Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования категории диминутивности современного немецкого языка 10
1.1. Диминутивность в ее отношении к понятию «количество» 10
1.2. Категориальный статус диминутивности 18
1.3. Особенности компонентов значения диминутивов 26
1.4. Проблема эмоциональности и оценочности как прагматических компонентов языкового знака 29
1.5. Грамматическая сфера действия диминутивов 37
Выводы 47
Глава 2. Типология диминутивных образований 49
2.1. Репрезентация категории диминутивности на словообразовательном уровне 49
2.1.1. Суффиксальный способ 49
2.1.2. Префиксальный способ 73
2.1.3. Словосложение 76
2.2. Репрезентация категории диминутивности на лексико-синтаксическом уровне 82
2.3. Способ двойной репрезентации категории диминутивности 95
2.4. Репрезентация категории диминутивности на формообразующем уровне 97
Выводы 99
Глава 3. Реализация прагматического компонента значения диминутивов 104
3.1. Речевые ситуации, ориентированные на детей 104
3.2. Речевые ситуации, ориентированные на близких людей 125
3.3. Речевые ситуации, маркированные социальным статусом коммуникантов 133
3.4. Диминутивы в речевой ситуации «внутренний монолог» 136
3.5. Контексты проявления энантиосемии диминутивов 140
Выводы 153
Заключение 156
Список литературы 160
Научная литература 160
Лексикографические источники 173
Художественные произведения и принятые сокращения 174
- Диминутивность в ее отношении к понятию «количество»
- Категориальный статус диминутивности
- Репрезентация категории диминутивности на словообразовательном уровне
- Речевые ситуации, ориентированные на детей
Введение к работе
Категория диминутивности принадлежит к числу сложных и недостаточно изученных вопросов языкознания. В лингвистических трудах разработаны лишь отдельные проблемы данной категории. При этом характерной приметой исследований является узкое рассмотрение диминутивности - как выражения малого размера в суффиксальной системе только имен существительных [Травушкина 1977, Чернова 1978, Родимкина 1980, Мыркин 1991, Крамкова 2001 и др.]. Однако категория диминутивности может экспонироваться и в сфере прилагательного, наречия и глагола.
В общем диминутивы немецкого языка уже более века привлекают внимание зарубежных лингвистов. В их изучении преобладал либо диахронический подход, либо опирающийся на диахронию диалектологический подход [Giirtler 1903, Damkohler 1906, Grimm 1948, Henzen 1957, Wrede 1968 и др.]. Современный немецкий лингвист С. Эттингер опубликовал в 1984 г. монографию «Форма и функция диминутивов в латинском, немецком и романских языках», в которой можно было бы ожидать детальный анализ данной проблемы на материале указанных языков, а на самом деле наблюдается явный крен в сторону описания некоторых положений в области романских языков.
Кроме того, специальное исследование, в котором изучались бы диминутивы на разных уровнях немецкого языка, до настоящего времени не проводилось, хотя данное явление достаточно широко представлено объективным языковым материалом. В целом, пока еще не определен формальный и функциональный статус категории диминутивности.
Наконец, некоторые ученые незаслуженно обходят молчанием прагматические позиции категории диминутивности. Возросший в современной науке интерес к проблемам лингвистической прагматики явился логическим результатом общего хода развития лингвистики и ее областей - семантики, стилистики, эмотиологии и других, где приоритетным становится антропоцентрический подход в изучении лингвистических сущностей и феноменов.
Новые направления лингвистики выдвинули на первый план круг вопросов, связанных с экспрессивной и эмотивной функцией языка применительно к адресату и интенциям адресанта. Непосредственная эмоциональная реакция говорящих отражает момент перехода от собственно семантического аспекта к аспекту прагматическому. Об актуальности исследования прагматики языковых единиц свидетельствует большое количество трудов, опубликованных в последние десятилетия [Арутюнова, Падучева 1985, Неппе 1995, Булыгина 1998, Языковая система и социокультурный контекст 1998 и др.].
Как известно, русская словообразовательная система позволяет варьировать речь за счет более широкого набора специализированных диминутивных суффиксов, чем в немецком языке. Этот факт позволяет причислить диминутивность в русском языке к наиболее развитым категориям. Уменьшительность в русском языке является одной из семантических доминант, особенно в разговорной речи. В то время как в немецком языке диминутивность носит более узкий характер по сравнению с русским языком, она остается довольно востребованной в определенных коммуникативных сферах. За данной категорией зарезервированы известные прагматические ситуации, в которых немецкие диминутивы свободно и разнообразно используются.
Категории диминутивности в немецком языке пока еще не рассматривалась в современном языкознании как единая и взаимосвязанная система, конституируемая в плане выражения средствами различных уровней языка. Комплексное рассмотрение категории диминутивности с учетом ее прагматических возможностей и определяет актуальность выбранной темы диссертационного сочинения.
Объектом исследования являются номинации любой сложности (от лексемы до словосочетания), содержащие сему «малости» как в узком, так и в широком понимании понятия «малость» в современном немецком языке. Материал, подвергаемый анализу, был взят из лексикографических источников, 25 произведений художественной литературы, а также из разговорной речи носителей стандартного немецкого языка и составил около 3000 примеров, полученных методом сплошной выборки. Все примеры, цитируемые без сносок, зафиксированы в живой речи носителей немецкого языка.
Цель диссертационного сочинения заключается в выявлении структурных, семантических и прагматических характеристик диминутивов в современном немецком языке.
В соответствии с поставленной целью предполагается решить следующие задачи:
определить объем термина «диминутивность»;
установить структурные модели немецкого языка, участвующие в манифестации диминутивных значений;
выявить частеречную принадлежность носителей изучаемой категории;
провести семантический анализ репрезентантов диминутивного значения и описание их дистрибуции и валентности;
определить доминантую сферу реализации категории диминутивности с точки зрения частеречной принадлежности;
выявить национальную специфику контекстов, в которых реализуются прагматические возможности диминутивов;
выделить оттенки прагматического компонента, актуализирующиеся в различных контекстах;
определить феномен энантиосемии в функционировании диминутивов.
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:
1. В основе рассмотрения диминутивности как составной части категории количества лежит представление о предмете и его свойствах, меньших номинирующей нормы. Основное значение диминутивов заключается в выражении понятия «малость» и его отдельных признаков: количества, качества и размера.
2. Диминутивность как метакатегория немецкого языка представлена средствами различных уровней (от аффиксации до словосочетания) и находит отражение в разных частях речи.
3. Производное имя существительное в современном немецком языке является наиболее ярким репрезентантом прагматики категории диминутивности.
4. Национальная специфика репрезентации категории диминутивности обнаруживается в том, что при наличии ограниченного набора диминутивных средств диминутивность является функционально развитой категорией. К типичным сферам реализации прагматики категории диминутивности относятся детская речь или речь взрослых, обращенная к детям или милым сердцу людям/предметам, вызывающим эмоциональное к ним отношение, речь коммуникантов в ситуации «сфера обслуживания», внутренняя монологическая речь, высказывания, создающие иронический или саркастический эффект.
5. При использовании диминутива в эмотивном значении суффикс, сопровождающий этот диминутив, не указывает на уменьшительность предмета, а вписывается в прагматическую установку высказывания и маркирует особые речевые ситуации.
6. Одна из характерных особенностей диминутивов состоит в том, что одна и та же форма в зависимости от контекста может выражать как положительное отношение говорящего к предмету или адресату речи, так и
отрицательное. Поляризация оценочных значений внутри одного слова позволяет говорить об эмоционально-оценочной энантиосемии диминутивов.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые на материале немецкого языка предпринимается попытка изучить диминутивы как систему, репрезентируемую элементами разных уровней немецкого языка. При этом для расширения базы исследования анализу подвергаются лексемы, относящиеся к разным частям речи. На материале немецкого языка выявляются широкие возможности имени существительного выражать различные прагматические оттенки с учетом типа коммуникации и взаимоотношений участников коммуникации. Кроме того, на базе эмпирического материала показано, что в определенных контекстах диминутивность может быть направлена не на слово, а на все высказывание.
Теоретическая значимость исследования обусловлена комплексным рассмотрением категории диминутивности в формальном, семантическом и прагматическом аспектах. Результаты исследования позволяют расширить существующее представление о словообразовательных и словоизменительных возможностях современного немецкого языка и прагматическом потенциале диминутивных образований.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования результатов исследования при разработке теоретических курсов по лексикологии, грамматике, при проведении спецкурсов по интерпретации текста, прагмалингвистике, при обучении практике речи немецкого языка.
Методика исследования определена спецификой изучаемого материала. Комплексное применение целого ряда методов анализа фактического материала с опорой на общенаучные методы наблюдения, обобщения и описания было обусловлено довольно обширным характером экспонентного плана категории диминутивности в немецком языке.
При лингвистическом описании материала мы прибегли к семному анализу, оказавшемуся важным для данного исследования, поскольку значение слова рассматривается не как монолитное целое, а как комплекс мелких элементов, образующих определенную структурную иерархию, на передний план которой выдвигается сема «малость». Метод компонентного анализа позволил нам не только установить семный состав слова, но и определить принципиальную возможность его отнесения к диминутивам, а также синонимичность двух или нескольких лексем, отнесенность их к тому или иному лексико-семантическому варианту категории диминутивности, что значительно расширило рамки изучаемого материала.
Параллельно с компонентным анализом был применен метод объяснительной трансформации, что способствовало установлению не только признаков семантического сходства диминутивных единиц, но и их различий. Трансформационный анализ позволил в некоторых спорных случаях дифференцировать нейтральное и эмоционально-оценочное употребление слова. Объяснительная трансформация в большинстве случаев построена на замене объясняемого слова его словарной дефиницией. По денотативному значению дефиниция тождественна трансформируемому варианту слова. Необходимость такой процедуры в нашем случае была продиктована сложностью семантики некоторых лексических единиц.
Кроме того, в работе был использован метод контекстуально-ситуативного анализа, оказавшийся релевантным для определения нюансов прагматического компонента значения диминутивов, актуализирующихся в различных контекстах.
Комплексное применение вышеуказанных методов позволило всесторонне изучить диминутивы в плане их выражения и функционирования.
Апробация работы. Основные положения работы нашли отражение в четырех публикациях, а также были представлены в докладах на международной конференции ВГУ «Перевод: язык и культура» (Воронеж, 2003 г.) и на региональной научно-практической конференции ВГПУ «Актуальные проблемы модернизации языкового образования в школе и вузе» (Воронеж, 2004 г.).
Результаты исследования обсуждались на ежегодных научных сессиях факультета иностранных языков Воронежского государственного педагогического университета (апрель 2003 г., 2004 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения. Работа также содержит список научной литературы, включающий 162 наименования, список лексикографических источников и список художественных произведений.
Во Введении обосновываются актуальность и новизна исследования, определяются его цель и основные задачи, положения, выносимые на защиту, описываются теоретическая и практическая значимость работы, дается характеристика методов исследования материала.
В первой главе освещается состояние изученности категории диминутивности в лингвистической литературе, уточнен категориальный статус терминов «диминутивность», «диминутив», определено место других понятий, сопряженных с категорией диминутивности.
Во второй главе дается описание диминутивов в структурно- семантическом плане на словообразовательном, лексико-синтаксическом и формообразующем уровнях языка. При этом анализу подвергаются лексемы, относящиеся к различным частям речи.
В третьей главе рассматриваются контексты реализации прагматического потенциала субстантивных диминутивов.
В Заключении подводятся итоги исследования и намечаются некоторые пути дальнейшего изучения данной проблематики.
Диминутивность в ее отношении к понятию «количество»
Сегодня вряд ли кто-нибудь станет оспаривать тот факт, что язык - не аморфное образование, а целостная система. Первым лингвистом, который рассматривал язык как систему, был немецкий языковед 19 века Вильгельм Гумбольдт, который считал, что «в языке нет ничего единичного, каждый отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого» [ФЭС 1983, 304]. Следовательно, сущность системного анализа выражается в том, что все понятие целиком может быть осмыслено лишь в результате интеграции составляющих его элементов. Непрерывно возрастающий интерес к исследованию смысловой стороны языка с точки зрения ее системности намечается в конце 19 - начале 20 столетия в трудах русских и зарубежных лингвистов. Поэтому не случайно в течение 20 века развитие лингвистики характеризовалось переносом внимания с субстанциональной точки зрения на структурально-функциональную, которая предполагает взаимодействие разных языковых уровней в рамках функционально-семантической категории [Бондарко 1967]. Существует неисчислимое множество определений языка, но в разных его определениях можно обнаружить констатацию системного характера языка.
Из системного характера языка вытекает такая важнейшая черта, как бинарность, или дихотомия, под которой понимают «двучленность как обязательное (конститутивное) свойство изучаемого лингвистического объекта» [Ахманова 1966, 67]. Введенный в лингвистику Р. Якобсоном принцип бинарности нашел широкое применение. Предполагается, что путем ограниченного количества бинарных оппозиций полностью и оптимально может быть описана не только фонологическая, но также морфологическая, синтаксическая и семантическая система любого языка. Принцип бинарности языковой структуры лежит в основе таких явлений языка, как диминутивы и аугментативы, которые конституируют категорию количества. Таким образом, опираясь на современные лингвистические исследования, мы будем рассматривать категорию диминутивности через категорию количества и, прежде всего, выясним, что представляет собой категория количества в философском и общелингвистическом плане.
Наряду с качеством количество присуще всем объектам и явлениям мироздания. Не только конкретные предметы и явления в их пространственно-временной определенности, но и сами пространство и время - наиболее общие формы существования материи - имеют свою количественную характеристику.
Выяснению самого понятия «количество», его роли и места в системе научного знания, начиная с седой древности и до наших дней, отдали дань многие умы человечества (пифагорейцы, Аристотель, Декарт, Кант, Гегель и др.). Детальное изучение данной проблемы не входит в нашу задачу. Для получения общих представлений о том, что понимается под количеством, достаточно, например, ознакомиться с монографией В.Н. Ефимова, представляющей собой, на наш взгляд, свод точек зрения на понятие «количество» многих выдающихся ученых от античности до наших дней [Ефимов 1984].
Сам термин «количество» в философии употребляется не однозначно. В одном случае он связан лишь с пространственно-временными характеристиками предметов. «Количество - объективная определенность качественно однородных явлений, или качество в его пространственно-временном аспекте, со стороны его бытия в пространстве и времени [ФЭС 1983, 552]. В другом случае под термин «количество» подводится определенность предмета со стороны степени развития его свойств (величины, объема, числа и т.д.) [Ефимов 1984,4].
Очевидно, что при соотнесении понятия количества лишь с пространством и временем исключается возможность количественных характеристик явлений многих предметов и явлений окружающей действительности (в том числе и такого явления, как язык). Следует отметить неудачность попыток многих ученых исчерпывающе определить термин «количество», что свидетельствует о чрезвычайной сложности данного понятия. В большинстве случаев исследователи связывают термин «количество» с величиной и числом. Под величиной понимают степень свойств. Таким образом, с точки зрения формальной логики, существенными признаками философского осмысления понятия «количество» являются величина и число. Специфическая черта величин состоит в том, что для них правомерны сравнения типа «больше», «меньше», «равно», причем эти сравнения употребляются в познании даже тогда, когда исследователь по тем или иным соображениям не может выразить значение величины числом. Как известно, всякий исследуемый предмет или явление представляют собой систему свойств. В то время как свойства предмета - это качественные характеристики предметов и явлений, величины - не что иное, как некоторые характеристики этих свойств. Если свойства представляют непосредственно характеристики предметов, то величины - это тоже характеристики предметов или явлений, но как бы второго порядка, т.е. опосредованно представленные. В широком смысле слова свойства, как подчеркивает В.Н. Ефимов, - это те «характеристики предметов, которые представлены в языке одноместными пропозициональными функторами, или предикатами» [Ефимов 1984, 6]. Специфичность их состоит в том, что они могут употребляться в качестве логических сказуемых, например: металл, твердый, жидкий, сложный, простой и т.д. Такие характеристики предметов, как величины (длина, масса, объем и др.) являются по отношению к предметам не одноместными пропозициональными, а их предметными функциями. И соответственно обозначающие их свойства именуются предметными функторами.
В отличие от величин многие свойства обладают степенями, хотя не всем свойствам присуще обладание степенями. Так, например, принадлежность человека к той или иной нации или политической партии является свойством, не имеющим степени. Свойства предметов в отличие от величин могут иметь лишь отношения «равно» или «неравно», т.е. «тождественно» или «нетождественно». Следует подчеркнуть, что для величин характерно употребление двухместных предикатов «больше», «меньше» и «равно» («равно» в смысле быть тождественным). Эти отношения имеют смысл даже тогда, когда величины не превращены еще в числовые функции. Это и дает основание отличать величину от числа.
Категория количества, будучи одной из наиболее абстрактных категорий человеческого мышления, возникает в результате длительного процесса обобщения, отвлечения от конкретных объектов, их качественных характеристик; она есть результат отражения дискретной и недискретной определенности бытия [Ефимов 1984, 15]. Следовательно, релевантно выделение в пределах категории количества в силу различий количественно характеризуемых объектов оппозиции дискретного и недискретного количества.
Дискретное количество (число) характеризует лишь те объекты, которым свойственна прерывность класса [ФЭС 1983, 363]. Сюда попадают в первую очередь конкретные предметы, повторяющиеся процессы, т.е. явления и события, которые имеют однородный характер и которые подлежат счету. Поэтому дискретное количество можно выразить точно и приблизительно: 5 деревьев, мало деревьев, деревья [Арутюнова 1972, Панфилов 1987]. Термин «недискретное количество» приложимо к непрерывным объектам: аморфным веществам, конкретным предметам, признакам и явлениям, которые рассматриваются как некое измеримое целое [Бодуэн де Куртенэ 1963, Панфилов 1987]. К видам недискретного количества принадлежит количество вещества (его объем, масса), величина пространственной и временной принадлежности и степени интенсивности признака: мало масла, очень короткий день, тихо сказать.
Еще Аристотелю принадлежит классическое, ставшее традиционным определение количества: «Количеством называется то, что может быть разделено на составные части, каждая из которых, будет ли их две или больше, является чем-то одним, данным налицо. Всякое количество есть множество, если оно исчисляемо, и величина - если измеримо. Множеством же называется то, что в возможности делимо на части не непрерывные, величиной - на части непрерывные» [Аристотель 1959, 164].
Категориальный статус диминутивности
Исследуя диминутивность как частное проявление категории количества, представляется логичным определить категориальный статус диминутивности.
Диминутивность находит выражение в различных языках, что свидетельствует о ее универсальности. Настоящее исследование не ставило своей задачей описание диминутивности во всех европейских языках (так как оно ограничено рамками темы), однако некоторые наблюдения позволяют сделать вывод об определенных закономерностях проявления этой категории. Приведем некоторые наблюдения.
Когда речь идет о диминутивах большинства европейских языков, в первую очередь возникает представление о существительном с уменьшительным суффиксом, и это оправдано, поскольку в европейских языках словообразовательным формантом в диминутивной функции довольно часто выступает диминутивный суффикс, так как суффиксальная система достаточно хорошо развита и обладает целым набором суффиксов.
Так, в английском языке наиболее продуктивными являются суффиксы -y(-ie), -let, -ling, -kin, оттенки значения которых могут преобладать в смысловой структуре деривата в зависимости от лексико-семантической принадлежности производящей основы и цели его употребления (например, doggie, leaflet, youngling, townkin) (Данное положение относится не только к английскому языку) [Arnold 1988, 208]. В испанском языке к основным уменьшительным суффиксам относятся следующие: -ito, -ita, -illo, -ilia (например, chiquillo - малыш, мальчонка, abeita - пчелка). Эти и другие диминутивные суффиксы вносят в слово дополнительные экспрессивные оттенки (положительные или отрицательные): casucha - домишко, Погоп - плакса. Особенностью испанского языка является то, что в системе прилагательных действуют те же уменьшительные суффиксы, что и у существительных. Это в какой-то мере сопоставимо с русскими диминутивными прилагательными, например, маленький, малюсенький - pequenito, chiquitin. [Ettinger 1980, 155].
Выражение диминутивности с помощью суффиксации является основным также и в русском языке. Проанализировав особенности современного русского языка с точки зрения уменьшительного словообразования, И. Силла приходит к заключению, что русский язык обладает особым богатством диминутивных словообразовательных моделей и распределяет диминутивы по 30 словообразовательным моделям, подчеркивая тот факт, что выделяется столько словообразовательных моделей, сколько имеется диминутивных суффиксов. При этом наблюдаются семантические различия и отличия в продуктивности этих моделей [Силла 1998, 25]. «Так, для неодушевленных существительных суффикс -ец (супец) в современном русском языке вытесняется суффиксом -ок/-ек (супок), который, в свою очередь, вытесняется суффиксом -(ч)ик (супчик). Внутри категорий названий лица суффикс -ок/-ек является активным средством выражения эмоциональной оценки (морячок); с другой стороны, суффикс -ушк-а/-юшк-а, интенсивно пополняющий формы оценки среди названий предметов (комнатушка), будучи связан с очень узким лексико-семантическим кругом слов, оказывается малопродуктивным внутри категорий названий лица. В то же время суффикс -ишк-а активно действует как средство пополнения эмоционально-оценочных названий лиц (магистрантишка). Необходимо также отметить высокую продуктивность суффикса -енок/-онок {слоненок).
Для прилагательных наиболее продуктивной диминутивной словообразовательной моделью считается модель с суффиксом -енькЛоньк. Более всего данный суффикс присоединяется к качественным прилагательным: бедненький, умненький. Диминутивы, образованные от относительных прилагательных, типа деревянненький, немногочисленны. Притяжательные уменьшительные прилагательные образуются непосредственно от субстантивных диминутивов {сестричка - сестричкин) и выражают оценку не предмета, а его обладателя. Весьма продуктивным является также суффикс -еват/-оват {староватый). Для диминутивных наречий наиболее продуктивна словообразовательная модель с ударным суффиксом -енькоЛонько {легонько). Продуктивным является также суффикс -евато/-овато {маловато).
Таким образом, из 30 словообразовательных моделей в современном русском языке активно действуют 9» [Силла 1998, 26].
В немецком языке под диминутивами также чаще всего понимают уменьшительные формы существительных, образованных с помощью суффиксов. При этом многие, как правило, ограничиваются суффиксами -chen, -lein [Meyers Neues Lexikon 1972-1978, Duden 1976-1981]. Такую трактовку диминутивов можно встретить, например, в словаре, изданном Р. Конрадом: «Диминутив - производная форма от существительных, которые по сравнению со значением основного компонента сложного слова выражают уменьшение. В немецком языке они образуются главным образом суффиксами -chen, -lein (Hanschen, Bachlein) [Conrad 1985, 56]. Такой точки зрения придерживаются и авторы словаря иностранных слов из серии «Дуден» [Fremdworterbuch 2001, 179].
С таким узким пониманием природы диминутивов можно согласиться с той лишь оговоркой, что диминутивы-существительные в немецком языке не ограничиваются только суффиксами -chen, -lein. Диминутивный характер имеют и суффиксы -elchen, -(е)1, - i, -erl, -le, -eken, -ette, -ila (Dingelchen, Kindel, Fleckerl, Bubi, Dichterle, Stinneken, Stifelette, Mamila). Другое дело, что, сопоставляя эти суффиксы с суффиксами -chen, -lein, следует сделать оговорку, что последние являются более частотными и более распространенными, в то время как первые 8 суффиксов употребляются гораздо реже и часто имеют территориальное ограничение.
Поскольку уменьшительность в немецком языке могут выражать и другие части речи (например, глагол и прилагательное), то более корректным будет включить в объем термина «диминутив» не только имя существительное, но и прилагательное, глагол и наречие. Подтверждением этого может служить дефиниция в словаре иностранных слов, изданном под руководством Г. Беккера, которая гласит: «Диминутив - это уменьшительная форма существительного или глагола» [Fremdworterbuch 1958, 138]. Интересно, что В.М.Жирмунский еще в 1965 г. писал о диминутивности прилагательных и наречий: «При наличии экспрессивного значения уменьшительные формы могут распространяться в народной речи с существительных на прилагательные и в особенности на наречия. Наблюдения над этим явлением, имеющим в значительной степени стилистический характер, не велись достаточно систематически. В обиходной форме литературного языка отмечаются, например, наречия stillchen, sachtchen, schonchen, встречаются уменьшительные от субстантивированных прилагательных: Alterchen, Grauchen, широко распространенное Liebchen» [Жирмунский 1956, 450].
Репрезентация категории диминутивности на словообразовательном уровне
Среди производных слов немецкого языка, репрезентирующих диминутивность, центральное место занимают производные существительные, которые актуализируют сему малого размера/количества с помощью суффиксов -chen и -lein. Ведущее место занимает суффикс -chen. В результате работы со словарями было отобрано 608 диминутивов с суффиксом -chen и 254 с суффиксом -lein. Следует отметить, что суффиксы -chen/-lein взаимодействуют, прежде всего, с односложными основами: Huhn - Huhnchen, Lied - Liedchen и т.д. При присоединении этих суффиксов к двухсложным основам во многих случаях происходит усечение основ: Flamme - Flammchen, Kasten - Kastchen и т.д. Именам существительным с суффиксами —heit, -keit, -in, -schaft, -ung присуща отрицательная словообразовательная валентность по отношению к суффиксам -chen и -lein.
Как отмечает В.Фляйшер, преобладание суффикса -chen частично обусловлено фонетической избирательностью производящих основ [Fleischer 1974, 179]. Некоторые производящие основы имеют отрицательную фонетическую валентность на один из данных суффиксов. Например, основы на -1, образуют диминутивы при помощи суффикса -chen: Mantelchen, Wurzelchen и т.д.; основы на -ch, -g, -ng взаимодействуют с суффиксом -lein: Buchlein, Ringlein, Stanglein и т.д.
Благодаря членению слова на непосредственно-составляющие, можно сконструировать его словообразовательную модель. Анализ по непосредственно-составляющим опирается на членение сложной структуры лексемы на максимальные отрезки. Постулируя модели, необходимо принимать во внимание не только категориальную принадлежность производной основы, но и ее семантику и структуру. В лингвистической практике при описании моделей структуры слова приняты следующие условные обозначения: W- слово, SN - основа существительного, Sn - основа существительного с измененным корнем, SA - основа прилагательного, Sa -основа прилагательного с измененным корнем, SV - основа глагола, Sv -основа глагола с измененным корнем, SPz - основа причастия, Рг - префикс, DS - деривационный суффикс.
Диминутивы с суффиксами -chen, -lein образуются по двум моделям: 1. W = SN + DS (-chen, -lein): Bett - Bettchen, Zwerg - Zwerglein. 2. W= Sn + DS (-chen, -lein): Topf- Topfchen, Buch - Buchlein. Незначительная группа диминутовов (Blondlein, Braunlein и т.д.) образована от основ прилагательных, причем их образованию опосредованно предшествовала субстантивация соответствующего прилагательного (zart — der Zarte - das Zartlein), ибо транспонирующей функцией диминутивные суффиксы не обладают. От основ, генетически восходящим к глаголам, возможны лишь единичные образования: schlucken - Schluckchen. Кроме суффиксов -chen и - lein в образовании диминутивов участвуют и другие суффиксы. В современном немецком языке суффикс -el со значением диминутивности встречается преимущественно в именах собственных: Barbel, Gretel, Hansel и т.д. Имена нарицательные с суффиксом —el представлены в системе немецкого языка довольно небольшим количеством (64 единицы). Суффикс -el характерен больше для диалектов. В лексикографических источниках почти половина существительных, содержащих суффикс -el со значением диминутивности, имеют маркеры, указывающие на принадлежность данных существительных к диалектам: Hausel (oberdt), Madel (norddt.). Диминутивы с суффиксом -el образуются по следующим моделям: 1. W = SN + DS (-el): Ring - Ringel. 2. W = Sn + DS (-el): Bund -Bundel.
Суффикс -elchen рассматривается исследователями в синхронном плане как контаминация двух диминутивных суффиксов -el и -chen, а соответствующие диминутивы - как вторичные диминутивы, прошедшие две ступени уменьшительности [Fleischer 1974, 181]. Представляется, что подобная точка зрения на современном этапе развития немецкого языка не подтверждается. Структура -elchen воспринимается не как двухсуффиксная, а как двусложная целостная структура, как расширенный вариант суффикса -chen, если исходить из членения слова на непосредственно-составляющие. Так, например, непосредственно-составляющими существительных Bachelchen, Buchelchen, Sachelchen и т.п. являются производящие основы bach-, biich-, sach- и суффикс -elchen, а не производящие основы bachel-, biichel-, sachel- и суффикс -chen. Являясь принадлежностью различных семантических групп, диминутивы с суффиксом -elchen представлены в немецком языке в небольшом количестве (33 единицы).
Подобно суффиксу -el, суффикс -erl принадлежит к южнонемецким диалектам и к австрийскому варианту немецкого языка, на что указывает А.И.Домашнев, отмечая разговорную коннотацию, привносимую данным суффиксом: «Значительная часть таких коллоквиализмов образована с помощью ареального диминутивного суффикса -erl: das Drutscherl - dickes, ungeschicktes Madchen, das Herzerl - liebes Kind, das Tschapperl - nettes Madchen...» [Домашнев 1983, 84].
Характерная особенность суффикса -і состоит в том, что он встречается главным образом в именах собственных: Ani, Rudi и т.д. В словарях зарегистрировано 40 диминутивов с суффиксом -і, при этом половина из них имеет маркер, указывающий на принадлежность к диалектам.
В диминутивных целях для выражения уменьшительно-количественных отношений используется суффикс -ette, заимствованный из французского языка. Они образованы по следующей модели: W = SN + DS (-ette): Statue - Statuette
В немецком языке имен существительных с суффиксом - ette мало. В лексикографических источниках зафиксировано 20 существительных, имеющих уменьшительное значение.
Необходимо также указать на морфолого-категориальные свойства диминутивных суффиксов. Обладая категориальной функцией, они указывают на грамматический род (и тип склонения) существительных. Так, большинство суффиксов указывают на средний род (-chen, -lein, -elchen, -el, -erl). Слова с суффиксом -ette принадлежат к женскому роду. Спецификой производных единиц с суффиксом -і является то, что большинство исходных и производных единиц совпадают по роду.
На основе материалов лексикографических источников мы попытались выявить семантическую структуру производящих основ диминутивных существительных, в результате чего производные распределились по следующим лексико-семантическим группам: 1 .обозначения человека (192 диминутива): Bengelchen, Leutchen, Tochterlein и т.п.; 2. названия частей и органов тела и их физических функций (117 диминутивов): Aderchen, Briesel, Hautlein и т.п.; 3. фаунонимы (92 диминутива): Eselchen, Fadel, Zickelchen и т.п.; 4. названия растений и их частей (60 диминутивов): Baumlein, Bockerl, Roschen и т.п. 5. артефакты (162 диминутива): Hammerchen, Ballchen, Schraublein и т.п.
Выделение такой семантической группы нуждается в пояснении, ибо по существу, сюда должны были бы войти и объединенные нами в отдельные разделы классификации, названия предметов одежды, и названия, связанные с жилищем, - это тоже конкретные предметы, созданные человеком. Мы включили в группу «5» прежде всего названия предметов быта, и обозначения тех конкретно- вещественных денотатов, созданных в результате деятельности человека, которые не образуют настолько больших и совершенно самостоятельных объединений, чтобы их стоило выделить в отдельные группы (типа Brucke, Stadt, Dorf). Если же названия конкретных предметов создают однородные, достаточно крупные семантические объединения, мы выделяем их в самостоятельные семантические группы (например, группы «7, 8, 9 и др.).
Речевые ситуации, ориентированные на детей
Анализ языкового материала показывает, что для коммуникации типа «взрослый - ребенок» употребление диминутивов, выражающих малость и эмоциональную близость, естественно и необходимо. Для взрослого мир ребенка мал; как мал он сам, так малы и окружающие его предметы (объективная малость). Однако в большинстве случаев на ось объективной малости нанизывается позитивное субъективно-оценочное значение. Базой для него служат психофизиологические особенности человека: покровительство, защита малого, связанная с родительским инстинктом.
Необходимость употребления диминутивов в речи взрослых по отношению к детям можно обосновать следующим образом. Ласкательная диминутивная лексика формирует положительную эмоциональную базу ребенка, которая необходима для дальнейшего эффективного психического развития, а, следовательно, и для нормального развития языковых навыков. Интересен тот факт, что уменьшительность, свойственная разговорам взрослых с детьми, присуща в первую очередь женщинам, ибо они больше заняты уходом за детьми и их воспитанием.
Диминутивы, относящиеся к детской речи, речи матерей, учителей и т.д. получили название «детские диминутивы» ["diminutivum puerile" - Haas 1972, 150].
Необходимым условием употребления «детских диминутивов» является речевая ситуация, где центральной фигурой является ребенок. В подобной речевой ситуации ребенок может выступать в роли говорящего, слушающего, (отсутствующего) объекта речи или свидетеля коммуникации. Исследование примеров показало, что наибольшее количество диминутивов связано с тем типом высказываний, в которых ребенок является объектом речи, когда отдельные части его тела являются референтом высказывания.
АЪег der Kleine, als er aufblickte und einen Fremden sah, rifi das Maulchen auf verzog das feiste Gesichtchen und lief pldrrend auf alien vieren zur Haustur hinein [Hesse, 95].
В том случае, когда объектом речи является маленький ребенок, использование симплекса, то есть исходной формы, для номинации его частей тела может прозвучать грубо. Так, например, фраза Er rifi das Maul auf und verzog das feste Gesicht... — Он разинул pom и скривил толстую рожу больше похожа на описание человека, вызывающего антипатию, чем на трогательное описание испугавшегося малыша.
В этом типе речевых ситуаций актуализируются обе важнейшие черты диминутивов: обозначение малости и выражение личного участия. Fafi таї seine Handchen an, die sindso heifi [Fallada 2, 351 ] .
Употребление симплекса неуместно здесь по объективным причинам, так как речь идет о новорожденном ребенке, у него действительно ручки — Handchen. Предложение Fafi таї seine Hande an... для описания младенца не подходит. Было бы странно, если бы любящая мать так нейтрально проявляла свое беспокойство о больном ребенке. То же самое явление наблюдается и в следующем примере: Mein Murkelchen, tut es weh? Zeig Mama, wo es weh tut? [Fallada 2, 348]. Диминутив Murkelchen подчеркивает желание матери пожалеть сына, скорее выяснить, что у него болит и облегчить боль. Следует отметить, что в симплексе Murkel семы малости и эмоциональной оценки уже актуализованы: «малыш, крошка, карапуз». Присоединение к диминутиву Murkel уменьшительного суффикса продиктовано особыми обстоятельствами, вызывающими усиление чувств, когда к естественной нежности присоединяются жалость и сострадание. Даже негативные черты у детей принято обозначать диминутивами, если мы не хотим создать дистанцию или выразить антипатию: Alle Gaste betasteten das schweifinasse Kopfchen des Kindes [Strittmatter, 26]. Если бы в данном примере речь шла о взрослых, то выражение schweifinasses Kopfchen показывало бы негативное отношение говорящего и вызывало бы неприязнь у читателя. «Детские диминутивы» употребляются не только для номинации самого ребенка или его частей тела, но и предметов, ему принадлежащих: ...dann ging er langsam weiter, und dann blieb er wieder stehen und riefund lockte den Murkel. Der кат eifrigzehn Schrittchen nachgelaufen [Fallada 2, 390]. Er hat das Kindja angebunden in seinem Bettchen...[Fallada 2, 394]. Er versuchte nachzudenken... wann sie nur in ihrem Kleidchen von der Schule zum Zuckerbacker gefuhrt... [Zweig, 144]. ...wann, wann hatte er sie noch iiber dem Schulbuch lesend gefunden, mit dem kleinen rosigen Finger die schweren Schriftzeichen mtihsam nachziehend [Zweig, 144].
Первые два примера иллюстрируют ситуации, ориентированные на детей, где имеет место денотативная диминутивность, то есть обозначение денотата объективно маленького размера. 3. Климацевска рассматривает это явление как источник «детских диминутивов», так как, по ее мнению, мир детей должен естественным образом рассматриваться как миниатюрный вариант мира взрослых [Klimaszewska 1983, 87].
Два других примера представляют собой приятные воспоминания отца о детстве своей дочери. Таким образом, объективное различение малости предмета сопровождается экспликацией положительных эмоций — нежности и ласки - по отношению к дочери. При этом сема оценочности распространяется не на денотат данного слова {Kleidchen, Finger), а на «чужой» денотат {die Tochter). Это явление называют ксеноденотативной переадресованностью лексических сем [Земская 1987, 124].
В ходе анализа материала были выявлены случаи, когда ребенок одновременно является и объектом речи, и адресатом: Stan is lauschen, sieh die runden Kartoffeln, ei, die runden Kartoffeln. Heb sie aufl [Strittmatter, 30]. Du bist ohnmachtig gewesen, mein Sohnchen. Gib mir die Hand, wir wollen nach dem Puis sehen. Wiefuhlst du dich? [Hesse, 57]. В первом примере старшая сестра обращается к любимому младшему братику, пытаясь увлечь его каким-либо делом, чтобы он перестал плакать. Во втором пожилой врач ласково обращается к больному мальчику, желая его подбодрить. На употребление диминутивов известное влияние оказывает возраст ребенка: чем младше ребенок, тем чаще взрослые используют диминутивы. Так, например, при описании рождения ребенка, симплекс был бы неуместен: „Na bitte!" jubelte die Hebamme. „Man sieht jetzt schon das Kopfchen! Es ist blond [Lind, 11]. Буквально с первой минуты жизни ребенок номинуется с помощью диминутивов: Gerade als ich verkunden wollte, dafi ich in Ohnmacht fallen wtirde, machte es flutsch und ein verschmiertes Biindel krahendes Menschlein landete auf meinem Bauch [Lind, 11]. Ziemlich fassungslos streichelte ich auf dem Menschlein herum und stammelte wirres Zeug [Lind, 12]. Das Menschlein wurde nun gebadet, gewogen und gemessen [Lind, 12]. Пока у ребенка нет имени, поэтому героиня романа называет его Menschlein (человечек). При этом она выражает одновременно как объективную малость референта, так и нежность и ласку, которые вызывает у нее младенец. Характерно, что в первые дни жизни имя ребенка также употребляется только в уменьшительно-ласкательной форме: Paulchen wurde seine helle Freude daran haben [Lind, 17]. Paulchen grunzte unwillig, war aber nicht bereit, sein grtiblerisches Augenzukneifen fur eine sich ereifernde Oberschwester zu beenden [Lind, 25]. Если через некоторое время мать называет ребенка не только Paulchen, но и Paul [38], то другие номинации стоят в диминутивной форме: Wahrend des Singens stellte ich mir ununterbrochen vor, dafi mein geliebtes Wtirmlein vor Kdlte zitternd irgendwo in einer dunklen Gegend verlassen vor sich hin schrie [Lind, 54]. Dreihundert Коре drehten sich nach hinten, und alle sahen das kleine gelbe Menschlein, das gierig an seinen Faustchen kaute [Lind, 57]. Чем старше ребенок, тем меньше диминутивов используется по отношению к нему. Так, мать героя одного из романов рассказывает о его детстве своей будущей невестке. Когда женщина возвращается в воспоминаниях на много лет назад, описывая методы воспитания трехлетнего сына, она употребляет имя сына в уменьшительно-ласкательной форме:
