Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблема дискурса в языкознании 22
1.1. Исследования дискурса как предмет лингвистики 22
1.2. История разграничения понятий «текст» и «дискурс» 28
1.3. Дискурс как динамическое целое 31
1.4. Дискурс как структурно-системное целое 33
1.5. Типология дискурсов как системно-уровневых конфигураций 39
1.6. Способы обеспечения межфразовой и межтекстовой связи в структуре дискурса 49
1.7. Выводы по первой главе 58
ГЛАВА II. Функциональные особенности системы документов ООН 61
2.1. Общие и типологические характеристики документов ООН 61
2.2. Формально-структурные особенности документов ООН 67
2.3. Особенности лексико-грамматического оформления и внутритекстовых связей документов ООН 81
2.4. Выводы по второй главе 88
ГЛАВА III. Структура дискурса документов ООН 90
3.1. Категории связности и цельности в дискурсе 90
3.2. Система категорий дискурса 94
3.3. Дискурс документов ООН 100
3.4. Пересечение дискурсов 106
3.5. Выводы по третьей главе 113
Заключение 115
Литература 120
- Исследования дискурса как предмет лингвистики
- История разграничения понятий «текст» и «дискурс»
- Общие и типологические характеристики документов ООН
- Категории связности и цельности в дискурсе
Введение к работе
В настоящей работе представлены элементы новой концепции дискурса, который рассматривается как уровневое образование, исследуется структура дискурса, принципы его функционирования. В качестве иллюстративного материала используются нормативные документы ООН, формирующие репрезентативный дискурс.
Важность выхода за пределы текста заключается в том, что, единицы высшего уровня закономерно определяют особенности структуры и функционирования единиц низшего уровня. Так, для адекватного понимания предложения реципиенту необходимо обратиться к тексту, частью которого является такое предложение; выбор одного из нескольких значений многозначных слов зависит от контекста и так далее. Мы полагаем, что правильное понимание лингвистических особенностей дискурса как уровневой единицы языка с одной стороны и как процесса с другой стороны может помочь в решении ряда актуальных проблем языкознания.
В последнее время наблюдается возросший интерес к изучению дискурса не только со стороны лингвистики, но также со стороны политологии, социологии, философии и других наук, однако, несмотря на наличие значительного числа определений, дискурс как явление остается одним из наименее определенных объектов анализа.
Таким образом, назрела необходимость в более четком определении дискурса и рассмотрении его не только в синхронии (как совокупности текстов), и не только в диахронии (как процесса), но в совокупности этих двух подходов, то есть как динамической, постоянно развивающейся системы, конструктивными элементами и одновременно продуктами функционирования которой являются тексты.
В данном исследовании на примере дискурса документов ООН предпринимается попытка обобщения имеющихся подходов к локализации дискурса
4 как лингвистической единицы и выявления особенностей строения и функционирования дискурса документов ООН.
Объектом исследования является дискурс, однако сложность и потенциальная безграничность этого явления затрудняет его непосредственное и «тотальное» исследование, в связи с чем предметом исследования является комплексное исследование дискурса документов ООН. Выбор такой тематики обусловлен, прежде всего, относительной доступностью системы документов ООН для изучения по сравнению с другими возможными дискурсами и очевидной конструктивной выявленностью ее именно как дискурса. Так, исследование дискурса личности сопряжено с практически не поддающейся решению проблемой реконструкции всех текстов, принадлежащих конкретной личности, что в свою очередь осложняет изучение всего дискурса. То же самое относится к подавляющему большинству известных и возможных дискурсов, на фоне которых дискурс документов ООН предлагает исследователю гораздо более полный материал для анализа, в связи с тем, что практически все тексты, входящие в структуру дискурса, могут быть выявлены и изучены, что в свою очередь делает дискурс документов ООН почти «идеальным» для анализа.
Материалом исследования послужили тексты отдельных документов ООН, обслуживающих различные сферы международного сотрудничества, среди которых, в частности, анализируются Устав Организации Объединенных Наций, Устав Международного трибунала по бывшей Югославии, Статут Международного Суда, Резолюция Совета Безопасности ООН 1244 и другие.
В соответствии с целью и задачами исследования в данной работе применялись различные методы лингвистического описания, сопоставления и анализа, что позволило выявить и изучить основные структурные элементы дискурса документов ООН и выявить его пропозициональную структуру. Методологические принципы данной работы включают:
1) рассмотрение языковых явлений в динамике;
движение от высших уровней к нижним;
использование методик, разработанных в рамках предикационной концепции языка.
Актуальность выбранной темы исследования определяется необходимостью исследования высших уровней языка, представление о которых до настоящего времени достаточно хаотичны. До сих пор дискурс не исследован как таксономическая / иерархическая составляющая целостной и недискретной системы уровней языка. Представления о самой системе уровней языка нуждаются в дальнейшей концептуализации и конкретизации. Кроме того, в отличие от почти детально разработанной дисциплины лингвистики текста лингвистика дискурса, несмотря на частые упоминания «дискурс», до настоящего времени во многом ограничивается общими формулировками. Для многих специалистов осознание дискурса как уровня языка, выход за пределы текстовых единиц до сих пор являются концептуальным нонсенсом. Актуальность темы обусловливается концептуальной исчерпанностью уровня текста и необходимостью перехода к более высоким уровням.
Цель исследования - на примере дискурса документов ООН:
представить основы или элементы уровневой лингвистической концепции дискурса;
раскрыть систему понятий и категорий, с помощью которой можно построить такую концепцию;
показать верифицируемость и допустимую непротиворечивость такой концепции на примере документов ООН.
Указанная цель исследования достигается в настоящей работе путем решения следующих задач:
1. Изучить и обобщить имеющиеся работы, посвященные исследованию дискурса с различных точек зрения, проследить смену лингвистических воззрений и подходов от лингвистики текста до дискурс-анализа и выработать рабочее определение дискурса с учетом характерных особенностей данной языковой единицы:
места в системе уровней языка;
структуры и системно-динамической природы;
способов обеспечения связности в структуре дискурса.
Исследовать основные подходы и проблемы, связанные с построением типологии дискурса.
Выявить основные особенности текстов документов ООН с точки зрения их композиционной структуры, грамматики, лексики, коммуникативной направленности.
Выделить и описать основные структурные элементы (топик, контекст, пресуппозиция и т.д.) и связи дискурса и исследовать характерные черты их назначения в синхронии и функционирования в диахронии.
Исследовать и научно обосновать механизм влияния дискурсивных факторов и структурных элементов на существенные текстовые характеристики документов ООН.
На примере дискурса документов ООН продемонстрировать пропозициональную основу структуры дискурса
Научная новизна исследования определяется:
новым для лингвистики уровнем исследования;
попыткой обобщения имеющихся в языкознании определений термина «дискурс» и локализации этой единицы в системе уровней языка;
рассмотрением системы документации Организации Объединенных Наций как дискурса, обладающего определенной пропозициональной структурой;
указанием на потенциальное влияние дискурсивных факторов на существенные характеристики текста (например, абзацное членение).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Дискурс является объективной реальностью и представляет собой незаконченное глобальное длящееся описательное явление, предполагающее постоянное генерирование текстов, объединенных общим топиком, то есть процесс, предполагающий недискретную, взаимно обусловленную, пресуппози-
7 тивную генерацию взаимосвязанных текстов, процесс идее-выражения и идее-проявления, направленный на сопряжение коммуникативных деятель-ностей отправителя и адресата.
В системе уровней языка дискурс реализуется как область надтекстовых уровней, вследствие чего приобретает новые по сравнению с текстом характеристики, важнейшей из которых является его динамичность - «ощутимая динамичность»; баланс между материальностью и пресуппозитивностью.
Топик дискурса является основным элементом, обеспечивающим связь между всеми текстами, составляющими дискурс. При этом основным продуктом функционирования дискурса является текст, а результатом - оптимизация топика.
Текст создается в точке пересечения нескольких дискурсов, анализ каждого из которых позволяет выделить ограничения и правила, регулирующие генерацию новых текстов.
Сверхфразовое единство представляет собой отрезок текста, имеющий топик в другом дискурсе, то есть пересечение текста с неким внешним дискурсом.
Система документов Организации Объединенных Наций представляет собой дискурс, обладающий пропозициональной структурой и предопределяющий существенные типологические характеристики текстов документов ООН.
Теоретическое и практическое значение исследования. Разработка теории дискурса занимает важное место в современном языкознании. Дальнейшие исследования в этой области могут способствовать решению ряда актуальных проблем общей лингвистики, лингвистики текста и коммуникативной лингвистики.
Проведенное исследование может служить основанием для применения пропозиционально ориентированного подхода к изучению структур других дискурсов, тем самым настоящая диссертация может рассматриваться как вклад в дальнейшую разработку дискурс-анализа.
Основная часть представленного диссертационного исследования включает в себя три главы. В первой главе работы дается обзор основных достижений в области лингвистики текста и дискурс-анализа, прослеживается история разграничения понятий «текст» и «дискурс», предпринимается попытка локализации дискурса в системе уровней языка и определения дискурса как единицы лингвистики.
Интенсивные исследования различных свойств текста как системы, предпринятые учеными во второй половине XX века, позволили приоткрыть завесу не только над чисто лингвистическими аспектами функционирования текста, но и описать отдельные психологические механизмы, задействованные, например, при восприятии, запоминании и воспроизведении; однако вследствие определенной разобщенности и некоторой изолированности направлений исследований текста, целостной модели протекания процессов, связанных с функционированием текста, так и не было создано. Одним из первых шагов в этом направлении стало рассмотрение текста не просто как системы, а как системы, входящей в состав надсистем высшего уровня, в результате чего в середине 70-х годов прошлого века в развитие теории текста появляется новое направление исследований - дискурс-анализ. Основной причиной возникновения этого относительного молодого направления стали попытки исследователей «погрузить текст в жизнь» то есть не рассматривать текст в его статической форме, а исследовать его с точки зрения функционирования, например, в процессе порождения и восприятия. Это потребовало введения новой терминологии для описания ранее неизученных явлений, и одним из таких новых терминов стал «дискурс».
В «Кратком словаре терминов лингвистики текста» дискурс определяется как «многозначный термин лингвистики текста, употребляемый рядом авторов в значениях почти омонимичных: связанный текст, устно-разговорная форма текста, диалог, группа высказываний, связанных между собой по смыслу речевое произведение, как данность - письменная или устная». В данном определении сущности дискурса центральное место занимает поня-
9 тие «текст». Как известно, тексты возникают в результате языкового взаимодействия, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового общения, разворачивающихся во времени и ведущих к возникновению текста. Ролан Барт писал: «Текст значит текстура, ткань. Но если раньше мы всегда принимали эту ткань за продукт, готовую материю, за которой лежит более или менее спрятанный смысл (истина), теперь мы подчеркиваем в этой ткани ту порождающую идею, что текст выработан в процессе непрерывного сплетения. Потерянный в этой ткани, в этой текстуре, субъект разворачивает себя подобно пауку, выливающемуся в секрециях, конструирующих паутину» [Барт-1989, 515]. И хотя существовала длительная традиция изучения текстов, особенно письменных, как статических объектов, существующих независимо от обстоятельств их возникновения, к середине 1970-х годов текст был переосмыслен как коммуникативный процесс, и вслед за этим лингвистика текста стала «перерождаться» в дискурсивный анализ. Так, один из виднейших специалистов в области лингвистики текста голландский лингвист Т. ван Дейк во второй половине 1970-х годов перешел (впрочем, достаточно плавно и органично) с текстовой на дискурсивную терминологию, что определило переход от статического к динамическому, процедурному подходу. В частности, Т. ван Дейк отмечал: «Дискурс - это сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста. ...Речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя всё многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение» [Дейк-1989, 8-9].
Ю. Руднев определяет дискурс, как «такое измерение текста, взятого как цепь/комплекс высказываний (т.е. как процесс и результат речевого (коммуникативного) акта), которое предполагает внутри себя синтагматические и парадигматические отношения между образующими систему формальными
10 элементами и выявляет прагматические идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста» .
В Большом энциклопедическом словаре дискурс рассматривается как «текст, взятый в событийном аспекте, речь, рассматриваемая, как целенаправленное социальное действие» 2.
Детальное изучение современных толкований термина «дискурс» выявляет ряд недостатков, которые сводятся к тому, что такие определения во многом по-прежнему атомистичны, то есть представляют дискурс как сумму текстов, всего лишь нечто большее, чем текст и недостаточно конкретны, то есть не отражают принципиальных отличий дискурса от текста или от речи.
Обобщив и проведя классификацию имеющихся определений термина «дискурс», автор получает три основных подхода к его локализации:
дискурс как совокупность текстов на одну тему.
дискурс как личное говорение и тексты отдельной личности.
дискурс как совокупность текстов и пресуппозиций.
Практически во всех современных толкования термина «дискурс» подчеркивается динамический характер явления в противопоставление статическому характеру текста. При этом особый акцент делается на том, что дискурс не является изолированным, обособленным явлением, а включает в себя некую совокупность пресуппозиций, необходимых для адекватного понимания данного дискурса. При таком рассмотрении, а также с учетом того, что любая пресуппозиция является свернутой идеей какого-либо существующего или гипотетического текста, дискурс предстает как коммуникативное явление со сложной внутренней структурой, рассматриваемое в динамике, то есть как речевая деятельность или процесс, результатом или «эффектом» которого является генерирование текстов. При этом новые тексты занимают свое место в структуре дискурса, обрастая связями с другими его элементами и последо-
1 Руднев Ю.В. Концепция дискурса как элемента литературоведческого метаязыка. - URL:
littp://zhelty-dom.narod.m/literature/txt/discoursJr.htm. -2001
2 Языкознание. Большой энциклопедический словарь. - М., 1998. - С.136.
вательно создавая образ дискурса, а отдельные тексты, уже находящиеся в структуре дискурса, сворачиваются до пропозиций или связных комбинаций пропозиций и переходят в область пресуппозиций. И если текст является сопряженной знаковой моделью коммуникативных деятельностей отправителя и адресата [см. Сидоров Е.В. 1987, 1999], то дискурс есть не что иное, как процесс, более широкий взгляд на речевую деятельность, предполагающий отказ от ее «личной» фрагментарности.
На основании приведенных выше рассуждений, мы рассматриваем дискурс как незаконченное глобальное длящееся описательное явление, предполагающее постоянное генерирование текстов, объединенных одним топиком, то есть процесс, предполагающий недискретную, взаимно обусловленную, пресуппозитивную генерацию взаимосвязанных текстов, процесс идее-выражения и идее-проявления, направленный на сопряжение коммуникативных деятельностей отправителя и адресата.
Системный подход к исследованию текста, а позже дискурса позволил выявить у них ряд характеристик, присущих системам вообще. Во всех вышеуказанных типах дискурса, он предстает как набор текстов, созданных в разное время и объединенных одним топиком, однако при этом речь идет не о простом суммировании текстов, а о поиске того общего, что объединяет эти тексты в непрерывистую, недискретную совокупность. И этим общим является то, что дискурс, как и текст, сводим к идее. Из этого можно сделать вывод, что дискурс - это дальнейшее после текста развертывание идеи.
В своих работах автор предикационной концепции языка В.А. Курдюмов предлагает схему уровней языка от морфемы до текста. Учитывая то, что дискурс по своей сути является образованием, большим, чем текст и наряду с текстом включает и другие элементы, мы полагаем возможным на этой схеме расположить дискурс над текстом.
Сводимость дискурса к пропозиции (последовательности пропозиций) доказывается в трудах Т. ван Дейка, в рамках предложенной им теории макроструктур. Согласно ван Дейку, макроструктура представляет собой последо-
12 вательность макропропозиций, выводимых из исходного дискурса по макроправилам, и строится таким образом, чтобы представлять собой полноценный текст. По мнению Ван Дейка, макропропозиция - это обобщенное описание основного содержания дискурса, которое адресат строит в процессе понимания. К макроправилам относятся:
Опущение: при наличии последовательности пропозиций необходимо опустить те пропозиции, которые не служат условиям интерпретации (напр., пресуппозицией для другой пропозиции в данной последовательности).
Обобщение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить эту последовательность на пропозицию, выводимую из каждой пропозиции данной последовательности.
Построение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить ее пропозицией, выведенной из всего репертуара пропозиций, входящих в эту последовательность [см. van Dijk and Kintch-1983].
Выведение вышеуказанных макроправил в очередной раз показывает характерное для западной лингвистики стремление к формализации языковых явлений и сведению их к простым механическим операциям.
По мнению исследователей, рекурсивное применение указанных макроправил приводит к выделению структур долговременной памяти, то есть структур, обобщающих информацию, которая удерживается в течение достаточно длительного времени в памяти людей.
Говоря о дискурсе как о системе, мы предполагаем, что данное структурное образование обладает определенным набором признаков и свойств, присущим всем системам. К общим признакам систем, прежде всего, относится наличие элементов и связей между ними. При этом строение системы, то есть набор элементов и характер связей между ними, определяется функцией, которую система выполняет, в том числе в пределах надсистемы и как процесс. В.Б. Касевич пишет: «Для функциональных систем ... добавляется новый системообразующий фактор, гораздо более «мощный», чем фактор замкнуто-
13 сти. Это результат (или функция), для достижения которого (которой) существует данная совокупность элементов» [Касевич-1988, 12].
При этом необходимо отметить, что дискурс, который в системе уровней языка находится «над» текстом и, вследствие этого является гораздо более сложной системой, вероятнее всего, состоит не только из простых элементов, но и подсистем, каждая из которых выполняет свою функцию, которая, в свою очередь, определяет набор элементов и строение этой подсистемы.
Вторая глава посвящена исследованию функциональных особенностей системы документов ООН. В ней рассматривается ряд документов ООН с точки зрения особенностей соотношения адресата и отправителя, абзацного членения, используемых грамматических конструкций, подбора лексики и так далее.
Условно все документы ООН в зависимости от целевой установки и коммуникативной направленности могут быть разделены на два основных типа уставные документы и декларативные документы. Различия между типами обусловлены, прежде всего, различием адресатов. Так, в роли адресата текстов уставных документов ООН выступают страны-члены ООН, что, учитывая тот факт, что в данном случае адресат совпадает с отправителем, позволяет рассматривать уставные документы ООН как особый вид межгосударственных договоров, что в свою очередь предопределяет принадлежность этих документов к официально-деловому функциональному стилю. Декларативные документы ООН адресованы, прежде всего, мировому сообществу, что придает официально-деловому стилю данного типа документов некоторые черты публицистического стиля, выраженные на уровне поверхностной репрезентации наличием элементов оценочности, не свойственных официально-деловому стилю.
Несмотря на то, что указанные группы документов имеют различную коммуникативную направленность и целевую установку и относятся к различным функциональным стилям, они обладают целым рядом схожих признаков, среди которых можно выделить следующие:
а) наличие в этих текстах целого ряда обязательных композиционных эле
ментов (заглавие, преамбула, центральная часть, заключительная часть);
б) характерные особенности графического оформления, в том числе чле
нение на главы, статьи, параграфы и так далее;
в) особенности соотношения адресата и отправителя этих текстов;
г) жесткий отбор лексики, тенденция к экономному использованию язы
ковых средств (клишированность).
Структурно-логическое членение текстов документов ООН основывается на выделении ряда крупных логических блоков (преамбулы, центральной части и заключительной части), каждый из которых включает более мелкие компоненты, представленные на письме пронумерованными главами, статьями и пунктами. Ввиду особенностей функционального стиля документов ООН самый мелкий конструктивный элемент структурно-логического членения - пункт (он же абзац) - соответствует сверхфразовому единству.
Интересный материал для исследования проблемы соотношения абзаца, СФЕ и предложения можно найти в резолюциях различных организаций ООН.
В отличие от основных уставных документов ООН резолюции, как правило, оформляются в виде одного (реже двух), но исключительно протяженных (несколько страниц) сложносочиненных предложений, в рамках которых осуществляется рубрикация. Например:
Генеральная Ассамблея,
руководствуясь целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций,
ссылаясь на декларацию по случаю пятидесятой годовщины Организации Объединенных Наций,
рассмотрев доклад Генерального Секретаря, доклад Специального комитета, учрежденного резолюцией 51/210 Генеральной Ассамблеи от 17 декабря 1996 года, и доклад Рабочей группы Шестого комитета, учрежденной в соответствии с резолюцией 57/27,
15 1. решительно осуждает как преступные и не имеющие оправдания все акты, методы и практику терроризма, где бы и кем бы они ни осуществлялись;
20. постановляет включить в предварительную повестку дня своей пятьдесят девятой сессии пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма».
С одной стороны, очевидно, что приведенные в качестве примера графически выделенные абзацы (пункты, рубрики) являются комментариями по отношению к топику, выраженному словосочетанием «Генеральная Ассамблея», оформлены в качестве однородных членов предложения, а, следовательно, не могут рассматриваться как сверхфразовые единства. С другой стороны, для восприятия столь протяженного предложения, в любом случае, необходимо его разделение на некие смысловые блоки, каждый из которых в приведенном примере локализуется в рамках одного графически выделенного однородного члена предложения. Такие логические блоки обладают почти явно выраженной свернутой предикативностью и потенциально могут быть развернуты до предложений. Так, например, если в пункте 20 рассмотренного выше примера выделить актант «пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма»» в качестве топика, а сам пункт трансформировать в страдательное предложение, то получится: «Пункт, озаглавленный «Меры по ликвидации международного терроризма, включен в предварительную повестку дня пятьдесят девятой сессии». Последовательно применяя аналогичную процедуру к другим пунктам, автор получает ряд сверхфразовых единств, соответствующих абзацам (пунктам, рубрикам), из чего можно сделать вывод, что указанные пункты обладают свернутой предикативностью и потенциально могут быть развернуты до сверхфразовых единств.
Отдельно во второй главе рассматриваются способы обеспечения связности в текстах документов ООН. Связность на уровне поверхностной репрезентации текстов в документах ООН обеспечивается хорошо известными лингвистике формальными способами, описанными в первой главе настоя-
щей работы. К ним относятся единство видо-временных форм глаголов, лексические повторы, модальность, местоимения. Использование синонимии для обеспечения межфразовых связей практически отсутствует, что объясняется необходимостью достижения максимальной точности изложения и предотвращения возможных двойных толкований смысла документа. По указанной причине, местоимения используются только в тех случаях, когда они могут быть однозначно осмыслены из текста.
К основным и наиболее частотным формальным средствам обеспечения связности в рамках СФЕ, составляющих тексты документов ООН, прежде всего, можно отнести лексические повторы. Связь между СФЕ формально обеспечивается все теми же лексическими повторами, однако более глубокое исследование текстов на уровне пропозициональной репрезентации дает возможность сделать вывод о наличии непосредственной или опосредованной пропозициональной связи СФЕ с общим топиком всего текста. Подобный подход к репрезентации данного текста позволяет представить его в виде формального предложения, например: «МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТРИБУНАЛ осуществляет СУДЕБНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ, имеет следующую ЮРИСДИКЦИЮ, ОРГАНИЗАЦИЮ и ПОЛНОМОЧИЯ и действует в соответствии со следующими ПРОЦЕДУРАМИ» (Устав Международного трибунала по бывшей Югославии). Такое рассмотрение структуры текста позволяет, во-первых, сделать вывод о том, что сверхфразовые единства, представленные в данном случае статьями, связаны пропозициональными связями с топиком текста, в данном случае преамбулой, а во-вторых, показывает потенциальную сводимость текста к пропозиции.
В третьей главе приводятся обоснования возможности рассмотрения системы документации ООН как дискурса, рассматриваются категории цельности и связности в отношении дискурса, уточняются понятия «топик», «контекст», «пресуппозиция» в рамках анализа дискурса и исследуется пропозициональная основа структуры дискурса документов ООН.
17 Связность всех текстов ООН обеспечивается, прежде всего, наличием общего модуса (Организация Объединенных Наций), являющегося формальным топиком всех без исключения документов ООН, то есть структура любого документа ООН, с коммуникативной точки зрения, может быть представлена в виде формулы: «Организация Объединенных Наций постановляет (считает, полагает и т.д.) следующее (далее текст документа)», причем, как правило, этот топик имеет ярко выраженный характер и находит свое отражение в преамбуле любого документа Организации. Автор понимает модус в русле предикационной концепции языка, то есть как «утверждение (истинности) смысла высказывания, которое (косвенно) проявляется во внутренней структуре предложения через выбранную говорящим внутреннюю модальность диктума (объективную модальность)» [Курдюмов-1999, 158]. Выделение элемента «Организация Объединенных Наций» в качестве общего модуса (формального топика) документов ООН не вступает в противоречие с тем фактом, что ряд рассматриваемых документов издается отдельными учреждениями ООН, так как эти учреждения юридически являются частью Организации Объединенных Наций, а, с лингвистической и логической точек зрения, понятия, обозначающие ту или иную организацию, находятся в отношениях включения («часть - целое») с понятием «Организация Объединенных Наций». В известном диссертационном исследовании Т.П. Трегубович 1978 года аналогичный денотативный элемент называется текстуальным референ-тором, что дает нам основания для целей настоящего исследования ввести понятие формального дискурсивного референтора, каковым будет являться денотат «Организация Объединенных Наций». Выделение формального дискурсивного референтора возможно и для дискурсов, состоящих из текстов, объединенных не на основе единого автора, а на основе единого топика, единой обслуживаемой сферы и так далее. Так, например, для дискурса политики формальным дискурсивным референтором будет служить денотат «лица, занимающиеся (интересующиеся и т.п.) политикой».
Таким образом, система документации ООН является дискурсом потому, что,, во-первых, представляет собой связную совокупность текстов, а, во-вторых, динамично развивается (то есть генерирует новые тексты) под влиянием совокупности документов ООН в целом, что может быть прослежено на примере любого документа ООН.
Центральным системообразующим элементом любого дискурса является его топик. При рассмотрении данной категории дискурса автор следует концепции В.А. Курдюмова и отличает топик от темы, рассматривая его как максимально универсальную языковую категорию. Согласно концепции У.Чейфа, изложенной в работе «Дискурс, сознание и время. Текущий и отстраненный опыт при речи и письме», топик — это комплекс взаимосвязанных идей (референтов, событий, состояний), находящийся в полуактивном состоянии. Языковым воплощением такого комплекса может быть только текст, что дает нам возможность предположить, что в структуре дискурса топик локализуется в рамках реально существующего или гипотетического текста.
Внешне топик дискурса может представать в виде текста или номинации. При этом во втором случае такая номинация все равно предполагает наличие внутренней свернутой предикативности, то есть возможность ее «развертки» до предложения и далее до текста, иными словами до единицы системы языка, способной выразить комплекс «идей (референтов, состояний, событий)».
Важным свойством топика дискурса, обусловленным природой дискурса как процесса, является его динамичность. В процессе функционирования дискурса видоизменяется и его топик. Так, если говорить о дискурсе советской эпохи, то, очевидно, что с течением времени произошло значительное смещение оценочностных характеристик топика, что в первую очередь обусловлено генерацией новых текстов в структуре дискурса. Каждый новый текст, создаваемый в том или ином дискурсе осуществляет предикацию топика дискурса и таким образом является комментарием в структуре аналогичной бинарной рамке Т-К в предложении.
Центральное место топика в структуре дискурса предопределяет его роль как предиката-гиперонима для всех текстов дискурса.
Понятие пресуппозиции пришло в языкознание, из логики, где она понимается как комплекс условий, существование которых позволяет толковать суждение как истинное или ложное. Лингвистика рассматривает два вида пресуппозиций: семантические и прагматические. В общем случае, суждение Р называется семантической пресуппозицией суждения S, если и из истинности, и из ложности S следует, что Р истинно. Это значит, что ложность суждения Р приводит к тому, что S не является ни истинным, ни ложным, то есть становится аномальным. Прагматические пресуппозиции, относятся к знаниям и убеждениям адресанта и адресата. Суждение Р является прагматической пресуппозицией суждения S, если, высказывая суждение S, адресант считает Р само собой разумеющимся и известным адресату. Прагматическая пресуппозиция, в отличие от семантической пресуппозиции, оказывается несостоятельной, если адресат ничего не знает про Р. Из приведенных определений следует, что пресуппозиция представляет собой смысловой элемент пропозиции (предложения, суждения), истинность которого необходима для того, чтобы такая пропозиция не была аномальной и была уместна в данном контексте.
Все вышеизложенное, на наш взгляд, в полной мере применимо и к дискурсу. Что касается прагматических пресуппозиций, то их роль в функционировании дискурса очевидна: при порождении любого текста автор предполагает, что адресат имеет общие с ним фоновые знания, то есть в той или иной степени владеет языковой системой, с помощью средств которой создается этот текст, и хотя бы имеет представление о контексте такого текста. Другими словами речь идет о погруженности адресата в ряд дискурсов, среди которых в первую очередь выделяются дискурс языка и дискурс темы. И действительно, текст на неизвестном языке или на узкоспециальную тему будет лишен всякого коммуникативного смысла.
Семантические пресуппозиции в структуре дискурса представляют собой «свертки» реально существующих или гипотетических текстов, обеспечивающие осмысленность всего дискурса в целом и его текстов в отдельности. По своим функциям они совпадают с аксиомами и представляют собой краеугольные камни любого дискурса. К примеру, в дискурсе евклидовой геометрии одной из таких пресуппозиций является: «Через точку А вне прямой а в плоскости, проходящей через А и а, можно провести лишь одну прямую, не пересекающую а». На основе этой пресуппозиции строится вся традиционная геометрия, а ее предполагаемая ложность привела к созданию геометрии Лобачевского, коренным образом отличающейся от евклидовой.
Пресуппозитивная генерация текста в процессе функционирования дискурса предполагает порождение текстов исключительно на основе базовых пресуппозиций дискурса и ограничивает потенциально бесконечную вариативность топика дискурса. Выявление ложности базовых пресуппозиций дискурса приводит к потере его осмысленности.
В современной лингвистике контекст понимается как «фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы, являющегося непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста. Иначе говоря, контекст есть фрагмент текста минус определяемая им единица» [ЛЭС-1990, 238]. В структуре дискурса мы рассматриваем контекст данного текста как фрагмент дискурса необходимый и достаточный для адекватной семантизации такого текста. Другими словами, контекстом данного текста являются все тексты дискурса, связанные с избранным для анализа текстом пропозициональными межтекстовыми связями. Очевидно, что при таком понимании контекста он вряд ли может быть реконструирован полностью, и поэтому для практических целей человеческое сознание имеет тенденцию ограничивать потенциально безграничный контекст, то есть сводить его к некой минимальной структуре, необходимой и достаточной для осмысления того или иного текста. Такую структуру мы называем текстом-предшественником, который мы
21 понимаем как минимальный фрагмент дискурса, обеспечивающий адекватное понимание того или иного элемента дискурса (слова, словосочетания, предложения, текста и т.д.). При этом в самом широком смысле выявление контекста — это процесс познания, поскольку подразумевает постоянный поиск предикативных связей.
Изучение структуры дискурса документов ООН позволяет автору говорить о том, что все тексты, входящие в его состав, пропозиционально связаны с топиком дискурса, то есть любой новый текст, возникающий в структуре этого дискурса, осуществляет предикацию топика, формально представленного в виде номинации «Организация Объединенных Наций».
Исследования дискурса как предмет лингвистики
Дискурс как объект лингвистических исследований имеет сравнительно недолгую историю, и чтобы понять причины, побудившие ученых обратиться к исследованию надтекстовых структур, необходимо рассмотреть процесс эволюционирования лингвистических подходов и воззрений во второй половине XX века. Примерно в 50-е годы прошлого века лингвистика текста становится одной из наиболее динамично развивающихся областей языкознания, что стало результатом постепенного перехода от исследования языка как набора слов и правил, их объединяющих к исследованию более сложных структур (словосочетаний, предложений, сверхфразовых единств, текстов) и рассмотрению языка как одновременно процесса и системы, обладающей своей внутренней структурой и целым рядом функций. Мы согласны с З.Я. Тураевой, которая пишет: «Идея изучения связного текста возникла в противовес «атомизму» и классификационным (таксономическим) методам исследования конечных языковых единиц, выдвигавшимися представителями различных школ структурализма. Расшатыванию основ структурной лингвистики способствовал тот факт, что целый ряд явлений не укладывался в схемы, предложенные структурной лингвистикой. Для структурализма было характерно расчленение потока речи на конечные дискретные единицы и их классификация. Односторонне увлечение фонологией и морфологией, игнорирование значения привело к тому, что ни одна из этих школ не могла предложить исчерпывающей теории языка» [Тураева - 86, 5]. В рамках нового подхода текст более не рассматривался как простой набор связанных по смыслу предложений, а представал как «целостная система, обладающая интегральными свойствами и функционирующая во внешней по отношению к нему среде» [Каменская-90, 51]. Хотя тексты долгое время являлись объектом исследования таких наук как история, теология, психология, одной из самых ранних и известных работ, посвященных изучению текста с точки зрения языкознания, является широко известная работа ВЛ.Проппа «Морфология сказки», опубликованная в 1928 году. Отдельные выводы, сделанные в этом научном труде, на наш взгляд, могут быть использованы для целей настоящего исследования, и поэтому мы считаем возможным более детально изложить его содержание. Исследуя характерные особенности строения (морфологию) волшебных сказок, Пропп выдвигает ряд тезисов: I. Постоянными, устойчивыми элементами сказки служат функции действующих лиц. П. Число функций, известных волшебной сказке - ограничено. III. Последовательность функций всегда одинакова. IV. Все волшебные сказки однотипны по своему строению. Выделение функции действующих лиц в качестве основного элемента морфологии сказки позволило ученому показать, что: 1) Количество функций весьма ограничено. 2) Одна функция вытекает из другой как с логической, так и с художественной необходимостью. 3) Очень большое количество функций расположены попарно ( запрет -нарушение, выведывание - выдача, борьба - победа, преследование - спасение и т.д). Ученый также полагает, что количество действующих лиц в волшебных сказках ограничено и сводится к строго фиксированному набору ролей: герой (Иванушка-дурачок, Иван-царевич), антагонист (Кощей Бессмертный, Змей Горыныч) и так далее. В сущности, такое выделение ролей и функций аналогично выделению текстуального референтора и предиката-гиперонима [см. Трегубович - 1978, 11-12] на основании отношений функциональной эквивалентности. Исследование сказки при помощи указанных методов дает возможность Проппу выработать инструментарий, с помощью которого можно представить любую сказку в виде простой формулы. Предложенный ученым формальный аппарат порождения поверхностных структур сказок продемонстрировал возможность моделирования текста и выявления в нем глубинных структур. Именно на открытиях Проппа основан целый ряд более поздних трудов, посвященных исследованиям структуры текста, однако в качестве самостоятельной дисциплины лингвистика текста начинает зарождаться только в конце 40-х начале 50-х годов прошлого века. К этому времени ученые, занявшиеся вслед за Проппом лингвистическими исследованиями текста, осознали необходимость выхода за пределы предложения, так как попытки применить научный инструментарий, использовавшийся для изучения внутрифразовых связей, не давали достаточных результатов. Как отмечает С.И.Гиндин, «трактовка текста по образу и подобию предложения позволяла исследователям использовать богатый арсенал результатов и методов внутрифразового синтаксиса, но одновременно вынуждала их либо оставлять вне поля своего зрения, либо объявлять "неязыковыми" и "неграмматическими" те средства межфразовых связей, которые не имеют аналога внутри предложения» [Гиндин - 77, 348]. В этот период текст рассматривался не как самостоятельный объект изучения, а скорее как среда функционирования предложения. Окончательно в качестве отдельной дисциплины лингвистика текста утверждается в начале 70-х годов XX века. По мнению О.И.Москальской, основными положениями, способствовавшими выделению лингвистики текста в отдельное направление исследований, были следующие: 1) Основной единицей речи, выражающей законченное высказывание, является не предложение, а текст; предложение-высказывание является лишь частным случаем, особой разновидностью текста. Текст является высшей единицей синтаксического уровня.
История разграничения понятий «текст» и «дискурс»
В данном определении сущности дискурса центральное место занимает понятие «текст». Каково же соотношение между этими двумя понятиями? Как известно, тексты возникают в результате языкового взаимодействия, и адекватное понимание сущности текста возможно лишь при учете динамических процессов языкового общения, разворачивающихся во времени и ведущих к возникновению текста. Как писал Ролан Барт: "Текст значит текстура, ткань. Но если раньше мы всегда принимали эту ткань за продукт, готовую материю, за которой лежит более или менее спрятанный смысл (истина), теперь мы подчеркиваем в этой ткани ту порождающую идею, что текст выработан в процессе непрерывного сплетения. Потерянный в этой ткани, в этой текстуре, субъект разворачивает себя подобно пауку, выливающемуся в секрециях, конструирующих паутину» [Барт-1989, 515]. И хотя существовала длительная традиция изучения текстов, особенно письменных, как статических объектов, существующих независимо от обстоятельств их возникновения, к середине 1970-х годов текст был переосмыслен как коммуникативный процесс, и вслед за этим лингвистика текста стала «перерождаться» в дискурсивный анализ. Так, один из виднейших специалистов в области лингвистики текста голландский лингвист Т. ван Дейк во второй половине 1970-х годов перешел с текстовой на дискурсивную терминологию, что определило переход от статического к динамическому, процедурному подходу. В частности Т. ван Дейк отмечал: «Дискурс - это сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресанта), необходимые для понимания текста. ...Речевой поток, язык в его постоянном движении, вбирающий в себя всё многообразие исторической эпохи, индивидуальных и социальных особенностей как коммуниканта так и коммуникативной ситуации, в которой происходит общение.» [Дейк-1989, 8-9]. По другому определению Т. ван Дейка, «Дискурс - это письменный или речевой вербальный продукт коммуникативного действия». Ю. Руднев определяет дискурс, как «такое измерение текста, взятого как цепь/комплекс высказываний (т.е. как процесс и результат речевого (коммуникативного) акта), которое предполагает внутри себя синтагматические и парадигматические отношения между образующими систему формальными элементами и выявляет прагматические идеологические установки субъекта высказывания, ограничивающие потенциальную неисчерпаемость значений текста» . Более широкое толкование понятия дискурса встречается у Р. Барта «В дальнейшем мы будем называть ... ДИСКУРСОМ ... всякое значимое единство независимо от того, является ли оно словесным или визуальным; фотография будет для нас таким же сообщением, что и газетная статья; любые предметы могут стать сообщением, если они что-либо значат. Такой общий . взгляд на речевую деятельность оправдан, между прочим, историей письменности; задолго до возникновения нашего алфавита предметы, подобные кипу у инков, или рисунки-пиктограммы были привычными видами сообщений». В Большом энциклопедическом словаре дискурс рассматривается как «текст, взятый в событийном аспекте, речь, рассматриваемая, как целенаправленное социальное действие» [Языкознание. Большой энциклопедический словарь- 1998, 136]. Детальное изучение современных толкований термина «дискурс» выявляет ряд недостатков, которые сводятся к тому, что данные определения: 1) во многом по-прежнему атомистичны, то есть представляют дискурс как сумму текстов, нечто большее, чем текст; 2) неконкретны, то есть не отражают: а) отличие дискурса от текста; б) отлич ие дискурса от речи. Попытавшись обобщить и классифицировать имеющиеся определения термина «дискурс», мы, по сути, получим три основных подхода к его локализации: 1) Совокупность текстов на одну тему. 2) Личное говорение (и тексты отдельной личности). 3) Совокупность текстов и пресуппозиций. При этом с точки зрения отраслей лингвистики можно выделить два доминирующих подхода к определению дискурса: а) структуралистический, что явствует, например, из определений дискурса, данных Роланом Бартом; и б) коммуникативный, как определяет его Т. Ван Дейк. Мы же попытаемся рассмотреть возможность третьего подхода, который будет учитывать динамический характер дискурса, и рассматривать его как отдельную уровневую единицу.
Общие и типологические характеристики документов ООН
Документы ООН могут быть условно разделены на два основных типа: уставные документы (Устав ООН, Устав Международного трибунала по бывшей Югославии, Статут Международного Суда, уставы других организаций, входящих в состав ООН) и декларативные документы (декларации и конвенции ООН, резолюции Совета Безопасности, резолюции Генеральной ассамблеи и т.д.). Выделение двух типов документов обусловлено в первую очередь различием их целевой установки при единстве выполняемой координационной функции, что накладывает отпечаток на функционально-стилевые особенности текстов этих документов. Уставные документы ООН представляют собой свод правил, регулирующих деятельность Организации Объединенных Наций, учреждений, входящих в ее состав, и их взаимоотношения с другими организациями и странами, не входящими в ООН. К ним относятся: Устав ООН, Статут Международного Суда, Римский статут Международного уголовного суда, Устав Международного трибунала по бывшей Югославии, Устав Международного трибунала по Руанде, Устав Специального суда по Сьерра-Леоне, Конвенция, учреждающая Всемирную организацию интеллектуальной собственности (ВОИС), Устав Всемирной туристской организации (ВТО), Конвенция о международной гражданской авиации (ИКАО), Статьи соглашения Международного валютного фонда (МВФ) часть 1 и часть 2, Статьи соглашения о создании Международной финансовой корпорации (МФК), Устав Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науку и культуры (ЮНЕСКО). Характерной особенностью текстов этого типа является соотношение отправителя и адресата. С одной стороны, в данном случае мы можем говорить о групповом отправителе и групповом адресате, причем групповой отправитель одновременно выступает в роли группового адресата. Другими словами, тексты этих документов ООН выражают согласованное мнение всех стран-участниц по вопросу создания той или иной организации, адресованное им же самим и предназначенное для координации их совместных действий. Такое соотношение адресата и отправителя характерно для текстов, осуществляющих координацию совместной деятельности группы лиц (субъектов права и т.д.), например текстов международных военно-политических договоров, контрактов и других документов. С другой стороны, более детальное рассмотрение проблемы отправитель - адресат применительно к данному типу документов ООН за исключением, пожалуй, Устава ООН позволяет говорить о наличии индивидуального автора (ООН) и группового адресата (страны-члены ООН). Это объясняется тем, что, хотя формально и юридически тексты этих документов выражают согласованное мнение участников, однако в реальности решения принимаются большинством голосов и могут не учитывать мнение отдельных членов организации. Разделяя группового, индивидуального коллективного адресата (отправителя), мы следуем терминологии О.Л. Каменской, которая под групповым адресатом понимает «совокупность индивидов, которым адресован данный текст и с каждым из которых автор, в случае необходимости, может установить межличностный контакт» [Каменская-1990, 15]. Коллективный адресат, по мнению О.Л. Каменской -это «совокупность индивидов (как правило, в большем количестве, чем в случае группового реципиента), которым адресован данный текст, но непосредственное установление межличностного контакта между автором и одним из индивидуальных представителей «коллектива реципиентов» либо затруднено, либо невозможно»[Каменская-1990, 15]. Еще одной отличительной чертой таких текстов, обусловленной их ярко выраженной координационной функцией, является их принадлежность к официально-деловому стилю, что выражается в точности изложения, не допускающей возможности различий в толковании; детальности изложения; стереотипности, стандартизованности изложения; долженствующе-предписывающем характере изложения. К этому можно добавить такие черты, как официальность, строгость выражения мысли, а также объективность и логичность. Применив описанные в первой главе подходы к построению типологии текстов, мы можем охарактеризовать тексты уставных документов ООН как: письменные по форме; обязательные, связанные предписанием, уложением (по терминологии Г.Глинца); социально-обусловленные (по терминологии К. Гнифке-Хубринга); тексты с простой структурой (по терминологии К.Гаузенблаза); монотемные тексты с расчлененным событийным полем (по терминологии Т.П.Трегубович). Декларативные документы ООН выражают общее согласованное мнение стран-членов ООН по отдельным вопросам деятельности Организации Объединенных Наций и актуальным проблемам мирового развития. К ним относятся декларации, заявления, конвенции, многосторонние договоры и другие правовые документы ООН. Соотношение адресат — отправитель в текстах документов второго типа отличается от текстов документов первого типа. Здесь групповой, на первый взгляд, автор, как и в текстах документов первого типа, представлен странами-участницами ООН, однако в качестве коллективного адресата предстает мировая общественность.
Категории связности и цельности в дискурсе
Вопрос о связности и цельности дискурса, на наш взгляд, заслуживает отдельного рассмотрения. Категория цельности наряду с категорией связности практически безоговорочно признается большинством лингвистов как неотъемлемое свойство текста. Однако на уровне дискурса проблемы связности и в особенности цельности приобретают несколько иную постановку, что, в первую очередь, обусловлено потенциальной безграничностью дискурса как явления по сравнению с конечностью текста. Границы текста однозначно определены авторскими интенциями, текст имеет начало и конец. При этом наличие или отсутствие связности и цельности (наряду с другими факторами) однозначно определяет, может ли данная конечная последовательность предложений рассматриваться как текст. И даже если какое-либо предложение или сверхфразовое единство не связано с остальными предложениями (или СФЕ) текста, топиком текста, нарушает смысловую цельность текста, то есть другими словами является аномальным в данном тексте (или контексте), оно не может быть произвольно удалено из данного текста. Это объясняется тем, что любой текст представляет собой, прежде всего, авторское произведение, и то, что для автора было связным и цельным на момент создания текста (и в том контексте), может оказаться бессвязным и аномальным для реципиента. Удаление аномальных для реципиента элементов текста приведет к созданию нового текста, автором которого будет уже реципиент и который, возможно, будет иметь мало общего с исходными авторскими интенциями. Бессвязным и аномальным для реципиента может оказаться текст, например, на малознакомом языке или на малознакомую тему. В этом случае любые действия реципиента, направленные на восстановление субъективной (уже для него) связности и цельности предложенного текста, приведут к искажению смысла исходного текста. При изучении проблем связности и цельности текста, на наш взгляд, необходимо учитывать следующие положения: 1. Для автора текст является субъективно связным и цельным (если иное не задано авторской интенцией), так как представляет собой языковую реализацию некой единой авторской концепции. Другой вопрос, какими языковыми и мыслительными способностями обладает автор для адекватной реализации своих намерений, то есть для создания связного и цельного текста. 2. С точки зрения автора порожденный им текст является связным и цельным (если иное не задано авторской интенцией) для адресата, так как в противном случае акт коммуникации не состоится. При этом успешность восприятия текста адресатом во многом зависит от представлений автора о языковой компетенции и знаниях адресата. 3. Связность и смысловая цельность текста, субъективно понимаемые автором, не гарантируют восприятия текста как цельного и связного реципиентом. Реципиент изначально воспринимает текст как цельный и связный, подыскивая для него возможную ментальную модель, однако, убедившись в неэффективности поиска такой модели, идентифицирует предложенное речевое произведение как бессвязную последовательность предложений. Следовательно, идентификация речевого произведения как текста напрямую зависит от субъективных возможностей реципиента, то есть одно и то же речевое произведение может быть идентифицировано как текст или бессвязный набор предложений различными реципиентами. 4. Любой текст является объективной данностью и, будучи однажды вербализован, входит в систему и языка и существует там без изменений. Текст статичен, а, следовательно, доступен для восприятия в одной единственной форме. Реципиент не имеет возможности изменять текст, а вынужден воспринимать его либо как текст, либо как бессвязное или аномальное речевое произведение.
Таким образом, категории связности и цельности - это то, что делает из некого набора (последовательности) предложений текст, отсутствие формальной связности (когезии) и особенно субъективной цельности (когерентности) в такой последовательности предложений, не позволяет рассматривать ее как текст, другими словами при идентификации некоего речевого произведения как текста первичным является наличие связности и цельности (наличие реконструируемой ментальной модели), а вторичным -сам набор предложений.
Смысловая цельность дискурса понимается нами иначе, чем аналогичная категория текста, то есть средства ее обеспечения остаются теми же, но роль цельности в дискурсе иная, что может объясняться следующим: 1. Дискурс не является «авторским» речевым произведением. Он состоит из текстов множества авторов, объединенных общностью темы. Даже рассматривая дискурс личности, имеющий формально одного автора, говорить о наличии действительно одного автора можно лишь с натяжкой. В таком дискурсе личность автора выступает в качестве темы, объединяющей все множество текстов, созданных данным человеком. Так называемый автор дискурса личности, оказывая определяющее воздействие на формирование конкретного текста в отдельно взятый момент своей жизни, не имеет влияния на такие существенные категории как, например, протяженность дискурса или его структура. Эти категории определяются внешними, находящимися вне сознания субъекта воздействиями 2. Существование дискурса не зависит от индивидуальной компетентности реципиента: дискурс - это объективная реальность. Реципиент может воспринимать некую совокупность текстов как дискурс или рассматривать эту же совокупность как бессвязную, что, однако, не окажет никакого влияния на существование и функционирование этого дискурса, так как дискурс существует и функционирует вне сознания человека. В сознании человека может находиться образ дискурса.
