Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические предпосылки для создания характеристики социальной обусловленности в лингвистической прагматике 24
1.1. Детерминированность социолингвистической обусловленности как категория лингвопрагматики 24
1.2. Лингвосоциальная аспектность сущности терминологических единиц ... 55
1.3. Обоснование социальной интерпретации языка и категориальности основ лингвистической прагматики 90
Выводы к главе 1 124
ГЛАВА 2. Контекстная обусловленность феноменологических единиц как специфического объекта лингвопрагматики 127
2.1. Семантика феноменологической единицы как обобщения категориального характера социальной обусловленности в лингвопрагматике 127
2.2. Лингво-семантическая направленность универсалий в полисистеме языковых реализаций (объяснительная сила феноменологических единиц) 158
2.3. Культурологические характеристики социальной обусловленности в лингвистической прагматике: познавательный потенциал феноменологических единиц 195
Выводы к главе 2 220
ГЛАВА 3. Социальная обусловленность лексических реализаций в английском и русском языках 222
3.1. Сущностные характеристики текста/дискурса как категории лингвистической прагматики 222
3.2. Прагматическая сущность лексических реализаций в социальном контексте русского и английского языков 253
3.3. Перевод как категория лингвистической прагматики: практика перевода и проблемы прогнозирования его оптимальности 282
Выводы к главе 3 311
Заключение 314
Библиографический список 320
- Детерминированность социолингвистической обусловленности как категория лингвопрагматики
- Лингвосоциальная аспектность сущности терминологических единиц
- Семантика феноменологической единицы как обобщения категориального характера социальной обусловленности в лингвопрагматике
- Сущностные характеристики текста/дискурса как категории лингвистической прагматики
Введение к работе
Социальная обусловленность языковых реализаций, описываемая как категория лингвистической прагматики, определяет широкий круг возможностей при изучении таких актуальных проблем языкознания, как системный анализ лингвопрагматических характеристик социальной обусловленности, рассмотрение контекстной обусловленности феноменологических единиц как специфического объекта лингвопрагматики, а также выявление на конкретных примерах социальной аспектности реализации лексики в английском и русском языках с учетом социокультурных и коммуникативных особенностей их носителей. Данные лингвистические изыскания опираются на результаты исследований в области социолингвистики, терминоведения, переводоведения, теории коммуникации и лингвокультурологии. Обозначенные направления развития лингвистической науки XXI столетия не могут рассматриваться изолированно от лингвопрагматики, которая, исследуя значения высказывания, интерпретированного адресатом, ориентируется на выявление особенностей эффективного использования языка представителями современности. Именно в рамках социальной среды, определяющей языковые и речевые модификации и их актуализацию носителями языка, прагматика интерпретирует коммуникативные действия, совершаемые языковой личностью в процессе функционирования в конкретной среде - контексте, иллюстрирующем социальные отношения, образы коммуникантов и различные аспекты их личностей, воссоздаваемых и проживаемых в каждом коммуникативном акте (Макаров, 2003:63). Поскольку лингвопрагматика предполагает анализ языковых реализаций и их использование в различных коммуникативных обстоятельствах с точки зрения когнитивных и, самое главное, культурно-социальных перспектив, постольку вся культура может рассматриваться как та или иная реализация языка: прагматика охватывает все случаи языкового употребления, от бытового диалога до научного трактата и литературы (Щербенок, 2000). Связь между социальными и языковыми преобразованиями определяет появление новых функциональных форм и новых ситуативных значений, демонстрирует наличие тетрады взаимосвязей «языковая система - языковая среда - культура - образ жизни в целом», позволяющей по-особому рассмотреть социальные, когнитивные и прагматические факторы.
Происходящие в 1990-е годы социально-экономические и политические трансформации обогащают русский язык заимствованиями и прочими языковыми новациями, полноценно обслуживающими функционирование преобразующихся сфер. В конце XX- начале XXI столетия процессы глобализации, развитие информационных технологий и формирование единого информационного пространства стимулируют расширение фоновых знаний языковой личности, которое проявляется прежде всего в компьютерной грамотности, билингвизме, словом, в более широком знакомстве представителей различных культур друг с другом. Данные процессы не могут не влиять на активизацию исследований в области лингвопрагматики, зависящей от особенностей контекста реализации значений. Научные изыскания в данной области должны проистекать при характеристике социокультурных особенностей общества, служащих фоном возникающих взаимоотношений коммуникантов и демонстрирующих «...ситуативно обусловленную, накладывающую ряд своих ограничений структурированность, основанную на символах, обычаях, ритуалах, стереотипах и общепринятых смыслах» (Макаров, 2003:56).
Вопросы лингвопрагматики, объясняющие сопутствующие процессу коммуникации характеристики его участников и особенности их взаимоотношений, рассматривают намерения коммуникантов, преследуемые в речевых ситуациях на основе их общих знаний об устройстве социума и мира вообще. Следовательно, прагматическое значение открывается через запечатлевшиеся в сознании процессы и реализуется при анализе выражении, использованных в речевых ситуациях, что, естественно, предполагает раскрытие иллокутивной силы данных выражений и интерпретацию скрытых смыслов. Интересным определением прагматической сущности коммуникации стало замечание британского лингвиста Дж. Иула о том, что в основе прагматики, изучающей значение, заложенное адресантом относительно контекста повествования, лежит следующая идея: «...чем больше коммуниканты знают друг о друге, чем больше у них общих интересов или точек соприкосновения, тем меньше им надо говорить друг другу для понимания» (Yule, 2006:8). В этом замечании как нельзя лучше выражен принцип детерминизма, т.е. закономерной и смыслоопределяющей связи между социальной средой и коммуникативным взаимопониманием, порожденным этой средой.
Появление новых сфер функционирования общества и модификация уже имеющихся понятийных сфер вызваны быстрым развитием и изменением в области компьютерных технологий, экономики и политики стран современного мира, что способствует расширению терминологической базы, изменению глобальной концептуальной картины. Связь в развитии социально-экономической сферы и порождении новых терминов указывает на социальную детерминированность специальной лексики, отражающей как научное, так и социокультурное мировоззрение в целом. В связи с тем, что специализированная лексика, активно используемая той или иной группой лиц, наглядно демонстрирует стремления и интересы представителей данной эпохи, очевидно, что для каждого нового современного термина образуется уникальный контекст, в котором он реализуются в динамике, т.е. будучи направленным на адресата. Эти уникальные контексты могут быть рассмотрены как отдельные коммуникативные ситуации со своими неотъемлемыми характеристиками и, таким образом, представлять собой социально-прагматические пространства, указывая на наличие прагматического значения у термина.
Для осознания того, какие смыслы вкладывают участники коммуникации в текст послания, и как эта информация воспринимается адресатом, почему коммуниканты избирают те или иные способы передачи информации, как контекст влияет на значение и возможности его интерпретации коммуникантами, необходимо изучение процесса интеракции и речевых действий, наполняющих его. Лингвопрагматика, рассматривая свои категории на фоне бытия, позволяет раскрыть и небуквальные аспекты значения, смыслы, которые не определяются «непосредственно конвенциональной структурой языковых выражений» (Макаров, 2003:128). Необходим анализ процесса коммуникации, применительно к конкретному обществу, так как каждая модель и обслуживающее ее речевое сопровождение имеет долгую историю формирования, погруженную в особенности развития и функционирования социума.
На социальность коммуникации указывает и появление новых принципов, необходимых для успешного общения, что обусловлено изменяющимися формами и целями общения: например, актуализированные Г. Личем (Leech, 1983) принципы вежливости, скромности, согласия, добавленные к Принципам Кооперации П. Грайса. Очевидно, что речевые акты находятся в прямом взаимоотношении с принятыми в данной культуре коммуникативными нормами, отражаемыми в речевом поведении: уклончивость или прямолинейность, использование императива или других грамматических форм. Коммуникативный акт и реализуемые в нем речевые акты раскрываются при анализе таких смыслоопределяющих аспектов, как модальность (эгоцентрические слова, интонация, определенные грамматические структуры), основные идеологические и модные тенденции общества, способствующие активизации в языке определенных фразеологических единиц, сравнений, метафор.
Модели мышления представителей одной культуры, формируемые социальными установками коммуникативного пространства, отражаются в феноменологических единицах, иллюстрирующих «внутренний поток сознания человека в социальной ситуации» (Макаров, 2003:54). Именно феноменологические единицы, а не просто словарный состав языка, могут дать наиболее исчерпывающую картину об особенностях восприятия мира представителями социума. Правомерным будет отнести к феноменологическим единицам все устойчивые словосочетания, несущие информацию о когнитивных особенностях носителей языка и ежедневно выполняющие их коммуникативные требования (приветствия, просьбы), возникая в контексте действительности и являясь частью совокупности знаний о ней, демонстрируя в «...сжатой, лаконичной форме многовековую мудрость народа, отголоски определенных исторических событий ...народный быт, обычаи, верования» (Зайцева, 2006:60).
Значения феноменологических единиц, будучи ситуативно определяемыми достижениями реальности, обладают прагматической сущностью. Данное утверждение иллюстрируется появлением устойчивых структур, затрагивающих прагматику их восприятия и отображающих процессы в мировом сообществе: "sanfte Revolution" («бархатная» революция), которая привела к объединению двух германских государств и способствовала появлению особого политического значения у существительных die Wende (поворот, перемена), die Mauer (стена); краткая фраза 09/11 - "Nine Eleven", описывающая трагические события в США 11 сентября 2001 года; «оранжевая революция» (orange revolution), характеризующая особый этап в политической жизни Украины. Также появился ряд выражений, отражающих принципы функционирования языковой личности в актуальных на настоящий момент измерениях коммуникативно-прагматического пространства, например, выражения, описывающие угрозу терроризма и борьбу с ним, охватившие мир после сентября 2001 года (suicide bombers - камикадзе; Taliban stronghold - крепость, оплот Талибана). Высокая частотность употребления компьютерной лексики в непрофессиональном контексте стимулирует формирование устойчивых выражений типа «скинуть по электронке», «зайти в чат». Эти словосочетания, подобно фразеологизмам, содержат в себе обширную информацию о развитии общества, интересах и предпочтениях его представителей, мотиваций процессов изменений в культурологическом плане, являясь, таким образом, феноменологическими.
В рассмотрении прагматической сущности культурологических аспектов значений, обеспечивающих коммуникантов необходимыми для понимания смыслами, важной является классификация американским ученым Ч. Пирсом языковых знаков на иконы, индексы и символы, являющимися основой феноменологии, отражающих опыт восприятия мира представителями культуры. Интерпретация знаков предполагает знание особенностей функционирования общества, образы которого нашли свое отражение в языке. Так, толкование словосочетаний "Bronx cheer", "in the pink", "cheese head" и осознание истинной глубины символичного значения оранжевого цвета в современной украинской культуре, либо буквы «куф» в еврейской культуре, формирование в русском языке выражений с компонентом «всякий» и т.д. возможно только при анализе этих выражений как отдельного фрагмента калейдоскопа явлений в целостной социокультурной системе.
Особенности взаимодействия людей в рамках культуры и ее традиций формируются на протяжении веков и модифицируются в какой-то степени событиями действительности, что отражается прежде всего в «...многочисленных нюансах ежедневного быта, зафиксированного в значениях языковых единиц» (Карасик, 2004:104). Важность лингвокультурологическои составляющей в изучении языковых значений на разных этапах становления лингвистической науки подчеркивали в своих трудах такие российские лингвисты, как Л.Ю. Буянова (2005), В.И. Карасик (2004), В.Н. Комиссаров (1999, 2003), В.В. Красных (2001), В.А. Маслова (2004), С.Г. Тер-Минасова (2000), Н.Ю. Фанян (2000), зарубежные ученые -S. Bassnett (2003), R. Janosik (1991), G. Lakoff, M.Johnson (2003), E. Sapir (1985), A. Wierzbicka (2003). Очевидно, что компоненты культуры раскрываются во всех аспектах функционирования индивида, в его речевом поведении, в использованных им сравнениях и метафорах, сформированных из «мира смыслов», характерных для пространства деятельности. Познание культуры и коммуникативных характеристик ее представителей проистекает через изучение особенностей восприятия мира этими людьми в процессе их деятельности, что в совокупности и способствует порождению феноменологии в языке. Так, показательно формирование в англоязычной культуре когнитивной взаимосвязи «больше-выше-лучше», которая привела к появлению в языке устойчивых выражений со словом "top" (верхний) - top notch - высшее качество, высший класс, лучший из всех; top level - отметка верхней грани, высший уровень; top kick - большая шишка, старшина; top hole - верхняя скважина или превосходный, первоклассный; со словом high (высокий) - high class - первоклассный, первосортный, высококачественный; high born - знатного происхождения; high bred - породистый; high brow -претенциозный интеллигент (от дословного «высокий лоб»). Аналогичным примером может служить отношение к теплу и холоду в различных культурах. Очевидно, в российской культуре предпочтение отдается теплу -«пар костей не ломит». В американской культуре холод является показателем активности, высокого качества, роскоши (Rapaille, 2006:94). Отсюда и появление в языке восклицания "Cool!" (дословно - холодный), что означает «Класс!», а также других выражений со словом "cool" (cool head -трезвый ум, рассудительный человек).
Уникальные феноменологические изречения, реализация которых обусловлена социальными факторами, активно употребляются в актуальных для действительности текстах, анализ сущностных характеристик которых - важнейший объект исследования и мышления (Бахтин, 2000:31). Текст, являясь многоуровневым источником информации об обществе в авторской интерпретации, т.е. с набором уникальных прагматических категорий, в настоящем исследовании отождествляется с понятием дискурс. Подобное приравнивание текста и дискурса становится возможным после анализа ряда определений «необъятного» понятия дискурса. Очевидно, что при наделении текста рядом прагматических установок, коммуникативных функций, рассмотрении его адресованным получателю, т.е. в динамике, интеракции, подобное отождествление данных терминов правомерно. Среда создания текста и сам физический текст с реализуемым в нем авторским замыслом формируют прагматический контекст, выходящий за рамки социокультурного фона создания текста и рассматривающий реализуемые значения как с когнитивной, так и социальной точек зрения.
Говоря о проблемах интерпретации прагматического значения текста, нельзя не затронуть вопросы перевода, включающие в социопрагматическом пространстве XXI века широкий круг проблем. Очевидно, что для нахождения соответствующих вариантов значений в языке перевода необходимо помещение переводимого текста с учетом его стилистических особенностей в область фоновых знаний и функционального пространства языковой личности, с особенностями ее образа жизни (Фанян, 2000:43-44). Отражение особенностей образа жизни современного индивида делает возможным передачу тонких оттенков значений, часто с помощью калькированных выражений, называющих понятия и явления из жизни других культур (форенизация). Безусловно, современное понимание эквивалентности ни в коем случае не предполагает «одинаковость», которая не существует даже в двух вариантах текста на одном языке, не говоря уже о различиях текста перевода и оригинала (Bassnett, 2002:36) или, как указывал М. Бахтин, «...текст (в отличие языка как системы средств) никогда не может быть переведен до конца, ибо нет потенциального единого текста текстов.
Событие жизни текста, т.е. его подлинная сущность, всегда разыгрывается на рубеже двух сознаний, двух субъектов» (Бахтин, 2000:303). Следовательно, текст перевода должен быть рассмотрен с точки зрения его прагматических аспектов: иллокутивной силы, импликатур, пресуппозиций, которые должным образом раскрывают суть передаваемых значений. Для передачи прагматического потенциала переводимого текста необходимо его преобразование в свете прагматических адаптации, которые обеспечивают адекватное понимание информации адресатом (Комиссаров, 2003, 2004). Принятые в обществе социально-культурные рамки детерминируют границы переводческой нормы, формирующей каноны функционирования общества как системы, «приобщая индивида к культуре своего народа, к своеобразному видению им окружающего мира» (Ивин, 2003:259).
Категориальность, т.е. наличие общности признаков у исследуемых объектов (Ожегов, 2003:266), основ лингвистической прагматики предполагает полноценное раскрытие иллокутивной силы, интерактивного (прагматического) значения, реализуемого адресантом в процессе, в конкретной ситуации. Особенности интерпретации той или иной ситуации и личного отношения коммуникантов к восприятию или порождению конкретного высказывания, бесспорно, связаны с культурными или фоновыми знаниями участников процесса общения. При анализе языковых проблем лингвопрагматического характера основополагающим является процесс осознания всех составляющих компонентов, формирующих мировоззрение языковой, личности. Данные компоненты, создаваемые социумом и раскрывающиеся в полной мере в динамике, в интеракции, являются категорией лингвопрагматики. Анализируя высказывание с точки зрения особенностей идеологии, моды, этики, культуры, с одной стороны, и модальности, различных вариантов оценки речевого произведения, возникающих ассоциативных связей, возможностей использования новой лексики и феноменологических единиц, с другой стороны, мы неизменно приходим к выводу о том, что социальные факторы оказывают доминирующее влияние на интерпретацию высказывания. В условиях современного социопрагматического пространства возникла необходимость преобразования имеющихся средств языкового выражения для того, чтобы они продолжали эффективно выполнять свою коммуникативную функцию с учетом изменяющейся социальной среды. Формирование отношения к особенностям коммуникации и способам их восприятия детерминируется характеристиками социального плана, которые влекут за собой лексические изменения в языке, преобразование отношений и ценностей в зависимости от социальной среды, что позволяет рассматривать социальную обусловленность языка как категорию лингвистической прагматики.
В определении доказательства социальной обусловленности языковых реализаций и включении их в круг проблем лингвистической прагматики заключается актуальность настоящего исследования. Соответственно объектом изыскания являются социально обусловленные языковые реализации, сформированные в языке посредством социокультурных инноваций и обладающие характеристиками лингвопрагматических категорий. Предметом исследования служат современные языковые формы и закономерности актуализации их лингвопрагматических характеристик в английском и русском языках.
Цель диссертационного исследования заключается в представлении логического обоснования социальной обусловленности языковых реализаций как категории лингвистической прагматики, взаимодействующей в процессе реализации с когнитивными, социальными и культурологическими аспектами. Научная сущность проблемы и достижение обозначенной цели работы предполагает необходимость решения следующих задач:
1. Обозначить параметры взаимодействия социальной обусловленности и лингвистической прагматики;
Установить уровень социальной обусловленности различных аспектов лингвопрагматики;
Определить наиболее актуальные для процесса интеракции XXI века категории лингвопрагматики и их взаимосвязь друг с другом;
Проанализировать сущность понятия феноменологической единицы, рассмотреть пути и причины ее функционального трансформирования и определить лингвопрагматический статус подобных образований в структуре языка;
Выявить пути трансформирования языков и образования характерных для них универсалий в конце XX- начале XXI века;
Обозначить роль объяснительной силы феноменологических единиц в социопрагматическом пространстве современности;
Продемонстрировать культурологический аспект социальной обусловленности в лингвистической прагматике;
Исследовать прагматическую сущность текстовых категорий и реализованных в них лексических единиц как в тексте оригинала, так и в тексте перевода с учетом особенностей социопрагматического пространства XXI столетия.
Научная новизна диссертационного сочинения определяется тем, что в категориальный аппарат лингвистической прагматики XXI столетия вводится понятие тетрады взаимосвязей «языковая система - языковая среда - культура - образ жизни в целом», необходимой для соответствующей интерпретации прагматического значения, реализованного в социокультурном контексте бытия, релевантного для системно-языковых характеристик. Раскрыта сложная природа взаимодействия трансформирующих общество социально-экономических и политических явлений и феноменологических единиц, обладающих как устойчивыми, так и более дифференцированными характеристиками. Обозначена социально обусловленная специфика языковых реализаций, в том числе и терминологических, обладающих характером прагматической категориальное. Социальная динамика рассматривается как фактор, который обусловливает специфику лексико-семантических реализаций именно в прагматическом плане. В условиях социопрагматического пространства XXI столетия выявлена неизбежная тенденция к преобразованию имеющихся средств выражения для того, чтобы они продолжали эффективно выполнять свою коммуникативную функцию с учетом изменяющейся среды использования. Доказывается смыслоопределяющая значимость особенностей социопрагматического пространства в интерпретации феноменологических единиц и текстов в целом, что определенным образом влияет на тенденции переводческой практики, а следовательно, и на переосмысление принципа эквивалентности в лингвистической теории современности.
Теоретическая значимость изыскания заключается в углубленном изучении релевантных лингвопрагматических характеристик социально обусловленных языковых реализаций, раскрывающихся наиболее полно в пределах тетрады взаимосвязей «языковая система - языковая среда -культура - образ жизни в целом». Социальная интерпретация языка, предполагающая процессуальность всех смысловых компонентов, определена как основа для раскрытия категориальной сущности аспектов лингвопрагматики. Определение бытия как динамичного социального контекста, как трансформирующегося социопрагматического пространства, выступающего в роли специфического объекта лингвопрагматики, важно для раскрытия познавательного потенциала феноменологических единиц, рассмотренных как обобщение категориального характера социальной обусловленности в лингвопрагматике. При изучении прагматической сущности лексических реализаций в английском и русском языках возможно дальнейшее переосмысление понятия эквивалентности, определяющего оптимальность переводческой практики.
Практическая значимость работы заключается в многосторонней направленности исследования социальной обусловленности языковых реализаций как категории лингвистической прагматики, предполагающей дальнейшее разрешение лингводидактических, коммуникативных, межкультурных, лексикографических, переводческих проблем, включая создание эффективных рекомендаций антропоцентрической направленности в использовании прагматического подхода при обучении иностранным языкам, в исследовании текстовых объемов.
Понятийный и методологический аппарат научного изыскания определялся в русле поставленных в работе задач с интеграцией (для создания методологической основы) исследований в области прагматики (Баранов, 2005, 2006; Брусенская и др., 2004; Макаров, 2003; Немец, 2004; Сусов, 1984, 1989, 1990; Фанян, 2000; Cutting, 2002; Leech, 1983; Levinson, 2003; Spencer-Oatey, 2002; Wierzbicka, 2003; Yule, 2006 и др.), социолингвистики (Блягоз, 2003; Жирмунский, 1936; Журавлев, 2004; Швейцер, 1976; Sapir, 1985 и др.), теории коммуникации (Васильев, 2003; Лещёв, 2002; Почепцов, 2001; Сухих, 2002; Tannen, 1987 и др.), переводоведения (Виноградов, 2004; Комиссаров, 1999, 2003, 2004, 2005; Baker, 1992; Bassnett, 2003; Cronin, 2004; Munday, 2005; Nida, 1991; Toury, 2002 и др.), терминоведения (Володина, 2000; Гринев, 1999; Ивина, 2003; Подчасова, 1994; Скороходько, 2001 и др.), когнитивной лингвистики и лингвокультурологии (Буянова, 2005; Карасик, 2004; Караулов, 2004; Маслова, 2004; Kramsch, 2006; Rapaille, 2006 и др.) и других направлений лингвистической науки.
Для решения задач был применен метод сравнительного анализа (сравнительно-исторический), позволяющий детерминировать корреляции в родственных языках и на разных этапах развития одного языка; метод соотнесения данных неродственных языков, позволивший дополнить систему универсалий.
Для методологии исследования существенна интегративность. Полиаспектный подход к изучаемому объекту обозначил возможности использования инструментария теории речевых актов, комплексного дискурс-анализа, дискурсивной психологии. Основные постулаты теории речевых актов привлекались непосредственно для рассмотрения процесса речевого взаимодействия, представляющего собой последовательную реализацию двух самостоятельных партий собеседников, процедур текстообразования и интерпретации. Метод комплексного дискурс-анализа оказался актуальным при эмпирическом исследовании отношений между дискурсом, с одной стороны, и социальными и культурными факторами, с другой. Положения дискурсивной психологии применялись при изучении устного и письменного дискурсов как конструктов, принадлежащих внешнему миру и сориентированных на социальное действие. При этом " методологизировались два подхода к определению понятия «дискурс». В соответствии с первым дискурс рассматривается в качестве формы *~-высказывания и характеризуется как расчленение, различение (представление в форме высказывания), способ выражения, в который может быть вложено нужное содержание; как метаязык и особая грамматика, которой соответствует определенный ментальный мир; способ описания предмета обсуждения или эквивалент понятия «речь» в соссюровском смысле. Данный подход особенно целесообразен при изучении дискурса как инструмента косвенного воздействия. Второй подход делает упор на внутреннюю организацию элементов текста и представляет дискурс в качестве сопряженной группы высказываний, связанных между собой по смыслу, единицы, по размеру превосходящей фразу, высказывания в глобальном смысле, т.е. того, что является предметом исследования «грамматики текста», изучающей последовательность отдельных высказываний. Эту интеграцию представляется возможным обобщить идеей Ю.С. Степанова: «...В согласии с лингвофилософской традицией, восходящей к Восточной патристике, метод ...следует понимать просто в соответствии с этимологией этого слова..., как движение сообразно Правильному Пути. Но Правильный Путь опять-таки указан самим Языком» (Степанов, 2002).
Материалом исследования послужили 66 фрагментов художественных англоязычных и 57 фрагментов художественных русскоязычных текстов; 32 фрагмента из англоязычных публицистических текстов и 35 фрагментов из русскоязычных публицистических текстов. Таким образом, в ходе исследования анализу подверглись 190 фрагментов текстов различного объема на английском и русском языках. Всего в качестве материала исследования выступили 270 англоязычных и 312 русскоязычных лексических единиц.
В диссертации на защиту выносятся следующие положения:
Единство функциональных трансформаций языка, для которых, согласно антропоцентрической парадигме, значима роль пользователей, определяется тетрадой взаимосвязей: языковая система - языковая среда -культура - образ жизни в целом. В масштабе этой тетрады по-особому проявляются такие релевантные факторы, как социальные, когнитивные, прагматические. Так, обнаруживается двусторонний характер взаимодействия между системными признаками языка и образом жизни его носителей, причем на это взаимодействие оказывают влияние и языковая среда, и культура. Типологические и сопоставительные характеристики языков в формате данной тетрады получают дополнительное освещение.
Типологически существенна адаптация языка к новшествам трансформирующегося общества, равно как и социальное освоение наиболее значимых новаций языка. Эти процессы имеют сложную природу, интегрируя две масштабные группы признаков: устойчивые признаки, типичные для лингвосоциального взаимодействия в различные эпохи, в рамках разных языков, и более дифференцированные, в том числе проявившиеся лишь в последнюю эпоху. На каждом этапе развития языка связь между социальными и лингвистическими преобразованиями обладает определенной спецификой.
3. Типологически значимы процессы, прослеживаемые в XXI веке: влияние демократизации российского общества на семантические, структурные и стилистические характеристики языка, на изменение «социальности» понятий. Динамичные преобразования современных языков специфически связаны с процессами глобализации, развитием информационных технологий и формированием единого информационного пространства. Эта типологическая специфика видоизменяет состав сопоставительных характеристик языков, например, русского с английским. Данные процессы неизбежно влекут за собой расширение фоновых знаний языковой личности и определяют систему объектов лингвопрагматики.
4. Характер трансформаций общества - контекста реализации языковой личности - определяет систему категориальных сущностей лингвопрагматики, специфическим объектом которой являются контекстно обусловленные феноменологические единицы. Они служат категориальному обобщению социальной обусловленности на основе принципа феноменологической закрепленности прагматических характеристик.
Контекстная обусловленность феноменологических единиц значима сравнительно-исторически и типологически. Феноменологическим подходом определяется регулярность параллелей двух видов: /а/ между современным значением выражения и историей его формирования в определенном языке; /б/ между феноменами различных языков. Пространство функционирования феноменологии - социопрагматическое пространство - позволяет также выявить границы этой регулярности.
5. Феноменологическая закрепленность прагматических характеристик уточняет в единой системе обобщенную модель восприятия реальности представителями социума и подчеркивает важность освоения феноменологии при становлении вторичной языковой личности как типа личности, которая не только свободно владеет иностранным языком, но органично вливается в другую (неродную) культуру, совершая освоение новой плоскости бытия, познавая и используя в соответствующих смыслах феноменологические единицы этого бытия.
Феноменологическая закрепленность позволяет обосновать понятие социопрагматического пространства. В нем соотносятся степени правильности (неправильности) интерпретации значений слов и действий. Для новых социопрагматических пространств характерно появление феноменологических единиц, обобщающих как элементы, так и связи между ними, процессы. В XXI веке подобные лексические новации могут быть в равной степени адекватно восприняты представителями различных культур в основном благодаря мощному воздействию и роли СМИ во всем мире, в связи с процессом глобализации, способствующем одновременной унификации и стремлению к сохранению уникальных черт своей культуры языковой личностью современности.
6. Феноменологическими закономерностями объясняется с единых позиций аспектность типологических, сравнительно-исторических, сопоставительных тенденций в лингвистике. Для типологических тенденций принципиальна опора на феноменологическую системность, обновляющуюся под воздействием трансформаций общества, носители языка которого закрепляют за феноменологиями определенный опыт восприятия объективного мира. Для сравнительно-исторического и сопоставительного подходов существенна та представленность феноменов в языковой форме, которая и приводит к обновлению типологии - к систематике феноменологических единиц.
Систематика феноменологии носит двусторонний характер, подтверждая, во-первых, частные явления, что проявляется в разнообразных особенностях, теоретизируемых в различных лингвистических традициях.
Во-вторых, систематика обновляет характеристику определенных явлений -так, в свою очередь, учет связей между тенденциями углубляет представление о внутренней форме феноменологических единиц.
7. Три типа тенденций: типологические, сравнительно-исторические, сопоставительные - в своем единстве мотивируют анализ соответствующих единиц через призму прагматики, предусматривающей коммуникативную реализацию языка. Это же единство соотносится с общенаучными категориями. Так, входящие в сферу интересов не только лингвопрагматики, но и лингвистической науки XXI столетия в целом, дискурс-анализ и теория речевых актов рассматривают значение сказанного в контексте, изучая особенности смысловых реализаций на фоне физических и социальных особенностей мира, влияющих на характер коммуникации, анализируя знания о месте и времени, в которых данные слова были актуализированы. В этих проблемных и объектных координатах соотносятся типологически значимые факторы коммуникации. Показателен фактор релевантности (уместности, приемлемости), который при реализации высказывания влияет на логическую иерархию смыслов, создающих линейность текста (повествования), важную для его адекватной интерпретации.
8. Адекватная интерпретация текста/дискурса определяется феноменологической закрепленностью прагматических характеристик. Репрезентативным материалом служат единицы социально значимых сфер общения. Очевидно, что полноценное исследование текста необходимо одновременно проводить с учетом целой системы факторов, причем прагматический аспект должен выделяться в рамках каждого. Для определения полноценности информации в процессе анализа текста его получателю необходимо выйти за рамки форм и структур физического текста, что стимулирует осознание важности психологических понятий, таких как фоновые знания, идеи и ожидания коммуникантов - представителей конкретной социокультурной формации.
9. Феноменологическая закрепленность прагматических характеристик позволяет с единых позиций объяснить определенные закономерности перевода и его теоретизации, указывая на значимость функционального пространства языковой личности. Пространство функциональности языковой личности, в свою очередь, определяет способы изложения повествования средствами другого языка.
Именно феноменологические единицы мотивируют особую линию сопоставления - передачу тонких оттенков значений, часто с помощью калькированных выражений, отражающих понятия и явления из жизни других культур. Этим объясняется и такой особый аспект культурологической динамики, как положительное отношение современного читателя к использованию заимствованных слов и терминов в текстах. Указанные процессы позволяют обосновать специфический аспект теоретической динамики в сфере перевода - многомерное развитие системы понятий: соответствие, аналог, адекват, эквивалент. Так, современное многомерное понимание эквивалентности не предполагает «одинаковость». Феноменологические единицы как единство элементов и связей служат емкой основой для прогнозирования динамики в рассмотренных теоретических областях.
Апробация и практическое внедрение результатов исследования. Результаты исследования апробированы в докладах на V международной конференции "Translation and creativity: how creative is the translator?" (Портсмут (Великобритания), 2005); на Международной конференции "Dialog der Kulturen im Spiegel der Sprache" (Краснодар, 2005); на Всероссийской заочной конференции «Состояние и перспективы лингвистического образования в современной России» (Ульяновск, 2006); на VI международной конференции "Translation, Culture, and Technology" (Портсмут (Великобритания), 2006).
Структурно диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка.
Детерминированность социолингвистической обусловленности как категория лингвопрагматики
В динамично развивающемся мире связь языка с происходящими событиями бесспорна. В XXI веке становится очевидным для жителей всех стран, что функциональные языки погружены в общество, в котором они трансформируются, пополняясь новой лексикой, придавая дополнительные значения уже имеющимся словам (например, современные компьютерные термины «мышь», «вирус»). Изменение образа жизни и интересов человека, расширение его профессиональных возможностей неизменно влечет за собой освоение новой лексики, или старой, но уже в иных социальных контекстах, актуальных коммуникативных ситуациях. Характеристика языка, рассматриваемого в связи с особенностями говорящего на нем общества, является первоочередной задачей социолингвистических исследований. Тот факт, что языковые реализации должны рассматриваться в контексте бытия человека - представителя социума - является очевидным для лингвистических исследований, которые в XXI веке приняли явный антропоцентрический характер. Ведущую роль социального фактора в изучении языка и особенностей его развития отмечал В.А. Звегинцев, указавший на то, что важность социальных характеристик языка была осознана уже в начале XX века, что, в свою очередь, стимулировало развитие социологического аспекта лингвистики, ставшего, в конце концов, основой лингвистической теории (Звегинцев, 2001:90-91).
Лингвист, выделяя пути изучения социального фактора в языке, акцентирует внимание исследователя на том, что эти задачи уже в 1969 году были сформулированы В.М. Жирмунским в книге «Вопросы социальной лингвистики»: «Социальная лингвистика в узком смысле рассматривает два взаимосвязанных круга проблем:
1. Социальную дифференциацию языка классового общества на определенной ступени его исторического развития (у данного общественного коллектива в данную историческую эпоху);
2. Процесс социального развития языка, его историю как явления социального (социально-дифференцированного)» (Звегинцев, 2001:91).
В.А. Звегинцев правомерно отмечает, что социолингвистический аспект языка не заканчивается классовой дифференциацией и общественными формациями: «Вне всякого сомнения, к социолингвистике в широком смысле относятся и ...вопросы языкового строительства, и двуязычие, и обусловленные социальными событиями смены языков, и общественные табу, и лингвистический этикет, и отношение между культурными и лингвистическими моделями, и так называемое языковое планирование...» (Звегинцев, 2001:91). Эти вопросы остаются крайне актуальными в XXI веке, когда, к примеру, как никогда ранее двуязычие становится нормой существования, необходимостью для профессионального совершенствования, процветания и даже выживания в высоко конкурентной среде, функциональные возможности которой не заканчиваются государственными границами. Социально-экономические преобразования в России, неминуемо затрагивающие русский язык, влекут за собой, если не смену языков, то значительное переосмысление понятий и ценностей, норм коммуникативного поведения и соответствующих им требований взаимодействия. В России XXI века все чаще ставится вопрос об избыточном и нефункциональном использовании англицизмов (Галь, 2001; Костомаров, 2005; Крысин, 2006; Немец, 2004, 2005), о расшатывании языковой нормы и засорении языка иноязычными заимствованиями (Немец, 2006), что, тем не менее, наглядно иллюстрирует интересы и пристрастия современного общества, указывает на актуальность вопросов языкового строительства, модифицирует понятие языковой нормы: "...в любых естественных языковых реализациях всегда присутствуют социальные и контекстуальные параметры их оценки, и именно эти социальные факторы всегда определяют выбор средств выражения и их форму, а также особенности их восприятия адресатом" (перевод наш. - И.Х.). Ср.: "...there is a social and contextual dimension to every naturally occurring use of language, and it is always these social factors that determine the choice and form of what is written or said or understood" (Llamas, Stockwell, 2002:150).
Социолингвистические исследования, как известно, предполагают изучение культурологических индикаторов, воплощенных в языке, анализ социального характера происходящих в мире языковых изменений. Учитывая, что в XXI веке в свете социально-экономических преобразований наблюдаются постоянные языковые модификации, есть основания полагать, что социальный контекст, в котором реализуются языковые преобразования, крайне подвижен и разнообразен, что свидетельствует о целесообразности наблюдаемых языковых вариаций и тенденций изменений. Само общество, т.е. среда, интегрирующая интерактивные характеристики своих представителей, целесообразно рассматривать как контекст, в котором и должны анализироваться особенности языковых модификаций. Научный интерес к взаимосвязи между языком и проблемами общества стал ощутимо актуальным в XXI веке, для которого характерно одновременное стремление культур к глобализации и сохранению своих уникальных черт.
Лингвосоциальная аспектность сущности терминологических единиц
Связь языка с особенностями развития общества выражается в формировании новых лексических «пластов» в рамках существующего языка. Эти новообразования наиболее очевидно отражают вечное стремление языка соответствовать требованиям времени и быть на страже интересов своих пользователей, обеспечивая им полноценную и эффективную коммуникацию.
В настоящее время активного расширения международных контактов в любой сфере человеческой деятельности все больше внимания уделяется языку бизнеса, важность коммуникативной функции которого усиливается по мере развития и интегрирования мировых экономических систем. Язык деловой коммуникации, будучи важнейшим средством функционирования актуальных для развития общества отраслей, наиболее чувствителен к использованию новых эффективных средств выражения и моделей поведения. Специалисты каждой области деятельности, начиная со сферы образования и заканчивая тяжелой промышленностью, для постоянного самосовершенствования и достижения профессиональных высот мирового стандарта должны взаимодействовать с представителями других культур. Однако первая ступень налаживания международного контакта складывается из прохождения участниками процесса коммуникации через сложнейший «коридор» межкультурного делового общения, который в XXI веке можно охарактеризовать, как «...самый массовый вид социального общения, представляющий собой сферу производственных, коммерческих и экономико-правовых отношений» (Гурьева, 2003:203). Язык бизнеса, представляя собой постоянно находящуюся в процессе преобразования терминологическую систему, уникальную для конкретной эпохи развития, является воплощением социальной сущности, постоянно пополняясь новыми единицами «...благодаря развитию соответствующих отраслей профессионально-производственной деятельности. Поскольку последняя относится к сфере социально-экономической, то вполне оправданно утверждение о социальной детерминированности специальной лексики» (Моргунова, 2004:31). Естественно, что пути развития этой специальной лексики уходят в глубокое прошлое и являются наглядной иллюстрацией достижений современного общества. В.М. Жирмунский по этому поводу писал: «Профессиональная специализация производственной деятельности человека существует уже в доклассовом обществе: существуют племена охотников, рыболовов, скотоводов, земледельцев. Характер трудовой деятельности данного общественного объединения определяет собою направленность его языкового развития: словарь как идеологический инвентарь языка отражает познание действительности общественного коллектива, более сложное и дифференцированное в специальной сфере слов-понятий, связанных с трудовой деятельностью коллектива» (Жирмунский, 1936:106). Направленность языкового развития социума наиболее очевидно раскрывается под углом сравнительно-типологического аспекта, рассмотренного как в синхронической, так и диахронической плоскости функционирования анализируемого общества.
Утверждение о том, что характер трудовой деятельности человека определяет его языковое развитие, подтверждается в процессе анализа осведомленности современного индивида в компьютерной и технической лексике, которые являются неотъемлемой частью жизни каждого в XXI веке, не зависимо от профессии и образования. Обладая социальным фактором, терминные системы, употребляемые как специалистами трудовых коллективов для достижения общих производственных результатов, так и неспециалистами в определенных повседневных ситуациях, являются важнейшим средством профессиональной коммуникации и выступают как универсальное средство общения участников профессионально-производственного процесса, а также всего общества в целом. В этом проявляется сильнейшая коммуникативная функция современной профессиональной лексики (терминов), которая отличается некой унифицированностью (Хутыз, 2005:131). Появляющиеся термины отражают как научное, так и социокультурное мировоззрение в целом и связаны с языком и существующими в нем системами понятий. При таком понимании современной терминологии возможно ее рассмотрение не просто как совокупности терминов, а как семиотической системы (Цит. по: Кульпина 2006:127).
Семантика феноменологической единицы как обобщения категориального характера социальной обусловленности в лингвопрагматике
Восприятие высказывания, как правило, на всех уровнях детерминируется социальными характеристиками участников коммуникации, влияющими на динамику интерактивного процесса. Осознание адресатом обширного социального контекста, который отсылает получателя к соответствующим в культуре кодам, способствует интерпретации авторской мысли, могущей быть прочитанной на нескольких лингвистических уровнях. Так, В.Л. Наер указывает на то, что интерпретация высказывания может проводиться на двух уровнях: поверхностном, т.е. на описательном уровне, и на логико-философском - глубинном уровне. «Можно провести различие между пониманием на поверхностном уровне (поверхностным пониманием), которое опирается лишь на языковую компетенцию, то есть на знание языка - интерпретация семантики слов и правильное осмысление грамматических структур, и более глубоким пониманием с учетом многих дополнительных, но очень существенных факторов, таких как условия коммуникации, намерение адресанта, его отношение к высказыванию, непосредственный и широкий вербальный контекст, контекст невербальный - социальный, исторический и пр., знания о мире, конкретные фоновые знания и многое другое, т.е. пониманием с подключением аналитических процедур, пониманием на уровне интерпретации» (Наер, 2001:7). При анализе коммуникативного акта с точки зрения всех категорий лингвопрагматики (т.е. сущностей, раскрывающих полноту реализуемых смыслов в динамике, ситуативной осознанности), - особенностей идеологических ориентации общества, этики, культуры, модальности, вариантов оценки высказывания, возникающих ассоциативных связей, возможностей освоения данности новой лексикой, - есть основания полагать, что социальный фактор оказывает значительное влияние на особенности языковых реализаций и их восприятие при любых условиях коммуникации. Следовательно, прагматический фактор, определяющийся тетрадой взаимосвязей «языковая система -языковая среда - культура - образ жизни», обладает социально-культурным потенциалом.
Восприятие ситуации и наполняющего ее языкового поведения характеризуется особенностями социального плана, которые влекут за собой изменения лексического состава языка. Обширный невербальный контекст со всеми экстралингвистическими факторами определяет социальную обусловленность языковых реализаций, описываемую в данном исследовании как категорию лингвистической прагматики. Очевидно, в данной научной плоскости лингвистика приобретает междисциплинарный характер, важность социального аспекта которого была отмечена Р. Бартом уже в 70-е годы XX века: «...с одной стороны, ее (лингвистику) влечет к формальному полюсу (и на этом пути, подобно эконометрии, она все более и более формализуется); с другой - она проникает во множество таких содержательных областей, которые все дальше отстоят от ее непосредственного предмета; подобно тому, как объект экономики сегодня буквально вездесущ (он охватывает политическую, социальную, культурную области), безграничен и объект лингвистики: язык, по предположению Бенвениста, - это воплощенная социальность» (Барт, 1977). В исследованиях ряда ученых отмечается, что для лингвистики XXI столетия характерен возросший интерес к человеческому фактору в языке, который предполагает анализ «особенностей целенаправленного выбора лингвистических средств в зависимости от коммуникативно-прагматических интенций говорящего» (Грушевская и др., 2004:37).
В коммуникативном процессе учитываются и анализируются особенности социально культурных связей между индивидами в контексте их функционирования. Особенности национальной логики мышления выражаются в формировании разного рода вербализированных структур, «...несущих на себе печать конкретной в каждом случае национальной ментальности, которую традиционно исследовали через лексическую систему языка» (Раевская, 2006:27). Наиболее полноценное взаимопонимание или взаимодействие между индивидами возможно только в рамках социума, который представляет собой «...определенную общность, некоторый обширный коллектив, члены которого действуют совместно и связаны между собой тысячами и тысячами нитей» (Ивин, 2003:256). В процессе функционирования индивида в обществе происходит его социализация, которая «...осуществляется путем согласования поведения индивида с поведением других людей и их групп, на основе усвоения им определенных норм и ценностей. ...В социально-психологическом плане социализация означает стремление к соответствию каким-то признанным или требуемым стандартам» (Ивин, 2003:257). Эти стандарты достаточно четко обозначены в языке, в принятой манере общения в той или иной ситуации, что в совокупности формирует у представителей одного и того же общества коммуникативный арсенал, содержащий «...значительный по объему корпус формальных выражений» (Алехин, 2004), которые создаются социальными рамками общества, включающими и другие поведенческие нормы.
Сущностные характеристики текста/дискурса как категории лингвистической прагматики
Михаил Бахтин называет текст первичной данностью всех гуманитарных дисциплин, всего гуманитарно-философского мышления: «Где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления» (Бахтин, 2000:301). Выдающийся мыслитель XX века, рассуждая о проблемах текста, говорит о том, что тексту присущи два полюса - первый полюс - это общепонятная в пределах данного коллектива система знаков, которой в тексте «...соответствует все повторенное и воспроизведенное и повторимое и воспроизводимое, все, что может быть дано вне данного текста (данность)» (Бахтин, 2000:301-302). Второй полюс, по М.Бахтину, заключается в индивидуальности и неповторимости, т.е. авторских особенностях повествования: «Этот второй момент (полюс) присущ самому тексту, но раскрывается только в ситуации и в цепи текстов (в речевом общении данной области). Этот полюс связан не [с] элементами (повторимыми) системы языка (знаков), но с другими текстами (неповторимыми) особыми диалогическими (и диалектическими, при отвлечении от автора) отношениями» (Бахтин, 2000:302). М. Бахтин рассматривает текст как понятную языковой личности данность, раскрывающуюся в связи с уже известным, но в авторской интерпретации, т.е. с набором индивидуальных прагматических категорий: модальных оценок, коннотаций, пресуппозиций и т.д.
В.Г. Костомаров говорит о тексте как об осмысленном, несущем экстралингвистический смысл, сцеплении языковых единиц и дополняющих их неязыковых средств выражения; текст - «общее называние результата любого употребления языка» (Костомаров, 2005:35). Любой текст, т.е. «ткань, сплетение, соединение» (Валгина, 2004:12) выполняет определенные коммуникативные цели и является прагматически ориентированным. Взаимосвязанная триада «автор-текст-читатель» определяет двунаправленную сущность текста. Сам текст рассматривается как многоуровневый источник информации, которая может быть интерпретирована с различных точек зрений: в плане сообщаемой в тексте информации, особенностей и целей его создания, а также под углом прагматических особенностей, раскрывающихся при анализе других аспектов текста; наконец, текст можно характеризовать со стороны структуры, речевой организации, его стилистики (Валгина, 2004:9). В настоящем исследовании, рассматривающем особенности реализаций значений прежде всего в социально-коммуникативном пространстве, есть основания полагать целесообразным отождествление таких пограничных понятий, как речь, высказывание, текст и дискурс, обладающих сходными характеристиками в различных ситуативных обусловленностях. Подобное отождествление понятий возможно в связи с тем, что во французском языке, откуда было заимствовано существительное «дискурс» (discours), данное существительное имеет значение «речь», а в английском языке существительное "discourse" имеет значение «рассуждение, лекция, речь, трактат, проповедь», а как глагол - «ораторствовать, рассуждать, излагать в форме речи, лекции, проповеди». В значениях слова «дискурс» в обоих языках очевиден акцент на речь, спонтанность, погруженность в ситуацию. Четкого и непротиворечивого разграничения понятий «дискурс» и «текст» (а также «речь», «высказывание») не существует, и Ю.А. Левицкий, говоря о лингвистике текста и пытаясь найти очевидные различия категорий «дискурс/текст», приходит к выводу, разделяя мнение В.И. Карасика о необъятности понятия «дискурс», что в научных рассуждениях он предпочитает использовать «...более простое и знакомое, на наш взгляд, слово текст, рассматривая последний в двух аспектах: текст как структура (результат, зафиксированная речь) и текст как процесс» (Левицкий, 2006:98). В современной лингвистической науке действительно существует несколько определений сущности текстовых характеристик, которые могут быть полноценно использованы, а при необходимости выявлены и проанализированы без разграничения данных понятий. Пытаясь найти очевидные отличительные характеристики понятий «дискурс» и «текст» Ю.Е. Прохоров цитирует М.Л. Макарова (1998), который суммирует противопоставительные критерии этих понятий: «функциональность-структурность, процесс-продукт, динамичность-статистичность и актуальность-виртуальность. Соответственно, различаются структурный текст-как-продукт и функциональный дискурс-как-процесс» (Прохоров, 2006:20). Здесь же по В.И. Карасику (2002) говорится о том, что дискурс всегда интерпретируется ситуативно, учитывая социально, психологически и культурно значимые условия обстоятельства общения (Прохоров, 2006:22); дискурс подчеркивает роль понимания пресуппозиций и интенций в интеракции (Костомаров, 2005:41), т.е. в коммуникативной реализации.
