Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основания исследования параметров отрицательной эмотивнои оценки в субстантивных фразеологических единицах
1.1. Когнитивные параметры значения субстантивных фразеологических единиц с отрицательной коннотацией (СФЕОК) 15
1.1.1. Понятийный аспект фразеологического значения 15
1.1.2. Базовые когнитивные структуры в СФЕОК 19
1.1.3. Метафора как способ формирования эмотивно-оценочного значения СФЕОК 28
1.1.4. Аксиологическая картина мира в рамках языковой картины мира 35
1.2. Некоторые аспекты коннотативного значения 41
1.2.1. Проблема коннотации в значении СФЕОК 41
1.2.2.Образная гештальт-структура как стимул для эмоциональной реакции 46
1.2.3.Типы фразеологических контекстов и их роль в формировании коннотации 51
1.3. Семантика и прагматика оценки в СФЕОК 58
1.3.1. Место прагматических исследований во фразеологии 58
1.3.2. Структура и семантика оценки 62
1.3.3. Соотношение рациональной и эмотивной оценок в значении ФЕ 65
1.3.4. Прагматическая сущность оценки в СФЕОК 69
Выводы по первой главе 76
ГЛАВА II. Концептуальный и функциональнапрагматическии аспекты СФЕОК
2.1. Связь эмотивности с различными источниками возникновения коннотации 79
2.1.1. Мифопоэтическая картина мира как источник эмотивности 79
2.1.2. Отрицательная эмотивная оценка в религиозной картине мира..83
2.1.3. Психологический контекст (перцептивные образы, грубо-просторечные выражения) 88
2.1.4. Роль исторического, политического и социального опыта в формировании эмотивно-оценочного значения СФЕОК 96
2.2. Реализация в СФЕОК концептуального содержания категории отрицательной эмотивной оценки 104
2.2.1. Центральные концепты категории «Плохо» 104
2.2.1.1. Угроза, опасность 107
2.2.1.2. Обман 110
2.2.1.3. Препятствие к действию 113
2.2.1.4. Ограничение свободы 115
2.2.2. Периферия категории «Плохо» 118
2.2.2.1. Асоциальное 118
2.2.2.2. Некрасивая внешность 130
2.2.2.3. Ничтожное, несостоятельное 137
2.3. Функционально-прагматические особенности СФЕОК 141
2.3.1. Прагматическая информация в компонентах коннотативного значения СФЕОК 141
2.3.1.1. Стилистический компонент 143
2.3.1.2. Эмотивно-оценочный компонент 146
2.3.2. Динамические характеристики СФЕОК 153
2.3.2.1. Флуктуация оценочного коннотативного значения в СФЕОК 153
2.3.2.2. Контекстуальные средства интенсификации эмотивно-оценочного значения 157
Выводы по второй главе 162
Заключение 166
Список литературы 171
Список используемых словарей и принятые
Сокращения 186
Список источников примеров и принятые
Сокращения 188
- Метафора как способ формирования эмотивно-оценочного значения СФЕОК
- Соотношение рациональной и эмотивной оценок в значении ФЕ
- Роль исторического, политического и социального опыта в формировании эмотивно-оценочного значения СФЕОК
- Контекстуальные средства интенсификации эмотивно-оценочного значения
Введение к работе
Становление фразеологической науки прошло несколько этапов, которые весьма наглядно отражают смену общенаучных лингвистических тенденций середины и второй половины XX века. В начале XX века в лингвистике получил наибольшее распространение семиотический подход к языку, базировавшийся на концепции Ф. де Соссюра о том, что единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя (Соссюр 1977). Структурная лингвистика подчеркивала неприемлемость для языкознания любых внешних по отношению к языку и неустойчивых явлений, связанных с психологическими, стилистическими и даже коммуникативными аспектами речи. Структуралисты использовали текст лишь как «средство для выявления языковых единиц и инвариантов в функционально-содержательном плане, а также их иерархической организации, скрытой за линейностью речи (текста)» (Костюшкина 1996: 7).
Ученик Соссюра швейцарский филолог Ш. Балли (1865-1947) общепризнан родоначальником теории фразеологии, так как именно он впервые предложил собственное понятие фразеологизма, фразеологии, а также классифицировал устойчивые сочетания слов в своих работах по лингвистике (Балли 1955, 1961). Первоначально его идеи относительно фразеологии были подхвачены и продолжены только в советской лингвистике академиком В.В. Виноградовым, тогда как в зарубежной науке даже сам термин «фразеология» употреблялся лишь для обозначения выбора слов, формы выражения, формулировки, языка, слога, стиля или же просто выражения или словосочетания (Кунин 1996: 9-10). Вслед за В.В. Виноградовым, который довольно четко обозначил предмет исследования фразеологии, основные семантические особенности фразеологизмов и их структурно-семантические типы (Виноградов 1977), в 40-60 гг. умы исследователей занимали три основные проблемы: «различия между фразеологизмом и словом, объем и границы
фразеологического состава языка и, наконец, определение фразеологизма и фразеологического значения» (Каплуненко 2000: 3), то есть данный период отмечен выраженным феноменологическим аспектом (Амосова 1963; Гак 1963; Молотков 1977; Жуков 1978).
В дальнейшем исследователи также неоднократно возвращаются к указанной проблематике и предлагают выделять различные структурно-семантические типы, в зависимости от степени переосмысления значения компонентов фразеологических единиц (ФЕ), обращаясь к проблеме особенностей фразеологического значения и его компонентного состава. Исследования проводятся на материале русского (Жуков 1986; Шанский 1985), английского (Баласанова 1973; Кунин 1996), итальянского (Черданцева 1977), французского (Соколова 1986; Назарян 1987) и других языков, при этом во многих работах отмечается необходимость учета контекста для проведения полного и удовлетворительного семантического анализа.
По мере развития структурализма язык все дальше отдалялся от реальной жизни, однако, само развитие общества и выдвижение на первый план проблемы формирования и развития личности, её включения в социальную деятельность обусловило кардинальные изменения, произошедшие в лингвистических исследованиях 2-й половины 20 века. Особую актуальность и значимость приобретают постановка и решение целого ряда вопросов о том, как отражаются в языке различные аспекты личности участников коммуникации, причем ведущая роль отводится прагматическому аспекту, непосредственно связанному с использованием языка для воздействия на коммуникантов в процессе их общения, то есть коммуникативной деятельности (Мецлер 1990: 3). В этот период «от фразеологической стилистики, которой в целом была свойственна минимизация контекста, началось восхождение к настоящим текстоцентрическим исследованиям фразеологии. Интересы исследователей окончательно сместились со структурных свойств фразеологических единиц на их функциональные свойства. Семантика вре-
7 менно ушла в тень прагматики, особенно после того, как текст сменился дискурсом» (Каплуненко 2000: 3). Такие тенденции дали почву для целого ряда функционально-прагматических исследований во фразеологии на материале разных языков (Змеева 1989; Артемова 1991; Каплуненко 1992; Старикова 1996; Стулина 1998; Заятуева 1999; Федорюк 2001). В то же время проводится ряд сопоставительных фразеологических исследований (Райхштейн 1980; Чеславская 1989; Бондарева 1994), а также работ в диахроническом аспекте (Назарян 1981; Шанский 1987; Слуднева 1993).
Анализ вышеперечисленных работ позволяет нам сделать вывод о том, что на данном этапе фразеологическое значение однозначно рассматривается как особый тип языкового значения, которое не есть сумма значений составляющих его лексических единиц, что является одним из основных принципов и признаков выделения ФЕ. Фразеологизмы образуются в результате фразео-логизации значения переменного словосочетания, то есть приобретения нового значения, представляющего собой абстракцию от значения составляющих его компонентов. Кроме того, фразеологизмы не образуются по порождающим структурно-семантическим моделям и, таким образом, характеризуются устойчивостью. «Все фразеологизмы являются номинативными единицами, так как они, будучи когнитивными структурами, фиксируют познанные человеком признаки соответствующих объектов или отношение к ним» (Кунин 1996: 16).
В работах последних лет, наряду с прагматическими исследованиями фразеологии, которые по-прежнему остаются актуальными, наметилась уверенная тенденция к рассмотрению ФЕ с позиций когнитивной лингвистики и лингвокультурологии (Амосова 1995; Телия 1996; Дмитриева 1997; Башма-кова 1998; Ефимова 2000).
Когнитивная лингвистика, в рамках которой проводится и данное исследование, рассматривает язык как «общий когнитивный механизм», являющийся одновременно связующим звеном, отражением и орудием
8 взаимоотношения человека с окружающей средой. С одной стороны, когнитивную лингвистику интересует то, как среда познается человеком и как приобретенное в результате этого знание фиксируется языком. С другой стороны, то, каким образом структуры языкового знания представляются (репрезентируются) в сознании человека и как эти ментальные структуры участвуют в понимании и продуцировании речи (Демьянков 1995: 304). Таким образом, язык выполняет одновременно экстериоризирующую и инте-риоризирующую функции по отношению к окружающей действительности и находится как бы в центре каждого из звеньев цепи «человек — окружающий мир - человек». Язык отражает и фиксирует в значении языковых единиц и структур определенный опыт общения человека со средой, который заключается в познании явлений действительности и интериоризации определенного представления об этом опыте в совокупности с опытом человеческих эмоций, связанных с той или иной реалией. С другой стороны, человек экстериоризи-рует с помощью средств языка свое желание выразить собственные мысли и чувства, вызванные в результате контакта со средой и направленные на взаимодействие с ней. В этом отражается когнитивная и прагматическая сущность языковых явлений.
Иначе говоря, когнитивная лингвистика исследует человеческий фактор в языке и когнитивные структуры, категоризованные и представленные в языке (Кравченко 2001). В этой перспективе фразеологическая семантика рассматривается не только как производная от линейного, но также от «вертикального» контекстов, который восстанавливается в результате аналитической работы с прототипами и шире — с контекстами первых употреблений фразеологизмов (Каплуненко 2000: 3). В результате такого рода анализа выявляются базовые метафоры, лежащие в основе денотативного значения ФЕ, а также определяется природа коннотативного значения.
Все вышеизложенные факты указывают на актуальность исследования концептуально-прагматического аспекта ФЕ с отрицательной коннотацией
9 (ФЕОК), то есть таких, в значении которых присутствует компонент, отражающий эмоции отрицательного регистра, например: faiseur d'embarras; fleur de nave; vieux jeton. Исследования подобного рода позволяют представить фрагмент аксиологической картины мира как части сложной системы когнитивных образных структур в категориях культурного кода, отражающих специфику и своеобразие мировосприятия носителей французского языка.
Объектом данного исследования является концептуально-прагматический аспект эмоционально-оценочного компонента фразеологизмов. В связи с тем, что большое количество ФЕ содержит в своем значении отрицательную эмотивную оценку, в общем фразеологическом фонде французского языка нами был определен конкретный предмет исследования -субстантивные ФЕ с отрицательной коннотацией. Выбор объекта и предмета исследования обусловлен тем, что СФЕОК представляют собой наиболее благоприятный материал для исследования эмотивных возможностей ФЕ, поскольку «существительные и субстантивные комплексы играют большую роль в лексической и фразеологической номинации, и, обладая емким ассоциативным полем, в большинстве случаев становятся центром формирования фразеологического образа, через который обнаруживает себя эмотивность» (Слуднева 1993: 12).
Целью данного исследования является изучение концептуально-прагматических особенностей субстантивных ФЕ с отрицательной коннотацией в современном французском языке и выявление их национально-культурных характеристик.
В соответствии с целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:
изучение когнитивных механизмов, формирующих оценочную коннотацию в СФЕОК с различной степенью абстракции значения;
анализ прагматического потенциала СФЕОК;
описание содержания и структуры аксиологической категории отри-
10 дательной эмотивной оценки в образах СФЕОК в ее национальном своеобразии;
установление центра и периферии категории отрицательной эмотивной оценки в СФЕОК;
описание базовых концептуальных структур (метафор) в СФЕОК. Материалом для исследования послужили примеры из художественных
и публицистических произведений французских авторов XIX-XX века. В общей сложности проанализировано около 500 СФЕОК, отобранных путем сплошной выборки из французских толковых и фразеологических словарей на основе метода оценочной идентификации.
В основу исследования положен принцип антропоцентризма, который определяет рассмотрение языка как продукта человеческой мысли, отражающего и структурирующего весь объем опыта человека как существа социального, и одновременно являющегося формой и средством сложных ментальных процессов, а также необходимым и важным средством коммуникации. В числе основных общенаучных методологических принципов, реализуемых в работе, следует назвать принцип комплексного и системного подхода к изучению исследуемого явления.
Наряду с такими общими методами научного познания, как наблюдение, сравнение, анализ, синтез нами используются и специальные лингвистические методы, которые определяются поставленными задачами, а также языковой спецификой объекта исследования:
метод фразеологического анализа - для исследования устойчивости СФЕОК, для отграничения СФЕОК от свободных сочетаний слов, индивидуально-авторских оборотов-цитат, для анализа фразеологической абстракции СФЕОК (Кунин 1996);
метод фразеологического описания - для анализа фразеологического значения СФЕОК и выявления базовых метафор; данный метод связан с теорией концептуального моделирования актуального значения идиом, раз-
работанной А.Н. Барановым и Д.О. Добровольским (Baranov 1996);
метод оценочной идентификации - для распознания и выделения субстантивных ФЕ с эмотивной отрицательной оценочностью; данный метод основан на методике модальной рамки (Телия 1996) и тесте для различения аффективных и собственно оценочных прилагательных (Вежбицкая 1999);
метод лингвоаксиологической интерпретации - для выявления и анализа образного представления оценочных значений отрицательного регистра в языковой картине мира французского языка на примере СФЕОК; в основу данного метода положен опыт лингвистического анализа иерархии ценностей в метафорах Дж. Лакоффа и М. Джонсона (Lakoff 1980), а также опыт отечественных исследователей, обобщенный в работе О.Н. Лагута (Ла-гута 2003);
метод концептуально-идеографического анализа культурной специфики ФЕ - для выявления базовых метафор, служащих посредниками между языковой и культурной компетенцией носителей языка (Телия 1996).
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринимается попытка концептуального анализа прагматических особенностей субстантивных фразеологических единиц с отрицательной коннотацией на материале современного французского языка. СФЕОК рассматриваются на концептуальном уровне как представляющие содержание аксиологической категории «Плохо». В результате концептуального анализа исследуемых единиц выявлен центр и периферия данной категории.
Теоретическая значимость диссертации определяется ее вкладом в разработку теории коннотации, которая представляется как когнитивная и семантическая сущность одновременно. В результате исследования стало очевидным существование первичной и вторичной коннотации значения ФЕ, а также ее связь с источниками эмотивно-оценочного значения, отраженного в образности, что может способствовать дальнейшему развитию теории фразеологического значения как особого типа языкового значения, отображаю-
12 щего единство языка, действительности и культуры, центром которого является человек. Кроме того, результаты исследования выявили богатство концептуального содержания категории «Плохо» в СФЕОК и позволили определить ядерные концепты как базовые аксиологические критерии.
Практическая ценность работы определяется возможностью использовать ее положения в курсах лексикологии, лингвострановедения, стилистики, межкультурной коммуникации, а также в спецкурсах по фразеологии, теории интерпретации, при руководстве курсовыми и дипломными работами. Представленный в диссертации материал и результаты его анализа могут быть использованы в практике преподавания французского языка.
Апробация исследования. Основные положения были изложены в докладах и сообщениях на заседаниях кафедры романо-германской филологии ИГЛУ, на региональных научных семинарах по проблемам систематики языка и речевой деятельности (Иркутск, 2000 - 2003 г.г.).
На защиту выносятся следующие основные положения:
Эмотивно-оценочное значение связано с некоторыми переживаниями прототипической ситуации, запечатленными в имплицитной или эксплицитной форме в значении СФЕОК и обусловленными уровнем абстракции фразеологического значения, с одной стороны, а с другой - мотивировано чувствами, возникающими в связи с актуальными для носителей языка ассоциациями, вызванными некоторыми присутствующими в образной структуре фразеологизма особенностями.
Коннотация определяет не только место каждой конкретной единицы в языковой картине мира, но и «программирует» развертывание речевого акта вокруг фразеологизма. Высказывание, в которое входит СФЕОК, представляет собой особый тип оценочного речевого высказывания, сочетающий в себе Ассертив, Экспрессив и скрытый Директив.
Категория отрицательной эмотивной оценки представлена в когнитивных структурах разного уровня сложности. Центральными концептами
13 категории отрицательной эмотивной оценки являются «Угроза», «Обман», «Препятствие к действию», «Ограничение свободы», которые представляют собой базовые аксиологические критерии данной категории.
4. Периферию категории «Плохо» составляют концепты «Асоциальное», «Некрасивая внешность» и «Ничтожное, несостоятельное», являющиеся, в свою очередь, метаконцептами по отношению к многочисленным концептам дальней периферии. Оценочное значение СФЕОК, относящихся к периферии, в наибольшей степени подвержено контекстуальным флуктуаци-ям.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, списков используемых словарей и цитируемых произведений. Общий объем диссертации составляет 189 страниц.
Во Введении обосновывается выбор темы, объекта исследования и актуальность работы, определяются цель, задачи и методы исследования, характеризуются научная новизна работы, ее теоретическая значимость и практическая ценность.
В I главе «Теоретические основания исследования параметров отрицательной эмотивной оценки в субстантивных фразеологических единицах» освещаются проблемы внутренней структуры значения СФЕОК, понятийного и коннотативного аспектов, семантики и прагматики категории оценки во фразеологии и в языковой картине мира, а также рассматриваются некоторые когнитивные аспекты значения СФЕОК.
Во II главе «Концептуальный и функционально-прагматический аспекты СФЕОК» анализируется связь эмотивности с различными способами формирования коннотации и выявляются основные источники отрицательной эмотивности в значении СФЕОК, а также исследуется реализация концептуального содержания категории «Плохо», представленного СФЕОК. Кроме того, рассматривается функционирование СФЕОК в речи и их роль в структуре речевого акта, исследуется прагматическая информация компонен-
14 тов коннотативного значения, а также контекстуальные изменения конфигурации значения СФЕОК.
Каждая глава состоит из разделов, параграфов и сопровождается выводами.
В Заключении подводятся итоги работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования. Библиография содержит 155 наименований монографий, публикаций в периодических изданиях, статей из сборников научных трудов, авторефератов, диссертаций.
Метафора как способ формирования эмотивно-оценочного значения СФЕОК
К определению роли метафоры в когнитивных процессах в последнее время обращается немало исследователей, рассматривая ее как результат когнитивных процессов либо как сам процесс. Данная проблема освещена в трудах отечественных ученых (Виноградов 1977; Потебня 1993; Хахалова 1998; Арутюнова 1999; Банина 2001; Лагута 2003), а также стала предметом исследования многих зарубежных авторов (Лакофф 1990; Серль 1990; Lakoff 1997; Gluckberg 1999; Cadiot 2002; Prandi 2002; Fernandes Fonteca 2003). Поскольку метафора является основным способом формирования фразеологического значения, исследование вопросов фразеологии было бы неполным без обращения к метафоре. Определению самого понятия, функционирования данного тропа и его роли в значении идиом и пословиц также посвящен ряд работ (Кунин 1996; Телия 1996; Федорюк 2001; Keysar 1999; Connena 2002; Timba 2000). «В последние десятилетия центр тяжести в изучении метафоры переместился из филологии, в которой превалировали анализ и оценка поэтической метафоры, в область изучения практической речи и в те сферы, которые обращены к мышлению, познанию и сознанию, к концептуальным структурам, к моделированию искусственного интеллекта. В метафоре стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания не только национально-специфического видения мира, но и его универсального образа. Метафора тем самым укрепила связь с логикой, с одной стороны, и мифологией - с другой» (Федорюк 2001: 53).
Традиционно в современной лингвистике понимание метафоры как когнитивного процесса и одновременно как результата сложных когнитивных операций связывается с именами Дж. Лакоффа и М. Джонсона (Лакофф 1990). Основным положением теории метафоры в работе этих ученых является утверждение о том, что метафора пронизывает все сферы познаваемой человеком действительности. Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода. Даже сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. При этом метафорические понятия дают лишь частичное осмысление того, какова суть того или иного явления, они затемняют, маскируют некоторые аспекты этих понятий, поскольку метафора просто не может отражать все аспекты без исключения. Метафорические ориентации не случайны - они опираются на наш физический и культурный опыт, варьируя от культуры к культуре (Лакофф 1990: 389-395). Абстрактные понятия при этом концептуализируются посредством ближайших концептов, сложившихся из корпо-рального опыта, то есть опыта ощущений, опыта физического и т.д. Отношения из Мира предметного проецируются в Мир абстрактный. Любой язык имеет свою систему концептуальной метафоризации, которая находится в постоянном употреблении и является частью коллективного бессознательного (Lakoff 1997: 165), основу которого составляют архетипы (Юнг 1997).
Метафора представляет собой связующее звено между мифом и языком, поскольку именно миф определяет выбор членов метафорического тождества, следуя своей логике, а язык дает осознание этого тождества (Мусаева 2000; Колмогорова 2001).
Именно метафора связывает миф и язык, которые взаимодействуют через современную форму мышления. О понимании метафоры как незаменимого механизма познания, а также о необходимости поиска ее происхождения в мифологическом мышлении говорят многие ученые (Лосев 1993; Хахалова 1998; Арутюнова 1999; Потебня 2000). «Для создания метафоры порой важным является не столько реальное, сколько мифическое представление говорящих о денотате ("донором" для метафорической "картины мира" часто становится консервативная мифическая "картина мира", а не естественнонаучная») (Лагута 20036: 19). Миф можно понимать и как своеобразную групповую (общинную) эмоционально-ценностную картину мира, которая обнаруживает свое присутствие в некоторых языковых единицах, сохранивших эту связь с мифологическим отражением действительности. Далее мы рассмотрим, каким образом эта самая связь отражена в субстантивных фразеологизмах с отрицательной коннотацией.
С точки зрения когнитивистики метафора есть одна из форм концептуализации, когнитивный процесс, относящийся не к отдельным изолированным объектам, а к сложным мыслительным пространствам, областям чувственного или социального опыта, и осуществляющий связь между языком и сложными базовыми когнитивными структурами, основание которых кроется в коллективном бессознательном. «Происходит перенос концептуализации наблюдаемого пространства на непосредственно ненаблюдаемое, которое в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему данной языковой общности. При этом одно и то же мыслительное пространство может быть представлено посредством одной или нескольких концептуальных метафор» (КСКТ: 55). Иначе говоря, мета 31 фора являет собой способ мышления, познания действительности и структурирования знания как результата опыта общения с окружающей средой, отражающего специфичность национального мировидения.
Метафоризация как когнитивный процесс лежит в основе формирования фразеологического значения. В.Н. Телия определяет основу метафориза-ции как ощущение подобия формирующегося типового образа реалии и некоторого в чем-то сходного с ней образно-ассоциативного представления о другой реалии, которое можно передать при помощи модуса фиктивности «как если бы», который дает возможность уподобления логически несопоставимых и онтологически несходных сущностей. Модус фиктивности обеспечивает понимание метафоры, осознание того, что ее «буквальное» значение предлагается воспринимать «фиктивно» (Телия 1996: 137). Таким образом, через метафору осуществляется связь с национальной картиной мира, создаваемой в результате опыта общения человека с окружающей действительностью, из которого проистекает знание о выделяемых признаках сходства тех или иных сущностей из самых различных сфер жизнедеятельности. «Метафора - это такая модель мира, в которой отображается вся сумма представлений о мире внутри данной культурной традиции, взятой в системном и операционном аспектах» (Хахалова 1998: 29), то есть в метафоре объединяются языковой и культурный аспекты.
Соотношение рациональной и эмотивной оценок в значении ФЕ
К определению роли метафоры в когнитивных процессах в последнее время обращается немало исследователей, рассматривая ее как результат когнитивных процессов либо как сам процесс. Данная проблема освещена в трудах отечественных ученых (Виноградов 1977; Потебня 1993; Хахалова 1998; Арутюнова 1999; Банина 2001; Лагута 2003), а также стала предметом исследования многих зарубежных авторов (Лакофф 1990; Серль 1990; Lakoff 1997; Gluckberg 1999; Cadiot 2002; Prandi 2002; Fernandes Fonteca 2003). Поскольку метафора является основным способом формирования фразеологического значения, исследование вопросов фразеологии было бы неполным без обращения к метафоре. Определению самого понятия, функционирования данного тропа и его роли в значении идиом и пословиц также посвящен ряд работ (Кунин 1996; Телия 1996; Федорюк 2001; Keysar 1999; Connena 2002; Timba 2000). «В последние десятилетия центр тяжести в изучении метафоры переместился из филологии, в которой превалировали анализ и оценка поэтической метафоры, в область изучения практической речи и в те сферы, которые обращены к мышлению, познанию и сознанию, к концептуальным структурам, к моделированию искусственного интеллекта. В метафоре стали видеть ключ к пониманию основ мышления и процессов создания не только национально-специфического видения мира, но и его универсального образа. Метафора тем самым укрепила связь с логикой, с одной стороны, и мифологией - с другой» (Федорюк 2001: 53).
Традиционно в современной лингвистике понимание метафоры как когнитивного процесса и одновременно как результата сложных когнитивных операций связывается с именами Дж. Лакоффа и М. Джонсона (Лакофф 1990). Основным положением теории метафоры в работе этих ученых является утверждение о том, что метафора пронизывает все сферы познаваемой человеком действительности. Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода. Даже сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. При этом метафорические понятия дают лишь частичное осмысление того, какова суть того или иного явления, они затемняют, маскируют некоторые аспекты этих понятий, поскольку метафора просто не может отражать все аспекты без исключения. Метафорические ориентации не случайны - они опираются на наш физический и культурный опыт, варьируя от культуры к культуре (Лакофф 1990: 389-395). Абстрактные понятия при этом концептуализируются посредством ближайших концептов, сложившихся из корпо-рального опыта, то есть опыта ощущений, опыта физического и т.д. Отношения из Мира предметного проецируются в Мир абстрактный. Любой язык имеет свою систему концептуальной метафоризации, которая находится в постоянном употреблении и является частью коллективного бессознательного (Lakoff 1997: 165), основу которого составляют архетипы (Юнг 1997).
Метафора представляет собой связующее звено между мифом и языком, поскольку именно миф определяет выбор членов метафорического тождества, следуя своей логике, а язык дает осознание этого тождества (Мусаева 2000; Колмогорова 2001).
Именно метафора связывает миф и язык, которые взаимодействуют через современную форму мышления. О понимании метафоры как незаменимого механизма познания, а также о необходимости поиска ее происхождения в мифологическом мышлении говорят многие ученые (Лосев 1993; Хахалова 1998; Арутюнова 1999; Потебня 2000). «Для создания метафоры порой важным является не столько реальное, сколько мифическое представление говорящих о денотате ("донором" для метафорической "картины мира" часто становится консервативная мифическая "картина мира", а не естественнонаучная») (Лагута 20036: 19). Миф можно понимать и как своеобразную групповую (общинную) эмоционально-ценностную картину мира, которая обнаруживает свое присутствие в некоторых языковых единицах, сохранивших эту связь с мифологическим отражением действительности. Далее мы рассмотрим, каким образом эта самая связь отражена в субстантивных фразеологизмах с отрицательной коннотацией.
С точки зрения когнитивистики метафора есть одна из форм концептуализации, когнитивный процесс, относящийся не к отдельным изолированным объектам, а к сложным мыслительным пространствам, областям чувственного или социального опыта, и осуществляющий связь между языком и сложными базовыми когнитивными структурами, основание которых кроется в коллективном бессознательном. «Происходит перенос концептуализации наблюдаемого пространства на непосредственно ненаблюдаемое, которое в этом процессе концептуализируется и включается в общую концептуальную систему данной языковой общности. При этом одно и то же мыслительное пространство может быть представлено посредством одной или нескольких концептуальных метафор» (КСКТ: 55). Иначе говоря, метафора являет собой способ мышления, познания действительности и структурирования знания как результата опыта общения с окружающей средой, отражающего специфичность национального мировидения.
Метафоризация как когнитивный процесс лежит в основе формирования фразеологического значения. В.Н. Телия определяет основу метафориза-ции как ощущение подобия формирующегося типового образа реалии и некоторого в чем-то сходного с ней образно-ассоциативного представления о другой реалии, которое можно передать при помощи модуса фиктивности «как если бы», который дает возможность уподобления логически несопоставимых и онтологически несходных сущностей. Модус фиктивности обеспечивает понимание метафоры, осознание того, что ее «буквальное» значение предлагается воспринимать «фиктивно» (Телия 1996: 137). Таким образом, через метафору осуществляется связь с национальной картиной мира, создаваемой в результате опыта общения человека с окружающей действительностью, из которого проистекает знание о выделяемых признаках сходства тех или иных сущностей из самых различных сфер жизнедеятельности. «Метафора - это такая модель мира, в которой отображается вся сумма представлений о мире внутри данной культурной традиции, взятой в системном и операционном аспектах» (Хахалова 1998: 29), то есть в метафоре объединяются языковой и культурный аспекты.
Роль исторического, политического и социального опыта в формировании эмотивно-оценочного значения СФЕОК
Коннотация содержания СФЕОК, как и любой другой языковой единицы, в значительной мере подвержена изменениям в зависимости от историко-социального контекста, процессов, происходящих в обществе. Однако влияние этих факторов ощущается не только в изменении коннотативного значения, но и в процессе его формирования в этом самом контексте. Таким образом, мы полагаем, что историко-социальные и политические события также могут рассматриваться как один из источников отрицательной эмотив-ной оценочности. Кроме того, к данной группе источников мы присоединяем и национальную литературу, которая являет собой своеобразное «зеркало», отражающее социально-исторические процессы и особенности мировидения в конкретный исторический период, а также привносит свой значительный вклад в обогащение фразеологического фонда языка.
Среди СФЕОК выделяется ряд ФЕ, в которых внутренней формой являются какие-либо исторические события, факты, персонажи или уже не существующие реалии. Например, la drole de guerre — «странная», «смешная», реже «липовая» война (период полного затишья на западном фронте с начала второй мировой войны до весны 1940 года); baiser Lamourette - эфемерное примирение (ссылка на всеобщее примирение, последовавшее после речи аббата Ламуретта в законодательном собрании 7.07.1792; в дальнейшем разногласия возобновились, и выражение получило ироническую окраску). Первичная коннотация мотивируется тем отношением, которое некогда сопровождало эти факты истории. В случае, когда связь актуального значения ФЕ с фреймом прототипической ситуации утрачивается, модальная рамка коннотации переходит на фразеологическое значение.
Во фразеологическом фонде французского языка существуют выражения, коннотация которых соотносится с мировидением той эпохи, в которую происходила фразеологизация. Приведем несколько примеров: (с est) tout ип роете — вещь или человек, отличающийся своей странностью, нелепостью, глупостью; monnaie de singe — а) обман, надувательство; пустые слова, ужимки вместо дела [часть выражения payer en monnaie de singe]. В первом случае отрицательная оценка создается иронией, что является результатом вторичной коннотации, поскольку в картине мира современного французского языка слово роете имеет положительную коннотацию. Однако в основе первичной коннотации лежит тот факт, что в эпоху Реставрации, к которой и относится прототип данной СФЕОК, отношение к поэзии было скорее негативным - она воспринималась с недоверием и непониманием. Во втором случае мотивация исторически отрицательной коннотации базового образа singe может быть связана с тем, что в средние века обезьяна считалась животным от дьявола, что, как мы уже отмечали, соотносится с религиозной философией и мифопоэтической картиной мира и имеет устойчивую отрицательную коннотацию. В своем актуальном символическом значении образ singe имеет много отрицательных и даже оскорбительных смыслов.
Еще одним источником отрицательной эмотивности, который можно выделить во всем разнообразии исторического, политического и социального опыта, являются СФЕОК, во внутренней форме которых заключена страноведческая информация. Чаще всего такие ФЕ относятся к демотивированным выражениям, что объясняется, прежде всего, выходом из обихода тех реалий, которые представлены в образе. В.Н. Телия указывает на важность данного источника для инициальной фазы исследования культурно-национальной специфики фразеологизмов, так как полученные из него материалы позволяют опознать ФЕ как собственно национальные выражения, а также расшифровать «буквальное значение прототипа», если он утратил мотивированность (Телия 1996: 146).
Например, выражения mauvais coucheur — неуживчивый, непокладистый человек (// est ип mauvais coucheur — «с ним каши не сваришь») и auberge espagnole - место или ситуация, в которой получаешь лишь то, что сам в нее привнес. На данном этапе оба фразеологизма полностью демотиви-рованы. В СФЕОК mauvais coucheur кроме компонента mauvais, непосредственно выражающего отрицательную оценку и мотивирующего вторичную коннотацию, первичная коннотация базируется на негативных эмоциях, чувствах, связанных с прототипическои ситуацией: раньше на постоялых дворах или гостиницах на одной кровати могли спать несколько человек [в невинном значении], что было неудобно само по себе и вызывало негативные эмоции. Первичная коннотация второго выражения мотивировалась знанием о том, что на постоялых дворах в Испании путешественникам рекомендовалось иметь с собой еду и питье, если они не хотели остаться на голодном пайке.
Иногда при утрате мотивации значения СФЕОК первичная коннотация сохраняется лишь в виде модальной рамки, а вторичная базируется на межкомпонентных внутрифразеологических семантических отношениях, а также на соотношении гештальт-структуры с современными фоновыми знаниями. Рассмотрим, к примеру, ФЕ capitaine du bateau-lavoir — плохой моряк, горе-капитан. Раньше bateau-lavoir называли корабли, которые больше не были пригодны для выхода в море, а стояли все время на причале и служили прачечными. Соответственно быть на таком корабле капитаном означало вовсе не выходить в море, что получило отрицательную оценку на этапе фразеоло-гизации сочетания. Однако вторичное коннотативное значение поддерживается парадоксальностью сочетания слов bateau и lavoir, которые в языковой картине мира на данном этапе развития языка являются несовместимыми. Такой «семантический конфликт» непременно является эмоциогенным стимулом, что и фиксируется во вторичной коннотации выражения.
Контекстуальные средства интенсификации эмотивно-оценочного значения
Контекстуальные средства интенсификации оценочного значения Как справедливо отмечает А.В. Кунин, «окказиональные преобразования фразеологизмов, основанные на их узуальном использовании, являются мощным средством обогащения ресурсов коммуникации, так как дают возможность выразить то, что не может быть выражено словом или фразеологизмом при его узуальном использовании» (Кунин 1996: 211). Кроме того, в контексте не только реализуется прагматический потенциал узуального значения той или иной ФЕ. Дополнительный прагматический эффект достигается в результате сложного взаимодействия коннотативного значения фразеологической единицы с семантикой всего текста. «В стремлении воздействовать на реципиента как условиями логической аргументации, то есть рационально организованным смыслом, так и через фактор личных ценностных ориентиров, выраженных иррациональными смыслами, связующим и направляющим параметром конечного смысла оказывается иллокутивная сила высказывания. Через компоненты иллокутивной силы осуществляется динамическое воздействие ФЕ и контекста» (Каплуненко 1992: 153). Однако контекст порождения также играет чрезвычайно важную роль как для формирования фразеологического значения, так и для его актуализации.
Одним из распространенных структурно-семантических преобразований СФЕОК в контексте является разрыв, то есть речевое разъединение ФЕ переменным словом, сочетанием слов или графическими средствами «с целью создания нового стилистического эффекта при неизменном компонентном составе» (Кунин 1996: 75). Например: (53) J y suis. lis у sont aussi, ventrebleu! Quatre peles: Brideau, Eudes, qui me fait un signe de tete, auquel je reponds par un clignement d yeux, Un garcon brim en casquette, le lorgnon sur le nez, et un vieux a tete longue et douce, un peu voute -plus un tondu (Valles: 148); (54) И ne semblait pas du genre triture metaphysique, enculeur quatre fois successives de la mouche charbonneuse (Boudard: 52).
В случае (53) СФЕОК quatre peles et ип tondu - «полторы калеки», людей раз, два и обчелся - включена в контекст со значительными преобразованиями, при этом фразеологизм становится контекстообразующим средством, поскольку на его базе организуется все описание ситуации. При разрыве компоненты фразеологизма вступают в сложные структурно-семантические отношения со всем контекстом, в результате чего актуализируется их прямое значение как переменных компонентов и, одновременно, сохраняется общефразеологическое. Ситуативное обыгрывание ФЕ может привести к усилению эмотивно-оценочного значения и повысить его экспрессивность. Так, в примере (54) происходит обыгрывание значения СФЕОК enculeur de mouches (арго) — придира, крючкотвор и enculage de mouches — мелочные придирки, в семантике которых присутствует слово непристойного и даже похабного, грубого значения, что определяет коннотацию выражения. К тому же прототипическая ситуация является нереальной, а образность при этом очень выразительна. В контексте значение ФЕ как бы «оживляется», «пробуждается» и переводится из Мира нереального в Мир реального, в результате чего восстанавливается полная образная первичная ситуация, сцена, стимулирующая возникновение соответствующих ассоциаций, обращенных через образ в аксиологической картине мира к созданию определенного эмоционального состояния, долженствующего перейти в соответствующее чувство-отношение.
Образ как таковой представляет собой двуплановое изображение, основанное на выражении одного предмета через другой. Образные ФЕ дают два параллельно идущих потока информации (Коралова 1980). Первый из них — содержание понятия, реализуемого в значении фразеологизма, а второй — семантическая информация, содержащаяся в прототипе ФЕ. При этом, по мнению А.В. Кунина, Г.Г. Соколовой, значение переменного прототипа является потенциальным элементом семантической структуры ФЕ. Это утверждение доказывается использованием в контексте такого стилистического приема, как двойная актуализация (термин Л.М. Болдыревой), «основанного на двойном восприятии: на обыгрывании значения ФЕ и буквального значения ее переменного прототипа» (Кунин 1996: 51). Рассмотрим еще несколько примеров, демонстрирующих, каким образом в результате двойной актуализации значения интенсифицируется оценочность и эмотивность СФЕОК: (55) Elle en avait assez, d etre gifflee et chassee par son homme, de patauger ainsi comme un chienperdu dans la boue des chemins... (Zola: 435); (56) И у a peu de chance qu on detronne le roi des cons (Rey: 805); (57) Avant que j eusse pu dire un mot, je recevais une semonce effroyable, j etais une brebis galeuse, j empoisonnais le troupeau; j introduisais de mauvais livres au college et je pervertissais mes camarades (ФРСФ: 169). Данные примеры демонстрируют, как на основе вновь актуализирован ного прототипического образа формируется развернутая метафора, органи зующая структуру высказывания. Гештальт-структура фразеологизма вновь расширяется до исходного сценария и заполняется новым содержанием, при этом ФЕ не теряет своей целостности и экспрессивности. Даже наоборот восприятие прототипического образа в сочетании с образной гештальт струк турой усиливает эмотивность и экспрессивность СФЕОК. Такой эффект дос тигается за счет наложения редуцированного образа на восстановленный сценарий, в результате чего выделенные слоты в результирующем сценарии удваиваются, совпадая с аналогичными слотами восстановленного исходного фрейма. В примере (57) мы имеем дело с самооценкой (говорящий называет себя «паршивой овцой»), которая выступает, в то же время, средством пере дачи отношения к обществу («я отравлял стадо»). Такого эффекта автор до бивается за счет актуализации первичного контекста употребления СФЕОК и интегрирования этого контекста в общую канву высказывания.
