Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социологические воззрения Жана Бодрийяра 15
1.1. Теоретические истоки концепции Жана Бодрийяра 15
1. 2. Симулятивный проект Жана Бодрийяра 21
1.2. 1. От эпохи Возрождения до наших дней: четыре фазы развития знака- четыре этапа истории общества 21
1.2.2. Симуляция и воображаемое 43
Выводы 51
Глава 2. Потребление в работах Жана Бодрийяра: систематизация и прояснение основных понятий 53
2. 1. Критика политической экономии - критика капиталистического общества 60-х гг. XX в 53
2.2. Мобилизация и потлач-две стороны одного потребления 64
2.3. Общество потребления в зеркале смыслов и представлений 70
2.4. Знаковая меновая ценность вещи: определение и механизм формирования 76
2. 5. Мифы общества потребления: содержание и функции 81
2. 6. Потребление в зарубежной литературе 1960-х и 2000-х гг 89
Выводы 97
Глава 3. Смыслы потребления в СССР и в постсоветской России: сравнительный анализ 99
3.1. Идеология потребления в СССР: дискурс и факты 101
3. 2.«Запад» и «столица» - ключевые образы советского потребления.. 112
3. 3. «Деньги» - ключевой образ постсоветского потребления 121
3. 4. Особенности образа потребления в постсоветской литературе 128
Выводы 132
Заключение 134
Список литературы 136
Приложение 1. Биография Ж. Бодрийра 150
- Теоретические истоки концепции Жана Бодрийяра
- Критика политической экономии - критика капиталистического общества 60-х гг. XX в
- Идеология потребления в СССР: дискурс и факты
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена исследованию творчества современного французского мыслителя Жана Бодрийяра (20. 07. 1929 - 06. 03. 2007).
Актуальность работы. Выбор данной темы обусловлен двумя обстоятельствами. Первое - важность идей Жана Бодрийяра для современной социальной теории. Они оказали влияние на такие отрасли социального и гуманитарного знания, как исследования потребления, культуры, масс-медиа и практики современного искусства, тендерной проблематики, власти и т.д. Редкие работы по теории коммуникации, социологии потребления и истории современной социальной мысли обходятся без ссылок на работы французского мыслителя.
Однако в российской социологии крайне немногочисленны работы, посвященные анализу, прояснению и систематизации основных понятий концепции Бодрийяра, учитывающие теоретические истоки и влияние исторического контекста на идеи этого мыслителя. Провести эту работу необходимо по следующим причинам:
Мировоззренческая позиция Бодрийяра, определившая его концепцию потребления, крайне редко осмыслялась самим мыслителем, поэтому часто остается непонятным возникновение тех или иных идей, проблем и положений в его концепции;
Между ранними работами Бодрийяра, посвященными собственно потреблению, и поздними работами, касающимися симулятивного проекта, неочевидна взаимосвязь, что приводит к своеобразному раздвоению в восприятии концепции французского мыслителя;
Важно осмыслить и оценить влияние движения протеста 60-х гг. во Франции на содержание основных понятий концепции Бодрийяра.
В современной социологии потребления имеет место ситуация, когда исследователи концентрируются главным образом на первых работах Жана Бодрийяра, посвященных преимущественно критике общества потребления,
сложившегося во Франции в 60-х гг. XX в. Однако такой подход оставляет в тени значительное количество текстов, которые, не являясь в полном смысле социологическими, имеют большое значение для понимания бодрийяровских представлений о потреблении. В этой связи, постоянную для творчества Бод-рийяра тему потребления необходимо рассматривать, с одной стороны в контексте его более поздних работ, с другой стороны, учитывая интеллектуальные истоки и исторические условия формирования бодрийяровских идей.
Второе обстоятельство, с которым связан выбор дайной темы, заключается в том, что, несмотря на признание российскими учеными вклада Бод-рийяра в современную социологию потребления, практически отсутствуют серьезные попытки применить идеи Бодрийяра для анализа процессов потребления в России. Хотя российское общество находится сейчас как раз в той ситуации, когда анализ «смысла и его нарушения» и «истолкование их (предметов) в терминах социальной логики», к чему призывал Бодрийяр, являются особенно актуальными. Дело в том, что процессы трансформации, которые на протяжении 18 лет идут в российском обществе, сильно изменили сферу вещного потребления. Однако оценок того, как эти процессы повлияли на такой аспект потребления как его смыслы и образы крайне мало.
Современное российское общество характеризуется переходным образом жизни, в котором нашли место элементы, представляющие столь разные исторические эпохи, типы обществ, культур и социально-экономических систем, что они часто плохо сочетаются между собой [92, 271]. Иными словами, смысловое пространство потребления в современном российском обществе включает как смыслы советского периода, так и новые элементы. Актуальность понимания смыслов потребления, свойственных переходному образу жизни, является отнюдь не сиюминутной, так как такой образ жизни может затянуться на несколько десятилетий [93, 39].
Степень изученности проблемы. В социологической литературе, как в зарубежной, так и в российской, сформировалось разделение всего корпуса текстов изучаемого автора на две равные по значению части. Первая часть -
работы, связанные с проблематикой потребления, вторая часть — работы, посвященные исследованию оснований общества и симуляции как принципу функционирования социума.
Возникло как бы два разных Бодрийяра, которые и изучаются разными исследователями. Каждый из двух аспектов творчества Бодрийяра отнюдь не обделен вниманием со стороны ученых. Автор данной работы опирается на анализ различных аспектов творчества Бодрийяра, который осуществлялся Г. Геноско, Д. Ксллнером, А. Крокером, С. Лэшем и Р. Бойпом, У. Меррином, Д. Рубенштейн, Ф. Кюссе и другими [60; 123; 129;126; 130; 132; 133; 142].
Следует также отметить вклад в «бодрийяроведение» переводчиков, делавших работы Бодрийяра доступными для англоязычного и русскоязычного читателя. М. Постеру и С. Н. Зенкину принадлежат не только переводы, но и статьи, содержащие авторскую оценку места бодрийяровской теории в современной социальной мысли [140; 49]. Особняком стоят работы В. Н. Фурса, А. А. Грицанова и Н. Л. Кацука [117; 33], которые выполняют функцию популяризации и прояснения бодрийяровских идей для неподготовленного читателя.
Бодрийяр серьёзно повлиял, главным образом, на англоязычных авторов П. Корригэна, Б. Миллота, С. Морравски, А. Аппадураи и Дж. Ритцера, а в их лице - на англоязычную социологию потребления [125; 136; 140; 138; 142]. Благодаря перечисленным ученым идеи Бодрийяра стали важной частью современной социологии потребления. Аналогичная работа в России была осуществлена В. И. Ильиным, В. В. Радаевым и Я. М. Рощиной [51; 52; 91; 82].
Цепью работы является оценка применимости бодрийяровской концепции для анализа смыслов потребления в советском и постсоветском обществах. Для этого необходимо провести анализ социологического аспекта творчества Бодрийяра, систематизировать и интерпретировать понятия, которые данный автор предлагает для анализа феномена потребления в современном обществе.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
Выявить социологический аспект понятий, составляющих основу концепции Бодрийяра;
Выявить влияние общесоциологических взглядов Бодрийяра на его интерпретацию потребительской проблематики;
Определить, в чем заключается специфика подхода, использованного Бодрийяром для анализа потребления;
Определить, какие понятия бодрийяровской концепции и насколько применимы для эмпирических исследований потребления;
Применить понятия, предложенные Бодрийяром, для анализа смыслов потребления в советском обществе;
Применить понятия, предложенные Бодрийяром, для анализа смыслов потребления в постсоветском обществе.
Научная новизна работы заключается в том, что:
Проведена систематизация и дана новая социологическая интерпретация основных понятий теории Бодрийяра (таких, как «симулякр», «символическое», «масса», «мобилизованное» и «потлачеобразное» потребление, «знаковая меновая' ценность»), а также выявлено значение концепции французского мыслителя для современной социологии потребления;
Предложена оригинальная трактовка симуляции, которая заключается в понимании симулякров как коллективных образов и смыслов, характерных для повседневной жизни различных социальных групп, представлений индивидов, идеологии и искусства, отличительной особенностью которых является большой вес иллюзорных, воображаемых представлений, мечтаний;
В результате проведенного анализа образов и смыслов официальных и неофициальных потребительских дискурсов в со-
ветском обществе, в потребительских практиках этого периода было выявлено существование симулякров и показана важность их роли;
4. При сравнении образов и смыслов (в том числе и симуля-тивных) советского и постсоветского потребления выявлена их преемственность, а также изменения, связанные с трансформационными процессами в российском обществе. Объект исследования.
Объектом исследования являются тексты трех типов. Первый тип — это тексты Бодрийяра, значимые, во-первых, для понимания общей интеллектуальной эволюции изучаемого автора, во-вторых, для понимания его взглядов на общество, в-третьих, для понимания его представлений о потреблении. В число этих работ входят: «Система вещей» (1968), «Общество потребления. Его мифы и структуры» (1970), «К критике политической экономии знака» (1972), «Зеркало производства» (1973), «Символический обмен и смерть» (1976), «В тени молчаливого большинства или Конец социального» (1978).
Второй тип текстов - это произведения французских и российских писателей, посвященные роли и месту потребления в современном обществе середины и конца XX - начала XXI вв. Французская литература представлена следующими произведениями: Э. Триоле «Розы в кредит» (1959), Ж. Перек «Вещи» (1965), С. де Бовуар «Прелестные картинки» (1966), Ф. Бегбедер «99 франков» (2000), К. Орбэн «Шмотки. Роман из мира моды» (2002).
В советской литературе тема потребления затронута в таких произведениях, как: Ю. Трифонов «Старик» (1978), «Обмен» (1969) и «Дом на набережной» (1976), сборник рассказов С. Довлатова «Компромисс» (1981), романы А. Кабакова «Все поправимо. Хроники частной жизни» (2004), В. Аксенова «В поисках грустного беби. Роман об Америке» (1986), В. Сорокина «Очередь» (1985). Современная российская литература, затрагивающая проблематику потребления, представлена романами С. Минаева «ДухІезБ»
(2006), О. Робски «Casual» (2004) и «День счастья - завтра» (2005), В. Пелевин «Generation Р» (1999) и серией иронических детективов Д. Донцовой (1999-2008).
Третий тип текстов - результаты опубликованных исследований советской идеологии потребления и смыслов потребления в советском и российском обществах А. И: Тихомировой, О. Ю. Гуровой, Е. Р. Ярской-Смирновой, П. В. Романова, Л. Горалик, Е. Ю. Герасимовой, С. А. Чуйкиной, С. А. Ушакина, Б. А. Грушина, Л. Н. Жилиной, А. А. Овсянникова, И. И. Петтай, И. М. Римашевской, Ю. А. Левады. Акцент в исследовании был сделан на анализ качественных данных.
Предмет исследования.
Предметом исследования являются общесоциологические взгляды и концепция потребления Бодрийяра.
Практическая значимость.
Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в преподавании соответствующего раздела курса «История социологии» и «Социология потребления», а также послужить теоретической основой для эмпирических исследований в области социологии потребления.
Методологическая основа.
В трудах представителей российской историко-социологической школы заложено представление о существовании в социально-научном сознании «кризисного» и «стабилизационного» типов [51, 14]. В диссертационной работе Бодрйияр рассматривается как яркий представитель «кризисного» типа социально-научного сознания, которое акцентирует проблематику конфликта и дезинтеграции, критикует «сциентистски-технократическое «овеществление» и «отчуждение» человека в условиях «потерпевшей неудачу» западной цивилизации» [53, 139].
Поскольку сам Бодрйияр не оставался в рамках той или иной из множества социологических парадигм, к которым он обращался в поисках наиболее адекватных категорий для выражения своего замысла (неомарксизм,
социология сакрального, семиотическая традиция, экономика дара), было бы некорректно анализировать его работы, ограничиваясь рамками одной теории. В то же время Бодрийяр не создал собственной методологии анализа социальной реальности.
Говоря о методологии теоретического анализа, следует, прежде всего, сказать о том, какова интеллектуальная позиция автора^ диссертации по отношению к теоретизированию Бодрийяра. Позиция исследователя здесь заключается в том, чтобы, не становясь продолжателем дела Бодрийяра, его адвокатом или обвинителем, понять, каково значение концепции Бодрийяра для истории социологии, и такой ее области, как социология потребления. При работе с текстами Бодрийяра этот, казалось бы, тривиальный вопрос, имеет вполне практический смысл. Дело в том, что,стиль письма и теоретизирования французского мыслителя обладает способностью очаровывать и навязывать свой язык, поэтому необходимо осторожно относиться к декларациям, самоназваниям и самоопределениям, которые исходят от самого Бодрийяра.
Социологический анализ потребления, который предпринимает Бодрийяр, очень близок традициям понимающей социологии, основы которой были заложены М. Вебером. Казалось бы, апелляция к подходу, в основании которого лежит мотивированность, осмысленность и ориентированность деятельности действия на других, которое предполагает активного субъекта, входит в противоречие с иррациональностью-Бодрийяра, его заявлениями о смерти социального. Однако анализ потребления в работах Бодрийяра представляет собой именно проникновение в типичные смыслы, значения и образы, которые характерны для.обыденного сознания граждан общества потребления, а также их интерпретацию.
Анализ работ Бодрийяра, нацеленный на выявление подхода, которым он пользуется для исследования функционирования смыслов потребления в современном ему западном обществе, привел нас к выводу о том, что бод-рийяровская симуляция — часть более широкого понятия «воображаемое».
Оно имеет значительную историю разработки, вклад в которую внесли такие авторы как Г. Башляр, Ж. Лакан, Ж. Ле Гофф и С. Жижек [7; 8; 61; 44; 45]. Социологический аспект воображаемого заключается в том, что оно — «феномен коллективный, общественный и исторический», существующий как «коллективные образы», выраженные в словах и сюжетах, в художественной продукции и литературе [61,10 - 11].
Применение концепции французского мыслителя к анализу современного потребления не предполагает поиск в современной России тех же самых смыслов и образов, которые обнаружил Бодрийяр во французском потреблении середины XX в. Задача автора диссертации - в том, чтобы, используя категорию симулякра, обнаружить характерные для постсоветской России образы и смыслы, выявляя отличие последних как от бодрийяровских, так и советских. Смыслы и образы советского и постсоветского потребления анализировались нами под особым углом зрения, а именно: какова в них доля воображаемого, и как оно влияет на реальное потребительское поведение индивида.
Эмпирическая часть диссертационной работы представляет собой вторичной анализ материалов эмпирических исследований смыслов потребления в советском обществе и в постсоветской России. Применение любых теоретических построений для эмпирического исследования определенного объекта предполагает выделение в нем индикаторов, которые отражают наличие и выраженность изучаемого свойства. В данном случае термин «индикатор» можно использовать лишь условно, обозначая им те измерения, в которых проявляет себя «воображаемое». Сюда входят: во-первых, область смыслов потребления, которые артикулируются самими потребителями; во-вторых, область идеологических смыслов, которые высказываются различными группами по поводу потребления; и, в-третьих, смыслы потребления, которые отражает литература, относящаяся к изучаемому периоду. Использованные в работе методы исследования.
В силу теоретической специфики диссертационной работы основным методом исследования является историко-социологическии и теоретический анализ. Перечисленные выше теоретические работы Бодрийяра анализировались методом деконструкции текстов, который заключается в выявлении истоков используемых Бодриияром понятий, новизны, внесенной французским мыслителем, и влияния исторического контекста па их содержание.
Литературные произведения исследовались с помощью качественного анализа текстов. Вначале были выделены смыслы потребления, которые артикулировались в произведениях (единицы анализа), затем эти смыслы были индуктивно обобщены в группы, что позволило сформировать категории анализа. Анализ результатов исследований и отечественных литературных произведений шел параллельно, что позволяло сопоставлять получаемые результаты и корректировать выводы. Положения, выносимые на защиту.
Работы Бодрийяра о потреблении и его работы, посвященные знаку и гиперреальности, исходят из разных интерпретаций симуляции. Определение симуляции в ранних работах о потреблении как воображаемого, продукта идеологизированного сознания эволюционировало в поздних работах к трактовке ложной, «испорченной» копии, которая вытесняет из социальной реальности истинные объекты и поэтому является злом.
Эволюцией в понимании понятия симуляции объясняется трансформация бодрийяровских представлений об обществе от его определения как тех но структуры (то есть совокупности людей, ,а также присущих им потребностей и способностей, включенных в систему промышленного производства) к раздвоению социального на ложное (симуляция и все, что с ней связано) и подлинное (иррациональное, сакральное и жертвенное).
Специфика анализа потребления в работах Бодрийяра заключается в том, что он (в отличие от Дж. Гэлбрейта, А. Турена, Э. Тоффлера) переносит акцент с изучения структуры потребления, его объемов, влияния на него
изменений в способе производства, на анализ иллюзорного аспекта представлений- смыслов-и образов, которые формируются в обыденном сознании гражданина общества потребления.
В потреблении советской эпохи главную роль играл симулякр1 Запада. Страна происхождения потребляемых симулякров Запада была прямо связана с социальным статусом*и уровнем.доходов и являлась критерием престижа. Представления- о Западе, к которым отсылали симулякры, формировались из неполной информации, потребления г кинопродукции и вещей, которые проникали через «железный занавес», а воображение придавало этому образу целостность.
Для потребления постсоветской- эпохи наиболее значимым является симулякр богатства, хотя симулякр Запада также продолжает существовать и играть важную роль. Симулякр богатства представляет собой образ роскошного потребления, отраженный в телевидении и литературе, благодаря которым он стал доступен массовому потребителю.
Объем и структура работы.
Работа состоит из трёх глав, введения, заключения и списка литературы. Первая глава, включает описание мировоззренческих принципов и теоретических истоков изучаемой концепции, систематизацию представлений Бодрийяра об обществе и обоснование использования понятия «воображаемое» применительно к симуляции; вторая глава представляет собой систематизацию концепции потребления в- работах Бодрийяра и интерпретацию основных понятий, которые в нее входят; содержанием третьей главы является анализ особенностей вещного потребления в советском и постсоветском обществах сквозь призму концепции потребления Бодрийяра.
Объём и структура работы.
Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы. Первая глава посвящена анализу мировоззренческих принципов и систематизации представлений Бодрийяра об обществе; вторая — интерпретации
1 Определение симулякра см. на стр. 5, п. 2 раздела Научная новизна.
основных, понятий, использованных, французским мыслителем для анализа потребления, в контексте его общесоциологических взглядов; третья глава представляет собой попытку применить некоторые понятия, предложенные Бодрийяром для анализа потребления в советском и постсоветском обществах. Общий объём работы составляет 152 стр. Апробация работы.
Результаты диссертационного исследования обсуждались на следующих конференциях: Качество жизни в социокультурном контексте России и Запада: методология, опыт эмпирического исследования, 2006; Потребление как коммуникация - 2007, 29 - 30 июня 2007г.; Постоянный научный семинар кафедры культурологии ПГТУ, руководитель - зав. каф. культурологи, д. ист. н. О. Л. Лейбович.
Основные положения диссертации отражены в 8 научных публикациях общим объемом 3 п. л.
Список опубликованных работ по теме диссертации.
Работы, опубликованные автором в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ
1. Папушина Ю.О. Вещь, товар, знак: потребление и коммуникация // Личность, культура, общество. 2007. Т. 9. Вып. 1 (34). С. 158 - 165. 0,5 печ.л. Другие работы, опубликованные автором по теме duccepmaijuu
2. Папушина Ю.О. Политика в обществе потребления // Новые политические культуры в России: истоки, содержания, формы. Материалы двадцатой Всероссийской, конференции студентов, аспирантов, докторантов «Майские чтения» (.14 мая 2008 г.) - Пермь, 2008. С. 40 - 43. 0,2 печ.л.
3. Папушина Ю.О. Реальность и гиперреальность в работах Ж. Бод-рийяра // Научный поиск: парадигмы, проекции, практики: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. - Братск; Иркутстк: Ир-кут. гос. Ун-т, 2007. С. 290 - 297. 0,3 печ.л.
Папушина Ю.О. Понятийный аппарат Ж. Бодрийяра: пути верификации (на примере исследования предметной среды жилища в крупном российском городе) // Вестник.Пермского государственного университета. Социология. Вып. 2(18) - Пермь, 2008. С. 6 - 18. 0,9 печ. л.
Папушина Ю.О. Проблематика города в работах Ж. Бодрийяра // Культурные миры большого города. Материалы девятнадцатой Всероссийской конференции студентов, аспирантов, докторантов «Майские чтения» (17 мая 2007 г.) - Пермь, 2007. С. 9 - 11. 0,1 печ.л.
Папушина Ю. О. Потребление в работах Ж.Бодрийяра: ценностный аспект // "Политическое" и "Социальное" в информационную эпоху. Сборник статей аспирантов факультетов прикладной политологии и социологии ГУ-ВШЭ / Отв.ред. к.э.н., профессор М.Ю.Урнов, д.ф.н., профессор Л.В.Поляков, д.ф.н. Г.В.Иванченко Москва, 2007. С. 46 - 59. 0,8 п.л.
Папушина Ю.О. Предметная среда и образ жизни в работах Ж. Бодрийяра // Потребление как коммуникация: Научная конференция молодых учёных. 01-02 июля 2006 года. Материалы конференции. - СПб: Ин-терсоцис, 2006. С. 35 - 37. 0,1 печ.л.
Папушина Ю.О. Теория К. Левина как метод построения теории в прикладном исследовании жилища // Потребление как коммуникация - 2007: Научная конференция. 29 - 30 июня 2007г. Материалы конференции. - СПб: Интерсоцис, 2007. С. 53 - 56. 0,1 печ.л.
Теоретические истоки концепции Жана Бодрийяра
Мировоззренческие принципы Бодрийяра включают четыре идеи, который проходят через весь корпус его работ:
переживание неподлинности мира;
выделение единицы смысла (симулякра);
понимание игры как формы существования культуры и индивидов в ней [48, 7 - 8];
представление о том, что для социальных отношений различия важнее, чем средства производства.
Воплощение этих оснований позволило интерпретаторам Бодрийяра говорить о нём как о «меланхолическом Ницше» и «теоретике нигилизма как судьбы современности» [132, 69]. Воззрения Бодрийяра действительно очень близки ницшеанскому нигилизму. Их роднит:
- во-первых, восприятие нигилизма как глубинной логики развития капиталистической Европы;
- во-вторых, трактовка доминирования в культуре Запада принципов разума, единства, цели, логики, истины как первопричины нигилизма;
- в-третьих, потеря «истинным миром» (религией, философией и моралью) жизненной силы и появление имитаций высших ценностей;
- в-четвёртых, преодоление нигилизма оба мыслителя видят в том, чтобы вернуться к неким давно умершим практикам (мистико-дионисийские практики у Ницще и символический обмен у Бодрийяра).
Основанные на этом фундаменте работы Бодрийяра, посвященные истории западного общества, пронизаны метафизическим отчаянием, которое вызвано обнажением господства симулякра в жизни современного общества. А. Крокер связывает с личностью Бодрийяра возвращение трагического ощущения истории, осознание тёмной стороны современности [132,70].
В интеллектуальном влиянии различных школ и концепций на творчество Бодрийяра можно выделить три подхода к анализу социальной реальности, которые воплотились в том или ином виде в его работах: критика современного капитализма и массового общества, традиция исследования символического обмена в примитивных обществах и семиотическая трактовка мира и потребления. Большое влияние на идеи Бодрийяра также оказали события «красного мая» 1968 года. Ниже мы коротко рассмотрим перечисленные выше школы, повлиявшие на французского мыслителя: неомарксистская критическая теория, изучение символического обмена в примитивных обществах и семиотическая традиция. Пониманию особенностей бодрийяровской мысли также способствует знание основных этапов его жизни, которые представлены в настоящей работе в Приложении 1.
I. Критика современного капитализма и массового общества.
От своего учителя А. Лефевра Бодрийяр воспринял понимание распространяющихся сигналов капиталистической структуры как способа поддержания интеграции, а также противопоставление сказанного слова безличному сигналу [139, 12]. Влияние на Бодрийяра Франкфуртской школы пересекается с влиянием представителей интеллектуального объединения «Коллеж социологии», существовавшего в Париже с июня 1937 года по июль 1939 года. Признанными лидерами этого кружка были Ж. Батай, Р. Кайуа и М. Лейрис. Хотя представители Франкфуртской школы и участники «Коллежа» расходились во мнениях по многим вопросам, их объединяла попытка понять, «как реагировать на вероятный провал просвещенческой рациональности» [20]. От немецких коллег по неомарксистскому лагерю Бодрийяр воспринял многие идеи, касающиеся «диагноза» современных общества и культуры Западной Европы. Это:
1. идея угнетения и подавления природы, эксплуататорского отношения человека к ней как источник искажения развития человека и «акт становления самого принципа буржуазности»;
2. идея истории как концепта, сконструированного Просвещением;
3. идея мифа и науки как продуктов раздвоения человека, ещё больше отчуждающих его от действительности;
4. понятие десублимации, идея перехода от сублимации к десубли-мации;
5. идея потребления в сфере культуры, знаний и общественных благ;
6. идея сознательного манипулирования бессознательным;
7. идея управления потребностями, их дисциплинирования, идея досуга как труда [53, 29 - 31, 34, 39, 42, 45];
8. идея товара-фетиша, «отчуждённого объекта, лишённого полезной ценности» [20].
Нельзя не отметить особо влияние отдельных участников Коллежа социологии на идеи Бодрийяра. Так, очень многообразно влияние Батая. Во-первых, символическое действие Бодрийяра отсылает к батаевской «деятельности, которая порывает с самими понятиями ценности и пользы», к идее экстаза и оставления мира цивилизации, к восхищению смертью. Во-вторых, очевидно влияние Батая в идее излишка, хотя сам Бодрийяр и отрицал его [14, 109]. В-третьих, в постановке вопроса о том, чем является свободное время в современном капиталистическом обществе. В-четвёртых, в гипотезе о том, что идеология может проникать в социальное тело посредством практик, которые отсекают всё, что отклоняется от неё [20]. В современной французской мысли «симулякр» связан с именем Пьера Клоссовски так же, как для российских и американских учёных он связан с именем Бодрийяра. Клоссовски, в отличие от Бодрийяра, делает центром своих размышлений эстетический аспект симулякра. Эти мыслители перекликаются целым рядом разнопорядковых идей. Во-первых, «демонизация образа», интуиция связи демона с ирреальным, иррациональным образом и идея соблазна, которые не существуют друг без друга. «Симулякр» у Клоссовски означает лишь «средство восхождения художественного, во многом непередаваемого опыта» [126, 30]. Он появляется в результате деятельности художника, который придаёт видимую и чувственную форму невидимой, навязчивой силе, чтобы заклясть её. Эта невидимая сила - демон. Единственный способ заклясть демона - соблазнить его с помощью его же подобия. В силу своей особенности захватывать и вмещать симулякр, как только его артикулирует художник, начинает воздействовать на него самого. Гипостази-рование демона в симулякре, захватывающем своего создателя, приводит к бесконечному самособлазнению художника [126, 30].
Во-вторых, «одержимость формой обмена». Клоссовски разделяет «истинный обмен», бартер и денежный обмен, нейтрализующий природу обмениваемых объектов, которые становятся «симулякрами обмена» [126, 31 -34]. В-третьих, Клоссовски критикует психоанализ и его идею освобождения индивида от чувства вины [58, 496 - 498].
Критика политической экономии - критика капиталистического общества 60-х гг. XX в
В монографии «Зеркало производства» Бодрийяр сформулировал свою позицию относительно того, чем является современное ему капиталистическое общество и определил сущность и функции потребления в нём. Написанная в 1973 году, она как бы подвела черту под ранними (социологическими, марксистскими) изысканиями Бодрийяра на тему потребления. Несмотря на декларированное французским мыслителем желание порвать с марксисткой традицией, именно эта работа концентрирует в себе все особенности Бодрийяра как марксистски ориентированного социального критика современного капиталистического общества (то есть 60-х гг. XX века) и такой его сферы как потребление. Рассмотреть теоретические основания бодрийяров-ской концепции потребления - первая задача этого параграфа.
Вторая задача данного параграфа - понять, как исторический контекст (события мая-июня 1968 года во Франции) повлияли на бодрийяровскую критику общества потребления. Д. Келлнер вообще предлагает рассматривать радикальную критику Маркса, осуществленную Бодрийяром, как критику коммунистической партии Франции и.ее официальных лидеров, которые не поддержали движение 1968 года [129, 6 - 7]. Первая претензия, которую Бодрийяр предъявляет марксизму как научной теории, заключается в том, что последний перестал быть объяснительной теорией, а стал общей системой теоретической репрезентации, к тому же имеющей отчётливо империалистский характер. Империализм марксизма Бодрийяр видит в претензии последнего на истинность, на включении в свои рамки всей истории человечества, в попытках использования этого учения для анализа примитивных, а также античного и феодального обществ.
Бодрийяр утверждает, что еда, питьё и жизнь в примитивных обществах являются, в первую очередь, актами обмена, которые ориентированы на поддержание циркуляции даров между людьми, группами и богами, поэтому каждая вещь потребляется символически [122, 79]. Для примитивных обществ характерно очень высокое взаимопроникновение различных сфер жизни, поэтому невозможно строго.разделить производительные силы и символический обмен, магию, религию и экономические отношения [122, 78, 82, 87]. По мнению французского мыслителя, марксизм не может быть распространён за пределы современной западной цивилизации, функционирующей по законам политической экономии.
Применение марксизма, который в трактовке Бодрийяра является рефлексией западного общества о самом себе, к обществам других типов приводит к тому, что неправомерно универсализируются принципы этой рефлексии. Это, в свою очередь, ведёт к искусственному конструированию объекта, чтобы он формально отвечал требованиям марксистских антропологов [122, 72, 74]. Став системой репрезентации, которая претендует на истинность, марксизм потерял связь с действительностью и превратился в знак объективной реальности, перешёл «в сферу воображаемого знака» [122, 48-51]. Однако эта критика актуальна только для самых примитивных, вульгарных разновидностей марксизма.
М. Постер считает эту претензию самым слабым местом в бодрийяров-ской критике Маркса. Отрицая познавательные возможности марксизма относительно докапиталистических обществ, но сохраняя, тем не менее, за ним критическую роль применительно к современной стадии, Бодрийяр не может ясно обосновать причину радикальных нарушений последовательности, которыми он аргументирует невозможность использовать марксизм для анализа примитивных обществ и полноценного анализа современного общества. Французский мыслитель пытается обозначить глубокий разрыв между примитивными обществами и политической экономией, но, как отмечал М. Постер, аналитические модели, связанные с историей общества, могут быть основаны либо на преемственности, либо на сходстве [140, 14]. Нарушение этих оснований теории ведет к полному релятивизму.
Вторая претензия Бодрийяра связана с недостаточной радикальностью построений Маркса: исторический материализм слишком тесно связан с политической экономией, чтобы действительно изменить общество и отношения в нём. Поскольку марксизм является сугубо идеологической системой, Бодрийяр отказывается рассматривать его как систему, опираясь на которую можно изменить мир, тем более революционно. Воспринимая пассажи о недостаточной радикальности Маркса, надо учитывать политические воззрения самого Бодрийяра: он придерживался популярных в свое время крайне левых взглядов (гошизм).
«Зеркало производства» возвращает читателя к студенческому и рабочему движению во Франции в мае-июне 1968 года, развивая его основные идеи. Для Бодрийяра события мая 1968 года остались эталоном символического (в бодрийяровском смысле) действия, которое единственное может по-настоящему изменить мир, поэтому, так или иначе, он развивает и утверждает идеи этого социального движения во многих своих произведениях.
Как и А. Турен [80, 89], Бодрийяр определяет события 1968 года как веху в развитии общества, но, в отличие от Турена, он говорит не о переходе к постиндустриальному обществу, а о переходе от общества производства к обществу чистого воспроизводства [16, 85 - 86]. В контексте бодрийяровских работ воспроизводство следует понимать в том смысле, который присущ глаголу «воспроизводить» («создавать что-либо, по какому-то образцу, повторять», «передавать, изображать реальную действительность в художественных образах», «изображать кого-либо, что-либо, подражая, копируя» [43, 214]), а не в социально-экономическом смысле этого понятия. Однако в «Символическом обмене и смерти» Бодрийяр интерпретирует «красный май» уже иначе. Он рассматривает его как следствие того, что всё больше людей, в первую очередь студенты, почувствовали отчуждение от иллюзии производительного труда и смысла [16, 85 - 86].
Основой улаживания конфликта 1968 года генерал де Голль провозгласил идею участия рабочих в деятельности предприятий в духе классового сотрудничества [95, 77]. Эта идея, правда, в ее маклюэновской редакции попала под огонь критики Бодрийяра как создание иллюзии символического участия. Иллюзорность символического участия заключается в том, что «нечто потреблённое и полученное» конструируется как «перераспределённое, дар, жертва» [122, 144]. Эта иллюзия воплощается в широком распространении социального обеспечения, ассигнований и размере заработной платы. Потребление в таком обществе конструируется как автономное от производства социальное поле и является «местом универсалистского и эгалитарного мифа» [122, 148]. Эгалитарность означает претензию потребления на социальную и демократическую функцию, то есть на выравнивание социальных позиций групп [12, 51, 54]. Универсальность потребления заключается в том, что оно распространяется на всё больший спектр явлений и ценностей.
Идеология потребления в СССР: дискурс и факты
Анализ советской идеологии - популярная в российской социальной теории тема. Обращение к советской идеологии в данной работе нацелено на выявление смыслов потребления в ней и того, как преломлялись эти смыслы в повседневной жизни советских людей. Мы обратимся ниже к результатам исследований потребительской идеологии в советском государстве таких ученых, как О. Гурова, С. Чуйкина, Е. Герасимова, Е. Осокина, а также к официальным документам.
При каждом идеологическом повороте некоторые предметы быта становились «антисоветскими», другие, наоборот, символизировали соответствие линии партии. Образ потребителя, который предлагала советская идеология, представлял собой личность чрезвычайно зависимую от окружающих её вещей, подверженную их влиянию. Именно поэтому ослабление связи человека с вещами и идеологический контроль над вещной средой являлись важнейшими задачами советской идеологии.
В целом, государство стремилось сформировать «советского потребителя» с «рациональными потребностями» через пропагандируемые стандарты хорошего вкуса. Признаком хорошего вкуса были «скромность» и «простота»: потребителя ориентировали на массовое, усредненное потребление, которое в равной степени ограждало бы человека от «пережитков прошлого» и «погони за модой»» [25]. «Советское отношение к вещи должно быть свободно от фетишизма, отчуждения, коммерческого расчета», «советский человек смотрит на вещь не как на товар, а как на товарища, и поэтому продлевает ее жизнь, ценит в ней, прежде всего, надежность и искренность, а не внешнюю привлекательность» [25]. В то же время «чрезмерное внимание к организации быта и вещам («мещанство» и «вещизм») подвергалось осуждению, особенно в периоды, когда соблазн поддаться искушению комфортной жизни в окружении приятных вещей был особенно велик (в период НЭПа и «оттепели»)» [25].
Существуют разные периодизации истории идеологии потребления в СССР. Например, некоторые исследователи выделяют два этапа в истории этого явления. На первом этапе с 1920-х и до 70-х годов акцент делался на дискурсе развеществления, критике мещанства и вещизма. Второй этап начался, когда советское государство переходит к идеологии, в основе которой лежала «легитимация власти не через террор и насилие, а через удовлетворение «насущных» потребностей»» [105]. Однако в советское время отношение к потреблению не было одинаковым. В период НЭПа были созданы условия, когда различия в уровне потребления зависели от дохода, а не от работы на предприятии или места на бюрократической лестнице. Со свертыванием НЭПа картина серьезно изменилась: поставив целью форсированную индустриализацию, советское правительство перешло на централизованное снабжение и карточную систему, а также захватило: монополию в торговле [74, 139]:
G приходом:к:власти Сталина курс нато, чтобы: обеспечить всех членов общества необходимыми предметами потребления, сменился политикой- направленной на обеспечение высокого уровня, потребления: для немногих, прежде всего, для элиты; которая включала в себя правящую бюрократию-рабочую и колхозную аристократию и обеспеченные слои специалистов в области экономики и» культуры; [105]ї. Как считает Е. А. Осокина, «лозунг «Лопай, что дают» стал характеризовать потребление большей части населения страны [74, 108] . Реальные привилегии:в снабжении имел только очень небольшой слой; партийно-государственной; элиты, что впоследствии укрепилось [74, 73].
Анализируя прессу советского времени; О: Гурова приходит к выводу, что актуализация;обсуждения, проблем потребления в. 30-е годы;маркировалась поворотом государственной: идеологии к образцам «весёлойш зажиточной жизни». Вэтот период в.печати рядом, с категорией «советский человек» появляется категория «потребитель», декларируется ориентация на потребителя и создаётся1 позитивный образ предметов потребления. Гурова считает, что потребительский, дискурс, который сложился тогда в советской печати, можно определить как «потребительскую порнографию». Порнографичность заключалась в выставлении товаров «напоказ» [37, 13 - 14]; Однако идеологическое конструирование потребления осуществлялось не только на:страницах журналов газет. Это показала Е. А. Осокина в книге «За фасадом «сталинского изобилия»». Эта работа разоблачает миф о благополучии и даже изобилии в эпоху Сталина, который создавался целым набором средств. Во-первых, художественные фильмы 30-х годов. В них создавалась обстановка благополучия и радости, которая не имела:никакого отношения к реальному быту, как и застолья, часто возникавшие на экране. Во-вторых, особый жанр советского натюрморта, главной задачей которого было выражение общественного содержания и бытовых функций предметов. Кар 104
тины «Что даёт соя» или «Советские консервы», которые путешествовали по колхозам, были, скорее, средствами наглядной агитации, чем живописью. И, наконец, апофеоз иллюзорного изобилия - Выставка достижений народного хозяйства, открытая в 1939 году [75, 7]. Одной большой иллюзией была также и сложная иерархическая система снабжения с её закрытыми столовыми, кооперативами, распределителями, которые на самом деле не обеспечивали принципиальной разницы в снабжении никому, кроме элиты. Реальностью советских граждан была «стратификация в бедности» [75, 121 - 122]. Отсюда относительно низкая планка богатства у советского человека: обильная, но без особых изысков еда, скромный гардероб, квартира средних размеров, загородный дом для отдыха, казённая машина, походы в театр и вечеринки [75, 132- 133].
В послевоенные годы тенденция легитимации потребления не только сохранилась, но даже усилилась, что было уступкой эгалитаризму масс. В речи Г. М. Маленкова на пятой сессии Верховного Совета СССР читаем: «неотложная задача состоит в том, чтобы влечение 2-3 лет резко повысить обеспеченность населения промышленными товарами, ..., значительно поднять обеспеченность населения всеми товарами народного потребления» [66, 9]. В топ же речи содержится критика существующего уровня потребления и качества товаров советских производителей. Председатель советского правительства подчёркивает важность не только добротности и долговечности товаров, но и их привлекательного вида, хорошей отделки [бб, 8, 10]. В то же время советское правительство осуществляло «подтягивание» низких и средних доходов к высоким, поэтому во второй половине 50-х годов происходило сокращение разрыва в материальном положении различных социальных групп [107, 116- 117].
В. И. Ильин выделяет два поворотных момента в истории советской потребительской идеологии, которые оказали огромное влияние на историю Советского Союза в целом. Первый - провозглашение в 1961 году «программы построения коммунизма, который рисовался как потребительский рай, где бесплатно удовлетворяют все потребности населения» и определение цели производства как «максимальное удовлетворение все возрастающих потребностей людей» [51, 10]. Второй - то, что базой для сравнения достижений СССР в области потребления были выбраны США. Поскольку СССР отставал по многим показателям, а обеспечить эффективное идеологическое манипулирование было уже невозможно в силу развития технологий, то официальный дискурс воспринимался гражданами довольно скептически, на что обращал внимание, например, В. П. Аксенов, анализируя сформировавшийся у советских людей образ Америки [2, 14].
В смысле влияния идеологии на формирование ценности вещей также интересна история антиквариата в СССР, проанализированная Л. Л. Шпаков-ской [1 19]. Для советской идеологии было характерно приписывание дореволюционным вещам двух противоположных смыслов: 1. вещи — это фундамент для построения нового быта и искусства, часть национального достояния, которую надо сохранять и реставрировать; 2. вещи - это пережиток прошлого, элемент чуждого быта и враждебного сознания, с которыми необходимо бороться. Реализация второго смысла заключалась в отрицании эстетической ценности вещей, принадлежащих дореволюционному миру, в их подчёркнуто утилитарном использовании. Отношения со старыми вещами были неоднозначны и опасны. Следствием этого стало то, что в 60-70-х гг., когда был сделан поворот к «новому быту», дореволюционные вещи стали рассматриваться как нечто чуждое советскому строю, многие из этих вещей были выброшены, так как появились аналоги, которые были более адекватны размерам советских квартир и имели более привлекательные идеологические смыслы. В 60 - 70-е гг. в новой мебели и шире в «новом быте», потреблялась «будущее», «современность», «коммунизм».
Похожие диссертации на Социологический анализ потребления в работах Ж. Бодрийяра
