Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Основные проблемы изучения "Слова св. Григория изобретено в толцех" 12
1. Из истории изучения "Слова св. Григория изобретено в толцех" 12
1.1. Исследования и публикации текста "Слова в толцех" 12
1.2. Исследования древнеславянских переводов гомилий Григория Богослова и их
значение для истории текста "Слова в толцех" 30
2. К характеристике типа языка "Слова... в толцех" 35
3. Взаимосвязанность лингвистического и текстологического аспектов исследования
"Слова в толцех" 40
Глава II. Текстологический анализ списков "Слова св. Григория изобретено в толцех" и
исследование лексических особенностей памятника 49
1. Археографический обзор источников 53
1.1. Списки "Слова св. Григория изобретено в толцех" 53
1.2. Списки древнеславянского перевода Слова на Богоявление Григория Богослова,
рассматриваемые в настоящей работе ЬЦ
2. Анализ вставок и разночтений в тексте основной редакции "Слова св. Григория изобретено в толцех". 60
2.1. Текстовые фрагменты (вставки и разночтения), противопоставляющие список НС
другим спискам 61
2.1.1. Вставки, имеющиеся только в списке НС 61
2.1.2. Фрагменты текста (вставки), отсутствующие в списке НС, но имеющиеся в других списках 84
2.1.3. Разночтения, противопоставляющие список НС другим спискам 92
2.2. Текстовые фрагменты (вставки и разночтения), общие для списков НС и КБ 100
2.2.1. Вставки 100
2.2.2. Разночтения. 106
2.3. Текстовые фрагменты (вставки и разночтения), общие для списков НС 112
2.3.1. Вставки 112
2.3.2. Разночтения ИЗ
2.4. Места, имеющиеся только в списке П 116
2.5. Места, имеющиеся только в списке КБ 117
2.6. Чтения, различающиеся во всех трех списках основной редакции 118
2.7. Окончание "Слова втолцех" 128
2.8. Предварительные итоги 130
3. Лексические особенности основной редакции "Слова в толцех" 131
4. Особая редакция "Слова втолцех" 144
4.1. Вставки особой редакции 145
4.2. Разночтения, противопоставляющие списки особой редакции спискам основной
редакции 161
5. Отрывок "Слова в толцех" в рукописном сборнике XVI в. РНБ F.I.4 166
6. Итоговые выводы 175
Глава III. Сравнительный анализ системы именного словоизменения в "Слове св. Григория изобретено в толцех" по пяти спискам 178
1. Предварительные замечания 179
1.1. Принципы анализа именного словоизменения в "Слове в толцех" 179
1.2. Структурные особенности "Слова в толцех" и их влияние на анализ морфологии
памятника 182
2. Особенности именного словоизменения в "Слове втолцех" 188
2.1. Тип склонения на *-а 188
2.2. Тип склонения на *-б 197
2.3. Тип склонения на *-й 213
2.4. Тип склонения на *-ї 214
2.5. Тип склонения на согласный 220
2.6. Тип склонения на *-й 226
3. Итоговые выводы 227
Заключение 233
Литература 240
- Из истории изучения "Слова св. Григория изобретено в толцех"
- Археографический обзор источников
- Предварительные замечания
Введение к работе
Объектом предпринятого в настоящей работе исследования является "Слово святого Григория изобретено в толцех о том, како первое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят"1 - памятник славянской средневековой письменности, сохранившийся в пяти списках восточнославянского происхождения, датируемых концом XIV - началом XVII вв. По своей тематике он относится к корпусу средневековых славянских слов и поучений, направленных против пережитков языческих верований, сохранявшихся среди славян и после принятия ими христианства. К числу таких текстов принадлежат также "Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере", "Слово святого отца нашего Иоанна Златоустаго о том, како первое погани веровали в идолы и требы им клали, имена им нарекали", "Слово Исайи пророка истолковано святым Иоанном Златоустым о поставляющих вторую трапезу роду и роженицам", "Слово от святого Евангелия" и некоторые другие тексты . Эти памятники имеют большое культурно-историческое значение, поскольку отражают мировоззрение средневековых славян в важный для их истории период смены культурных парадигм, нашедшей свое выражение в переходе от традиционных языческих культов к христианству. Кроме того, в этих текстах содержится исключительно ценная информация о божествах славянского языческого пантеона и посвященных им ритуалах, пережитки многих из которых сохраняются в некоторых регионах России вплоть до настоящего времени. В связи с этим исследование таких памятников, как "Слово ... в толцех", имеет также большое значение для славянской этнографии и этнолингвистики, так как представленный в них материал позволяет обнаружить истоки многих явлений традиционной духовной культуры славянских народов.
По своей структуре "Слово ... в толцех" представляет собой компилятивный текст, в основе которого лежат извлечения из памятника греческой патристики - Слова на Богоявление, созданного св. Григорием Богословом в IV веке. Поэтому его
Полное название текста приводится по Паисиевскому сборнику (в современной орфографии). В "Словаре книжников и книжности Древней Руси (XI - первая половина XIV в.)", используется сокращенное название - "Слово святого Григория изобретено в толцех" [Словарь книжников и книжности 1987: 437-438]. В настоящей работе для обозначения этого памятника будет использоваться обозначение "Слово ... в толцех".
Наиболее полное издание большинства этих памятников было осуществлено Н.М. Гальковским [Гальковский 1913].
исследование представляется весьма важным и с точки зрения отражения в нем отношения славянских книжников к святоотеческому наследию.
Не менее важным представляется и собственно лингвистическое исследование древнеславянских текстов, направленных против пережитков язычества, которые образуют своеобразный мини-жанр внутри жанра проповеднической литературы (гомилетики). Такое исследование, предполагающее описание различных уровней языковой системы исследуемого памятника, не только поможет установить языковые особенности, характерные для данной группы текстов, но и может иметь значение для воссоздания системы древнеславянского (церковнославянского) языка в целом, что представляется весьма важным ввиду не прекращающейся до настоящего времени дискуссии о роли этого языка как литературного языка ряда славянских народов.
Необходимость тщательного филологического анализа средневековых славянских памятников, посвященных борьбе с пережитками язычества, осознавалась достаточно давно [см. Аничков 1914: 15; Гальковский 1913: 20]. Подобный анализ (подразумевающий прежде всего текстологическое исследование памятников) является необходимой предпосылкой для исследования текстов на историко-культурологическом уровне. Но несмотря на то, что "Слову ... в толцех" посвящен целый ряд исследований, приходится констатировать, что некоторые вопросы истории текста этого памятника нельзя считать решенными окончательно, поскольку различными исследователями даются на них неодинаковые, а иногда и противоречащие друг другу ответы.
Так, существуют различные мнения по вопросу о времени создания "Слова ... в толцех" (от начала X до XIV вв.), регионе, в котором был создан памятник (восточно-или южнославянская территория), протографе, послужившем основой для составления "Слова ... в толцех" (древнеславянский перевод Слова на Богоявление Григория Богослова или его греческий оригинал), первичном характере того или иного списка памятника. До настоящего времени отсутствует критическое издание памятника, соответствующее современным научным требованиям. Не проводилось и комплексное лингвистическое исследование "Слова ... в толцех", в частности исследование морфологической системы памятника, списки которого содержат ценный языковой материал, отражающий языковые особенности восточнославянского извода древнеславянского литературного языка на протяжении нескольких веков его истории.
Развитие источниковедческих, текстологических и собственно лингвистических методов исследования памятников древнеславянской письменности за прошедшее
время, нашедшее свое отражение в целом ряде работ Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинского дома), Института русского языка РАН, болгарских, сербских и других зарубежных исследователей, позволяет подходить к решению названных выше вопросов с качественно иных позиций, чем это делалось в конце XIX - начале XX вв.
Все вышеизложенное служит, как представляется, достаточным обоснованием актуальности настоящего исследования и позволяет определить его цель и задачи.
Целью данной работы является исследование истории текста "Слова ... в толцех" как памятника древнеславянской учительной литературы, позволяющее дать обоснованные ответы на вопросы о месте и времени создания памятника и о том, какой из сохранившихся списков отражает наиболее древний тип текста, а также лингвистическое исследование списков памятника, включающее полный анализ системы именного словоизменения, что даст возможность выявить особенности употребления языковых средств в церковно-учительном тексте в период истории древнеславянского литературного языка, длившийся с конца XIV до начала XVII вв. (хронологические рамки известных в настоящее время списков "Слова ... в толцех"), с точки зрения соотношения книжно-письменной традиции и народно-разговорного субстрата, носителями которого выступали переписчики списков "Слова ... в толцех".
Достижение данной цели предполагает решение следующих задач:
1. Анализ текстуальных различий между списками "Слова ... в толцех",
позволяющий выявить как тот текст, который можно считать общим для всех списков и
соответствующим первоначальному тексту памятника ("основной текст"), так и
позднейшие вставки и разночтения, появившиеся в процессе развития текста, его
чтения и переписывания славянскими книжниками.
Выявление языковых (главным образом лексических) особенностей основного текста, а также вставок и разночтений, позволяющих соотнести их с тем или иным славянским регионом; установление значения некоторых "темных мест" в памятнике.
Уточнение группировки списков по редакциям и группам внутри редакций ("вариантам"); установление соотношения между списками внутри отдельных редакций и определение того, какой из вариантов редакций является первичным.
Определение литературных источников, использованных наряду со Словом на Богоявление Григория Богослова для составления "Слова ... в толцех".
Обнаружение списков "Слова ... в толцех" (полных или отрывков из него), не учтенных в предшествующих исследованиях памятника.
Лингвистическая характеристика каждого из списков "Слова ... в толцех" на основании полного анализа морфологических и морфонологических явлений в системе именного словоизменения для каждого из списков в отдельности и сравнения полученных данных между собой; установление, с одной стороны, степени следования традиции книжно-письменного языка и, с другой стороны, фактов проникновения морфологичесих новообразований и диалектизмов в язык каждого списка.
Выявление особенностей функционирования отдельных словоизменительных парадигм в языке "Слова ... в толцех".
Следует также отметить, что, хотя в настоящей работе не ставится задача установления отношения "Слова ... в толцех" к Слову на Богоявление3, при анализе разночтений между списками "Слова ... в толцех", а также отклонений текста "Слова ...в толцех" от Слова на Богоявление для сравнения привлекается греческий текст Слова на Богоявление (по изданию С. Moreschini [SC 358]) и текст трех редакций его древнеславянского перевода, относящихся к X-XIV вв. (по семи спискам, о них см. Главу II, 1, раздел 1.2), а также в некоторых случаях текст древнейшего латинского перевода, выполненного Руфином Аквилейским в начале V в. (по изданию А. Engelbrecht'a[CSEL46]).
В представленном исследовании используются описательный, сопоставительный и статистический методы.
В настоящей работе впервые выделяются все расхождения (за исключением графико-орфографических вариантов) между известными в настоящее время списками "Слова ... в толцех" (до сих пор исследователями выделялись лишь наиболее значимые на их взгляд вставки и разночтения), что имеет значение для подготовки критического издания памятника; также впервые проводится полное исследование системы именного словоизменения в "Слове ... в толцех" (из уровней языковой системы "Слова ... в толцех" в наибольшей степени изучен фонетико-орфографический уровень [Зубов 2004: 104-111]; морфологическая система памятника вообще не подвергалась систематическому анализу); в приложении к настоящей работе приводятся полные
3 Представляется, что ответ на вопрос, был ли протографом "Слова ... в толцех" греческий текст Слова на Богоявление или какая-либо из редакций его древнеславянского перевода, может быть получен лишь после исчерпывающего текстологического анализа и греческой, и славянской рукописной традиции гомилий Григория Богослова с привлечением, в идеале, материалов их других древних переводов; до тех пор наиболее соответствующим фактическому материалу представляется мнение, разделяемое Н.И. Зубовым, А. Калояновым и Т. Молловым и, с некоторыми оговорками, Д.М. Буланиным, согласно которому в качестве протографа "Слова ... в толцех" использовалась древнейшая редакция древнеславянского перевода Слова на Богоявление, сохранившаяся в сборнике 13 Слов Григория
указатели всех зафиксированньк в памятнике морфологических форм имен существительных и прилагательных, изменяемых по именному типу склонения, а также статистические сведения о частотности их употребления4. К исследованию привлекаются 5 известных в настоящее время списков "Слова ... в толцех": Паисиевский сборник РНБ Кир.-Белоз. собр. № 4/1081, кон. XIV - нач. XV в., лл. 40-43 (далее - список П); Сборник РНБ Кир.-Белоз. собр. № 43/1120, XVI в., лл. 132об.-134 (далее - список КБ); сборник РНБ Соф. собр. № 1285, конца XV в., лл. 88об.-90 (далее -список НС); сборник ГИМ Чуд. собр. № 270, 2-й пол. XV в., лл. 221-224об. (далее -список Чуд.)5; сборник Златая Матица РНБ НСРК № F.312, 2-й пол. XV в., лл. 145-148об. (далее - список ЗМ-НСРК)6. Следует упомянуть, что в ходе работы над настоящим диссертационным сочинением был обнаружен и исследован с текстологической и лингвистической точек зрения отрывок из "Слова ... в толцех", находящийся в рукописном сборнике "Истолкование книги г(лаго)лемаа Златоуст" (рукопись РНБ F.I.4 XVI в.), ранее никогда не рассматривавшийся в работах, посвященных "Слову ... в толцех" и другим славянским поучениям против пережитков язычества (см. Главу II, 5). Также следует отметить, что исследование списка ЗМ-НСРК позволило обнаружить в его составе механически включенный в него фрагмент другого текста - средневекового болгарского историко-апокалиптического сочинения "Видение Исайи пророка о последнем времени" (об этом памятнике см. [Милтенова 1992; Тъпкова-Заимова, Милтенова 1996:227-240]).
Проведенное в настоящей работе исследование имеет и определенное практическое значение. Так, результаты проделанного текстологического анализа могут быть использованы при осуществлении критического издания текста "Слова ... в толцех", соответствующего современным научным требованиям. Исследование лексики "Слова ... в толцех" предоставляет материал для необходимых комментариев к "темным местам" памятника, имеющего важное значение для истории славянской
Богослова РНБ Q.n.1.16 XI в. (см. [Буланин 1991: 155-157; Зубов 2000; Зубов 2004: 93-104; Калоянов, Моллов 2002].
После всех цитат из рукописных источников в круглых скобках указываются лист и строки, на которых находятся цитируемые сведения.
Пользуемся случаем выразить сердечную признательность Н.И. Зубову, любезно предоставившему нам
отокопию списка Чуд.
Не был привлечен к исследованию список, находящийся в рукописи ЦНБ НАНУ собр. Макария № 100 (Аа 186), лл. 27об.-29, который, согласно сведениям Н.И. Петрова, представляет собой писарскую копию списка НС, выполненную в XIX в. для известного историка церкви митрополита Московского Макария (Булгакова), см. [Петров 1892: 150-157]. Нельзя также исключать вероятность того, что в процессе исследования не изученных до настоящего времени славянских рукописей, особенно относящихся к периоду XVT-XVIII вв., могут быть обнаружены и другие списки "Слова ... в толцех".
духовной культуры, а также позволяет уточнить толкование значений отдельных лексем в исторических словарях русского языка. Собранные при исследовании именного словоизменения в "Слове ... в толцех" материалы могут быть использованы при создании описательной грамматики восточнославянского извода древнеславянского литературного языка, что имеет также значение в аспекте теоретического осмысления системы древнеславянского литературного языка и особенностей ее функционирования в восточнославянском регионе, а также в лекционных курсах и на практических занятиях по исторической грамматике русского языка и истории русского литературного языка.
Проведенное исследование позволило вынести на защиту следующие основные положения:
На основании выявленных различий между списками "Слова ... в толцех" устанавливается их принадлежность к двум редакциям памятника: основной и особой, при этом внутри основной редакции выделяются краткий и пространный варианты; краткий вариант основной редакции является по своему происхождению первичным по отношению к другим вариантам текста.
Наиболее вероятным временем создания "Слова ... в толцех" является период между 2-й половиной XI и 1-й половиной XIII вв.; дать более точную датировку памятника не представляется возможным.
Наиболее вероятным местом создания пространного варианта основной редакции и особой редакции "Слова ... в толцех" (тех списков памятника, которые содержат наибольшее количество сведений о славянском язычестве) является восточнославянская территория, скорее всего, ее северо-западная часть; что касается краткого варианта основной редакции (фактически первоначального текста памятника), то его лингвистическое исследование не позволило обосновать гипотезу о его южно-или восточнославянском происхождении; вероятность южнославянского происхождения первоначального текста "Слова ... в толцех" не может быть исключена, в особенности если учитывать то, что в основе данной компиляции лежат переводные тексты, созданные в Болгарии X века: перевод Слова на Богоявление Григория Богослова и, возможно, перевод Книги пророка Даниила.
Система именного словоизменения, отразившаяся в списках "Слова ... в толцех", характеризуется не только высокой степенью следования традиции древнеславянского литературного языка, но и наличием ряда новообразований и диалектизмов, отражающих народно-разговорный язык переписчиков списков; при
этом количество употреблений новообразованных и диалектных форм оказывается неодинаковым не только в разных списках, но и в пределах одного списка; в наибольшем количестве они встречаются в частях текста, относящихся к славянскому язычеству, тогда как текст "Слова ... в толцех", имеющий соответствие в Слове на Богоявление Григория Богослова, отличается большей традиционностью морфологических средств, что может свидетельствовать о неодинаковом характере нормы древнеславянского литературного языка даже в пределах одного литературного жанра.
Из истории изучения "Слова св. Григория изобретено в толцех"
Со времени своего открытия для науки "Слово ... в толцех" вызывало живейший интерес ученых: филологов (лингвистов и литературоведов), историков и этнографов в связи с тем, что оно содержит ценнейшие сведения о древних верованиях славян, об обычаях, восходящих к дохристианскому периоду истории Руси. За 10 лет до первой публикации памятника, осуществленной Ф.И. Буслаевым, в 1851 году в журнале "Москвитянин" уже вышла статья И.И. Срезневского "Свидетельство Паисиевского сборника о языческих суевериях русских" [Срезневский 1851: 52-64], целиком посвященная "Слову ... в толцех". Материалом для И.И. Срезневского послужили выписки из Паисиевского сборника, сделанные СП. Шевыревым, открывшим этот памятник древней русской письменности для научного исследования. И.И. Срезневский пытается в своей статье ответить на два вопроса, которые вызывают споры до сих пор, а именно на вопросы о времени и месте написания "Слова ... в толцех".
Исходя из приведенных в памятнике данных о почитаемых языческих богах, а также из собственно языковых свидетельств "Слова ... в толцех"1, И.И. Срезневский делает вывод о восточнославянском происхождении "Слова ... в толцех". Одним из главных его аргументов является упоминание в тексте Перуна (известно, что именно восточные славяне чтили Перуна как первого из богов). Как пишет И.И. Срезневский, предположение о восточнославянском происхождении памятника "оправдывается другими данными разбираемого свидетельства [то есть "Слова ... в толцех" - А.Щ.]. Одни из этих данных касаются язычества; другие - языка, которым написано свидетельство. Кроме Перуна, в нем упоминается о Хорее, Мокоши, Роде и рожаницах: все эти имена повторяются в сказаниях и суевериях русских2, и все вместе только в русских. Не говорю о берегинях, как еще требующих объяснения. Что же касается до языка, то слова: Хоре, Мокошь, рожаница, упирь, берегиня, не говоря уже о других (напр. переже, нон в), доказывают своим написанием, что те, у кого они так писались и следовательно выговаривались, могли быть только русские" [Срезневский 1851: 54-55]. И.И. Срезневский полагает, что употребление в памятнике этнонима "словене" ("славяне") вместо "русские" вызвано "ослаблением идеи о единстве русского народа" [Срезневский 1851: 55] в эпоху раздробленности Руси. Но все же, не вдаваясь здесь в подробности рассмотрения этнонимов, следует признать обоснованным возражение М. Погодина, который в редакционном примечании к статье И.И. Срезневского указывает, что этноним "словене" широко употреблялся и до начала раздробления Руси и имел два значения: общее - обозначение всех славянских племен и частное - обозначение по преимуществу новгородцев [Срезневский 1851: 55].
Что касается точки зрения И.И. Срезневского в вопросе о времени возникновения "Слова ... в толцех", то для уяснения ее представляется необходимым привести следующий фрагмент его статьи, где содержится аргументация в пользу его предположений: "Язык свидетельства похож более на язык памятников XIV столетия, чем на язык XII столетия. Это язык времени перелома в употреблении форм, когда формы древние хотя и не были еще забыты, но употреблялись уже рядом с формами, которые должны были утвердиться после, как исключительная принадлежность нового языка, употреблялись в языке книжном вследствие влияния книг церковных, а в языке народном только как исключение. Есть, например, и прошедшее простое [аорист -А.Щ.] (извыкоша, начата, отринута, яшасъ, доиде); но рядом с ним и прошедшее сложное сокращенное, т.е. причастие прошедшее без существительного [вспомогательного - А.Щ] глагола [иными словами перфект без связки - А.Щ.] (кланялися, клали), есть деепричастие безличное: рекше в смысле "то есть"; есть сь вместо ся; есть языки в именительном множественного вместо древнего языци; есть почти постоянное употребление е вместо ь, тогда как и в очень поздних списках древних памятников ъ сохранялся писцами во многих местах. Если в отрывке из нескольких строк попадается столько признаков переходного состояния языка, то в целом слове ["Слова ... в толцех" - А.Щ], бесспорно, их можно найти гораздо более. Мне кажется, свидетельство это написано первоначально никак не раньше конца XIII века, или начала XIV века" [Срезневский 1851: 55-56]3. Следует еще раз подчеркнуть, что в распоряжении И.И.Срезневского были только данные Паисиевского сборника; о существовании списка "Слова ... в толцех" по рукописи Соф. собр. № 1285, в котором многие из перечисленных им закономерностей (например, почти постоянное употребление е вместо ь) не имели места, он не знал. На восточнославянский характер всего Паисиевского сборника (а не только "Слова ... в толцех") обратил внимание и Ф.И.Буслаев, который, как было сказано выше, впервые опубликовал отрывки из этого памятника в 1861 году в "Исторической христоматии церковнославянского и древнерусского языков", снабдив публикацию кратким филологическим и историко-культурным комментарием [см. Буслаев 1861: 528-530 (текст), 539-541 (комментарий)]. Публикация была осуществлена только по списку Паисиевского сборника, кроме того, в тексте ее был сделан ряд купюр,
графически обозначенных как "Правописание чисто русское, ъиь среди слов [в
смысле: в середине слова - А.Щ] заменены гласными о и е, или же опущены. Ь смешивается с е. Встречаются любопытные полногласные формы. Церковнославянские склонения и спряжения частью изменены по позднейшему русскому произношению. Окончания причастий смешены" [Буслаев 1861: 533].
class2 Текстологический анализ списков "Слова св. Григория изобретено в толцех" и
исследование лексических особенностей памятника class2
Археографический обзор источников
Объектом предпринятого в настоящей диссертации исследования является, как уже было сказано, "Слово святого Григория изобретено в толцех". В настоящее время известны 5 списков этого памятника. Эти списки различаются между собой по объему текста и его структуре. Как уже было сказано выше, исследователями вьщеляется особая редакция памятника, в которой текст "Слова ... в толцех" дополнен обширными фрагментами еще одного произведения, направленного против пережитков язычества -"Слова святого отца нашего Иоанна Златоустаго о том, како первое погани веровали в идолы". Она представлена двумя списками: Чуд. - сборник ГИМ Чуд. собр. № 270 2-й пол. XV в. лл. 221-224об.; ЗМ-НСРК - сборник Златая Матица РНБ НСРК № F.312 (прежний шифр: РНБ, НСРК, 1946, № 35/2 F) 2-й пол. XV в. лл. 145-148об. Представляется целесообразным условно объединить и остальные 3 списка в основную редакцию, к которой принадлежат списки П - Паисиевский сборник РНБ Кир.-Белоз. собр. № 4/1081 кон. XIV - нач. XV в. лл. 40-43; НС - сборник библиотеки Новгородского Софийского собора РНБ Соф. собр. № 1285 конца XV в. лл. 88об.-90; КБ - сборник из библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря РНБ Кир.-Белоз. собр. № 43/1120 XVI в. лл. 132об.-134 . Кроме того, в процессе работы над настоящей диссертацией был обнаружен еще один фрагмент "Слова ... в толцех", находящийся в рукописном сборнике РНБ F.I.4 (прежний шифр: собр. Толстого отд. I. № 62) 2-й половины XVI в., относящийся к основной редакции памятника.
Приведем здесь основные сведения о рукописях, содержащих списки "Слова ... в толцех" в полном объеме (о сборнике РНБ F.I.4 речь пойдет в посвященном 5 Главы II). П - Паисиевский сборник РНБ Кир.-Белоз. собр. № 4/1081 кон. XIV - нач. XV в. 8. 202 л. + II л. Н.С. Тихонравов отмечает утрату многих листов, в том числе и последних [Тихонравов 1862: 83]. Почерк - полуустав старшей разновидности кроме лл. 1-7 (А.И. Соболевский называл Паисиевский сборник среди рукописей, написанных "старшим, чисто русским полууставом" наряду с Лаврентьевской летописью 1377 г. и Тактиконом 1397 г. [Соболевский 1903: 1, примечание 1]). На первом листе (л. I) запись: Соборнж Паисиевскои (зачеркнуто: Сергиев Климов). Описание рукописи см. [Опись Кир.-Белоз. собр. 1985: 330-331], где отмечается, что первая тетрадь (лл. 1-7) приписана почерком XVI в., а почерк остальной части рукописи датируется кон. XIV -нач. XV в. до 1412 г. В описи имеется карандашная приписка: "Филиграни оч[ень] близки к Лих[ачев] 942 - Колокол, Лих[ачев] 945, 946 (Птица) - 1429 г. Е. Шварц. 22.04.88" [Опись Кир.-Белоз. собр. 1985: 330]. В той же описи приводятся владельческие записи: Князя Стефана Васильевича Комрина 6920 [1412] год (лл. 8-43; запись была опубликована Н.С. Тихонравовым [Тихонравов 1862: 83]) и Сия книга Петрова Матвеева сына Шемякина (лл. 62об.-63, скоропись XVI-XVII вв.; написано несколько раз) [Опись Кир.-Белоз. собр. 1985: 331]. А.И. Алексеев на основании анализа филиграней рукописи считает возможным датировать ее первой четвертью XV в. и предполагает, что владельческая запись князя СВ. Комрина является подложной [Алексеев 2002: 124, примечание 246].
Постатейное описание содержания сборника см. [Срезневский 1876: 297-304] (всего в сборнике 44 статьи). Д.С. Лихачев относит Паисиевский сборник наряду с Изборником Святослава 1076 г. к числу сборников, устойчивых по составу в силу "строгого замысла их составителя", хотя и отмечает, что "устойчивость их ... не проверена многократной перепиской в одном и том же составе" [Лихачев 1983:248]. НС - Сборник полемический и канонический РНБ Соф. собр. № 1285 кон. XV в. 1 . 169 л. Почерк - полуустав, в два столбца. Описание рукописи см. [Опись Соф. собр. 3 Условные обозначения списков приняты в соответствие с работой Е.В. Аничкова [Аничков 1914]. 1984: 792-799], где она датируется 2-й половиной XV в. (сведений о филигранях нет). Там же указывается, что имеющаяся на первом (чистом) листе запись: Книга государьское дание соборник выполнена тем же почерком, что и записи на некоторых книгах библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря, принадлежащих Сильвестру (РНБ Кир.-Белоз. собр. № 4/9; № 6/131; 35/160 и др.) [Опись Соф. собр. 1984: 798]. Подробное постатейное описание сборника находится в той же описи, где обращается внимание на то, что целый ряд статей из этого сборника входит также в Паисиевский сборник ("почти вся первая половина Паисиевского сборника" [Опись Соф. собр. 1984: 798-799]). Всего сборник содержит 76 статей, некоторые из которых в свою очередь разделены на главки.
Предварительные замечания
В основу настоящего исследования положена двухступенчатая классификация древнерусского именного склонения, предложенная Г.А. Хабургаевым (см. [Горшкова, Хабургаев 1997: 155; Хабургаев 1990: 48-49]), при которой каждый тип склонения, традиционно выделяемый на основании этимологической связи с определенным типом индоевропейских именных основ, объединяет словоизменительные классы, этимологически связанные с "одним и тем же индоевропейским показателем именной основы" [Горшкова, Хабургаев 1997: 155]. Ключевыми понятиями данной методики описания древнерусского именного склонения являются понятия "тип склонения" и "словоизменительный класс", которые необходимо сразу же определить. Под типом склонения Г.А. Хабургаев понимает "систему не совпадающих друг с другом флективных парадигм" [Хабургаев 1990: 49], объединяющую имена существительные, относящиеся зачастую к разным грамматическим родам и характеризующуюся разным набором флексий. В то же время словоизменительный класс представляет саму по себе флективную парадигму, общую для ряда имен существительных, объединенных, как правило, одним грамматическим родом, характером основы и, главное, одинаковым набором флексий. В соответствии с этими определениями и будут употребляться данные термины в настоящем исследовании.
Необходимость подобной двухступенчатой классификации вызвана тем, что "число реальных флективных парадигм, которые можно назвать словоизменительными классами существительных, значительно превышает число индоевропейских показателей именной основы и соответственно число традиционно выделяемых для древнерусского языка типов склонения" [Горшкова, Хабургаев 1997: 155]. Данная методика описания уже была использована в кандидатских диссертациях Т.В. Бойновой [Бойнова 1977] и Р. Гождзика [Гождзик 1994] и показала свою эффективность. С другой стороны в некоторых работах, основывающихся на традиционной классификации типов склонения [Рускова 1972; Именное склонение 1974; Именное склонение 1977], к сожалению, внутри этих типов не разграничиваются твердая и мягкая разновидности (в типах склонения на -а и -5), что не позволяет видеть полную картину употребления флексий в реально существующей парадигме того или иного типа склонения и затрудняет использование собранного в них обширного фактического материала в сравнительно-сопоставительных целях.
С учетом всего вышесказанного представляется целесообразным применить при описании системы именного словоизменения "Слова св. Григория изобретено в толцех" классификацию, предложенную в работах Г.А. Хабургаевым. С другой стороны, учитывая, что большинство исследований именного склонения в славянских языках основываются на традиционной классификации типов склонения (см., например, [Обнорский 1927; Обнорский 1931; Именное склонение 1974; Именное склонение 1977; Герд 2003]), в настоящем исследовании представляется целесообразным строить описание на выделении словоизменительных классов внутри этимологических типов склонения, что позволит легче соотносить обе классификации.
Прежде чем перейти непосредственно к анализу материала, представленного исследуемым нами памятником, следует сказать несколько слов о том, как отражается на настоящем исследовании характер "Слова ... в толцех". Данный памятник невелик по объему и имеет достаточно ограниченный лексический состав. В силу этого на основании его материалов оказалось возможным реконструировать в большей или меньшей степени парадигмы лишь I-VI словоизменительных классов. Остальные классы представлены, как правило, только изолированными словоформами.
Кроме того, цели и задачи настоящей работы, а также отсутствие критического издания памятника требуют отдельного анализа словоизменительной системы имени существительного для каждого списка, что позволит сделать определенные выводы о характере языка этих списков. Помимо выявления диалектных особенностей в именном склонении такой анализ позволит ответить на вопрос о том, в какой степени каждый из списков следует традиционным моделям словоизменения, или же, наоборот, отражает появляющиеся под влиянием народно-разговорного языка инновации. Решение этой проблемы представляется важным не только с точки зрения истории текста "Слова ... в толцех" (в аспекте взаимоотношений между списками памятника), но и с точки зрения лингвистической характеристики самих рукописей, содержащих списки памятника, что может иметь значение в более широком контексте исследования древнеславянского литературного языка как целостной системы.
