Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Теоретические предпосылки изучения средств выражения доверия / недоверия в политическом дискурсе 13
1.1.К проблеме исследования категорий доверие / недоверие в современной науке 13
1.1.1. Психология межличностного доверия 13
1.1.2. Проблема доверия / недоверия в сфере социологии 16
1.1.3. Доверие / недоверие в сфере политической коммуникации 18
1.1.4. Лингвистические аспекты понятий «доверие» и «недоверие» 21
1.2.Политическая коммуникация как сфера реализации понятий доверие недоверие 25
1.2.1. Язык политики как средство формирования политического доверия / недоверия 25
1.2.2. Особенности современного политического дискурса 29
1.2.2.1. Театрализация как один из признаков немецкой 37
политической коммуникации
І.З.Проблема эксплицитных и имплицитных способов выражения значений в лингвистике 43
1.3.1. Определение эксплицитного значения в лингвистике 48
1.3.2. Характеристика имплицитного содержания высказывания 53 Выводы по Главе I 65 CLASS Глава II: Языковые средства эксплицитного и имплицитного в выражении доверия / недоверия в немецком политическом дискурсе 67 CLASS
2.1 .Эксплицитные способы выражения доверия 68
2.2.Эксплицитные способы выражения недоверия 78
2.2.1. Единицы лексического уровня языка как одно из возможных средств реализации негативной оценки. Роль имени существительного в выражении категории «недоверие » 78
2.2.1.1 Функционирование сложных слов в рамках политического дискурса при выражении недоверия 82
2.2.1.2 Роль суффиксации в формировании негативной оценки 89
2.2.2. Экспрессивная фразеология как эффективное средство речевой реализации негативной оценки 102
2.2.3. Роль грамматических средств в выражении недоверия 107
2.3. Имплицитные способы выражения доверия/недоверия в 114
современном немецком политическом дискурсе
2.3.1. Имплицитные способы выражения доверия 114
2.3.2. Имплицитные способы выражения недоверия 122
2.3.2.1. Роль метафоры в имплицитном выражении 123 недоверия
2.3.2.2. Роль языковой игры в передаче имплицитного 149 недоверия
2.4. Эксплицитное и имплицитное в выражении недоверия в 158
креолизованных политических текстах
Выводы по Главе II 175
Заключение 178
Список использованной научной литературы 182
Список источников фактического материала 206
Список использованных словарей
- проблеме исследования категорий доверие / недоверие в современной науке
- Язык политики как средство формирования политического доверия / недоверия
- Единицы лексического уровня языка как одно из возможных средств реализации негативной оценки. Роль имени существительного в выражении категории «недоверие
- Экспрессивная фразеология как эффективное средство речевой реализации негативной оценки
Введение к работе
Современная лингвистика характеризуется преобладанием исследований в рамках новой парадигмы, отличительной чертой которой, по мнению Е.С. Кубряковой, является осознание того, что «данные о языке -специально отобранные и специально обработанные - могут и должны использоваться для освещения более широкого круга проблем, касающихся как природы человеческого разума и интеллекта, так и его поведения, проявляющегося во всех процессах взаимодействия человека с окружающим его миром и другими людьми» [Кубрякова 2004: 9].
Истоки этой парадигмы восходят к трудам таких классиков отечественного и зарубежного языкознания, как В. фон Гумбольд, Э. Бенвенист, Бодуэн де Куртене, А.А. Потебня и других авторов, которые уделяли особое внимание тому, что сегодня связывается с понятием «антропоцентризм» и «человеческий фактор» в языке, и подчеркивали необходимость изучения языка в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и деятельностью. Обращение лингвистов к антропоцентризму обусловлено признанием ведущей роли человека в процессах порождения и восприятия речи. Сегодня проблемы, связанные с изучением естественного языка, рассматриваются лингвистами в единстве Мир Человек Язык (работы Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, Е.С. Кубряковой, Ю.С. Степанова, В.Н. Телии, Ю.М. Малиновича и др.).
Как известно, Э. Бенвенист в своей теории субъективности языка исходил из того, что язык в природе человека и нельзя вообразить человека без языка: «В мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека» [Бенвенист 1974: 293].
В.И. Карасик отмечает актуальность изучения вопросов о том, «как язык связан с миром человека, в какой мере человек зависит от языка, каким образом ситуация общения определяет выбор языковых средств» [Карасик 2004: 5].
В рамках антропологической лингвистики значительное место занимает анализ семантики эгоцентрических категорий, содержательная сущность которых, по мнению Ю.М. Малиновича, определяется «психофизиологической и социальной организацией человека и его ценностными ориентациями в универсуме» [Малинович 2003: 23].
К числу семантических и понятийных категорий эгоцентрической направленности можно отнести семантически сопряженные категории «доверие» и «недоверие», которые представляют собой типичную бинарную оппозицию, отражающую двоичность восприятия человеком окружающего мира. Одним из типов отношений между ними является отношение противоположности, т.е. они являются противополагаемыми понятиями. В данных категориях присутствие одного оппозитивного члена имплицирует наличие противоположного, что является признаком их ассоциативной природы.
Наряду с такими семантически пересекающимися категорями, как добро и зло, любовь и ненависть и т.п., анализу которых в последнее время посвящены исследования на материале немецкого языка (см. работы Пашаевой И.В. 2004, И.И. Мишуткиной 2004, М.В. Адамовой 2007 и др.), категории доверия и недоверия относятся к числу базисных категорий личностного и социального развития человека. Именно поэтому данные категории во многом определяют как межличностные отношения отдельных конкретных индивидов, так и складывающиеся в обществе социальные отношения, в частности отношения между властными структурами в мире политиков и обществом. Этот тип отношений находит свое выражение, прежде всего, в этической оценке деятельности того или иного политического деятеля, что ярко проявляется в политическом дискурсе.
Доверие как положительная этическая оценка предполагает честность и компетентность политика, принятие решений в интересах граждан. Подорвать доверие можно, уличив политика в нечестности, уголовном поведении, эгоизме и несоответствии между его словами и поступками.
Вместе с тем в современном демократическом обществе большое значение имеет то, что многие авторы называют соблюдением «правил игры». Г.В. Бирхоф так пишет об этом: „politischen Autoritaten dann vertraut wird, wenn sie die demokratischen Spielregeln beachten" [Bierhoff 2002: 247].
В данной работе принимается положение о том, что семантически сопряженные категории доверие/недоверие представляют собой одно из частных проявлений многомерной семантической категории оценочности, которая в современном немецком политическом дискурсе характеризуется отсутствием ярко выраженной оценочной шкалы «хорошо» (доверие) -«плохо» (недоверие). Неслучайно западные лингвисты пишут о том, что современные политики должны уметь воздействовать на массы и в то же время избегать четких заявлений. „Der Politiker sucht gar nicht die ganze Wahrheit, er begrundet seine Wertungen und Entscheidungen und halt sich dabei an den Teil der Wahrheit, der sich dafur anbietet" [Eppler 2003: 15]. Поэтому в политическом дискурсе так часто используются описательные способы выражения доверия или недоверия, среди которых обнаруживаются как эксплицитные, так и имплицитные формы. Степень выраженности положительного или отрицательного знака в таких языковых формах разная.
Основная цель настоящего диссертационного исследования заключается в выявлении эксплицитных и имплицитных средств выражения доверия / недоверия в современном немецком политическом дискурсе.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
раскрыть понятийную онтологию категорий доверие и недоверие, их соотнесенность с многомерной категорией оценочности;
описать специфику современного немецкого политического дискурса в его языковом и функциональном аспектах;
выявить и проанализировать систему языковых средств разноуровневой принадлежности, имплицитно или эксплицитно актуализирующих категории «доверие» и «недоверие» в
современном немецком политическом дискурсе на уровне высказывания или текста.
Актуальность данного исследования обусловлена его связью с одним из наиболее активно разрабатываемых в современной лингвистике направлений - прагмалингвистикой, а также необходимостью дальнейшего исследования политического дискурса, его оценочных стратегий и прагмалингвистических особенностей, как той области общественно-социальной жизни, которая (область) обнаруживает тенденцию к расширению своих границ и в которой ярко проявляются сложные лингвокогнитивные процессы: языковая игра, театрализация политической коммуникации, усиление имплицитной оценочности и т.д.
Объектом исследования являются категории «доверие» и «недоверие», актуализованные в текстах современного немецкого политического дискурса, включая креолизованные тексты немецкой периодической печати.
Предметом исследования избраны языковые средства выражения доверия и недоверия, отражающие содержательные (семантические и прагматические) характеристики данных категорий на лексическом и грамматическом уровнях современного немецкого языка.
Теоретической базой исследования послужили основные положения, разрабатываемые в области:
теории дискурса (Р. Водак, Т.А. ван Дейк, П. Серио, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, Г.О. Винокур, Е.С. Кубрякова, А.А. Кибрик, Ю.С. Степанов и другие);
политического дискурса и медиа-текстов (А.Н. Баранов, Е.И. Шейгал, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, А.П. Чудинов, W. Dieckmann, W. Holly, J. Klein и другие);
коммуникативно-прагматической теории языка (Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, Г.В. Колшанский, М.В. Никитин, Е.В. Падучева, Е.В. Милосердова);
описания категории оценки (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, В.Д. Девкин, Ю.М. Малинович, В.Н. Телия, Ю.Н. Шведова и другие);
креолизованных текстов (Е.Е. Анисимова, Л.В. Головина, Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов и другие).
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Впервые на материале немецкого языка предложено комплексное изучение и описание семантически сопряженных категорий «доверие» и «недоверие», их эксплицитная и имплицитная представленность в рамках современного политического дискурса.
Выявлены и проанализированы языковые формы, актуализирующие в немецком политическом дискурсе данные категории.
Проведен анализ политической карикатуры как креолизованного текста, выявлена специфика использования его лингвистических и экстралингвистических средств для выражения доверия/недоверия в указанном типе дискурса.
Материалом исследования послужили аналитические статьи из таких источников информации немецкой прессы, как: Der Spiegel, Die Zeit, Frankfurter Allgemeine Zeitung, Frankfurter Neue Presse, Frankfurter Rundschau, Suddeutsche Zeitung, Das Parlament за период 2004-2006 гг. Помимо публицистических текстов, фактический материал был извлечен из стенограмм парламентских заседаний правительства ФРГ за период 2005-2006 гг., публичных выступлений участников политических процессов, а также из опубликованной в 2001 году политическими аналитиками Ю. Фальке и У. Каспаром книги „Politiker beschimpfen Politiker". Для анализа креолизованных политических текстов были использованы образцы немецких политических карикатур за 2006 год, опубликованные в периодических немецких изданиях Frankfurter Neue Presse, Suddeutsche Zeitung и Frankfurter Allgemeine Zeitung.
Достоверность результатов исследования обеспечивается репрезентативностью разнопланового материала: исследовано свыше 1100 контекстов из указанных немецких печатных изданий.
Для достижения объективных результатов анализа в работе были использованы следующие методы научного исследования:
метод сплошной выборки исходного материала из политических текстов;
описательный метод: отбор, обработка и интерпретация материала;
метод компонентного анализа с опорой на словарные статьи толковых (одноязычных) и переводных (двуязычных) словарей;
метод контекстуального и стилистического анализов;
в качестве вспомогательного использования метод опроса информантов, проводимый во время стажировки в университете им. Гете, г. Франкфурт на Майне, Германия.
В основу данного исследования положена следующая гипотеза: В современном немецком политическом дискурсе семантически сопряженные категории «доверие/недоверие» представлены неравномерно, что отражается и на использовании в их выражении определенных языковых форм.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертации: 1. Понятия «доверие» и «недоверие», как и многие другие абстрактные понятия (ср.: das Gute - das Bose, Freude - Trauer, любовь - ненависть) являются семантически сопряженными категориями, которые характеризуются непрерывностью семантического пространства и имеют определенную зону пересечения. Данные семантически сопряженные категории представляют собой явления текстового порядка, реализуемые на базе языковой единицы не меньшей, чем высказывание, при участии целого комплекса средств выражения: лексических,
морфологических, синтаксических, графических и иногда паралингвистических.
В современном немецком политическом дискурсе категории «доверие» и «недоверие» связаны как с рационалистической, так и эмоциональной оценкой практической деятельности политика, которая находит свое место в рамках многомерной категории оценочности и имеет собственные средства вербальной реализации.
Языковым выражением семантически сопряженных категорий «доверие» и «недоверие» является высказывание как синтаксическая единица. Семантическая сопряженность рассматриваемых категорий не означает симметричности их отношений как в количественном плане, в частности в преобладании высказываний, выражающих недоверие, так и с точки зрения используемых для их выражения языковых средств.
Общим для каждой из категорий является наличие в конкретном высказывании прагматического фокуса, представленного либо определенной лексемой, которая концентрирует в себе положительный или отрицательный смысл в зависимости от конкретной языковой ситуации, либо словосочетанием.
В отношении способа реализации асимметричность языковой представленности категорий «доверие» и «недоверие» в современном немецком политическом дискурсе проявляется в том, что «доверие» выражается преимущественно эксплицитными способами, тогда как выражение недоверия связано как с эксплицитными, так и - в большей степени -имплицитными способами. Последние позволяет автору наиболее ярко выразить такие свои субъективно-оценочные отношения к предмету речи, как ирония, издевка или фальшивая оценка. Кроме того, типичным имплицитным выражением недоверия
11 является конфликт с его эксплицитными формами, который наиболее ярко реализуется в особом типе креолизованного текста - карикатуре. Теоретическая значимость данного исследования заключается в том, что в ней семантически сопряженные категории «доверие» и «недоверие» в современном политическом дискурсе рассматриваются как сложный многоуровневый феномен, в структуре которого взаимодействуют языковые элементы разных уровней, в том числе и паралингвистические. Модель анализа и описания данных категорий может использоваться в дальнейшем при исследовании семантики других эгоцентрических категорий на материале разных языков.
Практическая значимость данной работы определяется тем, что наблюдения и выводы, сделанные в процессе исследования, могут быть использованы в курсах теоретической грамматики немецкого языка, стилистики, лингвокультурологии, при разработке спецкурсов по прагмалингвитике, а также на практических занятиях по немецкому языку и анализу текстов.
Апробация работы. Основные положения диссертации и результаты исследования на разных его этапах получили отражение в статьях, на регулярных аспирантских семинарах академического колледжа при университете им. Гёте (Франкфурт на Майне, ФРГ), на студенческих семинарах по семантике и прагматике университета им. Гёте (Франкфурт на Майне, ФРГ) в 2005 - 2006 гг., на аспирантских семинарах при кафедре немецкой филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, а также на научно-практических конференциях: «Языковые коммуникации в системе социально - культурной деятельности» (Самара, СГАКИ, 2007), «Актуальные проблемы германистики и романистики» (Смоленск, СмолГУ, 2006). Основные результаты исследования отражены в 7 публикациях.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, двух Глав и Заключения общим объемом 208 страниц, из которых 181
основного текста, а также списка использованной литературы, включающего 246 наименований, в том числе 86 на иностранном языке, списка источников примеров и списка использованных словарей.
Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы, цель и содержание поставленных задач, определяется новизна, теоретическая и практическая значимость работы, указываются материал, методы, теоретическая база исследования, сообщается об апробации работы, формулируются положения, выносимые на защиту.
В Главе I «Теоретические предпосылки изучения средств выражения доверия / недоверия в политическом дискурсе» прослеживаются основные направления современных исследований проблемы: приводятся различные трактовки понятий «доверие» и «недоверие» в отечественной и зарубежной литературе в таких областях, как психология, социология и политическая коммуникация; дается характеристика современного политического дискурса, а также частные случаи его проявления, особенностей функционирования политического языка и его прагматической направленности. Кроме того, в последнем разделе определяются границы эксплицитности и имплицитности в современной лингвистике.
проблеме исследования категорий доверие / недоверие в современной науке
Понятие «доверие» относится к группе специальных терминов психологии и социологии и употребляется в этих дисциплинах в разных значениях, С психологической перспективы решающим для определения доверия являются индивидуальная субъективная обработка получаемой информации. В повседневном употреблении доверие обозначает качество межличностных отношений, например, членам семьи доверяют больше, чем коллегам по работе. Доверие является основным элементом человеческой жизни и взаимодействия людей друг с другом. Данную точку зрения подчеркивает немецкий психолог О.Ф. Боллнов: „Das Vertrauen ist die unerlassliche Voraussetzung alien menschlichen Lebens. Nur auf dem Boden des Vertrauens ist Leben iiberhaupt moglich" [Bollnow 1958: 157].
В отечественной психологии доверие рассматривается как основание понятия «вера», которое, согласно отечественному словарю, представляет собой «духовное состояние, включающее интеллектуальный, эмоциональный и волевой компоненты и выражающее отношение человека к действительности или воображаемым явлениям, когда их достоверность и истинность принимаются без теоретических и практических доказательств» [Крысько 2003: 25]. Доверяя другому, человек уже рассчитывает не только на себя, он становится более свободным, но вместе с тем и более ответственным. Доверие предполагает обоюдную верность, т.е. честность и ответственность в отношениях. При отсутствии верности говорить о доверии бессмысленно: лишь, когда верность встречает отклик, появляется доверие.
По мнению швейцарского богослова К. Барта, в несовершенном мире нельзя довериться никому, кроме совершенного (и поэтому верного) Бога. Однако можно посмотреть на доверие и с нерелигиозной точки зрения. Доверие к другому - одна из основных характеристик переживания личностью своего «бытия-в-мире». Интенциональность сознания - его направленность на другое - невозможна без предварительного «да» этому другому, без безоговорочного принятия его [ЭДД. Т. 18 2002: 530].
В области психологии значительный вклад в развитие теории доверия / недоверия внесли такие западные ученые, как Р. Шоттлендер (1958), Е.Г. Эриксон (1963), Г.В. Бирхоф (1983 - 1986), Д.Б. Роттер (1980) и многие другие. Р. Шоттлендер дает философское определение, в котором доверие основывается не на предыдущем жизненном опыте человека, а на вере в доброту каждого отдельного члена общества [Schottlaender 1958: цит. по: Petermann 1996: 11]. Подобное видение проблемы находим во многих современных психологических теориях. Так, Д.Д. Джексон в 1980 году сформулировал доверие как уверенность в честности другого, как «веру в то, что другой когда-нибудь сделает для меня то же, что было когда-то сделано для него» [Jackson 1980: 63].
Самое популярное определение доверия базируется на психологической модели развития американского психолога и историка Е.Х. Эриксона. В интерпретации самого психолога разрешение дилеммы базового доверия/недоверия к окружающему миру является важнейшим фактором становления личности. Е.Х Эриксон отмечает, что доверие - это чувство взаимной ответственности: „Vertrauen sei das Geftihl, sich auf den anderen verlassen zu diirfen" [Erikson 1966: 129]. Проявление доверия зависит, по его мнению, от опыта, полученного в раннем детстве, от качества взаимоотношений матери и ребенка, которая должна избегать излишних угроз, прививать ребенку уверенность в собственных силах и не обращать внимания на его неудачи. Исходя из всего этого, он предполагает, что доверие основывается только на положительном опыте (последствиях), а негативное поведение (штрафы, угрозы) снижает уровень доверия.
По словам американского психолога Д.Б. Роттера, доверие, наоборот, основывается на ожидании или надежде какого-либо лица или группы лиц на то, что можно положиться на данные другим человеком устные или письменные, положительные или отрицательные обещания [Rotter 1967: цит. по: Petermann 1996:13].
У. Лаукен в своей книге «Межличностное доверие» рассматривает и обобщает различные теории доверия в области психологии. Он выделяет два вида доверия: с одной стороны, доверие как личное качество человека, как предрасположенность, как черту характера и, с другой стороны, ситуативное доверие как актуальное состояние [Laucken 2001: 303].
У. Лаукен обобщает различные трактовки данного понятия и выделяет доверие как: надежность человека в рискованных ситуациях (Bialaszewski & Giallounrakis 1985); сдерживание обещаний и исполнение обязательств (Schurr & Ozanne 1985); ожидание взаимности (Anderson 1987); учет обоюдных интересов (Anderson & Weitz 1989); предположение надежности и незапятнанности (Morgan & Hunt 1994); достоверность и доброжелательность (Doney & Cannon 1997); компетентность (Neubauer 1997) [Laucken 2001: 362]. Большинство из указанных аспектов имеют непосредственное отношение к той сфере межличностного общения, которая связана с политической коммуникацией.
Язык политики как средство формирования политического доверия / недоверия
Во второй половине 20-го и начале 21-го века наблюдается повышенный интерес лингвистической науки к исследованию взаимосвязи и взаимозависимости понятий «язык» и «политика». В немецкой лингвистике обращение к языку политики началось с изучения семантических аспектов анализа языка Третьего Рейха и нацистской пропаганды, целью которого являлось выявление и объяснение злоупотребления отдельными терминами, а также причины их сохранения и неправильного употребления в повседневной речи современной Германии. Единой терминологии в немецкой политической лингвистике поначалу не существовало, что доказывают различные названия книг и статей этого периода: язык и политика (Liibbe 1967, Schmidt 1972, Grunert 1974); язык политики (Klaus 1971, Geissler 1985); язык в политике (Dieckmann 1969, Burkhardt 1996); политический язык (Holly 1990); политическая коммуникация (Zimmermann 1972); политическая семантика (Klein 1989) и т.д.
В отечественном языкознании, как пишет Е.И. Шейгал, настоящий исследовательский бум в отношении тоталитарного языка советской эпохи спровоцировала политическая перестройка (см.: Баранов, Казакевич 1991, Зильберт 1994, Купина 1995, Норман 1995, Левин 1998, Баранов 1997 и др.) [Шейгал 2004: 8]. В отечественной литературе так же, как и в западной лингвистике, встречаются различные термины: «специальный политический язык», «функциональный стиль политики», «специальный словарный состав политики», «специальная политическая лексика», однако наиболее употребляемыми являются выражения «язык политики» и «политическая лексика».
Мысль о том, что язык и политика тесно взаимосвязаны друг с другом, сегодня никем не оспаривается. Эта связь проявляется в том, что ни один политический режим не может существовать без коммуникации. Не случайно выступления политических лидеров всегда были объектом пристального внимания науки, так как именно по ним можно судить о господствующих в данное время мнениях и точке зрения правительства. Как отмечают социологи, роль языка в общественной жизни неоценима, «большинство из того, что происходит в социальной сфере, опосредуется языком, побуждается и стимулируется языком, задается и программируется языком» [Ушакин 1995: 142]. Немецкий социолог X. Грюнерт полагает, что язык выступает не только как инструмент политики, но и в большей степени как первое необходимое условие ее проведения: „Politik wird durch (mit) Sprache entworfen, vorbereitet, ausgelost, von Sprache begleitet, beeinflusst, gesteuert, geregelt, durch Sprache beschrieben, erlautert, motiviert, gerechtfertigt, verantwortet, kontrolliert, kritisiert, be- und verurteilt" [Grunert 1983: 43].
Политики, выступая с обращениями к народу, всеми силами добиваются его одобрения и доверия и борются за свои убеждения, что в основном происходит через язык. Коммуникация и доверие неотделимы друг от друга. Американский психолог К. Гиффин еще в 1967 году выделил два вида доверия: доверие говорящего к слушателю и наоборот, чаще всего проявляющееся в политической коммуникации доверие слушателя к политику (Kommunikator) как компетентному источнику, и к содержанию его речи (Kommunikationsinhalte). По мнению М. Платкестера, доверительное отношение к политику (Kommunikatorglaubwiirdigkeit) определяется его характеристикой как человека надежного [цит. по: Platzkoster 1990: 40].
В политике большую роль играет не только то, о чем говорится, но и то, как об этом говорится. Использование языка в политике является сложным многоаспектным процессом, который затрагивает все функции языка: коммуникативную, экспрессивную, фатическую, эмотивную и функцию воздействия. Многие лингвисты выделяют именно последнюю -функцию воздействия, влияния, способствующую формированию общественного мнения. Кроме того, язык выступает одновременно и как средство общения, и как средство контроля.
Р. Блакар в своей статье «Язык как инструмент социальной власти» утверждает, что в любом акте речевого общения коммуниканты преследуют определенные неречевые цели, которые в итоге влияют на деятельность собеседника. Выразиться «нейтрально» невозможно, так как «даже повседневное использование языка предполагает осуществление власти» [Блакар 1987: 91], то есть воздействие на восприятие и структурирование мира другим человеком.
Зарубежные политологи, исследуя причины появления и изменения политического доверия, говорят о том, что «политическое доверие часто понимается как политическая позиция граждан страны, независимо от того относятся ли они положительно к государству или к его представителям» [Platzkoster 1990: 79]. Поэтому неслучайно основная цель политической коммуникации заключается в изменении взглядов и убеждений слушателя в пользу того или иного политика.
Единицы лексического уровня языка как одно из возможных средств реализации негативной оценки. Роль имени существительного в выражении категории «недоверие
Среди эксплицитных средств выражения недоверия в политическом дискурсе особое место занимают имена существительные, обладающие ярким негативно-оценочным значением, которое остается постоянным в любом контексте: der Fehler, die Depression, die Kritik, die Schwdche, die Unerfahrenheit, der Lummel, der Denunziant, der Renegat и др. Именно такие
существительные, обладающие негативным наполнением, в рамках высказывания способны становиться тем прагматическим фокусом, в котором значение недоверия концентрируется наиболее отчетливо. Этому особенно способствует обобщающий характер, присущий имени существительному как части речи и отмеченный еще классиками отечественной лингвистики (см. Пешковский 1956, Виноградов 1972 и др.).
Современные авторы также отмечают это свойство существительных. Так, Е.И. Шейгал подчеркивает, что «существительное выражает предубежденное отношение и фиксирует стереотипы гораздо сильнее, нежели прилагательное или глагол, поскольку существительное в силу своей номинативной специфики представляет качества человека как постоянные» [Шейгал 2004: 128].
Рассмотрим некоторые примеры: АЪег langsam befdllt die Partei eine beklemmende Ahnung: Dass es moglicherweise ein Fehler war, Muntefering gegen dessen Willen ins Kabinett zu drangen (Frankfurter Runschau 01.02.2006: 3).
Недоверительное отношение к действиям господина Мюнтеферинга выражается всем высказыванием в целом, но тем прагматическим фокусом, который концентрирует в себе это недоверие, выступает существительное der Fehler (irrtiimliche Entscheidung). Аналогичное наблюдается и в следующем примере:
Aufden ersten Blick herrscht in Deutschland eher die grosse Depression als die grosse Koalition (Die Welt 31.12.2006: 5).
Автор данного высказывания сопоставляет и одновременно противопоставляет два элемента die grosse Depression и die grosse Koalition, последнее из которых соотносится с названием правящего правительственного блока ФРГ, а первое воспринимается в данном контексте как обвинение в адрес правительства.
Очевидно, что современная речевая культура в целом не поощряет использования грубых, открытых форм выражения недоверия в публичной коммуникации. По мнению Е.И. Шейгал, «более цивильной формой и специфическим для политического дискурса видом отрицательной оценки является навешивание ярлыков, суть которых заключается в их обвинительной направленности» [Шейгал 2004: 122-123]. Таким ярлыком выступает, как правило, имя существительное. Становясь ярлыком, имя используется не только для характеристики денотата, но и для раскрытия опасных для общества свойств. При этом одной из главных отличительных особенностей ярлыков является их субъективность и предубежденность.
Ярлыками часто может выступать неполитическая пейоративная лексика, обозначающая отступление от социальных или этических норм, например, экспрессивно окрашенные лексемы, репрезентирующие отрицательную моральную оценку с общим значением «безнравственный человек» и позволяющие, тем самым, говорящему эксплицитно выражать недоверие такому политику, ср.:
Sie sindein Denunziant! (PbP 2001: 38) Das ist unwahr, was Sie da leisten! Sie Ltimmel! (PbP 2001:164) Подобные лексемы в любом дискурсе, например, в обыденной речи, будут восприниматься как резкая негативная характеристика собеседника.
Одним из самых негативных определений политика как изменника, отступника, предавшего не только своих соратников, но и собственные убеждения, является имя существительное der Renegat - „jmd., der seine bisherige politische Uberzeugung wechselt, der von den (in dem entsprechenden Bereich) festgelegten Richtlinien abweicht" [Duden 1996: 1243]. Политик, получивший такое клеймо, никак не может рассчитывать на доверие избирателей:
Экспрессивная фразеология как эффективное средство речевой реализации негативной оценки
В эксплицитном выражении недоверия огромную роль играют средства экспрессивной фразеологии, к которым относятся фразеологизмы, пословицы и сравнения. Как показал анализ, политические деятели для более образной негативной характеристики своего оппонента используют средства экспрессивной фразеологии с устойчивой отрицательной коннотацией, чаще всего те, которые указывают как на отсутствие умственных способностей политика, так и на его неспособность проводить умную политику, ср.: Rexrodt hat nicht mehr die Tassen im Schrank (PbP 2001: 161). Mit Schroder geht alles- undzwar griindlich in die Hose (PbP 2001:196).
В последнем примере недоверительное отношение говорящего определяется значением фразеологизма «etw. geht in die Hose», который имеет значение отрицательного конечного результата = misslingen, schiefgehen. Тем самым дается негативная характеристика Г. Шредеру как политику, который делает свою работу неправильно и который ни в какой политической сфере не может добиться положительного результата.
Аналогичное наблюдается и в следующем примере:
Konrad Adenauer wurde sich im Grabe umdrehen, wenn er seinen Enkel bei der Arbeit sake (PbP2001: 102).
Явно недоверительное отношение к бывшему канцлеру Германии Г. Колю выражается путем сравнения его методов работы с выдающимися успехами проведения внешней и внутренней политики первого канцлера ФРГ К. Аденауэра. Устойчивое разговорное выражение «jmd. wurde sich im Grabe umdrehen» обладает отрицательной коннотацией и означает: ,jmd. ware, wenn er noch lebte, entsetzt, nicht einverstanden" [Duden 1992: 272].
Как известно, одно из самых ценных качеств политика является правдивость и искренность его слов и обещаний. Их отсутствие вызывает у населения чувство неуверенности в нем и полнейшее недоверие:
Wenn Lugen kurze Beine haben, geht Engholm langst auf dem Zahnfleisch (PbP2001:44).
Говорящий уличает политика Энгхольма в лживости, что подтверждается словарным значением фразеологизма „Lugen haben kurze Beine" = „es lohnt nicht zu lugen, die Wahrheit kommt oft rasch zu Tage" [Duden 1992: 464]. Усилением значения «лживый политик» выступает употребленный следом фразеологизм «auf dem Zahnfleisch gehen» = in einer wirtschftlichen sehr schwierigen Lage sein [Duden 1992: 826], который явно отрицателен и еще больше указывает на эксплицитное выражение недоверия в адрес данного политика.
Другим средством образного и экспрессивного выражения недоверия во время политических дебатов является использование пословиц, которые придают разговорной речи эмоциональность.
Так, в 2000 году правление председателя партии ХДС земли Хессен Роланда Коха было охарактеризовано следующим образом:
Per Fisch stinkt vom Koyfe (PbP 2001: 89).
В данном примере говорящий, Герхард Шредер, открыто критикует господина Коха и обвиняет его в том, что он как глава партийной организации должен взять на себя ответственность за принятие неправильных политических решений. В противном случае такой политик ненадежен и не может рассчитывать на доверие населения страны.
В разделе, посвященном лексическим средствам эксплицитного выражения недоверия, отмечалось, что одним из самых серьезных недостатков политика считается расхождение между словом и делом, громкие заявления, не подкрепленные реальными действиями. Известно, что эта черта характера и в обыденной жизни не приветствуется, о чем свидетельствую многочисленные пословицы: 1. Die vollen Fasser klingen nicht, die Jeeren desto mehr; 2. Die Trommel gellet, weil sie leer ist; 3. Vid Geschrei und wenig Worte; 4. Grosse Worte, kleine Werke; 5. Von Worten zu Werken ist ein weiter Weg; 6. Wenig Worte, mehr Taten. Поэтому неслучайно и в политических дебатах политики используют подобные пословицы, ср.:
Ach, wissen Sie Herr Duve, bei ihrem Zwischenruf denke ich immer an das schone deutsche Sprickwort: Das schlechteste Rad am Wasen knarrt immer am lautesten (PbP 2001: 40).
Очевидно, что пословица „Das schlechteste Rad am Wagen knarrt immer am lautesten", употребленная в рамках политического дискурса, отрицательно характеризует политика, подчеркивая, что он ничего собой не представляет, хотя и пытается ярко себя показать и играть, прежде всего, на публику. Указывая на данное качество, говорящий выражает, тем самым, недоверительное отношение к политику.
