Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования 11'"
1. Проблема "нового слова" в современной лексикографии и лексикологии 11
2. Когнитивная парадигма знания и области её применения в лингвистике (когнитивный подход и его роль в изучении значения слова) 25
3.-Современное состояние когнитивной теории метафоры 42
4. -Когнитивные основания формирования картины мира, взаимодействие концептуальной и языковой картин мира как проявление когнитивной деятельности человека 64
Выводы по 1 главе 82
Глава II. Когнитивные аспекты семантики новых метафорических слов и значений 86
1. Классификация новых метафор-существительных по способу создания и словообразовательному типу 89
2. Роль словообразовательной аналогии в создании метафорических инноваций 96
3. Вербализация посредством метафор изменений, происходящих в англоязычном обществе за последние 30 лет 103
4. Определение содержательных областей источника и цели новых метафорических единиц 108
5. Репрезентация метафорического значения в виде пропозиции (на материале новых метафор поведения) 121
6. Когнитивное значение мотивированности метафорических инноваций 140
7. Концептуальное моделирование метафорического значения 164
Выводы по II главе 169
Заключение 173
Библиография 175
Приложение 1 214
Приложение 2 249
- Проблема "нового слова" в современной лексикографии и лексикологии
- Когнитивная парадигма знания и области её применения в лингвистике (когнитивный подход и его роль в изучении значения слова)
- Классификация новых метафор-существительных по способу создания и словообразовательному типу
- Роль словообразовательной аналогии в создании метафорических инноваций
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению в когнитивном аспекте новых метафор-существительных, которые появились в английском языке в период с 1963 по 1996 годы.
Проблематика работы лежит в русле когнитивной парадигмы, утвердившейся в языкознании последних десятилетий. Развитие когнитивного подхода к явлениям языка способствовало рассмотрению языковых форм как производных концептуализации мира человеческим сознанием, а их значений — как определённых структур знания, концептов, схваченных языковыми знаками (Кубрякова 1997:31).
Лингвистическая традиция всегда признавала метафору как эффективное средство пополнения лексикона, направленное на заполнение лакун в словаре при наречении новых фрагментов действительности или на характеризацию и более глубокое проникновение в суть уже познанных понятий, используя при этом уже имеющиеся в языке наименования. Однако изменение научной парадигмы гуманитарного знания, развитие когнитивных методов исследования способствовали модификации взгляда на метафору как исключительно языковое (и даже риторическое) явление и вызвали к жизни новые теории метафоры, рассматривающие ее не только как продукт лингвокреативной техники, а прежде всего как «вербализованный прием мышления о мире», особо отмечая, что способность мыслить метафорически присуща только homo sapiens. «Когда метафору стали рассматривать в более широком эвристическом контексте, чем собственно языковедческий,... она предстала как такой способ мышления о мире, который использует прежде добытое знание. На этой основе возникло представление о метафоре как о модели выводного знания: из некоторого ещё не чётко "додуманного" понятия формируется новый концепт за счёт использования "буквального" значения выражения и сопутствующих ему ассоциаций в когнитивной обработке нового знания при его концептуализации» (Гелия 1988: 4).
Человеческий фактор проявляется в метафорическом процессе в том, что рассматривая действительность через призму метафоры, языковая личность осознает себя «мерой всех вещей», а все существующие формы бытия, как созданные по своему образу и подобию. Антропометричность метафоры тесно
связана с антропометричностью человеческого сознания и знания вообще, «...сам выбор того или иного основания для метафоры связан со способностью человека соизмерять всё новое для него (в том числе и реально не соизмеримое) по своему образу и подобию или же по пространственно воспринимаемым объектам, с которыми человек имеет дело в практической деятельности, в жизненном опыте» (Телия 1996: 136).
В когнитивных исследованиях (см. работы М.Джонсона, Дж. Лакоффа, Э.Свитсер, М. Тернера, Ж.Фоконье) метафора предстаёт как концептуальный феномен, способ думать об одной абстрактной и менее знакомой сфере через призму другой, конкретной и интуитивно более понятной и знакомой. Именно поэтому особенно велика роль метафоры в отображении тех фрагментов действительности, которые не даны в непосредственных ощущениях, в формировании абстрактных понятий и обозначении новых реалий. Это становится возможным благодаря тому, что «объекты к нам близкие, легко постигаемые, открывают доступ к ускользающим от нас понятиям. Метафора удлиняет «руку» интеллекта, обеспечивая доступ к тому, что виднеется на дальних рубежах мыслимого» (Ортега-и-Гассет 1990).
В рамках когнитивного подхода процесс метафоризации предстает как специфическая операция над знаниями, передача информации от одного концептуального поля — источника (source) — к другому концептуальному полю — цели (target). В её основе лежит когнитивный процесс, который называется метафорическим проецированием. Существующие методики когнитивного анализа языковых явлений (например, построение фреймов или сценариев) помогают не только выявлять когнитивные структуры, лежащие в основании метафорического значения, но и моделировать мыслительные процессы, приводящие к его образованию.
Объективируемые с помощью метафоры структуры концептуального уровня, могут носить как универсальный, так и национально-специфический характер, ибо рождение метафоры, как и ее понимание тесно связаны с понятийной (концептуальной) системой носителей языка и невозможны без опоры на стандартные ассоциативно-образные представления о мире и систему оценок, принятых в определенной социокультурной общности, которые могут существовать до языка и вне языка. Соотношение между всеобщим, общим и особенным в структуре метафоры проявляется во множестве совпадений в метафорических
переносах в разных языках, в известной общности характерных интеллектуальных ассоциаций и образов, к которым добавляются концепты, варьирующие от культуры к культуре.
Метафорические выражения — это реализации концептуальных метафор в языке. Под языковой метафорой в соответствии с современными лингвистическими представлениями мы понимаем перенос наименования, состоящий в употреблении слова для характеризации или номинации другого объекта, сходного с первым, при сохранении семантической двуплановости. При этом языковая метафора отражает «устойчивые подобия», а следовательно общеизвестна и воспроизводима (Н.Д.Арутюнова, В.Г.Гак, Г.Н.Скляревская, В.Н.Телия).
Описанное многократно, явление метафоризации изучалось преимущественно на материале готовой лексики, то есть уже зарегистрированной в различных словарях английского языка и нередко к тому же представленной фразеологическими оборотами разного типа. Но ещё больший интерес представляет, на наш взгляд, динамический аспект рассматриваемого явления, что наиболее интересно изучать на примере неологизмов, которые могут служить «прекрасным источником сведений о том, какие структуры знаний фиксируются в слове в момент его создания» (Кубрякова 1997: 54)'. Изучение новой лексики позволяет ответить на вопрос о том. какие изменения происходят в процессах категоризации и субкатегоризации действительности, какие концепты наиболее активно участвуют в этих процессах, а также выявить основные способы ослов-ливания изменений., происходящих в концептуальной картине мира (Заботкина 1997).
Интерес к метафорическим инновациям объясняется также и тем, что новые метафоры не только изменяют повседневный язык, но одновременно меняют способы восприятия и постижения действительности (MacCormac 1985). Их изучение позволит исследовать проявление внутренней системности метафорического процесса как когнитивного освоения действительности, имеющего эмпирическое основание в его физическом и культурном опыте, на языковом уровне.
'Ср. утверждение о том, что новые слова представляют собой «отражение особой техники введения в обиход новых понятий, возникающих в целях удобного и ёмкого хранения информации, ... для осуществления и концептообразующей, и концептоопределяющей функции одновременно» [Lipka 1990: 63 (цит. по Кубрякова 1997: 54)].
Актуальность настоящего исследования обусловлена, с одной стороны, возрастающим интересом лингвистов к изучению когнитивных структур, объективируемых языковыми формами, да и новизной когнитивного подхода в целом, а с другой — чрезвычайной сложностью, многоликостью и многоаспектностью самого явления метафоры, секрет которой уже больше двух тысячелетий пытаются постигнуть философы, логики, языковеды. Актуальность работы заключается также в необходимости изучения новых слов как средства отражения изменений, происходящих в англо-американском языковом сообществе.
Цель исследования состоит в выявлении специфики формирования нового метафорического значения с точки зрения когнитивных механизмов, происходящих при этом процессе.
Цель работы предопределила постановку и решение следующих конкрет-ных_задач:
— рассмотреть метафорические инновации с точки зрения способа их обра
зования;
— выявить роль языковой аналогии в образовании новых метафор-
существительных;
определить значение метафоры как средства концептуализации действительности на современном этапе развития английского языка;
установить области, из которых черпаются и куда попадают новые метафорические образования;
выявить когнитивные модели метафорического переноса;
осуществить репрезентацию различных типов метафорического значения на пропозициональном и образно-ассациативном уровнях;
определить роль фоновых знаний при экспликации нового метафорического значения;
осуществить моделирование нового метафорического значения посредством когнитивных операций с концептуальной базовой структурой — прототипом.
Теоретической базой для написания диссертации послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области когнитивной лингвистики (А. Веж-бицкой , Т. ван Дейка, В.З.Демьянкова, Р. Джекендоффа , А.Е. Кибрика, Е.С Кубряковой, Дж. Лакоффа, Ю.Г. Панкраца, Э. Рош, 3. Харитончик), теории метафоры. (Н. Д. Арутюновой, А.Н. Баранова, В.Г. Гака, М. Блэка, Т.В. Булы-
гиной, Е.М. Вольф, Д. Гентнер, С.С. Гусева, М. Джонсона, К.К. Жоля, Е. Кит-тей, Дж. Лакоффа, Э. Маккормака, Е.О. Опариной, В.В. Петрова, А. Ричардса, Е. Свитсер, Г-Н. Скляревской, В.Н. Телия, М. Тернера, Э.К. Трауготт), неоло-гии (Д. Алджео, Р. Барнхарта, Л. Жильбера, В.И. Заботкиной, А.И. Иванова, Н.З. Котеловой).
Новизна работы определяется выбором поставленных задач и самого объекта исследования. В ней впервые анализируются новые метафорические значения, появившиеся в современном английском языке за последние три десятилетия, с точки зрения выявления тех механизмов, при помощи которых происходит переосмысление концептов. Изучение новой метафорической лексики в когнитивном аспекте позволило определить роль метафоры в процессе объективации изменений, происходящих в современном англо-американском языковом сообществе, выявить сектора и фрагменты англоязычной картины мира, наиболее интенсивно пополняемые новыми метафорами-существительными. Впервые на материале новых слов исследуется действие языковой аналогии в метафорообразовании. Применяемый комплексный подход к изучению языковых явлений позволил на новейшем материале дифференцировать типы языковых метафор в зависимости от лежащих в их основании когнитивных структур и характера метафорического проецирования. Новизна определяется также и тем, что впервые методика фреймового описания была применена не только для иллюстрации изменений, происходящих при метафоризации в базовой концептуальной структуре (прототипе), но и для представления различных типов мотивирующих признаков, являющихся когнитивным «мостиком» между двумя различными понятийными сферами.
Теоретическая значимость проведенного исследования состоит в дальнейшей разработке такой многоаспектной проблемы как метафора и в выявлении когнитивных основ процесса метафоризации. Внесён определённый вклад в теорию когнитивной структуры слова и в частности тех аспектов, которые связаны с моделированием мыслительных процессов при образовании метафорических значений. Диссертация вносит также определенный вклад в разработку теории неологии как одного из разделов теории номинации.
Практическая ценность работы заключается в том, что материалы диссертации могут найти применение при написании учебных пособий, в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии английского языка, спецкурсах
по английской неологии и современному состоянию теории метафоры, в практике преподавания английского языка на факультетах иностранных языков и филологических факультетов университетов.
В процессе исследования использовался комплекс методов: метод анализа словарных дефиниций, фреймовый и концептуальный анализы.
Материал исследования был почерпнут из трех выпусков словарей неологизмов К. Барнхарта (1973, 1980, 1990), Оксфордского словаря новых слов (1991), Словарей новых слов Дж. Эйто (1990, 1994), Краткого словаря новых слов (1996). Выборка составила более 450 новых слов и значений, появившихся в результате метафоризации в современном английском языке за последние 30 лет.
Исходя из результатов исследования, на защиту выносятся следующие положения:
1. Метафора как способ когнитивного освоения человеком окружающей его
действительности включается не только в семантическую деривацию, но также
характеризует многие деривационные номинативные акты, такие как словосло
жение, аффиксацию, конверсию, и это подтверждается разнообразием типов и
моделей, представленных в новых метафорических единицах. Преимуществен
ное положение актов семантической деривации, то есть образование новых лек-
сико-семантических вариантов слов, являющихся результатом процесса авто
номной вторичной номинации, свидетельствует о дальнейшем усилении тенден
ции к языковой экономии и нарушению языкового автоматизма «один знак —
одно значение».
2. Метафора, являясь фундаментальным приёмом познания и средством
концептуализации действительности, участвует в отражении изменений, проис
ходящих в картине мира англо-американского языкового сообщества. Высокая
когнитивная активность метафорообразования проявляется при осмыслении
изменений в деятельностном опыте человека и появлении на лексической карте
английского языка единиц, фиксирующих посредством метафоры реалии, отно
сящиеся к новым фрагментам и секторам картины мира.
Устойчивые концептуальные связи между понятийными сферами, служащими источником и целью при метафорическом проецировании, во многом обусловлены конвенциональными концептуальными метафорами, данными англоязычному языковому сознанию уже на доконцептуальном уровне. В их основе лежат универсальные модели метафорического переноса, отражающие трансформацию основных понятийных категорий. При этом на современном этапе развития английского языка, так же как и на предыдущих, наиболее частым при метафоризации является движение от конкретного к абстрактному, при котором проявляется одно из сущностных свойств метафоры — служить когнитивным механизмом осмысления абстрактных явлений и сущностей в терминах чувственно осязаемых и знакомых предметов.
Репрезентация метафорического значения осуществляется на двух принципиально различных уровнях — пропозициональном и образно-ассоциативном. Реконструкция метафорического смысла становится возможной в случае дифференциации характера метафорического проецирования — схематичного или более детального. Данный фактор оказывает решающее влияние при определении степени прозрачности нового метафорического значения, адекватности его понимания членами языкового социума.
В зависимости от статичности/динамичности мотивирующего признака становится возможным представить его в виде более или менее сложных структур знаний — фрейма, сценария, прототипической ситуации.
Когнитивные модели метафорического значения можно описать посредством применения комплекса операций, моделирующих мыслительные процес- V сы при преобразовании исходных концептуальных структур (прототипов), аккумулирующих знания человека о мире.
Основные положения диссертации прошли апробацию в виде докладов и сообщений на ежегодных научных конференциях для аспирантов и преподавателей в Калининградском государственном университете в 1993, 1994, 1995, 1996, 1997, 1998 г.г.; на межвузовской конференции «Проблемы современной науки» (1996, г. Орел); на II международной конференции «Язык и социум» (1996, г. Минск); на конференции «Категоризация мира: пространство и время» (1997, МГУ, г. Москва); в десяти публикациях, в том числе в статье в межвузовский сборник научных трудов «Проблемы семантики и прагматики» (1996, г. Калининград); в материалах международной конференции «Когнитивная лин-
гвистика конца XX века» (1997, г. Минск) и Круглого стола, посвященного юбилею Е.С. Кубряковой по тематике её исследований (1997, г. Москва);
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка цитируемой литературы, списка словарей, 2 приложений.
Во введении обосновывается актуальность и формулируются цели и задачи диссертации, указывается новизна, научная значимость и практическая ценность исследования, характеризуются методические приемы и материал исследования.
В первой главе освещаются основные теоретические проблемы и понятия неологии, когнитивной лингвистики, современное состояние когнитивной теории метафоры, исследуется проблема взаимодействия и взаимовлияния концептуальной и языковой картин мира.
Во второй главе рассматриваются основные структурные типы метафорических инноваций в английском языке, когнитивные модели метафорического переноса, лежащие в основе метафорических значений и предопределяющие характер метафорического проецирования, осуществляется репрезентация новых метафорических значений в виде пропозиции, фрейма, сценария, выявляется роль различных типов фоновых знаний при определении эксплицитно-сти/имплицитности признаков, мотивирующих новые метафорические значения, предпринята попытка моделирования нового метафорического значения при помощи определённых когнитивных операций.
В заключении кратко подводятся итоги исследования.
В приложении 1 приведена выборка из словарей неологизмов, послужившая материалом для исследования.
Приложение 2 содержит список конвенциональных концептуальных метафор, выделяемых когнитивными лингвистами.
Проблема "нового слова" в современной лексикографии и лексикологии
Современная эпоха замечательна тем, что новые открытия и достижения научно-технической революции углубили наши представления о ранее неизвестных явлениях действительности и, как следствие, дали мощный импульс обогащению и пополнению словарного состава многих языков.
Насущная потребность описать и систематизировать хлынувший огромный поток новых слов и значений, новых сочетаний и идиом обусловила появление самостоятельной области в лексикологии — неологии или науки о неологизмах1.
«Неологический бум» (когда, по словам V.Neufeldt «the language is bursting with neology» [V.Neufeldt 1995 : 20]) переживают в настоящее время все литературно-развитые языки мира, причем, в английском языке, по данным ведущего британского лексикографа Р.Бёрчфилда, появляется новых слов больше, чем в других языках (в среднем 800 лексических единиц в год). Ярким подтверждением беспрецедентной интенсивности процесса обогащения словарного состава английского языка на современном этапе служат издающиеся в США и Англии в течение последних 30 лет многочисленные словари новых слов и дополнения к толковым словарям: The Barnhart Dictionary of New English since 1963 (Barnhart, Steinmetz, and Barnhart 1973, 1980, 1990), 3 приложения к словарю Уэбстера «6000 Words« (Mishl976), «9000 Words» (Mish 1983), «12000 Words» (Mish 1986), The Morrow Book of New Words (Mager and Mager 1982), The New Words Dictionary (LeMay, Lemer, and Taylor 1985), The New New Words Dictionary (LeMay, Lerner, and Taylor 1988), Trash Cash, Fizzbos, and Flatliners (Lerner and Beklin 1993), Longman Guardian New Words (Simon 1986), The Longman Register of New Words (Ayto 1989), The Longman Register of New Words: Volume Two 1990 (Ayto 1990), A Supplement to the Oxford English Dictionary 1972-86 (R. Burchfield), The Macquarie Dictionary of New Words (Butler 1990), Oxford English Dictionary Additions Series (Simpson and Weiner 1993), а также популярные издания - The Oxford Dictionary of New Words: A Popular Guide to Words in the News (Tulloch 1991) и Neologisms: Dictionary of New Words since 1960 (Green 1991)1. С 1982 года издаются ежеквартальные и ежегодные приложения к словарю Барнхарта «The Barnhart Dictionary Companion: A Quarterly to Update General Dictionaries» (Barnhart and Barnhart 1982- ) и «The Barnhart Dictionary Companion Index» (1982-1985). «The Barnhart New Words Concordance», вышедший в свет в 1994, представляет собой индекс
1 В кратком обзоре «A Short History of New Word Study» Д.Алджео пишет, что англоязычная лексикографическая традиция, в целом, берёт начало с создания словарей новых слов. Самые первые словари «грудных слов» (hard-word dictionaries) XVII века содержали недавние заимствования из латыни, греческого, французского и других языков и являлись, по сути, словарями неологизмов, хотя самого понятия «новое слово» в то время ещё не существовало (Algeo 1995 :3). Однако Роберт Барнхарт не согласен с этим утверждением, так как считает что словари неологизмов появились лишь в XX веке: «...словари новых слов являются исключительно изобретением XX столетия» (Barnhart 1995 : 59). В начале XX века 1902г) вышла в свет работа Леона Мида (Leon Mead) «Word Coinage, Being an Inquiry into Recent Neologisms, Also a Brief Study of Literary Style, Slang and Provincialisms», в которой впервые изучение неологизмов признавалось в качестве объекта для исследования. Далее следует упомянуть работы САльфонсо Смита (CAlphonso Smith) «New Words Self Defined» (1920) и А.Марджори Тэйлор (A.Marjorie Taylor) «The Language of World War II: Abbreviations, Captions, Quotations, Slogans, and Phrases«» (1944), не являющиеся в строгом смысле лексикографическими изданиями, внесли значительную яепту в теорию и практику неологии. Словари новых слов П.Ч. Берга (Paul Charles Berg «Dictionary of New Words in English» 1953) и Мэри Рейфер (Mary Reifer «Dictionary of New Words«»1955) были скорее популярными, чем научными изданиями. Словарь Р.В. Зан-дворта (R.W.Zandvoort «Wartime English: Materials for a Linguistic History of World War II«» 1957) отразил новое в лексике английского языка времён второй мировой войны. неологизмов, зарегистрированных во всех англоязычных словарях новых слов. Следует отметить в данной связи и дополнение к Большому англо-русскому словарю под редакцией И.Р.Гальперина (1980).
Значительный вклад в практику американской неологии вносят журналисты, ведущие постоянные рубрики, посвященные новым словам в периодических изданиях: «American Speech» (John and Adele Algeo «Among the New Words»), «The Atlantic Monthly» (Ann H.Soukhanov «Word Watch»), «English Today» (Thomas M. Paikeday «Lexicon»), «The New York Times» (W. Safire «On Language»), «Copy Editor» (Jesse T. Sheidlower «Dictionary Update»).
Чаще всего лексикографы, занимающиеся поиском и регистрацией неологизмов, черпают материал из периодической печати, пользуясь в последние годы электронными базами данных NEXIS, LEXIS, DIALOG, которые предоставляют сведения о степени употребительности слова, типичных контекстах, интенсивности использования в определенный период времени. Словари иллюстрируют значения новых слов цитациями из газет и журналов, которые, являясь наиболее мощным «актуализатором» неологизмов, часто используют сиюминутные значения и употребления. Поэтому включение в словарь новой лексической единицы, нового значения лексической единицы, нового словосочетания или идиомы, появившихся в определённый отрезок времени, является своего рода, «лакмусовой бумажкой» — проверкой на вхождение их в словарный состав языка и устойчивое употребление. В предисловии к 1 тому словаря неологизмов его автор К.Барнхарт писал, что именно вхождение новых слов и новых значений конвенциональных слов в общий корпус английского языка, является решающим фактором для отнесения лексической единицы к неологизму. Однако издатели Оксфордского словаря новых слов придерживались иной точки зрения: они включали в словарь «любое новое слово, словосочетание или значение, ставшие популярными в 80-х — начале 90-х годов», отчетливо сознавая, что многие из «модных словечек» (buzz words) окажутся недолговечными. Ср., например, эфемеризмы в политике Reagonomics, Vietnik и др., а также handbagging — a forthright verbal attack or volley of strident criticism, usually delivered by a female politician (especially Margaret Thatcher, British Prime Minister 1979-90). Данная метафора широко использовалась в печати в 80-х г. г., но после отставки М. Тэтчер исчезла со страниц газет и журналов.
Когнитивная парадигма знания и области её применения в лингвистике (когнитивный подход и его роль в изучении значения слова)
Особую значимость для всех дисциплин когнитивного цикла приобретает подключение языка и его функционирования к общей теории познания, так как анализ лингвистических данных позволяет наиболее простой и естественный доступ в когнитивный ненаблюдаемый мир человека, структурам его сознания:»... языковые единицы, языковые категории и языковые классы, — хотя и с разной степенью опосредованные, — указывают на содержание информации, которая уже стала продуктом человеческой обработки, полученная в ходе предметно-познавательной деятельности, эта информация обретает в языковых формах свое отражение и свою фиксацию» (Кубрякова 1994: 45)1.
В силу того, что язык является основным средством выражения мысли и его метаязыковая функция служит мощным подспорьем для проникновения в процессы восприятия мира и отражения его познания (так как все объяснения о любых объектах выступают в форме вербализованного их описания), лингвистике отводится приоритетная роль в кругу когнитивных наук.
Когнитивный сдвиг, или поворот (см. The Making of Cognitive Science 1988; The Cognitive Turn 1989; Gardner 1985:; Кубрякова 1992, 1995; 1996: 69-72; Демь-янков 1994: 19; 1996: 72-73 и др.) вызвал радикальную переориентацию исследовательской парадигмы, перестройку и расширение границ и самой науки о языке. Когнитивный подход к решению лингвистических задач послужил мощным импульсом к изучению традиционной проблемы соотношения языка, мышления и сознания в новом ракурсе, в основе которого лежит постулат об их теснейшей и неразрывной взаимосвязи1.
«Когнитивный подход к языку, — отмечает А.А. Кибрик, — убеждение, что языковая форма в конечном счете является отражением когнитивных структур человеческого сознания, мышления и познания. ... К числу важнейших когнитивных феноменов, детерминирующих языковую форму, относятся структуры представления знаний, естественная категоризация, долговременная память, оперативная память, внимание, активация» (Кибрик 1994: 126).
Когнитивная лингвистика рассматривает язык как когнитивную деятельность, основанную на других способностях человека, среди которых важнейшими являются восприятие и категоризация. Когнитивный образ реальности формируется под влиянием нашего чувственного опыта, а языковое значение является материальным воплощением ментальных образов, созданных нашим сознанием. «С современной точки зрения вопрос о значении языкового знака должен быть сформулирован как вопрос о том, какое концептуальное или когнитивное образование подведено под«крышу» знака, какой квант информации выделен телом знака из общего потока сведений о мире» (Кубрякова 1993: 23)2. Из этого следует новое понимание языкового значения как когнитивного феномена, признание когнитивного основания языковых единиц и категорий и наличие вполне определенных корреляций между когнитивными и языковыми структурами.
Огромное влияние на ученых, занимающихся вопросами категоризации, оказали эмпирические исследования психолога Э.Рош. и ее многочисленных последователей Б. Берлина, П. Кея, С. Мервиса, А. Тверски (см. Rosch 1973, 1975, 1978, 1981; Berlin & Kay , Rosch & Mervis 1975). Эксперименты Э. Рош, воспринявшей идеи позднего Л. Витгенштейна, продемонстрировали, что присущая человеку ментальная процедура категоризации в значительной степени опирается на человеческий опыт и воображение. При отнесении какой—либо сущности к определенной категории мы руководствуемся принципом «семейного сходства» (как реально ощущаемом подобии репрезентативных и нерепрезентативных членов категории) и сличением с прототипом — «лучшим образцом категории» (известный пример о малиновке и пингвине).
Согласно классической теории о классах и видах, принимавшейся как данное в философии, психологии, антропологии, лингвистике и других научных дисциплинах, категории имели четкие границы и включение новых членов в категорию определялось наличием и/или отсутствием у них необходимых и достаточных признаков. В теории прототипов, однако, границы категорий обозначены не жестко, членство в категории градуировано, так как член категории определяется большей или меньшей степенью сходства с «лучшим представителем» категории, то есть прототипом.
Так как прототип вбирает в себя наибольшее количество из целого комплекса характерных черт, отражающих форму, функции, различные параметры и т.д., свойственных членам данной категории, он обладает особым когнитивным статусом — 1) прототип помещается в центр категории, а все остальные члены данной категории располагаются либо вокруг прототипа, либо согласно радиальному принципу и связаны с прототипом и друг другом различными отношениями; 2) являясь наиболее репрезентативным членом категории, прототип быстрее определяется, опознается и запоминается; 3) вследствие более частого употребления и использования в классификационных процессах прототип теснее связан с именем категории, то есть является ее референтом (Lakoff 1986: 32—45).
Исследования цветообозначений в различных языках (Berlin & Kay 1969) наглядно показали, что ядерные характеристики прототипов универсальны для всех языков вследствие тождества чувственно воспринимаемой нами реальности, тождества чувственного опыта и нейрофизиологических процессов восприятия и, как следствие, тождества процессов категоризации.
Степень обладания характерологическими признаками может быть принята во внимание и оказать влияние как при отнесении определенной сущности к категории, так и при установлении взаимных соответствий между ней (этой сущностью) и остальными членами данной категории (Geerarts 1985: 140). Так, прототипическими признаками птицы являются перья, клюв, умение летать, вить гнезда и т.д. Малиновка, признанная англоязычным лингвокультурным сообществом как «лучший представитель» категории птиц, обладает всеми этими признаками и является прототипическои птицей. Однако, хотя пингвин не умеет летать и не является прототипическои птицей, в пределах данной категории все же остается (о «прототипических эффектах» см. Lakoff 1986: 36—42) .
Классификация новых метафор-существительных по способу создания и словообразовательному типу
В фундаментальном исследовании новой лексики современного английского языка В.И.Заботкиной дан детальный анализ основных тенденций в развитии словарного состава английского языка последних десятилетий. В нем в частности были выявлены следующие типы неологизмов с учетом способа их создания: 1) фонологические; 2) заимствования; 3) семантические неологизмы (новые лексико-семантические варианты слов); 4) синтаксические (морфологические и фразеологические).
Исходя из того, что исследуемые нами единицы являются результатом семантического процесса (метафоризации ) с одной стороны, и новообразованиями, с другой, мы посчитали целесообразным проанализировать их по способу создания. Наш материал позволил разделить метафорические инновации на две большие группы:
І. В первую группу вошли лексические единицы, образованные в процессе вторичной номинации (то есть семантические неологизмы по классификации Л. Жильбера —- В.И. Заботкиной). Метафора в этом случае легла в основу мотивированности нового вторичного значения существующего слова (52 % нашей выборки). При этом семантическая структура лексемы сохраняется, и новый лексико-семантический вариант употребляется наряду с традиционными, то есть имеет место развитие полисемии.
В результате исследования обнаружено следующее соотношение существительных различных словообразовательных типов, развивших новые метафорические значения: простые слова (93% всех новых ЛСВ): anchor — o.m. apiece of heavy metal, usu. a hook with two arms, at the end of a chain or rope, for lowering into the water to keep a ship from moving; n.m. 1) US, Can a department store, convention centre or other project large enough to make shopping or business area around it safe for investment; channel — o.m. a narrow sea passage connecting two seas; n.m. inf. a person through whom invisible beings, spirits or forces supposedly communicate; производные (3 % всех новых ЛСВ): parachutist o.m. — a person who drops from an aircraft using a parachute; n.m. дт der — an incompetent person who holds his/her job as a result of a favour, translation o.m. the act of translating from one language to another, n.m.Genetics — the formation of amino acids based on the messenger RNA template; сложные слова (3 % всех новых ЛСВ): beehive —o.m. a place where bees are kept, like a small hut or a box; n.m. a woman s hair style in which the hair is shaped like a conical, coiled beehive; milk round — o.m. milkman s round for calls; n.m. the annual recruitment drive carried out by major corporations and other businesses, louring universities and colleges and interviewing final-year students in the hope of finding suitable graduate employees; сложно-производные слова (1 % всех новых ЛСВ): grasshopper — o.m. an insect which can jump high and makes sharp noise by rubbing his legs against its body; n.m. — si a marijuana smoker; baby-sitter — o.m. a person who takes care of babies or children while their parents are out, esp. in the evening; n.m. si — a destroyer guarding an aircraft carrier.
Таким образом, как показал анализ, среди новых метафорических лексико-семантических вариантов слов группа простых слов оказалась наиболее репрезентативной. Все данные образования являются полными метафорами, полученными в результате автономной вторичной номинации.
II. Во вторую группу вошли собственно новые языковые единицы, изначальное значение которых мотивировано метафорой. Такие знаки обладают самой высокой коннотацией новизны и относятся кадильным неологизмам» потому, что метафорический смысл сочетается в них с новизной внешней формы языкового знака.
1. Как мы предполагали в начале исследования, фонологические неологизмы не представлены в нашей выборке, так как фонологические инновации являются, как правило, единицами первичной номинации.
2. Как показало исследование, метафорическим значением могут обладать новые заимствования из других языков, хотя следует признать, что такой способ образования новых метафор является малопродуктивным (0,7 % нашей выборки). В нашей выборке представлены в различном количественном соотношении заимствования из идиш, французского, итальянского, греческого, русского языков (troika, schmear, don, lambda, charrette и др.), среди которых можно выделить варваризмы (charrette), ассимилированные заимствования (glitch, кальки (dialogue of the deaf, basket, gliding time).
Заслуживает внимания тот факт, что в некоторых случаях метафоризации может быть подвергнуто не только слово-заимствование, но и акроним (flak — 1. criticism, censure; 2. exchange of criticism; a heated quarrel or argument. Fig. senses for flak — antiaircraft gunfire; from Germ, acronym formed from Fliegerabwekrkan-none — antiaircraft cannon) и даже название буквы алфавита (lambda — a virus which infects the bacterium Eccherichia coli, important for its ability to incorporate the Exhibition coli genes into its own system and transfer them to the cells of other organisms [from the Greek letter X, perhaps because of a resemblance in shape]). Среди заимствований были выделены случаи, когда: 1) новое заимствование является метафорой и в языке-источнике: dialogue des sourdes — a discussion in which the participants pay no attention ю each other s arguments; 2) новое заимствование подвергается метафоризации в языке-рецепиенте, то есть в английском языке: troika — a group of three administrators or rulers; a triumvirate (from Russian — a 3-horse team or sled; any group of 3, popularized in this latter sense by the Soviet proposal in 1961, after the death of the UN Secretary General Dag Hammarskjold, to replace the vacant office with a troika of Secretaries General, one from each side of the Iron Curtain and one from the neutral countries); 3) заимствование, имеющее конвенциональное прямое значение и входящее в словарный состав английского языка, получает в последние годы метафориче ское переосмысление: habitat — a vessel to house researchers or scientists under water over an extended period of time while they are conducting their work; panchreston — an explanation designed to cover or to fit all possible cases equally well; a catch-all explanation (from Greek panchreston good for everything; recorded in English in 1632-1706 — universal medicine); hysteresis Economics — a tendency for high longerm levels of unemployment not to lead immediately to lower wage levels (from Greek hysteresis — a falling short, deficiency). Нельзя не отметить определенную корреляцию между языком-источником метафоры-заимствования и обозначаемым ею понятием или явлением. Так, заимствования из греческого употребляются в естественнонаучной области (lambda), из русского — в политике (troika; Tankie, also Tanky Politics Br si — a hard-line Communist who unquestioningly supported Soviet policies), из французского — в общественно-политической жизни, культуре и бизнесе (basket — 1) a group of related issues especially ones for discussion in a negotiation or conference package; 2) any set, grouping or collection of things [translation from French corbeille ]; niche BW — a position from which an entrepreneur is able to exploit a gap in the market; a profitable corner of the market).
Роль словообразовательной аналогии в создании метафорических инноваций
Аналогия, трактуемая в философском плане как сходство предметов, явлений или процессов в каких-либо их свойствах, определяется применительно к языковым явлениям как формальное и/или семантическое уподобление одной языковой единицы другой (Кубрякова 1990: 31). Возникающие единицы обнаруживают сходство формы и/или содержания по отношению к неким исходным фактам языка, обобщенная модель которых используется в качестве образца для подражания и воспроизведения. Образование нового слова по аналогии должно удовлетворять правилу пропорции: А:В = С:Х, где А,В,С — необходимая информация для заполнения пропорции, то есть известные языковые формы, а X — искомая величина. Например, на основе соотношения«стол: столы» или«дом: домик» образуются формы«столб: столбы» или«кот: котик» и другие аналогичные образования. Аналогия проявляется на всех уровнях строения языка и имеет основополагающее значение для его развития и функционирования, позволяя говорящему легко переходить от корпуса известных ему форм к созданию новых (Кубрякова 1990: 31-32). В данный процесс вовлекаются единицы различной протяженности, строения и т.д. В определенном смысле новые слова в своей основной массе образуются по аналогии (Кубрякова Е.С., Шмелев Д.Н., Янко-Триницкая Е.А.).
Когнитивная роль словообразовательной аналогии заключается в том, что категоризация нового опыта протекает в соответствии с определенными схемами, «навязываемыми» языком. Иными словами, в процессе речемыслительной деятельности знания вербального характера непосредственно влияют на формирование концептов, предоставляя опору при их наречении, подводя под определенные «тела» знаков. Продуктивность той или иной модели свидетельствует о прагматической ценности концепта, облеченного в конвенциональную форму, структурный образец которой служит прототипом для языкового выражения новых понятий.
Являясь орудием системности в языке, аналогия облегчает акт рождения новой лексической единицы, распознавание ее смысла и запоминание. Семантическая прозрачность созданных по аналогии лексических единиц способствует «угадываемости» новых концептов и облегчает оперирование ими. Вследствие этого в действии словообразовательной аналогии можно усматривать одно из проявлений сложных взаимоотношений между языком и мышлением, тесного переплетения концептуальной и языковой картин мира.
Сущность аналогии как языкового процесса отражает диалектическое противоборство двух важнейших тенденций: 1) тенденции к конвенциональности, регулярности и 2) тенденции к креативности. В стремлении к установлению «сходства» нового со старым посредством использования известного языкового материала (элементов, частей исходных слов) в новых лексических единицах проявляется систематизирующая роль аналогии в языке — увеличиваются ряды регулярных форм, некие образцы воспроизводятся и повторяются в широком масштабе (репродуктивная аналогия). С другой стороны, аналогия выступает как преобразующее начало при создании новых рядов форм и моделей и лежит в основе продуктивной творческой деятельности.
Как известно, в основе процесса наречения по аналогии лежит когнитивная операция сравнения нового объекта действительности с существующим и, в нашем случае, уже ословленным посредством метафоры. Таким образом, применительно к данной группе единиц нашей выборки, процесс аналогии протекал в несколько этапов. Первоначально аналоговый процесс приводит к образованию метафорического значения и появлению лексической единицы, которая в результате обобщения своей языковой модели служит впоследствии образцом для распространения при создании нового слова, моделирующего метафорический смысл и, как следствие, повторяющего словообразовательную модель.
Данное явление можно проиллюстрировать на примере появления неологизмов book burner (a severe censor) и bra burner (a militant feminist), созданных по аналогии с barn burner, обозначающим радикала-политика, фанатичного сторонника апартеида. Понятие возникло в южных штатах Америки в XIX веке и отсылает к популярному в то время анекдоту о фермере, сжегшем свой амбар с зерном, чтобы избавиться от крыс. Политик-расист сравнивается с фермером, ненавистные ему негры — с ненавистными фермером крысами, а призывы к действиям, ослепленного злобой фанатика, — с сожжением фермером собственного амбара с урожаем. При этом следует учесть, что пожар как символ уничтожения в знак протеста встречается во многих культурах. Общим метафорическим смыслом для конвенционального слова barn burner и неологизмов book burner и bra burner является«ярый ненавистник, фанатик». В первом случае — ограниченный фанатик-цензор, готовый на все лишь бы запретить противоречащие его вкусам книги, в другом — сторонница за права женщин, которая в стремлении достичь равных прав с мужчинами, отказывается от всего, что связывает ее со своим полом. Данные лексические единицы содержат также информацию об уничижительном отношении к обозначаемым понятиям со стороны общества.
Языковая аналогия бывает структурной и семантической. При структурной аналогии происходит уподобление аналогического слова образцовому по форме, что проявляется в повторении словообразовательной структуры — аналогическое и образцовое слово имеют структурно тождественные части или элементы и (что особенно важно подчеркнуть в случае с новыми метафорами, созданными посредством словообразовательной аналогии) обладают общностью семантики.
Однако, в некоторых случаях повторяемость модели, тождественность элементов (junk bond [a high yielding bond carrying high risk] —junk food [food of a low nutritional value but high in calories; fast food]) и определенная общность семантики (Junk food —junk fax — первый элемент указывает на отрицательную оценку данных явлений со стороны общества) не давала права рассматривать метафорические единицы, как созданные по аналогии (ср., однако junk mail — junk fax, в которых помимо повторяемости первых элементов налицо общность значения — unsolicited advertising material [sent by mail or fax] considered to be thrown away as rubbish)1.
