Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ИЗУЧЕНИЯ ТИПОВ РЕЧИ И ПРАГМАТИКА ВЫСКАЗЫВАНИЯ 10
1.1. К вопросу о выделении типов речи как текстообразующих единиц 10
1.2. Теоретический аспект прагматики высказывания 16
1.3. Категория субъекта - центральная категория современной прагматики 26
Выводы 35
ГЛАВА 2. РОЛЬ ГОВОРЯЩЕГО В РЕЧИ ТИПА «ОПИСАНИЕ» 37
2.1. Роль субъекта речи в описательном тексте 37
2.2. Роль субъекта восприятия - ведущая роль в описательном ексте 42
2.2.1. Говорящий как субъект восприятия 42
2.2.2. Говорящий и наблюдатель 54
2.3. Роль говорящего как субъекта сознания 59
2.3.1. Средства выражения состояния говорящего в описательном тексте 60
2.3.2. Прагматический аспект оценки в описательном тексте...68
Выводы 81
ГЛАВА 3. ОСОБЕННОСТИ РОЛИ ГОВОРЯЩЕГО В РЕЧИ ТИПА «ПОВЕСТВОВАНИЕ» 82
3.1. Роль субъекта речи в типе речи «повествование» 82
3.2. Говорящий как субъект восприятия в повествовательном тексте 88
3.3. Говорящий как субъект сознания в «повествовании» 98
3.4. Взаимодействие ролей говорящего в потоке речи ПО
3.5. Говорящий и адресат в описании и повествовании 123
Выводы 130
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 132
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 134
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ
ПРОИЗВЕДЕНИЙ 154
- К вопросу о выделении типов речи как текстообразующих единиц
- Роль субъекта речи в описательном тексте
- Роль субъекта речи в типе речи «повествование»
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена исследованию функционально-смысловых типов речи «описание» и «повествование», особенностям их функционирования в художественном тексте. Основой для характеристики изучаемых типов речи является прагматический научный аспект, а именно проблема роли говорящего в художественном описании и повествовании. Важность прагматического аспекта обусловлена необходимостью изучения роли антропологического фактора в речи и, в частности, в текстах описания и повествования.
В последнее время лингвистика все больше внимания уделяет изучению условий функционирования языковых единиц в речи. Обращение ученых к данной проблеме не случайно и является «совершенно закономерным этапом в развитии языковедческой науки» [Гак 1985; 6]. При функциональном подходе объект изучается с точки зрения его функций, его целевого назначения, выявляются закономерности функционирования исследуемого объекта, его связи с окружающей средой [Марков 1982]. Такое возрастание интереса к проблемам функционирования языковой системы «стимулирует исследование коммуникативно-прагматических свойств языка, соотнесенности языковых единиц с поведением и деятельностью говорящего» [Теремова 1988; 42], то есть определяет новый, прагматический подход к изучению типов речи.
Признание текста в качестве ведущей единицы коммуникации [Колшанский 1980] обуславливает необходимость анализа не только самой внутренней структуры текста, но и факторов, определяющих порождение текста в условиях реальной коммуникации, в которой действуют реальные коммуниканты. Учет этих факторов в исследованиях лингвистов, по мнению Г.В. Колшанского, означает одновременно выявление такого соотношения семантики и структуры текста, которое «обуславливает не просто формирование смысла текста, а, прежде всего, выполнение конечной цели самой коммуникации - взаимодействие партнеров в процессе их речевой деятельности (обмена мыслями, информацией). Такой поворот для лингвистики является вполне закономерным и согласуется с основными принципами коммуникативной лингвистики» [Колшанский 1984; 126-127].
Определяя типы речи как текстообразующие категории, мы придерживаемся функционально-смыслового подхода к тексту {Нечаева 1974; Нечаева 1989]. Согласно концепции О.А. Нечаевой, в пределах монологической речи выделяются на логико-семантической основе функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение, а также их контаминированные формы), имеющие стабильное общесмысловое значение, выражающееся в соответствующей языковой структуре. Функционально-смысловые типы речи представляют собой системную организацию грамматических и лексических элементов, а также различных комбинированных средств языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций и передающих в совокупности общесмысловые значения синхронности, диахронности и причинно-следственных отношений между явлениями.
Текст любого типа речи является прежде всего коммуникативной единицей [Тураева 1986; Макаров 1990], задача которой сообщить о каких-либо фактах, или описать обстановку, или провести анализ какого-либо явления, доказать истинность выдвинутого положения. Поэтому письменный текст всегда прагматичен, как и всякая речь. «Один из основных инструментов коммуникативной грамматики - выявление позиции говорящего в отборе речевых ресурсов и организации текста. Этой позицией определяются различия коммуникативных типов текста, речи, типов предложений, функциональной характеристики языковых средств различных уровней» [Золотова 1998; 15].
Для современных лингвистических исследований характерен пристальный интерес к проблеме антропоцентричности и эгоцентричности языка. «Человек - это тот центр, через который проходят координаты, определяющие предмет, задачи, методы, ценностные ориентации современной лингвистики» [Попова 2002а; 69]. В последние десятилетия появился ряд работ, в которых определяются аспекты проявления «ego» говорящего в тексте: работы Н.Д. Арутюновой, Ю.Д. Апресяна,Т.В. Булыгиной, Т.Г. Винокур, Е.В. Падучевой и других авторов.
Актуальность темы исследования
Лингвистика конца XX века характеризуется антропоцентричностью и, следовательно, смещением исследовательских интересов в сторону выявления законов функционирования языка, закономерностей употребления языковых единиц в соответствии с определенными целями говорящего. Антропоцентрический характер современной лингвистики обусловил ее теснейшую связь с прагматикой, которая определяется многими лингвистами как наука, изучающая язык в его отношении к тем, кто его использует [см.: Арутюнова Падучева 1985; Столнейкер 1985].
В настоящее время очевидным является тот факт, что невозможно исследовать текст без учета определенных прагматических факторов, таких, как контекст, фактор субъекта, фактор адресата высказывания и др., причем на первое место в лингвистике выдвигаются фигура говорящего и та роль, в которой он выступает в тексте.
Известно, что «описание» и «повествование» как функционально-смысловые типы речи противопоставлены друг другу в логико-смысловом плане, в плане пространственно-временной локализации. Фактический материал исследования свидетельствует о том, что повествование и описание противопоставлены также и в плане прагматики, в частности, в проявлении субъекта речи, субъекта восприятия и субъекта сознания в художественном тексте. Эта проблема в лингвистике не разработана, рассматривались отдельные прагматические характеристики описания и повествования, но специального исследования по данной проблеме не проводилось, тогда как именно данный аспект позволяет установить связи описания и повествования с прагматическими и функционально-грамматическими законами создания художественного текста, также может помочь в анализе художественного произведения, в рассмотрении его поэтики, выявлении характерных особенностей стиля писателя. Необходимость решения данных проблем свидетельствует об актуальности предлагаемого исследования. Цели и задачи исследования:
Целью настоящей диссертационной работы является лингвистический анализ проблемы прагматики роли говорящего в текстах типа «описание» и «повествование»: проявление и возможное варьирование роли говорящего в художественном тексте зависит от формы референциальной структуры высказывания и соответствующего типа речи.
Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд взаимосвязанных задач:
1. определить статус говорящего (повествователь, персонаж, рассказчик) и повествовательную ситуацию (аукториальная или перволичная) в описании и повествовании;
2. определить степень активности, экспликации каждой роли говорящего в текстах «описание» и «повествование»;
3. выявить особенности функционирования роли говорящего как субъекта речи в текстах художественного описания и повествования;
4. определить особенности экспликации роли говорящего как субъекта восприятия в описательных и повествовательных текстах;
5. описать отличительные особенности проявления роли говорящего как субъекта сознания в описании и повествовании;
6. обосновать связь роли говорящего с функционально-смысловым содержанием текста и его жанровыми разновидностями, выявить ведущую роль в каждом типе речи;
7. найти обоснование тому, чем вызвано отсутствие той или иной роли или ее вариантность в данном тексте.
Объектом исследования в данной работе являются описание и повествование как функциональные типы речи.
Предмет исследования - функционирование ролей говорящего в описательном и повествовательном художественном тексте, их семантические особенности и прагматические параметры.
Гипотеза исследования:
В качестве исходной гипотезы предлагается следующий тезис: роль говорящего проявляется и варьируется в художественном тексте в соответствии с функционально-смысловым содержанием текста (т.е в соответствии со статичностью или динамичностью характера объекта речи), стиля текста и авторской манерой изложения; также выбор той или иной роли говорящего зависит от наблюдаемости объекта речи, от степени выраженности авторского сознания в тексте, от перлокуции высказывания (т.е. от эмоционального воздействия, которое оказывает говорящий на адресата).
Материалом для исследования послужили произведения русской классической и современной художественной литературы. Отбор материала осуществлялся без жанровых ограничений, так как основной целью было выявление общетипологических характиристик описания и повествования, присущих любому прозаическому или поэтическому художественному тексту - стихотворению, роману, повести и т.п.
Методологической основой диссертации являются основные положения теории функционально-смысловых типов речи, их логико-смысловая, прагматическая и коммуникативная направленность. Характер работы определил использование в качестве основного метода метод структурно-семантического описания, предполагающий непосредственное наблюдение, анализ, сопоставление, классификацию языковых фактов. Большую роль в методологии играет оппозитивный анализ в сопоставлении описательных и повествовательных текстов. Также в исследовании применялся метод моделирования.
Научная новизна результатов исследования состоит в особом аспекте рассмотрения описательных и повествовательных контекстов с позиции эгоцентричности языка. В исследовании определяется и рассматривается ранее не изучавшаяся связь между ролями говорящего и функционально-смысловым построением и содержанием художественного текста. Такой подход позволяет проанализировать функционирование ролей говорящего, учитывая конкретные условия, а именно общелогическую основу повествовательного или описательного контекста со значением диахронности или синхронности явлений, характер субъекта, строящего высказывание (повествователь или персонаж), семантику предикатов. В исследовании выявляются особенности функционирования говорящего в описательных и повествовательных текстах художественных произведений.
Теоретическая значимость исследования.
В исследовании дано теоретическое обоснование проявления роли говорящего в художественном тексте на основе функционально-смыслового содержания текста, определена связь между говорящим как центром высказывания и отраженной действительностью.
Практическая значимость исследования.
Содержащиеся в диссертации теоретические положения и выводы по анализу текстов функционально-смысловых типов речи «описание», «повествование» в прагматическом аспекте могут иметь методологическое значение при изучении поэтики художественного произведения, выявлении характерных особенностей стиля писателя. Подобный подход к художественному произведению может использоваться на практических занятиях со студентами при изучении курсов «Теория текста», «Лингвистический анализ текста», также элементы такого анализа могут применяться в школе на уроках русского языка и литературы.
К вопросу о выделении типов речи как текстообразующих единиц
Язык отражает мир с различных сторон. Прежде всего в языке представлена объективная действительность, имеющиеся в мире предметы, свойства, действия, включая человека с его мыслями, чувствами, поступками. Известно, что сущность человека раскрывается прежде всего через язык, как и владение языком составляет неотъемлемую черту человека. В языке человек фиксирует свои мысли, чувства и благодаря этому имеет возможность подвергать их анализу «как вне его (языка — Е.К.) лежащий идеальный объект» {Спиркин 1989; 152]. Иными словами, при помощи языка происходит переработка чувственных данных, осознание специфики тех или иных предметов, выделение их сходства или различия, выявление и обобщение их связей и отношений с другими предметами. Этот процесс воспроизведения действительности в сознании человека с помощью языка называют рациональной ступенью познания или мышлением [Кучинский 1983;Лурия 1998; Морковкин 1998].
Особенностью человеческого мышления, как известно, является его связь с языком, при этом они «взаимно обусловливают друг друга» [Ильенков 1991; 270]. Обмен мыслями, переживаниями при помощи языка складывается из двух теснейшим образом связанных между собой процессов: выражения мыслей говорящим или пишущим и восприятия, понимания этих мыслей, чувств слушающим или читающим.
Посредством языка происходит переход от восприятий и представлений к понятиям, происходит процесс оперирования понятиями. Выражая свои мысли и чувства, человек отчетливее усваивает их сам. Он понимает себя, только испытав на других понятность своих слов. Обращаясь к другим людям, говорящий не только сообщает им свои мысли и чувства, но и побуждает их к тем или иным поступкам, убеждает их в чем-либо, приказывает, советует, отговаривает их от каких-либо действий и т.д.
Эти иллокутивные акты реализуются не только в отдельных предложениях, но и в более сложных синтаксических построениях - текстах, где зафиксированы знания человека о мире [Караулов 1987], и где «развертывается цельная конкретная коммуникация, а само общение приобретает законченный информационный акт (будь это в форме диалога или монолога)» [Колшанский 1980; 62].
С конца XIX - начала XX века ученые осознавали существование более крупных, чем предложение, образований: A.M. Пешковский называл такие образования «фразой», А.А. Потебня - «речью». В отечественном языкознании основополагающими исследованиями в области текста считаются работы Н.С. Поспелова, который выдвинул понятие сложного синтаксического целого как «синтаксической единицы, более независимой», по сравнению с предложением, «от окружающего ее контекста связной речи» [Поспелов 1948; 41]. В настоящее время изучение текста осуществляется а рамках отдельной области языкознания — лингвистики текста, где «текст имеет свыше трехсот определений, каждое из которых связано с аспектами рассмотрения, целями и задачами изучения» [Диброва 1996; 132].
Лингвистика текста как отрасль языкознания получила признание на рубеже 60-70-х годов, когда появились работы отечественных и зарубежных ученых, посвященные проблемам статуса текста, его отношений к языку и речи, сопоставления в функциональном плане текста и предложения [см., например: Москалъская 1981].
Учеными определены текстовые категории, ведущими из которых признаны качества цельности, связности и завершенности [Николаева 1998]. Цельность текста заключается «в логико-семантической, грамматической (прежде всего синтаксической) и стилистической соотнесенности и взаимозависимости составляющих его предложений» [Грошина 1982; 50 ].
Связность текста не следует «отождествлять со связью между членами предложения или между частями сложного предложения» [Солганик 1973; 9], поскольку предложения как компоненты текста связываются особыми способами синтаксической связи.
С точки зрения степени завершенности, самостоятельности различаются узкое и широкое понимание текста:
1) текст в узком понимании — это сложное синтаксическое целое (II. Поспелов), прозаическая строфа (Г.Я. Солганик), микротема (В.И. Капинос), микротекст (О.И. Москальская);
2) текст в широком понимании — это законченное речевое произведение.
Проблема текстообразующих категорий «в равной степени затрагивает текст в узком и широком значении» [Бернацкая 1997; 65].
Роль субъекта речи в описательном тексте
Известно, что художественный текст - это речевое произведение, и поэтому оно характеризуется прежде всего своим субъектом речи. В канонической речевой ситуации это реальный говорящий. В художественном тексте можно говорить «только об аналогах говорящего» [Падучева 1996; 202], поскольку его особенностью является «принципиальное несовпадение производителя и субъекта речи» [Солганик 1999; 370]. Аналогом говорящего в тексте является не сам автор — создатель произведения, а «образ автора» [Виноградов 1980; 205], или повествователь.
В первой главе нашего исследования мы уже отмечали тот факт, что повествователь может быть персонифицированным, т.е. он может быть одним из персонажей, его еще называют диегетическим повествователем; мы, вслед за Е.В. Падучевой, будем называть его рассказчиком. Повествователь также может быть и неперсонифицированным, экзегетическим, не принадлежащим миру текста, выраженным в тексте имплицитно.
Исходя из того, кто является субъектом речи - повествователь или рассказчик, — определяется повествовательная ситуация (под «повествовательной ситуацией» (далее ПС) мы понимаем ситуацию речи в художественном произведении): ПС может быть перволичной («Я-форма») и аукториальной [Брандес 1971; Гончарова 1984; Падучева 1996].
«Я-форма» определяется тем, что «рассказчик сюжетно принадлежит к миру изображаемой им жизни, является персонажем, включенным вместе с другими персонажами в единую причинно - следственную, пространственную и временную связь» [Манн 1991; 11]. Иными словами это повествование от 1-го лица. Повествовательная ситуация, для которой характерен экзегетический повествователь, называется аукториальной, это повествование от 3-го лица. Очень редко говорящий в художественном тексте может быть представлен формой 2-го лица, но для описания такое изложение нехарактерно (подробно о говорящем в форме 2-го лица мы будем говорить в главе 3).
Описание характеризуется «представлением объекта в статике», отсутствием движения, особым вниманием к изображению деталей [Чебанов Мартыненко 2000]. Внимание говорящего в описании направлено на объект изображения, и по отношению к нему говорящий субъект занимает позицию стороннего наблюдателя, который представлен в тексте формой 3-го лица: [Она достала из своего ручного мешочка маленькую записную книжку в удивительном переплете:] на старом, стершемся и посеревшем от времени синем бархате вился тускло-золотой филигранный узор редкой сложности, тонкости и красоты, - очевидно, любовное дело рук искусного и терпеливого художника. Книжка была прикреплена к тоненькой как нитка, золотой цепочке, листки в середине были заменены таблетками из слоновой кости. (Куприн) Ситуация речи в приведенном описании характеризуется аукториальным изложением. Говорящим субъектом, выраженным 3-им лицом, является повествователь, сюжетно не принадлежащий миру текста. В следующем примере представлена иная ситуация: [Я остановился только у края обрыва, над этой котловиной] Гора стояла в самой середине долины. Высота Горы была втрое больше, чем высота обрыва, может быть, доходила до полуверсты. Форма ее была правильная, конусообразная. В нескольких местах форму эту нарушали небольшие уступы, обходившие вокруг всей Горы и образовавшие террасы. Цвет Горы был темно-серый, несколько с коричневым оттенком. На вершине можно было рассмотреть плоскую площадку, на которой возвышалось что-то ярко сверкавшее, как золотое острие. (Б рюсов) В данном описании Горы говорящий имплицитно выражен формой 3-го лица. Но это не аукториальное изложение, поскольку из вводящего контекста понятно, что в роли говорящего представлен персонаж, т.е. говорящий принадлежит миру текста: «Я остановился только у края обрыва, над этой котловиной». Это «Я-форма», но поскольку это описание, то «Я» говорящего здесь выражено во вводящем контексте. Таким образом, в описании ПС может быть разной, определить ее может только вводящий контекст. В описании какого-либо объекта субъект речи грамматически не выражен, изложение мысли ведется от 3-го лица. Это связано с объектным значением, статичностью, предикативной нейтральностью типа речи «описание»; внимание говорящего направлено на объект, поэтому присутствие говорящего выражено лексико-семантическими, синтаксическими средствами языка. Эти положения можно подтвердить на следующих примерах:
Солнце клонилось к закату. От холмов легли большие тени. Там и здесь с косогоров сбегали веселые березовые рощицы. Когда на них ложилась тень, они делались вдруг какими-то сиротливыми. Снизу, из долины, к голым их ногам поднимался туман, и было такое ощущение, что березкам холодно.
Роль субъекта речи в типе речи «повествование»
В эпическом произведении можно выделить два наиболее характерных типа повествующего субъекта, исходя из его персональной маркированности в тексте: персонифицированный субъект повествования (мы его назвали рассказчиком) и неперсонифицированный, экзегетический субъект повествования (повествователь). В главе 2 мы уже отмечали, что тип повествующего субъекта определяет две разновидности повествовательной ситуации, традиционно выделяемые в лингвистике: субъективированное или перволичное повествование (повествование от 1-го лица) и объективированное или аукториальное повествование (повествование от 3-го лица).
Говорящий в аукториальном повествовании находится вне художественного действия и противопоставлен всем персонажам как фигура, занимающая иные пространственно-временные позиции. Говорящий может находиться ближе к изображаемому или дальше от него, в зависимости от чего меняется общий вид картины, т.е. повествование развивается крупным, средним или общим планом [Брандес 1983]. Например, сравнивая бой в «Полтаве» Пушкина и в «Бородино» Лермонтова, можно отметить, что у Пушкина повествование дается общим планом: Тяжкой тучей
Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь рубятся сплеча.
Швед, русский — колет, рубит, режет... Говорящий у Пушкина рассказывает о бое «как бы находясь на наблюдательном пункте» [Розанов 1990; 142]. Лермонтов же, напротив, ведет повествование крупным планом, подробно, отмечая многие детали:
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи, И все на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами, Все побывали тут.
Говорящий в этом повествовании является участником боя, а не наблюдателем со стороны, как у Пушкина. Его цель - передать адресату всю мощь, силу развернувшейся битвы и постараться не упустить при этом ни одной детали.
Примером развития повествования крупным планом может служить также следующий текст:
Василиса отправился в переднюю, внимательно потрогал запоры, болт, цепочку и крюк и вернулся в кабинетик. Из ящика своего массивного стола он выложил четыре блестящие английские булавки. Затем на цыпочках сходил куда-то во тьму и вернулся с простыней и пледом. Еще раз прислушался и даже приложил палец к губач. Снял пиджак, засучил рукава, достал с полки клей в банке, аккуратно скатанный в трубку кусок обоев и ножницы. Потом прильнул к окну и под щитком ладони всмотрелся в улицу. Левое окно завесил простыней до половины, а правое пледом при помощи английских булавок. (Булгаков) Эта микротема представляет собой аукториальное повествование, в котором изложение событий ведется от 3-го лица. Говорящий повествует о хронологически последовательных, зримых действиях Василисы, причем делает это с такой тщательностью, таким вниманием к деталям, что можно интерпретировать его пространственное положение как нахождение на очень близком расстоянии от наблюдаемого объекта. Повествователь не соотносит изображаемое со своим временным планом, а излагает события просто как имевшие место. Анализируя проявление говорящего в тексте, можно констатировать, что здесь он ничем не отличается от повествователя в описательном тексте. Но это верно только для аукториальной повествовательной ситуации. Иное будет при рассмотрении «Я-формы». Если в описании только из вводящего контекста можно было определить, кто является говорящим: повествователь или рассказчик, — то в перволичном повествовании говорящий морфологически обозначен личным местоимением «я» или личным окончанием глагола:
Встал и пошел. Немного прошел, обернулся — идет человек за мной.
Тогда я пошел быстрее, - он тоже поднажал.
Иду, на крымскую природу не гляжу. Только бы, думаю, живьем до Алупки дойти.
Оборачиваюсь. Гляжу — он рукой мне машет...
(Зощенко)
Это перволичное повествование, в котором «я» говорящего выражено при помощи личного местоимения я и окончания глаголов иду, думаю, оборачиваюсь, гляжу.
