Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы исследования новозаветных репрезентаций в романе Ф.М. Достоевского «братья Карамазовы» 11
1.1. Лингвориторический конструкт «литературная личность» и феномен интертекстуальности как теоретические основы анализа творческого портрета Ф.М. Достоевского и репрезентаций Нового Завета в тексте романа «Братья Карамазовы» 11
1.2. Философско-мировоззренческие аспекты речемыслительного процесса в творчестве Ф.М. Достоевского как литературной личности. Новый Завет в художественном творчестве писателя в интерпретации критиков 37
1.3. Текст как объект филологического анализа: лингвистический, психолингвистический, стилистический и другие аспекты. Литературоведческие параметры текста романа «Братья Карамазовы» 57
ГЛАВА 2. Лингвориторическая систематизация репрезентаций нового завета в романе «братья Карамазовы» 77
2.1. Инвентивные функции репрезентаций Нового Завета в тексте рома на Ф.М. Достоевского 77
2.2. Диспозитивные функции новозаветных репрезентаций в романе «Братья Карамазовы» 92
2.3. Элокутивные функции репрезентаций Нового Завета в романе... 107
Заключение 125
Библиография 133
Приложение. Перечень репрезентаций Нового завета в тексте романа «Братья Карамазовы» 151
- Лингвориторический конструкт «литературная личность» и феномен интертекстуальности как теоретические основы анализа творческого портрета Ф.М. Достоевского и репрезентаций Нового Завета в тексте романа «Братья Карамазовы»
- Текст как объект филологического анализа: лингвистический, психолингвистический, стилистический и другие аспекты. Литературоведческие параметры текста романа «Братья Карамазовы»
- Инвентивные функции репрезентаций Нового Завета в тексте рома на Ф.М. Достоевского
- Диспозитивные функции новозаветных репрезентаций в романе «Братья Карамазовы»
Введение к работе
Актуальность проблемы исследования в социокультурном плане обусловлена переходным этапом развития российского общества, который отмечен поисками идейно-нравственных, этических, духовных ориентиров в новых социально-политических условиях, приобщением к православию значительных масс людей, в том числе молодежи. По справедливому замечанию Е.Б. Яковенко, «Библия, находясь в центре внимания многих дисциплин, открывает широкое поле и для лингвистических исследований» [Яковенко, 2007, с. 19]. При этом «до последнего времени библеистика оставалась вне когнитивных исследований. Это, впрочем, неудивительно, если учесть сравнительно молодой возраст самой когнитивистики, с одной стороны, и использование в библеистике традиционных методов анализа текста, с другой стороны. Тем не менее поиск языковых средств выражения важнейших библейских понятий представляет большой интерес, особенно если речь идет о понятиях, составляющих неотъемлемую часть сознания носителей языка» [Там же, с. 14]. В связи с этим особенно важен избранный аспект исследования текста романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»: функционирование в нем того специфического содержательно-композиционно-языкового пласта, который образуют репрезентации Нового Завета (НЗ).
Интертекстуальность произведений Ф.М. Достоевского является весьма актуальной научной проблемой, которая изучается в следующих направлениях: в «констатирующем», т.е. указывающем «адреса» непосредственно цитируемых Достоевским евангельских текстов и описывающем их переклички с его литературными сюжетами, и «дешифрующем», нацеленным на обнаружение и «расшифровку» скрыто, в «подтексте» присутствующих евангельских образов и фрагментов [См.: Тарасов, www.pravoslavie.ru /jurnal/culture/dostoevskij-evangelie.htm]. Н.Г. Михновец констатирует: «Библейское слово, проступающее через литературные опосредования, в произведениях Достоевского звучит внутренне убедительно и авторитетно ... . Устойчивость сакрального прецедентного текста в творчестве писателя обеспечивалась постепенным расширением библейского и богослужебного контекста. В творческом наследии Достоевского сакральное прецедентное произведение активно вступало в семантические связи и с другими произведениями» [Михновец, 2007, с. 9].
Научная актуальность диссертации обеспечивается лингвориториче-ским (ЛР) интегративным подходом, в свете которого автор рассматривается как литературная личность, а текст романа - как продукт реализации универсального идеоречевого цикла «от мысли к слову» (инвенция - изобретение, диспозиция - расположение, элокуция - языковое оформление), репрезентирующий особенности интегральной ЛР компетенции литературной личности. Таким образом, значимость темы диссертационного исследования определяется его идейно-нравственным, интегративным научным, а также прикладным образовательным потенциалом - возможностью привнести новые аспекты в методическую интерпретацию романа в процессе обзорного ознакомления с ним в старших классах средней школы, внести тем самым вклад в становление языковой личности обучающегося.
Объект исследования - роман «Братья Карамазовы» как итоговое в мировоззренческом плане произведение Ф.М. Достоевского, предмет - лин-гвориторические функции репрезентаций Нового Завета в тексте романа.
Цель исследования - в контексте своеобразия Ф.М. Достоевского как православной литературной личности выявить лингвориторические функции новозаветных репрезентаций в тексте романа с позиций теории интертекстуальности. Данная цель обусловила следующие задачи:
1) рассмотреть специфику изучения литературной личности и художественного дискурса в ЛР парадигме; проанализировать взгляды философов и литературоведов на литературную личность Ф.М. Достоевского, место и роль НЗ в его личном мировоззрении и художественных текстах;
2) охарактеризовать теоретические основы феномена интертекстуальности, акцентировать специфику Библии и Нового завета как прецедентных текстов глобального общечеловеческого масштаба;
3) выявить методом сплошной выборки репрезентации НЗ в тексте романа «Братья Карамазовы», классифицировать, проанализировать их функции в плане раскрытия содержания, композиционного построения, языковой специфики романа с ЛР позиций;
4) интерпретировать результаты исследования в образовательно- прикладном аспекте.
Гипотеза исследования: в связи с мировоззренческой доминантой Ф.М. Достоевского как глубоко верующего православного писателя новозаветные репрезентации выступают идеологическим ядром текста романа «Братья Карамазовы», детерминируют его содержательно-композиционный каркас и языковое своеобразие, так что совокупность данных репрезентаций можно рассматривать как своего рода «текст в тексте» (Ю.М. Лотман), а сам роман как специфический художественно-религиозный интертекст.
Материалом исследования послужили текст романа «Братья Карамазовы», биографические источники и литературно-критические работы о творчестве Ф.М. Достоевского.
Теоретико-методологическую основу диссертации составили диалектическая логика как теория научного познания, системный подход, исследования феномена интертекстуальности (К.А. Костыгина, Н.С. Лосев, А.Х. Сатретдинова, Е.В. Михайлова, М.В. Терских, А.А. Журбин, Н.Н. Михайлов, В.И. Тюпа и др.); лингвориторическая парадигма (А.А. Ворожбитова); филологические аспекты рассмотрения прецедентности (Ю.Н. Караулов, Н.Г. Михновец, Г.Г. Слышкин, Е.Н. Прибытько, Е.П. Черногрудова и др.); лингвофилософские идеи ученых - специалистов по творчеству Ф.М. Достоевского (М.М. Бахтин, Г.М. Фридлендер, А.П. Белик, В.К. Кантор, А.П. Власкин, В.В. Сдобнов, Ю.К. Карякин, Р.Г. Назиров, А.А. Иванова, И.И. Гарин, И.А. Маринина, О.А. Фарафонова, О.Ю. Юрьева, В,В. Иванов, Е.А. Соколова, М.А. Тупеев, Е.В. Ко вина, И.И. Сизова, Б. Чжан, А,Г. Гачева, М.А. Ионина, специалистов в области выражения духовности в русской литературе (А, М. Любомудрова, А. А. Безрукова) и др..
В процессе работы использовались следующие методы исследования: системного анализа, описательный, стилистический, интерпретации текста, интертекстуального анализа, количественного анализа, лингвориториче-ский; применялись методики наблюдения, сопоставления, речевой дистрибуции, внеязыкового соотнесения.
Научная новизна исследования заключается в том, что:
- творческая личность Ф.М. Достоевского и его роман «Братья Карамазовы» рассматриваются в философском, литературоведческом, риторическом, психолингвистическом, лингвистическом аспектах - с позиций ЛР парадигмы, имеющей интегративный характер;
- Ф.М. Достоевский представлен в качестве православной литературной личности, продуцирующей в процессе творческой речемыслительной деятельности проповеднический дискурс художественно-религиозного типа и выражающей этос, логос и пафос православной христианской идеологии на всех структурных уровнях литературной личности;
- осуществлен ЛР анализ новозаветных репрезентаций в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» как интертекстуальном феномене: проанализированы аспекты инвенции, диспозиции, элокуции как «интегральной программы трансформации мысли в слово» (Н.А. Безменова) с точки зрения функций, выполняемых новозаветными репрезентациями.
Теоретическая значимость исследования обусловлена:
- представлением творческого феномена Ф.М. Достоевского в качестве православной литературной личности, реализующей в процессе художественного творчества универсальный идеоречевои цикл «от мысли к слову» соответствующей идейно-духовной направленности;
- рассмотрением диалектической взаимосвязи «внутреннего интертекста» новозаветных репрезентаций и романа «Братья Карамазовы» как «внешнего интертекста»;
- расширением и углублением применения метода интертекстуального анализа благодаря изучению текстовой ткани романа в избранном аспекте с позиций ЛР подхода.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в преподавании курсов по теории языка, лексикологии, стилистике, филологическому анализу текста, теории литературы, русской литературе XIX в., в рамках спецкурсов и спецсеминаров, обеспечивающих исследовательскую направленность образовательного процесса в вузе, в процессе преподавания русской литературы в школе, на курсах ФПК вузовских преподавателей-филологов, учителей русского языка и литературы.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Рассмотрение творческой личности Ф.М. Достоевского в интегратив-ной лингвориторической (ЛР) парадигме - в философском, литературоведческом, риторическом, психолингвистическом, лингвистическом аспектах - характеризует Ф.М. Достоевского в качестве православной литературной личности, продуцента проповеднического дискурса художественно-религиозного типа. Реализуя в процессе творческой речемыслительной деятельности универсальный идеоречевой цикл «инвенция - диспозиция -элокуция» соответствующей идейно-духовной направленности, литературная личность Достоевского выражает этос, логос и пафос православной христианской идеологии на всех структурных уровнях: риторского статуса гражданственной позиции; литературно-художественного статуса мастера слова; профессиональной ЛР компетенции и типа идеоречецикла; подструктур языковой личности (ассоциативно-вербаль-ной сети, тезауруса, прагматикона).
2. Включение репрезентаций Нового Завета в текст романа «Братья Карамазовы» как особая интертекстуальная стратегия дискурсивного процесса творческой речемыслительной деятельности есть ЛР феномен, выступающий важнейшей типологической чертой идиостиля Ф.М. Достоевского как православной литературной личности. Новозаветные репрезентации, системный комплекс которых правомерно рассматривать как «внутренний интертекст», выступают идеологическим ядром романа «Братья Карамазовы» как «внешнего интертекста», на глубинном уровне участвуют в формировании его инвентивного стержня, диспозитивного каркаса и элоку-тивного наполнения. Репрезентации НЗ, будучи вариантами сакрального текста, функционируют в текстовой ткани произведения Ф.М. Достоевского как ЛР единство, отражающее индивидуально-стилистическое начало литературной личности («внешний» функциональный аспект) и пробуждающее память реципиента как начало обращения к Богу («внутренний» функциональный аспект). Выделение инвентивного, диспозитивного и элокутивного планов анализа функционирования новозаветных репрезентаций позволяет точнее представить диалектическую взаимосвязь внутренней и внешней форм текста романа «Братья Карамазовы», итогового для данной литературной личности.
3. Основные инвентивные функции репрезентаций НЗ в тексте романа «Братья Карамазовы» заключаются в установлении параллели коммуникативных ролей (вопрошающий и отвечающий); в создании «синтетического» интертекстуального звена содержательной канвы романа; в формировании речевых портретов: авторского: а) выражение собственной мировоззренческой позиции писателя; б) характеристика внутреннего мира, системы взглядов и убеждений персонажей; в) создание, развитие и разрешение тех или иных коллизий, конфликтных ситуаций, драматических эпизодов, которые позволяют представить характеры героев во всей полноте - через их противостояние, противоборство, столкновение идей и т.д.;
г) моделирование в сознании читателя основополагающей для автора идеи - духовное возрождение героя через страдание, - которая принимает в творчестве писателя различные формы художественной реализации; персонажей: а) выражение мыслей и чувств, нравственных позиций, идейных установок, идеологических стереотипов самого героя; б) характеристика устремлений других действующих лиц, с которыми сталкивается герой.
4. Ведущими диспозитивними функциями новозаветных репрезентаций в романе «Братья Карамазовы» выступают: сюжетная, позволяющая провести параллель с событиями, отраженными в Новом Завете, и повествованием в романе; композиционная, способствующая «идеологическому структурированию» и художественному переосмыслению сюжетного материала. Репрезентации НЗ формируют специфическое ментальное пространство текста, отражающее посредством специфики идиостиля Ф.М, Достоевского важнейшие свойства его христианского миропонимания. Благодаря органичной художественной целостности инвентивно-диспозитивного каркаса и элокутивного наполнения все диспозитивные функции в тексте романа являются фактически комплексными, инвентив-но-диспозитивными, а в силу своей языковой маркированности выполняют также элокутивную функцию формирования авторского идиостиля.
5. В качестве главных элокутивных функций новозаветных репрезентаций в тексте романа выделены: лингвистическое представление в текстовой ткани произведения ментальных установок православной языковой (и литературной) личности; характеристика персонажа (текстовая и подтек-стовая); формирование стилевого колорита высокой торжественности, подчеркивающего глобальную значимость происходящего; вербальное оформление символического содержания образа, формирующегося в сознании читателя. Репрезентации НЗ, выполняющие элокутивные функции, представлены в тексте романа как в эксплицитной форме (в виде лексемы, словосочетания, фразы и т.д.), так и в имплицитной (ассоциативно-отсылочной).
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования и полученные результаты обсуждались на научных семинарах кафедры русского языка, русской и зарубежной литературы Социально-педагогического института Сочинского государственного университета туризма и курортного дела, на Международной научно-методической конференции «Проектирование инновационных процессов в социокультурной и образовательной сферах» (Сочи, 2005), Всероссийской научно-методической конференции «Гуманитарные науки: исследования и методика преподавания в высшей школе» (Сочи, 2006), отражены в ряде межвузовских сборников научных трудов.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения, в котором представлен сводный перечень репрезентаций Нового Завета в тексте романа (80 единиц).
Лингвориторический конструкт «литературная личность» и феномен интертекстуальности как теоретические основы анализа творческого портрета Ф.М. Достоевского и репрезентаций Нового Завета в тексте романа «Братья Карамазовы»
В данном параграфе решаются следующие задачи: - изложить лингвориторическую концепцию литературной личности; - рассмотреть теорию интертекстуальности; - сделать выводы о специфике речемыслительной деятельности литературной личности в условиях интертекстуальности как конститутивного признака создаваемого текста вообще и в аспекте библейских и новозаветных репрезентаций, в частности.
Лингвориторическая концепция литературной личности в разработке А.А. Ворожбитовой базируется на антропоцентрической теории литературной личности. В русле данного подхода в современном языкознании предпринимается все больше исследований, конечная цель которых - максимально подробно описать языковую личность [См., напр.: Карасик, 2002 а; Караулов, 2002; Чижова, 2005; Баишева, 2007]. Языковедение, разрабатывая в течение двух последних десятилетий категорию антропоцентрической лингвистики языковая личность, значительно обогатило арсенал исследовательских средств изучения авторской речевой индивидуальности. Г.И. Богин в своем докторском диссертационном исследовании [Богин, 1984], а затем Ю.Н. Караулов, всесторонне обосновавший и обстоятельно описавший данную категорию [См., напр.: Караулов, 1987 (2002) и др. работы], предопределили вступление отечественного языкознания в этап «подавляющего интереса к языковой личности» [Арутюнова, 1994, с. 12]. А.В. Пузырев замечает, что понятие языковой личности «в современной лингвистике - одно из наиболее эксплуатируемых. Повышенное использование этого понятия очень точно отражает устремление современной лингвистики к человеку думающему, говорящему и включенному в процесс коммуникации» [Пузырев, 1998, с. 23].
В большинстве исследовательских работ до сих пор принято использовать определение языковой личности, предложенное Ю.Н. Карауловым в 1987 г.: «Под языковой личностью я понимаю совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [Караулов, 1987, с. 55]. Предложенная характеристика языковой личности отражает структурные особенности данной категории: «Структура языковой личности представляется состоящей из трех уровней: 1) вер-бально-семантического, предполагающего для носителя нормальное владение естественным языком, а для исследователя - традиционное описание формальных средств выражения определенных значений; 2) когнитивного, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее систематизированную «картину мира», отражающую иерархию ценностей ... ; 3) прагматического, заключающего цели, мотивы, интересы, установки и интен-циональности» [Караулов, 1989, с. 5].
Данное понимание языковой личности дополняет концепция И.Я. Чер-нухиной, согласно которой в ее структуру входят большая и малая многомерности. Параметрами большой многомерности являются: интеллект (типы речевого мышления, менталитет); интуиция, пресуппозиция (знания о мире и человеке, которыми располагает данная личность, ее жизненный опыт - как вербализованный, так и невербализованный; осознаваемая и неосознаваемая память); бытие в ауре добра; открытость природе, космосу; открытость ноосфере, культурной среде (национальной и инонациональной) и др. параметры. Малую многомерность языковой личности составляют: чувственные и интеллектуальные эмоции, которые она способна переживать; речевой темперамент, проявляющийся в доминирующих типах экспрессии: спокойной, напряженной и форсированной. Все эти параметры эксплицитно или имплицитно могут отражаться в устных или письменных высказываниях [Чернухина, 1995].
В методологическом плане важно, что понятие языковой личности кардинально расширило исследовательские возможности лингвистов - энтузиастов изучения «человеческого фактора в языке», антропоцентрического направления в языкознании.
В связи с развитием когнитивной лингвистики, с философско-филологическими и педагогическими поисками в сфере культурно-образовательного пространства в центре внимания исследователей находится также категория менталитета. По мнению В.В. Дружининой и А.А. Ворожбитовой, «этос, логос и пафос в их индивидуально-личностном преломлении есть структурные компоненты менталитета языковой личности, которые явлены нам через идиостилъ, в свою очередь реконструируемый из текстового массива. При этом этос и пафос базируются в большей степени на мотиеационном уровне языковой личности, единицы которого - деятелъностно-коммуникативные потребности. ... Логос базируется в большей степени на лингвокогнитивном уровне структуры языковой личности, единицы которого - понятия, идеи, концепты, и на вербалъно-семантическом уровне, единицы которого - слова» [Дружинина, Ворожби-това, 2005, с. 58. Курсив авторов. - B.C.]. Эти два уровня представляют собой «склеенную ленту», на одной стороне которой написано «язык мысли», а на второй - «язык слов» (См. об этом: [Караулов, 1987; 2002]).
Активно используется в исследованиях последних лет и категория речевой портрет личности [Голубева, 2001; Куроедова, 2001 и др.]. Производной от языковой личности стала также категория литературной личности, разработанная А.А. Ворожбитовой, ср. также термин «лингворито-рический портрет» литературной личности [Ворожбитова, 2000, с. 117-129];
Определение Ю.Н. Караулова - языковая личность есть совокупность способностей и характеристик человека создавать и воспринимать тексты различных типов - фиксирует, на наш взгляд, в большей степени внешнюю часть, явление данного феномена. Если считать текст в продуктивном аспекте уже конечным результатом речемыслительной деятельности, а в рецептивном - только началом данного процесса, то можно предложить следующее определение: «Языковая личность есть субъект рецептивных и продуктивных процессов речемыслительной деятельности по восприятию, переработке и производству информации о мире и человеке в форме потока связной речи - дискурса разных типов, который фиксируется как семиотический результат данного процесса в текстах разных стилей, жанров и типов речи».
Текст как объект филологического анализа: лингвистический, психолингвистический, стилистический и другие аспекты. Литературоведческие параметры текста романа «Братья Карамазовы»
В данном параграфе решаются следующие задачи: - рассмотреть некоторые общие вопросы филологического и собственно лингвистического, психолингвистического, лингвориторического, стилистического, литературоведческого анализов текста, разграничить данные виды анализа с точки зрения их особенностей; - описать литературоведческие параметры романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» на основе аналитического обзора критических работ; - интерпретировать данные литературоведческого анализа текста романа с позиций лингвистики, психолингвистики, риторики и др. языковедческих дисциплин. Как отмечает М.П. Брандес, «в основе системы применения языка лежит взаимодействие двух материальных систем: системы языка и системы человека, которое реализуется в коммуникативно-речевой деятельности. Полученный в результате такого взаимодействия «употребленный язык» является «работающим языком». В системе его употребления взаимодействие языка и человека выступает в форме текста» [Брандес, 2004, с. 5].
Изучение текста осуществляется под разными названиями: «теория текста», «лингвистика текста», «структура текста», «герменевтика», «грамматика текста», «стилистика текста».
Н.С. Валгина справедливо замечает: «Наличие разных терминов - это не только свидетельство неустоявшейся терминологической практики, но и отражение того, что сам феномен текста предполагает многоаспектность его изучения. ... И результаты такого изучения, бесспорно, повысятся, станут более ценными и надежными, если анализ окажется более широким и по количеству привлеченного текстового материала, и по учету сведений из других областей знания, и не только лингвистических, которые лучше всего помогут раскрыть сущность речевой организации текста» [Валгина, 2003, с. 9].
Далее ученый утверждает: «Текст можно рассматривать с точки зрения заключенной в нем информации (текст - это прежде всего информационное единство); с точки зрения психологии его создания, как творческий акт автора, вызванный определенной целью (текст - это продукт речемысли-тельной деятельности субъекта); текст можно рассматривать с позиций прагматических (текст - это материал для восприятия, интерпретации); наконец, текст можно характеризовать со стороны его структуры, речевой организации, его стилистики (сейчас появляется все больше работ такого плана, например, стилистика текста, синтаксис текста, грамматика текста, шире - лингвистика текста)» [Там же].
Текст квалифицируется учеными как «высшая коммуникативная единица. Это целостная единица, состоящая из коммуникативно-функциональных элементов, организованных в систему для осуществления коммуникативного намерения автора текста соответственно речевой ситуации» [Там же, с. 21].
Л.Г. Бабенко указывает на 4 основные подхода к изучению текста: «1) лингвоцентрический (аспект соотнесенности «язык - текст»); 2) текстоцен-трический (текст как автономное структурно-смысловое целое вне соотнесенности с участниками литературной коммуникации); 3) антропоцентрический (аспект соотнесенности «автор - текст - читатель»); 4) когнитивный (аспект соотнесенности «автор - текст - внетекстовая деятельность») [Бабенко, 2004, с. 12-13]. (В связи с приведенным мнением отметим, что мы придерживаемся иной точки зрения, а именно: рассматриваем когнитивный подход к изучению текста в рамках антропоцентрического).
Как отмечает Л.Г. Бабенко, «антропоцентрический подход связан с интерпретацией текста в аспекте его порождения (позиция автора) и восприятия (позиция читателя), в аспекте его воздействия на читателя и в деривационном аспекте» [Там же, с. 14].
В связи со сказанным отметим, что филологический анализ текста вбирает в себя лингвистический (лингвориторический), психолингвистический, стилистический, а также литературоведческий анализы. Кратко охарактеризуем их.
Лингвистический анализ текста предполагает изучение его языковой организации в соотнесенности с содержательным планом текста. Цель лингвистического анализа художественного текста - «показ тех средств, посредством которых выражается идейное и связанное с ним эмоциональное содержание литературных произведений» (Л.В. Щерба). Н.Н. Михайлов отмечает, что «специфика лингвистического подхода к тексту заключается в изучении его содержания через призму составляющих его лингвистических знаков, представляемых в виде многоуровневой системы, в которой знаки более низких уровней, соединяясь, превращаются в знаки более высоких уровней: из фонем формируются морфемы, из морфем - лексемы и т.д. Как ни странно, правомерность включения в эту пирамиду высшего уровня - текста - была поставлена под сомнение в XX в., и предпосылкой тому послужило соссюровское разделение понятий «язык» и «речь»: ограничив свои интересы «языком», пост-соссюровское языкознание вывело «текст», рассматриваемый как письменную разновидность «речи», за пределы лингвистики. Для изучения языка через призму составляющих его лингвистических знаков «дотекстовых» уровней вполне достаточно. Подниматься выше - означает вторгаться в область ... дискурса» [Михайлов, 2006, с. 29].
Наряду с лингвистическим анализом художественного текста, возможен лингвопоэтический разбор. Под лингвопоэтическим разбором текста понимается анализ не только его языковых единиц, их отбора и особого структурирования, но и поэтики стихотворного произведения.
Особого внимания в связи с определением сущности поэтики заслуживают работы Г.О. Винокура и В.В. Виноградова. Г.О. Винокур выступал «за спайку языковедения и поэтики», рассматривал смену поэтических школ как смену «приемов поэтической организации языкового материала», смену «навыков культурного преодоления языковой стихии» [Винокур, 1990, с. 14-15]. В его исследованиях звучит актуальный для современной филологии призыв изучать структуру художественного произведения методом интерпретации, методом «критики структуры» [Винокур, 1990, с. 27 и др.].
Уже в 20-е годы в трудах Г.О. Винокура утверждается идея анализа художественного текста как особой системы речевых средств, имеющих свою цель и задание, идея дифференциации языковой и «текстовой» системности единиц, о которой сейчас говорят и пишут исследователи. Поэтика при этом рассматривалась как «часть стилистики, изучающей явления языка под углом зрения целесообразного использования его говорящими» [Там же, с. 26].
В.В. Виноградов в своей известной работе «Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика» (1963) дал несколько иное определение поэтике, включив в нее «вопросы тематики, сюжетосложения, композиции и характерологии» [Виноградов, 1963, с. 178]. В другой части работы поэтика трактуется исследователем широко - как область, объединяющая «и лингвистический, и эстетико-стилистический, и литературоведческий, и иные искусствоведческие подходы к изучению литературно-художественных произведений» [Там же, с. 206].
Инвентивные функции репрезентаций Нового Завета в тексте рома на Ф.М. Достоевского
Цель параграфа - охарактеризовать роль репрезентаций Нового Завета в плане выражения идейного содержания романа, т.е., в риторических терминах, их инвентивные функции. В связи с этим нами решаются следующие задачи: - выявить и классифицировать инвентивные функции репрезентаций Нового Завета в романе «Братья Карамазовы»; - рассмотреть инвентивные функции новозаветных репрезентаций как маркеры идиостиля Ф.М. Достоевского - православной литературной личности
Прежде всего следует подчеркнуть тот факт, что исследуемые репрезентации так или иначе выполняют все функции, соответствующие этапам универсального идеоречевого цикла «от мысли к слову» - как инвентивные, так и диспозитивные (композиция), элокутивные (языковое оформление). Другое дело, что в «художественной сетке» романа встречаются и репрезентации, которые демонстрируют наиболее ярко выраженные инвентивные, диспозитивные или элокутивные функции. В связи с этим, рассматривая ту или иную репрезентацию в одном из трех параграфов второй главы, мы будем акцентировать внимание на более ярко выраженной и интересующей нас в именно в данном аспекте ее функции.
Количественный анализ установил в тексте романа восемьдесят репрезентаций Нового Завета. Как показало их исследование, в идейно-содержательном плане романа «Братья Карамазовы» данные репрезентации играют важную, более того, согласно результатам анализа, одну из определяющих ролей в силу следующих причин.
Во-первых, Новый Завет (как и Библия в целом) послужил тем идейно-мировоззренческим импульсом, который обусловил само возникновение творческого замысла (авторской интенции, т.е. коммуникативного намерения) по созданию романа; он стимулировал соответствующий идеоречевой цикл «от мысли к слову» и далее - к системе художественных образов -прежде всего в плане создания содержательной канвы романа. Кроме того, необходимо учитывать, что именно изучение Библии способствовало формированию у писателя особой - религиозной - картины мира. По мнению Н.Н. Казыдуб, «картина мира синтезируется на основе сопряжения разно-статусных феноменов: сознания и бытия, рефлексии и конструкции, субъекта и объекта. Это - структурное образование, отражающее диалектическую организацию человеческого опыта. Картина мира обладает когнитивно-дискурсивной онтологией, ибо она одновременно отображает реальный мир и конструирует его посредством аналитико-синтетической деятельности человеческого сознания» [Казыдуб, 2006, с. 6]. А.Г. Гачева констатирует: «Вопрос об истинной вере - один из сквозных и главных вопросов романа «Братья Карамазовы». Развивается он Достоевским не только в полемике с католицизмом, социализмом и атеизмом, несущими миру искаженные, ложные идеалы, но и, в равной степени, с протестантским пониманием веры» [Гачева, 2007, с. 29].
Во-вторых, евангельские мотивы, сюжеты, образы (наряду с ветхозаветными репрезентациями) стали той содержательной основой структуры романа, на которой конструируется вся его архитектоника (совокупность и взаимодействие базовых структурных компонентов художественного произведения как целого - сюжет, пространство, время, композиция). Будучи реконструирована, «содержательная карта» романа представляет собой расположение репрезентаций в тексте на фоне остальных микротем, несущее определяющую идейно-смысловую нагрузку.
В-третьих, этические, духовно-нравственные, морализаторские (в высшем смысле слова) и, безусловно, эстетические начала Библии как величайшего культурного феномена в истории человечества послужили той идейно-художественной, идеологической в широком смысле слова доминантой романа, которая формирует в сознании реципиента как языковой личности те новообразования на всех уровнях ее структуры - вербальном, лингво-когнитивном, мотивационном, которые - в случае «идеального читателя» - и являлись коммуникативной целью автора. Формирование соответствующих этосных стереотипов в сознании коллективной русской языковой личности было, очевидно, изначальной сверхзадачей Ф.М. Достоевского.
Как показали результаты анализа, основными инвентивными функциями, которые в совокупности генерируют имплицитную содержательную канву романа, являются следующие:
Пример: Эпиграф. С. 5. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Евангелие от Иоанна, гл. 12, ст. 24).
Эти слова (новозаветная репрезентация в «чистом виде» - фраза, «представленная» в евангельском тексте), повторенные в тексте романа, выражают надежду писателя на грядущее обновление и процветание России (и всего человечества), которое должно наступить вслед за всеобщим разложением и упадком. Весь роман построен на основе развертывания и глобального осмысления этих слов.
Данная репрезентация выполняет инвеитивную лингвориторическую функцию (а также и диспозитивную, занимая сильную в композиционном отношении инициальную позицию), т.к. весь роман построен на исполнении положительными героями смысла данного стиха из Нового Завета. Она образует, таким образом, фундамент жвентивно-диспозитивного каркаса текста: в афористической форме заключает в себе идейный смысл всего романа. Последний есть фактически художественное развертывание данного тезиса через демонстрацию трудного опыта его воплощения персонажами в собственной жизни.
Пример: 4.1, кн.1, гл.1. С. 11. Кощунственная реплика Федора Павловича Карамазова по поводу смерти его жены характеризует его как циничного человека, в романе это один из противников истинного христианства; по Достоевскому: «...в радости воздевая руки к небу: «Ныне отпущаеши...»
Согласно евангельскому рассказу, слова праведного и благочестивого Симеона, которыми он приветствовал в храме младенца Христа и его родителей: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром...» (Евангелие от Луки, гл. 2, ст. 29). Этими словами начинается молитва Симеона Богоприимца, которая в православной церкви поется во время вечернего богослужения. Данная репрезентация выполняет, безусловно, инвентивную - контекстообразующую - функцию (а также диспозитивную, так как задает начало сюжетной линии, связанной с Федором Павловичем).
Диспозитивные функции новозаветных репрезентаций в романе «Братья Карамазовы»
В данном параграфе рассматриваются евангельские включения в художественное пространство «Братьев Карамазовых», которые выполняют функции композиционных приемов, т.е. диспозитивные. В связи с этим в данном параграфе необходимо решить следующие задачи: - охарактеризовать уровни структуры прозаического художественного текста; - предложить варианты анализа системы персонажей в литературном произведении; - описать и классифицировать композиционные функции новозаветных репрезентаций в романе «Братья Карамазовы».
Какой бы аспект произведения мы ни рассматривали, опора на текст остается, безусловно, необходимой. Но при этом стоит учитывать реальные различия или градации по мере удаления от полюса «организованного материала» и приближения к полюсу авторской оценки героя и его мира - его окружения, его поступка и его познания.
С такой точки зрения мы вправе различить четыре основных уровня, или аспекта: речевой (стилистика и формы речи), субъектный (система говорящих и изображающих субъектов с их точками зрения), сюжетный (событийный ряд в связи с пространственно-временной структурой) и персонажный (система персонажей как носитель авторской оценки).
В первом случае рассматриваются проблемы стилистического анализа, характеристики прозаического ритма, описания композиционных форм речи повествователя и персонажей и установления функций этих форм. Отметим, что композиционные формы речи обладают функциями, принципиально различными, если их рассматривать либо с точки зрения субъекта данного высказывания, либо в свете авторского замысла об этом субъекте. В первом случае можно говорить о предметной направленности высказывания, во втором - о его структуре, манифестирующей для читателя установку говорящего. Что касается всей системы «композиционно-речевых форм», или «композиционных форм речи», каждая из которых восходит к определенному жизненному речевому жанру, то она выражает именно общий авторский замысел об изображенном мире. Таким образом, все композиционно-речевые формы размещены между двумя полюсами. На одном из них находятся такие речевые фрагменты, как название произведения, его частей (глав), т.е. разнообразные заголовки, а также предисловия и эпиграфы. Как правило, они не входят в кругозор повествователя (рассказчика), не говоря уже о кругозоре персонажей, т.е. адресованы читателю как бы непосредственно автором; а главный предмет, о котором они говорят, -не вымышленная действительность, а текст произведения, всего или его части. На другом полюсе - высказывания персонажей, направленные на предмет, находящийся в их кругозоре, т.е. именно в вымышленной действительности, и учитывающие только адресата, который к ней принадлежит (персонажи не подозревают о существовании читателя, равно как и автора). Эти высказывания даются в формах прямой или несобственно-прямой речи.
Во втором аспекте исследуются вопросы о присутствии в тексте разных субъектов изображения и речи, а также об организованной автором-творцом смене точек зрения и о системном соотношении между ними как способах выражения авторской оценки.
В третьем случае речь идет об отражении в тексте пространственно-временных и сюжетных структур. Изучаются упоминания мест действия, словесные обозначения хода времени и событий, а также их системные соотношения. Сюда же относятся описания мотивных комплексов, функций отдельных мотивов и их комплексов (сюжетных схем). На этой основе становится возможной интерпретация роли случая и необходимости в авторской картине мира и трактовка «языка» сюжета в произведении.
Наконец, на изучении текста может строиться также определение сюжетных функций героя и второстепенных действующих лиц, а также выявление системных соотношений этих функций; высказывания персонажей могут быть рассмотрены в свете их жизненных позиций, которые не всегда имеют прямое отношение к сюжету. Обе эти плоскости рассмотрения персонажей говорят об их системе в произведении как способе выражения авторской позиции.
В связи со сказанным отметим, что М.М. Бахтин («Проблемы поэтики Достоевского») свою задачу видит в том, чтобы определить специфику художественного мира и художественного мышления Достоевского, а также созданной им особой жанровой формы романа, которую ученый определяет как полифонический роман. Отталкиваясь от критической литературы о Достоевском с ее полемикой непосредственно с персонажами его произведений, а также от таких определений жанра романов Достоевского, как «роман-трагедия» (Вяч. Иванов), «идеологический роман» (Б.М. Энгель-гардт) и др., Бахтин видит новаторство Достоевского в способах изображения кругозора персонажа - в его отношении к слову и кругозору повествователя. В качестве одного из основных предшественников Бахтина следует указать на Вяч. Иванова, который считал основной структурной особенностью романов Достоевского утверждение чужого «я» («ты еси»). Однако, в отличие от Вяч. Иванова, Бахтин указывает на то, что утверждение «другого» как субъекта, носителя равноправного сознания - принцип не идеологии писателя, а самой художественной структуры романов Достоевского, проявляющийся на всех ее уровнях.
Подлинная полифония, по мысли исследователя, - это «множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний», «множественность равноправных сознаний с их мирами», где слово персонажа уравне в правах не только со словом другого персонажа, но и с авторским словом, где «всепоглощающему сознанию героя автор может противопоставить лишь один объективный мир - мир других равноправных с ним сознаний». В этом принципиальное отличие жанровой структуры романов Достоевского от предшествующего монологического романа, где слово автора имеет универсальное, завершающее и всепримиряющее значение. Бахтин также вводит понятие большого диалога. Это универсальный диалог, пронизывающий все уровни художественной структуры романов Достоевского и организующий его в единое многоплановое, идеологически незавершенное целое. Также в книге М.М. Бахтина подробно анализируются способы раскрытия сознания персонажа и постановки его кругозора в произведениях Достоевского, Бахтин определяет и тип прозаического слова, свойственный героям Достоевского. Это двуголосое слово, т.е. слово с установкой на чужое слово, в котором скрещиваются два голоса, две интенции. «Это слово-обращение слово, диалогически соприкасающееся с другим словом, слово о слове, обращенное к слову». Важнейшую черту речевого стиля всего творчества Достоевского Бахтин видит в «напряженном предвосхищении чужого слова».
