Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири: 1914-1917 гг .
1. Понятие «военного плена»: международное право и Российское законодательство 34
2. Экономическая и идеологическая политика официальных властей России в отношении военнопленных 51
3. Взаимоотношения военнопленных и сибирской общественности 73
4. Февральская революция и попытки внесения Временным правительством изменений в законодательные акты о военнопленных .84
Глава 2. Военнопленные Первой мировой войны на территории Сибири: 1918-1920 гг.
1. Положение военнопленных Первой мировой войны после заключения Брестского мирного договора 102
2. Гражданская война в России и военнопленные 114
3. Репатриация военнопленных на родину: международные акты и их выполнение 138
Заключение 165
Библиографический список 170
- Экономическая и идеологическая политика официальных властей России в отношении военнопленных
- Февральская революция и попытки внесения Временным правительством изменений в законодательные акты о военнопленных
- Гражданская война в России и военнопленные
- Репатриация военнопленных на родину: международные акты и их выполнение
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Со времени возникновения цивилизации и до середины XX века, т.е. примерно за пять с половиной тысяч лет, историками зафиксировано 14,5 тысячи больших и малых войн. Даже сегодня в мире происходят несколько десятков разного рода вооруженных конфликтов, локальных войн.
Среди минувших войн особо выделяется Первая мировая война, которая война завершила собой целую историческую эпоху. Она способствовала ликвидации на политической карте мира ряда империй и монархий и появлению новых государств. Война отличалась невиданным размахом, привела к многочисленным жертвам и к появлению такой специфической категории населения как военнопленные.
Изучение истории их появления и жизни, и связанных с этим проблем, представляет не только теоретическое, но и практическое значение.
Историография проблемы. Отечественная историография проявляла определенный интерес к тем, кто находился в России в качестве военнопленных.
В истории изучения исследуемой проблемы можно выделить несколько этапов: 1) 1920-е годы — 1-я половина 50-х гг.; 2) П-я половина 50-х - 80-е гг. XX в; 3) вторая половина 1980-х - 1990-е гг.; 4) современный период.
В советской историографии 1920-х - начала 1990-х гг. преобладающим оставался партийно-классовый подход к анализу исторического процесса.
Для исследователей современного периода характерно освобождение от политической коньюктуры, отход от однозначных оценок в рассмотрении проблем, связанных с военнопленными.
Изучая историографию проблемы военного плена, следует обратить внимание на то, что исследуемой темой занимались, прежде всего, участники событий (А.Шипек, Д.Фрид, И.Шнейдер, А. Мюллер и др.), общественные и государственные организации (Военно-историческая комиссия, Центрально-статистическое управление и другие), а так же профессиональные исследователи.
Вопросы правового регулирования положения военнопленных представлены в сборниках, которые выходили под редакциями О.И.Авербаха (1914, 1915 гг.), Н.Алексеева (1915 г.), Г.П. Альбата (1917 г.), И.Л.Овчинникова (1917 г.), Е.А.Коровиной (1924 г.).
В 1920 году Н.Жданов публикует труд «Русские военнопленные в мировой войне 1914-1918 гг.», в котором рассматривались юридические вопросы плена, изменения, внесенные Первой мировой войной в права военнопленных и сущность плена, анализировались особенности положения как русских военнопленных за время войны, так и германских и австрийских пленных в России в дореволюционный период войны.
В 20-30-е гг. предметом исследования являлась проблема участия военнопленных-интернационалистов в борьбе за советскую власть (В .Д. Вегман, А.Шипек, В.П. Гирченко).
Этот аспект в исследованиях характерен и для исследователей, работавших в 50-60-е гг. (Н.А. Попов, A.M. Лисяцкий, М.П. Хильчинко, В.Копылов, А.Х. Клеванский). Надо отметить, что названные исследователи изучали проблему в основном на общесоюзном уровне, и мало касались регионального аспекта темы.
Коллективная монография «Интернационалисты» (1967, 1971) явилась обширным трудом по истории участия военнопленных в гражданской войне в России.
В 70-80-е гг. на региональном уровне работали ученые, изучающие её с использованием материалов, отложившихся в краевых и областных
архивах и библиотеках: Д.М. Зольников, Н.С. Колмогоров, В.А. Данилов, И.А. Прядко, И.Петров.
В 80-е годы выходит сборник работ «Венгерские интернационалисты в Сибири и на Дальнем Востоке. 1917-1922 гг.», в котором ряд авторов Н.Н. Чугунов, З.Г. Карпенко, В.Т. Агалаков, Б.М. Шерешевский рассматривают вопросы интернационального движения среди военнопленных в Томске, Кузбассе, Иркутской области, Дальнем Востоке.
С середины 80-х появляются работы, связанные с общегуманитарными сторонами проблемы военнопленных.
В Красноярске в этот период, в частности, к исследованию проблемы военнопленных в Сибири приступает О.Ф.Гордеев. Он исследует вопросы правового обеспечения жизнедеятельности военнопленных, социального и бытового их состояния, например в своем труде «Военнопленные Первой мировой войны в Сибири (август 1914 - февраль 1917 гг.)» (2002).
В настоящее время с позиции краеведения военнопленными Первой мировой войны занимаются Д. М. Зверева, А.С. Вдовин, СЛ. Шеффер.
В 90-е годы в постсоветской историографии проблемами плена начинают интересоваться исследователи, изучающие данную тему с гуманистических, цивилизационных позиций (Л.Г.Ивашов, А.С.Емелин).
Вопросы использования военноплешіьгх противника * в идеологических целях стран Антанты в годы Первой мировой войны поднимает в своем труде А.В.Рявкин. Социально-психологические отношения между участниками военных конфликтов, рассматривает С.Н.Васильева, Е.С. Сенявская,.
Основываясь на документах фондов сибирских областных архивов, Н.В. Греков в своей статье «Германские и австрийские пленные в Сибири (1914 — 1917 гг.)» рассматривает вопросы, связанные с размещением пленных в лагерях Сибири, с обеспечением их медицинской помощью и т.п.
А.И.Сыч исследует социально-психологические последствия Первой мировой войны. Э.Е.Абдрашитов останавливается на общих вопросах об отношении властей и общественности к военнопленным в дореволюционной России и СССР в первой половине XX века.
Условия содержания интернированных граждан неприятельских стран изучает в своих работах С.Г. Нелипович.
Тему взаимоотношения местного населения и военнопленных рассматривают Ю.А. Иванов, Д. Люкшин.
С.А.Солнцева одна из исследователей, пытающихся осветить и проанализировать положение военнопленных, руководствуясь принципами объективизма, в период с февраля по октябрь 1917 года.
Проблема военнопленных Первой мировой войны была и есть предметом исследования зарубежных ученых.
Одним из первых трудов, где речь велась о военнопленных, оказавшихся в России вообще и лагерях Сибири в частности, был труд Э. Бреидстрем (1920). В последующие годы, особенно после Второй мировой войны, к изучению положения своих соотечественников в плену обращаются итальянские историки, основывавшиеся на методах социальной истории. Например, М.Росси в работе «Пленники царя: итальянские солдаты австро-венгерской армии в лагерях России (1914 -1918)» считает, что военнопленных «использовали и до сих пор используют как источник информации и орудие политического давления».
В последнее время вышли из печати труды немецких историков. Так Р.Нахтигаль в своем труде «Военный плен на Восточном фронте в 1914-1918 гг.» говорит о том, что изучение структуры военного плена должно быть связано с событиями в России.
В целом, невзирая на кажущуюся многочисленность публикаций по проблемам военнопленных Первой мировой войны, в России вообще и в Сибири в частности, остается немало белых пятен, которые предстоит
ликвидировать. К тому же практически нет единого комплексного исследования, касающегося военнопленных в Сибирском регионе.
Цели и задачи диссертационного исследования: провести комплексное всестороннее исследование историко-правовых, политических и гуманитарных аспектов положения военнопленных Центральных держав в Сибири.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- проанализировать международные правовые акты, относящиеся к
военнопленным и их соблюдение правительственными кругами в центре и
на местах;
осветить положение военнопленных, условия их содержания в лагерях Сибири;
показать отношение к военнопленным со стороны официальных властей и общества;
проанализировать изменения в мировоззрении военнопленных, вызванные воздействием чуждой им среды обитания, психологией, условиями плена;
- рассмотреть проблему репатриации, показать сложный переговорный
процесс на этом направлении, выявить конкретные мероприятия властей,
направленные на скорейшее возвращение военнопленных на родину.
Объектом исследования является социально-экономическое и политическое положение военнопленных Первой мировой войны, размещенных в военных округах Сибири.
Предмет исследования: политика властей, связанная с нахождением военнопленных на территории Сибири. В круг аспектов проводимой политики в отношении военнопленных входят вопросы, касающиеся их состояния (численный и этнический состав, размещение и условия содержания, использование труда военнопленных), отношения
официальных властей и общественности к военнопленным, процесса репатриации военнопленных на родину.
Территориальные рамки исследования определены в основном пределами Омского и Иркутского военных округов.
Иногда автору приходилось прибегать к привлечению материалов, относящихся к другим регионам. Так, для полноты исследования положения военнопленных изучались и политические процессы, происходившие в Центральной России (революционные события 1917 года в Петрограде и Москве, политика советского правительства и т.п.).
Хронологические рамки данной работы - определены августом 1914 года (начало Первой мировой войны), когда первые эшелоны с военнопленными прибыли в Сибирь, следовательно, возник целый комплекс вопросов, связанных с организацией их размещения, по 1920-е гг. (легитимная политика советского правительства в отношении военнопленных империалистической войны) — начало реального процесса репатриации военнопленных.
Методологическая и теоретическая основа диссертации. В диссертационной работе использованы уже выработанные отечественной и зарубежной наукой принципы, связанные с органичным соединением формационного и цивилизационного подходов, возможной альтернативности в историческом процессе, приоритеты общечеловеческих ценностей и т.д.
В качестве общенаучных методов были использованы аналитический, индуктивный и дедуктивный методы, а также метод описания. В некоторых случаях при описании событий или явлений использовался прием иллюстрирования. Анализируя проекты и документы правительства, автор иногда осуществлял прогнозирование, используя метод научного моделирования. Кроме этого, одним из наиболее используемых общенаучных методов явился метод обобщения.
Специальные методы исторической науки и других наук включают в себя комплекс таких приемов и способов, как генетический и сравнительный методы, методы историзма, сравнительного анализа и статистических исследований.
Источниковая база диссертации. Основой для написания диссертации стал разнообразный и обширный круг источников, в значительной степени впервые вводимых в научный оборот. Их условно можно разделить на несколько групп.
К первой группе относятся международные договоры и внутригосударственные акты, касающиеся военнопленных.
В эту же группу источников входят и межгосударственные договоры Германии, Австро-Венгрии, Болгарии, Турции и России и их правопреемников, касающиеся проблем репатриации военнопленных.
Вторая группа — статистические сборники, в которых обобщен большой статистический материал, показывающий гигантский размах войны и её страшные социальные и гуманитарные последствия.
К третьей группе источников можно отнести сборники документов, где представлены материалы о деятельности партийных и советских органов, иностранных групп РКП/б/, газеты и листовки, издававшиеся организациями иностранных интернационалистов в 1917-1922 гг. в ряде районов России; военно-оперативные документы органов высшего командования и отдельных частей и подразделений Красной Армии, а также белогвардейского движения.
Четвертая группа источников — это документы и материалы, содержащиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Государственном архиве Красноярского Края (ГАКК), Государственном архиве Омской области (ГАОО).
Основную массу использованных документов составила текущая делопроизводственная документация, переписка центральных,
региональных и местных органов власти по вопросам создания, организации и функционирования правомочного органа по делам пленных. Эти материалы отложились в центральном архиве. Здесь же хранятся документы, отражающие организацию и условия содержания, права и обязанности военнопленных Первой мировой войны на территории России, информацию об организации обмена пленными в соответствии с международными договорами, заключенными Россией после выхода её из мировой войны, дело постановки и урегулирования эвакуации пленных на родину.
Пятой группой, ценных используемых источников в данной работе, является периодическая печать. Сравнение материалов, почерпнутых из периодики тех лет исследуемого периода с другими источниками помогло установить точность фактов и дать верную оценку отдельным явлениям. Введение их в научный оборот позволяет глубже понять суть происходивших тогда событий, ярче увидеть судьбу военнопленных.
Использование назвашіьіх источников вместе со сравнительным изучением научной литературы позволили диссертанту, на его взгляд, создать комплексное исследование обозначенных в диссертации проблем.
Научная новизна. Автор стремится к комплексному исследованию, имея в виду социальную, политическую, эмоционально-психологичекую и другие стороны пребывания военнопленных в Сибири.
Научная новизна исследования состоит в попытке восполнить пробелы, связанные с такими вопросами как отношение политических партий к военноплеїшьім, взаимоотношения, складывавшиеся между военнопленными и общественностью мест, где были размещены лагеря военнопленных, и другие вопросы, возникавшие в ходе изучения истории военного плена.
Новизна работы также состоит во введении в научный оборот новых исторических источников, которые ранее не подвергались исследованию по
причине ограниченности доступа к ним. Это относится к целому ряду документов, хранящихся в фондах Государственного архива Российской Федерации, Государственных архивов Красноярского края и Омской области.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использовать результаты исследования в качестве материала для изучения более общих проблем истории военного плена. Положения диссертационного исследования могут служить также материалами для преподавания исторических дисциплин и спецкурсов по истории Сибири, истории военного плена, истории международных отношений, истории войн и локальных конфликтов.
Апробация темы исследования. Основные положения диссертации опубликованы автором в ряде научных статей.
Исследование по теме поддержано в рамках проектов Красноярского краевого фонда науки.
Структура диссертации определяется целью работы, последовательностью решения задач и состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения, списка источников и литературы. Общий объем диссертации 11,6 п.л.
Экономическая и идеологическая политика официальных властей России в отношении военнопленных
Точных сведений о численности военнопленных, находящихся в России в период Первой мировой войны, нет. Однако, сопоставляя различные имеющиеся данные, содержащиеся в источниках и исторической литературе129, можно предположить, что в годы войны в России оказалось 2-2,5 млн. военнопленных солдат и офицеров армий Центральных держав. Из них 160-180 тыс. человек были солдатами и офицерами германской армии, 1,6-2,1 млн. - австро-венгерской и около 50 тыс. турецкой и болгарской.
В комментариях к таблицам сборника «Россия в мировой войне в 1914-1918 гг. (в цифрах)» есть объяснения приведенным фактам: «Сведения получены в результате частичной обработки карточного материала...»131. При работе с архивами данного ведомства автору диссертации удалось выяснить, что Статистический отдел Центропленбежа использовал данные только одного Московского распределительного пункта, не учитывавшего потока незарегистрированных пленных.132 Таким образом, несовершенная система регистрации пленных в России и приводит к такому расхождению в численности военнопленных.
Согласно «Положению о военнопленных» функции регистрации вражеских военнопленных на территории России были возложены на Иностранный отдел Центрального справочного бюро, организованного при Главном управлении Российского общества Красного Креста. Согласно 19-му и 20-му параграфам этого документа133, все военные и правительственные учреждения, располагавшие сведениями относительно водворения, перемещения, обмена, побега, поступления в госпиталь и смерти военнопленных, должны были направлять их в Центральное справочное бюро. Эти сведения заносились на карточки пленных, содержащие все данные, необходимые для установления личности военнопленного.
Регистрация сведений по карточной системе устанавливалась в трех инстанциях. Центральной регистрацией военнопленных занималось ГУГШ и Центральное справочное бюро о военнопленных. Помимо этого существовала районная регистрация военнопленных, состоящих в ведение фронтового начальства. Данную регистрацию осуществляли в штабах фронтов. И, наконец, местной регистрацией военнопленных, состоящих в ведении фронтового начальства, находящихся в рабочих батальонах, ротах и командах военнопленных, в частях, учреждениях и лечебных заведениях, в пунктах водворения, в ведении разных ведомств на работах, занимались учреждения и организации, в которых находились военнопленные,
Помимо этого в местных и районных органах устанавливалась система регистрации, состоящая из двух уровней. Первая состояла из карточек, заведенных в органах и учреждениях, в которых состояли военнопленные. На этих карточках отмечались: фамилия военнопленного в русском её написании на купоне регистрационной карточки; его номер, его чин или звание и государство, к армии которого он принадлежит, а также точно обозначается место его купона во второй системе регистрации и время его поступления. На данной карточке оставалось свободное место для того, чтобы во второй системе регистрации учреждения (или органа) можно было отметить перемещение военнопленного в пределах, подведомственных данному учреждению, и время этого перемещения, а так же занести информацию о месте, куда выбыл военнопленный из ведения учреждения или органа. Карточки должны были располагаться в штабах военных округов - по алфавиту, в учреждениях - по армиям государств, причем солдатские карточки отдельно от офицерских. При обмене или эвакуации военнопленных по окончании войны карточки местных учреждений следуют с военнопленными на их родину, а карточки районных учреждений должны были оставаться в штабах тех округов, из которых военнопленные были эвакуированы1 .
Однако, несмотря на законодательную оговоренность, фактически правильная регистрация пленных в России не велась. Во-первых, потому что в условиях военной сумятицы учреждения, занимавшиеся размещением и отправлением военнопленных в глубь страны, нередко отказывались от передачи соответствующих сведений органам учета. Во-вторых, зачастую партии пленных без регистрации направлялись в места водворения, где она далеко не всегда была налажена вследствие отсутствия переводчиков. В-третьих, учет военнопленных осложнялся и тем, что в местах водворения они долго не задерживались и передвигались из одного лагеря в другой или рассылались на работы по всей стране.
При таких условиях регистрация военнопленных в России не соответствовала требованиям, предъявлявшимся ко всем воевавшим государствам Гаагской конвенцией. Отсутствие правильной регистрации делало невозможным и точный учет военнопленных со стороны правительственных учреждений. Помимо Справочного бюро учетом занимались делопроизводство Генерального штаба, Штаб Московского военного округа, чем и объясняются неполные сведения, сообщаемые этими организациями о количестве пленных.
Осенью 1917 году Временное правительство задумало произвести перепись военнопленных, обосновывая это тем, что «существующая у нас числовая система учета военнопленных на основании данных Штабов военных округов внутреннего района государства не дает в настоящее время достаточно точных данных об общей численности военнопленных и распределении их по территории России, а также данных, необходимых для возможного рационального использования около 2-миллионной массы военнопленных, как весьма крупной рабочей силы государства»135. И далее дается объяснение того, что «принятая с начала войны система оказалась несоответствующей вследствие назначения части поступивших военнопленных непосредственно на работы, без предварительного прохождения через пункты водворения, а также получившейся сложности этого учета, вследствие назначения военнопленных на работы разных ведомств и общественных организаций, вне пределов округов, в которых они состоят на учете» .
Февральская революция и попытки внесения Временным правительством изменений в законодательные акты о военнопленных
В феврале 1917 года в России произошла буржуазно-демократическая революция. Установление двоевластия - Временного правительства и Петроградского Совета - явилось главным своеобразием политической ситуации в стране после свержения самодержавия. Следует отметить характерную особенность законодательной деятельности Временного правительства. Юридически выверенные акты страдали одним большим недостатком - они слабо учитывали политическую ситуацию в стране, весьма бурную и быстро меняющуюся. К тому же, одну из своих главных задач Временное правительство связывало с продолжением войны, что делало его крайне непопулярным в глазах широких народных масс. Это не могло не создать условий для политической активизации военнопленных, оказавшихся в России в годы войны, для более тесного сближения их с народом и постепенного превращения их из пассивного объекта, в активных участников революционных событий. Из многих концов России в ставку русской армии приходили вести о том, что в Омске, Томске, Екатеринбурге, Туле, Орле, Харькове, Нижнем Новгороде, Кашире и в других городах военнопленные, работавшие вне лагерей, примыкали к рабочим и революционным солдатам229.
Широким массам военнопленных, находившимся в Туркестане, Сибири, на Дальнем Востоке, в обстановке первых послереволюционных месяцев оказалось в значительной мере трудно разобраться в сложных взаимоотношениях партий. Этому мешало, пожалуй, не столько отсутствие связей, сколько слабое знание русского языка. Положение усугублялось тем, что на местах большевики и меньшевики, кадеты и эсеры нередко ещё действовали сообща.
В многочисленных письмах, телеграммах, резолюциях, адресованных в правительственные учреждения и Советы, военнопленные, приветствуя революцию, требовали улучшения своего материального положения, предоставления им гражданских и политических прав. В первые месяцы после Февраля положение военнопленных значительно улучшилось. Был облегчен режим концентрационного лагеря, освобождены из тюрем многие военнопленные, ранее арестованные царскими властями за политическую деятельность .
Во многих городах военнопленные получили возможность свободно выходить за территорию лагеря, ходить без конвоя по улицам. Общее стремление российского народа к миру вселяло в военнопленных надежду на скорое заключение перемирия между Россией и центральными державами, а это значило, что не за горами и их возвращение на родину.
Некоторым военнопленным предоставлены были исключительные льготы. Так, например, известному социал-демократу оборонцу Отто Бауэру (впоследствии он стал государственным секретарем министерства иностранных дел в коалиционном правительстве Австрийской республики), который находился в Иркутском концентрационном лагере, было разрешено выехать в Петроград, а оттуда на родину; большевику Бела Куну, отбывавшему плен в Томском концентрационном лагере, было разрешено поселиться на частной квартире, а затем выехать в Петроград для партийной работы .
Первой крупной политической акцией, в которой приняли участие многие военнопленные, было празднование 1 мая 1917 года. По всей стране прошли демонстрации под знаком пролетарской солидарности. Их участники протестовали против политики Временного правительства, направленной на продолжение войны. На многих транспарантах был лозунг «Вся власть Советам!».
В предшествовавшие дни по вопросу участия пленных в первомайской демонстрации шла острая борьба между Временным правительством и представителями рабочих. Военный министр А.И. Гучков категорически запрещал создание каких-либо политических организаций военнопленных, в том числе их вступление в профсоюзы и свободу собраний232.
Большие группы военнопленных различных национальностей, в том числе венгры, участвовали в первомайских демонстрациях не только в уральских промышленных центрах, но и в Москве, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Одессе, Иваново-Вознесенске, Орехово-Зуеве, Томске, Красноярске, Иркутске, Чите, Ново-Николаевске, Ачинске, Никольск- Уссурийске и других городах .
Весной и летом 1917 г. периодическая печать не скупилась на гневные слова по поводу страданий военнопленных при царизме, одновременно стремясь утвердить убеждение, что происшедшая революция в корне изменит правовое положение военнопленных и чуть ли не превратит их в «свободных граждан свободной России». Как указывала A.M. КоллонтаЙ в одной из своих статей в газете «Правда» 3(16) июня 1917 года: «Бюро ЦК РСДРП(б) уже в конце марта 1917 года предложило Исполкому Петроградского Совета расследовать положение военнопленных и облегчить их участь».
Гражданская война в России и военнопленные
После подписания Брестского мира Россия в одностороннем порядке вышла из войны и тем самым поставила себя вне рамок международных переговоров, вопросов войны и мира. К этому времени, и сама Россия была разделена на целый ряд временных государственных образований со своими политическими, социальными и иными установками, в том числе и в отношении военнопленных.
Вследствие складывающихся обстоятельств внутри России развернулась острая политическая борьба, в которой, с одной стороны, выступали революционные силы, с другой, - антиреволюционно настроенные граждане, теперь уже Советской России. Напряжение переросло в гражданскую войну, с привлечением иностранной военной силы, что отодвинуло возвращение домой военнопленных.
Использование военнопленных как решающей силы в противоборстве двух разных идеологических правительственных блоков является неизученным вопросом военного плена Первой мировой войны.
Положение военнопленных в России во время гражданской войны следует рассматривать в двух аспектах: первый - включение военнопленных в ряды Красной Армии, формирование военнопленными собственных интернациональных отрядов для оказания помощи красногвардейцам; второй - военнопленные в составе армий контрреволюционных правительств. Сознательно и настойчиво разжигалась вражда между славянами, с одной стороны, немцами, австрийцами и венграми — с другой. В то же время чехи противопоставлялись словакам, поляки — украинцам и т. п.315.
Летом 1917 года под давлением стран Центрального блока был распространен слух о том, что «военнопленные организуются для захвата сибирской магистрали. Для убедительности военное ведомство разослало в секретном порядке каждой гражданской губернской власти копии разработанного германским генштабом захвата сибирской магистрали»316. Это было сделано для того, чтобы Временное правительство ещё более ужесточило надзор за военнопленными, среди которых работали большевики, пропагандируя идеи социалистической революции.
Данный вымысел был усилен после установления в России советской власти. В газете «Власть Народа» за 22 марта 1918 года помещена статья под заголовком «Угроза со стороны военнопленных», в которой «японский военный министр заявил, что по имеющимся у него сведениям, 150000 германских военнопленных, находящихся в Сибири, делают всё возможное, чтобы получить оружие. Они смогут сформировать 100-тысячную армию». И далее: «Державы согласия должны во что бы то ни стало поддержать отряд Семенова в Манчжурии и его единомышленников во Владивостоке и Благовещенске и принять меры к устранению германской опасности в Сибири» .
Анализируя заявление японского военного министра, нельзя забывать о том, что в это время начали свое продвижение, следуя на восток, по транссибирской магистрали чешские подразделения.
В 1918 г. в России в плену находилось около 200 тыс. чехословаков. Ещё" при царском правительстве из этих военнопленных был сформирован 50-тысчный легион для участия в боевых действиях на Восточном фронте. Согласно Брестскому договору легион следовало разоружить. Легионеры стали считать большевиков предателями, хотя часть из них сочувственно относилась к Советам. Когда корпус был вытеснен с Украины немцами, советское правительство, выполняя обязательства перед Германией, согласилось пропустить эшелоны чехословацкого корпуса, которые являлись союзными войсками держав Согласия, через свою территорию до Владивостока.
31 марта в газете «Власть народа» была помещена статья майора В. Драйзделя, американского военного агента специальной американской комиссии, в которой говорилось о том, что «он (майор - Г.А.) проехал вдоль всей сибирской магистрали и констатирует, что непосредственной опасности захвата железной дороги вооруженными пленными совсем нет, а пленные находятся под строгим надзором. В Иркутской губернии имеются вооруженные пленные венгры, но они уже все перешли в русское подданство и даже участвуют в операциях против есаула Семенова. Часть из них левые социал-революционеры, а часть - большевики. Это убежденные интернационалисты, которые ещё в начале войны отказались сражаться и отдали себя в руки русских властей. Так как они не могут вернуться в Австрию, то они решили разделить с русскими социалистами их судьбу» . Таким образом, передавалась информация через периодическую печать о безопасном продвижении чехословацких войск по железнодорожному полотну.
Тем не мене, для стран Антанты нужны были факты для обоснования своей интервенции на территорию России. В фондах ГАКК мы обнаруживаем этому подтверждение: «.. .среди аргументов, приводившихся в защиту необходимости отправки войск в Сибирь, наибольшее значение имело утверждение, что Советы выпустили всех германских и австрийских военнопленных, находившихся в лагерях Сибири, и что эти военнопленные организуются в воинские части с целью захватить сначала военные склады во Владивостоке, а затем и Сибирскую железную дорогу» . «... Уеберт, представитель Американского Красного Креста в Москве, и Хикс, капитан Британской Армии, отправились из Москвы на Дальний Восток для обследования лагерей военнопленных... Они убедились, что с этой стороны опасности нет, о чем и информируют свои правительства»320. Несмотря на это, пропаганда о военнопленных продолжалась.
В это время в Пензе представители Совета народных комиссаров и чехословацкого корпуса подписали соглашение, в котором гарантировалась беспрепятственная отправка чешских подразделений от Пензы к Владивостоку. Статус корпуса определялся следующим образом: «...чехословаки продвигаются не как боевые единицы, а как группа свободных граждан, берущих с собой известное количество оружия для своей самозащиты от покушений со стороны контрреволюционеров... Совет народных комиссаров готов оказать им всякое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности...»321. На следующий день, 27 марта, в приказе по корпусу (№ 35) определялся порядок использования этого «известного количества оружия»: «В каждом эшелоне оставить для собственной охраны вооруженную роту численностью в 168 человек, включая унтер-офицеров, и один пулемет, на каждую винтовку 3000, на пулемет 1200 зарядов. Все остальные винтовки и пулеметы, все орудия, должны быть сданы русскому правительству...»322 Условия подписанного договора были практически полностью выполнены. Корпус сдал оружие, за исключением арьергардных 1 -го имени Яна Гуса, 4-го и 1-го запасного полков (они не проезжали через Пензу до 28 мая -дня выступления Пензенской группы). Однако в течение апреля - начала мая 1918 года взаимоотношения между советской властью и чехословаками быстро ухудшались. Чехословацкий корпус оказался заложником «большой политики», международных альянсов России, Франции и Германии323. Оставляя чехословакам оружие, советское правительство не имело информации о процессах, происходивших вдали от Центра. 2 апреля ЦИК Советов Сибири категорически отверг претензии Антанты «о массовом вооружении военнопленных» и заявил в специальном меморандуме, что «вооружаются исключительно социалисты-интернационалисты, враги империализма. Вооружение было предпринято во время начала немецкого вторжения в Россию. Прекращение военных действий с Германией, имеющее место в настоящее время, позволило использовать эти крепкие социалистические отряды для защиты рабочей республики против покушений со стороны контрреволюционеров внутри страны...» .
Репатриация военнопленных на родину: международные акты и их выполнение
Проблема репатриации, возвращения на родину военнопленных является одной из важнейших при изучении и воссоздании полной и объективной картины военного плена Первой мировой войны. В международном праве, регламентировавшем юридическое и материальное положение военнопленных, проблема возвращения их на родину была напрямую связана с понятием «прекращение состояния военного плена», т.е. репатриация пленных должна была производиться в «возможно близкий срок по заключению мира» . Однако выделялись некоторые категории пленных, репатриация или интернирование в нейтральные страны которых могли быть произведены до заключения мира. Категорию эту составляли больные и раненные пленные, «здоровье коих допускало их отправку на родину». Но вследствие экономических и политических особенностей военного времени группы военнопленных, подлежащих обмену, были малочисленны, а сами обмены проводились крайне нерегулярно. Вот что сообщала газета «Наш век»: «В Петроград прибыли с разных концов России и Сибири 395 австро-венгерских офицеров и около 40 солдат, подлежащих отправлению на родину, как негодные к несению военной службы.... Все военнопленные отправляются на родину, согласно постановлению комиссии русских врачей» .
Переговоры России и Центральных держав о взаимном обмене инвалидами начались в декабре 1917 г., после подписания между ними соглашения о перемирии, в тексте которого было указано, что «договаривающиеся стороны немедленно принимают все возможные меры для улучшения положения военнопленных обеих сторон» . Для практического осуществления этого положения в Петрограде было созвано совещание представителей воюющих держав. Помимо вопросов улучшения содержания пленных, на нем обсуждался вопрос об обмене инвалидами и некоторыми категориями «цивильно-пленных». В результате работы совещания были выработаны подробные правила обмена вышеуказанных лиц. Позже эти правила были закреплены в подписанном Россией, Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией соглашении. Согласно этому соглашению, обмену подлежали «все больные и раненые без различия чина и служебного положения, состояние которых делало их негодными ко всякой воинской службе или навсегда, или в продолжение шести месяцев». Отмечалось также, что обмену подлежали даже пленные, «находившиеся под следствием, за исключением случаев совершения предумышленного убийства».
В соглашении указывались «повреждения или болезни, на основании которых военнопленные подлежали возвращению на родину, во всяком случае: потеря одной конечности; потеря способности пользоваться ею; паралич; повреждения спинного мозга; потеря одного глаза или потеря зрения на один глаз (для России и Австро-Венгрии); отсутствие или потеря зрения на одном глазу при понижении зрения на втором (для России и Германии); огнестрельные ранения грудной клетки, брюшной полости и таза; психические заболевания, неврастения, внутренние болезни, которые невозможно вылечить в течение шести месяцев».
В ст. 2а, регламентировавшей обмен инвалидами между Россией и Австро-Венгрией, отмечалось, что «возвращению на родину подлежали все военнопленные старше 55 лет и находившиеся в плену более шести месяцев». Для медицинского освидетельствования пленных создавались специальные внутренние комиссии, а для решения спорных вопросов -смешанные комиссии, состоящие из двух врачей государства пленения и двух врачей из нейтральных стран. Решено было создать две такие комиссии на территории Австро-Венгрии и Германии и шесть на территории России. Комиссиям предоставлялось право свободного посещения военнопленных в местах их нахождения. Порядок отправления инвалидов из мест нахождения на родину определялся, во-первых, тяжестью заболевания; во-вторых, возрастом; в-третьих, продолжительностью плена. Обмен больных и раненых пленных должен был производиться через Швецию, по Балтийскому, Черному морям и по Дунаю. Все расходы по перевозке пленных от места их нахождения до границы, включая продовольствие, обеспечение санитарным материалом, одеждой, предоставление врачей-сопровождающих и санитарных поездов, брало на себя государство пленения. Соглашением устанавливались подробные правила, касающиеся провоза багажа и денег, возвращавшимися на родину пленными. Согласно ст.9 «из личного имущества пленных ничего не могло быть задержано, за исключением следующих предметов, с сохранением на них права собственности: золотых и серебряных монет общей стоимостью выше 1 рубля, 2 марок и 2 крон, оружия, предметов военного снаряжения, фотографических аппаратов, необделанных драгоценностей и меха». Провоз денег более указанной суммы разрешался пленным, имевшим трех детей или неспособным к дальнейшему труду.
Общий вес багажа не должен был превышать для офицеров 50 кг, для солдат - 25 кг. Соглашение обязывало договаривающиеся стороны приступить к отправлению транспортов с военнопленными немедленно, после его заключения, т.е. с февраля 1918 г. В целом, после заключения данного соглашения наступила некоторая активизация в процессе взаимного обмена больными и раненными пленными. Что касается возвращения на родину здоровых пленных, то начало межгосударственным переговорам, регламентирующим процесс их репатриации, было положено подписанием в марте 1918 г. Брестского мирного договора, статья VIII которого гласила, что военнопленные обеих сторон будут отпущены на родину. Урегулирование связанных с этим вопросов должно было стать предметом «особых договоров», заключение которых предусматривалось между Россией и каждым из Центральных государств в отдельности. В дополнительном договоре России и Германии вопросу о военнопленных была посвящена ст. 17 главы V, согласно которой репатриации подлежали военнопленные, не пожелавшие остаться в пределах государства пленения или выехать в другую страну. В статье отмечалась также необходимость проведения дальнейшего обмена пленными, непригодными к несению военной службы «наивозможно быстрее».
Об обмене и сроках обмена здоровыми пленными государства должны были договориться в новых соглашениях. Для установления времени обмена, его деталей, в «особенности способа и порядка отправления пленных на родину, а также для наблюдения за проведением принятых соглашений» на территории России учреждались комиссии из четырех представителей от каждой стороны.
