Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Общетеоретическая характеристика правосубъектности
1. Понятие и структура правосубъектности 14-56
2. Социальные основы правосубъектности 56-83
Глава II. Общеправовые основания правосубъектности в правореализации
1. Значение правосубъектности и отдельных ее элементов в процессе реализации права 84-110
2. Системность правосубъектности и ее проявление в реализации права 110-136
Глава III. Виды участников реализации права
1. Субъекты применения права: понятие и виды 137-170
2. Субъекты непосредственной реализации права: понятие и виды .170-200
Заключение 201-204
Список использованной литературы 205-225
- Социальные основы правосубъектности
- Системность правосубъектности и ее проявление в реализации права
- Субъекты применения права: понятие и виды
- Субъекты непосредственной реализации права: понятие и виды
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Приоритетные для современного этапа развития Российской Федерации задачи планомерного становления зрелого гражданского общества, формирования его основных институтов, укрепления и стабилизации политической системы, повышения качества государственного управления и судебной системы, модернизации основных сфер общественной жизни вызывают настоятельную потребность в активном и эффективном регулирующем воздействии права.
При этом конкретно-исторический опыт с очевидностью демонстрирует, что совершенствование нормативной основы государственно-правовой действительности не приводит к необходимому результату без соответствующих усилий по обеспечению реализации норм права, воплощения их предписаний в фактическом поведении субъектов права.
В этой связи проблема правореализации, хорошо известная отечественной правовой науке и получившая достаточно глубокую общетеоретическую разработку, по-прежнему сохраняет свою актуальность. Непрерывно развивающееся правовое регулирование общественных отношений требует ее осмысления в свете современных социальных условий, на основе действующего нормативного материала.
Дальнейшая разработка указанной проблематики, уточнение и дополнение сформулированных выводов призваны содействовать достижению социального эффекта правового регулирования, стимулированию активности субъектов права в процессе осуществления ими субъективных прав и юридических обязанностей и, в конечном итоге, внедрению режима законности во всех сферах общественной жизни.
Отмечая необходимость научных изысканий в сфере реализации права, следует в тоже время указать на целесообразность выхода за рамки традиционных для данной темы вопросов. Формирование целостного представления о правореализации требует перехода научного поиска от исследования внутренних закономерностей реализации права к рассмотрению ее в более широком плане – во взаимосвязи с иными элементами правовой материи.
Непосредственный интерес с этой точки зрения представляет освещение вопросов правосубъектности в контексте правореализационных процессов. Без учета специфики правосубъектности как формально-юридического свойства участника реализации права, определяющего как саму возможность участия лица в правореализующей деятельности, так и допустимые правовые границы этой деятельности, эффективное решение теоретических вопросов реализации права невозможно. Иными словами, рассмотрение обозначенной проблематики является необходимым этапом в исследовании факторов, в той или иной степени значимых для реализации права.
Таким образом, актуальность избранной темы обусловлена ее теоретической значимостью и практической ценностью.
Степень разработанности темы исследования. Проблема реализации права, являясь одной из ключевых в юридической науке, нашла достаточно широкое освещение в исследованиях как общетеоретического, так и отраслевого характера. Ее разработка велась по двум основным направлениям: с одной стороны, делались шаги в осмыслении отдельных аспектов правореализационного процесса (форм, структуры, субъективно-психологических моментов, преемственности и прочих), с другой - предпринимались попытки построения обобщенной концепции реализации права.
Теоретическую основу для изучения правореализации создали работы Н.Н. Вопленко, В.И. Гоймана, В.М. Горшенева, Ю.И. Гревцова, И.Я. Дюрягина, Л.Н. Завадской, Ю.Х. Калмыкова, В.Н. Карташова, В.В. Лазарева, Е.А. Маркиной, П.Е. Недбайло, М.Ф. Орзиха, А.С. Пиголкина, П.М. Рабиновича, Ю.С. Решетова, В.А. Сапуна, Ф.Н. Фаткуллина, В.Ф. Яковлева и других авторов. Положения, сформулированные в указанных работах, продолжают в значительной мере определять современное состояние рассматриваемой области правовой науки.
Вопросы правосубъектности и субъекта права весьма подробно исследовались как в отечественной, так и зарубежной правовой доктрине. Заметное влияние на становление и развитие теории правосубъектности, ее общетеоретических и отраслевых аспектов, оказали, в частности, С.С. Алексеев, С.И. Архипов, Д.Н. Бахрах, Б.К. Бегичев, В.Я. Бойцов, С.Н. Братусь, Я.Р. Веберс, А.В. Венедиктов, П.П. Виткявичюс, Н.В. Витрук, Т.И. Илларионова, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков, Я.М. Магазинер, О.О. Миронов, А.В.Мицкевич, А.И. Пергамент, В.Д. Перевалов, Е.Н. Трубецкой, Г.Ф. Шершеневич и другие авторы. Задачи названных исследований были связаны преимущественно с осмыслением внутреннего строения правосубъектности, ее соотношения с правовым статусом и субъективными правами, сущности и назначения ее элементов, а также с выявлением особенностей конкретных видов отраслевой правосубъектности.
Между тем, при общей, весьма основательной разработке каждой из указанных научных проблем, юридическое познание не исчерпало всех возможностей в их изучении. Так, несмотря на существование значительного числа работ в названных сферах исследования, обращает на себя внимание тот факт, что проблема взаимосвязи правосубъектности и реализации права практически не становилась предметом специального комплексного рассмотрения. В работах, основной целью исследования которых становятся те или иные вопросы правореализации, попутно затрагиваются лишь отдельные аспекты обозначенной проблематики, не всегда позволяющие сформировать целостное представление о значении правосубъектности и отдельных ее элементов в процессе реализации права.
Объект исследования. Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в процессе реализации права.
Предмет исследования. Предметом диссертационного исследования является правосубъектность как ключевое формально-юридическое свойство участника реализации права.
Цели исследования. Основной целью диссертационного исследования является комплексное общетеоретическое осмысление правосубъектности в контексте реализации права, позволяющее установить ее значение в процессе правореализации. При этом существенное внимание уделяется общетеоретической характеристике участника реализации права как звена, опосредующего связь правосубъектности и реализации права.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:
- проанализировать природу правосубъектности и ее функции в механизме правового регулирования, критически осмыслить основные направления в трактовке структуры правосубъектности;
- выявить социальные основы правосубъектности, определить объективные и субъективные факторы общественного бытия, непосредственно влияющие на формирование правоспособности и дееспособности субъектов права;
- рассмотреть характерные черты реализации права, обусловливающие соответствующие социально-психологические и юридические свойства ее участника, раскрыть соотношение категории «участник реализации права» с понятием «субъект права», уяснить место правосубъектности в целостной характеристике участника реализации права;
- установить внутренние и внешние связи правосубъектности, определяющие или оказывающие влияние на ее функционирование в реализации права;
- провести классификацию участников реализации права, выявляя и интерпретируя те аспекты проблемы правосубъектности, которые сопряжены с видовым своеобразием участников реализации права.
Методологическая основа исследования. При проведении диссертационного исследования в качестве отправной методологической установки использовался диалектико-материалистический метод познания (всеобщие принципы научного познания, основные категории диалектики). Наряду с этим методом применялись такие общенаучные приемы познания как анализ, синтез, дедукция, индукция, сравнение и обобщение и другие. Специфика поставленных задач обусловила необходимость реализации в исследовании принципов системного подхода. Кроме того, в ходе решения ряда частных вопросов диссертант обращался к сравнительно-правовому, формально-юридическому методу и методам толкования.
Теоретическую основу диссертационного исследования составили труды представителей отечественной и зарубежной правовой науки, посвященные общетеоретическим аспектам проблемы реализации права, правосубъектности, правомерного поведения, а также научные изыскания в области гражданского, административного, трудового права и гражданского процесса. В частности, работы С.С. Алексеева, С.И. Архипова, Д.Н. Бахраха, Б.К. Бегичева, В.Я. Бойцова, С.Н. Братуся, Я.Р. Веберса, А.В. Венедиктова, П.П. Виткявичюса, Н.В. Витрука, Н.Н. Вопленко, В.И. Гоймана, В.М. Горшенева, Ю.И. Гревцова, И.Я. Дюрягина, Л.Н. Завадской, Т.И. Илларионовой, О.С. Иоффе, Ю.Х. Калмыкова, В.Н. Карташова, О.А. Красавчикова, В.В. Лазарева, Я.М. Магазинера, Е.А. Маркиной, О.О. Миронова, А.В.Мицкевича, П.Е. Недбайло, М.Ф. Орзиха, А.И. Пергамент, В.Д. Перевалова, А.С. Пиголкина, П.М. Рабиновича, Ю.С. Решетова, В.А. Сапуна, Е.Н. Трубецкого, Ф.Н. Фаткуллина, Г.Ф. Шершеневича, В.Ф. Яковлева и других.
Системное исследование ряда вопросов потребовало обращения к работам А.В. Аверьянова, В.Г. Афанасьева, Д.А. Керимова, В.Н. Садовского, Л.Б. Тиуновой, В.С. Тюхтина, А.И. Уемова, О.Ф. Шаброва, Э.Г. Юдина, в которых затрагиваются те или иные методологические аспекты системного подхода.
Эмпирическая база исследования представлена действующими нормативно-правовыми актами Российской Федерации, а также материалами обобщения судебной практики.
Научная новизна исследования выражается в том, что впервые предпринята попытка комплексного общетеоретического осмысления проблемы правосубъектности в контексте правореализационных процессов. Новым является постановка вопроса о соотношении категории «участник реализации права» с понятием «субъект права», впервые дается развернутая классификация участников реализации права, обосновывается авторская концепция правосубъектности, непротиворечиво сочетающая в себе ее понимание как юридической возможности, качества и свойства субъекта права, выявляются системные связи правосубъектности и их проявление в реализации права.
Научная новизна исследования находит отражение также в основных положениях, выносимых на защиту:
1. С учетом утвердившегося в философии понимания категорий качества и свойства, развиваются и дополняются новой аргументацией отдельные положения концепции правосубъектности как формально-юридического свойства субъекта права. Последовательно проводимая в философии мысль о неравнозначности качества и свойства дает основания для разграничения указанных категорий и при характеристике правосубъектности путем дифференциации в едином субъекте права двух взаимосвязанных составляющих - обезличенной, неперсонофицированной правовой формы и конкретного социального содержания. Для субъекта права как формы «правового бытия» индивидов и социальных образований правосубъектность является «субъектообразующим» качеством, формирующим его сущностную определенность; лишившись правосубъектности, субъект права перестает существовать как явление.
В то же время, для конкретного, единичного человека или социального коллектива как совокупности социальных, психологических и иных свойств, правосубъектность предстает лишь одним из множества свойств, содержанием которого является возможность быть носителем субъективных прав и обязанностей. Потеряв такое свойство, конкретный индивид или коллектив не перестает существовать как таковой, не лишается социального бытия, будучи лишь ограниченным в возможностях удовлетворения потребностей и интересов правовыми способами.
2. Юридическая возможность быть носителем субъективных прав и обязанностей, выражающая содержательный аспект правосубъектности как свойства, обладает рядом общих черт с субъективным правом, наличие которых позволяет сделать вывод о сходной правовой природе указанных явлений. Вместе с тем специфика юридического содержания, структуры и функций правосубъектности в механизме правового регулирования, свидетельствует о ее самостоятельном характере как особого, нетождественного субъективному праву, вида юридической возможности.
3. При теоретической разработке проблемы правосубъектности в контексте правореализации, представляется возможным сочетать два подхода: атрибутивный и инструментальный. В соответствии с первым, правосубъектность предстает в виде исходного формально-юридического свойства участника реализации права, выражающего его социально-психологическую готовность к осознанному поведению во взаимодополняющих сферах правового регулирования и правореализации. Второй - позволяет определить правосубъектность в качестве специфического правового средства-инструмента, устанавливающего юридические возможности участия лица в реализации права и определяющего правовые границы такого участия.
4. В дополнение к общим выводам о правосубъектности как определяющем юридическом свойстве участника реализации права утверждается целесообразность постановки вопроса о специфической служебной роли в правореализации ее структурных составляющих. Теоретически и практически это оправдано тем, что образующие правосубъектность статический и динамический элементы, дифференцируясь по своему социальному обоснованию и юридическому содержанию, приобретают различное функциональное назначение и в процессе реализации права.
Правоспособность выступая в процессе реализации права в качестве фактора, определяющего допустимые пределы правореализующего поведения того или иного субъекта права, устанавливает границы, в которых осуществление прав и обязанностей считается правомерным и гарантируется государством. Дееспособность в рассматриваемом контексте, являясь непосредственным выражением социально-психологической готовности лица к выработке разумной воли, обосновывает саму возможность его самостоятельного участия в правореализации. Поэтому при всей важности выполняемых правоспособностью функций, ключевая, детерминирующая роль в процессе реализации права принадлежит дееспособности.
5. Трактовка правосубъектности как исходного, определяющего свойства участника правореализации, свидетельствуя о тесной, органической, взаимосвязи понятий «субъект права» и «участник реализации права», отнюдь не означает их отождествления. Каждое из указанных понятий обладает самостоятельным смысловым значением и играет различную гносеологическую роль. Поэтому полноценная разработка теоретической конструкции участника реализации права, в которой преломляются основные субъектные (субъективные и объективные) факторы правореализующего поведения, с одной стороны, невозможна вне связи с характеристикой правосубъектности, а с другой – не должна сводится к последней.
6. Дифференцированное изучение отдельных сторон и свойств правосубъектности должно диалектически сочетаться с принципиальной установкой на ее целостность, системный характер. Представление о системности правосубъектности позволяет выявить набор внутренних и внешних связей, определяющих или оказывающих воздействие на ее функционирование в процессе правореализации.
7. Внутренние системообразующие связи между правоспособностью и дееспособностью порождают новое, интегративное качество правосубъектности, которым определяется ее значение в процессе реализации права.
Системное качество правосубъектности, образуемое в результате взаимодействия правоспособности и дееспособности, характеризует ее как комплексную, цельную юридическую возможность лица, обусловливающую его самостоятельное участие в процессе правореализации.
Ни правоспособность, ни дееспособность, взятые обособленно, не отвечают подобным функциональным характеристикам. Иными словами, ни одна из указанных юридических возможностей изолированно не образует еще ключевого формально-юридического качества субъекта права и не может рассматриваться как достаточное условие правового характера его поведения.
8. Системообразующие связи между правоспособностью и дееспособностью как элементами правосубъектности носят функциональный характер. При этом правомерно утверждать неоднородность функциональных связей правосубъектности, возможность их дифференциации на два взаимодополняющих типа – функциональной координации и функциональной субординации, каждый из которых находит соответствующее отражение в процессе правореализации.
9. На функциональную активность правосубъектности в процессе правореализации существенное воздействие оказывают и ее внешние - межотраслевые – связи (системные взаимосвязи между различными видами отраслевой правосубъектности), представляющие собой специфическую форму внешнего проявления межотраслевых связей в праве. В межотраслевых связях правосубъектности находит свое опосредованное выражение объективно существующая взаимозависимость относительно самостоятельных участков социальных взаимодействий, регулируемых правовыми нормами различной отраслевой принадлежности.
10. Обосновывается дихотомическое деление участников реализации права в зависимости от наличия в их правореализующих действиях властного начала. Такой подход дает возможность образовать два понятия: участники реализации права, действия которых носят властно-организационный, управленческий характер, и участники реализации права, правомерным действиям которых властно-организационный и управленческий характер не присущ.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что рассмотрение правосубъектности с точки зрения реализации права углубляет наши представления о многообразных явлениях, оказывающих воздействие на правореализационный процесс, служит закономерным этапом в познании функционирования элементов механизма правового регулирования, представляет ценность для уточнения понятийного аппарата по указанной проблематике. Полученные результаты являются необходимой теоретической основой для последующего исследования взаимосвязи правореализующего поведения и содержательных особенностей правосубъектности отдельных видов участников реализации права.
Практическая значимость исследования заключается в том, что выводы и обобщения, сформулированные в работе, могут быть использованы в научно-исследовательских разработках по соответствующей проблематике, при подготовке учебных пособий, методических рекомендаций, проведении лекционных и семинарских занятий по курсу «Теория государства и права», «Проблемы теории государства и права», спецкурсу «Реализация права».
Апробация результатов диссертационного исследования. Теоретические выводы и положения, изложенные в диссертации, докладывались автором на конференциях, проводимых в 2009-2011 годах как в Казанском (Приволжском) федеральном университете, так и в иных высших учебных заведениях (МГЮА им. О.Е. Кутафина, Пермском государственном университете, Челябинском государственном университете), отражены в 12 опубликованных статьях.
Материалы диссертации использованы в учебном процессе при проведении семинарских занятий по курсам «Теория государства и права» со студентами дневного и заочного отделения юридического факультета Казанского (Приволжского) федерального университета, при проведении лекционных занятий по курсу «Правоведение» со студентами института истории, а также института экологии и географии Казанского (Приволжского) федерального университета.
Диссертация была обсуждена на заседании кафедры теории и истории государства и права Казанского (Приволжского) федерального университета.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Социальные основы правосубъектности
«Категории «субъект права» и «правосубъектность»,- в целом выражая общепринятую точку зрения, пишет С.С. Алексеев, - по своему основному содержанию совпадают» .
С.Н. Братусь также указывает, что «термин «правосубъектность» обозначает то же самое, что и «субъект права», лишь слагаемые этого термина («право» и «субъект») поменялись местами. «Ясно, - отмечает названный автор, - что термин «правосубъектность» здесь не является обозначением нового понятия, отличного от понятия «субъект права» .
Правосубъектность как конститутивная черта субъекта права с некоторыми вариациями большинством авторов интерпретируется в качестве придаваемой лицу нормами объективного права способности (возможности) иметь и осуществлять права и обязанности, вступать в правоотношения.
Такую позицию отстаивает, в частности, Н.В. Витрук, определяющий правосубъектность в качестве признаваемой законодательством способности лица иметь юридические права, свободы, обязанности и законные интересы и осуществлять их самостоятельно (лично) либо через законных представителей, а также отвечать за их неправомерную реализацию .
Сходной точки зрения придерживаются С.С. Алексеев4 и А.В. Венедиктов , полагающие, что правосубъектность является способностью быть носителем юридических прав и обязанностей.
Ряд авторов в понятие правосубъектности, кроме способности (возможности) иметь и осуществлять права и обязанности, включает также фактическое обладание определенной совокупностью прав и обязанностей.
Так, по мнению А.В. Мицкевича, правосубъектность составляют наличие у лица или организации определенного круга прав и обязанностей и признанной законом возможности иметь другие права и обязанности. возникающие в процессе участия в общественной жизни (т.е. правоспособности) . Б.К. Бегичев (применительно к трудовой правосубъектности) отмечает, что она выражает «способность граждан иметь трудовые права и обязанности и совершать юридические действия, а также обладание конкретными трудовыми правами и обязанностями, непосредственно вытекающими из закона» .
Авторы, придерживающиеся указанного подхода, на наш взгляд, допускают нецелесообразное смешение самостоятельных характеристик субъекта права, соотносимых как категории возможности (способность иметь права и обязанности) и действительности (фактическое обладание правами и обязанностями, вытекающими как непосредственно из закона, так и возникающими на основе юридических фактов), лишая понятие правосубъектности специфического содержания.
Поэтому, в частности, мы присоединяется к научной позиции, в соответствии с которой правосубъектность является формально-юридической способностью лица иметь и осуществлять права и обязанности. Впрочем, при более детальном рассмотрении указанная позиция выявляет ряд дискуссионных вопросов, решение которых имеет немаловажное теоретическое и практическое значение.
Так, в науке отсутствует однозначная точка зрения по вопросу природы указанной способности, характера ее связи с субъектом права.
Большинство авторов сходятся на том, что способность иметь и осуществлять права и обязанности представляет собой особое социально-юридическое свойство (качество) лица, источником которого является объективное право. Подобной точки зрения придерживается, к примеру, А.И. Пергамент, О.С. Иоффе, О.А. Красавчиков, Н.В. Витрук, Б.К. Бегичев, А.В. Венедиктов, А.В. Мицкевич, Н.Н. Вопленко и ряд других авторов.
Отмечая широкое распространение данной позиции в учебной и научной литературе, нельзя не заметить, что придерживающиеся ее авторы практически не приводят веских мотивов и доказательств в обоснование своего суждения по указанной проблеме, хотя они необходимы. Потребность в пояснении тем более очевидна, что кроме приведенного подхода, в юридической науке можно встретить и иные взгляды на природу правосубъектности.
В этой связи стоит отметить, что некоторое развитие получила в науке точка зрения, в соответствии с которой правосубъектность является субъективным правом лица. С.Н. Братусь, например, считает, что правосубъектность представляет собой абсолютное субъективное право, выступающее в качестве общей предпосылки конкретного правообладания . По мнению С.С. Алексеева, правосубъектность есть особое субъективное право, входящее в состав общих правоотношений .
В то же время в правовой литературе получил признание и противоположный взгляд, согласно которому сведение правосубъектности к субъективному праву глубоко ошибочно3.
Поскольку в юридической науке в ходе длительной дискуссии сложилось вполне определенное представление о субъективном праве, нет необходимости в подробном рассмотрении проблемы субъективного права. Целесообразно лишь обратить внимание на те основные положения учения о субъективном праве, которые следовало бы учитывать при анализе природы правосубъектности как субъективного права.
Системность правосубъектности и ее проявление в реализации права
Фактически к такой же трактовке названного понятия близок и Б.Н. Чичерин, полагающий, что свобода воли есть возможность определять свои действия по внутреннему решению, выбирать между различными побуждениями .
Обращаясь ко второму из обозначенных выше вопросов, необходимо заметить, признание свободы воли необходимой основой правосубъектности является по сути одним из частных выводов из положения о свободе воли как предпосылки правового регулирования в целом.
Предмет правового регулирования, определяемый объективной природой права как социального регулятора, ограничен волевыми отношениями, допускающими возможность сознательного выбора конкретной линии поведения. Безальтернативные действия, исключающие принятие субъектом самостоятельных решений, не нуждаются в регулировании и не могут быть предметом оценки со стороны общества и государства.
Поэтому очевидно, что субъектом права, адресатом его требований может быть только мыслящее существо, наделенное способностью принимать решения , осознавать свои действия и руководить ими , обладающее потенциальной возможностью самоопределиться по отношению к внешним условиям . Свобода воли, охватывая собой все вышеперечисленные социально-природные качества, служит таким образом необходимым социальным условием правосубъектности.
Однако не следует указанное положение абсолютизировать, требуя обязательного наличия свободной, развитой воли в каждом отдельном случае. Как верно замечает Г.В. Мальцев, субъектами права признаются и те люди, воля которых находится в небезупречном состоянии, например дети, душевнобольные .
Активное, творческое начало объективного права, обладающего относительной самостоятельностью по отношению к породившей его общественной среде, позволяет наделить правосубъектностью лиц, находящихся в состоянии, которое заведомо исключает свободу воли. К примеру, в ряде отраслей права человек признается субъектом права с рождения, вне зависимости от состояния его психики, уровня знаний и т.д. (конституционное право, семейное право и ряд иных отраслей). Указанное обстоятельство в литературе объясняется необходимостью правового обеспечения потребностей и интересов названных категорий лиц .
В то же время законодатель не может не считаться с объективным требованием наличия свободы воли человека как субъекта права при правовом регулировании общественных отношений. Как точно замечает в этой связи Г.В. Мальцев: «право не терпит отсутствия юридически значимой воли у субъекта» . В этом случае на обеспечение правовыми средствами потребностей и интересов лиц, воля которых не удовлетворяет критериям свободы и развитости, направлены воля и сознание иных управомоченных на то лиц. в заключении необходимо отметить, что проблема свободы воли разрабатывалась в первую очередь применительно к правосубъектности индивида. Однако нет сколько-нибудь существенных препятствий для того, чтобы говорить о свободе воли коллективного субъекта права , хотя очевидно, что в отношении организации теряет смысл рассмотрение вопросов активности сознания, уровня развития психики и т.п. Фактически свобода воли коллектива обеспечивается активностью сознания и воли лиц, участвующих в соответствии с нормами права в формировании единой воли организации.
Таким образом, свобода воли, означающая способность лица самостоятельно определять конкретный вариант поведения в пределах действующих объективных закономерностей, выступая в качестве обязательной предпосылки правового регулирования общественных отношений, в то же время является наиболее общей принципиальной основой правосубъектности индивида и коллектива.
Исследование свободы воли, имеющей универсальное и вневременное значение, не раскрывает еще всей полноты вопросов, связанных с социальными основами правосубъектности, не позволяя проследитъ связь правовых аспектов правосубъектности с особенностями конкретных условий социального развития.
В этом отношении важным аспектом исследования социальных основ правосубъектности представляется рассмотрение объективных и субъективных факторов общественного бытия, непосредственно влияющих на формирование правоспособности и дееспособности субъектов права в конкретных отраслях права. Указанные факторы, во-первых, подвержены историческим трансформациям, а, во-вторых, как верно замечается в литературе, могут быть установлены лишь применительно к каждому виду субъектов права в отдельности
Субъекты применения права: понятие и виды
Приведенное суждение в известной мере развивает позицию В.Н. Кудрявцева, указывающего на необходимость различать субъектов права и субъектов правового поведения. Автором справедливо отмечено, что субъект правового поведения - более узкое понятие, чем субъект права (правоотношения). «К числу субъектов правового поведения относятся только те физические и юридические лица - граждане, должностные лица, государственные органы, общественные организации, государство в целом, которые сами способны совершать правомерные или противоправные действия, порождая тем самым соответствующие социальные и правовые последствия, и неся за них предусмотренную законом ответственность» В-третьих, принимая во внимание всю совокупность социально-психологических компонентов, опосредующих правореализующее поведение конкретного лица, методологически неверно было бы сводить содержательную характеристику категории «участник реализации права» лишь к указанию на правосубъектность.
Вполне справедливой представляется в этом плане мысль Ю.И. Гревцова, который в числе важнейших качеств, принадлежащих субъекту права как элементу механизма осуществления права, кроме правоспособности и дееспособности, называет также определенный уровень правосознания и правовую культуру лица . Очевидно, что формирование всестороннего, комплексного представления об участнике правореализации требует отражения в указанном понятии не только формально-юридических свойств лица, определяющих его возможность реализации права, но и внутренних побудительных моментов (знаний о праве, потребностей, воли, установки. правовой активности, целей, интересов и т.п.), в той или иной степени обусловливающих правомерное поведение .
Трудно не согласится в этой связи с В.В. Лазаревым, подчеркивающим важность исследования субъективной стороны реализации права .
Как представляется, сказанное дает основания для вывода об интегративном, синтетическом и самостоятельном характере категории «участник реализации права», раскрывающей целостную систему формально-юридических и индивидуально-психологических черт конкретного субъекта правореализующего поведенческого акта.
Надо заметить, что в ряде исследований общетеоретического плана предлагаются также иные критерии для разграничения понятий субъекта права и участника правореализации. Так, в частности, В С. Карягина, при решении указанного вопроса исходит из того, что «правореализация - это самостоятельный этап в механизме правового регулирования» .
Применительно к коллективным субъектам права А.В. Погодин полагает необходимым различать организационно-правовую форму субъектов права (юридическое лицо, государственный орган) и того, кто, представляя данного субъекта права, выступает в качестве правореализатора4.
Итак, подводя итог предпринятого в начале настоящего параграфа анализа правосубъектности как конститутивной черты участника реализации права, можно сформулировать следующий вывод.
Правосубъектность, являясь формально-юридическим выражением способности лица к осознанному поведению во взаимодополняющих сферах правового регулирования и правореализации , предстает исходным, определяющим свойством участника реализации права. Приведенное положение, свидетельствуя о тесной, органической, взаимосвязи понятий «субъект права» и «участник реализации права», не исключает вместе с тем их качественного своеобразия, содержательного и объемного несовпадения, а также самостоятельного назначения в категориальном аппарате правовой науки. Поэтому полноценная разработка теоретической конструкции участника реализации права, в которой преломляются основные субъектные (субъективные и объективные) факторы правореализующего поведения, с одной стороны, невозможна вне связи с характеристикой правосубъектности, а с другой - не должна сводится к последней.
Наряду с рассмотренным выше подходом к решению вопроса о значении правосубъектности в правореализационном процессе, в отечественной правовой науке сложилась и получила определенное распространение концепция, в которой правосубъектность с теми или иными вариациями определяется как стадия, этап воплощения норм права в жизнь.
Так, В.Д. Перевалов, развивая учение о правосубъектности как особой разновидности правоотнощений, утверждает, что отнощения правосубъектности, как и прочие правоотношения, служат необходимой ступенью реализации требований правовых норм
Субъекты непосредственной реализации права: понятие и виды
Присущие современному этапу развития российской государственности децентрализация функций социального управления и расширение сферы негосударственного управления, обусловливая соответствующие изменения круга лиц, уполномоченных осуществлять властное индивидуально-правовое регулирование, дают основание для пересмотра сложившихся теоретических представлений о составе субъектов правоприменения.
Как верно замечает Е.А. Маркина, «анализ содержания новейшего российского законодательства, свидетельствует о том, что наметилась стойкая тенденция к «разгосударствлению» правоприменительной деятельности, к расширению круга негосударственных субъектов применения права» .
«Во-первых, - поясняет указанный автор, - расширяется сфера применения норм права общественными органами и организациями, например, органами местного самоуправления, профсоюзами, третейскими судами др. Во-вторых, законодательство обнаруживает все больше и больше примеров применения права гражданами. Изменение организационно-правовых форм юридического лица, полагает Е.А. Маркина, и появление большого количества предприятий с частной формой собственности, обусловило необходимость признания фактически физического лица (директор) субъектом правоприменительной деятельности с достаточно широкими полномочиями в сфере применения права. Кроме того, расширение сферы частного предпринимательства, повлекло наделение соответствующими полномочиями в правоприменительной сфере «гражданина-предпринимателя» .
В качестве образца, наглядно демонстрирующего небезосновательность подобных суждений, можно привести положения статьи 385 Трудового кодекса РФ, которой устанавливается правоприменительная компетенция комиссии по трудовым спорам как органа по рассмотрению индивидуальных трудовых споров.
Кроме того, правоприменительной компетенцией обладает единоличный исполнительный орган общества с ограниченной ответственностью (издающий, в частности, приказы о назначении на должности работников общества, об их переводе и увольнении, применяющий меры поощрения и налагающий дисциплинарные взыскания), в качестве которого по прямому указанию п.2 статьи 40 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» может выступать только физическое лицо (за исключением случая, предусмотренного статьей 42 названного Федерального закона) .
В известной мере мысль о потенциальной возможности включения граждан в систему субъектов, наделенных правоприменительной компетенцией, была выражена уже в советской юридической литературе.
Так, Н.Н. Вопленко, подчеркивая, что применяют право только компетентные организации и должностные лица, вместе с тем допускал теоретические исключения из этого общего правила при условии признания за отдельными гражданами права издавать властные индивидуальные предписания .
В.В. Лазарев, возражая Н.Г. Александрову, считавшему, что государство в лице своих органов обладает прерогативой не только устанавливать правовые нормы, но и применять их, предлагал расценивать ту и другую прерогативу как преимущественное, но не исключительное право, поскольку правотворческую функцию исполняет иногда общество в целом (референдум), а правоприменительную - отдельные граждане .
Таким образом, для того, чтобы проводимая классификация отражала реально существующий круг субъектов применения права, к определению ее объектов следует подходить, ориентируясь «не столько на принадлежность того или иного органа или лица к государству, сколько на их властные полномочия в правоприменительной сфере» .
Учитывая сложность и многоаспектность применения права, вряд ли возможно сформулировать исчерпывающий перечень оснований классификации его субъектов. Поэтому исполъзуемый в настоящем исследовании набор критериев не является замкнутым, исключающим иные классификационные схемы.
С нашей точки зрения кажется целесообразным проведение классификации субъектов применения права по следующим признакам. Во-первых, в зависимости от того, является ли применение права основной, определяющей либо единственной функцией того или иного субъекта, представляется возможным выделить собственно правоприменительных и несобственно правоприменительных субъектов. По существу подобный подход к делению субъектов применения права был сформулирован В.В. Лазаревым, утверждавшим, что «государственные органы, занимающиеся применением права, не всегда являются собственно правоприменительными органами. К таким относятся разве что суд и арбитраж, за исключением их высших инстанций, которые являются одновременно и контролирующими органами. Часто один и тот же орган является одновременно и правотворческим, и исполнительно-распорядительным, и правоприменительным (правительство, например)».
