Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Дискурсивные параметры научного текста как объекта лингвистического исследования
1. Текст как форма осуществления речемыслительного произведения ... 14
2. Функционально-стилистические особенности научного дискурса 32
3. Классический философский текст и прагматико-дискурсивный контекст его создания 54
Глава 2. Семантические и коммуникативно-прагматические особенности русского философского текста
1. Лексические средства экспликации смысловых компонентов русского философского мышления 82
2. Особенности коммуникативной организации и интерпретации философского научного текста 105
Заключение 140
Библиография 147
Список источников, использовавшихся для анализа 159
- Текст как форма осуществления речемыслительного произведения
- Классический философский текст и прагматико-дискурсивный контекст его создания
- Лексические средства экспликации смысловых компонентов русского философского мышления
- Особенности коммуникативной организации и интерпретации философского научного текста
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современных науках о человеке и обществе возрастает степень интегративных процессов. Междисциплинарная интеграция порождает дисциплины, обладающие специфическим объектом, способом генезиса. В ряду наук, внутренне тяготеющих к единству, пожалуй, именно лингвистика и философия в наибольшей степени обращены друг к другу. Это имеет и генетические корни, восходящие к В. Гумбольдту, М.В.Ломоносову, А.А.Потебне, и глубоко содержательные мотивы, выражением которых в XX веке стало интенсивное развитие такого междисциплинарного научного направления как «философия языка». В нем лингвистическая и философская мысль признает языковую ткань своим главным, если не единственным, содержанием. В западной традиции - это феноменологическая школа, особенно в том ее крыле, которое отмечено именами М.Хайдеггера и X.-Г.Гадамера. В русской - прежде всего школа имяславия (Л.М.Лосев, П.А.Флоренский).
«Философия - слово природы, - писал П.А.Флоренский, - слово тайны мира, слово жизни... Мы начали с вопроса об объяснении, именно -что есть объяснение, если философия - лишь язык. Теперь мы ответили себе на поставленный вопрос: Имя, вот что объясняет Тайну мира. Да, имя объясняет ее предельно, имена - частично. В языке, как таковом, заложено объяснение бытия; факт существования языка есть факт существования философии; ибо язык по существу своему диалектичен».1
Поскольку язык, как и теоретическое мышление, по своему происхождению, по своим основным функциям, по характеру своего развития и изменения - явление общественное, то наука о языке, безусловно, тесно связана с философией. Философия образует ту базу, на которой развивается языкознание, поскольку указывает принципиальные пути решения основных методологических проблем для нее. Будучи по своему содержанию экспликацией глубинных форм мышления, философия составляет существенную и непосредственную предпосылку для изучения вопросов отношения языка и мышления в лингвистическом аспекте.
Опыт изучения классических философских текстов с использованием инструментария лингвистической науки показал, что эти тексты являются весьма благодатным и необходимым материалом в разработке актуальных проблем лингвистики текста. Глубокая связь форм мышления и форм языка, существующая в философских речемыслительных произведениях, позволяет раскрыть новые аспекты в структурных, функциональных, стилистических, коммуникативных характеристиках языка. Именно здесь наиболее полным образом реализуется общий принцип лингвистики - принцип взаимосвязи языка и мышления, осуществляющего проникновение субъекта в сферу объективного..
Обращение к исследованию языка философских текстов оправдано и тем, что в свете современных представлений в высшей степени актуальными становятся такие гносеологические проблемы как диалогичность процесса познания, роль языка в формировании картины мира, взаимодействие мировоззрения личности и языковой картины мира в процессе их развития. Изучение разнообразных факторов, обеспечивающих единство, цельность и. связность философской речи, способствует .выявлению общих закономерностей построения языка науки.
Подлинно философский текст отличается богатой, сложной, тщательно подобранной лексикой. Он всегда интертекстуален и метадискурсивен, является особым стилистическим образованием.
Глубоко продуманной, рефлектированной, осмысленной в философском тексте является его грамматическая структура, подчиненная коммуникативно-прагматической функции текста. Своеобразие философского языка состоит в том, что он одновременно выступает в ипостаси искусственного языка науки и небезосновательно претендует на то, чтобы эксплицировать глубинные смысловые структуры естественного языка. Освобождение российской философии от догматических конструкций, возрождение классической философской мысли как объективного элемента современного философского дискурса, интенсивное влияние различных школ западной философии - все это приводит к становлению нестандартного и весьма интересного для исследователя-лингвиста языкового феномена, который фиксируется в современном философском научном тексте.
К настоящему времени русский философский текст еще не стал объектом внимания лингвистической науки настолько, насколько это определяется теми возможностями, которые он заключает в себе в качестве материала для решения актуальных проблем языкознания.
Степень разработанности темы. Лингвистика текста в настоящее время является широкой научной дисциплиной, изучающей не только собственно текст, но и текстуальный подход к языковым единицам более низкого уровня, коммуникативный аспект конституирования дискурса, элементом которого выступает текст, и многие другие вопросы. Научный текст оказывается в центре когнитивно-лингвистических исследований и как отражение сложившихся цельных концептуальных систем, и как продуктивное взаимодействие отдельных идей, мнений, гипотез, т.е. ступеней формирования определенного фрагмента знания.
Фундамент современной отечественной текстологии был заложен в тридцатые-сороковые годы XX в., когда Л.А.Булаховский, В.В.Виноградов, В.В.Суренский, Н.С.Поспелов, И.А.Фигуровский, Л.В.Щерба подняли и начали активно разрабатывать проблему сверхпредложенческих единств. В пятидесятые-шестидесятые годы развивалось изучение сложного синтаксического целого и абзаца (Г.А.Золотова, Г.Я.Солганик, Л.М.Лосева, Н.И.Серкова и др.). Усиление интереса к лингвистике текста отмечено в шестидесятые годы под влиянием аналогичных процессов на Западе. В это время выходят в свет первые объемные монографии по данной проблеме (Л.И.Доблаев, Л.М.Лосева). В 1974 г. состоялась первая крупная конференция по лингвистике текста. С начала восьмидесятых годов усилился интерес к изучению логических, прагматических, когнитивных, психолингвистических, нейролингвистических и др. аспектов текста. Активно развивались междисциплинарные связи лингвистической науки в данной области.
К настоящему времени проблемой анализа языка научных текстов и разносторонним изучением этой единицы речи занимались и занимаются многие ученые: Арутюнова Н.Д., Бибихин В.В., Будагов Р.А., Гальперин И.Р., Гаспаров Б.М., Головин Б.Н., Долинина К.А., Дымарский М.Я., Кожина М.Н., Митрофанова О.Д., Одинцова В.В., Сорокин Ю.С., Степанов Ю.С., Шаймиев В.А., Чернявская В.Е. и др. видные отечественные лингвисты. Ими активно разрабатываются самые разнообразные вопросы семантики, синтактики и прагматики научного текста. Исследование семантики текста ведется и с логико-семантических позиций, и по линии выяснения ситуативных значений, и с точки зрения семантики речевого высказывания. Принимаются во внимание такие достаточно глубоко разработанные направления зарубежной лингвистики как когнитивная лингвистика, текстология, лингвофилософская концепция логики действий и пр.
В целом для современной лингвистики характерен переход от грамматических исследований языка к исследованиям фактора субъекта, фактора концептуальной системы, без учета которых интерпретация смысла текста, тем более научного текста, теряет свое значение. Эвристическая ценность такого подхода подтверждается при анализе кардинальных изменений языка науки на рубеже XVIII - XIX в.в.
В рамках усиления междисциплинарных связей лингвистики ряд ученых обращается к вопросам философских оснований языкознания, к общим проблемам отношения языка и мышления.
Фундаментальные труды, представляющие собой важный вклад в развитие философии языка в логико-лингвистическом смысле слова подготовил Ю.С.Степанов. В них осуществлен теоретический синтез семиотики и философии языка, глубоко и основательно разработаны системные основания современной текстологии.
Цельную и оригинальную концепцию в области философии и логики языка, включающей отчасти и проблематику лингвистических средств интерпретации философских текстов, разработал В.С.Юрченко, продолжающий в этом традиции А.А.Шахматова, А.М.Пешковского, Л.В.Щербы, В.В.Виноградова. Наряду с этим его исследования опирались на идеи немецкой классики, прежде всего Ф.В.Й.Шеллинга. В результате В.С.Юрченко удалось «выйти на идеальную понятийную структуру, которая в исходном пункте языка выступает как взаимосвязь абстрактных предметно-признаковых элементов, расположенных на оси реального времени».3 Было показано, что «история отечественного языкознания развивается по закону диалектической триады Гегеля: положение -отрицание - отрицание отрицания» - что именно в этом законе заложены резервы решения актуальной для современной лингвистики задачи - «на новой основе синтезировать составные части лингвистического объекта: структуру и семантику, язык и речь».
Опыт применения философского подхода к анализу языка с выходом на социальные проблемы позволяет говорить и о перспективности обратной проекции: о лингвистическом анализе философских текстов. В монографии Е.А.Тиняковой дается философской анализ устной и письменной форм существования языка, исследуется семиотическая сущность языков культуры, раскрывается их роль в информационном процессе, анализируются философские выводы из исследования языка лингвистами, психологами и социологами.
В монографии Л.О. Чернейко «Лингво-философский анализ абстрактного имени» всесторонне обсуждаются актуальные вопросы, связанные с анализом абстрактного имени с когнитивных позиций, вскрывается семантическая структура абстрактного имени, выделяются формы существования абстрактного термина в научном сознании, вскрываются «те содержательные фрагменты абстрактного имени, о которых знает интуиция и которые она выводит на поверхность сознания через языковое знание, т.е. через сочетаемость имени».
В работе Е.С.Андреевой осуществлена попытка построения системной сетевой логики на основе принципов диалектики Гегеля в авторской интерпретации, определяются основные параметры развития триединой системы «мышление - язык - знание», эксплицируется сетевая основа линейной «развертки речи и текста, выявляется структурно-логическая основа языковых отношений, рассматривается инструментарий моделирования фонетических и грамматических явлений системы языка и содержания текста.
В докторской диссертации Е.А.Сергеевой, в других ее работах убедительно продемонстрирована актуальность исследования философского дискурса для современной лингвистики, выявлена специфика отношения к слову авторов русского философского текста, впервые на основе методологии современной лингвистической науки вскрыта и проанализирована концептосфера русского философского дискурса, исследована система ее лексической экспликации.
В монографии А.Т. Кривоносова впервые в языкознании предпринята попытка экспериментальным путем рассмотреть взаимоотношение умозаключений и форм их выражения в естественном языке.
Оценивая имеющиеся теоретические предпосылки разработки темы исследования в целом, можно отметить общий поворот лингвистики к смысловой стороне языка и речи в их соотнесенности с действительностью и базисными формами мышления. Сложность изучения текста в немалой степени сопряжена, как признают многие исследователи, с многоаспектностью и многоуровневым характером изучаемого феномена, который исследован далеко не во всех своих формах. Так, существуют значительные пробелы в области лингвистического исследования философских научных текстов. Восполнить некоторые из них призвано данное исследование.
Объектом диссертационного исследования является философский текст как статический элемент философского речемыслительного произведения.
Предметом диссертационного исследования являются особенности языка философского научного текста, определяемые основными параметрами русской языковой картины мира, спецификой философского мышления, а также прагматико-дискурсивным ситуативным контекстом создания текста его автором и восприятия читателем.
Целью исследования является анализ особенностей наиболее важных синтаксических, семантических и прагматических характеристик философского научного текста.
В рамках диссертационного исследования выдвигаются и решаются следующие задачи:
• Провести анализ дискурсивных параметров текста как формы осуществления научного речемыслительного произведения, выявив его основные функционально-стилистические особенности;
• Раскрыть содержание процесса становления искусственного языка философского научного текста в эпоху Нового времени;
• Выявить экстралингвистические основания формирования лексики классического философского текста, его структурно-семантические особенности;
• Рассмотреть основные лексические средства экспликации смысловых компонентов русского философского мышления;
• Определить особенности коммуникативной организации и интерпретации философского научного текста;
• Выделить ряд аргументов, подтверждающих актуальность исследования философского текста для современной лингвистики. Методологические основы исследования. В процессе работы над материалом нами использовались как методы интралингвистического исследования, ориентирующие на познание развития философского дискурса от языка к мышлению и действительности, так и экстралингвистические методы, посредством которых анализируется движение от действительности и мышления к языку. Методика исследования включает описательный и сопоставительный методы на основе дискурсивного, концептуального, компонентного, контекстуального и семантико-стилистического анализа.
Материалом исследования послужили тексты классических произведений русской и немецкой философской мысли, работы современных философов, тексты диссертаций по различным философским дисциплинам. Ставя вопрос о природе научного философского текста, автор имеет в виду тексты, сформировавшиеся в пределах парадигм, заданных Кантом, Фихте, Гегелем. При этом тексты иррационалистического типа выносятся за рамки данного исследования, поскольку принцип их философии и ориентация на соединение философской традиции и методов художественного созерцания имели результатом создание произведений, в большей степени относящихся к сфере художественной литературы.
Научная новизна определяется тем, что данное исследование является первой монографической работой, в которой предпринята попытка лингвистического анализа русского философского текста. На основе обобщения теоретических данных по проблемам текстологии из различных областей знания (лингвистики, психолингвистики, философии, логики, теории коммуникации) впервые осуществлен комплексный функционально-семантический и дискурсивно-прагматический анализ современных философских текстов с точки зрения выявления существенных связей, базовых структурно-смысловых элементов, структурно-семантических координационных отношений слова, предложения, сверхфразового единства, а также особенностей их коммуникативной организации и специфики интерпретации.
На защиту выносятся следующие положения и выводы, содержащие определенные элементы научной новизны:
1. Язык классической философской науки не мыслился как язык искусственный. Но в то же время он не был и естественным языком, развивавшимся стихийно, так как его продуцирование было инспирировано сознательно. Язык классический философской науки -результат реабилитации естественного языка путем преодоления односторонности научного метода, порождающего формальный искусственный язык.
2. Предметным результатом деятельности философского мышления является определенного рода речемыслительное произведение. Текст является только одной из его форм, представляя своего рода статическую грань речемыслительного произведения, отражающую прежде всего особенности его формальной структурированности.
3. Одним из характерных признаков организации философского текста является функция сверхфразового единства по экспликации экстралингвистических начал текстообразования, коррелирующих экстраинтеллектуальным онтологическим предпосылкам мышления.
4. Специфика философского текста как особой формы коммуникации определяется рефлективным фактором философской речи. Им задается особый режим диалогичности философского текста, в котором неразрывно связаны импликативная имманентная структура текста и диалогичность как особый способ построения смысла. Диалогичность рефлектирующего субъекта вносит новые акценты в дискурс как речемыслительный процесс, которые не характерны для других видов научной деятельности. При этом формируется особого вида интертекстуальная диспозиция, обеспечивающая возможность реализации рефлективных механизмов, определяющих философский дискурс. 5. По своему лексическому строю и современная, и классическая русская философия воспроизводят единую языковую картину мира. В основе ее лежит общая система макроконцептов, отражающая совокупность базовых ценностей российского общества и человека - стремление к гармоничному устроению души и мира, постижение истины, ориентация на духовный образ жизни. Вместе с тем имеют место весьма значительные расхождения там, где речь идет о лексической экспликации этих макроконцептов. Именно на этом уровне прежде всего сказывается влияние западных философских и научных текстов, последствия длительного разрыва в национальной традиции, общие изменения в системе мировоззрения, отражающие реалии рубежа XXI века. Единство с мировой философской традицией проявляет себя в плане пересечения в лексической организации философского речемыслительного произведения рефлективно-тематической и лексико-системной проекций слова.
Теоретическое значение исследования определяется сформулированными основными положениями и полученными выводами. Проведенное исследование вносит вклад в общую теорию текста, уточняет ее категориальный аппарат и ряд элементов теоретического содержания с позиций новейших достижений семантики, стилистики, когнитивной, коммуникативной и прагматической лингвистики, истории философии, теории познания. Теоретические положения исследования могут быть применены для дальнейшего изучения средств экспликации в формах языка и речи базисных структур мышления, для углубленных разработок в области механизмов текстообразования в философской науке, специфике выражения основных терминов современного философского текста, типологии научных текстов.
Практическая ценность исследования. Содержание материалов диссертационного исследования может быть использовано в качестве научно-методической основы для разработки учебных пособий и методических рекомендаций в лекционных курсах по лингвистике и стилистике текста, философии языка, истории философии, в исследовательских работах, посвященных проблемам лингвистического анализа научного текста.
Апробация работы. Основные результаты и выводы работы докладывались и обсуждались на методологических семинарах аспирантов, на областных, межвузовских и республиканских научных конференциях: 48 научно-методическая конференция «Университетская наука - региону» (г.Ставрополь), «Мир на Северном Кавказе» (г.Пятигорск), международная конференция «Антропология детства» (г.Ставрополь). Автором диссертации разработан спецкурс по изучаемой тематике, который был прочитан в Ставропольском государственном педагогическом институте.
Основные положения диссертационной работы отражены в 7 научных публикациях общим объемом 7.8 п.л. Результаты исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка и литературы, теории языка и межкультурной коммуникации, методики филологии и истории.
Структура работы. Диссертация включает введение, две главы, состоящие из пяти параграфов, заключение, список литературы.
Текст как форма осуществления речемыслительного произведения
И в XX веке, и в наше время лингвистика - одна из наиболее динамично развивающихся гуманитарных наук. В этом смысле показательным является выход интересов лингвистики за рамки предложения как синтаксической единицы и становление текста объектом лингвистического исследования, что до сравнительно недавнего времени оставалось прерогативой литературоведов и стилистов.10 Происходит становление целостной лингвистической дисциплины, изучающей речемыслительное произведение; формируется непротиворечивая, объясняющая эмпирические факты и в определенной степени общепринятая концепция; разрабатываются понятия и термины, отражающие подобную концепцию.
Центральным является, прежде всего, само понятие текста, многообразие трактовок которого выражает тот факт, что окончательного становления данной лингвистической дисциплины еще не произошло. В то же время за этим многообразием четко проглядывают контуры формирующегося согласия, к которому подходит научное сообщество. Это, прежде всего, выражается в общности научных интересов и стремлении найти ключ к решению общезначимых (и признанных в качестве таковых) теоретических проблем. На рубеже восьмидесятых годов Г.А.Золотова так охарактеризовала положение дел в лингвистике текста: «Думается, что современная лингвистика текста несколько преждевременно поспешает к глобальной теории текста вообще. Между тем актуальной задачей представляется не создание интегрального конструкта текста, а дифференциация типов текста, накопление знаний об их лингвистических свойствах и построение на этой основе типологии текста».1 В то же время общей тенденцией оставалось «переключение внимания исследователей на целый текст, целое речевое произведение -высшую коммуникативную единицу, не поддающуюся однозначному определению в понятиях грамматики».12 Эта тенденция, по замечанию М.Я.Дымарского, в общем и целом, сохраняется и в настоящее время.
Для лингвистики текста принципиально важным является вопрос о соотнесенности текста с языком.14 В этом аспекте объектом пристального внимания лингвистов, обращающихся к текстологической проблематике, стало различие предложения и высказывания. Первое выделяется на формальном, потенциально-синтаксическом уровне, второе - на уровне актуально-синтаксическом.15 При этом употребление в высказывании для целей его внутренней организации тех или иных языковых единиц или средств диктуется закономерностями этой организации; ее универсальность лишь ограничена типологическими особенностями конкретного языка. Здесь, как правило, подчеркивается, что в иерархии элементов языка текст занимает высшую ступень, а его главные специфические черты образуются за счет специфической реализации функций всех языковых явлений, выступающих в его составе.16 Ряд ученых в качестве единицы реализации системы языка в речи признали предложение, другие - цепь связанных предложений, третьи стремились противопоставить предложению как формальной языковой единице высказывание как единицу функциональную. К этому вопросу примыкает также проблема границ текста: для первых двух подходов характерно ограничение текста предложением или некоторым законченным произведением, для третьего - массив текстов без разграничения целых текстов и отрывков из них.18
Некоторые исследователи, прежде всего Б.М. Гаспаров, пытаются построить модель текста, основанную на противопоставлении текста языку, находя принципы их внутренней организации противоположными. Не разделяя в целом данную точку зрения, можно учитывать ее в следующем аспекте. Если рассматривать текст как опредмеченную форму речи, доступную интерпретации в процессе смыслового восприятия, то можно констатировать, что наблюдаемая реальная данность текста не является собственно языком. «Язык есть нечто, лежащее за текстом, предшествующее ему, лишь внешне проявляющееся в нем, то есть текст уже не есть язык. С другой стороны, существует нечто, что предшествует языку, что еще не есть язык: содержание сознания, мысль, представления и т.п.»20 Таким образом, если произведенный текст не существовал и не мог быть создан «из ничего», необходим какой-то исходный материал. Следы, оставленные в тексте процессом его создания, возможно обнаружить, лишь имея представление о доязыковом «материале». Лингвистика не располагает собственными средствами для его определения, но обращение к нему является объективной необходимостью для лингвистов, исследующих текст.
Классический философский текст и прагматико-дискурсивный контекст его создания
Для формировавшегося в XVI - XVIII вв. стиля научных произведений в первую очередь была характерна устойчивая тенденция к противопоставлению естественного языка и искусственного языка науки. Эта тенденция вполне вписывалась в общую установку Нового времени на противопоставление «естественного» и «искусственного», где первое соотносилось с «варварством», а второе - с культурой. Сама идея противопоставления естественного языка человека и специфического языка науки, в том числе и философии, восходит еще к эпохе средневековья. В XIII в. ее высказывает Роджер Бэкон, позже развивает Раймонд Луллий.119 В эпоху Нового времени, начиная с XVI в., кардинально меняется отношение к науке, которая начинает трактоваться как средство для достижения прагматических целей преобразования природы, общества и человека в соответствии с идеалами и принципами разума. Философия, призванная стать общетеоретическим и методологическим фундаментом такой науки, должна быть перестроена на основе абсолютной достоверности своих исходных посылок и логической обоснованности выводов.
Идеал новой философской науки предполагал и реформирование ее языка. Выдвинувший программу «великого восстановления наук» Френсис Бэкон во многом связывал антинаучность предшествующей философии с некритическим употреблением ею слов естественного языка (так называемые «идолы площади, или рынка»). Эти идолы проникают в сознание исподволь из естественной связи и общения людей, из стихийно навязываемых этим общением штампов ходового словоупотребления. К ним относятся и наименования вымышленных, несуществующих вещей, и вербальные носители плохих и невежественных абстракций. Давление этих идолов особенно сказывается тогда, когда новый опыт открывает для слов значение, отличное от того, которое приписывают ему традиции, когда старые ценности теряют смысл и старый язык символов перестает быть общепонятным. «... и хотя научная терминология, понятная только посвященным людям, может показаться удовлетворяющей этой цели, и хотя определения, предпосылаемые той или иной науке, способны исправить неверно понятое значение слов, однако это оказывается недостаточным, чтобы помещать обманчивому и чуть ли не колдовскому характеру слова, способного всячески сбивать мысль с правильного пути, совершая некое насилие над интеллектом... Поэтому упомянутая болезнь нуждается в каком-то более серьезном и еще не применявшемся лекарстве».121 Развитие мысли Бэкона как раз и шло к представлениям о необходимости создания искусственного языка философии и позитивной науки, который стал бы самым эффективным «лекарством» для лечения указанной болезни знания.
Развивавший его идеи Томас Гоббс как раз и выдвигает концепцию языка науки как исчисления имен: от базовых, элементарных - к производным сложным. Осознание неоднозначности слов и выявление их многозначности имеет у Гоббса прямое отношение к объяснению достоверности научного знания математического типа («... язык, что паутина: слабые... умы цепляются за слова и запутываются в них, а сильные легко сквозь них прорываются» ). Английский ученый стремится к выработке языка, основанного на системе строгих дефиниций - точных определений слов, фиксирующих то их содержание, которого требует научный контекст.
Готфрид Вильгельм Лейбниц вполне точно ставит проблему отношения естественного и искусственного языка, или, как он сам говорит, проблемы общеупотребительных и «технических» терминов. Обосновывая значение научных терминов, он предлагает при образовании «технических» слов соблюдать правила деривации и всегда давать определения специальных терминов и неологизмов в словах естественного языка. Здесь Лейбниц затрагивает проблему соотношения «грамматики» и логики, языка и мышления. Понимая, что язык и мышление находятся в нерасторжимом единстве и что «всякий мыслительный и волевой акт так тесно сплетен со словами, что вообще едва ли возможен без слов, хотя бы и употребленных молча»123, Лейбниц считает, что у логики двуединая задача - исследование «и правил мышления, и стиля речи, пригодного для передачи мысли». В рамках данной установки найти в языке возможности для «самого экономичного употребления человеческого разума с помощью символов и знаков».125 Лейбниц предпринимает интересную попытку формализации языка науки.126 В качестве предварительного условия он указывает на необходимость составить общую грамматику языков, что обеспечит возможность перевода «с других языков на язык рациональный». 27 Интересно замечание Лейбница о том, что «правильные грамматики всех языков являются только частями, или частными случаями, философской грамматики с тем различием, что в одном языке отсутствуют какие-то флексии, вариации и краткие способы выражения (compendia exprimendi), имеющиеся в другом; в некоторых языках одной флексией могут охватываться определенные значения, различающиеся в другом языке, а то и выделенные также и флексией».
Нужно помнить о том, что и Бэкон, и Гоббс, и Лейбниц выступали как представители механистического мышления, рассматривая в конечном итоге все явления мира, включая мышление и язык, не более как сложно организованный механизм. Именно поэтому сверхфразовое единство философского текста129 задается формально-логической каузальностью, где взаимосвязь имен, терминов, категорий, в идеале должна действовать подобно системе причинно-следственных связей хорошо отлаженного механизма.130 Субъектом единства выступает его создатель, который всегда мыслится как трансцендентный самому тексту. Он подобен своему высшему прообразу — Богу-Творцу, который создает мир как идеально действующий часовой механизм и более не вмешивается в его действие. Точно также трансцендентным оказывается и читатель научного текста, для которого процедура интерпретации в конечном итоге сводится к конвергенции относительно терминов и знания принципов формальной логики.
Лексические средства экспликации смысловых компонентов русского философского мышления
Философское мышление немецкой классики формировалось как ответ на социальный запрос, обусловленный потребностями преодоления кризиса научной методологии, который четко обозначился к середине XVIII века. Русское философское мышление в XIX веке развивалось преимущественно в дискурсе социальной проблематики, основные векторы которой были заданы «философическими письмами» Чаадаева, спорами славянофилов и западников об историческом предназначении России и путях ее социального развития. В философском контексте эта проблематика трансформировалась в сверхзадачу синтеза национальной традиции мышления, имплицитно задаваемой ценностями православной веры, и научной формы мысли, разработанной немецкой классики.
Если основные тексты Канта, Фихте, Гегеля имели подчеркнуто сциентизированный характер, то для русской философии, обращенной к конкретному человеку, стремившейся не только объяснять, но и учить, была характерна другая традиция: русские философы пытались избежать подчеркнутой научности своих текстов, сближая их с формами эссеистики. В XIX в. максимально приближаются к классическим философским текстам работы Владимира Соловьева, такие как «Оправдание добра» или «Критика отвлеченных начал» (в несколько меньшей степени — «Чтения о Богочеловечестве»), в которых мы также можем найти образцы прямого воздействия композиционных элементов текста на его семантику, подобные тем, что имели место в работах Шеллинга или Гегеля. Однако это - именно и только приближение к классической традиции научной философии трансцендентализма, поскольку данные тексты формируются в пределах особого, уникального типа дискурса, каким является религиозно-философский дискурс «школы всеединства». Немецкая классическая философия, хотя и уделяет очень много внимания мифологической (особенно у Шеллинга) и историко-религиозной проблематике (лекции по философии религии Гегеля), принципиально развивается в пределах строго научного дискурса.183 Она не претендует ни на синтез философии и религии, ни на подмену одного другим. В этом состоит коренное отличие немецкой классики от русской философии, для которой были типичны именно попытки такого рода.
Наиболее масштабный опыт лингвистического исследования текстов, относящихся к русскому классическому философскому наследию второй половины XIX - началу XX вв., мы найдем в серии научных работ Е.В.Сергеевой и в ее докторской диссертации. В них доказывается, что «концептосфера» текстов, воспроизводящих традицию школы всеединства, является иерархически организованной системой, представляющей собой взаимосвязанную совокупность макро- и микроконцептов. 85 Особенно важной нам представляется мысль о том, что «определяющими для религиозно-философского дискурса школы всеединства являются два основных макроконцепта: «Бог» и «Человек», ассоциативно-семантические поля которых соотнесены и взаимопересекаются. Специфика лексической экспликации этих концептов состоит, прежде всего, в том, что они вербализованы не только лексемами, характерными для номинации концептов в русском литературном языке, но и лексемами, эксплицирующими их в собственно религиозном дискурсе, а также лексическими единицами, присущими только религиозно-философскому дискурсу».! 8б
Полностью соглашаясь с данной характеристикой дискурса школы всеединства, выскажем мысль о том, что ей, по-видимому, можно дать и более расширительную трактовку. Указанные макроконцепты, как нам представляется, являются базисными в русской языковой картине мира в целом. Признано, что и в сознании народов, и в сознании отдельных социальных групп, и в индивидуальном сознании картина мира формируются как глобальный образ мира, который преломлен духовной активностью человека и представляет собой все виды человеческой деятельности. Одним из важнейших элементов картины мира является интегральный национально-культурный образ реальности, совокупность представлений и знаний человека, носителя какого-либо языка, запечатленных в его сознании и в языке. Многими лингвистами признается, что языковая картина мира не стоит в одном ряду с научными картинами мира. Она предшествует им и отчасти формирует их, потому что человек способен понимать мир и самого себя благодаря языку, в котором и на котором закрепляется общественно-исторический, культурный опыт — как общечеловеческий, так и национальный. Национальный опыт познания мира определяет специфические особенности языка на всех его уровнях.
Для русского сознания, как показал академик А.А. Корольков, от бытового до научно-философского уровня были характерны по-разному сочетавшиеся доминанты богоискательства и антропоцентричности.188 Философия, эксплицирующая действительные предпосылки мышления и осуществляющая рефлексию в основание речемыслительной деятельности, неизбежно приходит к концептуализации базисных доминант и общественного, и индивидуального сознания. В этом смысле характерно, что актуальность указанных макроконцептов («Бог» и «Человек») характерна не только для идеалистической философии всеединства, но и для других школ и течений русской мысли, включая последовательно позитивистские направления, ориентированные на формирование образа положительного научного знания.
Показателен может быть анализ текста антологии «Русская философия права: философия веры и нравственности», в которой представлены репрезентативные фрагменты более двадцати авторов, относящихся к идеалистической традиции, ориентированной на парадигмы немецкой классики (Б.Н.Чичерин, В.С.Соловьев, Е.Н.Трубецкой, С.Л.Франк и др.), на парадигмы феноменологической философии рубежа XIX - начала XX вв. (П.И.Новгородцев, Н.Н.Алексеев, Б.П.Вышеславцев, Е.В.Спекторский и др.) и к позитивистской традиции (Н.М.Коркунов, Л.И.Петражицкий, Б.А.Кистяковский, Г.Ф.Шершеневич и Др.)-19
Особенности коммуникативной организации и интерпретации философского научного текста
Научный стиль философского текста был во многом обусловлен осознанным на рубеже XVIII - XIX вв. стремлением выразить логическими средствами природу сверхинтеллектуального и экстралингвистического основания мышления, удержать в дискурсивности текста непосредственность объекта и непосредственность конституирующего философскую мысль акта самосознания.
Хотя данный подход не в полной мере отвечает российской ментальности, о чем свидетельствует анализ текстов философии всеединства XIX в., хотя коммуникативное пространство российской философской науки в последние три-четыре десятилетия формировалось под влиянием, прежде всего, постклассической философской традиции, все же логико-грамматический, формально грамматический, семантический и прагматический аспекты современных философских текстов России во многом соответствуют именно классическим образцам. Об этом отчасти свидетельствуют и результаты анализа современных научных философских текстов, осуществленного в предшествующем параграфе.
Классический философский текст выступает в качестве продукта актуализированного процесса функционирования языка в специфической сфере научной деятельности. Экстралингвистическим фундаментом философского научного текста являются когнитивная, коммуникативная и рефлективная деятельность субъекта философского познания, направленные на специфический объект - всеобщие основания единства мышления и бытия. Анализ смысловой структуры философского научного текста с позиций деятельностного подхода позволяет увидеть глубокую перестройку экстралингвистического начал познавательной деятельности во внутриязыковой (текстовое) при вовлечении его в текстообразующую деятельность субъекта.216 Здесь представляется возможным выявить, как эксплицируются в структуре текста основные компоненты познавательной деятельности человека и философского знания как его продукта.
Среди экстралингвистических факторов, определяющих смысловую структуру научного философского текста наиболее существенными являются следующие аспекты: онтологический, характеризующий отношение знания к познаваемому объекту; аксиологический, понимаемый как реализация ценностной ориентации в процессе познавательной деятельности; методологический аспект как реализация способов обоснования и интерпретации знания, полученного субъектом познавательной деятельности; рефлективный аспект, выявляющий внутренние основания познания, особым образом организующий речевую деятельность субъекта познания и, соответственно, структурирующий речемыслительное произведение. Последний аспект играет определяющую роль именно в философской речи, поскольку он репрезентирует предмет философского познания - единство мышления и бытия - именно со стороны мышления. Мышление здесь одновременно - и объект, и субъект познания. Принципы и законы объекта являются одновременно принципами и законами субъекта. И одновременно же - принципами и законами конституирования речемыслительного произведения, описывающего процесс тождества мышления и бытия и в субъективном, и в объективном аспектах. Этот рефлективный фактор в дискурсе специфических отношений познаваемого и познающего в наибольшей степени определяет специфику философского текста как особой формы коммуникации, его отличия от других текстов. Им также задается особый режим диалогичности философского текста, в котором неразрывно связаны импликативная имманентная структура текста и диалогичность как особый способ построения смысла, как диалог не просто с определенной чужой смысловой позицией, но как диалог в пределах самого субъекта, различающего себя (различающегося) в акте рефлексии.217
Диалогичность рефлексирующего субъекта вносит новые акценты в философский дискурс как речемыслительный процесс, которые не характерны для других видов научной деятельности. Этот процесс обращен одной своей стороной к прагматической ситуации, а другой - к процессу мышления участников коммуникации, к стратегии порождения, интерпретации и воспроизводства форм мышления, имплицитно заданных в текстовых формах философского речемыслительного произведения.
Прагматическая коммуникативная целенаправленность форм речи, выражающих формы рефлектирующего философского познания, - это информация о выявлении скрытых сторон процесса мышления и необходимых связей фактов сознания и явлений действительности. В формах философского познания вместо реальных предметов выступают мысленные конструкты, теоретические модели, которые в рефлективных процессах философствования совпадают с объектом теоретического моделирования. Поэтому в сверхфразовых единствах (особенно в аспекте функциональной перспективы), выражающих формы философского мышления, воспроизводятся три уровня плана содержания: вербализованная рефлексия мышления по поводу своей деятельности, вербализованное отражение деятельности самого мышления, вербализованное отражение сознанием фактов реальной действительности. Особенностью философского текста является то, что он может разворачиваться в чисто рефлективных определениях. В этом случае можно вести речь только о первых двух уровнях. Таковы классические тексты «Основ общего наукоучения» Фихте, «Науки логики» Гегеля. В современной традиции русского философского текста можно в качестве примера сослаться на работы В.Библера, М.Мамардашвили, некоторые тексты Э.Ильенкова. Здесь темпоральные, локальные и каузальные координаты в сверхфразовых единствах модифицируются и выражают достоверность соотнесенности субъекта (процесс мышления) и предиката (рефлексия в основание этого мышления) темы или ремы сверхфразового единства.
