Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Вокатив как объект лингвистических исследований 9
1. К вопросу определения термина «вокатив» 9
2. Традиционно-грамматический аспект изучения вокативов 15
2.1. Изоляционистская теория изучения вокативов 15
2.2. Инкорпоративная трактовка вокативов 18
2.3. Вокатив как самостоятельная синтаксическая единица 20
3. Вокатив в системе теории речевых актов 25
ГЛАВА II. Структурно-семантические особенности вокативов 37
1. Семантическая структура вокативов 37
2. Языковые средства выражения вокативов 40
2.1. Антропонимы в роли вокативов 42
2.1.1. Личное имя 44
2.1.1.1. Официальное имя 44
2.1.1.2. Сокращенные и уменьшительные формы личных имен 51
2.1.2. Имя-отчество и отчество 57
2.1.3. Фамилия 61
2.1.4. Прозвища 64
2.2. Статусные вокативы 67
2.2.1. Традиционные формы вежливости 67
2.2.2. Наименования по профессии, занимаемой должности, званию 78
2.3. Наименования по гендерно-возрастному признаку 82
2.4. Термины родства как вокативы 86
2.5. Мелиоративы и пейоративы в качестве вокативов 99
2.6. Зоонимы в значении вокативов 105
2.7. Личные местоимения 113
ГЛАВА III. Функциональная характеристика вокативов в дискурсе 125
1. Фатическая функция вокативов 126
2. Идентифицирующая функция вокативов 134
3. Оценочная функция вокативов 139
Выводы 150
Заключение 152
Использованная литература 157
Список цитируемых художественных произведений 172
Приложения 181
- К вопросу определения термина «вокатив»
- Традиционно-грамматический аспект изучения вокативов
- Семантическая структура вокативов
- Фатическая функция вокативов
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена комплексному описанию структурно-содержательных и функционально-коммуникативных свойств вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках.
Актуальность исследования определяется необходимостью сопоставительного изучения вокативов для современной лингвистики с целью выявления национальной специфики рассматриваемых речевых единиц в анализируемых языках, значимостью изучения коммуникативно-прагматического аспекта вокативных высказываний, а также недостаточной изученностью данного типа речевых актов в чувашском языке.
Оценивая степень разработанности проблемы, следует отметить, что вокатив не раз становился объектом исследования представителей отечественного и зарубежного языкознания. При этом одни лингвисты изучали феномен вокатива, понимая его как слово или словосочетание, называющее адресата речи
(А.А. Шахматов, 1941; А.М. Пешковский, 1956; А.Н. Гвоздев, 1968; Г.Н. Клюсов, 1981 и др.), другие ученые считали его особым членом предложения
(Е.В. Кротевич, 1954; А.Т. Абрамова, 1958; А.Г. Руднев, 1959; Б.П. Ардентов, 1962; В.П. Проничев, 1971; Л.К. Дмитриева, 1976; R.W. Long, 1971, 1980;
R. Quirk, 1982 и др.). Во многих работах вокатив рассматривался в качестве отдельного предложения (А.А. Шахматов, 1941; Г.П. Торсуев, 1950; А.С. Попов, 1958; А.Ф. Кулагин, 1963; В.Г. Адмони, 1973; Ch. Fries, 1952; E. Kruisinga, 1953; H. Sweet, 1955, 1958; R.W. Zandvoort, 1966 и др.) и самостоятельного речевого акта (Л.П. Рыжова, 1982; О.Г. Минина, 2000; И.В. Дорофеева, 2005; Л.В. Кожухова, 2009; D. Wunderlich, 1976; S. Dereli, 2007 и др.).
Несмотря на многоаспектность изучения данных речевых единиц, целый ряд вопросов до сих пор остается спорным и недостаточно изученным, что обусловлено сложной природой самого объекта исследования.
Теоретическое осмысление коммуникативно-прагматического аспекта изучения вокативов, занимающего в последнее время одно из ведущих мест в лингвистике, с достаточной степенью эффективности может быть осуществлено при сопоставительном описании различных языков.
На необходимость сопоставительного изучения языков независимо от их родства обращали внимание многие известные лингвисты (И.А. Бодуэн де Куртенэ, 1963; В.Н. Ярцева, 1967; В.Д. Аракин, 1979; М.Я. Блох, 1987 и др.).
Цель данной работы состоит в сопоставительном изучении вокативов в русском, чувашском, немецком и английском языках с учетом их структурно-семантических, коммуникативно-прагматических и национально-культурных особенностей.
Цель исследования достигается решением следующих задач:
1) определить статус речевых единиц вокативного типа в диалогическом дискурсе;
2) рассмотреть семантическую структуру вокативных единиц, а также способы их выражения в русском, чувашском, немецком и английском языках;
3) выявить специфику функционирования вокативов в рассматриваемых языках;
4) описать регулятивную функцию вокативов в дискурсе представителей русской, чувашской, немецкой и английской лингвокультур.
Предмет исследования – прагмасемантические особенности вокативных высказываний в дискурсе носителей русского, чувашского, немецкого и
английского языков.
Объектом настоящего исследования являются русские, чувашские, немецкие и английские вокативы в диалогическом общении.
Основным методом исследования является сравнительно-сопоставительный метод. В работе используются также методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы: изучение коммуникативных ролей в общении и характера социальных и межличностных отношений между партнерами диалогического взаимодействия, метод лингвистического описания различных групп вокативов, элементы количественного анализа, позволившие охарактеризовать статистические отношения языковых форм выражения вокативных единиц.
Теоретическую основу исследования составили концепции отечественных и зарубежных лингвистов (А.А. Потебня, И.А. Бодуэн де Куртенэ,
Л.В. Щерба, Р.О. Якобсон, Л.П. Якубинский, В.Н. Волошинов, В. фон Гумбольдт, Ф. де Соссюр и др.), труды основоположников и последователей теории речевых актов, прагматики и анализа дискурса (Дж. Остин, Дж. Серль, Д. Вандервекен, А. Вежбицкая, Д. Лич, Т. Бальмер, В. Бренненштуль, Д. Вундерлих, Н.Д. Арутюнова, В.В. Богданов, И.П. Сусов, Г.Г. Почепцов, А.А. Романов,
Л.П. Рыжова, Г.Г. Яковлева и др.).
Материалом исследования послужили произведения художественной литературы русских, чувашских, немецких и английских авторов, из которых методом сплошной выборки были отобраны диалогические тексты, содержащие вокативные речевые единицы. Эмпирическая база насчитывает 5065 текстовых фрагментов, включающих вокативы рассматриваемых языков.
Научная новизна настоящего исследования заключается в том, что в нем впервые проводится сопоставительный анализ вокативов на материале русского, чувашского, немецкого и английского языков, выявляются их структурно-семантические и прагматические особенности, а также описывается регулятивная функция данных речевых единиц в диалогическом дискурсе.
Обоснованность и достоверность результатов обеспечена их опорой на фундаментальные методологические и теоретические принципы научного исследования, согласованностью основных теоретических принципов и положений с данными исследований фактологического материала, использованием комплекса лингвистических методов, статистически значимых результатов исследования.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования вносят существенный вклад в развитие сопоставительного языкознания, прагмалингвистики и анализа дискурса. Полученные результаты могут быть использованы для изучения регулятивной функции речевых единиц вокативного типа в разноструктурных языках.
Практическая значимость данного исследования заключается в том, что основные положения и научные выводы могут быть использованы в теоретических курсах по межкультурной коммуникации, лингвокультурологии, сопоставительному изучению языков, переводоведению, а также непосредственно в практике преподавания русского, чувашского, немецкого и английского языков.
Соответствие диссертации паспорту научной специальности. Полученные результаты соответствуют формуле специальности 10.02.20 – Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание по следующим указанным в паспорте определениям: «разработка и развитие языковедческой теории и методологии на основе изучения генетически связанных родственных языков и установления соотношения между родственными языками и описание их эволюции во времени и пространстве»; «изучение структурных и функциональных свойств языков независимо от характера генетических отношений между ними»; «исследование и описание языка через его системное сравнение с другими языками с целью пояснения его специфичности»; «выявление различий (контрастности) между двумя сравниваемыми языками».
Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях: международных – «Язык, литература и культура в эпоху глобализации: тенденции развития» (Чебоксары, 2008), «Вопросы теории языка и методики преподавания иностранных языков» (Таганрог, 2009), «Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации» (Караганда, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук» (Москва, 2009), «Слово и текст: коммуникативный, лингвокультурный и исторический аспекты» (Ростов-на-Дону, 2009), «Проблемы гуманитарного образования в аспекте новых научных парадигм» (Владимир, 2009), «Актуальные вопросы современной науки» (Таганрог, 2009), «Актуальные проблемы языковой динамики и межкультурной коммуникации» (Чебоксары, 2009); всероссийских – «Актуальные проблемы теории языка и лингводидактики» (Чебоксары, 2008), «Знаменские чтения: Филология в пространстве культуры» (Тобольск, 2009); межрегиональной – «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2008); а также на научно-практических межвузовских конференциях профессорско-преподавательского состава Чебоксарского политехнического института ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет» – «Инновации в образовательном процессе» (Чебоксары, 2009–2010).
Отдельные положения и рекомендации нашли практическое применение в учебном процессе в высших учебных заведениях, в частности в Чувашском государственном университете имени И.Н. Ульянова и в Чебоксарском политехническом институте (филиал) ГОУ ВПО «Московский государственный открытый университет».
Публикации. Основное содержание и результаты исследования опубликованы в 15 работах общим объемом 4,32 п.л. (из них авторских – 4,07 п.л.), в том числе в рецензируемых научных изданиях, входящих в Перечень ВАК Министерства образования и науки РФ – 3 работы (Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена № 119, 2009; Мир лингвистики и коммуникации: электронный научный журнал № 3 (20), 2010; Вестник Челябинского государственного университета. Серия Филология. Искусствоведение № 3 (218), 2011).
Положения, выносимые на защиту.
1. Вокатив представляет собой своеобразный речевой акт, функционирующий как самостоятельно, так и в составе полииллокутивного высказывания.
2. Речевые единицы вокативного типа в русском, чувашском, немецком и английском языках характеризуются широким многообразием форм, выбор которых определяется прагматическими параметрами ситуации речевого общения.
3. В диалогическом дискурсе носителей сопоставляемых языков вокативы отражают как универсальные черты, так и национально-культурные особенности функционирования.
4. Вокативные речевые единицы участвуют в процессе регуляции диалогического дискурса, выполняя фатическую, идентифицирующую и оценочную функции.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, содержит 187 страниц машинописного текста, 7 приложений. Библиографический список включает 178 источников использованной литературы и 120 источников цитируемых художественных произведений.
К вопросу определения термина «вокатив»
В отечественной и зарубежной лингвистической науке вокатив был предметом многих исследований, однако до сих пор нет единого, общепризнанного понимания этого термина. Первоначально обращение (вокатив) в лингвистике рассматривалось как стилистическое явление, как фигура поэтического синтаксиса. Так, М.В. Ломоносов понимал под обращением «великолепные, сильные и слово оживляющие фигуры» и считал, что «сею фигурою можно советовать, засвидетельствовать, обещать, грозить, хвалить, насмехаться, утешать, желать, прощаться, сожалеть, повелевать, запрещать, прощения просить, оплакивать, жаловаться, просить, повелевать, сказывать, толковать, поздравлять и проч…» [64, с. 267]. Известно, что в грамматике русского языка до второй половины XIX века обращение связывалось с падежными формами и носило название «звательный падеж». Значение данного падежа раскрывалось через основную функцию обращения – функцию называния лица или предмета, к которому обращена речь говорящего. М.В. Ломоносов определял функцию звательного падежа таким образом: «Когда к вещи речь обращается: о ты, рука сильная, о ты, победа громкая» [Там же. С. 411]. Следующее определение звательного падежа предлагал А.Х. Востоков: «Звательный, показывающий имя предмета, к коему обращена речь» [26, с. 7]. Многие языковеды отмечали сходство звательного падежа с именительным. В частности, А.А. Потебня писал, что в языке существуют «единственные падежи, способные выражать подлежащее, суть именительный и звательный» [85, с. 100]. В современном русском языке, как подчеркивал А.М. Пешковский, «этой формы нет, но и в нем формальное выражение звательности существует постольку, поскольку из всех форм изменения существительного только одна, именно форма именительного падежа, может употребляться в звательном смысле. Наряду с этим в нем, как и во всех языках, существует звательная интонация» [78, с. 183]. Эту идею поддерживал также Л.В. Щерба, считая, что звательный падеж в русском языке «формально … отсутствует, интонационно существует» [131, с. 88–89]. В отечественном языкознании имеется также мнение, что звательная форма не является падежом. Так, Н.И. Формановская утверждает, что «в падежной парадигме каждая из форм, отражая определенные семантические отношения (объективности, партитивности, орудийности и мн. др.), служит для скрепления слова с другими словами в предложении, для введения его в синтаксическую связь одним из принятых в языке способов. Звательная же форма, напротив, не организует никакой связи с другими словами в предложении, она как бы отделяет обращение от текста, придавая обращению своеобразный самостоятельный статус», поэтому «звательную форму … нельзя считать падежом» [119, с. 110]. В лингвистической литературе рассматривается так называемый «новый звательный падеж». Так, О.А. Мизин называет подобным образом усеченную форму имени, которая представляет собой «результат прежде всего фонетических (акцентологических) процессов в слове – обращении», отмечая при этом, что «функционирование усеченной формы пока еще ограничено узкой лексико-семантической группой – это прежде всего термины родства, восходящие к детской речи: мам, пап, дядь, а также интимные формы некоторых личных имен: Ань, Саш и т.д.» [72, с. 75]. В.А. Плунгян определяет усеченные формы типа пап! Сереж! также как формы «нового звательного падежа». Автор считает вокатив особым «внесистемным» падежом, выражающим, в отличие от других падежей, семантическую роль не участника ситуации, а участника речевого акта (а именно, адресата, говорящего). Вокатив, по его мнению, является «шифтерным» падежом, включающим указания на ситуацию порождения текста («речевой акт») или участников этой ситуации [80, с. 59, 171, 253]. Отметим, что в русском языке синтаксическая функция слова, выраженного звательным падежом, определяется термином «обращение», введенным Ф.И. Буслаевым. Для выражения взаимных отношений между лицами ученый выделяет «обращение лица говорящего к слушающему, выражаемое наименованием этого последнего, поставленным в звательном падеже» [21, с. 277]. Относительно звательного падежа Ф.И. Буслаев пишет: «… мы теперь не отличаем именительного падежа от звательного» [Там же. С. 200]. В чувашском языке, как и в русском, вокатив принято рассматривать с падежными формами. Так, например, в «Начертании правил чувашского языка…» указывается, что «падежей имена чувашского языка имеют шесть: именительный, родительный, дательный, винительный, звательный и творительный» [24, с. 6]. В «Грамматике чувашского языка» (1919 г.) звательный падеж также указан, а обращение, по мнению автора, причисляется к видам междометий [69, с. 123]. Звательный падеж упоминается также в исследованиях Н.И. Ашмарина [13, с. 90].
Традиционно-грамматический аспект изучения вокативов
В рамках традиционного для отечественной науки подхода вокатив рассматривается на синтаксической основе. Между тем вопрос о синтаксическом статусе обращения продолжает оставаться не вполне решенным. Как отмечает В.Е. Гольдин, «обращение оказалось такой единицей, которой приписывались и до сих пор приписываются самые разные и нередко противоречащие одно другому свойства. Синтаксисты видят в обращении либо предложение, либо член предложения, либо часть высказывания, не входящую в предложение, либо высказывание или самостоятельный коммуникативный акт» [30, с. 3]. Наиболее распространенной является точка зрения, согласно которой обращение не входит в состав предложения. Так, А.А. Шахматов определяет обращение как «слово или словосочетание, соответствующее названию 2-го лица, к которому обращена речь говорящего. Оно стоит вне предложения и не является поэтому членом предложения» [126, с. 261]. Интерес представляет концепция А.М. Пешковского, который относит обращение к словам и словосочетаниям, не образующим ни предложений, ни их частей, и определяет его как «именительный падеж существительного, обозначающий лицо или предмет, к которому обращаются с речью» [79, с. 407]. При этом ученый отмечает, что «вещественно обращение может быть теснейшим образом связано с остальной речью. Однако формально основная его роль побуждения … не дает ему возможности вступить с каким-либо членом предложения, при котором оно стоит, в связь согласования, управления или примыкания, и оно остается, какой бы распространенности оно ни достигало, посторонней для данного предложения группой» [Там же. С. 408]. Идеи А.А. Шахматова и А.М. Пешковского были плодотворно развиты их последователями. В частности, Е.А. Иванчикова называет обращением «стоящее вне предложения или входящее в его состав, но грамматически не связанное с членами предложения слово или сочетание слов, которое называет того, к кому обращена речь» [47, с. 120]. Г.Н. Клюсов определяет обращение как сопровождаемое особой звательной интонацией наименование лица или предмета, которым адресована речь, и отмечает, что в синтаксическом отношении оно является инородным компонентом предложения, однако синтаксическая инородность позволяет обращению свободно, без регулярных позиционных ограничений включаться в состав любого предложения [52, с. 5]. Придерживаясь традиционной точки зрения, А.Н. Гвоздев также не включает обращение в состав предложения. По мнению автора, обращение, представляющее собой слово или группу слов, называющих то лицо или те лица, к которым адресуются данные высказывания, выражается формой существительных (или субстантивированных слов), одинаковой с именительным падежом, синтаксически не связанной со словами предложения [27, с. 195]. Обращение рассматривается И.Н. Кручининой как «грамматически независимый и интонационно обособленный компонент предложения или более сложного синтаксического целого» [55, с. 170]. Как справедливо отмечает В.П. Проничев, «оба исследователя, и А.А. Шахматов, и А.М. Пешковский, своим огромным авторитетом в лингвистике способствовали, конечно, выработке той традиции, согласно которой обращение остается отлученным от синтаксиса и определяется не как член предложения, часть его или самостоятельное предложение, а как слово, словосочетание, группа слов и т.д.» [92, с. 73]. Исследователи чувашского языка С.П. Горский и Н.А. Резюков также традиционно причисляют обращение к словам, грамматически не связанным с предложением [32, с. 79; 93, с. 162; 94, с. 247]. С точки зрения английского лингвиста Г.О. Керм, обращение выделяется особой интонацией и обособленным положением в предложении, имея непосредственную связь с мыслью, однако не имея никакого отношения к грамматической структуре [147, p. 42; 146, p. 42]. В своих исследованиях Г. Лич относит вокативы к периферийным элементам предложения [161, p. 84]. Следует упомянуть также мнение Д. Кристла, определяющего вокатив как свободный элемент, который может быть добавлен в предложение или удален из него, не изменяя при этом оставшуюся часть конструкции [145, p. 220].
Семантическая структура вокативов
Вокатив как любой речевой акт имеет определенную семантическую структуру. Наиболее подробно описание семантической структуры данного высказывания дает Л.П. Рыжова. Исследователь утверждает, что вокатив, «обладая общим значением – указывать на адресата речи, … включает в свою семантическую структуру следующие признаки: адресация = обращенность к адресату речи, вокативность = звательность, отнесенность ко 2-му лицу и побудительность, которые образуют семантическую базу, или обобщенное типовое семантическое содержание обращения» [102, с. 6–7]. По мнению И.П. Сусова, семантическая структура высказывания тесно связана с прагматической. Прагматическую структуру высказывания он представляет в виде схемы: «Я – сообщаю – тебе – в данном месте – в данное время – посредством данного высказывания – о данном предмете – в силу такого-то мотива или причины – с такой-то целью или намерением – при наличии таких-то предпосылок или условий – таким-то способом» [111, с. 9]. Очевидно, что структура и семантика вокативных речевых актов определяются прагматической ситуацией, в которой они реализуются. Основной для них является ситуация диалогического общения. В такой ситуации имеются два актанта – говорящий (субъект) и адресат (объект), к которому обращено высказывание. Для взаимодействия говорящего и адресата существенны их социально обусловленные ролевые статусы (начальник – подчиненный, взрослый – ребенок и т.д.). Кроме этого, на прагматическую ситуацию влияет ситуативный ролевой статус говорящего – адресата, а именно, отношение, определяющее направление зависимости в данной ситуации, а также эмоциональное состояние участников диалога. Большое внимание уделяется Г.Н. Клюсовым определению конституирующих признаков вокативов, к которым он относит номинативность, звательность и обращенность к адресату речи. Номинативный, или именующий, признак обращения является, по словам автора, самым бесспорным. Рассматривая звательность как интонационную специфику обращения и включая в него семантический компонент побудительности, исследователь приходит к выводу, что звательность входит в более широкое понятие обращенности, из которого вытекает самый существенный, внутренний по своей природе признак грамматической семантики обращения – его второличность [52, с. 6–9]. Следует отметить, что Л.И. Шаповалова выделяет три основных компонента в семантической структуре вокатива: адресативность, номинативность, второличность, а побудительность и звательность называет сопутствующими признаками [125, с. 7–9]. А.А. Балакай считает, что семантическая структура обращения представляет собой единство лексического и грамматического значений. Лексическое значение включает в себя денотативный, коннотативный и прагматический компоненты. Согласно точке зрения исследователя, значение обращения, «функционирующего в прагматических координатах «я-ты-здесь-сейчас», осложнено синтаксическими значениями реальной модальности, настоящего актуального времени момента речи, адресатной направленностью от 1 лица ко 2 лицу, выражаемой, прежде всего, интонацией. … Следовательно, семантическая структура обращения может быть адекватно описана с учетом не только денотативного («обращение») и коннотативного («ласковое», «дружеское», «официальное» и т.д.), но и важнейших компонентов стереотипной коммуникативной ситуации (тип адресанта, тип адресата, обстановка общения, способ общения, тональность, цель и мотив общения), которая, закрепляясь ассоциативными связями в семантической структуре обращения, формирует его прагматическое значение [14, с. 173–174]. Некоторые лингвисты рассматривают семантику вокатива в связи с его основными функциями. В частности, Н.Д. Арутюнова отмечает их двойственность в функциональном отношении, обращая внимание на то, что вокатив, «с одной стороны, позволяет адресату идентифицировать себя как получателя речи. По этому параметру обращение соотносительно с такими именами, как зов, призыв, окрик. С другой стороны, в апеллятиве часто выражается отношение к адресату говорящего» [10, с. 340]. Выделяющийся в семантике вокативов апеллятивный компонент отличается специфической интонацией и выполняет функцию зова, призыва, оклика адресата. Чаще всего он проявляется, когда вокатив выступает в самостоятельной коммуникативной позиции. В вокативном высказывании совмещаются три речевых действия: 1) призыв – привлечение внимания; 2) зов; 3) обращение – называние собеседника. Как речевой акт, вокатив реализуется в речевой ситуации, когда коммуниканты «я» и «ты» встречаются «здесь» и «сейчас». Данные прагматические координаты составляют грамматическую и семантическую суть вокативов, то есть в семантической структуре вокативов присутствуют следующие компоненты коммуникативной ситуации: адресант, адресат, мотив и цель общения. Анализ семантических свойств вокативов позволяет выявить их семантическую общность: адресант устанавливает и поддерживает своим речевым действием контакт с адресатом в избранной тональности.
Фатическая функция вокативов
В процессе коммуникации партнеры диалогического общения постоянно обращаются друг к другу. При этом вводное высказывание является наиболее важным, так как оно мотивирует дальнейший контакт. Именно на этом этапе необходимо выбрать такие коммуникативные средства, которые адекватно выражают социальную ориентацию говорящего и тональность его дискурса. Языковыми единицами такого рода являются вокативы, выполняющие фатическую или контактоустанавливающую функцию. Вокативы занимают значительное место среди контактоустанавливающих вербальных единиц, являясь коммуникативным знаком, сигналом привлечения внимания, номинацией адресата сообщения в ситуации непосредственного общения. Они являются не только номинативным элементом, но и коммуникативным, ибо представляют собой языковой знак, денотатом которого является один из элементов семантической структуры, отражающей ситуацию общения с конкретным лицом, а именно адресатный функционально-семантический элемент [123, с. 35]. Б.П. Ардентов также объясняет вокатив, исходя из его коммуникативной функции. Он относит их к контактирующим словам, в функции которых входит установление и поддержание социального контакта между людьми, полагая, что вокативы как контактирующие слова выражают «направленность мысли к общению у говорящего и готовность ответить на вопрос собеседника у слушающего» [8, с. 23]. Согласно точке зрения автора, вокатив мог появиться только в диалоге и непременно предполагает контакт между собеседниками. Вокатив функционирует в качестве средства указания на адресата, выделения его и является сигналом приготовиться к восприятию обращенной к адресату речи. При установленном речевом контакте назначение вокатива состоит в поддержании внимания адресата [Там же. С. 163]. К неспециализированным метакоммуникативным сигналам поддерживания речевого контакта относит вокативы Т.Д. Чхетиани. По мнению автора, вокативами представлены «апеллятивные единицы языка с присущей им коммуникативной установкой на контакт» [124, с. 27]. Вокативы как контактоустанавливающие средства языка рассматриваются К.А. Долининым. Автор отмечает, что их основная функция заключается в том, чтобы привлечь внимание нужного собеседника, сигнализировать ему свое желание вступить в контакт. Наряду с этой функцией вокативы выполняют еще одну: выражают отношение адресанта к адресату [38, с. 34–35]. Фатическая функция языка «направлена на включение / переключение внимания адресата на сообщение, поддержание на нужном уровне внимания адресата в период передачи сообщения и, наконец, на размыкание речевого контакта» [89, с. 52]. Сферой употребления вокативов является, прежде всего, диалогическая речь, осуществляющаяся в рамках социального взаимодействия коммуникантов. Как подчеркивает А.А. Романов, диалогическое взаимодействие представляет собой комплексный вид деятельности, охватывающий коммуникативно-социальную, коммуникативно- психологическую, коммуникативно-регулятивную, интерактивную деятельность партнеров [96].
