Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Метафорическая номинация как механизм формирования образного компонента семантики движения
1.1 Метафора в языковой картине мира 18
1.2 Основные положения современных теорий метафоры 24
1.2.1 Лексикологический (структурно-семантический) аспект метафоризации
1.2.2 Когнитивный аспект метафоризации 30
1.3 Ситуация движения 33
1.3.1 Ориентационный компонент семантики движения 34
1.3.2 Средства выражения направления движения 36
1.3.3 Семантический компонент «каузация» 41
1.4 Ценностный компонент движения 43
1.4.1 Природа оценки 44
1.4.2 Метафора движения и оценка 48
Выводы 53
Глава 2. Ориентационные метафорические модели движения в русских народных говорах
2.1 Метафорическая интерпретация движения по вертикали 55
2.1.1 Метафорические образы движения вниз 59
2.1.2 Метафорические образы движения вверх 76
2.2 Метафорическая интерпретация движения по горизонтали 82
2.2.1 Образная интерпретация движения вперед 83 и приближения к ориентиру
2.2.2 Метафорические образы движения назад и удаления 88 от ориентира
2.2.3 Образная интерпретация движения мимо ориентира 93
2.3 Образное осмысление перемещения субъекта из замкнутого пространства вовне
2.4 Метафорические образы вращательного движения 99
2.5 Метафорические модели колебательного и разнонаправленного движения
Выводы 122
Глава 3 Метафорические образы способов движения 126
3.1 Образы движения, определяемые средой перемещения 126
3.1.1 Метафорические модели движения в воздушной среде 127
3.1.2 Образная интерпретация движения в жидкой среде 133
3.1.3 Метафорические модели движения по твердой 135 поверхности
3.1.3.1 Пешее перемещение в образном отражении 135
3.1.3.2 Метафорические образы бега 142
3.1.3.3 Перемещение ползком в образном отражении 145
3.1.3.4 Метафорические модели перемещения волоком 149
3.2 Образы движения, определяемые типом субъекта - природное явление
3.3 Метафорическая интерпретация движения, сопровождаемого звучанием
Выводы 165
Заключение 169
Список источников и литературы 175
Приложение 194
- Метафора в языковой картине мира
- Метафорическая интерпретация движения по вертикали
- Образы движения, определяемые средой перемещения
Введение к работе
Диссертация посвящена исследованию метафорической интерпретации семантики движения в русских народных говорах.
В данной работе область интересов определяется той частью языковой картины мира, которая репрезентирует перемещение.
В самом широком смысле движение представляет собой «изменение вообще». Механическое движение, являясь одной из самых многообразных по своему проявлению форм движения материи, представляет собой изменение с течением времени пололчения тела по отношению к другим телам или относительное перемещение частей тела.
В работе исследуются способы языковой репрезентации механического движения в одной из форм существования русского языка - диалектной. (Например: вымётываться «быстро выходить, выбегать» (Пек.), хмыздать «бегать, ходить торопливо, суетливо» (Яросл.), карачиться «пятиться» (Тамб.), колубаться «качаться» (Ср. Урал.), забарыхматься «зашевелиться, задвигаться, забарахтаться» (Лат.), мырять «погружаться в воду с головой, нырять» (Мордов.), липаться «лезть, лазать, цепляться» (Сев. - Двин.), зикать «бегать, прыгать, бешено носиться во время летней жары (о коровах, телятах, когда их мучают слепни, оводы)» (Смол.), обаламутиться «упасть» (Пек.).
Глаголы движения, которые представляют собой довольно значительный пласт лексики современного русского языка, имеют давнюю традицию изучения.
Согласно классическим работам по лексической семантике (Апресян, Talmy, Miller, Johnson-Laird) под глаголами движения или, более точно перемещения, имеются в виду лексемы, обозначающие ситуацию, при которой субъект в какой-то момент времени занимает местоположение Li, а в некоторый следующий момент - местоположение L2. Простейшая ситуация движения, таким образом, сводится к тому, что ее основной участник (перемещающийся
или перемещаемый объект) последовательно на протяжении некоторого отрезка времени меняет свое местоположение.
Те участки пространства, которые на протяжении этого отрезка времени последовательно занимает объект, составляют в конечном счете некоторое единое пространство, называемое траекторией движения, в составе которой принято выделять по крайней мере следующие три лингвистически существенных участка, отражающие историю ее возникновения во времени: тот, где объект находился в момент начала движения, тот, где объект находился в момент завершения движения, и все те участки, где объект находился между началом и конном движения [В.Л. Плунгян, 1999, с. 205].
В соответствии с традицией когнитивного исследования семантики глаголов движения, восходящей к работам Л. Тал ми, выявляется типовая абстрактная ситуация перемещения, которой свойствен определенный набор параметров: это сама «фигура», то есть с>бъскт движения, «фон», относительно которого осуществляется передвижение, «путь», включающий начальную и конечную точку fTalmy 1975, 1985]. Люб>ю ситуацию движения могут характеризовать эти параметры, но с разной степенью они акцентируются и по-разному выражаются в конкретных глагольных лексемах.
Семантика глаголов движения/перемещения, которые составляют в русском языке многочисленную группу и в которой находит самое яркое воплощение идея движения, связана с такими категориями, как среда (земля, вода, воздух) и способ передвижения (самостоятельное или с помощью транспортного средства). При восприятии человеком движения как перемещения в физическом пространстве существенно значимыми оказываются признаки интенсивности, скорости, направленности (вверх-вниз, вперед-назад) относительно позиции наблюдателя и друїоіо предмета, что проявляется в выделенности соответствующих классов лексем.
Класс глаголов движения - это открытая система, поскольку она способна интегрировать в свои пределы элементы друї их семантических групп, которые могут функционировать в конструкциях, присущих глаголам движения,
6 другими словами, с такими группами, лексические единицы которых содержат в качестве периферийного признака сему «изменение положения в пространстве», например:/п бишь, тиить, чесать, писать и под.
В работе же исследуются только те глаголы, в семантике которых сема перемещения объекта в физическом пространстве занимает ядерное положение, определяя принадлежность глаїола к соответствующим ЛСГ, выделяемым в практике системно-структурного описания в работах В.Л. Ибрагимовой, в «Толковом словаре русских глаїолов» под редакцией Л.Г. Бабснко, в «Справочнике русских глаюлов» под редакцией Л.П. Окуневой и других работах.
С развитием представления о семантической сфере языка как об упорядоченной системе интерес к изучению глаюлов движения заметно активизировался. Появилось большое количество работ, посвященных данному классу глаголов в самых разных аспектах.
Интенсивно и плодотворно исследовалась семантика глаголов движения в рамках системно-структурного анализа глагола. В русле этого подхода следует выделить прежде всею работы, направленные на изучение семантических особенностей глаюлов движения с целью >становления парадигматических отношении между ними (ВЛ. Ибрагимова, М. Сырбу, З.У. Бляюз, Л.И. Кузнецова, Л.М. Хамидуллииа и др.).
Изучению системных отношений в той или иной лексико-семантической группе должно предшествовать тщательное изучение семантической структуры каждою входящего в данную группу слова, так как каждый элемент системы содержит в себе информацию об основных чертах всей системы. В некоторых работах (Сырбу М., Ибрагимова В.Л. и др.), посвященных системному описанию группы глаюлов движения, содержится такое изучение и описание содержательной стороны слова, сю семантической структуры.
Особенно интересные наблюдения в этом плане были сделаны в кандидатской диссертации А.И. Кузнецовой, в которой сопоставляются факты разных периодов развития русского языка. По ее наблюдениям, подавляющее
7 большинство слов, объединенных общим понятием «перемещение», связано между собой сходными лексико-семантическими вариантами, в чем проявляется системный характер группы глаголов движения. Появление у нескольких членов группы сходных лексика-семантических вариантов зависит от употребления разных глаголов группы в одинаковых окружениях. Причем не только глаголы, передающие одно понятие, встречаются в силу этого в сходньїх окружениях, но и, наоборот, различные слова могут войти в одну лексическую группу или перебросить мост к другим лексическим системам, если несколько разных глаголов начинают употребляться в сходных окружениях [Л.И. Кузнецова, 1963].
Изучение синтаксических особенностей глаголов движения - следующий весьма важный аспект системно-структурного исследования семантики глаголов движения (Р.И. Сирота, 11.11. Сері сева, П.С. Дмитриева, Ю.М. Гордеев, Э.Л. Московая и др.).
Этот вопрос широко и подробно изучался в русской лингвистической ліггературс. Так, например, в работе Р.И. Сироты представлено последовательное и подробное описание особенностей лекенко-семантнческой сочетаемости глаголов со значением движения и каузации движения с именами в косвенных падежах и другими разрядами слов. Здесь отмечается, что синтагматически глаголы динження объединяются невозможностью связи с винительным прямою объекта, но они могут свободно присоединять винительный меры, времени и пространства. Эп! глаголы имеют различные формы управления, типичные конструкции с падежными и предложно-падежными группами, и включаются в две языковые .модели, отражающие две формы употребления неопределенно- направленных глаголов неабсолютивное и абсолютивное по современной терминологии.
В работе II.И. Сергеевой содержится более глубокая трактовка сочетаемости глаголов движения, их приставочных и бесприставочных репрезентаций, устанавливается соотношение видов лексической семантики и типовой сочетаемости.
Глаголы движения занимают центральное положение в глагольной системе и являются базой образования обширных лексических рядов в русском языке.
Многие лингвисты (Н.Л. Янко-Триннцкая, СМ. Сайкнева, СМ. Афнфн и др.), вслед за П.В. Чешко, который посвятил выявлению словообразовательных особенностей глаюлов движения специальное исследование, при анализе данной группы глаголов приходят к выводам о многосторонности, многоаспектности влияния префикса на значение производящей основы, что проявляется в значительной трансформации исходного значения в производном глаголе.
Результаты, полеченные в ходе реализации структурно-системного анализа глагольной семантики, служат основой анализа фрагмента диалектной лексической системы в нашей работе, составлял основу его теоретической и методологической базы.
В настоящее время активизировался интерес к исследованию глаголов движения в рамках активно развиваемого научного направления -КОГННТІШНСТНКН (L.Talmy, В.Л. Плунгян, Т.А. Мансак, Е.В. Рахилина, Е.В. Падучева, Б. Тошовнч, ІО.П. Князев, А.Д. Кошелев, Т. Анштатт, Т. Янко, Анна А. Зализняк и др.). Изучается семантическая структура глаголов данной семантической группы в аспекте своеобразия языковых отражений динамическою мира. Исследуется место и своеобразие глаголов движения в процессах миромоделируюшей деятельности языкового сознания. В рамках общей проблематики данною актуальною направления мировой лшнвистики формулируются теоретические исследовательские проблемы данной работы, определяя се актуальность.
Семантика движения - это сфера всегда привлекала к себе внимание, но прежде всею в сгр>ктурно-семаіпнческом аспекте как часть своеобразия глагольной семантики Современная лингвистическая парадигма разворачивает эту проблематику по-новому: движение рассматривается как специфика динамического отражения мира, как часть динамической картины мира. Чаще
9 картина мира, ее фрагменты даны на статичных понятиях, динамические феномены описаны меньше.
В последнее время отмечается усиление научного интереса к метафоре как механизму смыслообразования. Несмотря на то, что явление мстафоризации было выделено давно, cine во времена Аристотеля, в настоящее время проблема метафоры стала, «расширяясь подобно кругам на воде от брошенного камня», волновать не только лингвистов, но и привлекать внимание ученых смежных с ней наук: психологии, философии, логики. Такая тенденция выражает общий поворот научною сознания к человек}', смену научной парадигмы. «По -новому определяется и предметная область всей лингвистики, - считает Е.С. Кубрякова - взамен требования изучать систему языка, выдвигается требование изучать языковую способность идеально говоряшеїо/слушаюіцею, ею знания, его компетенцию. Ясно, что такое перенесение центра тяжести с изучения «внешних проявлений языка» на изучение, напротив, внутреннего состояния говорящего, языковые .механизмы мозга, структуры представлення в нем знания и т.п. являло собой точные приметы имеющей место научной революции и ее конечной цели - ввести исследование языка в рамки такой новой науки как коппологпя» [Е.С. К>брякова, 1991, с. 37].
При изучении рассматриваемою феномена когнитивная наука полностью отказывается от того традиционного взгляда на метафору, когда данное явление рассматривалось как «сокращенное сравнение» іти один из способов «украшения» речи (Аристотель), а также и от характерного для генеративистнкн (II. Хомский, Л.И. Мурзнн и др.) представления о метафоре как своею рода взаимодействии двух глубинных (базисных) структур, и от присущей структурализму ориентации на изучение «собственно языковых» закономерностей мстафоризации. Когнитивистика рассматривает метафору как основную менгальную операцию, как способ познания, структурирования, оценки и объяснения мира. Человек не столько ныражаег свои мысли при помощи метафор, сколько мыслит метафорами, создает при помощи метафор тот мир, п котором он живет, а также стремится в процессе коммуникативной
10 деятельности преобразовать существующую в сознании алрссата языковую картину мира [Л.П. Чудннов, 2003, с. 203-201].
Образ, лежащий в основе метафоры, выступает в роли внутренней формы с характерными именно для этою образа ассоциациями, представляющими субъекту речи широкий диапазон для интерпретации обозначаемою и для отображения едва уловимых оттенков смысла.
По своей природе метафора антропоцентрична, поскольку все типы метафоризацію основаны на ассоциативных связях человеческого опыта. Занимая центральное место в картине мира, человек отображает предмет или явление на фоне самого себя.
Физическая ориентация человека в мире служит основой для того описания мира, которое закрепляется в языке, поэтому одним из интерпретационных признаков становіггея соответствие человеку как эталону пространственного отображения. Внешние признаки предметов оцениваются носителем языка в том числе и но сравнению с собой как вертикально ориентированным существом. В лингвистической литературе встречается понятие нормальной ориентации - наиболее частого расположения ведущей пространственной характеристики предметов но отношению к юворяшему (Л.Н. Журинскин, 1971, с. 65].
Человек формирует образ мира как основу своей жизнедеятельности с помощью опосредующих символических структур. Воображение человека, который познает мир, уже создало и продолжает создавать огромное количество всевозможных образов бытия. Человек и ощущает мир, и созерцает его, познает и постигает, а, понимая, осмысляет, интерпретирует и отображает все явления, а также представляет себе «возможные миры». Момент отражения объективного мира включает в качестве обязательных компонентов образы физического перемещения в пространстве, фиксируя их в ссмаїгтике прежде всего глагольной лексики.
Проблема языковой картины мира теснейшим образом связана с проблемой метафоры как одним из способов се создания. Метафора способна обеспечить
рассмотрение rhobi» познаваемого через уже познанное, зафиксированное в виде значения языковой единицы.
Исследование диалектной метафоры становится все более актуальным, поскольку связано с тем направлением в лингвистике, которое описывает картину мира, отраженную в языковых системах. Исследование процессов и результатов этноязыкового миромолелирования свидетельствует о том, что этническая языковая картина мира не является сдиноіі, что она пребывает в вариантах, обусловленных существованием субкультур в национальном единстве. А.Д. Шмелев, рассматривая некоторые концепты морально-этического плана, говорит, что различия внутри одного этнического сообщества могут быть большими, чем между разными языками. То, что диалектная картина мира - это особая картина мира, доказывается и тем количеством исследовании последних десятилетни, п которых диалекты рассматриваются в разных аспектах (О.П. Блинова, Н.Л.Лукьянова, Т.Л. Демешкииа, З.И. Резанова, Л.Г. Гынпиовл, Е.В. Колосько, ЕЛ. ІОрина, Е.В. Иванцова, Л.И. Прмоленкнна, Г.В. Калнткнна и мп. др.).
Сейчас наметился новый виток интереса к диалектным исследованиям, которые также вписываются в научную парадигму именно в рамках лингво когшггнвных, культурологических исследовании своеобразия языкового воплощения архаической культуры. Современное языкознание актуализирует проблему вариантов этнической языковой картины мира. В ряду таких работ наметилось в последние годы и исследование образного миромолелирования в народной культуре. Среди работ данного направления следует отметить прежде всего два выпуска словаря «Образных слов и выражений народных говоров» под редакцией О.І I. Блиновой, представленные в систематизированном виде единицы лексикона, включенные в семантический образный компонент. Исследованию метафорического моделирования оценочных смыслов в русских народных і опорах посвящена диссертация Л.II. Прмолснкнной [Л.II. Прмоленкнна, 2002]. В работах Л.Н. Кобериик выявляются актуальные модели семантической сферы чувств и эмоций в русских народных говорах. Мы
12 обращаемся к исследованию метафорической интерпретации своеобразия динамических процессов в русской диалектной языковой картине мира.
Актуализация аспекта своеобразия процессов и результатов мнромоделировання в народной языковой культуре предопределяет интерес к дифференциальной части лексических диалектных систем, фиксирующих прежде всего моменты оригинального проявления по отношению к другим формам национального языка. В работе моделируется фрагмент диалектной языковой картины мира, воплощенный в составе собственно диалектной части лексикона, отраженною в корпусе дифференциальных словарей [см. список источников].
Объектом данного исследования является дифференциальная частії русской диалектной метафорической лексики, в исходном значении имеющая сему «движение».
Предмет исследования - образная интерпретация семантики движения в русских народных говорах.
Цель работы заключается в выявлении способов метафорического моделирования семантики движения в русской диалектной лексической метафоре.
Для достижения цели предполагается решить следующие задачи: 1. Определить корпус диалектной глагольной метафорической лексики со значением «движение» в ее дифференциальной части.
Охарактеризован» компоненты семантики ишюлов движения (состав, место в структуре), определяющие направленность образной интерпретации категории движения в русских народных говорах.
Обозначить семантические сферы, формируемые в диалектной языковой картине мира на основе образною переосмысления ссмашнкн движения. I. Описал» тип метафорических моделей, формирующихся на основе образного осмысления категории движения, отраженных п диалектной лексической системе.
13 5. Выявить сферы аксиологической направленности метафорических образов движения в русских народных говорах.
Материалам для исследования послужила диалектная глагольная лексика, имеющая в исходном номинативном значении сему «движение» и содержащая метафорический перенос, которая была собрана нулем сплошной выборки из следующих источников: Словарь русских народных говоров. Ленинград- СПб, 1968-2005, Вып. 1-37; Словарь русских говоров Среднего Урала. Свердловск, т. 1-5; Вершишшскнй словарь. Томск, 1999, т. 1-7; Полный словарь Сибирского говора. Томск, 1993, т. 1-4; Архашельский областной словарь. М., 1980, т. 1; Словарь русских говоров Алтая. Т. 1, т. 2 (ч. 1-2), т. 3 (ч. 1); Словарь русских говоров Новосибирской области. Новосибирск, 1979; Словарь русских говоров Кузбасса. Новосибирск, 1976; Словарь русских говоров Приамурья. М., 1983; Иркутский областной словарь. Иркутск, 1973, т. 1 (и др., всею 27 источников) Проанализировано 1060 лексических метафорических единиц.
Границы материала определялись в соответствии со следующим принципом: в качестве материала рассматривались лишь те лексические единицы, в исходном значении которых сема движения является ядерной (например: тдыматься ИЗ «идти, поднимаясь вверх», огребаться ИЗ «птть, аиыю вгиахішая руками», лететь ИЗ «летя, удатться куда-либо», лазить ИЗ «взбираться tmepx ши опускаться тшз, хватаясь руками иш ценишеь йогами», гнаться ИЗ «течь, двигаться»). За границей анализа остались такие диалектные наименования, в значении которых семы движения не входили в состав интегральных или дифференциальных (писать, рисовать, рубить, таить), а также те лексемы, репрезентирующие движение на молекулярном уровне, не фиксируемое в «наивной» картине мира (испаряться, кипеть).
Нуждается в комментировании принцип дифференциальности в отборе материала. В качестве базовых в работе исследовались метафорические переносы, реализующиеся как собственно диалектные, т.е. такие метафоры, которые создаются как образное переосмысление собственно диалектных номинаций разных типов движения (уплпеить: ИЗ ьунсепш течением» (Я на
14 крышу ярицу таскала, а лодку унлавнло) — РЗ «продать» (Так они унлавилн дом новый, продали) (Приамур.); брапдахлыстить: ИЗ «гулять, ходить осі деш» -* РЗ «степишчать» (Пек.); габаться: ИЗ «дешть неестественные телодвижения, изгибаться» —* РЗ «рисоваться, кокетничать; ломаться, манерничать» (Яросл.).
Однако в ряде случаев в анализ включались и общерусские ЛСВ исследуемых единиц как дополнительный материал анализа. Так, например, при интерпретации семантического механизма образного моделирования в метафорах тина подлезть: ИЗ «нырнуть» при наличии собственно диалектною значения, которое может быть рассмотрено в системе семантических оснований метафорического переноса, мы обращаемся к общерусскому значению подлезть «заіезть подо что-нибудь», также входящего в систему семантических мотивации.
Работа формировалась на основе идеи принципиального совмещения методов структурного анализа семантики глагола и методов когнитивного моделирования.
Методика структурною анализа семантики глагола, разработанная в классических работах ЮД. Апресяна, Л. Теиьера, Л.Г. Бабенко, Э.В. Кузнецовой, Л.М. Васильева, В Л. Ибрагимовой, Т.А. Кнльдибековой, A.M. Хамидуллиной и других исследователей, предполагает использование в качестве базовых приемы компонентного и дистрибутивного анализа исходного и мотивированного (производного) значений. Компонентный анализ проводится на основе оипозитнвного сравнения прямого номинативного и метафорическою значений с целью выявления сфер пересечения семантики, оснований метафорическою переноса. Анализ типовых контекстных окружений (дистрибутивный анализ) сориентирован на уточнение сфер номинативной направленности соответствующих ЛСВ, уточнения результатов компонентного анализа.
Результаті.!, полученные в ходе использования приемов структурно-семантического анализа, в дальнейшем слулсат материалом лннгво-
15 когнитивного моделирования характера интерпретации фрагмеїгга мира -cffvepbi физического перемещения предметов в пространстве - в языковой картине мира представителями русской народной культуры, зафиксированной в системе лексических поминаний.
В работе в результате анализа выстраивается система метафорических моделей, отражающих особенности восприятия движения в исследуемой форме национального языка. Под метафорическом моделью нами понимается наиболее общий тип отношения исходной понятийной области (сферы-источника) и сферы-мишени, характеризующихся общностью направления метафорического переноса. Метафорическая модель может быть реализована в ряде частных подмоделей. Варьирование модели определяется дополнительными смысловыми акценгамн исходною значения, а также дифференциацией сфер, получающих метафорическую интерпретацию понятийных сфер (социальной, физиологической, психологической и т.д.).
Тсорстпчссктш значимость исследппашш.
В данном исследовании значимым в теоретическом плане является раскрытие специфики семантики движения в физическом пространстве и отражение ее оригинального проявления в системе метафорического мнромоделирования. Результаты анализа способов концептуализации мира, воплощенных в русских диалектных глаголах движения, выявления системной связи поля движения с нолем оценки ставят данную работу в ряд других исследований из области современной когнитивной лингвистики.
Практическая значимость исследования.
Материалы данной работы могут быть применены при разработке и чтении курсов по диалектологии и лексикологии современного русского языка, спецкурсов по метафорологии. Также результаты исследования могут быть использованы в курсах по этнолингвистике и лингвокультурологнн.
Научная новизна данного диссертационного исследования состоит в том, что:
1. Впервые на диалектном материале семантика движения, представленная в
глагольном лексическом корпусе, проинтерпретирована как основа создания
системы метафорических образов.
2. Впервые на основе анализа диалектных глаїолов движения выявлены
закономерности актуализации определенных когнитивных сфер,
репрезентирующих различные аспекты ситуации движения-перемещения в
физическом пространстве в процессах образного осмысления разных сфер
деятельности и отраженных в системе метафорических номинаций. На основе
анализа обширною языковою .материала показана значимость ориентационных
параметров движения, их связь с архетшшческими семиотическими
противопоставлениями «верх-низ», «свой-чужой», «близкий-далекий».
3. Выявлена аксиолошческая направленность метафорическою моделирования
движения, а также определен характер корреляций дескриптивного и
оценочного аспектов метафорических номинаций, созданных на основе
образною переосмысления семантики движения в лексических системах
русских народных говоров.
Положенні], выносимые на защиту:
1. Анализ совокупности метафорических переносов, созданных на базе единиц,
обозначающих пространственное перемещение предметов, позволяет выявить
образный компонент семантики движения единиц данной лексико-
семанзнческой группы.
2. Метафорический фрагмент русской языковой картины мира,
сформированный на основе семантики движения, может быть
проинтерпретирован как когнитивная модель восприятия движения в сознании
дналектоносителей.
3. Исследование метафорической модели позволяет сделать вывод, что на
образное восприятие движения оказывают влияния следующие параметры
ситуации движения: I) штршшпт даилсешм (вверх, вниз, вперед, назад, по
замкнуїой кривой, из стороны в сторону), 2) среда (воздух, земля, пода), 3)
характер днижешш (поступательное, колебательное, вращательное), 4)
1? скорость (большая, малая), 5) каузация, 6) сносов двилсения (пешком, бегом, ползком, волоком), 7) тип субъекта.
В диалектных лексических системах семантика движения является основой образного и номинативного осознания и именования основных сфер существования человека: социальной, психологической, интеллектуальной, физической, темпоральной.
Метафорические образы различных типов движения имеют аксиологическую направленность. На оценку восприятия движения оказывает влияние ориентационные параметры ситуации перемещения и характер среды, в которой протекает передвижение предметов.
Метафора в языковой картине мира
Процесс создания картины мира - это внутренне присущее человеку свойство. Для человека в ею обыденной жизни картина мира сливается с понятием мир. Картина мира отражает «индивидуальное понимание, представления того или иного человека по поводу какого-либо явления природы, обстоятельств, условии, эстетических ценностей и т. л.» [Г.П. Колшаиский, 1990, с. 20]. Поскольку картина мира «не есть зеркальное отображение» [В. И Постовалова, 1988, с. 55], то человек, постигая его, пытается осмыслить и зафиксировать им осознанный объективный мир как некий мыслительный образ. В формировании картины мира важную роль играют не только индивидуальные представления и ощущения человека, но и доминирующие в данное время и в данном месте представления коллектива, которые определяются мифологией, религией, достижениями науки и т.д.
Мышление, способное адекватно отражать закономерности мира и удерживать их в сознании в понятийной сфере, является средством познания мира. Л одним из способов закрепления всей отражательной деятельности мышления, которая неразрывно связана с практической деятельностью человека, выступает язык. Язык, являясь своеобразной призмой, через которую человек смотрит на мир, «служит не только целям общения, но и является хранилищем информации, накоїшснной языковым коллективом, который живет в определенной экологической среде, осваивая ее при сменяющихся, но характерных именно для него социальных условиях, для его культурного и гражданскою развития, ... тем самым фиксируя практически все, чю принято считать национально-культурным достоянием народа - носителя языка» [В.Н. Тслнп, 1988, с. 175]. В языке находит свое выражение бесконечное разнообразие условий, в которых добывались человеком знания о мире -природные особенности народа, его общественный уклад, исторические судьбы, жизненная практика и т. д. [Г.В. Колшанскин, 1990, с. 24].
Языковое воплощение понимаемого, объективного мира, частью которого является и сам человек, представляет так называемую языковую картину мира: «Через вербальные образы и языковые модели происходит дополнительное видение мира; эти модели выступают как побочный источник познания, осмысления реальности и дополняют нашу общую картину знания, корректируют ее» [Г.А. Прутян, 1979, с. 228].
Языковая картина мира тесно связана с концептуальной картиной мира -картиной мира, репрезеїггирующен мышление: «Язык означивает отдельные элементы концепгуальной картины мира. Это означивание выражается обычно в создании слов и средств связи между словами и предложениями. Язык объясняет содержание концептуальной картины мира, связывая в речи между собой слова» [1 .Л. Серебренников, 1988, с. 107]. Друїимн словами, человек пользуется самыми различными ннструмеїгтамн, чтобы репрезентировать концептуальную картину мира, в ряду которых естественный язык занимает доминирующее положение. Язык формирует своеобразную сетку, отражающую результаты восприятия действительности, не только на лексическом уровне, но и на словообразовательном, синтаксическом, фонетическом.
Различные концепты могут отражаться на разных уровнях языка, особым образом комбинироваться, иметь разную степень представительности. В своей совокупности языковые проявления образуют сложную многомерную систему, имплицитно влияющую на механизм формирования мировосприятия человека. С друїоіі стороны, в языке фиксируется и закрепляется лишь та структура, которая актуальна для человека в процессе жизнедеятельности.
В последние десятилетия в лингвистике метафора стала рассматриваться как наиболее продуктивный способ организации и представления языковой картины мира, возникающей в результате когнитивной обработки и манипулирования уже существующими в языке значениями для создания новых концептов, новых смыслов.
Метафора, являясь одним из ведущих способов моделирования концептуальной картины мира, помогает человеку адаптироваться к новым концептам, оформляя их на основе подобия с уже известными ему явлениями, и выражать весь спектр субъективных смыслов, необходимых ему в процессе общения. По мысли Ф. Ницше, «язык состоит исключительно из метафор и человек постоянно создает их, что является основополагающим инстинктом человека, вместе с тем, последний не осознает метафорический характер языковой деятельности» [Ф. Ницше, 1990, цит. по: Седых, 2004, с. 54J. Метафора есть естественное и универсальное проявление языка и мышления, связанное со способностью человека к обобщению. По мнению С.С. Гусева, изучавшею роль метафоры в науке и научной картине мира, «само обращение к метафоре объясняется не шггеллектуальным бессилием человека, а тем, что она способна служить средством получения новою знания, создавая мощное ассоциативное ноле с помощью ограниченного диапазона средств выразительности, в частности, образов «пи символов» [С.С. Гусев, 1984, ши. по: Гелия, 1988, с. 179].
На создание целостного образа мирз претендуют различные формы сознания: мифология, религия, философия, искусство, наука. «Исторически первой формой мировоззренческою сознания, в пределах которой формировалась развитая картина мира, было мифологическое сознание. В мифе в фантастической форме выражается своя особая мифологическая модель мира, сложившаяся в опыте архаического общества» [В.И. Постовалова, 1988, с. 25].
Метафора существовала еще в мифе. II эта проблема - соотношение метафоры и мифа - была предметом интереса многих исследователей [А.А. Потебня, ІСГ. ІОиг, Э. ІСассирер, Г.ІІ. Скляревская, В.Г.Гак н ми. др.]. Миф есть особое состояние сознания, специфическая мыслительная парадигма, продуцирующая систему представлений индивида. Мифологизация является універсал ьным способом постижения, организации и категоризации действительности. Форма образования понятий об окружающем мире, основанная на чуисгвеино-коикретиых образах, была характерна для мифологической стадии мышления. «По мнению Л.Н. Веселовского, известного русского ученого 19 века, изучавшего поэтические средства языка, -утверждает ЕЛО. Ваулнна, - первобытные люди, не владевшие отвлеченным мышлением, невольно переносили на природу признаки сознания, волевой жизнедеятельности. Основным отличием человека от предмета полагалось движение, н, целостно воспринимая окружающий мир, наши далекие предки подозревали признаки волн, энергии, жизни во всех явлениях и объектах, в которых отмечали движение» [Е. 10. Ваулина, 1993, с. 32].
Способность человека ориентироваться во внешнем мире с древнейших времен и до наших дней не претерпела каких-либо существенных изменений. Исходя из того, что сходство между различными явлениями действительности современный человек может улавливать не логично, а интуитивно, можно констатировать, что метафора базируется на мифологическом элементе мышления человека. «Можно представить себе метафору, - утверждает Э. Кассирер, - как сознательный перенос названия одного представления в другую сферу - на другое представление, подобное какой-либо чертой первому или предполагающее какие-либо косвенные с ним «аналогии» [Э. Кассирер, 1990, с. 35].
Всякий раз человек, оірьіваясь о і конкретно-чукственно воспринимаемой реальности, прибегает к метафорам. Дж. Лакофф и М. Джонсон, стоявшие у истоков когнитивного направления в лингвистике, утверждают, что метафора -это базовый принцип мнромодслирования: «Метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути. Наша понятийная система играет центральную роль в определении повседневной реальности. .„ процессы мышления человека в значительной степени метафоричны. ... понятийная система человека упорядочивается и определяется метафорически. Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека» [Дж. Лакофф, М. Джонсон, 1990, с. 387-390].
Метафорическая интерпретация движения по вертикали
Останавливаясь на движении по направленню вниз/вверх, поясним, что мы понимаем иод термином «вертикаль». Под вертикалью мы понимаем прямую, направление которой совпадает с направлением оівеса. На вертикальной осп выделяется верхнее и нижнее пространство, при этом точкой отсчета является пространство наблюдателя, который ощущает себя располагающимся посередине. Верхнее пространство - это пространство, которое находится наверху, выше других, расположенное вверху от наблюдателя. Соответственно, нижнее пространство - это пространство, расположенное внизу от наблюдателя. Известно, что с того момента, как в сознании человека начинает формироваться понятия пространства и времени, он пыгается шпериретировать их связь и оценить свое место в этом единстве.
Пространственные ориентационные противопоставления «верх - низ» «проистекают из тою, что наше іело обладаем определенными свойствами и функционирует определенным образом в окружающем нас физическом мире» [Дж. Лакофф, М. Джонсон, 1990, с. 396]. При исследовании номинации в отвлеченной (абстрактной) семантической сфере Дж. Лакофф и М.Джонсон выделяют два типа метафор, один из которых и называется ориентационным. Выделяются противопоставления движения вверх и движения вниз в связи с различной оценкой. Движение вверх оценивается как положительное, вниз -как отрицательное. Человеку свойственно стремление вверх, он намерен достичь положительною результата, успеха, продвигаясь, например, «вверх по служебной лестнице». И, напротив, у него нет желания потерпеть неудачу, падая вниз, «оказаться на дне пропасти». Дж. Лакофф и М. Джонсон приводят следующие явления, метафорически интерпретируемые через описание архетипа «верх - низ»: верх - счастье, сознание, здоровье, власть, добродетель, и т.д., низ - ірусть, бессознательное, болезнь, емеріь, подчинение и т.д.
Когда творят об исследовании специфическою этноязыкового оіражения мира, отмечают, что «значимым здесь является описание системы метафорических наименований, совокупностей результативных значений метафорических переносов. Основания метафорических уподоблений, образуя некую систему призм, через которую интерпретируется именуемый фрагмент действительности, выявляет набор конструктов, особенности эмоциональной и интеллектуальной интерпретации какого-либо явления, фрагмеїгг ментально -языкового поля данной культуры» (3.11. Резанова, 2003, с. 149]. Гак, например, пространственные координаты «осмысляются как высокое и низкое: верх воспринимается как кульминация некоторого (обычно приятного) состояния, а низ - как символическое пространство «грехопадения» [В.Н. Телня, 1988, с. 173]. Кроме того, следует отметить, что в языковом сознании русскоговорящих, в том числе в диалектных формах существования языка, движение но вертикали - сверху вниз и снизу вверх - связано с тремя наиболее обычными для человека и окружающего сю мира средами: воздух, вода и твердая поверхность: это движение может пршекать в одной среде, но чаше движение по вертикали связано с образом перехода из одной среды в другую. В смысловой структуре глагола, отражающей способ восприятия динамического фрагмента мира, эти два аспекта оказываются тесно взаимосвязанными. Рассмотрим последовательно характер отражения семантики среды перемещения в глаголах движения и ее влияние на формирование метафорических образов движения по вертикали.
В русской языковой картине мира значение слова воздух объединяет в себе разные семантические категории: будучи веществом, воздух является в то же время пространством; обозначая явление материального мира, воздух развивает значения, относящиеся к миру духовному [Н.Р. Добруншна, 2000, с. 217].
Рассматривая воздух как физическую среду, в которой возможно перемещение предметов, мы понимаем под воздухом свободное пространство, простирающееся над землей и заполненное субстанцией, представляющей смесь газов. Воздушное пространство (или небо) - это то, что располагается над землей и является противоположностью земле. Мир, таким образом, оказывается разделенным на две части, одна из которых земля, представляющая опору для всего, что не способно летать, и прежде всего человека, и воздух, являющийся пространством обитания тех, чье существование без опоры возможно. Воздух - это пространство, связанное с архетипическим смыслом «верх», а земля - со смыслом «низ». Эти архетипические смыслы оказывают основное влияние на характер метафорических переносов при актуализации ориентационных наименований движения.
Рассматривая вертикальный полет, отмечаем, что в силу своей физической природы гравитационный ориентир, описывающий движение иод действием силы тяжести, то есть к земле, «вниз», употребляется прежде всего для описания направления движения. Направленное движение вниз в воздухе -это непроизвольное движение, которое осуществляется под действием силы земною притяжения. Другими словами, это такое падение, которое становится возможным в силу оісутсівия у предмета начальной скорости, и при этом осуществляющееся со значительной скоростью.
В словаре СИ. Ожегова у слова скорость выделяется несколько значений: скорость-1 - степені» быстроты движения кого-, чего-л. или распространения какою-л. действия, протекания процесса; сщюсть-2 (спец.) -ТА или иная быстрота доставки грузов; скорость-3 в механике: отношение проходимого телом пути ко времени, за которое этот путь проходится.
В данной работе мы используем слово в значении скорость - 1. поскольку нас интересует то, с какой быстротой совершается движение, а также как быстро протекает тот или пион пронесе. Смысловой компонент «скорость» также окашвается актуальным компонеггтом в метафорических образах движения вниз в воздухе.
Что касается термина «жидкая среда», то иод ним мы понимаем, прежде всего, водное пространство, то есть такое пространство на земле, которое заполнено субстанцией, представляющей собой прозрачную, бесцветную жидкость, образующую реки, ручьи, озера, пруды, моря и океаны. Также сюда мы включаем и пространство, наполненное вязким или рыхлым субстратом, напоминающем но своим физическим свойствам жидкость (болото, грязь, мягкий снег). Движение вниз в жидкой среде, связанное с вертикальным ориегпиром, это чаще всего движение с поверхности воды вглубь или из другой среды (воздуха, земли) в водную и, таким образом, движение вниз в водной среде связывается с образом перехода из одной среды в другую.
Исследуя семантику глаголов, обозначающих перемещение, которое осуществляется при опоре на твердую поверхность или без отрыва от нее, под земным пространством, осмысляемом как твердое и неподвижное, мы понимаем пространство, располагающееся внизу и находящееся в оппозиции небесному пространству. Земное пространство находится в оппозиции и водному, но по другому признаку: земное пространство в метафорах вертикальною перехода осмысляется как место открытое, «своё» - место обитания человека, в противоположность скрытому, «чужому» пространству водной стихии.
Как показал анализ, метафорическое переосмысление движения практически никогда не осуществляется на основе актуализации одного признака, что осложняет типологизацию метафорических моделей. В данной работе модели метафорическою отождествления выделяются по доминирующему признаку, актуализация которого, на наш взгляд, определяет общую модель уподобления какой-либо сфсрьі человеческой жизни сфере перемещения в физической среде. При этом ориентир движения - это метафорически сильный компонент семантики движения-перемещения, определяющий общую направленность метафорических переносов, актуализация других компонентов приводит к появлению более конкретных метафорических подмоделей в рамках общей метафорической модели.
Образы движения, определяемые средой перемещения
Движение в воздушной среде в представлении диалектоносителей связывается с образом беспрепятственного перемещения в силу специфических характеристик данного типа пространства. Поэтому доминирующим семантическим компонентом при создании метафорических переносов становится компонент «большая скорость». Вследствие актуализации этого компонента семантики формируются образы быстрого перемещения в рамках модели «Лететь - быстро перемещаться».
В диалектах движение в воздухе, полет служит основой создания образов перемещения по земле - быстрой ходьбы, бега. Формируется метафорическая подмодель «Лететь - быстро идти, бежать».
В следующих глагольных лексемах - лететь ИЗ «передвигаться, перемещаться по воздуху с помощью крыльев» (Сиб.); лететь ИЗ «лететь» (Ряз.); улететь ИЗ «улететь» (Ряз.); полететь ИЗ «полететь, начать передвигаться в воздухе» (Ряз.); прилететь ИЗ «летя, прибыть куда-л.» (Верш.); вылететь ИЗ «двигаясь по воздуху с помощью крыльев, покидать пределы какого-л. пространства и появляться в другом месте» (Верш.) -потенциальная сема исходного значения «быстро» становится при метафоризации основной, ядерной. Доказательством неявного присутствия этой семы в прямом значении служит возможность сочетания глаголов с наречиями, обозначающими признак «медленно» и невозможность такого сочетания в переносном значении. Кроме «большой скорости», которая эксплицируется конкретизаторами «быстро», «очень быстро», «резко», «стремительно/), активизируется и семантика «легкости, отсутствия препятствий», которая не столь явно присутствует в результативном значении. Этот компонент, с одной стороны, теснейшим образом связан со средой, поскольку в воздухе меньше препятствий, чем на земле, с другой стороны, обозначена связь с субъектом, для которого прямое значение «летать» является наиболее характерным способом передвижения - это птицы или насекомые с крыльями. Образ птицы в русском сознании прежде всего связан с представлениями о свободе, воле, оторванности от всего земного, телесного, тяжелого. Итак, основа переноса - значительная степень интенсивности, скорость движения, связанная с образом передвижения в воздухе.
По замечанию Ю.В. Королевой, «изменяющаяся действительность, преломляясь сквозь призму сознания носителя языка, способна находить отражение в самых разнообразных языковых формах. Испытывая потребность номинировать действие, человек соотносит его с уже известным ему прототипом этого действия, хранящимся в его сознании, сравнивает результаты совершенного и стереотипного действий, оценивает рамки реального действия по отношению к «идеальному», его законченность/незаконченность, степень интенсивности, способ протекания и называет совершенное действие исходя из содержания, которое он желает вложить в глагол. Для выражения этого содержания в языке имеются определенные модели и средства, которыми, помимо самих глаголов, являются префиксы - их семантические распространители, позволяющие варьировать смысловое содержание, задавать параметры обозначаемому действию, что является существенно важным для номинации фрагментов динамического мира» [Ю.В. Королева, 2005, с. 253].
В представленных выше глаголах с выраженной темповой характеристикой мы выделяем префиксальные элементы, которые вносят значение направления движения, т.е. ориентационные характеристики. Мы рассматриваем приставочные глаголы в данной группе потому, что ориентационные компоненты семантики не подвергаются метафорической трансформации, сохраняя значение, присущее им в составе прямого номинативного значения «приближение» - у префикса при-, «удаление» - у префикса у- и т.д.
Так, например, анализируя глагол полететь: ИЗ «полететь, начать передвигаться в воздухе» — РЗ «быстро пойти, поспешить куда-либо, побежать, помчаться» (Они на меня глядят, говорят: Да это наша бешенная полетела. А я все, пожалуй, бегу, бегу ищу все хорошую ягоду) (Ряз.), видим, что данный глагол движения с приставкой по- в своей семантике уже содержит указание на начальную границу действия. Пространственное значение приставки по- «предполагает линейное перемещение по горизонтальной поверхности. При аналогии с обычным движением префикс по- представляет простейшее беспрепятственное движение по прямой, не отягощенное подъемом и спуском» [Ю.В. Королева, 2005, с. 251].
Исходя из того, что основным значением префикса при- является «приближение к чему-либо», отмечаем, что глагол прилететь: ИЗ «летя, прибыть куда-либо» (Сорока прилетела, на стог села, и стог загорелся) — РЗ «быстро прибежать» (Че пришла? Встала - встала да и прилетела [о кошке]) (Верш.) указывает на завершение действия, когда субъект достигает границ желаемого пункта назначения.
Префикс вы- в глаголе вылететь: ИЗ «двигаясь по воздуху с помощью крыльев, покидать пределы какого-либо пространства и появляться в другом месте» (Она [ласточка] птица хороша, хоть вылетит, все равно прилетит вечером) — РЗ «стремительно появиться, выбежать» (Бывает. Собака вылетела и под колесо мотоцикла) (Верш.) выполняет смысловую функцию: он призван показать, что движение, начавшееся в определенном месте, продолжается уже вне данной локализации. Направление «откуда-нибудь наружу» и значение интенсивности действия, связанное с импликативной семой исходного значения данного глагола «большая скорость», кладутся в основу при метафоризации.
Роль префикса у- в глагольной лексеме улететь: ИЗ «улететь» (Муха здоровая, улетела где-то) — РЗ «убежать, умчаться» (Она улетела, где-то унеслась) (Ряз.) состоит в том, чтобы показать направление движения, которое является противоположным движению, выраженному глаголами с префиксом при-.
Выводы, сделанные Ю.В. Королевой, о том, что «глагольные приставки, приспособленные когда-то языком для указания пространственных отношений между фактами действительности, ... преобразовались в своеобразные аксиологические показатели действия. Их денотативное значение послужило основой для развития у глагольных префиксов оценочных смыслов» [Ю.В. Королева, 2005, с. 253-254], справедливы и для диалектных метафорических номинаций.
Следует отметить тот факт, что вышеперечисленные глаголы представляют такую метафорическую модель, когда устанавливаются отношения подобия между движением объекта (субъекта) в воздушной среде и движением по твердой поверхности (по земле). Данная метафора является экспрессивом. Известно, что оценочная шкала по отношению к норме смещена в сторону положительной оценки. Поэтому большая скорость может входить в норму, оцениваться как благоприятная для человека. Превышение же нормы в несоизмеримых со свойствами человека масштабах, является для него нежелательным, опасным, поэтому оценивается отрицательно.
Семантика перемещения по воздуху служит сферой-источником метафорического осмысления времени. Время - форма последовательной смены явлений и состояний материи, вследствие чего может осмысляться через семантику глаголов движения. На основе актуализации компонента «быстро, беспрепятственно передвигаться» формируется вторая метафорическая модель «Лететь - быстро проходить (о времени)».
Д.А. Катунин, исследуя метафорические модели времени в русском языке, отмечает, что «посредством динамической языковой метафорической модели движения времени выражается в первую очередь не констатация движения времени или его отрезков, а именно их оценка, личностное отношение говорящего к процессу этого движения (т.н. «психологический» аспект восприятия времени). ... для говорящего достаточно малозначимо объективное «движение» времени, а важно через то или иное обозначение времени выразить прежде всего свое отношение к обозначаемому моменту, фрагменту действительности. Это могут быть, например, временные «переживания», в которых актуализируется семантика интенсивности движения времени (медленно - быстро - нейтрально); ... Положительно оцениваемые отрезки времени могут сочетаться только с глаголами, которые обозначают быстрое движение (лететь, промчаться и т.д.), негативные периоды выражаются сочетаниями с глаголами ползти, тянуться и т.д.» [Д.А. Катунин, 2005, с. 139-140].
Рассматривая в качестве примера такие глаголы в диалектной речи, как пролететь: ИЗ «летя, миновать кого-либо, что-либо» (А Фатя-то это постират, дак как ворон пролетел, крылом задел - черно бельё-то) — РЗ «быстро пройти, миновать (о времени)» (Да вот и жисть пролетела) (Верш.) и улететь: ИЗ «летя, удалиться куда-либо» (Паужин - в день третья еда, а с Семенова дня, когда журавли улетят, паужинов нет) — РЗ «быстро пройти, миновать» (Все улетело, ничё не осталось) (Верш.), видим, что не отрезок времени, представляющий собой большую часть жизни, оценивается говорящими отрицательно, а отношение человека к своему нынешнему физическому состоянию, положению в обществе, поскольку человеку свойственно желание как можно дольше оставаться здоровым, медленнее стареть, сохранять трудоспособность. И если пора молодости, силы, крепости быстро проходит, то появляется у человека чувство сожаления, жалости к стремительно пролетевшим годам.
Присоединение приставки может усилить признаки интенсивности действия, аспектируя другие стороны процесса движения. На основе актуализации такого комплекса значений формируется метафорическая модель «Прилететь в большом количестве - интенсивно совершить действие».
Интересным в плане анализа представляется глагол налететь: ИЗ «прилететь в каком-либо количестве» (Утром и то боюсь дверь открыть. Можно бы открыть, чтоб проветрить, боюсь - налетят мухи) (Сиб.).
В этом глаголе можно видеть последовательность метафорических переносов: 1) «на быстром ходу или с разбегу наскочить на кого-либо, что-либо» — 2) «неожиданно и стремительно напасть, атаковать» — 3) «внезапно обрушиться на кого-либо с обвинениями, угрозами, бранью». Третье значение связано с первым через второе. Без этого «среднего звена» связь исчезает.
