Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Основные принципы построения прагматики диалога 13
1.1. Предает лингвистики диалога 13
1.2. Некоторые идеи лрагмалингвистики и изучение диалога 23
1.3. Основные понятия прагматики диалога 43
Выводы по первой главе 57
Глава вторая. Реплика в свете ішаішлингвистического анализа 59
2.1. Простая реплика 59
2.2. Сложная реплика 80
Выводы по второй главе 124
Глава третья. Прагматическая структура послбщоватешости реплик в диалоге 126
3.1. Общая характеристика блока реплик 126
3.2. Однородный блок реплик 137
3.3. Разнородный блок решшк 154
3.4. Блоки с переходными типами отношений 168
Выводы по третьей главе 171
Закжнение 174
Список цитируемой литературы 178
Источники примеров 193
- Некоторые идеи лрагмалингвистики и изучение диалога
- Сложная реплика
- Общая характеристика блока реплик
- Блоки с переходными типами отношений
Введение к работе
Данная диссертация посвящена рассмотрению прагматической структуры диалога. Диалог при этом выступает как объект исследования, прагматический анализ его характеризует подход к объекту, предполагающий рассмотрение, во-первых, коммуникативно-интенциональных типов высказываний как самостоятельных (простых) реплик или же элементарных составляющих сложных реплик и, во-вторых, способов согласования коммуникативно-интенциональных функций высказываний как внутри сложных реплик, так и между репликами (простыми и сложными). Тем самым в анализ диалога вовлекаются такие факторы, как наличие говорящих субъектов с их социальными ролями, психологическими установками, целями и намерениями, которые преследуются в общении.
Диалогическая речь вообще и английская диалогическая речь в частности давно уже привлекали к себе внимание исследователей. Более или менее достаточно хорошо изучены такие вопросы, как статус диалогической речи в языковой коммуникации, специфические свойства, отличающие её от монологической речи, различия между естественным (разговорным) диалогом и диалогом литературным, функционирование в диалоге различных конструктивных и семантических типов предложений и т.п. На этой основе были сформулированы понятия, к которым придется обратиться в этой работе (см.главуI).
Но в последнее время диалогическая речь начинает привлекать к себе внимание и как благодатный материал для исследования более общих закономерностей осуществления людьми деятельности общения (в том числе и языкового), исходя из субъективных потребностей, мотивов и целей, взаимного учета общающимися социальных, индивидуальных и межличностных знаний, ожиданий и намерений, системы более или менее строго соблюдаемых правил, норм, постулатов речевого общения. Диалогическая речь начинает становиться главной сферой осуществления целей и задач прагмалингви-стических исследований.
Именно в диалогической речи можно наблюдать непосредственную связь коммуникативного намерения говорящего и результата его речетворческого процесса, особенно явно выступающего в так называемых "-предложениях (Степанов 1981:165), где дана крайняя степень индивидуализации обращенности к внутреннему миру субъекта, активности в выражении своих намерений, оценок, эмоций. В диалогической речи нагляднее всего представлены и перформативные предложения (Austin, 1962), не просто означивающие речевые действия или акты самого говорящего (т.е. аутореферентные, автомета-коммуникативные), но и становящиеся собственно действиями, т.е. равноправными звеньями в цепи предметно-практических действий социально взаимосвязанных людей.
В диалоге, характеризующемся единством места действия, сиюминутностью речепроизводства, где каждое высказывание имеет конкретного автора и обращено к слушающему, речевой акт есть полная реальность. Здесь со всей очевидностью представлено первичное понятие прагматики - локация, семантический принцип которой - отношение "я" - "здесь" - "сейчас" (ваыег, 1934:107,126; Степанов, 1981:242). В диалоге "предложения с непосредственной очевидностью встроены в речевой акт, фиксирующий место, время, участников вы- . оказывания, контекст, т.е. все, что необходимо для понимания этого предложения. Между тем в случае монологического текста встро-енность предложения в речевой контекст восстанавливается в качестве гипотезы. То есть то, что для монолога - гипотеза, для диалога - очевидность" (Падучева, 1982:305). Далее, в диалоге, отражающем специфику взаимодействия говорящего и слушающего непосредственно в речевой ситуации (пересечение двух или более речевых "партий"), значительно разнообразнее; и богаче представлено варьирование коммуникативных интенций, которые, сменяясь, могут совпадать, вступать в противоречие, подчинять себе друг друга. Здесь многообразнее проявление способов прагматического согласования отдельных высказываний, чему прежде всего и посвящена данная диссертация, учитывающая важность установления видов прагматической связности реплик (и их компонентов) для более глубокого познания не только диалогического текста, но и любого текста вообще, поскольку связность сегодня провозглашается существенной семитологической категорией (Брчакова, 1979:260).
Таким образом, актуальность темы диссертации вытекает из тех возможностей, которые открываются сегодня благодаря приложению к диалогу основных идей и принципов прагмалинг-вистики, "описывающей язык как деятельность, использование языка в деятельности общественного человека и человеческих коллективов", "исследующей использование людьми естественного человеческого языка в качестве орудия социального действия и взаимодействия в условиях конкретных ситуаций общения на основе специальной системы правил, постулатов и стратегий", этой "своего рода грамматики речевого поведения человека в обществе" (Сусов, 1983:14,15).
Основной целью диссертации является исследование механизма, обеспечивающего связность звеньев диалога в коммуникативно-прагматическом (в иной терминологии - иллокутивном, , целевом) плане. В качестве этих звеньев рассматриваются, во-первых, отдельные высказывания как носители специфических признаков: конструктивных, семантических (наличие своей те - 7 мы) и прагматических (наличие своей коммуникативной задачи или функции); во-вторых, отдельные репликиГ Высказывание соотносится с речевым актом и понимается в качестве не столько его продукта, сколько его информационного следа, лишь неполно запечатлевающего все содержание и всю обстановку речевого акта. Реплика понимается как очередной ход (turn) в сложном диалогическом действии своеобразной "языковой игре". Членение диалога на высказывания и на реплики может не совпадать, в силу чего в диссертации особо рассматриваются вопросы прагматической связности высказываний (в рамках сложных реплик) и реплик (в рамках диалогических единств). Могут, естественно, не совпадать по своим границам и семантико-прагматические, т.е. организованные по принципу согласования специфических тем и функций,блоки высказываний и блоки реплик. И.те и другие блоки в конечном итоге сводятся (на основе опять-таки тематических и интенциональных отношений согласования) в сложное речевое целое - диалог. Из сказанного видно, что при анализе любого текста может быть выделено не менее трех ступеней: речевое событие в целом (текст, дискурс) - его фрагмент, выступающий в качестве последовательности речевых действий (высказываний), - элементарное речевое действие (высказывание). Соответственно и при анализе диалога можно выделить, как правило, не менее трех ступеней: диалог - его фрагмент, представленный последовательностью реплик,- реплика. Особенности прагматической организации диалога можно прослеживать, переходя от него к блоку реплик, а затем к реплике (или же наоборот) или переходя от диалога к блоку высказываний, а от него к отдельному высказыванию (или наоборот). Второй путь одинаков для анализа текста и монологического, и диалогического, первый может быть использован только при анализе диалога. Если первый путь позволяет проследить смену говорящих, а соответственно их вклад в диалог, то второй путь открывает перспективу для изучения характера связей между одно- и разнонаправленными по своим интенциям компонентами текста. Отсюда и попытка сочетать в диссертации и тот и другой путь.
Материалом исследования послужили фрагменты текстов пьес современных английских и американских авторов, представляющие собой письменный (литературный) вариант диалога. Общий объём выборки составил около 8 000 контекстов. О достаточности корпуса анализируемых единиц и определенной надежности результатов свидетельствует тот факт, что дальнейшее его увеличение не приводит к появлению новых, незарегистрированных ещё видов прагматических отношений. Обращение к драме как материалу исследования согласуется с целями, преследуемыми в данной работе,где ставится задача исследования коммуникативных характеристик диалога в связи с процессами социальной интеракции. В этом плане реалистические пьесы, достаточно хорошо отражающие действительность и правдиво воссоздающие процесс нормальной человеческой коммуникации (Kennedy, 1975:15), могут вполне удовлетворять выдвигаемым требованиям. Это находит подтверждение и у Д.Бартона, который отмечает, что "пьесы представляют собой особый интерес для исследований, поскольку имеют непосредственную связь с межличностным общением и являются реализацией диалогической речи" (Burton, 1980:111).
Для достижения поставленных в диссертации задач используются основные методы семантической и прагматической интерпретации, а также ряд приемов статистической обработки данных. В целом в качестве методологической основы используется учение К.Маркса и Ф.Энгельса 6 человеческой деятельности как воплощении всеобщей категории движения, о соотношении субъекта, объекта, цели и средств осуществления деятельности, о деятельности общения в деятельность производства и о принципиальном сходстве их структур, а также разработанная на этой основе ведающимся советским учёным А.Н.Леонтьевым общепсихологическая теория речевой дея- . тельности (см. А.Н.Леонтьев, 1974).
В результате исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие теоретические положения:
1. Любое речевое событие в целом и любой текст как его результат (или информационный след) характеризуется наличием глобальной коммуникативной цели (макроцели) и глобальной темы (макротемы) , которые реализуются в интенциональных (иллокутивных) функциях и темах отдельных речевых блоков (связных последовательностей) речевых действий и высказываний. Интенциональная функция и тема блока реализуются, в свою очередь, в интенциональных функциях и темах отдельных речевых действий и высказываний, составляющих речевой блок (см. гл. I).
2. Членение речевых событий диалогического и монологического характера и, соответственно, диалогических и монологических текстов, в принципе, производится на одних и тех же началах, на основе одних и тех же интернациональных и тематических критериев. Вместе с тем членение диалогической речи опирается ещё на один критерий - смену интерактивных ролей говорящих и слушающих, следование которому даёт разбиение на последовательности реплик и отдельные реплики. Это членение может не совпадать с интенционально-тематическим. Последовательности реплик могут соответствовать: блок связанных речевых действий (высказываний с однородными "функциями; блок связанных речевых действий/высказываний с разнородными функциями; блок речевых действий с доминирующей и подчинённой функциями; последовательность не связанных интенционально речевых действий/высказываний. Отдельной реплике могут соответствовать: отдельное речевое действие/высказывание; блок речевых действий/высказываний с равноправными функциями; блок речевых действий/высказываний с доминирующей и подчиненной (подчиненными) функциями; несвязанная интенционально последовательность речевых действий/высказываний (см. гл. 2 и 3).
3. Реализация интегральной коммуникативной функции в рамках реплики и последовательности реплик неодинакова. В реплике она локализуется, как правило, в одном из речевых действий независимо от его места в последовательности. Более того, в ряде случаев интегральная коммуникативная функция не соотносится ни с одним из коммуникативно-прагматических типов высказываний в реплике. В последовательности реплик подобное явление не зарегистрировано, а интегральная коммуникативная функция блока реализуется вторым членом последовательности (см. гл. 2 и 3).
4. Функциональные отношения в монологическом (одновершинном) и диалогическом (двухвершинном) блоке имеют ряд общих черт и отличий: а) причины различий состоят в том, что в двухвершинном блоке (сочетании реплик) функциональная связь отражает процесс взаимодействия коммуникативных интенций двух и более участников / диалога, а в одновершинном блоке (одной реплике) - взаимодействие интенций одного говорящего; присущие диалогическому блоку связи согласия и контрадикции отсутствуют, как правило, в одно вершинном блоке, для которого характерны другие виды функциональной связи, такие, как объяснение, мотивация, обобщение, коррекция;
б) механизм осуществления прагматической взаимосвязи высказываний в одновершинном и двухвершинном блоке существенно не отличается; различие состоит в активном вовлечении в процесс взаимодействия высказываний в диалоге перлокутивного акта (или последствия речевого действия); в) в одновершинном блоке шире представлены прагма-семантические типы отношений, в то время как в диалогическом блоке прагматические (см. гл. 3).
Научная новизна защищаемых положений вытекает из того, что впервые на материале английского языка проводится рассмотрение прагматических отношений в диалогически интегрированных последовательностях высказываний. Их теоретическая значимость заключается в том, что они позволяют углубить наши представления о прагматической структуре диалога в английском языке. Практическая (прикладная) значимость этих положений состоит в возможности их внедрения в преподавание английского языка (курсы аналитического чтения, теоретической грамматики и стилистики, содержательной интерпретации текста) на факультетах романо-германской филологии (иностранных языков) университетов и педагогических институтов.
Основные положения и результаты диссертационного исследования были изложены в 8 докладах (две конференции молодых ученых-языковедов Калининского государственного университета, 1982 и 1983 гг; два пленарных совещания-семинара межвузовской проблемной группы "Значение и смысл речевых единств", Калинин, апрель, ноябрь 1983 г.; Ш-е Чеховские чтения, Таганрог, 1982 г.; региональное научное совещание СКНЦВШ, Пятигорск, 1983 г.; ХУІ научная конференция профессорско-преподавательского состава Донецкого госуниверситета, 1983 г.; межвузовская научная конференция, Горький, 1983 г. Результаты исследования были также использованы в спецкурсах по прагмалингвистике на факультетах повышения квалификации преподавателей вузов в Калининском государственном университете и Ленинградском педагогическом институте им. А.И.Герцена, а также в спецкурсах по содержательной интерпретации текста в Кубанском, Донецком и Удмуртском государственных университетах.
Задачи исследования, затрагивающего разнотипные прагматические отношения звеньев диалога, обусловили обращение сначала к анализу целевого потенциала высказываний как отдельных реплик и как компонентов реплик (вторая глава), а затем к прагматической структуре последовательности реплик (глава третья). Необходимость систематизации разрозненных и ещё не устоявшихся в лингвистике принципов прагмалингвистического анализа текста и выделения соответствующих единиц анализа диалога привела к вычленению специальной главы (первой).
Некоторые идеи лрагмалингвистики и изучение диалога
I.2.I. Рамки соссюровского толкования языка как абстрактной системы в отрыве от речи, в изоляции от вербального контекста и социальной ситуации оказались узки для адекватного описания предложения и текста, которые невозможно понять и удовлетворительно объяснить в отрыве от их функционирования и особенно для объяс - 24 нения механизма диалогической речи. Поэтому в настоящее время в языкознании, наряду с системно-структурной, утверждается и коммуникативно-прагматическая парадигма, располагающая определенным набором собственных понятий, приемов и средств анализа.
Прагмалингвистика утверждает примат динамического подхода над статическим, видит динамическое начало в деятельности субъектов - носителей языка, признает важность их мотивов, целей, намерений для формирования высказываний и их последовательностей, отдает должное внимание речевому и ситуационному (социальному, межличностному, индивидуально-психологическому) контексту.
Она выступает прежде всего как дисциплина, изучающая язык в действии (in action), и представляет собой воплощение деятельностного подхода к языку, формирование которого происходит во взаимодействии языкознания с философией, общей и социальной психологией, логикой и другими областями знания.
У истоков деятельно стного понимания языка стоял В. фон Гумбольдт. Известно, что им был разработан ряд понятий, с помощью которых конкретизируется категория деятельности. Это - субкатегории субъекта деятельности, задачи, цели, средств, способов (методов) деятельности, продукта, материала, образующие "понятийно-категориальную парадигму деятельно стного представления языка" (Постовалова, 1982:67). Стержневым компонентом структуры деятельности выступает категория цели, плодотворно используемая в дальнейшем. Советское языкознание, вскрывая научную несостоятельность идеалистической концепции В.Гумбольдта, непоследовательность и противоречивость его конкретных положений, сохраняет "рациональное зерно" его учения, рассматриваемое с позиций материалистического понимания языка.
В марксистской фило софии деятельность человека, в том числе и речевая, - это не механическая реакция на внешние воздействия и не "деятельность человеческого духа", а активность по преобразованию внешней среды, и в этом отношении марксистский подход противостоит всем другим как наиболее адекватный и плодотворный для решения актуальных проблем коммуникативно- прагмати- / ческой лингвистики.
Для К.Маркса и Ф.Энгельса понятие деятельности занимает клю- -чевое положение в анализе общественной жизни. Для них деятельностью является как производство, так и общение, причем и в одном, и в другом случаях различаются формы материальные и духовные. Субъектом деятельности выступает общественный человек, преследуя целью изменение в процессе производства внешнего мира (природы), а в процессе общения - себе подобных. Структура деятельности общения подобна структуре деятельности производства (см. Тарасов, 1983).
В советской науке, опирающейся на философию марксизма-плени-низма, развитие деятельностной трактовки языка неразрывно связано с разработкой категории деятельности в общей психологии и психолингвистике (см. А.Н. и А.А.Леонтьев, 1974; Тарасов, 1979). Основным положением этой теории является признание, вслед за К.Марксом и Ф.Энгельсом, гомо v морфизма речевой и предметно-практической деятельности, т.е. речевая деятельность рассматривается как продолжение, часть предметно-практической деятельности человека. "В структуре неречевой деятельности она имеет статус действия (деятельность реализуется в последовательности действий и в них она реально существует) и занимает подчиненное положение" (Тарасов, 1979:17). Мотивом речевой деятельности выступает неречевая задача, решение которой осуществляется посредством речи. Речевое действие "направлено на свою конкретную цель, но не имеет собственного мотива, собственной побудительной причины, конкретное действие побуждается мотивом деятельности, в которое оно включено" (Тарасов, 1979:17). Деятельность есть, следовательно, мотивированный и целенаправленный процесс. Формой её существования является действие или цепь I действий; так, например, речевая деятельность состоит из речевых действий (актов). "Вместе с тем деятельность и действие представляют собой подлинные и притом не совпадающие между собой реальности. Одно и то же действие может осуществлять разные деятельности и может переходить из одной деятельности в другую; оно,таким образом, обнаруживает свою относительную самостоятельность" (А.А.Леонтьев, 1974:14). Существенным представляется также разграничение действия и операции. Операция - это способ выполнения действия, который определяется не самой по себе целью, а предметными условиями её достижения и,таким образом, зависит от внешних социальных условий. Операция объективируется в речи метарече-вым высказыванием, т.е. таким высказыванием, которое лишено статуса действия, что выражается в снижении степени осознанности его целенаправленности. "Метаречевые высказывания осуществляются на фоновом уровне и поэтому являются операцией ... по отношению к действию..." (Пименов, 1971:18). Автоматизмы, соотносимые чаще всего о операциями, лежат в основе поведенческих актов. "Поведение - это проявляемые вовне образцы и стереотипы действий, усвоенные индивидом либо на основе собственной деятельности (осознанные навыки), либо в результате подражания общеизвестным или чужим образцам и стереотипным действиям (неосознанные или мало осознанные навыки)" (Дридзе, 1980:25).
Сложная реплика
2.2.1. Сложная реплика представляет собой последовательность коммуникативных единиц, характеризующуюся наличием общего замысла, общей цели или общей коммуникативной интенции (Motsch, vieh-weger, 1980:15; Дридзе, 1980:49; Сусов, 1982). В трактовке Т.А. ван Дейка " последовательность предложений тесно связана с последовательностью речевых актов", раскрывающих прагматическое содержание предложений (1978:283,278,286,314). Совокупность речевых актов образует составной, комплексный или глобальный речевой акт, воспринимаемый подобно большинству составных и комплексных действий как единое целое. С помощью понятия "глобального речевого акта" эксплицируется "прагматическая тема" речевой деятельности или речевого взаимодействия (Dijk, 1981). Таким образом, с позиций коммуникативно-функционального подхода сложная реплика рассматривается как ряд речевых действий или соотносимых с ними коммуникативных единиц, коммуникативно-прагматических типов высказываний, следующих друг за другом.
Различая коммуникативные единицы конотативного, комиссивно-го, директивного, эротетического, экспрессивного, декларационного и вокативного типа, реплику можно представить как последова -тельность коммуникативных единиц однородных или различных типов, например, вокативного, конотативного и директивного или конотативного, вокативного,экспрессивного, комиссивного, и т.п. В репликах, компоненты которых образуют структурно-семантическое единство, речевые действия оказываются объединёнными общей авторской интенцией, выступающей в роли интегрирующей коммуникативной функции, которая определяет коммуникативно-прагматическую функцию реплики в целом. И здесь можно вести анализ от высказывания, "представляющего собой наименьший, законченный в смысловом и синтаксическом отношениях отрезок текста, в котором можно выделить тему" (Слюсарева, Теплицкая, 1978:98). Однако для многих случаев сомнительно утверждение о том, что в "диалоге высказывание совпадает с репликой" (Слюсарева, Теплицкая, 1978:99). Реплика может состоять и из предложений, не связанных друг с другом по смыслу, что подтверждает квалификацию реплики как не содержательной единицы диалогической структуры (Вовак, Gamutaliova, 1967). Есть сложные реплики, представляющие собой целостные последовательности высказываний с интегрированной коммуникативной функцией,и сложные реплики, где высказывания не связаны единой коммуникативной функцией, а распадаются на отдельные части со своими специфическими коммуникативными функциями. В качестве примера, иллюстрирующего разделение сложной реплики на ряд целостных, не связанных между собой последовательностей высказываний, можно привести следующий:
Интегративные коммуникативные функции первого и второго блока в данном случае не соотносимы. По-видимому, со сменой темы в высказывании 5 происходит и смена глобального коммуникативного намерения.
Примером сложной реплики, распадающейся на связные последовательности высказываний, является приводимый ниже текст. Здесь также при смене темы наблюдается и смена интегративной коммуникативной функции, однако коммуникативная целостность реплики в целом не утрачивается. В этом случае, по-видимому, надо говорить о реплике в целом как о блоке, а о её составляющих частях как подблоках. Каждая из трех частей (подблоков), на которые, как представляется, можно разделить весь текст нижеприводимой реплики (блок) является целостной последовательностью речевых действий, интегрированных общей для каждой части коммуникативной функцией, определяющей прагматический тип всего единства.
При этом необходимо отметить, что непосредственная связь речевых действий наблюдается лишь в рамках отдельной части реплики, т.е. непосредственно связанными или связанными на уровне части реплики (подблока) оказываются высказывания 1,2,3,4, затем 5,6,7 и 8,9. В целом же связность реплики достигается за счет взаимодействия интегративных коммуникативных функции, в котором находит отражение стратегия речевого поведения говорящего, которая в данном конкретном случае состоит в том, что, стараясь всеми силами удержать мужа, Мэри подкрепляет свою просьбу доводами, основанными на двух условиях успешности этого речевого акта. Первое лаз них заключается в желаемости для говорящего каузируемого действия, а второе - в возможности его выполнения со стороны слушающего (высказывания 2,3,4). Далее, чтобы поддержать разговор, как-то заполнить паузу, Мэри предпринимает ряд действий, носящих в силу такой направленности метакоммуникативный характер (высказывания 5,6,7). Затем, зная, что одним из средств сохранения присутствия Тироуна является продолжение разговора, она реагирует на одно из его высказываний, прозвучавших в предыдущих репликах, и тем самым продолжает начатую им в предыдущем высказывании подтему. Такая интерпретация даёт возможность предположить, что на уровне всей реплики (блока) интегративная коммуникативная функция просьбы объединяет две последующие интегративные коммуникативные функции, становясь господствующей. Таким образом, прагматическая связность может рассматриваться на уровне интегративных коммуникативных функций подблоков, являющихся в свою очередь включенными в качестве составной части в более сложное образование - последовательность подблоков. Это говорит об организованности и упорядоченности связных последовательностей речевых действий, её сложном системном характере (Кшшег, 1972:27; Eehbein, 1977:83; viehweger, 1982:235). В связи с этим необходимо различать блоки простые и сложные, состоящие из ряда подблоков. Следуя в познании объекта по пути восхождения от простого к сложному, необходимо в первую очередь остановиться на анализе простых блоков, начиная с однородных.
Общая характеристика блока реплик
. Минимальным сегментом "двухголосого дискурса" (Грей-мас, Курте, 1983:491), основной единицей анализа диалогического текста, отражающей природу лежащего в его основе диадического знака, является диалогическое единство. Оно представляет собой связную последовательность речевых действий, образующих разновидность сложного речевого акта - интерактивное или диалогическое действие, диалогическое единство - простейшая разновидность блока речевых действий (или блока коммуникативно-прагматических типов высказываний) . В отличие от последовательности речевых действий на уровне реплики, в диалогическом единстве речевые действия, выступающие членами последовательности, принадлежат не одному и тому же говорящему, а разным. Вследствие этого в последовательности представлены интенции не одного, а двух или нескольких говорящих. Вместе с тем - это не просто ряд интенций одного говорящего, а последовательность взаимодействий интенций партнеров по коммуникации. В характеристике диадического речевого действия должен, естественно, найти отражение результат процесса взаимодействия интенций партнёров, который и определит прагматический тип диалогического единства, являясь его совокупным прагматическим значением.
Если под направлением интенции или коммуникативной функции понимать ориентацию речевого действия как "хода" в диалоге, то она соответственно может быть сфокусирована на порождении инициативного и ответного (а именно разрешающего или продолжающего) высказываний, где первое ориентировано на будущее высказывание, второе - на предыдущее, а продолжающее - на оба одновременно. Кроме этого, направление интенции определяется также на основе её отношения к коммуникативному намерению партнёра. В этом смысле интенция ответного действия может согласовываться с интенцией предшествующего, т.е. соответствовать интендируемой реакции, равно как и противоречить ей. В случае согласования коммуникативно-прагматические функции следует считать унисонными, поскольку они не противоречат друг другу (и разнонаправленными, так как одна ориентирована на последующую, а другая на предыдущуго). В случае же несоответствия интендируе-мому воздействию функции можно охарактеризовать как контрадикторные (и разнонаправленные). Разнонаправленные действия, объединяясь в связную последовательность, образуют двухвершинное, или, по О.Мюллеро-вой, двухполюсное действие, являющееся одной из разновидностей сложного речевого акта (Miiilerova, 1984:15). двухвершинными диалогическими действиями являются речевые обмены, построенные по типу "statement -reply" (Goffman, 1976:29), где термин "statement" употребляется в широком смысле как референт любого ответного высказывания и им, следовательно, может быть в принципе любой речевой акт. Последовательность речевых действий, конституирующих диалогическое действие, также необходимо рас-сматривать как двухвершинную, или двухголосую (пользуясь термином М.М.Бахтина), которая может быть как унисонной, так и контрадикторной (1979:214). Справедливости ради, однако, надо отме - 128 тить, что эти два варианта не охватывают всех типов взаимодействия прагматических интенций высказываний в диалоге. Существуют и промежуточные виды, которые не относятся ни к контрадикторным, ни к унисонным. Это случаи, когда реакция является результатом неправильного понимания, уловки, увиливания от прямого ответа, сомнения, колебания, отказа от сотрудничества и т.п.
Блоки с переходными типами отношений
Данные статистической обработки исследуемого корпуса единиц анализа,показывают, что на долю унисонной и контрадикторной прагматической связи приходится в среднем 78$ всех зарегистрированных отношений, остальные 22% составляют отношения, при которых иллокутивные силы высказываний находятся лишь в частичном соответствии или не соответствуют друг другу вообще. Происходит ЭТО Б случае сомнения, колебания в принятии решения, недоверия, недоумения, безразличия и непонимания. Частично эти отношения иллокутивных функций высказываний затрагивались в работах Н.Д.Арутюновой (1970), Е.В.Падучевой (1982), а также в многочисленных работах зарубежных лингвистов, касающихся адекватной интерпретации импликатур дискурса (Morgan, 1978; sadoek, 1978 и др.). Одним из случаев частичного согласования иллокутивных функций высказываний в последовательности имеет место в ситуации, когда реагирующее высказывание партнёра является не ответным, а лишь реактивным речевым актом, в силу чего ему приписывается нередко статус метакоммуникативного действия, содержащего только сигнал понимания. Рассмотрим такой пример:
Иллокутивные функции высказываний 3 и 4 согласуются, а вот если подобное речевое действие употребляется в качестве реагирующего высказывания на вопрос или просьбу, то согласование здесь будет лишь частичное. Это означает, что речевой акт не выполнен до конца и действие считается полууспешным. вопрос (интродукция)
Наряду с этим, несоответствие интенций в неоднородных двухвершинных блоках связано с несоблюдением условий успешности инициирующего речевого акта, на что указывается, как правило, в реагирующей реплике. Например:
Речевые акты 3,5,7 не воспринимаются адекватно, поскольку партнёру неизвестно, кто такие Бетти и другие девушки, что вынуждает его уточнить это. Сомнение по поводу смысла речевого акта сопровождается зачастую уточнением типа What do you mean?, если в нем пытаются прочесть имплицитно содержащуюся информацию. Интересны в этом плане высказывания Зи4, 5и6, 7иЮиз приведенного выше диалога. Взаимодействие их иллокутивных функций основано на выяснении информации, находящейся в пресуппозиции. Интенции высказываний 9 и 10 противостоят друг другу, поскольку удивление, содержащееся в реплике 9, отрицается утверждением (высказывание 10), обращенным к логической пресуппозиции суждения "Я знаю Бетти", состоящий в том, что для того, чтобы знать Бетти, необходимо, чтобы она существовала и работала в одном с ним учреждении. Высказывания 4 и 5, 6 и 7 объединены дистантными связями и не образуют вследствие этого блоков. Связными следует считать последовательности речевых действий 3 и 5, 5 и 7, они взаимодействуют на уровне партии, в основе их лежат отношения добавления, расширения.
