглядов и убеждений либо не считали необходимым обращаться с письмами, отражающими их взгляды и убеждения в органы власти и периодическую печать, либо в связи с собственной неграмотностью и отсутствием стремления вступать в какой-либо диалог с властью, печатью, да и вообще с обществом.
Массовые представления о коммунистической партии, ее роли в жизни страны и политической деятельности
В программно-идеологическом аспекте партия большевиков взяла на себя решение всемирно-исторической задачи освобождения человечества от эксплуатации и строительства нового мира и человека. Практический провал этой безумно смелой попытки начал проявляться уже с начала 1920-х гг. Нэп в целом был системой вынужденных мер, призванных совместить реальные и возможные процессы выхода из системного кризиса при сохранении и укреплении политического и идеологического господства коммунистической партии. При этом практически одновременно с «временным и частичным отступлением» перед нэпманами оформлялось и «коммунистическое наступление» в виде сталинской «революции сверху». Ее методы были революционно-террористическими, - верно считает А. Валицкий, - но ее результат не был приближением к революционному идеалу... Для самого Сталина характерно было сохранение коммунистической утопии, как обязательной цели и исторической легитимизации всеобъемлющей, идеократической диктатуры при одновременном откладывании (под разными претекстами) ее окончательного осуществления на более позднее время. Можно сказать, что советский сверхдиктатор оставался узником коммунистической идеологии, как единственной легитимизации системы при одновременном стремлении подчинить ее интересам государства. Осуществленная им правовая ликвидация ленинской «старой гвардии» была не только ликвидацией личных соперников, но также, в более широком плане, жестким подчинением революционно-тоталитарного движения интересам стабилизации тоталитарной государственности. Произошло расширение объема тоталитарного контроля при одновременном ослаблении революционно-тоталитарного стремления к созданию совершенно «нового»человека»1.
«Расширение нэпа» осенью 1924 г.- весной 1926 г. содержательно являлось самой значительной попыткой либерализации советского режима, инициировавшейся реформаторской группировкой- Бухариным, Рыковым, Смирновым, Калининым и др. и рассчитанной на «медленное врастание в социализм» (Н.И. Бухарин), поддержание социального равновесия, установление союза рабочего класса со всем крестьянством. «Расширение нэпа» предполагало эволюционное развитие советского общества, приспособление государства к рынку, регулирование экономики преимущественно через конкуренцию различных социально-экономических укладов2.
Вместе с тем и этой частью руководства партии и государства реальная власть расценивалась как важнейшее условие, позволяющее решить все без исключения проблемы развития. Экономическая реформа объективно требовала смягчения политического режима, являвшегося препятствием для ее развития. Руководство партии это осознавало и вынуждено было пойти на некоторые преобразования (ограниченные и непоследовательные) в политической системе: судебная реформа 1922 г.; упразднение революционных трибуналов; попытки ограничить полномочия органов ВЧК-ГПУ; серия законодательных актов, направленных на усиление роли Советов; отмена паспортной системы; военная реформа; допущение плюрализма в общественной мысли и в частной печати и др. Однако пределы относительной либерализации имели четко определенные границы в виде идеологических догм правящей партии и критерия полноты сохранения ее власти, а также ее всемерного укрепления. Эти границы предопределяли прагматичность и нерешительный характер реформ в политической сфере. «Отношение партии и государственных структур - отношения диктата и беспрекословного выполнения партийных директив, - по верному мнению Е.Г. Гимпельсона, - вполне устраивали партаппарат, уже привыкший пользоваться властью и проистекавшими из нее льготами, материальными преимуществами. Сказывалась и боязнь как бы нэп, оживление мелкобуржуазной стихии не подорвали диктатуру пролетариата»1.
Отличительная черта проводившихся политических реформ «вписывалась» в систему политической власти, в создаваемую диктатуру партии. Важнейшей особенностью политической власти уже в изучаемый период стало сочетание явно декларируемых и неявных, скрытых, тайных форм властвования. И.В. Павлова, на наш взгляд, верно выделяет ядро политической власти в это время и ряд напластований, по существу скрывающих содержание властных отношений2. К первому она относит внешнюю форму власти: Верховный Совет, советы всех уровней (от республики - до поселка), систему выборов, созыв съездов советов и партийных съездов, постоянные собрания партийных, профсоюзных, комсомольских и иных организаций. Но все это было лишь бутафорией, создававшей у населения иллюзию участия в политической жизни, а в мире - имидж страны, строящей социализм. Эти иллюзии поддерживались и усиливались массированной пропагандой, носившей системный характер3.
Вторым слоем власти И.В. Павлова называет власть партийно-государственной бюрократии, проводившей в жизнь от своего имени директивы высших партийных органов, но не имевшей никакой самостоятельности вне санкций политбюро, оргбюро и секретариата ЦК партии. При этом бюро кратии отводилась двойственная роль - исполнителя директив реальной власти и одновременно ее прикрытия.
И, наконец, неконституционной, но официально признанной властью являлись высшие органы партийного аппарата - политбюро, оргбюро и секретариат ЦК, над которыми стояло «политбюро» внутри политбюро» - после смерти Ленина «тройка» (Зиновьев, Сталин, Каменев), с августа 1924 г. она превратилась в «семерку» (в ее состав вошли Бухарин, Рыков, Томский и Куйбышев), которая в течении почти двух лет была практически секретным ЦК, конспиративным, но высшим органом власти. Неформализованная и безграничная власть закреплялась у крайне незначительной группы людей, а решение крайне важных, судьбоносных для жизни страны вопросов оказывалось тайной, в которую не посвящалась не только партия в целом, ее аппарат, но даже и рядовые члены ЦК, не говоря уже об обществе в целом. «За кулисами официальной деятельности партийной верхушки остались подготовка создания СССР, реальная история разгрома оппозиций 20-х годов, осуществление насильственной коллективизации и сталинской сверхиндустриализации...» . Реальная политическая власть все больше приобретала замкнутый, тайный и антинародный характер.
Вожди «партии нового типа» (Ленин, Троцкий, Сталин и др.), бессознательно следуя русской исторической логике, стремились к персонификации власти. Но на их пути встала та самая «партия нового типа», которая, разумеется, не хотела умирать, не «соглашалась с ролью простого инструмента по спасению Русской Власти и Русской Системы»2. Особенностью поиска оптимального способа властвования в 1920-х гг. было то, что персонификация власти, во-первых, требовала создания полного контроля над партийным аппаратом.
«Победителем должен стать тот, кто контролировал партийный аппарат. Этим лидером стал Сталин, укрепивший свои позиции вначале в борьбе с «троцкистами» (1923-1924 гг.), затем с поддерживавшими его в этой борьбе Каменевым и Зиновьевым (1925 г.) и, наконец, в ходе борьбы с объединенной «троцкистско-зиновьевской оппозицией» в 1926-1927 гг.»1. Но, сам партийный аппарат был эффективен в той мере, в какой он получал возможность реализовывать свои корпоративные интересы, а не только в служении воле тайной власти, т.е. формировался такой социальный «служилый» слой, для которого идеологические и политические задачи «служения делу трудового народа» были лишь формой актуализованных действий и установок. Партийный аппарат постепенно становился основной силой принуждения. Его функцией было создание «загадочного общественного устройства (по оценке крупнейшего русского политолога первой половины XX в. Н. Алексеева), которое, обладая всеми чертами государства, объявляется однако обществом безгосударственным; и что оно, обладая ярко выраженным принудительным характером, в то же время объявляется царством свободы»2.
Во-вторых, высшее руководство партии создавало необходимость обязательного селективного отбора работников партийного аппарата, что возможно было обеспечить прежде всего через приток свежих сил в партию.
К концу жизни Ленин с сожалением констатировал, что в осуществлении властных полномочий почти не участвуют «рабочие и крестьяне, от лица которых действует власть». В этой его тревоге обозначилась не столько тревога за судьбы страны, сколько за судьбу самой власти» .
