Содержание к диссертации
Введение
Раздел I. Модернизация китая: исторический контекст и разработка концепции 18
Глава 1. Исторический контекст и экономическое наследие 19
Глава 2. Формирование и эволюция концепции модернизации Китая 50
Раздел II. Разработка в кнр концепции экономической реформы 114
Глава 3. Общая эволюция концепции экономической реформы в КНР 114
Глава 4. Разработка в китае концепции социалистического товарного хозяйства.. 145
Глава 5. XIII съезд кпк и дальнейшее развитие концепции реформы в Китае. 169
Глава 6. Реформа системы макроэкономического регулирования в Китае 188
Раздел III. Некоторые практические аспекты экономических преобразований в КНР в годы реформ 231
Глава 7. Урегулирование народного хозяйства КНР (1979-1983 гг.) 232
Глава 8. Специальные экономические зоны в контексте политики внешнеэкономической открытости Китая 275
Глава 9. Рынок ценных бумаг в Китае 303
Глава 10. Основные итоги и перспективы социально-экономического развития китая. 332
Заключение 360
Примечания.. 379
Библиография 423
- Исторический контекст и экономическое наследие
- Общая эволюция концепции экономической реформы в КНР
- Реформа системы макроэкономического регулирования в Китае
- Урегулирование народного хозяйства КНР (1979-1983 гг.)
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В получившей широкую международную известность книге американского футуролога Джона Наисбитта "Азиатские мегатенденции" констатируется: "Двадцатый век начался с утопических представлений, будто коммунизм принесет лучшее качество жизни каждому. Он заканчивается с реалистическим пониманием того, что ведомое рынком общество дает большее процветание большему числу людей".1 В самом деле, переход от планово-распределительной экономики к экономике рыночной приобрел поистине глобальный характер, затронув подавляющее большинство стран, некогда сознательно или в силу исторических обстоятельств вставших под знамена социализма.
Процесс перехода от нерыночного прошлого к рыночному будущему, обнаруживая немало точек соприкосновения и даже общих закономерностей в разных странах, отличается одновременно и заметным разнообразием протекания от государства к государству. Изучающая этот процесс новая отрасль экономической науки - сравнительная транзитология -находится еще в стадии становления (собственно, и сам предмет исследования реально существует всего с десяток лет), однако в ней в первом приближении уже сформировались, с одной стороны, разделение стратегии перехода к рынку на "шоковую терапию" и "градуалистские", постепенные преобразования, и, с другой стороны, привязанная к конкретным странам типология реформ, среди которых модели китайская и российская нередко характеризуются как альтернативные. По мнению английского политолога Питера Нолана, высказанному в работе "Подъем Китая, падение России. Политика, экономика и планирование в процессе перехода от сталинизма", "различие в результатах реформенного процесса в двух гигантах коммунизма представляет собой наиболее важное событие
международной политической экономии в последней четверти двадцатого столетия"2.
Видимо, в декларациях о различном результате реформ в Китае и России есть известная доля преувеличения, коль скоро этот процесс в обеих странах далек от завершения. Вряд ли правомочно абсолютизировать и несовпадение методов экономических преобразований в Китае и России. Будучи нацеленными на создание функционирующих на рыночных принципах экономических систем, реформы в двух государствах обнаруживают и немалое сходство в конкретных задачах преобразований, в возникающих на пути их решения трудностях, социальных последствиях маркетизации и т.д.
Однако даже безотносительно к вопросу о сходстве и различии трансформационных процессов в Китае и России феномен реформирующегося Китая сам по себе привлекает огромное внимание международного сообщества. Это продиктовано растущим влиянием самого многонаселенного государства планеты на политическую и экономическую ситуацию в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в мире в целом, динамичным ростом комплексной мощи Китая, его превращением во все более весомый фактор конъюнктуры мировых рынков товаров, капиталов и услуг, определенными успехами в деле рыночной трансформации экономики при сохранении официальной ориентации на социалистический характер общественного развития.
Будучи одним из главных "ньюсмэйкеров" среди субъектов международной жизни, Китай одновременно является объектом ожесточенных споров, затрагивающих буквально все важнейшие аспекты его общественного бытия. Самые противоречивые суждения высказываются по таким кардинальным вопросам, как реальные масштабы китайской экономики (здесь оценки варьируются от 10-го до 1-го места в мире по абсолютному размеру ВВП), этап и модель экономического развития КНР, качество роста и достигнутый уровень модернизации производительных сил, степень рыночной трансформации экономической системы страны,
возможность сохранения на перспективу высоких темпов экономического роста и социально-политической стабильности, вероятный характер влияния Китая на международную ситуацию в будущем (стабилизирующий или дестабилизирующий) и так далее.
При этом нередко шаблонные трактовки процессов в стране, исходящие из самого Китая, не только не снижают накал дискуссий, но подливают масла в огонь.
Так, вряд ли могут приниматься за аксиому заявления о неуклонном следовании Китая градуалистской манере реформ, - например, несанкционированное поначалу распространение "семейного подряда" в деревне шло со скоростью степного пожара, - о начале реформ в Китае с деревни, с сельского хозяйства - как минимум, одновременно с первыми подвижками в организационных формах сельхозпроизводства были начаты широкие эксперименты по расширению хозяйственной самостоятельности госпредприятий, - о некоем изначальном приоритете экономических реформ при сознательном сдерживании реформ в политической сфере - ведь вопрос о серьезной реформе политической системы Дэн Сяопин поставил уже в 1980 г., а XIII съезд КПК (1987 г.) наметил практические задачи перестройки политической структуры, без которой, как тогда декларировалось, "реформа хозяйственной системы в конечном счете не увенчается успехом".
Сопоставление Китая с бывшим Советским Союзом усиливает ощущение наличия неразгаданных тайн в феномене социально-экономического развития КНР в годы реформ:
• Китай по всем параметрам и эталонам выглядел, да и был менее "социалистичным", чем Советский Союз, ему как будто было легче отказаться от социализма, но произошло обратное.
• Китай к началу реформ располагал существенно меньшим, чем Советский Союз, набором предпосылок к стабильному экономическому росту, намного худшим ресурсным, образовательным, научным, технологическим обеспечением экономики, но достигнутые им результаты
оказались лучше, чем в 80-е годы в СССР, а в 90-е - в России. Например, если в 1990 г. Россия опережала КНР по производству стали (соотношение 1,35:1), электроэнергии (1,74:1), объему внешней торговли (1,32:1) и добыче нефти (3,73:1), то в 1995 г. опережение сохранилось только по нефти (2,06:1), а по другим показателям соотношение между Россией и Китаем изменилось в пользу Китая: по стали оно составляло 0,55:1, по электроэнергии 0,86:1, по объему внешней торговли 0,48:1. Ухудшилось соотношение между Россией и Китаем и по производству холодильников (с 0,82:1 до 0,19:1), угля (с 0,36:1 до 0,20:1), металлорежущих станков (с 0,55:1 до 0,09:1), мяса (с 0,39:1 до 0,12:1) и зерна (с 0,27:1 до 0,15:1).
• Реформы в Китае начались в худших по сравнению с СССР макроэкономических и политико-идеологических условиях, при значительно меньших научно-теоретических заделах и масштабах взаимодействия с мировым хозяйством, однако реально сложившийся в Китае путь преобразований оказался менее болезненным для экономики и более социально-психологически приемлемым для большинства населения страны, чем перестройка в СССР и реформы в России.
Разумеется, очевидные успехи социально-экономического развития Китая в годы реформ не снимают всех имеющихся в стране серьезных проблем и не являются абсолютной гарантией продолжения поступательного динамичного развития Китая. Не экстраполируя уже пройденный Китаем путь социально-экономической трансформации на его последующее развитие, необходимо в то же время попытаться вычленить наиболее важные слагаемые китайского феномена, которые помогли этому феномену сформироваться и состояться на временном отрезке конца 70-х -середины 90-х годов и которые должны быть учтены при оценке вариантов дальнейшей общественной эволюции страны.
Растущая международная роль Китая, его все более активное вовлечение в глобальные мирохозяйственные процессы, заметное даже по дискуссиям в российском обществе влияние китайского образца преобразований на интернациональный процесс перехода к рынку, наконец,
многовариантность будущего развития Китая - от предрекаемого одними распада до прогнозируемого другими превращения в новую сверхдержаву -главного соперника США - все это придает особую актуальность комплексному изучению проблемы становления и эволюции китайского варианта социально-экономического развития в период конца 70-х -середины 90-х годов.
Предмет и методология исследования. Главным объектом исследования в настоящей работе является поиск путей и формирование модели социально-экономического развития Китайской Народной Республики в конце 70-х - 90-е годы. Рассматриваемая в политико- экономическом аспекте, модель развития представляет собой совокупность базовых особенностей социально-экономического бытия страны, определяемых ее экономическим прошлым и настоящим (уровень развития, масштабы и структура народного хозяйства), природными, трудовыми, финансовыми ресурсами, реально преследуемыми руководством страны целями развития, глубиной и формами взаимодействия национальной экономики с мировым хозяйством. В качестве важнейших компонентов модель включает: стратегию социально-экономического развития, тип экономического роста (экстенсивный или интенсивный), ту или иную комбинацию факторов роста, доминирующие особенности
функционирования и вектор эволюции хозяйственного механизма, социальные параметры экономики (занятость, степень неравномерности распределения доходов, их уровень и структура использования и т.п.), специфику взаимодействия экономики с политическими институтами, общественной идеологией, ведущими традициями страны.
Модель развития практически любой страны на любом этапе - весьма сложное многогранное явление. Вместе с тем, как правило, на каждом конкретном этапе развития каждой конкретной страны могут быть выделены стержневые, структурообразующие доминанты, которые во взаимодействии и определяют специфику формирующейся модели.
В КНР в период конца 70-х - 90-х годов роль доминант, на наш взгляд, сыграли процессы развития, реформы, открытости, официальная приверженность социалистическому пути развития и возросшее влияние традиций. Взятые в комплексе, именно эти компоненты предопределили конкретные особенности поиска путей социально-экономического развития в Китайской Народной Республике в последние полтора десятилетия, обусловили ведущие качественные характеристики реально сформировавшейся в процессе данного поиска китайской модели развития.
При этом главными компонентами явились, безусловно, развитие и реформа: ведь именно провозглашенный руководством Китая в конце 1978 г. курс модернизации экономики страны и хозяйственной реформы положил начало современному этапу социально-экономического развития Китая, обусловил общую направленность и основное содержание поиска путей этого развития. Вместе с тем, важную роль в поиске адекватных особенностям страны целей и методов модернизации экономики и реформы экономической системы сыграли растущая открытость Китая по отношению к внешнему миру, приверженность Китая социалистическому общественному строю, стремление руководства использовать в ходе преобразований позитивный потенциал глубоких традиций китайского общества и традиционных ценностей населения страны. Соответственно, основное внимание в настоящей работе уделено проблемам "развития" и "реформы" в исследуемый период, однако в контексте анализа общего процесса становления китайской модели развития частично рассматриваются и вопросы внешнеэкономической открытости страны, экономической роли социалистического выбора Китая и его обращения к традициям.
Вытекающий из самого замысла данной работы акцент на обобщенный, комплексный и одновременно предельно адекватный реалиям показ поиска Китаем путей социально-экономического развития в послемаоцзэдуновский период обусловил применение сочетания политико экономического анализа и синтеза в качестве основного метода исследования.
Соединение в работе трех уровней исследования - теоретического, концептуального и практического - позволяет реализовать главные цели диссертации: выявить и максимально точно показать характерные для разных этапов формирования модели социально-экономического развития Китая конкретные комбинации экономической политики руководства страны, теоретических разработок ученых-экономистов, практики реформ и экономического строительства, проследить общую эволюцию процесса становления модели развития страны в период конца 70-х - первой половины 90-х годов, показать в обобщенном виде плюсы и минусы реально сложившейся модели и ее вероятные перспективы.
Постановкой указанных целей определяются следующие конкретные задачи диссертации:
- показать исторический контекст и экономическое наследие вступившего на путь модернизации и реформ Китая, оценить степень готовности страны к решению усложнившихся, качественно новых задач социально-экономического развития;
- проследить основные этапы формирования и общую эволюцию концепции модернизации Китая, проанализировать взаимосвязь этого процесса с теоретическим поиском китайских ученых, особенностями экономической политики руководства страны, конкретными результатами ее социально-экономического развития;
- изучить особенности формирования и эволюции концепции реформы хозяйственной системы Китая, выявить этапы данного процесса и его опосредованность практикой экономических преобразований в стране, политической борьбой в китайском руководстве, иными факторами;
- проанализировать ряд разработанных китайскими учеными-экономистами теоретических и концептуальных новаций, сыгравших заметную роль в динамике, содержании, результативности преобразований
в экономике КНР в годы реформ (теория "социалистического товарного хозяйства", теоретические наработки XMI съезда КПК и т. п.);
- исследовать концепцию и практику формирования адекватной рыночным принципам системы макроэкономического регулирования в Китае;
- детально рассмотреть практические аспекты поиска Китаем путей социально-экономического развития и реформ на ряде критически важных направлений ("урегулирование" экономики, создание специальных экономических зон, формирование рынка ценных бумаг);
- на базе проведенного исследования обобщить основные достижения Китая в модернизации экономики и реформе хозяйственной системы, оценить вероятность различных вариантов социально-экономического развития страны в среднесрочной перспективе, попытаться суммировать наиболее важные аспекты китайского опыта преобразований.
Хронологические рамки работы в основном охватывают период 1978-1995 гг. Вместе с тем, необходимость оценить экономическое наследие дореформенного Китая и показать исторический контекст выдвижения Дэн Сяопином и его соратниками задач модернизации и реформы в качестве главных целей общественного развития страны обусловила включение в диссертацию соответствующей главы. Связь предмета исследования с оценками прогнозного характера также расширяет хронологические рамки работы.
Теоретическое значение разрабатываемой темы обусловлено объективно существующей как в мире, так и в России потребностью во всестороннем научно-теоретическом осмыслении китайского варианта рыночной трансформации. О том, что потребность в таком осмыслении является политически актуальной и научно значимой, говорят неоднократные попытки дать ту или иную качественную характеристику китайских реформ, сопоставить их с "шоковой терапией", предпринятые в последние два-три года как учеными-экономистами, специализирующимися на проблемах перехода к рынку (Д.Сакс, Л.Бальцерович, Е.Т.Гайдар), так и
ведущими специалистами по экономике КНР за рубежом (Б.Наутон, Т.Роски) и в самом Китае (Фань Ган, Линь Ифу, Цзо Дапэй).
Практическое значение работы определяется, на наш взгляд, двумя основными моментами.
Во-первых, тем приоритетным значением, которое придается Китаю в системе международных экономических и политических отношений России. Возможность сохранения добрососедства, развития взаимовыгодных крупномасштабных торгово-экономических связей во многом будет зависеть от особенностей социально-экономического развития двух стран, правильно прогнозировать которое применительно к Китаю отчасти поможет, смеем надеяться, настоящая работа.
Во-вторых, сегодня для России одной из наиболее актуальных задач является нахождение и совершенствование такой модели перехода к рынку, которая позволила бы вывести экономику страны из затянувшегося кризиса, запустить в действие механизм стабильного экономического роста и повышения благосостояния населения. В силу огромного своеобразия России, проявляющегося буквально в каждом элементе ее бытия, такая модель должна быть прочно укоренена в национальной почве, т.е. в полной мере учитывать особенности генезиса российской экономики, психологию россиян и так далее. Вместе с тем вполне естественно, что продвижение России к рынку может и должно осуществляться с учетом решения аналогичных проблем в других странах. На наш взгляд, здесь нередко на первый план выходят не те или иные готовые формы организации и функционирования экономики в странах с развитым рынком, а именно сам по себе процесс перехода от централизованной модели экономики к рыночной, включая его организацию, выбор темпа, направления движения, последовательности действий, системы приоритетов, промежуточных целей и т. п.
В связи с этим вновь и вновь возникает вопрос о возможности учета в России опыта экономических преобразований в Китае. Раскрывая суть социально-экономических процессов в современном Китае, данная работа
способствует, смеем надеяться, формированию адекватных представлений о китайском опыте реформ и его применимости в России, изживанию политизированного и идеологизированного подхода к данной проблеме, к сожалению, широко распространенного в российском обществе.
Работа может быть использована учебными заведениями при подготовке лекционных курсов по востоковедному и экономическому профилю.
Состояние изученности темы. При относительном обилии работ по конкретным аспектам экономических преобразований в пореформенном Китае комплексные исследования поиска страною путей социально-экономического развития и особенно - сколько-нибудь полно анализирующие состоявшийся уже в 90-е годы окончательный выбор Китая в пользу рыночной экономики - исчисляются единицами. Видимо, сказывается объективная сложность подобной работы, требующей обработки, анализа и обобщения несравненно большего объема статистического материала, китаеведческой и общеэкономической литературы, нежели исследование любой конкретной темы. Кроме того, играет роль высказанное американским синологом Дэвидом Шамбо в начале 90-х годов опасение, что усиливающийся фокус китаеведных исследований на все более локальных объектах анализа, связанный с возросшей доступностью и популярностью эмпирических методов работы, грозит утратой видения синкретной макроперспективы быстро меняющегося Китая и даже самих навыков делать квалифицированные обобщения в данной сфере.3
Тем не менее, объективная потребность в более или менее целостном представлении о модели и особенностях развития пореформенного Китая берет свое, о чем свидетельствует появление в середине 90-х годов работ Барри Наутона (США) "Вырастающая из плана. Китайская экономическая реформа 1978-1993"4, Сусуму Ябуки (Япония) "Новая политическая экономия Китая. Гигант пробуждается"5, Лю Пэйцюн (Гонконг) "Мегатенденции китайской экономики"6, спецвыпуска ведущего мирового
китаеведного журнала "Чайна квотерли" (Лондон) "Переходная экономика Китая"7.
Как ни покажется странным на первый взгляд, обобщающие монографические исследования практически отсутствуют в самой КНР -сказывается высокая политическая чувствительность проблематики. Тем не мене, с середины 90-х годов журнальные публикации, посвященные осмыслению "китайского пути" реформ и развития, взятого в целом, все чаще появляются в журналах "Гайгэ" (Реформа), Цзинцзи яньцзю" (Экономические исследования), "Цзинцзи шэхуй тичжи бицзяо" (Сравнение социально-экономических систем).
Среди российских китаеведов-экономистов полезные работы обобщающего характера в разные годы опубликовали Г.А. Ганшин, В.Г. Гельбрас, Л.И. Кондрашова, И.Н. Наумов, Э.П. Пивоварова.
Однако в целом обобщение опыта и результатов социально-экономических преобразований в пореформенном Китае, выявление наиболее точных и всесторонних характеристик китайской модели развития и ее анализ в широком международном контексте только начинаются. Диссертант надеется, что настоящая работа, подводящая итог двадцатилетних исследований автором социально-экономических проблем современного Китая, вносит определенную лепту в разработку этого важного - а по убеждению диссертанта, центрального - направления экономического китаеведения.
Научная новизна исследования определяется слабой
разработанностью в отечественном и мировом китаеведении изучаемой темы, оригинальностью примененной методологии, пионерным характером как выполненной работы в целом, так и проделанного в ее рамках анализа ряда конкретных проблем (например, формирования концепции модернизации Китая, курса "урегулирования" народного хозяйства в 1979-1983 гг., особенностей рынка ценных бумаг в КНР).
В данной работе впервые в отечественном китаеведении предпринята попытка рассмотреть в концептуальном и практическом плане систему
макроэкономического регулирования Китая, оценить достигнутую степень маркетизации народного хозяйства страны, проследить взаимосвязь и взаимодействие формирующейся рыночной экономики с традициями Китая. Критически анализируя многочисленные прогнозы эволюции последэнсяопиновского Китая, диссертант излагает свое видение развития КНР в среднесрочной перспективе.
Источниковая база исследования охватывает прежде всего первичные китайские материалы - статьи и выступления руководителей страны разных лет - Дэн Сяопина, Чэнь Юня, Чжао Цзыяна, Цзян Цзэминя, Ли Пэна, официальные партийные решения по экономическим вопросам, документы ежегодных сессий Всекитайского собрания народных представителей, законодательные акты ВСНП и его Постоянного комитета, циркуляры и постановления Государственного совета КНР и входящих в его состав ведомств, экономические, внешнеэкономические, сельскохозяйственные, статистические и другие ежегодники Китая, публикуемые на регулярной основе с начала 90-х годов "синие книги" по экономике и социальному положению страны.
Работа автора на начальном этапе исследуемого периода (1978-1982 гг.) в Посольстве СССР в КНР, прямо связанная с повседневным скрупулезным анализом экономических процессов в Китае, дала уникальную возможность ознакомления с самой разнообразной китайской экономической и обществоведческой периодикой и основными публикациями китайских ученых-экономистов, ставшую со временем привычкой и поддерживавшуюся практически без перерыва благодаря регулярным командировкам в КНР, постоянным контактам с китайскими коллегами, а также усилиям руководства Института Дальнего Востока по информационному обеспечению российского китаеведения.
На расширение общего кругозора автора и формирование его научной позиции существенное влияние оказали работы Сунь Ефана, Сюй Дисиня, Юй Гуанъюаня, Ма Хуна, Сюэ Муцяо, Сунь Шанцина, Дун Фужэна, Ду Жуньшэна на начальном этапе реформ, а в последующие годы - работы Лю
Гогуана, Ли Цзинвэня, У Цзинляня, Гао Шанцюаня, Чжоу Шуляня, Чжао Жэньвэя, Чжан Чжоюаня, Чэнь Цзиюаня, Дай Юаньчэня, Мао Тяньци, Юй Цзуяо, Фань Гана, Ху Аньгана, Цзо Дапэя.
Настоящим окном в мир китайской экономики явились для диссертанта журналы "Цзинцзи яньцзю", "Цзинцзи сюэ дунтай", "Гайгэ", "Цаймао яньцзю", газеты "Цзинцзи жибао", "Чжунго гайгэ бао", и, к сожалению, прекратившие свое существование в 1989 г. блистательные "Цзинцзисюэ чжоубао" ("Еженедельник экономической науки") и "Шицзе цзинцзи даобао" ("Вестник мировой экономики"), анализировавшие проблемы модернизации, реформы, открытости, общественной эволюции Китая в свободной манере и на высоком научно-теоретическом уровне.
Среди трудов зарубежных синологов, знакомство с которыми оказалось полезным для работы над темой исследования, безусловно, выделяются упоминавшиеся публикации Б.Наутона, П.Нолана, Сусуму Ябуки, добротные коллективные исследования экономики Китая, подготовленные на базе слушаний в Конгрессе США (1975, 1978, 1986, 1992), книги Н.Ларди "Китай в мировой экономике" (1993), Дж. Розмана "Китайские дебаты о советском социализме. 1978-1985", Сюэ Тяньтуна (Гонконг) "Экономика промышленного развития КНР", изданный под редакцией Дэвида Шамбо труд "Американские исследования современного Китая" с детальной статьей Пенелопы Прайм об изучении в США экономических проблем КНР.
При разработке темы автор учитывал выводы российских и зарубежных ученых по общеметодологическим проблемам рыночной трансформации и сопоставлению особенностей этого процесса в Китае, России, республиках СНГ и странах Восточной Европы, сформулированные, в частности, в публикациях О.Т. Богомолова, Р.Н. Евстигнеева, А. Илларионова, Д.С. Львова, А.Д. Некипелова. А.Н. Нестеренко, а также Л.Бальцеровича, Д.Сакса, М.Домбровского, А.Ослунда. Лучшему пониманию общецивилизационного и международного, прежде всего восточно-азиатского, контекста процессов в пореформенном Китае помогли труды
В.Д. Андрианова, Л.А. Аносовой, А.В. Меликсетова, А.С. Мугрузина, Л.С. Переломова, А.Ф. Салтыкова, Г.Д. Сухарчука, М.Л. Титаренко, М.Е. Тригубенко, а также Дж. Найсбитта и Л.Лау.
При исследовании конкретных направлений социально-экономических преобразований в Китае автор принимал во внимание разработки российских китаеведов: Е.В. Бубенцова, Л.Д. Бони, Я.М. Бергера, Л.А. Волковой, И.Н. Коркунова по аграрной проблематике, С.А. Манежева, М.А. Потапова, Э.Э. Плескановского по внешнеэкономической открытости КНР, З.А. Муромцевой, В.Н. Ремыги по реформе в промышленности, Е.Ф. Авдокушина и О.Н. Борох по теоретическим взглядам китайских экономистов, а также публикации М.А. Баранова, А.В. Васильева, Л.М. Гирича, А.И. Денисова, В.В. Карлусова, Л.В. Новоселовой, СВ. Степанова, И.Б. Шевеля, Д.Н. Шаринова по различным аспектам экономического развития КНР.
Структура диссертации обусловлена целями, задачами и методологией исследования, стремлением автора совместить проблемный подход, отраженный в выделении разделов и глав работы, с принципиально важным для осмысления общей динамики и особенностей процесса поиска Китаем путей социально-экономического развития хронологическим подходом, в соответствии с которым построено изложение материала в ключевых главах.
Работа состоит из трех разделов, введения и заключения.
Первый раздел посвящен анализу экономического наследия дореформенного Китая и разработке концепции его модернизации. Во втором разделе рассматриваются проблемы формирования и эволюции концепции экономической реформы в стране. В третьем разделе исследуется практика экономических преобразований, подводятся общие итоги поиска Китаем путей социально-экономического развития страны, оцениваются дальнейшие перспективы Китайской Народной Республики.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в монографии "Китайская Народная Республика: поиск путей социально экономического развития" (конец 70-х - первая половина 90-х годов) (Москва, Институт Дальнего Востока РАН, Информационный бюллетень, 1995, № 10, 11,12) общим объемом 36 п. л., монографии "Экономическая политика Китая в эпоху Дэн Сяопина" (Москва, Издательская фирма "Восточная литература" РАН, 1998, 15 п.л.), публикациях 1983-1998 гг. в научной периодической печати, в том числе журналах "Экономические науки" ("Российский экономический журнал"), "Проблемы Дальнего Востока", "Проблемы теории и практики управления", сборниках статей и коллективных монографиях, подготовленных в Институте экономики мировой социалистической системы (ныне - ИМЭПИ) в 1983-1988 гг. и Институте Дальнего Востока в 1992-1997 гг.
Авторские концепции, положения, выводы, нашедшие отражение в диссертационном исследовании, были изложены в докладах и выступлениях соискателя на международных научных конференциях "Китай и мир. История, современность, перспективы" (Москва, ИДВ РАН, 1990-1998), XI Мировом экономическом конгрессе (Москва, 1992, выступление в секции "Финансовые рынки"), на конгрессах Европейской ассоциации китаеведения в Веймаре (1988), Барселоне (1996), Эдинбурге (1998), международных научных конференциях по проблемам экономического развития и хозяйственной реформы в КНР в Пекине (1993, 1995), Лондоне (1995), Тайбэе (1997), в рамках встреч международного "Круглого стола" по актуальным проблемам Северо-Восточной Азии" (Гонконг, 1992, Ванкувер, 1993, Мельбурн, 1994, Москва, 1996), на заседаниях Ученого совета Института Дальнего Востока РАН (1994, 1996, 1997).
Исторический контекст и экономическое наследие
Насильственное открытие Китая для иностранцев в результате его поражения в "опиумной войне" с Англией 1840-1842 гг. имело следствием, с одной стороны, постепенное осознание в китайском обществе самого факта отставания станы от империалистических держав, по крайней мере, в сфере военного и промышленного производства и технологий, а с другой - потерю полуколониальным Китаем целого столетия в деле развития производительных сил.
Разумеется, широко используемое в Китае выражение "потерянное столетие" не следует понимать буквально, ведь так или иначе в первой половине XX века в стране при решающем участии иностранного капитала были созданы зачатки современной промышленности и инфраструктуры, по ряду позиций имел место довольно значительный рост производства. Так, в контролируемом японцами Северо-Востоке Китая (в так называемом Маньчжоу-Го) добыча угля в период 1933-1944 гг. возросла с 10,9 до 26,5 млн. тонн, выработка электроэнергии - с 0,2 млрд. до 4,5 млрд. кВт/ч, производство цемента с 543 до 1140 тыс. тонн, выплавка стали с 20 до 470 тыс. тонн1, что позволило Дунбэю в последующем стать одной из ведущих баз индустриализации КНР.
Другое дело, что и вовлечение Китая в международный экономический обмен, и создание на его территории предприятий с иностранными капиталовложениями было ориентированно на интересы иностранцев, а не самого Китая, вело к подавлению национальной промышленности и национального капитала, к нарастающей неэквивалентности экономических связей. Так, если индекс цен не импортируемую Китаем промышленную продукцию в 1936 г. вырос до 150,4 (1926 г. = 100), то индекс цен на экспортируемую им продукцию сельского хозяйства упал до 48,12. В этом смысле можно считать справедливым утверждение китайских ученых, что "целью империалистического проникновения в Китай было вовсе не превращение Китая феодального в Китай капиталистический, а превращение его в колонию и полуколонию"3.
Вместе с тем, даже при самом неблагоприятном для Китая характере его контактов с государствами Европы, США и Японией они заметно повлияли на формирование представлений о возможных целях и методах преодоления технико-экономического отставания Китая, или, говоря современным языком, его модернизации. Один из наиболее известных лидеров Китая XX века Сунь Ятсен, равно почитаемый поныне и в КНР, и на Тайване, еще в 1894 г. поставил вопрос о необходимости для Китая догнать Европу. А в "Программе строительства страны" (1918 г.) и особенно в разделе этой работы "Промышленный план" (1919 г.) Сунь Ятсен прямо призывал западные, прежде всего американские, деловые круги использовать поставки промышленной продукции и экспорт капитала на китайский рынок для преодоления собственного послевоенного экономического кризиса и одновременного содействия экономическому развитию Китая к обоюдной выгоде.
Суждения Сунь Ятсена о путях экономического переустройства Китая отличались убежденностью в необходимости сильных и даже определяющих ролевых функций государства в этом процессе и верой в относительную легкость перенесения технико-экономических атрибутов развитости Запада на китайскую почву в исторически короткие сроки - за 30-50 лет.
Правивший Китаем свыше 20 лет Чан Кайши считал индустриализацию страны максимально быстрыми темпами главной экономической задачей. В работе "Судьба Китая" (1943 г.) были сформулированы весьма детальные ориентиры развития Китая на 10 лет и 30-50 лет, включавшие не только производство многих видов промышленной продукции, но и показатели развития транспорта, связи, сети медицинских центров4.
Война с Японией 1937-1945 гг. и многолетнее противоборство с коммунистами не позволили сбыться замыслам Чан Кайши относительно экономического подъема Китая. Более того, производительные силы страны к концу первой половины ХХ-го столетия находились в состоянии упадка. В 1949 г., ознаменованном бегством Чан Кайши с материка на Тайвань и провозглашением Китайской Народной Республики, производство легкой промышленности было на 30% меньше, чем в 1936 г., продукции тяжелой промышленности - на 70%, а чугуна и стали на 80% меньше уровня 1936 г. В 1949 г. Китай произвел 158 тысяч т стали (26-е место в мире), 4,3 млрд. кВт/ч электроэнергии (25-е), добыл 32,4 млн. т угля (9-е место)5. Перед провозглашением КНР доля современной промышленности в совокупной продукции промышленности и сельского хозяйства составляла всего лишь около 10%, тогда как в России в 1913 г. они равнялись 42,1%6.
Идея создания "богатого и могучего Китая" была чрезвычайно дорога Мао Цзэдуну, еще до образования КНР подчеркивавшему необходимость "дать простор развитию производительных сил китайского общества" и декларировавшему, что "без промышленности не может быть прочной обороны страны, не может быть и речи о благосостоянии народа, о том, чтобы сделать страну богатой и могучей"7. В марте 1949 г., когда победа КПК в борьбе с Чан Кайши была практически предрешена и вопрос об экономических перспективах Китая становился все более актуальным, Мао Цзэдун высказал уверенность, что "темпы экономического строительства в Китае будут не очень медленными, а, возможно, довольно быстрыми, и расцвет Китая не за горами"8. При этом Мао Цзэдуна не смущали ни экономическая отсталость страны, ни демографическое бремя. Более того, в сентябре 1949 г. он заявил: "Многочисленность населения в Китае -явление весьма отрадное. И во сколько бы раз оно не увеличилось, выход всегда можно найти, этот выход развитие производства. ... Самое ценное на свете - человек. Если только есть люди, можно творить любые чудеса под руководством коммунистической партии"9.
Общая эволюция концепции экономической реформы в КНР
90-е годы характеризуются заметным ростом интереса международного сообщества к китайской экономической реформе как к одному из возможных вариантов рыночной трансформации экономики с централизованным планированием. Относительная успешность преобразований в Китае делает вполне закономерными поиски ответа на вопрос о том, что же именно предопределило в конечном счете результативность китайского пути реформ, существуют ли некие специфические качественные характеристики китайского варианта перехода к рынку, и если да, то каковы они. В рамках дискуссии по этой проблеме сочли необходимым высказать свое мнение такие авторитетные специалисты по теории и практике рыночной трансформации, как лауреат Нобелевской премии по экономике Лоуренс Клейн, один из ведущих разработчиков "шоковой терапии" Джеффри Сакс, автор польской экономической реформы Лешек Бальцерович, ведущие американские и английские китаеведы-экономисты Б.Наутон, П.Нолан, Э.Уолдер, Т.Роски, ряд известных ученых-экономистов из КНР (Лю Гогуан, Фань Ган и др.).
Широкий спектр интерпретаций китайского пути реформ существует и в России - от безусловного признания существования некоего отвечающего специфике Китая варианта рыночной экономики (Г.Х.Попов) до полного отрицания такой специфики с объявлением чисто формальной, мимикрической самой приверженности Китая социализму (П.Г.Бунич) и до объяснения позитивного влияния реформенных преобразований в КНР на экономическую динамику исключительно самим по себе нахождением Китая на этапе индустриализации, давно пройденном Россией и странами Восточной Европы (ЕТ.Гайдар).
Хотя в ходе дискуссий были высказаны различные мнения относительно главного фактора, обусловившего успех экономических преобразований в КНР - Д.Сакс и Л.Бальцерович полагают, что это были более благоприятные, чем в Восточной Европе, исходные условия1, Б.Наутон решающую роль отводит смягчению монополии государства над экономикой и спонтанному развитию на этой основе конкуренции рыночного типа, расширению ареала действия рыночных принципов и росту массы субъектов рынка2, - в целом преобладающей мало-помалу становится точка зрения, что таким фактором является градуализм, "реформы по нарастающей", т.е. постепенность реформенного процесса в Китае, особенно контрастно проявляющаяся в сопоставлении с использованной в Восточной Европе и на постсоветском пространстве методой "шоковой терапии".
Ведущими признаками китайского градуализма обычно считаются отказ от одномоментной всеохватывающей либерализации цен и быстрой приватизации государственного сектора экономики. В самом Китае главной сущностной характеристикой градуализма склонны считать так называемую "двухколейность", т.е. достаточно длительное сосуществование двух гетерогенных хозяйственных систем: демонтируемой планово-распределительной и нарождающейся рыночной, осторожное, дозированное увеличение доли рынка и параллельное свертывание сегмента экономики, регулируемого главным образом директивным планом с сопутствующей этому процессу заменой централизованного распределения материальных ресурсов их приобретением на формирующемся рынке средств производства. Широко понимаемая двухколейность включает в себя и заметное сокращение доли государственного сектора при увеличении доли экономики других форм собственности, сосуществование твердых или регулируемых государственных цен и постепенно занимающих доминирующие позиции свободных цен.
На наш взгляд, другими сферами общественного бытия Китая, где градуализм оказался критически важен для общего успеха преобразований, являются внешнеэкономическая открытость (банковская сфера и внутренняя розничная торговля начали "открываться" иностранному капиталу лишь спустя 15 лет после провозглашения политики реформ - с 1993 г.) и система ценностных ориентации населения. Хотя внедрение в экономическую жизнь Китая рыночных принципов не было абсолютно безболезненным в социально-психологическом плане, однако стремление руководства максимально полно учитывать посильность "бремени" тех или иных реформенных мероприятий для населения, неустанная забота о своего рода компенсирующем развитии духовной цивилизации позволили КНР не допустить массового разочарования общества в рыночных принципах и в то же время избежать "травмирования общества, подрыва его творческих сил, апатии", возникающих, как свидетельствует российский ученый-экономист А.Д.Некипелов, при попытках форсированно навязать населению рыночную трансформацию, необходимость которой значительная его часть не воспринимает3.
Градуализм китайских реформ - весьма сложное, комплексное явление, результат взаимодействия многих факторов. Важно подчеркнуть, что подавляющее большинство ученых-экономистов в самом Китае не абсолютизируют и не идеализируют имевший место в КНР градуализм и тем более не считают его универсальным рецептом, применимым в любой ситуации. Открыто признается, что градуализму на практике оказались присущи серьезные недостатки: был упущен ряд возможностей еще более эффективного проведения реформ, длительное сосуществование старых и новых институциональных структур в рамках "двухколейной экономики" неизбежно усиливало инфляцию, порождало незаконность части доходов и общее усиление неравенства в их распределении! Если же Китай предпочтет градуализм в реформах и на будущее, то это мог бы быть, как считает Фань Ган, градуализм лучший, нежели в прошлом5.
Многие западные ученые делают акцент на вынужденном характере постепенности реформенных преобразований в КНР, особо выделяя роль разногласий в руководстве страны по вопросам экономической политики -мысль о том, что градуализм процесса реформ явился прежде всего результатом отсутствия консенсуса среди китайских лидеров относительно их цели и направленности, повторяется в подавляющем большинстве английских и американских работ о китайской экономической реформе.
На наш взгляд, политический фактор градуализма китайских реформ не исчерпывается разногласиями в руководстве страны. Основополагающее значение здесь имела ориентация лидеров Китая на сохранение социалистических рамок общественного развития. А что касается вынужденного характера градуализма, то весомую роль в данном случае играли и само по себе "сопротивление материала" (перехват делегируемых предприятиям прав низовыми административными органами, неэффективность тех или иных конкретных преобразований, заставлявшая искать новые варианты реформы), и периодически дававшие о себе знать макроэкономические ограничители, не раз вынуждавшие снижать темпы и сужать сферу преобразований.
Реформа системы макроэкономического регулирования в Китае
Долгие годы в общем кругу проблем реформы проблема реформы системы макроэкономического управления была явным аутсайдером по популярности, по степени привлекательности и, что самое главное, по уровню теоретической разработанности и практической освоенности. Наверное, вряд ли случайно в огромной массе опубликованных в КНР в первые 8-10 лет реформы коллективных и индивидуальных монографий по вопросам экономики и хозяйственной реформы непосредственно проблемам макроэкономического управления, рассматриваемым в комплексе, посвящены, насколько нам известно, всего несколько: работа Дай Юаньчэня "Социалистическая макроэкономика" (Пекин, 1987), сборник материалов Всекитайской конференции 1986 г. по проблемам макроэкономического управления, да небольшая брошюра "Понятие социалистической макроэкономической эффективности" (Шэньян, 1984).
Этот круг не намного расширится даже с учетом "родственных" исследований по вопросам комплексного балансирования, интерес к которым в Китае был особенно велик в начале 80-х годов в условиях реализации курса на урегулирование экономики.
Показателен, на наш взгляд, и такой факт. В полемике о центральном звене реформы хозяйственной системы в КНР, пик которой пришелся на 1986-1987 гг., было немало ученых, отстаивавших здесь приоритет и реформы собственности, и реформы ценообразования, и создания целостного рынка факторов производства, не говоря уже о реформе предприятий с целью превращения их в независимых товаропроизводителей. А точку зрения о совершенствовании системы макроэкономического управления как центральном звене реформы высказали и защищали только двое экономистов - Ван Чжо и Цзэн Госян1.
В чем же тут дело? Почему не только традиционная для всех реформаторских Порывов в странах с централизованным управлением проблема расширения хозяйственной самостоятельности предприятий, но и относительно малознакомая на практике проблема становления рыночных отношений привлекли к себе первоочередное, массированное внимание экономистов-теоретиков Китая, оттеснив широкую гамму вопросов совершенствования макроуправления на задний план?
Выскажем некоторые соображения относительно причины возникновения данной ситуации. Прежде всего, сама логика начального этапа реформы традиционной централизованной системы хозяйственного управления с ее явным перекосом в пользу вертикальных иерархически соподчиненных структур диктует однозначный приоритет задач оживления микроуровня хозяйственной жизни, налаживания прямых горизонтальных связей между производителями, т.е. развития, в конечном счете, рыночных отношений. При этом задачи реформы в сфере макроэкономического управления понимаются весьма упрощенно, односторонне и видятся почти исключительно в ослаблении пут, сдерживающих естественную экономическую жизнедеятельность низовых производителей, т.е. в сокращении прямого административного вмешательства в хозяйственную жизнь, сужении сферы и смягчении степени жесткости директивного планирования, централизованного фондированного распределения материальных ресурсов, перераспределении прав принятия экономических решений в направлении сокращения прерогатив центра и ведомств и расширения регионов, объединений, предприятий.
То есть налицо то, что позднее было охарактеризовано в Китае как подмена реформы системы макроэкономического управления его ослаблением2.
На наш взгляд, возникновение подобной ситуации было закономерным результатом не чьего-либо злокозненного умысла, а общей гносеологической запущенности проблематики макроуправления в условиях экономики командно-административного типа. Здесь имела место многолетняя подмена понятия и функций макроуправления понятием и функциями планового ведения хозяйства, приводившая к гипертрофированным представлениям о всемогуществе плана или, как минимум, к убежденности в самодостаточности плановых рычагов, и напротив, к принижению в теории и практике (а часто и к непониманию) роли ценовых, финансовых и денежно-кредитных инструментов в системе макроэкономического контроля.
Кроме того, идеологизированный подход к социалистической экономике в целом вел к длительному отрицанию самой необходимости изучения проблематики макроэкономического управления3, к формированию довольно стойких и широко распространенных убеждений (но на деле, как показала жизнь, заблуждений) в неприменимости к Китаю, а ранее к СССР методов контроля за сдерживанием совокупного общественного спроса, антиинфляционных мероприятий, присущих капиталистической экономике, В результате и бывший СССР, и отчасти китайцы оказались по существу теоретически безоружными и практически почти беспомощными перед раскручиванием спирали инфляции и опережающего - по сравнению с товарным покрытием - роста доходов населения.
Справедливости ради следует отметить, что в КНР стали уделять внимание усвоению теоретических основ макроэкономического управления уже на начальном этапе реформы. Так, под эгидой существовавшей тогда группы теории и методологии финансово-экономического комитета Госсовета КНР в Пекине в конце 1979 - начале 1980 г. был прочитан цикл лекций "Зарубежные экономические учения", открывшийся лекциями Ли Инина о макроэкономическом анализе доходов и расходов, спроса и предложения, противоречивости и координации целей макроэкономической политики. Массовая обкатка кадров ученых-экономистов на Западе создала необходимые предпосылки для того, чтобы к середине 80-х годов проблемы макроуправления народным хозяйством перестали быть для китайской экономической науки "вещью в себе". В результате на уровне теории и даже в официальной концепции реформы (например, в 7-м пятилетнем плане экономического и социального развития КНР на 1986-1990 гг.) задачи преобразования системы макроконтроля стали осмысливаться и ставиться квалифицированно, с пониманием объективного существования жесткой взаимосвязи и взаимообусловленности между "качеством" функционирования предприятий, рынка, системы макроконтроля как важнейших компонентов хозяйственного механизма. В то же время, на практике не удалось достичь поставленной на вторую половину 80-х годов цели - перейти от опоры на прямые преимущественно административные методы макроконтроля к главенству косвенных экономических и юридических рычагов.
Урегулирование народного хозяйства КНР (1979-1983 гг.)
Начальный этап экономических преобразований во вставшем на путь реформ Китае чрезвычайно богат важными событиями, решениями, начинаниями,давшими толчок ряду кардинальных реформ последующих лет и во многом предопределившими их динамику и конкретные особенности.
Заслуживают упоминания, в частности, быстрый переход китайской деревни на систему семейного подряда как основную форму организации сельскохозяйственного производства, динамичное становление специальных экономических зон, первые шаги по возрождению и развитию индивидуального сектора и многоукладной экономики в целом, внедрение элементов рыночного регулирования в сферах обращения и производства.
И все главным, ключевым событием экономической жизни Китая конца 70-х - начала 80-х годов стала политика урегулирования, призванная улучшить важнейшие макроэкономические пропорции народного хозяйства страны, прежде всего соотношение между накоплением и потреблением, сельским хозяйством и промышленностью, производством средств производства и предметов потребления, между сырьевыми и перерабатывающими отраслями.
На всем протяжении процесса формирования и реализации курса урегулирования представления руководства Китая и ученых-экономистов о месте и роли урегулирования в хозяйственном строительстве, его содержании и методах осуществления подвергались постоянному и подчас весьма существенному переосмыслению. Это обусловлено прежде всего тем обстоятельством, что выдвижение курса урегулирования потребовало глубокого и всестороннего анализа уроков и опыта социально-экономического развития КНР в предшествующее двадцатилетие. Он шел параллельно с проведением урегулирования и непосредственно влиял на определение его количественных и качественных параметров.
Кроме того, само название курса предполагает промежуточный характер урегулирования как этапа экономического развития, его подчиненность более крупным, рассчитанным на длительную перспективу задачам хозяйственного строительства. Вполне естественно, на формировании концепции урегулирования не могли не сказаться корректировки и уточнения долгосрочных целей экономической политики китайского руководства.
Наконец, эффективность и последовательность реализации установок курса урегулирования нередко снижалась из-за весьма острых на рубеже 70-80-х годов разногласий в высшем эшелоне китайского руководства по кардинальным вопросам экономического развития страны, частичной утраты в годы "культурной революции" навыков планирования и управления народным хозяйством, недостаточной компетентности основной части хозяйственных кадров в тот период, отбиравшихся преимущественно по политическим критериям.
Все это вместе взятое предопределило отнюдь не линейную динамику процесса урегулирования, изобиловавшего множеством коллизий и нюансов. В формировании концепции урегулирования и его реализации на практике можно выделить ряд качественно различных этапов. "Вызревание" идеи урегулирования, берущее отсчет примерно с 3-го пленума ЦК КПК Ц созыва (декабрь 1978 г.), завершилось официальным выдвижением первоначальных наметок курса на апрельском (1979) рабочем совещании ЦК КПК, 2-й сессии Всекитайского собрания народных представителей КНР пятого созыва (июнь 1979 г.) и рабочем совещании по промышленности и транспорту в г. Чэнду (июль 1979 г.). Период с осени 1979 г. по 3-ю сессию ВСНП пятого созыва (июль-август 1980 г.) характеризуется острой полемикой о масштабах и методах урегулирования, приоритете и соотношении отдельных элементов курса, прежде всего урегулирования диспропорций в народном хозяйстве и проведения реформы хозяйственного механизма.
С осени 1980 г. начинается активное наступление сторонников последовательного и глубокого проведения урегулирования, приведшее к пересмотру решений 3-й сессии ВСНП и провозглашению на рабочем совещании ЦК КПК в декабре 1980 г. курса "дальнейшего, здорового и трезвого урегулирования". На смену фазе "заминки", характеризовавшейся весьма непоследовательной реализацией задач сокращения фронта капитального строительства и сдерживания роста в тяжелой промышленности, приходит фаза "жесткого урегулирования", продолжавшаяся около восьми месяцев.
Период с Шанхайского рабочего совещания по промышленности и транспорту (апрель 1981 г.) и по 4-ю сессию ВСНП пятого созыва (ноябрь-декабрь 1981 г.) включительно отмечен, с одной стороны, попытками частичной корректировки установок "дальнейшего урегулирования", оживлением дискуссии по проблеме темпов экономического роста в условиях урегулирования и смягчением в конечном счете степени жесткости урегулирования, и с другой стороны - оформлением подхода к урегулированию как к продолжительному по времени и многоэтапному "стратегическому повороту" в хозяйственном строительстве в КНР.
В 1982 г., наряду с закреплением этого подхода XII съездом КПК (сентябрь) и 5-й сессией ВСНП пятого созыва (ноябрь-декабрь) провозглашается курс на соединение "темпов и эффективности", предопределивший усиление в рамках урегулирования акцента на упорядочение и техническую реконструкцию действующих предприятий. Концептуально урегулирование все более отчетливо наделяется функцией "накопления сил", подготовки к ускорению экономического развития КНР во второй половине 80-х годов. На практике, однако, с официальным принятием в конце 1982 г. шестого пятилетнего плана социально-экономического развития Китая на 1981-1985 гг. реализация задач урегулирования становится составной частью выполнения этого плана и одновременно перестает быть самостоятельным объектом экономической политики руководства страны. Акцент на решение структурных проблем народного хозяйства Китая с начала 1983 г. заметно ослабевает, а с середины года центр тяжести экономической деятельности в стране однозначно перемещается на хозяйственную реформу.
Рассмотрим политику урегулирования народного хозяйства в КНР конца 70-х - начала 80-х годов более подробно. Причины и обстоятельства выдвижения курса урегулирования "Культурная революция" нанесла экономике Китая огромный ущерб. По распространенным в КНР полуофициальным оценкам, страна за 1967 1976 гг. потеряла около 500 млрд. юаней национального дохода (для сравнения: аналогичные потери вследствие "большого скачка" оценивались в 100 млрд. юаней)1. Характерная для этого периода стратегия развития, всецело подчиненная обслуживанию роста производства в ключевых звеньях, прежде всего, наращиванию выплавки стали, серьезно деформировала структуру народного хозяйства КНР, загнала экономику страны на сугубо экстенсивный путь экономического роста, требовавший беспрестанной инвестиционной и ресурсной накачки и характеризовавшийся низкой экономической эффективностью. Как следствие, китайская экономика отличалась гипертрофированно высокой нормой накопления, с 1970 г. неизменно превышавшей 30%, тогда как общепризнанным оптимальным показателем для Китая считалась норма накопления в 25%.
