Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Исследование Северного Кавказа и знакомство с регионом российской общественности
1.1. Изучение Северного Кавказа как один из шагов по его органичному включению в состав Российского многонационального государства 19
1.2. Северный Кавказ в литературе, музыке и живописи 53
ГЛАВА II. Религиозно-просветительская деятельность и светское образование на Северном Кавказе
2.1. Религиозная политика России на Северном Кавказе 86
2.2. Российская политика в области образования на Северном Кавказе.. 122
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 152
ПРИМЕЧАНИЯ 155
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 188
- Изучение Северного Кавказа как один из шагов по его органичному включению в состав Российского многонационального государства
- Северный Кавказ в литературе, музыке и живописи
- Религиозная политика России на Северном Кавказе
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сейчас, когда важнейшее значение для выхода нашей страны из кризиса имеет возрождение нравственно-духовных ценностей общества, особую роль играет историческая наука. Осмысливая сегодня прошлое, мы открываем и оцениваем заново произошедшие события, судьбы и поступки людей, анализируем поучительные уроки истории, одним из которых является осознание жизненной необходимости взаимопонимания и тесного взаимоотношения народов, имеющих различные культурные и ментальные традиции.
Формирование единого пространства Российского государства явилось сложным, длительным и противоречивым процессом. При всей неоднозначности этого исторического феномена следует признать, что в его основе лежало созидательное начало, направленное на взаимовыгодное сотрудничество и стремление к самосохранению. Как заметил академик И.Д. Ковальченко: «Вся история человечества - это растущее общение, взаимосвязь и взаимовлияние народов и стран» [1]. В наше время, когда наметилась тенденция рассматривать прошлое российской государственности преимущественно с позиций конфронтационности, необходима объективная оценка реалий прошлого, которые при наличии, безусловно, драматических страниц, в целом являются примером мирной «солидаризации» народов. Северный Кавказ как неотъемлемая и органичная часть России исключением не является. Нынешняя взрывоопасная ситуация в регионе, который стал объектом агрессии мирового терроризма, стремящегося спровоцировать здесь межнациональные распри, заставляет более пристально взглянуть на опыт прошлого и, используя имеющийся позитивный потенциал, не допустить возникновения на Кавказе войны и вражды между народами.
Огромное значение для гармонизации межэтнических отношений на современном этапе, формирования взаимопонимания и доверия народов
может иметь изучение тесных и долгих, многогранных связей народов Северного Кавказа и России.
Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России, которое понимается как пространство, в пределах которого проявляется совокупность духовных достижений народов, входящих в его состав, нами оценивается как пример положительной интеграции, позволяющей добиваться культурного взаимообогащения людей. Такое взаимовлияние не прекращалось даже в период активизации военных действий на Кавказе, имевших место в рассматриваемый период. Это в очередной раз подчеркивает справедливость мысли академика Б.Б. Пиотровского о том, что «в истории меньше крови, а больше дружбы, потому, что если было бы наоборот — история давно уже бы закончилась» [2]. Таким образом рассматриваемые в работе проблемы по-прежнему являются актуальными и требуют к себе повышенного и неангажированного внимания.
Степень научной разработанности темы. Различные моменты культурной жизни Северокавказского региона в контексте его включения в культурное поле России уже не раз становились предметом изучения. Обзор историографии в настоящем исследовании построен по принципу характеристики различных аспектов рассматриваемой темы. При этом учитывается хронология внутри выделенных групп, в которые сведены работы дореволюционных, советских и современных авторов.
К первому разделу следует отнести работы, затрагивающие проблему научного изучения Северного Кавказа. Для многих россиян этот регион ассоциировался с курортами Пятигорья, а потому вышедшая в 1861 г. книга Ф.А. Баталина вызвала неподдельный интерес у широких кругов общественности. Этот труд не потерял своей актуальности и в наше время, т.к. содержащийся в нем материал позволяет представить достаточно объективную картину той ситуации, которая имела место на Водах в середине XIX в. [3].
О том, с какими трудностями пришлось столкнуться российским исследователям региона, есть сведения у Е.Г. Вейденбаума, который среди прочих проблем уделил внимание и данной теме [4].
Обобщающий характер носит работа М.А. Пролиевктова, исследовавшего вопрос о посещении Кавказа в первой трети XIX века европейскими путешественниками и поведавшего о тех впечатлениях, которые оказал на них край [5].
Особо следует выделить труды М.О. Косвена, сумевшего составить целостную картину этнографического изучения региона в русской науке. В его трудах содержится информация как о самих исследователях, так и о том, какие работы были ими подготовлены на основании кавказского материала [6].
Подвижническим трудам и судьбам отдельных исследователей-кавказоведов посвятили свои статьи и монографии Т.Х. Кумыков [7], А.Д. Вершигора [8], целую серию работ по данной тематике можно встретить на страницах «Ставропольского хронографа» [9].
К другой группе исследований относятся работы, посвященные роли литературы, музыки и живописи в деле формирования российско-северокавказского единства. О том, какую роль сыграл Кавказ в русской литературе, говорил В.Г. Белинский, отметивший, что здесь нашли свое вдохновение многие столпы отечественной словесности [10].
В дальнейшем эта тема неоднократно поднималась в трудах отечественных исследователей. Биография и творчество того или иного литератора подвергались тщательному рассмотрению в работах С.А. Венгерова [11], Б.С. Виноградова [12], И.Л. Андроникова [13], Л.А. Черейского [14], В.А. Захарова [15], А.В. Очмана [16] и др.
Среди работ последнего времени заслуживают внимания труды В.Б. Виноградова, являющиеся примером того, как интерпретация литературного произведения может дать историческую информацию о той эпохе, когда оно было создано [17].
Различные аспекты культурной жизни северокавказского региона нашли отражение в совместной работе Е.Б. Польской и Б.М. Розенфельда [18]. В своих очерках они дали обзорную картину того, как курорты Пяти-горья привлекали различных поэтов, писателей, музыкантов, художников и как знакомство с краем в дальнейшем отразилось в их творчестве.
О кавказском влиянии на российскую музыку говорится в обобщающих и справочно-энциклопедических работах, посвященных данному вопросу [19]. Это было не простое заимствование, а подлинный творческий симбиоз, позволявший создать нечто новое, но при этом, не терявший традиционных корней.
Обширная историография посвящена кавказской живописи [20]. Для большинства этих работ характерен интерес не только к самим картинам, зарисовкам, наброскам художников, но и к фактам их биографии, связанной с историей Кавказа. Это позволяет лучше понять побудительные мотивы творчества художников, что в свою очередь дает возможность разобраться в субъективных особенностях складывания культурного единства в рамках Российского государства.
Отдельный комплекс исследований посвящен религиозной политике России на Северном Кавказе. Различные аспекты религиозной жизни казачьего населения Северо-Западного Кавказа нашли отражение в фундаментальном труде Ф.А. Щербины [21]. Его отличает широкое привлечение архивных материалов, на основе которых автор сумел создать целостную картину происходящего.
Наиболее полную картину развития христианства на Северном Кавказе в изучаемый период дает труд митрополита Ставропольского и Бакинского Гедеона [22]. В нем автор подробно останавливается на обстоятельствах распространения христианства в крае, показывает, с какими трудностями пришлось столкнуться при проведении миссионерской деятельности среди горских народов.
Роль православной церкви в жизни населения Кубани стала предметом изучения СВ. Шептуна [23]. Следует признать, что исследование носит компилятивный характер и в основном базируется на уже хорошо известных фактах. О деятельности иерархов церкви на Северном Кавказе говорится в статьях М. Моздора [24], В. Митрофаненко [25].
Внимание исследователей привлекала и привлекает роль ислама в жизни народов Северного Кавказа. В работах, посвященных современной ситуации в крае, как правило, присутствует и исторический экскурс, рассказывающий о взаимодействии российской администрации и исламского духовенства в прошлом [26]. Феномен «российского» ислама в регионе рассмотрен в работе В.А. Матвеева [27]. На различных примерах автор показывает, как позитивный потенциал, содержащийся в исламе, использовался властями для обеспечения стабильности на Северном Кавказе.
Не раз отечественные ученые поднимали вопрос о развитии образования и просвещения на Кавказе, без чего освоение этих мест было немыслимо, и в настоящее время собран и проанализирован большой фактический материал по данной проблеме. Эти работы можно выделить в еще один самостоятельный блок исследований.
Уже дореволюционные авторы понимали всю важность исследования данного вопроса. Об этом свидетельствует содержательная и достаточно взвешенная работа М.В. Краснова [28]. Автор сумел показать не только успехи, но и неудачи российской власти, имевшие место в ходе распространения образования на южной окраине государства. Аналогичный интерес мы находим и в работе Ф.А. Щербины, посвященной истории Кубанского казачьего войска [29].
Региональные особенности учебно-просветительской деятельности российской администрации неоднократно анализировались в трудах отечественных ученых-кавказоведов [30]. На примере данных исследований можно составить целостную картину о ситуации с учебно-просветительской работой, проводимой на Северном Кавказе.
Ряд работ посвящен отдельным учебным заведениям, внесшим свой вклад в распространение образования в регионе [31].
Безусловный интерес представляют труды, посвященные тем или иным личностям, которые проявили себя на учебно-просветительском поприще [32]. Они позволяют персонифицировать историю, лучше понять особенности рассматриваемой эпохи.
В исследовании Л.С. Гатаговой на основании разностороннего материала дается оценка правительственной политике в области народного образования на Кавказе [33]. Автор убедительно показывает сильные и слабые стороны проводимого курса, особое внимание уделяет роли отдельных администраторов и педагогов в этом процессе.
Таким образом, кавказоведческая наука достигла значительных успехов в исследовании различных аспектов культурного взаимодействия России и народов Северного Кавказа. Это позволяет приступить к созданию специального исторического труда, посвященного вхождению региона в культурное поле российского государства.
Объектом исследования является процесс становления и развития культурного единства Северокавказского региона с Российским государством.
Предметом исследования явились основные направления культурного взаимодействия и взаимовлияния народов Северного Кавказа с российской, прежде всего русской культурой.
Целью данной работы стало комплексное изучение процесса формирования единого культурного поля Российского государства на примере Северного Кавказа. Это наряду с другими факторами (экономическим, политическим, военным и т.п.) обеспечивало и обеспечивает историческую жизнеспособность России как суверенного и равноправного субъекта мирового сообщества.
Для достижения поставленной цели были определены и решались следующие задачи:
раскрыть специфику накопления информации о регионе в исследуемый период и показать ее роль в деле ознакомления с краем российской общественности;
выяснить, какую роль играла российская литература в деле культурного освоения Северного Кавказа. Проанализировать процесс взаимовлияния, имевший место в ходе взаимодействия российской (прежде всего русской) литературы и культур народов края;
показать воздействие кавказских реалий на российскую живопись и музыку. Выявить кавказский компонент в этих направлениях духовной жизни народов Российского многонационального государства.
дать оценку миссионерской политике России на Северном Кавказе, показать, как с ее помощью осуществлялась попытка мирного освоения региона и его органичного включения в состав многонационального государства;
рассмотреть практическую деятельность российской администрации по распространению в регионе светского образования как важного элемента в деле изменения ментальных особенностей народов Северного Кавказа;
Методологическая основа и методы исследования В основу предпринятого исследования был положен принцип историзма, при котором все происходившие события изучаются в процессе их возникновения, развития, изменения в конкретно-исторической обстановке. Стремясь к объективной оценке процесса формирования северокавказской окраины Российского государства, следует показывать не только конфликтную составляющую этого противоречивого явления, но и прогрессивные последствия включения народов региона в состав многонациональной державы. Общие положения работы базируются на принципах концепции «россиискости», в настоящее время разрабатываемой кавказоведческой школой В.Б. Виноградова. Один из главных постулатов данного научного направления заключается в отстаивании идеи о взаимовыгодном историческом партнер-
стве народов входящих в состав Российского государства, стремление среди прочего добиться культурного сближения народов с разными ментальными особенностями и традициями.
Основными методами при изучении формирования единого культурного пространства России и Северного Кавказа явились как общенаучные (диалектический, дескриптивный, логический), так и социолого-исторические (хронологический, проблемный, системный). Все это позволило добиться максимальной беспристрастности и непредвзятости при рассмотрении данной темы.
Научная новизна и теоретическая значимость диссертации определяются тем, что в работе впервые осуществлено комплексное исследование различных аспектов вхождения народов Северного Кавказа в культурное поле России с 1777 г. по 1864 г. Были взяты наиболее знаковые проявления культуры (религиозные воззрения, литература, живопись, музыка, светское образование) как формы духовного достижения людей. И хотя понятие «культура», безусловно, включает в себя более широкий спектр проявления человеческой деятельности, выбранные составляющие, на наш взгляд, наиболее зримо и весомо позволяют проследить процесс формирования общих черт, присущих народам, живущим в рамках единого государственного пространства, при сохранении национальных особенностей каждого народа.
Научная новизна исследования раскрыта в выводах и положениях, выносимых на защиту:
- автор приходит к выводу, что в процессе освоения Северного Кавказа Российским государством возникла острая необходимость в исследовании особенностей этого региона и народов здесь проживающих. Прекращение боевых действий в крае и завершение противостояния между частью народов региона и российской властью стало возможным, в том числе и, благодаря расширившимся знаниям друг о друге;
христианская миссионерская деятельность внесла немалую лепту в дело умиротворения региона. Она не без оснований рассматривалась как альтернатива силовому решению по включению края в состав России. Не отрицая недостатки в деятельности церкви на Северном Кавказе, автор в целом позитивно оценивает ее миротворческие и просветительские усилия;
Россия, будучи не только крупнейшей христианской, но и мусульманской державой, стремилась максимально использовать позитивный потенциал этой религии при вовлечении местных, преимущественно исламских народов в свое культурное пространство. По мнению автора, это имело положительные последствия для формирования северокавказской окраины страны;
благодаря светскому образованию в крае не только решалась проблема обеспечения региона кадрами чиновников, знакомых с местной спецификой, но и формировалась российская кавказская интеллигенция, носитель интегрирующих культурных ценностей, залог прочного вхождения Северного Кавказа в состав России. Как правило, эти люди являлись тем связующим звеном, которое позволяло преодолеть трудности непонимания, связанные с имеющимися ментальными различиями между народами, только вступившими на путь преодоления традиционного для этих мест изоляционизма;
литература, живопись, музыка наиболее доступно позволяли широкой российской общественности осознать специфику Северного Кавказа. Процесс восприятия традиций народов региона на эти сферы культурной жизни носил преимущественно односторонний характер. Следует признать, что в рассматриваемый период народы Северного Кавказа еще не могли впитать в должной мере такие достижения российской цивилизации, хотя основы для этого уже закладывались.
Хронологические рамки работы охватывают период с конца XVIII а точнее с 1777 г. по 1864 г. Нижняя граница мотивируется принципи-
альным изменением роли Северного Кавказа в политике Российского государства. В этом году начала возводиться Азово-Моздокская линия, положившая начало прочному освоению Россией Северного Кавказа. С этого времени интерес к региону возрастает и появляется возможность более активного вовлечения местных народов в культурное поле российской государственности. Верхняя граница выбрана с учетом коренного перелома, произошедшего в процессе формирования российско-северокавказского единства. Это связано с завершением военных действий на Кавказе и созданием условий по расширению мирного взаимодействия между народами края и остальной частью империи.
Географические рамки диссертационного исследования включают в себя территорию Северного Кавказа. В ходе работы над темой были рассмотрены процессы, происходящие преимущественно на территории Дагестана, Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, Кабарды, Балкарии и Карачая, Ставрополья, Кубани и Северо-Восточного Причерноморья. В ряде случаев контекст исследуемых событий делал необходимым освещение и анализ ситуации вне заявленных границ.
Источниковая база исследования. Непростой, зачастую противоречивый процесс культурной интеграции Северного Кавказа в состав России требует скрупулезного, объективного осмысления с привлечением различных источников и свидетельств, позволяющих дать строго научный анализ происходившего и выявить особенности и основные тенденции данного процесса в конце XVIII - первой половине XIX вв.
В качестве документальной основы для написания диссертации послужили материалы, хранящиеся в архивных фондах, и опубликованные в различных сборниках и изданиях.
В Российском Государственном военно-историческом архиве (РГВИА) автором был использован фонд 846 - «Коллекция Военно-ученого архива», включающий информацию о проводимых в крае исследованиях. Материалы фонда содержат сведения о проекте Генерального
штаба планировавшего составить обобщающий труд по описанию народов Кавказа.
В фонде 14719 - «Главный штаб Кавказской армии» имеется информация о путях распространения христианства среди горских народов края.
Российский государственный архив древних актов (РГАДА) вызвал интерес своими фондами 18 - «Духовное ведомство» и 23 - «Кавказские дела», в которых содержится информация о ранних страницах миссионерской деятельности православной церкви на Северном Кавказе.
Российский государственный исторический архив (РГИА) привлекает внимание фондом 1268 - «Кавказский комитет (1833 - 1881)», - где есть материал о реформировании учебной системы на Кавказе и организации должности главного инспектора учебных заведений в регионе.
В Государственном архиве Ставропольского края (ГАСК) интересны фонды 15 - «Дирекция училищ Ставропольской губернии. (1847 - 1876 гг.» и 73 — «Гимназии г. Ставрополя», - где представлены мероприятия властей в области образования и просвещения.
Фонд 71 - «Общее управление Ставропольского округа» - позволил составить картину, характеризующую позицию российской администрации по вопросам религиозной, просветительской политики.
Сведения о политике в отношении аманатов, развитии народного образования были почерпнуты в фонде 79 - «Общее управление Кавказской области».
Государственный архив Краснодарского края (ГАКК) содержит фонд 249 - «Канцелярия наказного атамана Кубанского казачьего войска (бывшая канцелярия кошевых и войсковых атаманов Черноморского казачьего войска)», - имеющий различного рода материалы о гражданской деятельности местной администрации, в частности о шагах, направленных на обеспечение религиозных потребностей населения.
Важная информация была почерпнута в фонде 250 - «Войсковая канцелярия Черноморского казачьего войска». Он содержит сведения об
устройстве Екатерино-Лебяжской пустыни, различные материалы об учебно-просветительской политике российских властей на Северо-Западном Кавказе.
Из фонда 260 - «Канцелярия начальника Черноморской береговой линии» - были взяты дела, содержащие информацию о сборе сведений о Северо-Западном Кавказе, а также деятельности учебных заведений в регионе.
Фонд 261 - «Канцелярия начальника Черноморской кордонной линии» - вызвал интерес материалами, характеризующими религиозную политику местной администрации.
Из фонда 427 - «Попечитель Кавказского учебного округа» - были взяты сведения, касающиеся устройства частных учебных заведений на Северном Кавказе.
Центральный государственный архив Кабардино-Балкарской республики (ЦГА КБР) содержит фонд 1 - «Управление начальника Кавказской линии», - в котором была обнаружена информация о службе горцев в лейб-гвардии Кавказско-горском эскадроне.
Центральный государственный архив республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А) вызвал интерес материалами, содержащимися в фонде 3 — «Канцелярия наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска (1854-1860 гг.)». Здесь содержится информация, характеризующая религиозную политику властей, в частности отношение к раскольникам и сектантам со стороны кавказской администрации.
Фонд 149 - «Владикавказское духовное училище (1836 1863 гг.)» -содержит разнообразные сведения, посвященные миссионерско-просветительской и учебной деятельности России на Северном Кавказе на примере работы Владикавказского духовного училища.
Среди опубликованных документов особо следует выделить Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК), чье 12-томное издание является самой крупной публикацией документов по истории Кавказа в
дореволюционный период. В ходе проведения исследования были использованы документы, содержащиеся в T.II, Т.VII, Т.VIII, T.IX, Т.Х, Т.ХП данного издания [33]. Документы из архива Главного управления царского наместника на Кавказе позволяют осветить ряд вопросов культурной жизни региона, миссионерской и просветительской деятельности российской администрации в крае.
Весьма важный материал содержится в Полном собрании законов Российской империи. Здесь собраны документы, анализ которых позволяет получить представление о различных аспектах северокавказской политики русского правительства, в частности об объединении под одним управлением школ Северного Кавказа и Закавказья [34].
Документы, характеризующие различные стороны государственной политики XIX века, в том числе и в области просвещения, образования и культуры на территории современных северокавказских субъектов Российской Федерации, были опубликованы в сборниках материалов, подготовленных местными специалистами [35].
Большой комплекс разносторонних документов, отражающих основные аспекты деятельности Русской Православной Церкви на Кубани в исследуемый период, содержит юбилейный сборник, подготовленный на основании материалов, содержащихся в Государственном архиве Краснодарского края и Государственном архиве Ставропольского края [36]. Он позволяет реконструировать картину отношений церкви с различными светскими учреждениями, показывает ее значение для просвещения и духовной жизни населения региона.
Особое место занимают мемуарные свидетельства лиц, побывавших на Кавказе в рассматриваемый период и оставивших описания тогдашней действительности [37].
Важным источником являются произведения русских поэтов и писателей, связанные с Кавказом [38]. Их творчество позволяет понять все тонкости и нюансы формирования культурного поля России, неотъемлемой
16 частью которого является и Северный Кавказ. Не будет преувеличением вывод о том, что без кавказских впечатлений многие их работы либо вообще не появились бы на свет, либо не достигли той глубины и реализма, каких авторам удалось добиться.
Другим, несущим существенный пласт информации источником, является изобразительное искусство [39]. Оно позволяет использовать зрительную память современников и очевидцев событий и более полно восстановить картину произошедшего.
Практическая значимость работы заключается в использовании ее материалов и выводов при написании обобщающих и конкретных работ по истории Северного Кавказа как неотъемлемой, органичной части Российского государства. Исследование может быть применено в учебно-педагогической практике как ВУЗов, так и среднеспециальных учебных заведений, школ. Оно будет полезным в широкой просветительской работе по распространению в обществе идей о позитивном взаимодействии народов нашего многонационального государства.
Положения, выносимые на защиту:
- Культурное единство народов Российского многонационального госу
дарства обеспечивало и обеспечивает его стабильность и жизнеспособ
ность.
Для органичного включения Северного Кавказа в состав Российского государства необходимо было собрать различную информацию об этом регионе и узнать культурные особенности народов его населявших. С этой целью сюда направлялись научные экспедиции, приезжали путешественники, собирали сведения военные и гражданские чиновники, служившие в крае.
Широкая российская общественность получала информацию о крае, прежде всего из произведений литературы, музыки и живописи. Благодаря произведениям российской творческой интеллигенции Северный Кавказ и
населявшие его народы становились ближе и понятнее жителям остальной части империи.
Важное значение для культурного взаимодействия имели шаги религиозных организаций. Христианское и мусульманское духовенство, оказывая большое влияние на свою паству, использовалось властями для мирного решения непростого вопроса, связанного с вооруженным противостоянием на Северном Кавказе, имевшем место в рассматриваемый период.
Светское образование давало возможность подготовить кадры местной интеллигенции, которая становилась тем связующим звеном, с помощью которого обеспечивалось духовное единство народов многонационального государства.
Апробация работы. Результаты исследования были обнародованы на международных, общероссийских и региональных конференциях: Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: Материалы Третьей международной Кубанско-Терской научно-просветительской конференции. — Армавир, 2002; Историческое регионоведение Северного Кавказа - вузу и школе: 8-я Всероссийская конференция. - Армавир, 2003; Азово-Моздокская линия на рубеже XVIII - XIX вв.: Материалы региональной научно-практической конференции. - Пятигорск, 2003; Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: Материалы Четвертой международной Кубанско-Терской конференции. - Краснодар-Армавир, 2004; История Северного Кавказа: социально-экономические, национальные и политические процессы. Симпозиум X. материалы IV Международного конгресса «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». 21-24 сентября 2004 года. - Пятигорск, 2004; Археология, этнография и краеведение Кубани: Материалы 13-й всероссийской межвузовской конференции. - Армавир-Краснодар, 2005; Социальное развитие России: состояние, проблемы, перспективы: Материалы всероссийской научно-практической конференции. Майкоп, 15-16 апреля 2005 г. -Майкоп, 2005. По теме диссертации опубликован ряд статей, вышедших в
сборниках, изданных в Пятигорске, Армавире и Краснодаре, Майкопе. Диссертация обсуждалась на кафедре социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета.
Структура исследования определяется его целью и задачами. Работа состоит из введения, двух глав, четырех параграфов, заключения, примечаний, списка использованных источников и литературы.
Изучение Северного Кавказа как один из шагов по его органичному включению в состав Российского многонационального государства
По мере политического освоения Северного Кавказа, а зачастую и предваряя его, российская наука кропотливо и настойчиво собирала сведения об этом регионе. Долгое время он оставался «землей невиданной», источником легенд и поэтических преданий. Но постепенно ситуация менялась, и Кавказ приоткрывал перед российской общественностью свои тайны.
Эпизодические упоминания о Кавказе и народах его населяющих мы находим уже в «Начальной летописи» (X век), где есть свидетельства, касающиеся жизни предков нынешних осетин и адыгов. О кавказских народах сообщали купцы и путешественники XV-XVII вв., побывавшие в этих местах и оставившие свои дневниковые заметки, содержащие разнообразную информацию. Но начало более интенсивного и систематического изучения региона выпадает на XVIII столетие, когда Россия закрепляется в предгорьях Кавказа, воздвигая цепь крепостей и укреплений Азово-Моздокской пограничной линии.
Протопоп Иоанн Болгарский, состоявший с 1777 г. начальником Северо-Кавказской миссионерской комиссии, в своем донесении епископу астраханскому и ставропольскому Антонию от 18 июля 1780 г. сообщал различные сведения, касающиеся религиозных обычаев осетин [1].
В 1781 г. горные районы Центрального Кавказа посетил подполковник фон Штедер. Помимо занятий картографированием, геологических разведок он собрал информацию об осетинских племенах. Такой интерес к осетинам был далеко не случаен. Они проживали на имеющей стратегическое значение для России территории, по которой пролегали пути в Закавказье, и потому стали объектом пристального внимания со стороны русских властей.
Возросшее внимание к Грузии как потенциальному союзнику в противоборстве с Османской Портой и Персией заставляло российское правительство искать способы сближения с грузинским царем Ираклием II, а потому пристально следило за его окружением, среди которого выделялась фигура Якоба Рейнегса. Этот человек, не лишенный авантюрной жилки, выполнял при дворе Ираклия II роль медика, руководил чеканкой монет, заведовал типографией и пороховым заводом. За щедрую плату, предложенную Г.А. Потемкиным, он с 1782 г. стал исполнять поручения российской дипломатии. В дальнейшем, перебравшись в Россию, Я. Рейнегс составил «Всеобщее историко-топографическое описание Кавказа», содержащее информацию о крае и его жителях. С работой ознакомилась Екатерина II, но к публикации этот труд не рекомендовала. Лишь в 1796 г., через три года после смерти автора, это исследование вышло на немецком языке, что затрудняло знакомство с ним широкой общественности [2].
В 1784 г. генерал-поручик Павел Сергеевич Потемкин составил «Краткое описание о кабардинских народах». Будучи начальником Моздокской линии, он в силу своих служебных обязанностей и личного интереса, имея за плечами Московский университет, сумел собрать сведения о генеалогии кабардинских князей, особенностях их быта и нравов, религиозных верованиях, отношениях высших сословий и простого народа. По мнению М.О. Косвена, работу П.С. Потемкина можно считать «первой в литературе по Кавказу специальной чисто этнографической работой» [3].
Самую различную информацию о Северном Кавказе можно почерпнуть из докладов Ивана Васильевича Гудовича, который в конце XVIII в. был управляющим Кавказской областью. Собираемая им служебная информация являлась ценным источником о регионе и давала возможность, по крайней мере, официальным кругам иметь представления о сложившейся здесь ситуации.
Выдающийся российский исследователь Кавказа Петр Григорьевич Бутков свое знакомство с краем начал шестнадцатилетним юношей, когда в 1791 г. принял участие в боевых действиях на Черноморском побережье Северо-Западного Кавказа. Затем судьба привела его в Дагестан, где П.Г. Бутков, находясь в составе войск В.А. Зубова, испытал все трудности Персидского похода. После его прекращения любознательный и грамотный офицер оставался служить на Кавказе вплоть до 1802 г., пока разногласия с новым главнокомандующим П.Д. Цициановым не заставили его уехать. Но интерес к региону П.Г. Бутков сохранил до конца своих дней, став автором труда «Материалы для ранней истории Кавказа с 1722 по 1803 г.г.», вышедшего после смерти автора. Он и «посейчас составляет для историка-кавказоведа совершенно необходимое пособие» [4]. Помимо него сохранилось множество материалов, которые автор собирал и обобщал для создания масштабного исследования, посвященного Кавказу. Так, в сферу интересов ученого входила история движения горцев под предводительством шейха Мансура, личность которого привлекала внимание не только современников событий, но и их потомков. П.Г. Бутков пытался также реконструировать древнейшую историю осетин.
Северный Кавказ в литературе, музыке и живописи
Культурное поле России невозможно представить без Северного Кавказа, особенно, если речь идет об отечественной литературе. Судьба многих «знаковых» не только для нашей страны, но и для всего мира поэтов и писателей неразрывно связана с этим краем. В.Г. Белинский писал: «...Странное дело! Кавказу как будто суждено быть колыбелью наших поэтических талантов, вдохновителем и пестуном их музы, поэтическою их родиною! Пушкин посвятил Кавказу одну из первых своих поэм - «Кавказского пленника», и одна из последних его поэм - «Галуб» тоже посвящена Кавказу; Грибоедов создал на Кавказе свое «Горе от ума»; дикая и величавая природа этой страны, кипучая жизнь и суровая поэзия ее сынов вдохновили его оскорбленное человеческое чувство на изображение апатичного, ничтожного круга Фамусовых, Скалозубовых, Загорецких, Хлестаков, Репетиловых, Молчалиных - этих карикатур на природу человеческую... И вот является новый великий талант - и Кавказ делается его по этическою родиною, пламенно любимою им; на недоступных вершинах Кавказа, венчанных вечным снегом, находит он свой Парнас; в его свирепом Тереке, в его горных потоках, в его целебных источниках находит он свой Кастильский ключ, свою Ипокрену» [1]. Критик в данном случае говорил о М.Ю. Лермонтове, но эти слова могут быть адресованы и А.А. Бестужеву-Марлинскому, и А.И. Полежаеву, и Л.Н. Толстому, и многим другим.
Русская литература позволяла прогрессивно мыслящим горцам видеть не только русского человека и Россию в целом, но и самих себя, свои особенности и исторические перспективы. Одновременно изучение кавказской темы в русской литературе значительно обогатило ее, стало важным источником для дальнейшего развития [2].
Родоначальником кавказской темы в русской литературе можно считать М.В. Ломоносова. Хотя упоминания о крае носят эпизодический характер, но сам факт возникновения интереса к этой только еще формирующейся окраине государства весьма примечателен. Автор впервые ощутил «Кавказ тесно прикосновенным к России» [3]. В 1779 г. вслед за Ломоносовым о Кавказе написал М.М. Херасков, чья поэма «Россияда», посвященная борьбе России с Казанским ханством, стала достойным финалом уходящего русского классицизма [4]. М. Херасков посчитал необходимым ввести в свое произведение и кавказский материал, ставший отражением «каких-то неизвестных пока и неясных нам впечатлений и мотивов, питаемых еще не установленными источниками. Вряд ли это должно смущать: перед читателями, в сущности, первый опыт художественного воспроизведения почти неведомого тогда в России Кавказа и его населения» [5].
В журнале «Приятное и полезное препровождение времени» в 1795 г. было опубликовано стихотворение молодого офицера Аркадия Столыпина Письмо с Кавказской Линии другу моему Г.Г.П. в Москве». Оно стало первым поэтическим произведением, повествующем о жизни русских поселенцев на Северном Кавказе, о целебной силе минеральных источников Пятигорья. Автор, восторгаясь местной жизнью, вместе с тем пишет о враждебности части горского населения, но рассматривает службу на Кавказе, как дело необходимое для блага своего Отечества. Этот «поэтический опыт Аркадия Столыпина получил общественный резонанс даже в самом факте его опубликования в популярном и широко читаемом издании, не говоря уж о семейной традиции в многочисленной и представительной «фамилии» автора. Он отразил многие элементы мировосприятия и мировоззрения той части русского общества, которая становилась питательной средой для формирования «настоящих кавказцев» из числа русских выходцев, которых вскоре описал и психологически проанализировал М.Ю. Лермонтов» [6].
Автором первого крупного произведения о Кавказе стал Василий Трофимович Нарежный. В 1801 г. он отправился служить на Кавказ, где около двух лет занимал должность мелкого чиновника в только что вошедшей в состав империи Грузии. Кавказские впечатления писателя легли в основу его романа «Черный год, или Горские князья». Созданное с географической и этнографической точностью произведение рассказывало о судьбе осетинского князя Куйтука и его приключениях, происходивших в горах Осетии, Моздоке, Кизляре, Астрахани. Существует предположение, что В.Т. Нарежный писал о реальных исторических персонажах, и в его сочинении «прекрасно передан местный колорит и правдиво отражены многие черты кавказской жизни» [7].
Религиозная политика России на Северном Кавказе
Говоря о культурном воздействии России на северокавказский регион, нельзя обойти вниманием такой вопрос, как распространение здесь христианских идей. Христианство, обладая огромным гуманистическим потенциалом и одновременно призывая к смирению, по мнению российских властей, было способно умиротворить неспокойный край, стать основой для органичного включения местных народов в состав империи. Все это предопределило большой интерес к миссионерской практике в российской политике на Северном Кавказе.
Христианская вера получила распространение на Кавказе задолго до его активной колонизации Российским государством. Византийские, грузинские, западноевропейские проповедники немало сделали для того, чтобы местные народы отреклись от своих языческих взглядов и стали христианами [1]. Однако к XVIII в. многие племена вновь вернулись к многобожию, либо уступили победному натиску ислама, который получал все более широкое распространение в горах и на равнинах Северного Кавказа. Учитывая, что главные соперницы России в регионе в лице Персии и Османской Порты были мусульманскими державами, а любая религия в те годы являлась еще и идеологией, царской власти приходилось предпринимать энергичные меры по нейтрализации подобного влияния на местные народы.
Первоначально деятельность православных миссионеров распространялась на регион из Астраханской епархии. Однако отдаленность ее от края не позволяла эффективно вести проповеди среди жителей Кавказа. Достаточно сказать, что за XVIII столетие на Тереке астраханские архиереи побывали лишь четыре раза [2]. Между тем, сюда, в значи 86
тельном количестве стекались старообрядцы, не признававшие официальной церкви. Необходимость держать регион под неусыпным контролем заставила епископов Астраханской епархии присылать в край т.н. «закащиков», своих доверенных лиц, которые наблюдали за церковной жизнью порученного им района или заказа. «Закащики» наделялись широкими полномочиями и правами, что порой становилось причиной их неоправданно жестокого поведения по отношению к пастве. Только с основанием Азово-Моздокской линии возникла возможность отказаться от подобной практики и в 1779 г. учредить в Кизляре пост благочинного, которому подчинялись 15 церквей. Это, впрочем, не решало всех проблем, т.к. на Кавказе ощущалась острая нехватка священнослужителей. Исследовавший проблему распространения христианства на Северном Кавказе митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон приводил следующие цифры: не хватало 5 священников, 7 диаконов, 9 дьячков, 14 пономарей [3]. Отсюда и огромная нагрузка на имеющихся служителей церкви, которые вынуждены были проделывать большие расстояния и подвергать свою жизнь опасности при встрече с горскими «набежчика-ми» при переезде от одной станицы к другой. Далеко не всегда соответствовал требуемому и уровень грамотности кавказского духовенства. Чтобы возглавить приход, порой было достаточно заручиться согласием со стороны местных жителей, и только в 1797 г. такая практика была запрещена указом Святейшего Синода.
Церкви на Линии удовлетворяли духовные потребности преимущественно славянского населения. Что касается распространения христианства среди горцев, то здесь огромное значение имела учрежденная в 1745 г. в Кизляре Осетинская духовная комиссия [4]. Приехавшие в Осетию миссионеры сумели привлечь на свою сторону ряд влиятельных фамилий, которые не только приняли обряд крещения, но и вызвались на свои средства возвести церкви. Впрочем, осетины весьма своеобразно понимали христианские религиозные догматы, а в их вере присутствовали все признаки синкретизма [5]. Сохранилось описание одной из церквей при р. Фиагдон, которая скорее напоминала языческое капище, нежели православный храм. «Церковь существовала здесь с незапамятных времен. Западную стену ее составляла высокая скала, покрытая громадными деревьями, прочие стены были сложены из неотесанных камней, добытых в той же скале. Отверстия для света, оставленные в стенах, для защиты от холода и дождя затягивались тонкими звериными шкурами, очищенными от шерсти. Алтарь не отделялся никакою перегородкою от остальной церкви. Пред ним лежали обугленные дрова и кости жертвенных животных. По стенам не было никаких священных изображений и икон. Только в алтаре видно было распятие Иисуса Христа грузинской работы. Снаружи по стенам церкви развешены были рога и шкуры разных животных, обитающих в кавказских горах» [6].
Как писал в 1780 г. в своем донесении начальник Осетинской духовной Комиссии протопоп Иоанн Болгарский, «в некоторых местах имеются и церкви каменные, только все древние», но они «более сходствуют на часовни, нежели на церкви». В них осетины совершают жертвоприношения, причем, по словам священника «в таком случае и препятствовать им опасно». Иоанн призывал путем убеждений прививать осетинам мысль отказаться от таких языческих обрядов, а для этого ратовал за переселение горцев на равнины [7].
Похожие диссертации на Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России : 1777-1864 гг.
