Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные положения государственной конфессиональной политики и организационные аспекты ее реализации в Вятской губернии . С.ЗЗ.
1. Государственная религиозная политика к 1870 г., ее эволюция на этапе 1870-1905 гг.. С.ЗЗ.
2. Итоги осуществления государственной конфессиональной политики в Вятской губернии к 1870 г., основные ее направления и субъекты реализации на этапе 1870 - 1905 гг. С.53.
Глава II. Содержание, способы и методы реализации государственной конфессиональной политики в регионе на этапе 1870 - 1905 гг. С.92.
1. Христианизация неправославного населения и контроль за религиозным состоянием новообращенных и язычников. С.93.
2. Реализация государственной конфессиональной политики по отношению к исламу. С. 152.
3. Особенности реализации государственной конфессиональной политики в сфере образования удмуртов, марийцев и татар Вятской губернии. С. 190.
Заключение. С.218.
Список сокращений С.227.
Список использованных источников и литературы. С.228.
Приложение 1. С.1.
Приложение 2. С. 7.
- Государственная религиозная политика к 1870 г., ее эволюция на этапе 1870-1905 гг..
- Итоги осуществления государственной конфессиональной политики в Вятской губернии к 1870 г., основные ее направления и субъекты реализации на этапе 1870 - 1905 гг.
- Христианизация неправославного населения и контроль за религиозным состоянием новообращенных и язычников.
Введение к работе
Актуальность исследования. Россия издавна является многоконфессиональной страной. И в Российской империи, помимо Русской православной церкви, к которой принадлежало большинство населения, проживали представители иных конфессий, как христианских (приверженцы армяно-григорианской церкви, католики, протестанты и т. п.), так и нехристианских (буддисты, иудеи, мусульмане, язычники и др.), которые вошли в состав Российского государства как в ходе войн, так и в результате добровольного присоединения. Поэтому религиозный вопрос всегда был и теперь остается особо актуальным для России. Особую остроту он имеет в силу того, что тесно переплетается с национальным вопросом. Накопление и взаимопереплетение национальных и религиозных проблем в жизни такого сложного социума, как Российское государство, в определенных исторических условиях может стать мощным фактором нестабильности. Именно этим определяется особая значимость изучения исторического опыта регулирования и решения как национального, так и религиозного вопроса во все периоды существования России. К числу научно значимых этапов, взятых в контексте указанной проблемы, относится и период 1870-1905 годов, связанный с эпохой реформ и контрреформ, проводимых царской властью в разных сферах общественно-политической жизни, в том числе и в области конфессиональных и национальных отношений.
Наряду с выявлением основных принципов, содержания и эволюции государственной конфессиональной политики, особое значение имеет и собственно опыт ее реализации как в общегосударственном масштабе, так и на региональном уровне. Вятская губерния с ее многонациональным, поликонфессиональным населением была одним из тех регионов России, для которых политика государства в области религии (и особенности ее реализации православной церковью, фактически являвшейся в исследуемый период
составной частью государственного аппарата) имела самое важное значение. В Вятской губернии, как и в общероссийском масштабе, государственная конфессиональная политика в своем развитии прошла определенные этапы, отличавшиеся методами, путями реализации и, в зависимости от правильности выбора, имела разную степень эффективности.
В течение многих десятилетий в исторической науке данной проблематике уделялось незначительное внимание. В настоящее время, когда религия вышла из семейно-бытовой сферы и стремится играть все большую роль в современной политической жизни России, когда определенную степень остроты приобретают межнациональные отношения, зачастую имеющие конфессиональную специфику или выступающие под прикрытием религиозной оболочки, проблемы межконфессиональных отношений нередко выдвигаются на первый план общественно-политической жизни. Поэтому теперь так важно знать и учитывать отечественный опыт реализации государственной конфессиональной политики, ее успехи и неудачи в прошлом для выработки более оптимальных моделей ее реализации в настоящее время.
В данном исследовании на примере Вятской губернии автором исследуется система государственной конфессиональной политики дореволюционной России с 1870 по 1905 год во всем многообразии ее проявлений, форм и методов реализации, основные этапы ее эволюции.
Объект исследования - органы центральной власти, местного управления и самоуправления Вятской губернии, учреждения Русской православной церкви, взятые в контексте их деятельности по распространению православия в регионе, формированию православного мировоззрения у крещеных марийцев, удмуртов, татар, а также в их воздействии на язычников и мусульман губернии.
Следует отметить, что основное внимание в данном исследовании будет обращено на удмуртов, марийцев, татар Вятской губернии, так как именно они являлись основным объектом государственной конфессиональной политики.
Другим народам, проживавшим в Вятской губернии (башкиры, бесермяне, коми) уделялось меньше внимания в силу их малочисленности. К тому же коми считались достаточно христианизированными, а башкиры, будучи мусульманами и составляя незначительный процент населения Вятской губернии, чаще всего выступали в качестве одного с татарами объекта воздействия государственной конфессиональной политики.
Предмет исследования - деятельность органов государственной власти, местного управления и самоуправления Вятской губернии, местной епархии по реализации государственной конфессиональной политики, способы взаимодействия между ними, пути и методы воздействия на соответствующие категории населения и их реакция на проводимую конфессиональную политику, полученные результаты.
Хронологические рамки исследования. Нижней границей исследования является 1870 год, с которого начался очередной этап государственной конфессиональной политики, характеризовавшийся рядом новых явлений. В рассматриваемый период начавшаяся в 1860-е гг. ускоренная модернизация Российской империи вызвала изменения во внутренней политике государства, направленные на унификацию государственного и общественного устройства, гомогенизацию структуры общества. В данный период произошла и активизация общественно-политической жизни Российской империи в целом, которая затронула и Вятскую губернию. В контексте данного исследования наибольший интерес представляют движения, распространившиеся среди мусульманского населения Вятской губернии, в силу своей массовости, организованности и значения, которое им придавалось государственными органами России. Эти обстоятельства привели к изменению стратегии национальной политики, в рассматриваемый период направленной на унификацию национального состава России.
Новый курс национальной политики вызвал изменения в осуществлении государственной конфессиональной политики, выразившиеся в усилении контроля за общественно-политической деятельностью. В этот же период начался и новый этап миссионерской деятельности, основными чертами которого стало признание на государственном уровне системы Ильминского основой осуществления православной миссии, а также то, что наряду с государственными и церковными органами к миссии в это время привлекались общественные организации, что наиболее ярко выразилось в создании в 1869 г. Православного миссионерского общества, а в 1870 г. - его Вятского отделения.
Верхняя граница - 1905 год, когда после принятия Манифестов и указов об укреплении начал веротерпимости произошли изменения в конфессиональной политике Российской империи, направленные на ее либерализацию и снижение участия в ней государства.
Географические рамки исследования включают в себя Вятскую губернию, в рассматриваемый период совпадавшую территориально с епархией Вятской и Слободской, и являвшуюся зоной контакта славянского, финно-угорского и тюркского этносов /в конфессиональном плане — православия, язычества, ислама/.
Степень изученности темы. Историографию данной проблемы с некоторой долей условности можно разделить на ряд периодов: 1) дореволюционный; 2) ранний советский период - 1920 - середина 1930-х гг.; 3) период относительно зрелой советской историографии - кон. 1950 — кон. 1980-х гг.; 4) современный период - кон. 1980-х гг. - настоящее время.
Первые работы, освещающие те или иные аспекты государственной конфессиональной политики Российской империи, появились еще в дореволюционный период. В своих исследованиях авторы того времени в основном рассматривали государственную конфессиональную политику через призму христианизации иноверческого населения конкретных регионов или
христианизации определенных народов. Историография интересующей нас темы в первую очередь была представлена отдельными аналитическими статьями и обзорами, посвященными православной миссии в Вятской губернии, публиковавшимися главным образом в официальном органе Вятской епархии -журнале «Вятские епархиальные ведомости» и принадлежавшими в основном перу миссионеров, приходских священников, преподавателей Вятской духовной семинарии, и имевшими вследствие этого тенденциозную направленность, выражавшуюся в преувеличении значения православия для жизни и дальнейшего развития удмуртов, марийцев, татар Вятской губернии и, соответственно, в приниженной оценке язычества и ислама. Прежде всего, это такие авторы, как И. Износков, С. Крекнин, В. Мышкин, А. Одоев и др1. Кроме того, статьи, прямо или косвенно освещающие реализацию государственной конфессиональной политики среди вятских «инородцев», появлялись и в выходивших в Казани Известиях общества археологии, истории и этнографии при Императорском Казанском университете.
С конца XIX века появилось новое направление исследований — изучение деятельности Николая Ивановича Ильминского и его последователей, его системы. Рассматривались история ее возникновения и реализация на практике, в том числе особое внимание уделялось школам для крещеных «инородцев», деятельности Казанской учительской семинарии. В работах по этой проблеме
1 Износков И.А. Материалы для истории христианского просвещения инородцев Казанского края. - Вып.З. -М.,1895. - 67 с; Мышкин В. Извлечение из дневника епархиального миссионера о черемисских языческих богомолениях и сводных браках и мерах против них//ВЕВ. отд. неоф. 1898. 1 апр. (№ 7). С.322-341; Крекнин С. Вотяки Глазовского уезда: краткий очерк христианской миссии среди них//ВЕВ. 1899. 1 июня (№11). С.542-563;
1 июля (№13). С.649-671; Одоев А. По поводу жертвоприношений у черемис - христиан//ВЕВ. отд. неоф. 1897.
16 дек. (№ 24). С.1198-1209; 1898. 1 февр. (№ 3). С.96-110; 16 марта (№6). С.267-274; 1 мая (№ 9). С. 458-475;
Он же. Государственное значение русской инородческой миссии и ея нужды в пределах Вятской губернии
(Реферат, читанный 22 Марта в собрании Вятского Миссионерского Комитета)//ВЕВ. отд. неоф. 1898. 15 апр.
(№8). С. 402-425.
2 Напр.: Люперсольский В. Из воспоминаний о с. Мещерякове. - Известия общества археологии, истории и
этнографии при Императорском Казанском университете (ИОАИЭ) - Т. XXIII. - Вып.4. - Казань, 1907. - 306 с;
Никольский Н.В. К истории христианского просвещения черемис в XIX веке. - ИОАИЭ. - T.XXIX. - Вып.1-3. -
С.1-75; Харлампович К.В. П.П. Масловский и его переписка с Н.И. Ильминским. (Материалы для истории
русской миссии): II. - ИОАИЭ. - T.XXIII. - Вып.З. - Казань 1907. - C.I63-224; III. - ИОАИЭ. - Т.ХХШ. -
Вып.4.- Казань, 1907.-С.274-295.
давалась положительная оценка как личности самого Н.И. Ильминского, так и созданной им системы «христианского просвещения инородцев».1
В конце XIX - начале XX в. выходят в свет статьи, посвященные «инородческому» образованию, в частности, И.А. Износкова, С. Русовой. Ценный материал по образовательной политике государства по отношению к народному просвещению, включающий как законодательные и подзаконные акты, так и статьи по данному вопросу, содержится в выдержавшем до революции не одно издание сборнике «Народная школа. Руководство для учащих в начальных народных училищах», составленном А. Анастасиевым.2
В связи с делом по обвинению удмуртов прихода с. Старый Мултан Малмыжского уезда Вятской губернии в человеческом жертвоприношении языческим богам с 1890-х годов появилось большое количество газетных, журнальных статей, посвященных' не только выяснению вопроса о наличии у удмуртов человеческих жертвоприношений, но и самому удмуртскому язычеству как таковому и проблемам христианизации удмуртов. Большую известность приобрели репортажи и отчеты В.Г. Короленко со II и III судебных процессов, которые помещались в газете «Русские Ведомости» и журнале «Русское Богатство».
Среди работ, изданных в дореволюционный период, выделяются до сих пор не потерявшие своей научной значимости фундаментальные работы известного историка П.Н. Луппова по христианизации удмуртов, в которых объективно рассматривался как сам процесс христианизации и деятельность православного духовенства среди удмуртов (автором затрагивалась также миссионерская деятельность среди марийцев), так и взаимоотношения церковных и светских властей и роль последних в реализации православной
1 Витевский В.Н. Н.И.Ильминский, директор Казанской учительской семинарии. - Казань, 1892. - 64 с;
Николай Иванович Ильминский. Избранные места из педагогических сочинений, некоторые сведения о его
деятельности и о последних днях его жизни. - Казань, 1892. - 135 с; О. Василий Тимофеев /некролог/. -
Казань, 1896.-49 с.
2 Износков И.А. Материалы для истории христианского просвещения инородцев Казанского края. - Вып.З. - М.,
1895. - 67 с; Русова С. К национализации школы у Вотяков, Якутов и Татар//Русская школа. - Книга 12. -
II отдел, -дек. 1907.- С.30-35 ; Народная школа. Руководство для учащих в начальных училищах.//Составил А.
Анастасиев. 4.1. - Казань, 1902. - Ч. 1. X с. и 394 с; 4.2. III с. и 568 с.
миссии. Однако автор в своих исследованиях остановился на середине XIX в., поэтому его работы к изучаемой нами проблеме имеют только косвенное отношение.1 Обобщающих работ по христианизации марийцев в дореволюционный период создано не было.
Таким образом, дореволюционными авторами, в том числе и на региональном уровне, был собран и обработан значительный фактический материал, посвященный миссионерской деятельности православной церкви среди удмуртов, марийцев и татар, которая воспринималась как безусловно положительное явление, затрагивались и вопросы развития народного образования нерусских народов. Однако авторы в своих работах уделяли недостаточное внимание таким проблемам, как организация государственной религиозной политики, развитие общественно-политических движений в мусульманской среде. В своей основной массе исследования носили фрагментарный, событийно-описательный характер, без достаточного анализа изучаемых тем, без увязки их с общей жизнью государства и общества, места и роли в нем религиозного фактора. Свой отпечаток накладывало и то обстоятельство, что работы создавались в период, когда православие являлось господствующей конфессией, что предопределяло идеологическую заданность большинства исследований, поэтому для большинства их была характерна тенденциозность, апологетика православной церкви и ее духовенства.
К трудам дореволюционного периода примыкает вышедшая в свет в Казани в 1919 г. работа Н.М. Никольского «Сборник исторических материалов
0 народностях Поволжья», в которой был представлен обширный фактический
материал по истории данных народов, в том числе их христианизации и
взаимоотношениях государства и ислама, но факты в ней лишь перечислялись в
хронологическом порядке, без анализа и обобщения информации.
Во второй период отечественной историографии данной проблематики (1920-е - сер. 1930-х гг.) изучению государственной религиозной политики
1 Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых известий о них до XIX века. - Вятка, 1901; Он же.
Христианство у вотяков в первой половине XIX века. - Труды ВУАК. - Вятка, 1911. - Вып. 1 - 2. - 586 с.
2 Никольский Н.М. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. - Казань, 1919.-479 с.
уделялось большое внимание. Исследователи стремились в рамках новой методологии к более глубокому анализу изучаемой проблемы, включению религиозных вопросов в более широкий контекст жизни государства и общества. Но эффективность этих попыток существенно снижалась идеологической заданностью большинства работ, в которых апологетические оценки дореволюционного периода сменились однозначно критическими.
Русская православная церковь стала характеризоваться исключительно как «служанка самодержавия», одурманивающая народные массы. Данные оценки имели место и в вышедшей в свет в 1930 г. (первым изданием) монографии Н.М. Никольского «История русской церкви».1 Автор характеризовал церковь пореформенного периода как структуру, находящуюся в состоянии безысходного кризиса, прежде всего в экономической сфере, внутреннего конфликта (между черным и белым, богатым и бедным духовенством), духовенство же в целом определял как паразитическое сословие, эксплуатировавшее народные массы. По мнению Н.М. Никольского, в пореформенный период политические функции православной церкви как рассадницы верноподданических чувств выполнялись чисто формально, неудачными, с точки зрения автора, являлись попытки оживить политическое значение Русской православной церкви путем церковной проповеди, созданием церковно-приходских школ, противодействием рабочему движению. Недостатком данной работы, с нашей точки зрения, является ее определенная тенденциозность, преувеличено кризисное состояние Русской православной церкви, недоумение вызывает утверждение автора о том, что в результате манифестов и указов о веротерпимости 1905-1906 гг. был разрешен переход из православия только в другие христианские исповедания. К сожалению, Н.М. Никольский в своей работе не рассматривал внешнюю миссию Русской православной церкви (по отношению к мусульманам и язычникам), сосредотачивая свое внимания на сектантстве и старообрядчестве.
Никольский Н.М. История русской церкви. - 3-е изд./Научный редактор, автор вступительной статьи и комментариев доктор исторических наук профессор Н.С. Гордиенко - М.: Политиздат, 1983.-448 с.
Государственная конфессиональная политика по отношению к исламу рассматривалась в работе Л. Климовича «Ислам в царской России».1 По мнению автора, ислам как таковой царизмом не преследовался, а был поставлен на службу последнему и стал одним из его орудий во внутренней и внешней политике, само же мусульманское духовенство являлось агентурой самодержавия и пособником политики экономического и духовного угнетения трудящихся. Л. Климович в своей работе уделил значительное место секте ваисовцев, отмечая ее реакционный характер, им была также дана негативная оценка как движению джадидистов в целом, так и деятельности И. Гаспринского.
Значительное место в публикациях этого периода по-прежнему уделялось христианизации нерусских народов, но ее оценка также изменилась на диаметрально противоположную. Марийским исследователем Ф. Егоровым в работе «Материалы по истории народа марий», изданной в Козмодемьянске в 1929 г., она рассматривалась лишь в качестве орудия ассимиляции «инородческого» населения.2 Изменилась оценка деятельности Н.И. Ильминского и его системы - Н. Маторин в книге «Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь» рассматривал ее как более тонкий и хитроумный способ православной пропаганды,3 но при этом отмечалось ее прогрессивное просветительское значение, пусть и не являвшееся самоцелью данной системы. Продолжил свою научную деятельность и П.Н. Луппов. В работе «Громкое дело мултанских удмуртов, обвинявшихся в человеческом жертвоприношении» он подробно исследовал роль в нем светских и духовных учреждений и лиц.4 Детально рассмотрел историю и обрядность секты «Кугу сорта» В.М. Васильев в книге «Марийская религиозная секта Кугу сорта», опубликованной в Краснококшайске в 1927 г.
1 Климович Л. Ислам в царской России. - М, 1936. - 408 с.
2 Егоров Ф. Материалы по истории народа марий. - Козмодемьянск, 1929.- 110 с.
3 Маторин Н.М. Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь. - М., 1929. - С. 29.
4 Луппов П.Н. Громкое дело мултанских удагуртов /вотяков/, обвинявшихся в человеческом
жертвоприношении. - Ижевск, 1925.- 40 с.
5 Васильев В.М. Марийская религиозная секта Куту сорта. - Краснококшайск, 1927. - 84 с.
Несмотря на определенную тенденциозность большинства работ, появившихся в указанный период, к их несомненным достоинствам стоит отнести большое внимание к специфике реализации государственной конфессиональной политики дореволюционного периода среди конкретных народов.
Со второй половины 1930-х годов до середины 1950-х практически не публиковались работы, посвященные проблемам духовной культуры, традиционному мировоззрению удмуртов, марийцев, татар и проводимой царизмом по отношению к ним государственной конфессиональной политике, даже в контексте общего изучения истории данных народов. Вопросы эволюции государственной конфессиональной политики царской России по отношению к исламу лишь мельком затрагивались в работе Н.И. Воробьева «Казанские татары», посвященной материальной культуре татар и вышедшей в свет в 1953 г. в Казани.1 Стоит отметить, что исследования, посвященные истории татар, Татарской АССР, появились раньше, чем работы, посвященные истории других народов, республик, областей. Толчком к этому послужило постановление ЦК ВКП(б) от 9.08.1944 г. «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации», в котором «в частности, была поставлена задача обратить особо внимание на «исследование и освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов СССР против чужеземных захватчиков, против царизма и помещичье-капиталистического гнета...и популяризацию выдающихся деятелей, ученых и революционеров татарского народа».2
В рамках третьего периода с конца 1950-х годов вновь начинают появляться исследования по интересующей нас теме. Публиковались в основном работы религиоведческого характера, авторы которых сосредотачивали свое внимание главным образом на характеристике той или иной конфессии в целом. В 1967 г. вышла в свет коллективная монография
1 Воробьев Н.И. Казанские татары. - Казань, 1953.- 382 с.
2 См.: Михайлова СМ. Формирование и развитие просветительства среди татар Поволжья (1800-1861). -
Казань, 1972.-227 с.
«Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.). Критические очерки», отдельные главы которой были посвящены положению Русской православной церкви в пореформенный период, ее миссионерской и просветительской деятельности.1 Церковь в ней рассматривалась в тесной связи с самодержавием, в качестве орудия распространения монархических идей, задержки политического развития народных масс, отмечался ее антинародный характер. По мнению авторов, духовенство в своем большинстве не пользовалось уважением народа. Рассматривалась и православная миссионерская деятельность, но уделялось мало внимания ее проведению по отношению к нерусским народам империи, хотя отмечалось ее роль в политике их угнетения и русификации, в уничтожении их религии и национальной культуры, а ее результаты признавались неудовлетворительными; давалась негативная оценка деятельности Н.И. Ильминского и Н.П. Остроумова. Основные оценки данной работы сохранились и в опубликованной через два года монографии Е.Ф. Грекулова «Церковь, самодержавие, народ», но в ней автор уделил больше внимания статусу православия как государственной церкви, отметив роль государства в защите ее интересов, православной миссионерской деятельности среди нерусских народов, по-прежнему оценивая деятельность и систему Ильминского негативно, характеризуя ее как русификаторскую, направленную на насаждение великодержавного шовинизма и средство борьбы с развитием национальных культур. Е.Ф. Грекулов рассматривал отказ нерусских народов давать средства на церковные школы, плату за требы, отход от православия в качестве отпора насильственному обрусению и христианизации, что вызывало репрессии со стороны духовенства и полиции.
Отдельных монографий, посвященных российскому исламу, проблемам государственно-исламских взаимоотношений в дореволюционной России не выходило. Л.И. Климович в своей работе «Ислам» фактически не рассматривал российский ислам, государственно-исламские взаимоотношения в Российской
1 Церковь в истории России (IX в. - 1917 г.). Критические очерки. - М., 1967. - 336 с.
2 Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-ая половина XIX - начало XX в.). - М., 1969. - 184 с.
империи, обратив внимание только на историю перевода Корана на русский и татарский языки.1
В рассматриваемый период выросло число публикаций, посвященных истории конкретных республик, народов. Одними из первых в 1958 году вышли в свет «Очерки истории Удмуртской АССР», в первой части которых освещалась дореволюционная история региона и, в том числе, христианизация народных масс в контексте борьбы против произвола духовенства и связанного с ним ухудшения материального положения населения, давалась характеристика системы Ильминского как утонченного варианта русификаторской политики царизма, клерикальной по своему содержанию и назначению; определенное внимание уделялось и Мултанскому процессу.
В изданных в 1965 г. «Очерках истории Марийской АССР»3 вопросы реализации государством конфессиональной политики рассматривались лишь в главе «Культура» через систему Ильминского, в оценке которой наблюдался определенный возврат к концепциям 1920-х годов: она определялась как утонченное средство христианизации и русификации, реакционное по своему содержанию, но при этом отмечалось, что объективно ее результаты /создание письменности, школ, переводов/ выходили за рамки поставленных перед ней задач и имели положительное значение.
Осуществлению государственной конфессиональной политики среди татар было уделено внимание в опубликованной в 1967 г. работе «Татары Среднего Поволжья и Приуралья»,4 в которой также была дана характеристика системы Ильминского как нового метода русификации нерусских народов края и рассмотрена роль правительства в борьбе консервативных и демократических тенденций в общественно-политической жизни татар.
Следует отметить и тот факт, что вопросы государственной конфессиональной политики затрагивались учеными - этнографами. В
1 Климович Л.И. Ислам. (Издание второе дополненное). - М, 1965. - 334 с.
2 Очерки истории Удмуртской АССР. - Ч. 1. - Ижевск 1958.-288 с.
3 Очерки истории Марийской АССР. - Йошкар-Ола, 1965. - 363 с.
4 Татары Среднего Поволжья и Приуралья. - М., 1967.- 538 с.
частности, в контексте их исследований духовной культуры народов Поволжья и Приуралья рассматривалась христианизация данных народов и ее результаты.
Одной из первых подобных работ стала «Этнография народов Поволжья» К.И. Козловой,1 посвященная не конкретному, отдельно взятому народу или территории, а совокупности народов Поволжья. По мнению автора, православие выступало орудием укрепления позиций царизма в завоеванном крае, порабощения и эксплуатации крестьянской массы, поэтому борьба против христианизации сливалась с борьбой против национального и классового угнетения. Именно с этой точки зрения рассматривалось и появление различных сект, напр. «Кугу сорта» у марийцев. По мнению автора, христианизация в регионе имела поверхностный характер, что проявилось и в появлении и дальнейшем господстве двоеверия. В оценке системы Ильминского К.И. Козлова, как и большинство исследователей того периода, исходила из спорного предположения о преимущественно русификаторском ее назначении, и на основании этой посылки сделала вывод о неудаче самой системы Ильминского. Мултанское дело, по мнению автора, задумывалось царизмом главным образом как средство разжигания национальной розни и, в конечном итоге, преследовало цель отвлечь трудящихся от классовой борьбы. Свои основные положения К.И. Козлова развила в исследовании «Очерки по этнической истории марийского народа»2.
В 1986 году вышла в свет «История Марийской АССР»3, первая часть которой была посвящена марийской истории до революции. В ней христианизация определялась как орудие идеологического освящения политики самодержавного государства и духовного порабощения народа, его русификации. Уделялось внимание и системе Ильминского, оценка которой, по сравнению с предыдущими «Очерками...», не подверглась существенным изменениям. В книге рассматривалась и борьба марийцев против православной миссии, в том числе подробно освещалась деятельность секты «Кугу сорта»,
1 Козлова К.И.. Этнография народов Поволжья. - М., 1964. - 175 с.
2 Козлова К.И.. Очерки этнической истории марийского народа. - М., 1978. - 344 с.
3 История Марийской АССР. - Ч. 1. - Йошкар-Ола, 1986. - 300 с.
основные догматы которой определялись как модернизованный вариант христианских канонов в сочетании с некоторыми измененными элементами язычества, отмечался их реакционный характер.
Отдельным направлениям конфессиональной политики посвящались статьи, публиковавшиеся в 1960-80-е годы. В частности, место и роль религиозной литературы в дореволюционных изданиях на удмуртском языке исследовал Ф.К. Ермаков.1
Кировскими историками вопросы государственной конфессиональной политики среди удмуртов, марийцев, татар Вятской губернии в рассматриваемый период фактически не затрагивались, даже в такой крупной обобщающей работе, как «Очерки истории Кировской области», вышедшей в свет в 1972 г. Этой проблеме главным образом уделяли внимание историки в национальных республиках, которые при этом широко использовали в своих исследованиях и вятский материал.
В целом работы, написанные в конце 1950-х - 1980-е годы, внесли значительный вклад в изучение государственной конфессиональной политики, обратили внимание на специфику ее проведения применительно к конкретным народам, причем авторы с уважением относились к изучаемым ими народам, их культуре. Характерной чертой данного этапа стало увеличение количества работ, посвященных истории народов Волго-Уральского региона, расширилась проблематика, затрагиваемая авторами в своих работах. Вместе с тем на этом этапе сохранялись негативная характеристика роли и места религии в целом и Русской православной церкви и российского ислама в частности, духовенства, миссионерской деятельности, а также однозначно отрицательная оценка Н.И Ильминского и его системы. Тенденциозность в подходе ко многим проблемам религиозной жизни в целом снижала уровень этого направления советской историографии.
Ермаков Ф.К. Характеристика дореволюционных удмуртских изданий/200 лет удмуртской письменности. -Ижевск, 1976.-С. 83-87. 2 Очерки истории Кировской области. - Киров, 1972. - 455 с.
В четвертый период историографии данной проблемы, начавшийся в конце 1980-х гг., растет количество работ, наблюдается более детальное и вместе с тем более глубокое, чем прежде, изучение целого ряда аспектов государственной конфессиональной политики Российской империи. Подобный прогресс научной мысли во многом был обусловлен изменением отношения со стороны государства и общества к религии в целом и к Русской православной церкви в частности. Во многом по-новому стали интерпретироваться уже рассмотренные прежде проблемы (напр., христианизация неправославных народов), подробно изучаются ранее замалчиваемые темы (национальное священство и т. п.), в целом происходит переход к более взвешенному, объективному освещению тех или иных событий, явлений.
Этот перелом, на наш взгляд, наглядно иллюстрируют вышедшие в свет в 1988 г. коллективные работы «Православие» и «Ислам», хотя и имевшие подзаголовок «Словарь атеиста», но довольно объективно освещавшие основные понятия о вероучении, культе, методах деятельности данных конфессий, давшие характеристику их наиболее ярких представителей.1
Более объективные, по сравнению с предшествующим периодом, оценки деятельности Русской православной церкви содержала опубликованная в 1989 году работа коллектива авторов «Русское православие: вехи истории», в которой отдельная глава была посвящена миссионерской деятельности Русской православной церкви, но этот вопрос рассматривался в общероссийском масштабе, без учета конкретной региональной специфики; к тому же в одной главе давалась характеристика как внешней миссии (среди неправославного населения, в том числе и за пределами России), так и внутренней (среди сектантов и старообрядцев). Важным явлением, на наш взгляд, стало то, что в конце 1990-х - начале 2000-х годов появляются религиоведческие учебники и
1 Ислам. Словарь атеиста/Под общей редакцией М.Б. Пиотровского и СМ. Прозорова. - М., 1988. - 254 с;
Православие. Словарь атеиста/Под общей редакцией H.C. Гордиенко. - М.. 1988. - 272 с.
2 Русское православие: вехи истории/Научн. редактор А.И.Клебанов. - М., 1989. - 719 с.
учебные пособия, объективно и непредвзято рассматривающие положение православия и ислама в России.1
Стали издаваться работы, публиковавшиеся в предыдущий период за рубежом, в частности, Д.В Поспеловского, в которых глубоко раскрывались общие проблемы истории Русской православной церкви, но уделялось мало внимания церковной жизни в провинциальных епархиях.
В вышедшей в 1999 г. работе «Русская православная церковь и право: Комментарии» коллективом авторов была дана характеристика юридического положения Русской православной церкви до 1917 года и ее места в системе государственных учреждений империи; был затронут и статус других бытовавших в России вероисповеданий.
В современный период продолжаются также исследования, посвященные изучению государственной конфессиональной политики по отношению к конкретным народам, в том числе и проживавшим на территории Вятской губернии, появляются работы, посвященные отдельным конфессиям.
В монографии «Историческая демография татарского народа /XVIII -XX вв.» ее автором Д.М. Исхаковым отдельная глава посвящена крещеным татарам, причинам их отпадения в ислам и консолидационным процессам в их среде.4 Истории ислама в России, проблемам взаимоотношения ислама с государством посвящена книга Р.Г. Ланды «Ислам в истории России»5, эти же проблемы на территории Поволжья и Приуралья со времен Великой Булгарии и до современного периода рассматривались Г.Б. Фаизовым в его книге «Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье»6. В конце 1990-х годов был издан энциклопедический словарь /в нескольких выпусках/
1 Основы религиоведения. Под редакцией И.Н. Яблокова. - М., 2005. - 508 с; Религия в истории и культуре:
Учебник для вузов.. Под ред. проф. М.Г. Писманника. - М., 1998.-430 с.
2 Поспеловский Д.В. Православная церковь в XX веке. - М., 1995. - 509 с; Он же. Православная церковь в
истории Руси, России и СССР. - М., 1996. - 408 с.
3 Русская православная церковь и право: Комментарии. Отв. ред. М.В. Ильичев. - М., 1999. - 464 с.
4 Исхаков Д.М. Историческая демография татарского народа /XVIII - XX вв./. - Казань, 1993.
5 Ланда Р.Г. Ислам в истории России. - М., 1995.-312 с.
6 Фаизов Г.Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приуралье. - Уфа, 1995. - 114 с.
«Ислам на территории бывшей Российской империи» , который стал первой попыткой комплексного изучения этой конфессии, включая ее историю, организацию, общественные и религиозные течения среди мусульман России. В нем содержится также информация о наиболее ярких явлениях в дореволюционном российском исламе, биографии его отдельных, наиболее выдающихся представителей. Ценный материал по законодательству, регулирующему положение мусульман и ислама в России, содержит коллективный труд «Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика)».2
Подробно освещает историю, быт, культуру татарского народа коллективный труд «Татары», опубликованный в 2001 году в серии «Народы и культуры».3 Проблемам этнической и политической истории татар в XV - XX веках посвящена одна из его частей, написанная Д.М. Исхаковым. В данной работе также анализируются процессы в общественно-политической и культурной жизни татар конца XIX - начала XX веков /борьба кадимизма и джадидизма/, роль в них нарождающейся татарской буржуазии /глава «Общественно-политическая жизнь и культура», авторы P.M. Мухаметшин, P.P. Салихов, P.P. Хайрутдинов/, особенности реализации государственной конфессиональной политики царизма по отношению к исламу, ее эволюция, реформаторские течения в исламской мысли /глава «Религия», автор P.M. Мухаметшин/.
Одним из крупнейших исследователей удмуртского народа, его истории, культуры, мировоззрения является В.Е. Владыкин. В наиболее полной форме его взгляды на государственную конфессиональную политику царизма по отношению к удмуртам выражены в монографии «Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов».4 Несмотря на то, что книга была издана в 1994 г., автор сохранил приверженность многим оценкам, характерным для
1 Ислам на территории бывшей Российской империи. - Вып. I. - М., 1998. - 159 с; Вып. И. - Москва, 1999. -
167 с.
2 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). - М., 2001. - 367 с.
3 Татары. Отв. ред. Р.К. Уразманова, СВ. Чешко. - М., 2001.- 583 с.
4 Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. - Ижевск, 1994.- 384 с.
предыдущего периода, в частности, христианизации удмуртов и их реакции на этот процесс, личности Н.И. Ильминского. В контексте нашего исследования большое значение имеют его положения, обосновывающие принятие правящими кругами Российской империи системы Ильминского в качестве основы миссионерской деятельности недовольством широких народных масс прежними методами распространения православия и их низкой эффективностью, признание ее положительных результатов. Значительный интерес представляет и мнение В.Е. Владыкина о том, что неудачи в христианизации были вызваны не только этноязыковым барьером и жестокими методами ее проведения, но и отсутствием социально-экономической и идеологической базы для новой религии. Подробно рассмотрен феномен двоеверия и, пожалуй, впервые столь детально обосновано заключение о воздействии христианства на удмуртский пантеон, моления, обряды, что сам автор объяснял синкретичностью и язычества удмуртов, и распространявшегося среди них православия /главным образом его народного варианта/. Уделено внимание и Мултанскому процессу, который был определен автором как звено в разработанной царизмом общей системе, направленной на религиозное, национальное разобщение народов Поволжья.
Проблема реализации государственной конфессиональной политики нашла свое отражение и в работах Е.Ф. Шумилова, который, полемизируя с авторами других исторических трудов, посвященных удмуртам, подчеркнул цивилизующую роль христианизации и православной церкви для удмуртов. Христианизация определена автором как процесс хотя и насильственный, но бескровный, при этом, что важно, разделены понятия «крещение» /формальный обряд/ и «христианизация» /долгий процесс христианского просвещения/; двоеверие, по мнению автора, явилось закономерным переходом, свойственным в свое время и русским. Шумиловым дана положительная оценка деятельности
Н.И. Ильминского, система которого охарактеризована как альтернатива политике «обрусительства» «инородцев».1
В книге «Православная Удмуртия» Е.Ф. Шумилов значительную часть материала посвятил советскому периоду в истории православия в Удмуртии, однако уделено место и конфессиональной политике в дореволюционной России. Автор подтвердил и дальше развил свое убеждение о цивилизующем, гармонизирующем воздействии христианства и православного духовенства на население Удмуртии, отметив положительную роль системы Ильминского в этом процессе. Отдельная глава посвящена священнослужителям - удмуртам и оценке их деятельности. Присутствуют во многом новые оценки Мултанского процесса - по мнению Шумилова, он противоречил интересам церкви и был сфабрикован именно светскими учреждениями. Автором сделан вывод о том, что к началу XX в. христианство утвердилось в Удмуртии, служа основным гарантом общественного прогресса и согласия в силу своего наднационального характера. Несколько публицистический характер всей книге придало стремление автора использовать ее в целях противодействия современному возрождению язычества в Удмуртии.
Заслугой Е.Ф. Шумилова следует признать тот факт, что в своих трудах он поднял ряд новых исследовательских проблем. Вместе с тем с некоторыми его положениями трудно согласиться, в частности, с тезисом о неприменении к крещеным удмуртам административно-полицейских мер в случае обнаружения у них остатков язычества - этому противоречат многочисленные свидетельства архивных источников. Недооценивает автор и то обстоятельство, что в случае применения к виновным мер церковного наказания использовался светский полицейско-административный аппарат.
В 2000 г. в той же серии «Народы и культуры» вышел в свет коллективный труд «Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты», в котором этим народам посвящены
1 Шумилов Е.Ф. Христианство в Удмуртии. Цивилизационные процессы XVI - XX вв. Дис. в виде науч.
доклада на соискание степени доктора истор. Наук. - Ижевск, 1996. - 53 с.
2 Он же. Православная Удмуртия. История Ижевской и Удмуртской епархии. XX век. - Ижевск, 1996.-264 с.
отдельные разделы. К сожалению, в разделах, посвященных коми-зырянам и коми-пермякам, фактически не уделено места реализации по отношению к ним в дореволюционный период государственной политики в области религии и культуры.
В разделе «Марийцы» в подразделе одной из глав автором /Н.С. Попов/ исследовано традиционное мировоззрение марийцев. Им также была рассмотрена христианизация марийцев, отмечен ее насильственный характер, но сделано заключение об изменении методов миссионерской деятельности во второй половине XIX в., что и привело к возникновению, в зависимости от степени распространения православия, нескольких конфессиональных групп и к тому, что большинство марийцев стало придерживаться православно-языческих синкретизированных культов. Большое внимание Н.С. Поповым уделено секте «Кугу сорта», ее догматам, показаны их положительные /идеи социального равенства, борьба с угнетением/ и отрицательные /противопоставление себя всему миру/ черты, также отмечено, что в идеологии этой секты отразились эволюция дохристианских верований и формирование православно-языческих синкретизированных представлений.
В разделе «Удмурты» ряд его частей, посвященных истории удмуртского народа, его духовной культуре, был написан В.Е. Владыкиным, который не изменил своих научных взглядов, изложенных им в предыдущих работах, напр., в рассмотренной выше «Религиозно-мифологической картине мира удмуртов». В подразделе «Просвещение и развитие науки» /автор -Л.С. Христолюбова/ распространение школьного образования на удмуртской земле связано с распространением христианства, дана краткая характеристика системы «инородческих» школ и просвещения среди удмуртов, отмечены ее положительные результаты /появление национальной интеллигенции/.
Значительный объем материала, охватывающий многие стороны истории, общественного движения, развития образования, религиозной ситуации на
Народы Поволжья и Приуралья. Коми-зыряне. Коми-пермяки. Марийцы. Мордва. Удмурты. Отв. ред. Н.Ф. Мошкин, Т.П. Федянович, Л.С. Христолюбова. - М., 2000. - 579 с.
территории современной Удмуртии, содержится в труде коллектива авторов под редакцией К.И. Куликова «История Удмуртии: Конец XV - начало XX века», вышедшем в свет в 2004 г.1
В изданной в 2004 г. двухтомной работе коллектива авторов «История Коми с древнейших времен до конца XX века» коми, проживавшие на территории Вятской губернии (Слудская волость Орловского уезда) упоминаются только в главах, посвященных демографии и расселению коми-зырян, основное внимание авторами уделяется тем уездам Архангельской и Вологодской губерний, которые впоследствии составили большую часть территории современной Республики Коми.
В современный период у отдельных авторов сохраняется тенденциозность при освещении вопросов религиозной политики в Российской империи, которая зачастую подается ими как новый подход в исследованиях. Но эта новизна преимущественно заключается лишь в том, что в оценке того или иного явления прежняя негативная оценка меняется на безусловно положительную, порой переходящую в откровенную апологетику. На наш взгляд, к таковым относится М.Г. Атаманов, считающий, что именно христианизация помогла удмуртам избавиться от ассимиляции в среде более сильных народов /татар, башкир, русских/.
Христианизации удмуртов, осуществлению православной миссии среди них посвящена кандидатская диссертация В.В. Макуриной «Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Удмуртии во второй половине XIX - начале XX века»,4 в которой было уделено внимание как истории этого процесса, так и традиционным верованиям удмуртов.
История Удмуртии: Конец XV - начало XX века/Под ред. К.И. Куликова: введение А.В. Гришкиной, Н.П. Лигенко. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 552 с.: ил.+ цв. вкл.
2 История Коми с древнейших времен до конца XX века. В двух томах. Под общей редакцией А.Ф. Сметанина.
- Т. 1/Отв.ред. В.И. Чугтров; - Сыктывкар, 2004. - 560с; Т.2/Отв.ред. А.Н. Турубанов. - Сыктывкар, 2004. -
704 с.
3 Атаманов М.Г. История Удмуртии в географических названиях. - Ижевск, 1997. - 247 с.
4 Макурина B.B. Миссионерская деятельность Русской православной церкви в Удмуртии во второй половине
XIX - начале XX веков. Автореферат на соискание степени кандидата ист. наук. - СПб., 2002. - 22 с.
Вопросам проведения православной миссии (как внешней, так и внутренней) уделено внимание и в кандидатской диссертации А.В. Скутнева «Приходское духовенство в условиях кризиса Русской православной церкви во второй половине XIX в. - 1917 г. (на материалах Вятской епархии)».1
В контексте изучения обрядности такого малоисследованного народа, как бесермяне, Е.В. Поповой затронуты и вопросы традиционных религиозных представлений бесермян, их двоеверия, обращено внимание на наличие у них исламских элементов в традиционной обрядности.2
Изучению деятельности органов местного самоуправления по реализации государственной конфессиональной политики в регионе исследователями и в настоящее время внимания фактически не уделено; только Н.Г. Валеева в своей работе, посвященной деятельности земства в Елабужском уезде Вятской губернии,3 останавливается на его роли в деле просвещения финно-угорского и тюркского населения уезда.
Несколько больше, чем прежде, отдельными аспектами реализации дореволюционной государственной конфессиональной политики в Вятской губернии стали заниматься кировские исследователи, публиковавшие свои работы, как правило, в сборниках научных статей, материалах и тезисах конференций. Проблемам взаимодействия органов государственной власти и ислама, взаимоотношениям различных течений общественно-политической, религиозной мысли татар в конце XIX - начале XX вв. посвящены исследования А.А. Машковцева; им же рассматривалась деятельность православной миссии среди марийцев, уделялось внимание секте «Кугу сорта». Православной миссии в Вятской губернии во второй половине XIX в. посвящены статьи Мудролюбовой СВ., Касимовой Э.Г. К сожалению, мало внимания уделяется проблемам государственной конфессиональной политики
1 Скутнев А.В. Приходское духовенство в условиях кризиса Русской православной церкви во второй половине
XIX в. - 1917 г. (на материалах Вятской епархии). Автореферат на соискание степени кандидата ист. наук. -
Ижевск, 2005.-22 с.
2 Попова Е.В. Семейные обряды и обычаи бесермян (конец XIX - 90-е годы XX вв.). - Ижевск, 1998. - 241 с;
Календарные обряды бесермян. - Ижевск, 2004. - 256 с.
3 Валеева Н.Г. Елабужское земство и Россия: Гуманно-просветительская деятельность Елабужского земства
(1867-1917).-М., 2002.- 240 с.
среди «инородческого» населения Вятской губернии в выходящей в свет с 1990-х годов серии «Энциклопедия земли Вятской», в которой лишь статья В.Б. Помелова посвящена организации «инородческого» образования и конфессиональным мусульманским школам, взаимодействию их с органами государственной власти1. Им же была издана в 1998 г. монография «Региональные особенности развития народного образования в российской провинции во второй половине XIX в. - 1917 гг.: На материалах Вятской губернии и сравнительном анализе проблемы в соседних с ней регионах». Деятельности органов управления и самоуправления Вятской губернии в сфере образования, в том числе нерусских народов, уделено внимание в кандидатской диссертации Ю.В. Першиной.3
Таким образом, на современном этапе отечественной историографии выросло не только количество работ, посвященных изучению государственной конфессиональной политики, но и их качественный уровень. Во многом были переосмыслены оценки роли и места Русской православной церкви и ее духовенства, по-новому стали интерпретироваться такие ранее исследуемые темы, как миссионерская деятельность Русской православной церкви, система Ильминского, довольно основательному изучению подверглись такие аспекты изучаемой проблемы, как государственно-исламские отношения и общественно-политические движения в мусульманской среде, религиозный синкретизм удмуртов и марийцев.
Машковцев А.А. «Кугу-сорта»//Вятская земля в прошлом и настоящем: Материалы научн. конф... - Киров, 1995. - С.138-139; он же. Новометодизм в оценке кадимистов//Материальная и духовная культура народов Поволжья и Урала: история и современность: тезисы, доклады, сообщения научн. конф. - Глазов, 1995. - С. 14-15; он же. Ново-смаильское дело/УВятская земля в прошлом и настоящем. - Киров, 1999. - С. 68-70; он же. Вятские мусульмане и государство в их взаимоотношениях в 90-е гг. XIX в. - 1917г.//Из истории Вятского края конца XIX - первой половины XX века: Сборник научных статей. - Киров, 1998. - С. 3-15;. он же. Исламские конфессиональные школы Малмыжского уезда Вятской губернии в конце XIX - начале XX в.//Вятская земля и актуальные проблемы отечественной истории. - Киров, 2000. - С. 15-19; Мудролюбова СВ. Деятельность Вятского комитета Православного миссионерского общества//Вятка: народное образование и благотворительность. К 125-летию открытия Вятского городского четырехклассного училища (1879 - 1913): Материалы региональной научной конференции. - Киров, 2004. - С.35-38; Помелов В.Б. Постижение своего языка через русский (просвещение нерусских народов)/Энциклопедия земли Вятской. - т. 9. Культура, искусство. - Киров, 1999. - С.48 - 57.
2 Помелов В.Б.. Региональные особенности развития народного образования в российской провинции во второй
половине XIX в. - 1917 гг.: На материалах Вятской губернии и сравнительном анализе проблемы в соседних с
ней регионах. - Киров, 1998. - 290 с.
3 Першина Ю.В. Деятельность органов управления и самоуправления Вятской губернии по развитию культуры
региона (1900 - 1914 гг.). Автореферат на соискание степени кандидата ист. наук. - Пермь, 2003. - 22 с.
Но до сих пор многогранная тема реализации государственной конфессиональной политики среди удмуртов, марийцев, татар на территории непосредственно Вятской губернии в рассматриваемый период остается недостаточно исследованной и требует дальнейшего комплексного изучения, в том числе и в целях выработки детальной и убедительной концепции осуществления ее на общероссийском уровне. Недостаточно внимания на сегодняшний день уделено комплексному анализу деятельности органов, осуществлявших государственную конфессиональную политику на территории Вятского края. К числу исследовательских пробелов можно отнести то, что проблемы миссионерской деятельности рассматриваются авторами обычно либо в контексте осуществления ее по отношению к отдельным народам, либо на примере конкретных органов, проводивших ее. Не проведено также обобщающее исследование, которое давало бы целостную картину развития государственно-исламских отношений на территории Вятской губернии. Требует дополнительной проработки и проблема «инородческого» образования, особенно в том, что касается характеристики миссионерской школы, образовательной политики государства по отношению к мусульманскому населению.
С учетом вышесказанного автор данного исследования преследует цель изучить, как реализовывалась в Вятской губернии государственная конфессиональная политика всей совокупностью органов и учреждений, ответственных за ее проведение, по отношению к финно-угорскому и тюркскому населению губернии.
На основе изложенного, сформулируем следующие задачи исследования:
1. Охарактеризовать религиозно-национальную ситуацию в Вятской губернии
накануне и на протяжении исследуемого периода.
2. Выявить юридическую базу и основные направления государственной
конфессиональной политики в Вятской губернии, проанализировать их
эволюцию в 1870 - 1905 гг.
3. Изучить деятельность органов, учреждений, связанных с осуществлением
государственной конфессиональной политики на территории Вятской
губернии, выявить их иерархию, взаимодействие между собой, основные
методы и направления воздействия на финно-угорское и тюркское население.
Определить принципы и методы реализации государственной конфессиональной политики и выявить специфику их применения в регионе.
Выявить факторы, влиявшие на эффективность проведения конфессиональной политики в Вятском регионе в исследуемый период и показать результаты, полученные от ее реализации среди удмуртов, марийцев, татар Вятской губернии.
Методология и методика исследования. В работе над диссертационным исследованием автором в русле цивилизационного подхода рассматривалось взаимодействие государства и удмуртского, марийского, татарского (вместе с башкирским) населения Вятского региона, православных мировоззрения и культуры, носителями которых выступали государственные властные структуры и окружающее русское население, и мировоззрения, культуры, сложившихся у этих народов на базе язычества и ислама.
При работе над диссертацией автор руководствовался такими научными принципами, как историзм и объективность. Принцип историзма требует изучения явления в его динамике и целостности; принцип объективности предполагает охват всей совокупности фактов и строгое следование им.
Исследование проводилось с использованием комплекса прикладных методов: историко-системного, историко-сравнительного, историко-проблемного, а также методов количественного анализа.
Историко-системный метод применялся при рассмотрении структур местного светского и церковного управления как неотъемлемой части более крупной политической системы. Историко-сравнительный метод использовался при сопоставлении форм и методов реализации государственной конфессиональной политики применительно к конкретным объектам
воздействия, а также особенностей в ее проведении различными органами, учреждениями. Историко-проблемный метод позволил выделить отдельные этапы эволюции государственной конфессиональной политики. Методы количественного анализа использовались при исследовании и анализе явлений, поддающихся цифровым характеристикам.
Новизна исследования заключается в том, что автором впервые предпринята попытка рассмотреть реализацию государственной конфессиональной политики на территории Вятской губернии на основе комплексного анализа деятельности причастных к ней органов. В качестве объекта реализации государственной конфессиональной политики выступает не какой-то конкретный, отдельно взятый этнос, а в целом финно-угорское и тюркское население вятского края, по отношению к которому и проводилась данная политика как светскими органами государственного управления и самоуправления, так и конфессиональными учреждениями.
Данное исследование опирается на две группы источников. Первую группу составляют неопубликованные материалы, хранящиеся в архивах, вторую - уже опубликованные в различных изданиях.
При работе над данным исследованием использовались материалы, хранящиеся в фондах Российского государственного исторического архива. В фонде Департамента духовных дел иностранных исповеданий (Ф. 821) в контексте данного исследования наибольший интерес представляют материалы переписки данного департамента с губернаторами, муфтиями Оренбургского магометанского духовного собрания, обращения со стороны отдельных мусульман, освещающие государственно-исламские отношения в период 1870-1905 гг., реакцию самого мусульманского населения на проводимую государством политику по отношению к нему. Значительный пласт сведений по миссионерской деятельности Русской православной церкви, ее противодействию отходу от православия в ислам крещеных татар и
исполнению обрядов языческого культа крещеными марийцами и удмуртами содержит фонд Канцелярии Св. Синода (Ф. 796). Особый интерес в этом фонде представляют материалы, посвященные борьбе органов духовной и светской власти с марийской религиозной сектой Кугу сорта.
Наиболее полно информация по реализации государственной конфессиональной политики в Вятской губернии представлена в Государственном архиве Кировской области. Деятельность органов государственного управления и, опосредованно, местного самоуправления по реализации государственной конфессиональной политики отражена в фондах Канцелярии вятского губернатора /Ф. 582/ и Вятского губернского правления /Ф. 583/. В этих же фондах содержится нормативная документация, на основании которой реализовывалась эта политика, материалы делопроизводственного характера, посвященные контролю со стороны светской администрации, полицейских органов за вятскими мусульманами, за тем, чтобы крещеные марийцы, удмурты не принимали участия в языческих молениях, содействию этих учреждений православному духовенству в противодействии апостазии крещеных татар, марийской секте"Кугу сорта." Ценные сведения, освещающие религиозную ситуацию в Вятской епархии, содержатся в ежегодных отчетах вятских архиереев в Св. Синод, хранящихся в фонде Вятской духовной консистории /Ф. 237/. Отдельный фонд посвящен деятельности Вятского отделения Православного миссионерского общества /Ф. 811/. Особо важное значение для данного исследования представляют хранящиеся в последних двух фондах материалы делопроизводства и переписки, посвященные ходу миссионерской деятельности, ее результатам (главным образом отчеты миссионеров и приходских священников о своей работе). Но стоит признать, что данные документы не лишены определенной тенденциозности, грешат они в немалой степени и преувеличением достижений, некоторым формализмом (одни и те же сведения, характеристики могут повторяться несколько лет подряд). В этих же двух фондах аккумулированы материалы по церковной школе, в том числе предназначенной
специально для детей нерусского населения. В фонде Канцелярии директора народных училищ содержится значительный комплекс материалов по народной (в том числе мусульманской конфессиональной) школе, кроме того, в нем же имеются дела о назначении мусульманских духовных лиц /Ф. 205/. Сведения по народному просвещению представлены и в фонде Губернского училищного совета /Ф. 806/. Обширный статистический материал о количестве представителей конфессий, переходе верующих из одной религии в другую содержится в фонде Губернского статистического комитета /Ф. 574/. Интересные данные об общественно-политической ситуации среди вятских мусульман содержатся в фонде Вятсісого губернского жандармского управления /Ф. 714/.
Опубликованные источники можно разделить на несколько подгрупп. Первую составляют законодательные акты и распоряжения центральных и местных светских л духовных властей, которые отложились в Сводах законов Российской империи, публиковались на страницах официального отдела Вятских епархиальных ведомостей.
Вторую подгруппу составляет статистическая и справочная литература. В Вятской губернии большой объем работы по сбору статистического материала проводил Губернский статистический комитет. Собираемые им сведения по конфессиональной ситуации в Вятской губернии находили свое отражение в ежегодном издании «Обзор Вятской губернии. Приложение к Всеподданейшему отчету Вятского губернатора». Важным статистическим источником по конфессиональной ситуации в губернии, количеству приверженцев различных конфессий, их расселению, занятиям являются данные переписи 1897 г.1 В книге «Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание» содержится подробная характеристика приходов Вятской губернии, в том числе приводятся данные о религиозной принадлежности их жителей. . Статистический материал о количестве
1 Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. [Текст]/Под ред. Н.А. Тройницкого. - т. X.
- Вятка, 1904. - 268 с.
2 Вятская епархия. Историко-географическое и статистическое описание. - Вятка, 1912.- 669 с.
православных, язычников, мусульман помещался в Памятных книжках Вятской губернии. Регулярно публиковали отчеты о своей деятельности Вятский комитет Православного миссионерского общества, Епархиальный училищный совет.
Третью подгруппу составляют источники, публиковавшиеся на страницах периодической печати. Значительный объем информации, посвященной проблемам миссионерской деятельности православной церкви, взаимоотношениям государства и ислама содержится в центральных и, главным образом, в местных периодических изданиях. В этом отношении выделяются «Вятские епархиальные ведомости» - официальный орган Вятской епархии, выходивший с 1863. Они состояли из двух отделов - официального и духовно-литературного /позднее - неофициальный отдел/. В первом помещались указы, распоряжения Св. Синода, духовной консистории, а также законодательные акты светских властей, публиковались данные о перемещении духовенства. Больший интерес представляет неофициальный отдел, в котором печатались статьи, посвященные вопросам православной миссии и результатам ее деятельности; там же можно найти сообщения об отношении к ней приходского духовенства.
Четвертую подгруппу составляют нарративные источники. К этому типу источников относятся и статьи самого Н.И. Ильминского, его переписка, публиковавшаяся отдельными изданиями и в периодической печати1. Большой фактический материал о реализации системы Ильминского содержится в работах, посвященных биографиям его самого и его сподвижников.
В качестве источников привлекались и этнографические исследования /Н. Блинова, И. Васильева, В.М. Васильева, Г.Е. Верещагина, С.К. Кузнецова,
Ильминский Н.И. Практические замечания о переводах и сочинениях на инородческих языках- Казань, 1871. -24 с; Он же. О церковном богослужении на инородческих языках. - Казань, 1883. - 15 с; Он же. Опыты переложения христианских вероучительных книг на татарский и другие инородческие языки в начале текущего столетия. - Казань, 1883. - 356 с.
Н.Г. Первухина и др./ , в которых содержится большой пласт материалов не только о традиционных языческих верованиях марийцев и удмуртов, но и о проникновении в них христианских элементов, представлений.
Использование всего комплекса источников позволяет воссоздать объективную, достоверную картину реализации государственной конфессиональной политики в Вятской губернии в исследуемый период.
Практическая значимость исследования заключается в том, что: -его результаты и заключения могут использоваться при анализе современной ситуации;
-оно дает материал для дальнейших концептуальных обобщений, в том числе на общероссийском уровне; -его результаты и выводы могут использоваться в научной, учебной работе.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования излагались на региональных конференциях в гг. Санкт-Петербурге, Кирове, Глазове и Слободском, опубликованы в виде статей в научных сборниках, вышедших по итогам этих конференций.
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемых источников и литературы, списка сокращений и двух приложений.
1 Блинов Н. Языческий культ вотяков. - Вятка, 1898; Васильев, И. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков Казанской и Вятской губерний. - Казань, 1906. - 88 с; Васильев B.M. Материалы для изучения верований и обрядов черемис. - Казань, 1915.-27 с; .Верещагин, Г. Старые обычаи и верования вотяков. [Б.м., б.г.]- 42 с; он же. Остатки язычества у вотяков. - Вятка, 1895. - 63 с; Кузнецов С.К. Из воспоминаний этнографа//Этнографическое обозрение. - 1906. - № 1-2. - С.29-51; 1907. - № 3. - С. 1-27; Первухин, Н.Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз 1. Древняя религия вотяков по ея следам в современных преданиях. - Вятка, 1888. - 104 с; Он же. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз II. Идоложертвенный ритуал древних вотяков по его следам в рассказах стариков и в современных обрядах. - Вятка, 1888. - 141 с; Он же. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз V. Следы языческой древности в суеверных обрядах обыденной жизни вотяков от колыбели до могилы. -Вятка, 1890.-68 с.
Государственная религиозная политика к 1870 г., ее эволюция на этапе 1870-1905 гг.
В своем развитии государственная конфессиональная политика Российской империи прошла несколько этапов и была то толерантной по отношению к представителям других вер и национальностей, то отличалась жестким, нетерпимым характером, стремлением решать соответствующие задачи с помощью насилия. Но такая политика приводила к нежелательным последствиям: волнениям среди «инородческого» населения, активному участию его в общероссийских восстаниях, крестьянских войнах. Правящие круги во второй половине XVIII в., особенно после активного участия нерусского населения в антигосударственных выступлениях (башкирские восстания, участие в Пугачевском бунте) пришли к пониманию того, что конфессиональная политика должна строиться не на базисе силы, а на более тонких методах воздействия на «инородческое» население. На этих же принципиальных основаниях она развивалась в России и в рассматриваемый период.
В решающей степени она определялась органами центральной власти, светскими и церковными: самим императором и его канцелярией, Государственным советом, Правительствующим Сенатом, Святейшим Синодом. Проводилась она на основе стратегии, выработанной данными органами, рядом министерств и ведомств и их учреждениями на местах.
Одним из основных субъектов реализации государственной конфессиональной политики являлась непосредственно православная церковь, превратившаяся после петровских преобразований в ведомство православного вероисповедания, со строго централизованным управлением. Высшим органом был Святейший Синод, который, в числе прочего, занимался и контролем за деятельностью «иностранных» исповеданий в России. На местах руководство осуществлялось епархиальным архиереем и духовной консисторией, возглавляемой непосредственно архиереем, при этом существовала должность секретаря консистории, который был напрямую подотчетен обер-прокурору синода.
В системе государственного устройства империи высшим правительственным органом, осуществлявшим деятельность по контролю за инославными и иноверными исповеданиями, было Министерство внутренних дел, в структуре которого (за исключением 1880-1881 гг.) находился
Департамент духовных дел с ведомствами православного и иностранных исповеданий, одно из отделений которого ведало нехристианскими религиями, в том числе мусульманством и язычеством. На Департамент духовных дел иностранных исповеданий (ДДДИИ) возлагалась обязанность в своей деятельности придерживаться «принципа полной терпимости, насколько такая терпимость может согласовываться с интересами государственного порядка».1 В отличие от других подразделений МВД, ДДДИИ не имел своих структур непосредственно на местах, его деятельность на уровне губернии реализовывалась через существовавшие административные органы, путем распоряжений губернатора. Одной из отличительных черт данной организации были особые требования к вероисповеданию ее сотрудников - они могли быть только православными, исключения из этого правила делались крайне редко. В своей деятельности ДДДИИ контактировал с другими центральными и местными ведомствами и учреждениями - Министерством финансов (финансирование духовных органов, в частности, Оренбургского магометанского духовного собрания), Военным министерством (регулирование службы неправославных в российской армии, деятельность в ней военных ксендзов, мулл, т. п.), Министерством народного просвещения (обеспечение в определенных случаях преподавания основ вероучения неправославным учащимся в общегражданских учебных заведениях), Министерством иностранных дел (организация хаджжа мусульман), и т. д..
Итоги осуществления государственной конфессиональной политики в Вятской губернии к 1870 г., основные ее направления и субъекты реализации на этапе 1870 - 1905 гг.
В 1868 г. в Вятской губернии проживало 2359561 чел.: 1922507 русских (к которым в то время относили также белорусов и украинцев), 219312 удмуртов, 100606 марийцев, 89397 татар, 18590 башкир, 7650 коми, 1444 бесермян.1 Из них православных было 2251030 чел. (96 % населения губернии) - кроме русских, большая часть удмуртов, марийцев, все коми, незначительная часть татар (более 13 тыс.); существовало деление на старокрещен (крестившихся до активизации православной миссии в сер. XVIII в.) и новокрещен. Мусульман насчитывалось 98029 чел. (4 % населения) - это большинство татар и все башкиры. Язычниками числились 9603 марийцев и удмуртов (0,4 % населения).
К 1870 году среди удмуртов наибольший успех в христианизации был достигнут в Глазовском уезде, а также в местностях, примыкавших к Вятско-Пермскому и особенно Сибирскому трактам, в окрестностях Ижевского и Боткинского заводов, где удмурты жили совместно с русскими и находились под их влиянием, в том числе в религиозной сфере, и в тех приходах, где приходскими священниками были сами миссионеры. Отмечалось, что здесь «состояние веры и нравственности возвышается, соблюдаются предписания христианской религии - почти все бывают на исповеди и причащаются, даже старики и дети», в ряде мест (напр., в Верх-Парзинском приходе) удмурты даже уничтожили свои воршуды (предметы религиозного культа). Жители некоторых селений этого же прихода для «истребления кереметища» (священной рощи) просили совершить на его месте молебен. По словам миссионера, удмурты Уканского прихода сами «со смехом и шутками» поломали свои молитвенные постройки «куала».3 Во время крестных ходов они охотно принимали у себя священников, некоторые просили о проведении в их домах и скотных дворах молебнов с водосвятием. Посты соблюдались, но полностью не всеми, большинство держало их только до исповеди, редко соблюдались постные дни во время мясоеда, но этой христианской обязанности препятствовало низкое развитие огородничества у удмуртов, из-за чего их постный стол был крайне скуден. Тем не менее даже в Глазовском уезде сохранялась, как считали сами миссионеры, возможность возврата к языческим обрядам и обычаям в случае неурожая, во время каких-либо болезней, опасностей и т. п.
Хуже обстояло дело православной миссии в Елабужском, Малмыжском, Сарапульском уездах, где сохранялись священные рощи, в которых, проводились моления, как общественные, так и семейные. Сохранялись и куала, существовавшие на усадьбах удмуртов и в селениях; сожженные по указанию миссионеров куала возобновлялись. В селе Мултан была обнаружена общественная куала, в которой проводились моления удмуртами всего селения. Приходов, где оставили язычество, было совсем немного. Христианские обряды исполнялись чисто внешним образом, без понимания их значения. Как отмечалось миссионерами, некоторые крещеные удмурты не умели даже перекреститься. Именно в этих уездах происходили споры удмуртов со священниками о вере, здесь реже ходили в церковь, чаще обнаруживались т. н. «безбрачные сожительства» (т. е. без совершения венчания в церкви). Тем не менее, миссионеры данных уездов считали, что «состояние веры и нравственности» крещеных удмуртов здесь тоже улучшается.1
У марийцев в большей степени православие распространилось в Яранском уезде, за исключением прихода с. Люперсольского, в котором как отмечалось миссионерами, «вера новокрещен нетверда».2 Успеху христианизации в данном уезде способствовало, возможно, то, что марийцев было здесь намного меньше, чем русских, они проживали отдельными
селениями среди них или вместе с ними, и священникам было легче марийцев контролировать. В большинстве случаев отмечалось, что марийцы соблюдали христианские обряды, регулярно исповедовались и причащались. Во время крестных ходов на Рождество и Пасху они охотно принимали их участников с иконами у себя в домах, исполняли молебны, некоторые просили совершать их в своих домах с водосвятием. Хотя у марийцев Яранского уезда и сохранялись поминовения умерших родственников в Великий четверг, а при заболевании или несчастном случае приносились и языческие жертвоприношения, но, как считал миссионер А. Никонов, «если держатся еще некоторые древних обрядов прежней своей веры, то не по упорству заблуждений, а по слабости духовных сил преодолеть свои старые привычки».
Христианизация неправославного населения и контроль за религиозным состоянием новообращенных и язычников.
Как уже отмечалось в первой главе исследования, к рубежу 1860-70 гг. православная миссия в Вятской губернии подошла с результатами, которые не соответствовали тому статусу, которым обладала Русская православная церковь и тем возможностям, которые она имела как господствующее вероисповедание Российской империи. Вятская губерния не была в данном случае исключением, подобная ситуация была характерна для России в целом.
Церковные органы признавали низкую эффективность своей деятельности, старались выяснить причины этого явления, запрашивая об этом миссионеров, благочинных и приходских священников. В результате анализа их отчетов, других архивных и нарративных источников можно выделить следующие недостатки православной миссии в Вятской губернии.
Крещение зачастую было чисто формальным актом, священноцерковнослужители долгое время были нацелены только на увеличение количественных показателей и ими не обращалось внимания на то, чтобы обращаемые ознакомились с самим учением православия. Большинство приходских священников не знало языка своих прихожан, беседы, собеседования, если и проводились священнослужителями, то велись ими на русском языке, даже исповедь принималась на русском языке; в целом для основной массы духовенства было характерно невнимание к языку, культуре, обычаям своей паствы.
В своей дальнейшей деятельности православная миссия пыталась противодействовать указанным выше недостаткам, на них часто обращали внимание вятские архиереи, однако они с трудом поддавались исправлению, к тому же в епархии был недостаточно эффективно организован контроль за проводимой в этой сфере работой. Как ни странно, даже в конце XIX в., после неоднократных напоминаний о важности христианско-просветительской деятельности священнослужителей среди финно-угорского и тюркского населения, благочинные в своих отчетах вятскому архиерею не всегда могли точно указать его количество в своих округах, что даже вызвало отдельный указ Вятской духовной консистории от 16.01.1895 г.1
Богослужения велись даже знающими язык свой паствы священнослужителями на незнакомом основной массе нерусских прихожан церковно-славянском языке. Хотя Святейший Синод еще в начале XIX в. рекомендовал использовать языки нерусских народов в богослужебной практике, в Вятской губернии, как, впрочем, и в других регионах Поволжья, долгое время существовало недоверие к ним, вызванное боязнью «племенной обособленности». Лишь в 1861 г., когда известный миссионер Иосиф Стефанов, работавший среди удмуртов Глазовского уезда, совершил на удмуртском языке молебен и панихиду в присутствии епископа Агафангела, «преосвященный, на опыте убедившись в умилительности сего богослужения на вотяков», разрешил миссионеру совершение данных служб на удмуртском языке, но только ему одному и лишь на три года, в качестве эксперимента. Остальные же священники и миссионеры по-прежнему обязаны были вести богослужение на церковно-славянском языке. Использование национальных языков не одобряло и приходское духовенство; так, по словам И. Стефанова, оно усматривало в употреблении в богослужении им удмуртского языка «поддержку религиозного самочинства» удмуртов.3 Не была доступна для крещеного финно-угорского и тюркского населения и литература религиозного характера, так как ее на их языках фактически не было.
