Содержание к диссертации
Введение
I. Основные этапы взаимодействия светского и сакрального начал в процессе формирования и развития правовых систем
1.1. Теоретико-методологические аспекты взаимодействия светского и сакрального начал в контексте проблематики правового развития 23
1.2. Ценностные универсалии периода формирования и развития религиозно-юридических систем архаичных социумов в свете сравнительно-правового анализа 45
1.3. Симбиоз светского и канонического права в Средние века и раннее Новое время: христианизация правовых систем и юридизация религиозных институтов как факторы социальной адаптации 85
1.4. Этико-религиозный фактор в современных национальных правовых системах и проблема формирования глобального (интерцивилизационного) правового порядка 124
II. Фундаментальные нормы концептуальной ценностной ориентации религиозно-правовых систем и проблемы их интерпретации и трансформации в условиях социальной модернизации (на примере еврейского и мусульманского права)
2.1. Фундаментальные нормы концептуальной ценностной ориентации религиозно-правовых систем и их регулятивная роль в формировании социально значимых поведенческих установок 146
2.2. Интерпретация фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации как фактор развития религиозно-правовых систем 160
2.3. Религиозно-правовые системы в условиях социальной модернизации: проблема сохранения базовых ценностных установок в свете тенденций правового развития 178
Заключение 214
Библиографический список использованных источников и литературы 223
- Теоретико-методологические аспекты взаимодействия светского и сакрального начал в контексте проблематики правового развития
- Ценностные универсалии периода формирования и развития религиозно-юридических систем архаичных социумов в свете сравнительно-правового анализа
- Фундаментальные нормы концептуальной ценностной ориентации религиозно-правовых систем и их регулятивная роль в формировании социально значимых поведенческих установок
- Интерпретация фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации как фактор развития религиозно-правовых систем
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Современный этап развития отечественной правовой науки характеризуется утверждением плюрализма в исследовании юридических феноменов, что способствует преодолению схематизма и узко догматического, инструментального подхода к пониманию сущности права, ограничивавшегося исключительно рамками формально - юридического исследования правовой реальности. В этой связи вопросы юридико-аксиологической проблематики становятся объектом Пристального внимания многих представителей современного правоведения, исходящих из осознания права в качестве института культуры, отражающего в себе ценности, соответствующие особенностям исторического развития каждого конкретного общества. Разумеется, следует признать, что предмет исследования юриспруденции составляют, прежде всего, эйдетические правовые ценности (т.е. ценности самого права). Вместе с тем, неоспоримо и то, что их выведение возможно исключительно посредством феноменологической редукции. В социальном бытии права ценности эйдетического ряда всегда получают конкретную социокультурную интерпретацию.
К сожалению, период доминирования в отечественном правоведении юридического позитивизма, признававшего лишь то, что ясно и отчетливо оформлено в правовых категориях, оставлял за границами исследовательского поля важные предметно-проблемные области составляющие сферу иррационального. Однако в современной юридической науке пробивает себе дорогу новый подход, представители которого указывают на ограниченность исключительного позитивистского отношения к праву, включая в орбиту своих научных интересов категории, не укладывающиеся в прокрустово ложе «рассудочного рационализма»; в работах ряда известных российских правоведов рефреном звучит мысль о губительности для права тотального обособления от
4 религии и нравственности, указывается, что на протяжении длительного времени именно религиозная сфера, посредством способности своими символами выразить целостную картину мира, выступала в качестве универсальной опоры социальных ценностей вообще и ценностей права в частности. Кроме того, среди правовых систем современности продолжают сохранять своё присутствие семьи религиозного права, в ряде случаев национальные правовые семьи, под влиянием элементов религиозного права, приобретают полиюридический характер. В этой связи тема настоящего диссертационного исследования представляется чрезвычайно актуальной, поскольку аккумулирует в себе широкий спектр проблем, имеющих важное теоретическое и практическое значение.
Степень разработанности проблематики исследования. Не имея возможности охватить все многообразие научных работ по тематике исследования, ограничимся лишь теми из них, присутствие которых представляется наиболее ощутимым.
На разработку методологической базы диссертации оказала влияние работа А.Ф.Закомлистова {«Юридическая философия»), в которой предпринята заслуживающая внимания попытка осуществления философско-юридического исследования правовых феноменов. В частности, анализ проблемы архэ юридического знания в необычном для традиционной теории материального и процессуального права ракурсе фармакологических принципов юридической ответственности, генеалогия которых выводится из социально-антропологической фармакологии архаических обществ.
Глубокий научный анализ мифофилософских систем архаических
социумов отличает исследования П.И.Квачёвой {«Идея судьбы в
мифологических представлениях о "начале" раннеклассового общества»), Философско-правовая разработка исследователем проблемы архэ, с позиций методологических достижений современной науки, углубляет представления о
5 трансформации данной категории на протяжении эволюции человеческого мышления.
Тема участия мифологии в государственно-правовой традиции получила развитие и у российского конституционалиста К.В. Арановского {«Конституционная традиция в российской среде»), для которого исходным посылом является тезис об изначальной религиозности мифа.
Ценное систематическое изложение результатов конкретных юридико-антропологических исследований правовых систем различных обществ (архаических, традиционных, современных) содержит работа Н.Рулана (N.Rouland) («Юридическая антропология»). Для целей настоящей работы большое значение имеет анализ соотношения мифа и закона в традиционных юридических системах. Французский специалист в области юридической антропологии приходит к заключению, что некоторые юридические правила являются ничем иным, как воспроизведением мифического повествования.
Антропосоциологическому анализу права в динамичном контексте
цивилизации-культуры посвящена работа В.А.Бачинина ( «Морально-правовая
философия»), в которой, анализируя систему права в её естественно-правовой и
позитивно-правовой ипостасях, исследователь справедливо полагает, что она
осуществляет две важные функции: ценностно-ориентационную (от
естественного права) и регулятивно-критическую (от позитивного права),
приоритет же должен принадлежать естественно-правовым предписаниям,
поскольку они, опираются на широкие социокультурные, нормативно-
ценностные основания, с незапамятных времён культивировавшиеся
религией, нравственностью и обычным правом.
И.А.Исаевым была предпринята плодотворная попытка изложить, используя метафизику как метод исследования, неортодоксальную историю политической и правовой мысли, затрагивающую основополагающие проблемы, представления и понятия политики и права ( «Politica hermetica:
скрытые аспекты власти»). Известному российскому правоведу удалось подойти к некоторым общим корням, из которых вырастает политическая и правовая мысль современности.
Среди исследований, посвященных различным аспектам проблемы ценностных критериев в праве, следует отметить работы А.Н.Бабенко, В.Г.Графского, Н.В. Колотовой, В. Творцова, Ю.В.Ячменёва и др.
Одним из наиболее сложных вопросов является проблема соотношения права, морали и религии. Среди отечественных учёных, затрагивающих в своих исследованиях эту тему, должны быть названы имена Б.П.Вышеславцева, И.А.Ильина, В.С.Соловьёва, Е.Н.Трубецкого, П.И.Новгородцева, П.А.Сорокина, О.Э. Лейста и др.
Анализ западной традиции права, её современный кризис и проблема примирения права и религии, как способ выхода из тупиковой ситуации составляют центральную тему исследований американского историка права Г.Дж. Бермана (H.J.Berman) {«Западная традиция права: эпоха формирования»; «Вера и закон: примирение права и религии»), который полагает, что уважение к закону оправдано лишь в том случае, когда закон отсылает к чему-то выше себя, в противном же случае имеет место вид определённого идолопоклонства.
Российский правовед Г.В.Мальцев, отстаивая относительную самостоятельность процесса исторического генезиса права, тем не менее также указывает на губительность для права утраты связи с религией и моралью, поскольку правовой способ регуляции общественных отношений в изоляции от регулятивных форм теряет значительную часть своей силы.
А.В.Поляков в свою очередь указывает на необходимости критического пересмотра не всей западной политико-правовой мысли, а лишь её магистрального развития вплоть до постнеклассической эпохи (постмодерна), поскольку истоки духовности Запада, имея своим источником христианство, близки и России, так же как близки многие политико-правовые искания,
7 отразившиеся в западной правовой культуре.
Отказ от идеологического монизма привёл к появлению в последние годы исследований, в которых в позитивном свете рассматривается влияние религии на содержание социальных норм морально-нравственной направленности, трансформирующихся при наличии определённых условий в процессе своего эволюционного качественного роста в нормы правовые. Одним из исследований, посвященных данной проблематике, явилась монография А.А.Тер-Акопова {«Христианство. Государство. Право. К 2000-летию христианства»), посвященная выявлению путей и направлений влияния христианства на становление и развитие некоторых институтов Российского государства и права. Однако исследователь не ограничивается ретроспективной оценкой влияния христианства как нормативно-этической системы на российское право, но видит в нём основу и резерв для его дальнейшего развития.
Среди научных публикаций последних лет, посвященных проблематике влияния религии на формирование и развитие правовой материи можно также назвать работы А.А. Куприянова, А. Тер-Акопова и А.Толкаченко, Р.А.Папаяна и др.
В числе зарубежных исследований, затрагивающих религиозно-правовую проблематику, на которые существуют ссылки в данной работе, следует назвать научные работы, изданные в 1996 г. в двух сборниках {"Religious Human Rights in Global Perspective. Religious Perspective»; «Religious Human Rights in Global Perspective. Legal Perspective) в рамках академического проекта «Религия, демократия и права человека» под эгидой программы «Право и религия» Университета Эмори (Атланта, США). В частности, заслуживает упоминания статья В.Хубера (W.Huber) «Права человека и библейское законодательство», в которой исследователем затронут вопрос о роли Библии в формировании и развитии правовой мысли на Западе.
Поскольку исторический подход имеет большое значение для достижения цели работы, перечислим историко-правовые исследования российских и зарубежных учёных, послужившие отправной точкой для решения узловых проблем представляемой диссертации.
Как известно, в трудах крупных исследователей XIX в. получила развитие так называемая теория сакрального происхождения права, которая, впрочем, не получила поддержки со стороны ряда авторитетных антропологов, историков и
правоведов, в частности, Е. Хоубела (Е.А. Hoebel), Р.Сотта (R. Schott), А.С.Даймонда (A.S.Diamond) и др.
Однако современной западной науке в последние десятилетия появился ряд серьёзных исследований, позволяющих по-новому взглянуть на проблему влияния религиозного фактора на развитие архаичного права. Особого упоминания заслуживает новаторский подход к анализу религиозной семантики в законодательстве Солона, сформулированный У.Коннором (W.R. Connor). И.Е.Суриков полагает, что следуя по пути, предложенном западным учёным, возможно, реконструировать религиозный стержень всего солоновского законодательства. Первым шагом в данном направлении явился анализ отечественным исследователем законодательства Солона об упорядочении погребальной обрядности. Российский исследователь приходит к выводу, что данные установления служили и решению такой задачи, как борьба со скверной, фиксировавшей вступление человека (общины) в контакт с миром разрушительных хтонических божеств, и, следовательно, рассматриваемые законодательные мероприятия выполняли функцию катарсиса греческого полиса.
Л.Л. Кофанов, анализируя проблему греческих заимствований в законах XII таблиц и обращая внимание на ряд норм римского закона, в том числе и непосредственно связанных с культовой практикой, полагает, что есть все основания признать факт заимствования децемвирами отдельных норм из
9 солоновского законодательства. Вместе с тем, учёный справедливо замечает, что помимо тесной связи и взаимопроникновения культур в лоне греко-римской цивилизации, следует помнить, что даже совершенно не связанные друг с другом социумы создавали аналогичные социальные институты, что может быть объяснимо закономерностями процессов общественного развития.
Проблематика римской религиозно-юридической системы в последнее время находится в поле научного интереса многих исследователей. Повышение внимания к данному вопросу связано с отходом от господствовавшего в науке до середины XX века примитивного эволюционно-деривационного взгляда на римскую религии, согласно которому она так и не развилась до настоящего политеизма, оставшись на стадии безличных numina, на которую был впоследствии спроецирован греческий мифологический материал. Изменение подобного отношения связано с развитием так называемой теории демифологизации, выразившейся в переносе центра тяжести римской религиозной системы с мифа на обряд.
В современной итальянской романистике проблема анализа римской
религиозно-юридической системы получила развитие в исследованиях Ф.Сини
(F.Sini) ( «Люди и боги в римской религиозно-юридической системе: pax deorum,
время богов, жертвоприношения») который, в частности, рассматривая данную
проблему, акцентирует внимание на таких её аспектах как: pax deorum и religio;
время богов (festi, dies, feriae); жертвоприношения в понтификальной "религии":
sacra omnia exscripta exsignataque Нумы Помпилия; жертвоприношение: между
теологией и правом. Труды Саббатучи (Sabbatucci) и Монтанари
(Montanari), посвященные деятельности римских понтификов, позволяют увидеть отражение римской религиозной системы в системе юридической.
Развитию института sacer esto в римском праве посвятил своё содержательное исследование Роберто Фьори (R.Fiori) ( «Homo sacer: Dinamica politico-constituzionale di una sanzione giuridico-religiosa»). Итальянский учёный,
10 специализирующийся на исследовании юридической архаики, подробно исследует вопросы генезиса данного феномена, его места и роли в сфере религиозного, частного и публичного права Древнего Рима, а также преломлению его в политико-правовых и идеологических концепциях республиканской эпохи.
О.Сакки (О. Sacchi) в содержательной публикации ( «II 'Tri-vaso del Quirinale' е il diritto romano arcaico» ) , затрагивающей древнейший период истории римского права на основе текстологического анализа археологического памятника периода римской архаики, известного как Дуэнова ваза (или Квиринальский тройной сосуд), приходит к заключению, что данный посвятительный вклад не следует рассматривать исключительно в качестве религиозного приношения, но есть основания полагать, что надпись на сосуде, игравшем роль гаранта посредника при обряде sponsalia, представляет собой клятву, имевшую отношение к предсвадебному пакту времён этрусских тиранов и, стало быть, клятвенная формула уже в то время могла быть использована при юридическом оформлении частных сделок.
Среди зарубежных исследователей, затрагивающих проблемы римской религиозной системы, не могут быть обойдены вниманием труды Р.Орестано (R.Orestano), П. Вочи (P.Voci), Э.Монтанари (Е. Montanari), М.Сорди (M.Sordi), П.Каталано (P. Catalano), Р. Тюркана (R. Turcan) и др.
Проблематика становления римского сакрального права и эмансипация от
него права светского получила достойное отражение и в работах российских
исследователей. Анализ отражения в русской историографии XIX-XX вв.
проблематики сакрального права в контексте эволюции римского архаического
законодательства был проведён Л.Л. Кофановым. В дореволюционный
период данная тема наиболее активно разрабатывалась Н.П. Боголеповым,
В.Модестовым, И.В.Нетушилом, Н. Тумасовым, И. Бердниковым,
М.Крашенинниковым и др.
Неслучаен пристальный научный интерес к коллегии понтификов, учитывая, что именно она изначально являлась хранительницей римской правовой традиции и развивала юридическую теорию, причём, эта жреческая коллегия занимались не только божественным правом. В современный период данный вопрос получил развитие в работах А.Н.Сморчковова.
Анализ норм римского сакрального права в контексте развития государственной власти от царского до имперского периодов присутствует в трудах Э.Д. Гримма, И.П. Портнягиной, Е.М. Штаерман , А.В. Коптева, А.В.Щёголева и др.
Исследователи прошлого и настоящего строят свои выводы на основе анализа трудов греческих и римских авторов, хорошо знакомых с античной традицией, среди них: М.Терренций Варрон, Цицерон, Ливии, Плутарх, Фест, Авл Гелий, Макробий, Плиний Старший, Дионисий Галикарнасский, Гавий Басе, Сервий, антиквар VI в.н.э. Иоанн Лид, Плавт, Вергилий, Лукреций и др.
Не утратили своей научной ценности работы исследователей прошлого, в частности, Г.Виссовы (G. Wissowa) , О. Буше-Леклерка (A. Bouche-Leclercq), Т.Моммзена (Th. Mommsen) и других антиковедов к авторитету которых активно обращаются современные авторы.
В свете исследования взаимодействия светского и сакрального начал в истории формирования и развития правовых систем особый интерес представляет древнекельтское право, которое в высшей степени было пронизано категориями сакрального, являя собой своего рода тайную науку, передаваемую филидами («пророками», «провидцами»)- традиционными хранителями правоведческих знаний, изустно в стихотворной форме в соответствие с повсеместным кельтским обычаем. Особый интерес исследователей вызывала юрисдикция суда друидов.
Как известно, основным источником знаний о древнекельтском праве служит так называемая посидониевская традиция, содержащая
12 преимущественно объективный эмпирический материал, полученный либо непосредственно от самих кельтов, либо в результате личного опыта авторов, побывавших в кельтских странах, у истоков которой стоял философ-стоик Посидоний а также Диодор, Страбон, Цезарь и другие.
Наиболее частой интерпретации подвергается в свете исследуемого нами вопроса фрагмент сочинения Цезаря повествующий о суде друидов. Среди авторов затрагивающих данную проблематику, следует отметить имена крупных французских исследователей XIX в. Фюстеля де Куланжа (F. de Coulanges) и Дарбуа де Жюбенвилля (D'Arbois de Jubainville), английской исследовательницы XX в. А. Росс (A.Ross), современного российского исследовате-ля Н.С. Широковой.
Одним из центральных вопросов исследования является проблема христианизации римского права. В этой связи следует заметить, что исследование различных аспектов византийской правовой системы, оказавшей сильное влияние на развитие отечественных государственно-правовых институтов, традиционно входит в орбиту научных интересов отечественных правоведов. Одна из первых попыток систематизации византийского юридического наследия и составления библиографического обзора литературы посвященной исследованию греко-римской юридической истории была предпринята в России ещё в середине XIX в. А. Энгельманом.
В дореволюционный период исследованием византийского правового наследия занимались, прежде всего, канонисты, обогатившие науку трудами, которые по-прежнему продолжают сохранять свою ценность. Среди них: курсы церковного права А.С. Павлова и Н.С.Суворова; «Православное церковное право» Никодима (Милаша), епископа Далматинского; «Объём дисциплинарного суда и юрисдикция Церкви в период Вселенских Соборов» Н.С.Суворова, «Государственное положение религии в римско-византийской империи» И.С. Бердникова, исследование В.О.Соколова «О влиянии
13 христианства на греко-римское законодательство».
В современный период наблюдается рост интереса исследователей к византийскому правовому наследию периода утверждения христианства в качестве государственной религии, в частности, отметим содержательные публикации А. Д. Рудокваса ( «О христианизации римского права в эпоху императора Константина Великого»; «О законодательстве против язычества императора Константина Великого»; «Юрисдикция епископского суда в области гражданского судопроизводства Римской империи в IV в. н.э»), специалиста в области канонического права В.А.Цыпина. Последний, в частности, в публикации, посвященной проблеме влияния светского законодательства о церкви на развитие канонического права, на примере анализа 123-й новеллы императора Юстиниана в ныне действующем церковном праве, обосновывает идею доминирования в юридической и церковно-канонической мысли Византии со времён императора Юстиниана теории Вальсамона об особых привилегиях Византийского императора в вопросах правового регулирования церковной жизни. Проблематика особого отношения государственной власти Византии к Церкви, получившая в западной литературе наименование цезаропапизма, затрагивается в работах Ф,А. Курганова, А.П.Лебедева и др.
В исследовании И.П. Медведева («Правовая культура Византийской империи») развивается концепция византинизма как культурной системы основанной на началах права. Одним из наиболее важных аспектов, затрагиваемых в работе, является проблема взаимоотношения светского государственного и церковного законодательств, которые являлись отражением всего комплекса взаимоотношений церкви и государства, связанных между собой некими метафизическими узами в некое единство.
Особого упоминания заслуживают исследования, посвященные религиозно-правовым системам иудаизма и ислама.
Среди исследователей мусульманского права отметим Л.В.С. Ван ден Берга (L.W.C. Van den Berg), Н.Торнау, И.Нофаля (Jos. De Nauphal), А.Казембека, Л.Исарлова, В. Гиргаса, П.Л.Карасевича, Н.Ханыкова, В.Ефимова, А. Осипова, М. Машанова. При этом следует обратить внимание на то, что в подавляющем большинстве исследований, как зарубежных авторов, так и отечественных прослеживается склонность оценивать исследуемый материал с позиций европейского правопонимания, а в ряде случаев имеет место стремление рассуждать с позиций конфессионального, следовательно-предвзято-критического, подхода, что девальвирует некоторым образом научную ценность многих публикаций.
Следует заметить, что большинство изданных в дореволюционный период исследований, касающихся истории мусульманского права, носит крайне поверхностный характер, однако в качестве рабочего материала и при осторожном использовании в них можно обнаружить массу ценной информации.
В числе трудов, касающихся различных аспектов мусульманского права, созданных учёными новейшего периода должны быть названы работы: известного мусульманского учёного Юсуфа Кардави , которого можно отнести к ярким представителям «уммы середины»; исламских юристов-международников М.Т.аль-Гунейми и К.Айшэка; М. Хаддури, развивающего тезис, согласно которому права человека в исламе - это обязанности; известного исследователя ислама А.Саида, косвенным образом допускающего замену прав на обязанности; Н.Дж. Кулсона, рассматривавшего историю становления и развития мусульманского права.
Предпосылкам религиозных прав человека в исламе посвящена одна из работ яркого представителя современного модернистского направления в исламе Абдуллахи Ахмеда Ан-Наима (Abdullahi Ahmed An-Na'im) {«Предпосылки религиозных прав человека в исламе»), в которой даётся
15 описание происхождения, характера и истории развития исламских законов и исламского богословия, а также влияния, оказываемого ими в настоящее время. В центральной части исследования основное внимание сконцентрировано на дискуссии о правах и обязанностях в современном исламском мире, а в заключении формулируются теоретические положения об исламских предпосылках религиозных прав человека- в контексте современного этапа развития.
Заслуживает внимания и другая работа Абдуллахи А. Ан-Наима- «На пути к исламской реформации. Гражданские свободы, права человека и международное право», опубликованная в переводе с английского издания, причём, в самом тексте данного исследования ничего не говорится о «реформации», хотя это слово и вынесено в английский заголовок книги. Впрочем, необходимо также учитывать, что идейные симпатии учёного имеют прозападный оттенок.
Современному российскому исследователю Л.Р. Сюкияйнену,
принадлежат содержательные работы, посвященные проблемам теории, источникам, составным частям, развитию и местным особенностям мусульманского права. Теоретическому и историческому аспектам развития мусульманского права посвящены исследования А.Ф.Вишневского, А.Х. Саидова и А.С. Пиголкина. Интересный материал, посвященный различным аспектам развития мусульманского права, с учётом региональной специфики, содержится в работах В.О.Бобровникова, З.Х. Мисрокова, М.С. Пелевина, Р.Р.Сикоева, И.В.Жмуйды, С.Ф. Левина, Б.Б.Ягудина.
Для адекватного понимания коранической традиции, раскрывающей роль и место Корана и других коранических источников в жизни мусульманского общества, велико значение работ тонкого знатока социокультурной среды ислама А.- X. Зарринкуба; крупного учёного-востоковеда А.Е.Крымского; известного российского арабиста Е.А.Резвана.
Среди исследований посвященных различным аспектам еврейского (иудейского) права, прежде всего, следует назвать фундаментальный труд израильского исследователя М. Элона («Еврейское право»), сокращённый вариант которого, опубликованный в 2002 году, явился первым изданием на русском языке работы такого уровня.
Правовому положению женщин в еврейских общинах посвятили своё исследование ( «Положение женщин в иудаизме с точки зрения прав человека») М.Бергер (M.Berger) и Д. Липштадт (D. Lipstadt).
Вопросу взаимосвязи и взаимодействия светского и религиозного права на современном этапе развития общества (на примере религиозного иудейского и светского израильского права) посвятил одну из глав своего курса лекций М.Н.Марченко.
Проблематика полиюридизма в рамках конфессионально разнородных социумов получила отражение в работах И.И.Варьяш.
Для целей настоящего исследования непраздный интерес представляют труды, затрагивающие вопросы социоанализа религии, в особенности с позиций компаративистского подхода. С этой точки зрения в числе первых должно быть названо имя классика мировой социологии М.Вебера (М. Weber), обогатившего науку исследованием различных типов религиозных сообществ. Вопросы социоанализа религии получили отражение в исследованиях ряда западноевропейских учёных второй половины XIX-XX в.: Э. Дюркгейма (Durkheim), рассматривавшего религиозное в качестве архаической формы социального, М. Мюллера (Muller), В.Вундта (Wundt) и др.
Среди представителей социальной антропологии (этнологии) в исследованиях которых затрагиваются проблемы развития сакральных представлений и их влияния на социальные процессы, следует упомянуть Дж.Фрэзера (J. G. Frazer), К. Леви-Строса (С. Levi-Strauss), Б.Малиновского (В. Malinowski) , А. Рэдклиффа-Брауна (A. R.Radcliff-Brown) и др.
Источниковая база исследования достаточно обширна, поэтому укажем лишь те источники, присутствие которых представляется наиболее принципиальным для достижения поставленной цели.
Памятники периода архаики стран Востока представлены законами Хаммураби и Ману. Наследие греко-римской цивилизации рассматривается сквозь призму анализа Гортинских законов; законодательства Драконта и Солона; римских царских законов и закона об изгнании Тарквиниев; законов Валерия и Горация; законов XII таблиц; сочинений Юлия Павла и др.
Памятники права периода признания христианского вероучения и утверждения его в качестве государственной религии представлены Миланским (Медиоланским) эдиктом императоров Константина и Лициния; Конституцией «Deo auctore» и Дигестами Юстиниана; Collatio «Lex Dei» и др.
Среди памятников западноевропейского канонического права, на которые имеются ссылки в тексте диссертации, следует упомянуть следующие: Декрет Грациана о согласовании несогласных канонов; Декрет о Божьем мире Тулузского собора (1041 г.); Послание о Божьем мире св. Ивона (1041 г.); Декрет о Божьем мире Клермонского собора (1096 г.).
Древнерусское каноническое право представлено источниками из сборника, подготовленного выдающимся российским канонистом А.С.Павловым.
Исследование норм еврейского права, отражённое в данной работе, базируется, главным образом, на анализе положений содержащихся в книгах Танаха (Шмот, Ваикра, Бемидбар, Дварим) и в ряде талмудических трактатов (Бава Кама, Бава Мециа, Бава Батра, Сангедрин, Иевамот, Кетубот, Недарим, Назир, Сота, Гитин), приводимых по многотомному изданию, подготовленному и переведённому на русский язык известным знатоком Талмуда Н.Переферковичем.
Нормы мусульманского права представлены Кораном; Сахих'ом Аль-
18 Бухари; комментарием Ахмеда-бини-Моххамеда-Кудури, известным в европейской литературе как «Кодекс Кудури»; фундаментальным комментарием мусульманского законоведения-Хидая; Мэджеллэ- первой кодификацией мусульманского права, осуществлённой в Османской империи; постановлениями и рекомендациями Совета Исламской Академии правоведения (фикха) при Организации Исламская Конференция, которые можно сгруппировать по нескольким направлениям: 1) общие вопросы правоведения, 2) вопросы правового статуса личности; 3) постановления затрагивающие вопросы дозволенного (халял) и запретного (харам), прежде всего в связи с проблемой недопустимости выдачи ресурсов в кредит под заранее фиксированный ссудный процент (риба) и, соответственно, рекомендации Совета по активизации работы по созданию и развитию финансово-кредитных институтов, отвечающих нормам шариата; 4) вопросы касающиеся превентивного запрета разрешённого (садд аз-зараиа); 5) постановления о взимании и использовании закятных средств; 6) решения касающиеся вопросов наказания (хадд) и возмездия (кисас); 7) постановления, и рекомендации посвященные проблемам единства мусульманского сообщества и противостояния секуляризму, глобальному религиозному модернизму и культурной агрессии; 8) постановление об источниках международного права в Исламе; 9) постановления, в которых затрагиваются приобретающие в настоящее время всё большую актуальность вопросы биоэтики.
В связи с проблематикой исследования были проанализированы конституции ряда государств: Албании; ФРГ; Греции; Дании; Ирландии; Ирана; Исландии; Литвы; Мальты; Монако; Норвегии; Польши; России; Турции;; Швейцарии; Японии и др.
В работе были использованы материалы Европейского Суда по правам человека и решения Верховного Суда США.
Объектом диссертационной работы является исследование
взаимодействия светского и сакрального начал в процессе формирования и
развития правовых систем стадиально однородных социумов на разных этапах развития определённых цивилизационных моделей.
Предмет исследования составляют формы выражения юридического в контексте взаимодействия с категорией сакрального (мифы, ритуалы, имеющие характер юридического действа, священные тексты, содержащие правовые нормы и т.п.), символическое и мифологическое выражение правовых норм (правил и алгоритмов поведения), сакральные категории, повлиявшие на общественное правосознание и получившие отражение в источниках права (правовых обычаях, законодательстве, судебных прецедентах, правовой идеологии, судебной и административной практике) юридических систем периода архаики. Средних веков. Нового и Новейшего времени, религиозные и философские учения, лёгшие в основу определённых правовых традиций; принципы и методы интерпретации священных текстов иудаизма и ислама, предпринимавшиеся в различные исторические периоды представителями соответствующих религиозно-правовых школ.
Целью диссертационного исследования является проведение комплексного анализа взаимодействия светского и сакрального начал в процессе формирования и развития правовых систем.
Для достижения поставленной цели были определены следующие задачи:
во-первых, проанализировать ключевые теоретико-методологические аспекты взаимодействия феноменов светского и сакрального в контексте проблематики правового развития;
во-вторых, исследовать влияние сакральных представлений на формирование общественного правосознания и развитие правовых систем архаичных социумов;
в-третьих, доказать, что в правовых системах стадиально однородных социумов имел место определённый параллелизм юридического мышления,
20 выразившийся в ряде феноменов, которые могут быть отнесены к категории
ценностных универсалий.
в-четвёртых, исследовать проблему взаимодействия и взаимовлияния светского и канонического права в рамках восточно-христианской (византийской) и западноевропейской правовых традиций и обозначить тенденции секуляризации права в рассматриваемый период;
в-пятых, выявить присутствие этико-религиозного фактора в современных секуляризированных правовых системах;
в-шестых, обозначить основные отличительные черты религиозно-правовых систем современности и исследовать роль их фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации в формировании социально значимых поведенческих установок;
в-седьмых, рассмотреть особенности экзегетической методологии религиозно-юридических школ еврейского и мусульманского права;
в-восьмых, исследовать проблему взаимодействия светских и религиозно-правовых систем в процессе социальной модернизации.
Методологическую основу диссертации составило комплексное использование двух подходов: историко-правового и юридико-аксиологического, что предопределило рассмотрение исследуемых феноменов в их исторической взаимосвязи, включённости в континуум цивилизации-культуры. Большое значение для достижения цели настоящего исследования представляло использование сравнительно-правового метода, который широко применялся диссертантом для диахронного анализа правовых порядков прошлого и синхронного сравнения современных правовых систем. В работе был также использован методологический подход юридико-понятийной трансформации (с определяющих позиций понятия права) неюридических методов и дисциплин и их включение в новый познавательно-смысловой контекст юридического исследования. В целом, методология исследования
21 следует за движением его предмета и включает в себя помимо перечисленных
подходов также принципы и методы, являющиеся общепринятыми в современной науке.
Научная новизна работы. Представляемая диссертация является одной из первых попыток проведения комплексного историко-правового и юридико-аксиологического анализа взаимодействия категорий светского и сакрального в процессе формирования и развития правовых систем различных цивилизационных моделей, позволяющей, посредством широкой ретроспекции от анализа мифологической предыстории правосознания до феномена светской религии и её проявлений в современном праве, и от сакрально-правовых систем периода архаики до религиозно-правовых систем современности, составить целостное представление о данном явлении.
Теоретическое значение исследования. В своей первооснове проблематика диссертационной работы является частным выражением общей проблемы современной теории юридической науки, касающейся вопроса право-понимания и порождающей существование различных, подчас диаметрально противоположных, взглядов на сущность права. Всё многообразие подходов к данной проблематике, как известно, может быть сведено к трём концептуальным направлениям: догматическому (нормативистско-правовому), социологическому, и, наконец, нравственному. Проблемное поле диссертационного исследования, как нам представляется, показывает взаимообусловленность догмы, социологии и философии права.
Практическая значимость работы. Следует признать, что в настоящее время теорией права ещё не в полной мере задействован потенциал историко-правовой науки, неизбежным следствием чего является присутствие определённого схематизма в исследовании ряда узловых вопросов правового развития. Указание на перспективность цивилизационного и интегративного подходов к исследованию правовых феноменов не всегда получает дальнейшее
22 развитие. Таким образом, одним из побудительных мотивов разработки данной
проблематики явилось стремление посильного участия в исправлении
сложившейся ситуации. Собранный и обобщённый диссертантом материал,
изложенный в проблемном ключе, может быть использован в учебном процессе
при изучении историко-правовых дисциплин, ряда разделов теории государства
и права, сравнительного правоведения.
Апробация результатов исследования. Материалы диссертационной работы были доложены и обсуждены на четырёх научно-методических и научно-практических конференциях, состоявшихся в вузах Южного федерального округа в период с 2002 по 2005 гг. По тематике проведённого исследования имеются публикации1.
Отдельные положения диссертации используются автором в учебном процессе в рамках дисциплин теоретико-правового («Теория государства и права»; «Проблемы теории государства и права»; «Сравнительное правоведение») и историко-правового циклов («История отечественного государства и права», «История государства и права зарубежных стран», «История политических и правовых учений»), а также спецкурса «Право и религия» на юридических факультетах сочинских филиалов Российского государственного социального университета и Российского университета дружбы народов.
1 Ромашко А.В. Библейская правовая идеология: влияние книг Ветхого и Нового Завета на развитие права // Наука и образование в начале XXI века: состояние, проблемы, поиски. Материалы III Российской научно-методической конференции.- Сочи. 26 апреля 2002 г. Филиал МТС У. - Сочи: Стерх, 2002.- 0,4 п. л.; Ромашко А.В. Аксиологический анализ влияния религиозных факторов на правосознание гражданского общества // Проблемы становления гражданского общества на Юге России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (17-18 апреля 2004 г.).- Армавир: Армавирский институт социального образования; Южнороссийский ресурсный центр; Ставрополь: Базис, 2004.- 0,4 п. л.; Ромашко А.В. Этико-религиозный фактор в современных правовых системах и проблема глобализации правового развития: Материалы V Российской научно-методической конференции (25 апреля 2004 г.).- Сочи: Стерх, 2004.- 0,4 п. л.; Ромашко А.В. Миф как объект юридического анализа // Стратегия социального развития России в условиях глобализации: Материалы VI Российской научно-методической конференции. 6-7 мая 2005 г.- Сочи: Стерх, 2005.-0,6 п. л.
Теоретико-методологические аспекты взаимодействия светского и сакрального начал в контексте проблематики правового развития
Вопрос о взаимодействии категорий светского и сакрального в процессе формирования и развития правовых систем затрагивает проблему ценностного измерения исследуемых феноменов, а, как известно, аксиологическая проблематика является одной из самых сложных областей научного анализа прежде всего в силу множественности мировоззренческих подходов к её осмыслению, выражающихся в плюрализации методологической базы исследования.
Л.С.Мамут характеризует ценности как явления, образованные «сцепкой» между свойствами предмета объективной действительности и направленными на них потребностями субъекта1. К.В.Арановский справедливо полагает, что с данным утверждением можно согласиться, с той лишь оговоркой, что человеку необязательно извлекать ценности из предметов вещественной, объективной действительности. Человек, как небезосновательно утверждает российский исследователь, в состоянии сделать ценным явление, вовсе не материальное, а созданное лишь силой своего воображения . И в этой связи нельзя не вспомнить высказанную в своё время Г. Еллинеком мысль о сущности религии, которая, как утверждал выдающийся основоположник немецкой социологии права, «есть чистая функция», а «не субстанция. И она, - замечает Г.Еллинек, - означает определённое содержание сознания человеческих индивидов и основывающиеся на нём человеческие отношения. Буддизм, иудаизм, христианство суть человеческие представления, отношения, действия. История религии тождественна с историей религиозных представлений и их последствий. Религия,- справедливо заключает немецкий мыслитель,- существует не рядом с людьми, а в них самих»1.
Сказанное, как полагает Г.Еллинек, относится и к праву, которое суть функция, а не субстанция, ибо вызывая изменения в мире объектов и воспринимаясь как нечто противостоящее индивиду, оно изначально состоит из ряда психических актов .
В этой связи вопрос о взаимодействии светского и сакрального начал в процессе формирования и развития правовых систем является далеко не праздным. Религия предстаёт извечным спутником человеческого сознания: «Мы верим в существование богов потому,- замечал в своё время Цицерон в «Тускуланских беседах»,- что нет ни одного столь дикого народа, нет никого столь грубого из всех людей, чтобы представление о богах не завладело его умом»3.
Следует признать, что генезис правового сродни генезису религиозного, уходит в тот далёкий период истории человечества, который, и в этом основная проблема, оценивается отдельными исследователями не с точки зрения сознания ушедших социумов, но с высоты современного секуляризированного сознания, в котором религия занимает, в целом, достаточно автономную сферу. Одним из проявлений подобного подхода, на наш взгляд, является проблема принижения роли религиозного фактора в процессе правогенеза и признание существования в архаический период полностью секуляризированного права.
«Гипотеза религиозного происхождения социальных норм и права,-отмечает Г.В.Мальцев, - в ряде отношений представляется довольно обоснованной, опирается на солидный фактологический материал, но к ней, как показывают современные научные суждения соответствующих проблем, надо относится осторожно»1. Как полагает современный российский исследователь, выводы, которые следует сделать сводятся к тому, «что ни одна из нынешних крупных нормативно-регулятивных систем - право, мораль, религия- не обязана другой своим историческим происхождением, а все они примерно в одних и тех же временных рамках, при наличии одних и тех же глобальных материальных и духовных предпосылок выросли из единой синкретической системы норм первобытного общества» . Впрочем, в другом месте Г.В.Мальцев всё-таки признаёт, что религиозный способ регуляции в истории ряда культур оформился первым, «как бы прокладывая дорогу моральным и правовым нормам, предвещал и содействовал их появлению»3. Вместе с тем, как полагает исследователь искать в религиозном способе регуляции причины происхождения права и морали- «значит допускать известную логическую ошибку- post hoc propter hoc ( после того, значит, по причине того). Однако, заключает автор,- такую ошибку часто допускали и допускают»
Ценностные универсалии периода формирования и развития религиозно-юридических систем архаичных социумов в свете сравнительно-правового анализа
Поскольку генезис исследуемых феноменов относится к догосударственному периоду социальной истории, совершенно логичным представляется начать рассмотрение интересующего нас вопроса с анализа нормативной системы потестарных обществ, в которых, согласно общепринятому в современной науке воззрению, первоначальной формой регуляции, практически повсеместно, выступали меры запретительного характера, определяемые в науке термином табу. В. Вундт работе «Myth und Religion» небезосновательно замечал, что «если мы попытаемся проследить те душевные движения, из которых возникло всё то, что может быть подведено под понятие табу в узком или широком смысле этого слова, то нам придётся спуститься к тем загадочным формам, где заповеди табу выступают в непосредственном соединении с другими нормами примитивного общественного строя»1. Немецкий исследователь полагал, что, по всей видимости, заповеди табу принадлежат «к древнейшим социальным нормам, и таким образом проблема их возникновения уже соприкасается с более общей проблемой возникновения правовых норм»
Табу, как формы нормативной регуляции, на основе которой впоследствии возникли такие регулятивные системы, как религия, нравственность и право, содержащие в себе в качестве краеугольных первоначал элементы абсолютного запретительства, явились наиболее типичным выражением регулятивных норм первобытной морали, религиозных норм, обычаев и традиций, имевших синкретичный характер, что и позволяет обозначить их термином мононорм .
Следует, согласиться с утверждением о том, что нормогенез, представляет собой сложный процесс взаимодействия стихийности и сознательности1. В установлении табу наряду с проявлениями иррационального, как справедливо заметил в своё время М. Вебер, присутствовало и вполне рациональное, целесообразное нормативное содержание2.
Поскольку нарушение табу, неминуемо влечёт за собой негативные, подчас катастрофические, последствия не только для лица или группы лиц нарушивших запрет, но и для всей общины (рода, племени), следовательно, коллектив, во избежание негативных последствий от преступления запретов, либо минимизации таковых, вынужден был незамедлительно реагировать на нарушителей.
Следует, впрочем, признать уязвимость универсализации теории табу, когда данный феномен, получивший отражение в научной литературе XIX века благодаря анализу социальной организации племён Океании, пытаются механически проецировать на системы периода архаики. В частности, заслуживает внимания критика, прозвучавшая в исследовании известного специалиста по архаическому римскому праву Р. Фьори, который высказал определённые сомнения относительно сопоставления и ассимиляции римской архаической культуры с так называемыми «примитивными культурами». Исследования последних лет показали вариативность значения табу даже в рамках самой океанской культурной области (сам термин «табу», имея полинезийское и меланезийское происхождение, был возведён усилиями этнологов XIX- начала XX в. в ранг универсальной структуры религиозного поведения)1.
Итак, перед лицом тех многочисленных опасностей с которыми сталкивался первобытный коллектив всякое экстраординарное событие происходящее с одним из его членов (совершение определённых действий или особое состояние, объяснить которое было затруднительно в силу его выпадения из общего ряда) рассматривалось как дестабилизирующее некий миропорядок, порождающее хаос и, как следствие, ответную реакцию в виде вторжения в жизнь социума неких карающих сил, призванных восстановить нарушенное положение вещей. Таким образом, сложилось устойчивое представление о запретном. В дальнейшем, по мере развития общества, негативная аспект табуирования встраивается в позитивную концепцию формирующегося правосознания, где право уже мыслилось как некий священный порядок, который был ниспослан и санкционирован божеством (в отдельных архаичных концепциях сами боги не в силах изменить незыблемость установленного порядка)
В Древнем Египте законодательство выводилось из божественных установлений, а легитимации власти и управления содействовали характерные для мифологии представления о божественном первоисточнике всех правил человеческого общения, включая и общение правовое
Фундаментальные нормы концептуальной ценностной ориентации религиозно-правовых систем и их регулятивная роль в формировании социально значимых поведенческих установок
Приступая к анализу фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации религиозно-правовых систем современности, позволим себе, прежде всего, обозначить основные отличительные черты данных правовых порядков.
Во-первых, одно из принципиальных отличий состоит в особом богоустановленном - характере норм, содержащихся в первичных источниках права, в качестве которых выступают священные тексты. Как справедливо отмечал классик компаративистики Рене Давид, в работе «Источники права», существование высшего права является самоочевидным для всех правовых систем, связанных с религией. Каноническое, мусульманское, индуистское право основаны на том, что человек должен обязательно склоняться перед божественной волей1.
Во-вторых, доктринальное отсутствие дуализма светского и сакрального права порождает особый юридический феномен. Так, характеризуя истоки государственно-правового строя семитских народов, Л.В.С. Ван ден Берг небезосновательно полагал, что они не могли представить себе государство иначе как в виде теократии, т.е. такого учреждения, настоящий глава которого есть Высшее существо, а законы рассматриваются как Его непосредственные повеления. Пророки, появлявшиеся в течение веков среди израильтян и арабов, постоянно действовали не только на религиозном, но также и на гражданском поприще. Следствием же теократического начала явилось слияние воедино понятий о праве и богослужении, которые черпались из одного и того же источника, а именно из священных книг, так что юристы должны были быть в то же время богословами, а богословы-юристами1.
В-третьих, религиозное право представляет собой всеобъемлющую и согласованную систему религиозных норм и обязанностей, структурирующую помимо политической, экономической и социальной жизни также духовную сферу культа и ритуала2.
В-четвёртых, в отличие от светских правовых систем, подверженных динамическому развитию, в религиозно-правовых системах статическое начало явно превалирует, иными словами, не право должно сообразовываться с потребностями общества, а напротив, общество должно преобразовываться сообразно с повелениями, истекшими однажды от Божественной сущности1.
В-пятых, отличительной чертой религиозно-правовых систем является жёсткая регламентация категорий дозволенного и запретного. Причём нормы запретительного характера охватывают несколько чётко очерченных предметных и поведенческих областей, касающихся запретов, а область дозволенного, не может, что само собой разумеется, содержать исчерпывающего перечня и поэтому в данном случае действует общий принцип дозволенности (всё, что прямо не запрещено- дозволено). В частности, еврейском праве вопрос о запретном получил развитие в ряде предписаний о так называемой Левитской ритуальной нечистоте . В мусульманской религиозно-правовой системе императивы касающиеся категорий дозволенного (халяль) и запретного {харам) также занимают центральное место . При этом нельзя не сказать и об особых пограничных состояниях, когда на дозволенное распространяется принцип запретного. В частности, в свете исследуемого вопроса важное значение имеет категория превентивного запрета разрешённого {садд аз-зараиа), которая, являясь одним из основополагающих принципов шариата, заключается в запрете тех разрешённых действий, которые на деле приводят к действиям порочным или запретным3. Превентивный запрет разрешённого не ограничивается только сомнительными или неясными ситуациями, но касается всего, что может привести к запретным действиям {харам). Кроме того, он ставит своей целью запрещение любых уловок и хитростей при выполнении разрешённых действий, дабы ограждать людей от запретного или не допускать пренебрежения требованиями шариата. При этом преднамеренность при совершении разрешённых действий, приводящих к запретному, не отменяет того, что эти действия по сути остаются разрешёнными1.
Вместе с тем в современной практике возникают ситуации, которые сложно оценивать с позиций традиционных представлений о дозволенном и запретном. В этой связи показательно одно из постановлений Совета Исламской академии правоведения (фикха) при Организации Исламская Конференция, посвященное проблемам трансплантологии2.
Интерпретация фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации как фактор развития религиозно-правовых систем
С точки зрения ретроспективного анализа следует признать, что интерпретация фундаментальных норм концептуальной ценностной ориентации представляла собой процесс, посредством которого происходила актуализация религиозно-правовых систем иудаизма и ислама.
В еврейском праве интерпретация получила наибольшее развитие, ибо речь шла не просто об уяснении смысла того или иного стиха Торы, но о привнесении в него того или иного смысла. Экзегетическим же методом, посредством которого интерпретируется устная традиция и обрабатывается текст Писания выступает мидраш.
«Из всех многочисленных и принципиально различных точек зрения на функцию мидраша самым вероятным,- замечает М.Элон,- представляется взгляд, согласно которому мидраш с первых дней существования галахи2 и в течение всех эпох являлся инструментом, с помощью которого создавался и развивался еврейский закон» . Отмечая, что мидраш переживал в данном аспекте и взлёты и падения, исследователь утверждает, что «в каждый исторический период, с самого начала существования галахи , у мудрецов была потребность устранить трудности, возникающие при рассмотрении стихов Торы, разрешить встающие в практической жизни проблемы. Эта потребность,- считает М.Элон,-ощущалась особенно остро в связи со сменой исторических эпох и изменением общественных условий. При применении мидраша для разрешения трудностей в понимания текста Торы и так неизбежно возникали новые законы; но когда мудрецы использовали его для решения новых проблем, творческая функция мидраша выступала на передний план»1.
Следует заметить, что мидраш претерпел в истории еврейского права определённую эволюцию от филологического метода интерпретации буквального значения текстов Торы к сложной экзегетической системе, придающей новым законам статус основанных на Писании и обогатившей содержание последнего новым смыслом. Своей кульминации мидрашическая активность достигла в школах Акивы бен-Йосефа2 и равви Ишмаэля бен-Элиша в рамках которых использовались два различных герменевтических метода .
Талмуд5 широко цитировал все мидрашические сборники и попутно использовал все правила, разработанные как логической, так и текстологическими школами; более того, талмудическая интерпретация Мишны является сама по себе адаптацией мидрашического метода. Талмуд трактует
Мишну тем же самым способом, которым мидраш трактует Писание. Противоречия устранялись посредством повторной интерпретации. Новые вопросы решались логическим путём по аналогии или текстологическим методом с помощью тщательного анализа вербальной избыточности1.
Мидраш был средством разрешения конкретных проблем и служил источником создания новых законов и средством установления общего галахического принципа, то есть выступал в еврейском праве в качестве мидраша порождающего, вместе с тем, как указывает М.Элон, во многих случаях применения мидраша невозможно определить, что было раньше-мидраш, или имеющаяся Галаха2.
Традиционно, первый период в активном развитии мидраша Торы связан с деятельностью одного из когенов, давшего название целой эпохи известной как период Эзры3 и его продолжателей - софрим, которые на протяжении практически 300 лет хранили и интерпретировали Тору, связав устную традицию с Писанием, оформив её в качестве текущего комментария Торы4.
«Мидраш софрим, -замечает М.Элон, -не был исследовательским, научным мидрашом (Interpretatio doctrinalis), мидрашом ради мидраша, выводы которого не обладают силой закона; напротив, это был авторитетный мидраш (Interpretatio authentica), выводы которого стали обязательной частью галахи»1.
К концу рассматриваемого периода религиозно-правовая система, созданная софрим и раввинами оказалась достаточно прочной, чтобы исключить давление извне и довольно зрелой, чтобы позволить определённые расхождения во мнениях внутри системы. В так называемый период зугот («пар») с 150 по 30 гг. до н.э. имела место деятельность пяти пар учёных, возглавлявших юридическую систему и оказавших влияние на развитие мидраша. Последние из зугот- фарисеи Гиллель и Шаммай , основатели двух важнейших раввинистических школ3, положили начало периоду таннаим, кульминационным моментом этого периода, отличавшегося неустанными попытками консалидировать фрагментарные мидрашические и мишнаические материалы, явилось создание в III в. н.э. Мишны.
