Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. А.Куприн - публицист (февраль-октябрь 1917 г.). .. 16
Глава 2. Советская Россия в публицистике А.Куприна октября 1917 - октября 1919 гг 57
Глава 3. Проект газеты "Земля" в системе публицистики А.Куприна февраля 1917 - октября 1919 гг 106
Заключение 153
Список использованных источников и
научной литературы 1
- А.Куприн - публицист (февраль-октябрь 1917 г.).
- Советская Россия в публицистике А.Куприна октября 1917 - октября 1919 гг
- Проект газеты "Земля" в системе публицистики А.Куприна февраля 1917 - октября 1919 гг
А.Куприн - публицист (февраль-октябрь 1917 г.).
Хронологические рамки исследования. Период с февраля 1917 по октябрь 1919 гг. выбран нами не случайно. Наименее исследованные куприноведами, эти годы, как нам представляется, стали судьбоносными в жизни писателя. Как уже отмечалось, 1917 г. оказался для Куприна вехой, поделившей его жизнь на два периода. Если дореволюционный период во многом характеризуется для Куприна романтической верой в возможность и желательность революционных преобразований в России, сочувствием революционным идеям, то, начиная с февраля 1917 г. в этом вопросе наблюдается эволюция воззрений писателя, продолжившаяся в эмиграции и оформившаяся в целый ряд произведений - обвинений-проклятий революции. В рассматриваемой публицистике - ответ на вопрос о причинах эмиграции Куприна, она неразрывно связана с своеобразием эмигрантского творчества писателя-публициста. Таким образом, исследование данного периода является важным этапом в процессе изучения творчества Куприна.
Теоретико-методологическая основа исследования.
Методологической и теоретической основой диссертации послужили труды отечественных куприноведов, разработавших фактологическую базу литературоведческого анализа творчества писателя: П.Беркова, В.Афанасьева, А.Волкова, Ф.Кулешова. Положения советских литературоведов о всеобщей связи явлений действительности и характера творчества и о роли творческой индивидуальности в литературном процессе явились основополагающими для анализа публицистического творчества Куприна исследуемого периода. Вместе с тем, отказываясь от идеологических штампов и классового подхода в изучении феноменов культуры, публицистика Куприна исследуемого периода рассматривается с позиций деидеологизации. Особое значение для характеристики рассматриваемого исторического периода имеют работы историков, реализующих институциональный подход в исследовании становления Советской власти. В ходе исследования применялась совокупность методов: конкретно-исторического, текстологического, библиографического. В основе исследования лежит принцип хронологической типологизации периодической печати.
Источниковая база диссертации. Диссертационная работа написана на основе изучения разноообразных источников: 1. Собрания сочинений, сборники, изданные на сегодняшний день в России; журнальные публикации художественных, публицистических и эпистолярных произведений Куприна. 2. В основу диссертации также положен обширный круг источников, никогда не переиздававшихся в СССР и постсоветской России или не издававшихся совсем (письма) и находившихся или находящихся в архивах и спецхранах. Это публицистические произведения, рассказы, стихотворения Куприна, публиковавшиеся: в петроградских газетах "Свободная Россия", "Эхо", "Эра", "Молва", "Вечернее слово" с мая 1917 по июль 1918 гг.; в белогвардейской прифронтовой газете "Приневский край" (Гатчина - Нарва, 1919); в русских эмигрантских газетах "Свобода России" (Ревель, 1919), "Новая русская жизнь" (Гельсигфорс, 1919-1921), "Общее дело" (Париж, 1920-1921), "Русская газета" (Париж, 1925), "Русское время" (Париж, 1926), "Возрождение" (Париж, 1933) (семьдесят шесть из ста семидесяти шести обнаруженных нами текстов не переизданы и в настоящее время19, остальные вошли в изданный в 1999 г. сборник эмигрантских произведений Куприна "Голос оттуда"). В процессе поиска необходимых для исследования источников были изучены газетные фонды и фонды отделов Русского Зарубежья Научной библиотеки имени Н.Лобачевского Казанского государственного университета, Национальной республиканской библиотеки Татарстана, Российской государственной библиотеки, Государственной общественно-политической библиотеки, Государственной публичной исторической библиотеки, библиотеки Института научной информации по общественным наукам (РАН), Научной библиотеки федеральных архивов. Также был изучен фонд Куприна в Российском государственном архиве литературы и исскусства.
Несмотря на некомплектность фондов российских периодических изданий рассматриваемого нами периода, а также эмигрантских газет и журналов, нам, представляется, удалось создать необходимый документальный фундамент диссертации.
В списке источников выделены курсивом. 3. Для типологических сопоставлений привлечены биографические материалы о современниках Куприна, их произведения, касающиеся интересующего нас периода.
Научная новизна диссертации определяется прежде всего тем, что это первое специальное исследование, базирующееся на широком, преимущественно не исследованном ранее круге источников, изучение которых имеет принципиальное значение для характеристики публицистического творчества Куприна февраля 1917 - октября 1919 гг.. Использование этих материалов и определило основные аспекты новизны исследования. 1. Исследуемая публицистика впервые рассмотрена в системе общих идейно-творческих представлений Куприна. 2. Более глубоко , скрыта взаимосвязь исследуемой в диссертации публицистики Куприна с его художественными произведениями рассматриваемого периода. 3. Уточнена политическая ориентация Куприна и редактировавшейся им после февральской революции газеты "Свободная Россия". 4. Отношение Куприна к октябрьской революции долгое время бездоказательно характеризовалось как "непоследовательное", "расплывчатое", "путаное"; нам, на материале исследуемой публицистики, представляется, удалось конкретизировать взгляды писателя на это историческое событие - показать последовательное неприятие им произошедших в стране перемен. 5. Анализ публицистических выступлений Куприна в петроградских повременных изданиях 1917-1918 гг. помогает четче уяснить причины возникновения у него замысла издания беспартийной газеты "Земля". 6. Выявлена зависимость между отношением Куприна к Советской власти и его эмиграцией. 7. Дополнена источниковая база куприноведения. 8. Анализ специфики публицистического творчества Куприна дополняет картину журналистского и литературного процессов рассматриваемого периода.
Таким образом, данная работа, не претендуя на исчерпывающее решение всех затронутых в ней проблем, является первой попыткой переосмысления творческого наследия Куприна рассматриваемого периода.
Научно-практическая значимость проделанной работы заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в последующих исследованиях творчества Куприна. Основываясь на множестве малоизвестных источников, они корректируют ставшие традиционными представления о специфике литературного и журналистского процессов начала XX в., их взаимодействии, дополняют представление об этом периоде российской истории. Поэтому материалы исследования могут оказаться полезными для специалистов в области отечественной истории, истории русской и русской эмигрантской литературы и журналистики.
Апробация исследования. Результаты исследования излагались автором на итоговых научных конференциях Казанского государственного университета. Основные положения и выводы диссертации были введены в спецкурс "История эмигрантской прессы". По теме диссертации опубликованы следующие статьи: Куприн - публицист // Тонус. - 1996. - № 1. - С. 41; А.Куприн: о большевиках и большевизме // Тонус. - 1997. - № 1. - С. 140-146; "Великая страна всяких возможностей" // Тонус. - 1997. - № 2. - С. 59-65; Еще раз о "Михаиле Александровиче" (к истории ареста А.Куприна ЧК летом 1918 г.) // Тонус. - 2000. - № 6. - С. 27-
Советская Россия в публицистике А.Куприна октября 1917 - октября 1919 гг
В них наша надежда и к ним страстная мольба: спасите Россию, остановите ее, не дайте ей, как стаду гадаринских свиней, ринуться в бездну"76.
Кто эти люди? Среди немногих политиков, упоминающихся в февральских статьях Куприна, чаще всего встречается имя А.Керенского. По мнению писателя, его голос звучит яснее прочих, и ему он посвящает несколько неумеренно восторженную статью "Сердце народное". Думается, причиной восторженности была надежда на то, что нашелся руководитель, не боящийся твердой и даже жесткой власти, требуемой исторической ситуацией. А.Керенский представлялся Куприну редким сочетанием революционного пафоса, порыва и профессионализма. Писатель выделяет следующие его черты: искренность, настойчивость, мужество, понимание народа, отсутствие властолюбивых интересов. Для него он - выразитель мнений всех классов и общественных групп страны:
"Керенский же, это наш - возьмем простое мужичье слово -ходок. Перед Богом за тех, кто в него верит, перед родиной за тех, кто ее любит, перед потомством за тех, кто еще не потерял способности краснеть при мысли о той пощечине, которая нас ждет от руки всемирой истории"77.
Некоторые действия А.Керенского, действительно, давали основание для подобного отношения. Вероятно, решающую роль в оценке Куприным будущего министра-председателя, а на момент написания статьи - военного и морского министра, играл тот факт, что он пытался утвердить веру в армию, сам ездил на фронт, видел необходимость в наступательных действиях . В.Набоков вспоминал уже в эмиграции, когда роль А.Керенского в истории революции для большинства стала более ясной:
"Единственная страница из всей печальной истории пребывания Керенского у власти, дающая возможность смягчить общее суждение о нем, - это его роль в деле последнего нашего наступления (18 июня). Куприн всегда глубоко личностно, обоснованно пристрастно относился к судьбе русской армии, приветствовал происходившие в ней на протяжении предреволюционных лет перемены: "Народился другой офицер, другой солдат... ... ...Я теперь не узнаю их: переменился и мой Ромашов, изменились и другие герои «Поединка», и часто, уже не как военный, а как бытописатель, я изумляюсь: какое чудо свершило эту перемену? С каким вниманием, с каким усердием офицеры учатся.. ,"80
46-й Днепровский полк, из которого Куприн вышел в запас в чине поручика, находился в сфере его особого внимания. Судьба днепровцев после революции мало чем отличалась от судеб подавляющего большинства других средних армейских полков русской армии:
"В числе полков, расформированных справедливым приказом военного министра, значится и номер того полка, за жизнью которого я - по некоторым причинам - пристально, неустанно и ревностно следил с 1894-го года, т.е. более двадцати лет. За это время я видел, как постепенно изменялся внутренний лик полка, как преображалась его душа. Уходили один за другим древние закоренелые мордобойцы, бурбоны, трынчики и питухи с образованием шморгонской академии. Офицерский состав обновлялся воспитанной, вежливой, гуманной молодежью. Прививалась забота офицера о солдате и доверие солдата к офицеру. Право, эти этапы казались мне чудесными.
С самого начала нынешней злополучной войны до меня доносились об этом полке весьма почетные для него сведения. Он участвовал в быстром натиске на Львов и Перемышль и в том легендарном безоружном, но и безропотном отступлении, которое было вызвано предательством, продажностью, интригами и постыдным равнодушием власти.
И вот теперь этот же полк выступил на позиции всего лишь в половинном составе. Где же причина такому позору?" Армия оказалась (с одной стороны, из-за политической близорукости, с другой - по расчету) вовлеченной в бездействие, самоуправство и политические споры, в войсковых частях свободно вели радикальную революционную пропаганду всевозможные агитаторы, "эти сознательные развратители армии" . Как и повсюду, в ней не чувствовалось новой власти, а лишь исчезновение старой. Русская армия разваливалась на глазах у писателя. К чему привело превращение солдат в "свободных граждан", Куприн видел на примере Петроградского гарнизона: "И - Бог ты мой! - в каком они виде, эти солдаты петроградского гарнизона! Расстегнутые, распоясанные, немытые, нестриженные, курят без перерыва, харкают и плюют где попало. Казарма обратилась для них в ночлежку и в игорный вертеп. Мне известны случаи, когда в казармах за игрой в двадцать одно ставилось на карту около 7.000 рублей. А на Александровском рынке до сих пор толкутся праздные солдаты и чего-то продают из-под полы"83.
Куприн напоминает о тяжелом кадровом состоянии армии -некоторые полки пережили пять-шесть полных смен своего состава84. Кадровое офицерство и хорошо обученные, довоенного призыва солдаты в большинстве погибли. Пополнение, особенно последнее, шло за счет уже шаткой массы, сильно разбавленной возвращенными в строй дезертирами, амнистированными и мобилизованными политическими и уголовными преступниками. На всех уровнях управления армией чувствовалась неразбериха. Комиссары Временного правительства вмешивались в действия командования. У военачальников, изначально приветствовавших революцию, опускались руки. Приказ № 1 сковывал всякую инициативу, исходящую от офицеров. О его разрушительной работе А.Деникин писал:
"Последствия были совершенно неожиданные для лиц, не знавших солдатской психологии. Строевые же начальники понимали, что если необходимо устранить некоторые отжившие формы, то делать это надо исподволь, осторожно, а главное, отнюдь не придавая этому характера «завоеваний революции»"85.
Проект газеты "Земля" в системе публицистики А.Куприна февраля 1917 - октября 1919 гг
"Конечно, все рассказанное - плод фантазии автора. Ничего подобного в действительности не случалось. Ей Богу, сам выдумал"63.
Советская действительность предстает в статьях Куприна сплетением безрассудного, злого, глупого, страшного и при этом достойного всяческого осмеяния. Если и раньше в своих художественных и публицистических произведениях ("На покое" (1902), "Как я был актером" (1906), "Сказочки" (1907), "Последнее слово" (1908), "Исполины" (1912) и проч.) Куприн умел едко и остро высмеивать различные человеческие и общественные пороки (И.Бунин, выделяя рассказ Куприна "Свадьба" как яркое достижение его таланта, писал: "...Рассказ очень жестокий, отдающий злым шаржем, но и блестящий"64), то его публицистика 1918 г. показывает усиление интереса писателя к жанрам гротеска, памфлета, фельетона. ! В его статьях ярко выраженный сатирический характер приобретают і фигуры большевистской элиты - В.Ленин, Л.Троцкий, \ А.Луначарский. Но если прежде в сатире Куприна было больше смеха сквозь слезы, то теперь это сатира на грани отчаяния. Но такова и сама действительность:
"Власть должна быть серьезной. Казаться или быть в смешном положении для нее равно смерти. Народу, издыхающему от голода, в полуобмороке от потери крови, предложили первомайское гулянье с шутовскими колпаками, дурацкими бубенцами, ночными фейерверками, водяными столбами, декоративными плакатами и панно. Улицы, площади, пароходы, реки и города, училища, бани, паровозы, автомобили получают новые клички в духе революционной свободы, и жалко смотреть, как в неуклюжей сыро-водородной бледности бездарного вымысла стираются, опошляются, выцветают огненные слова: свобода и революция"65.
Творчеству Куприна всегда было свойственно острое чувство социальной справедливости, протест против любой эксплуатации человека человеком или государством. Как пишет А.Волков, он всегда был "чуток ко всем видам деспотизма над человеком, к попранию его естественных прав"66. Но в реальности революции Куприн видел пренебрежение власти к свободе личности, к ее достоинству. В частности, Куприн показывает это на примере ее отношения к солдатам и офицерам, прошедшим все ужасы мировой войны, но являющимся для нее всего лишь "бывшими защитниками международной буржуазии, контрреволюции, империализма" .
Молва. - 1918. - № 8; Куприн А. Третий пункт// Эра. - 1918. - № 7. Все свои действия правительство прикрывает ложью. За заявлениями о построении общества, где человек - высшая ценность, Куприн видит уничтожение человека и создание новых каст - по принципу благонадежности. За изначально невыполнимыми обещаниями решения всех проблем - неумение и нежелание этого. За законом - беззаконие. За чаянием о благе народа - себялюбие. Вместо воли народа - свои партийные цели, прикрываемые особой демагогической схоластикой. Расчетливые, плакатно-простые, беспроблемные, яркие лозунги большевиков были не просто ложью, способом обмана, но и несли в себе гораздо большую опасность -опасность нравственного разложения. Ф.Степун писал, что с приходом большевиков, этих современных мифотворцев, в духовной жизни России начинает развиваться такое страшное явление как "оборотничество": "С первых же дней их воцарения в России все начинает двоиться и жить какою-то особенной, химерической жизнью. ... Всюду и везде сознательная имитация величайших лозунгов времени, самых заветных ожиданий уставшего от войны народа. Всюду и везде явный дьяволизм.
Куприн видит, как новые мифы (наподобие установления аналогий "между кровавой, но великой французской и маленькой, но грязной русской революциями", как бы уподобляющими "вскрытие злокачественного нарыва извержению Эребуса"69) из области чистого мифотворчества переходят в область практическую. Установились особые, партийные нравственность, ритуалы, отношение к человеку, России, ее прошлому, настоящему, которые утверждают безнравственное общественное мнение, поощряют всяческое двуличие, лицемерие, цинизм, нетерпимость, уничтожение всяких индивидуальных начал. Новая власть взяла монополию на правду, но и правду тоже особую. Мораль, религия, культура, все ценности, накопленные цивилизацией, учат человека чувствовать в себе добро, справедливость, подавлять свои дурные наклонности. Новая же власть, поддерживающая всякий беспорядок, и все человеческие цености вывернула наизнанку. Эту трансформацию, изъятие из слов, лозунгов, понятий первоначально заложенного в них нравственного содержания повсюду и наблюдал Куприн. В первую очередь это
Куприн А. Близкое (Письмо В.Г.Тану) // Утренняя молва. - 1918. - № 1. касалось всеобъемлющего для Куприна чувства Родины. Равнодушие революционеров к судьбе России, отсутствие у них национального чувства во многом определили отношение Куприна к новой власти. В одном из эмигрантских очерков Куприн приводит свой разговор с революционным матросом, который с оттенком печали признается, что нет у него чувства родины, хотя, может быть, оно просто притупилось от частых размышлений об "Интернационале". И прибавляет, обращаясь к писателю:
Все меньше становятся важны личные качества, убежденность и все больше - верноподданничество, благонадежность, верность утвержденным формулам, дающим ощущение собственной значительности, гарантирующим от ошибок, придающим любому поступку идейную обусловленность:
"Одна из бесчисленных русских сект, не могу вспомнить теперь, какая именно, доводит протестантское учение о спасении верою до абсурда: всякое, даже самое тягчайшее, преступление - убийство, кровосмешение, хула на Духа Святого - все тебе прощается сполна и на веки вечные, если ты, хотя бы внешне, усердствуешь в молитве. («Бегуны» - те идут еще дальше, до признания необходимости греха, как повода к покаянию).
