Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. СЕМАНТИЧЕСКАЯ ЕМКОСТЬ СЛОВА В РАМКАХ ТЕОРИИ СЕМАНТИЧЕСКОГО ПОЛЯ 24
1.1. Стиховое слово 24
1.1.1. Специфика поэтического слова и текста в их отличии от прозаического 24
1.1.2. Особенности стихового слова. Ритм как древнейший и наиболее обязательный элемент поэзии. Понятие «поэтического контекста» 26
1.1.3. Оживление ВФС в поэзии М. Цветаевой как свидетельство мифопоэтического мышления. Теория мотивации и понятие «эпидигматического поля» 30
1.2. Семантическое поле как инструмент анализа поэтического текста 33
1.2.1. Понятие семантического поля в современном языкознании 33
1.2.2. Понятие СП как инструмента анализа поэтического текста 34
1.2.3. Понятие «ключевого слова» в поэтическом тексте 38
1.2.4. Понятие семантической емкости слова применительно к поэтическим текстам М. Цветаевой 40
ГЛАВА 2. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПОЛЯ КАК ИНСТРУМЕНТ АНАЛИЗА КЛЮЧЕВЫХ СЛОВ С УВЕЛИЧЕНИЕМ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ЕМКОСТИ В ИДИОЛЕКТЕ М. ЦВЕТАЕВОЙ 48
2.1. Поле основных семантических полей в стихотворных текстах творчестве М. Цветаевой 48
СП творчества 49
СЕС альт 52
СЕС неизвлеченный шип 56
СЕС петь 58
СЕС писатель ....г .....61
СП смерти/жизни 68
СЕС душа 69
СЕС руки 75
СЕС сад 80
СЕС выходец 83
СП зрения 86
СЕС окоем 87
СЕС глаз 95
СЕС стекло 99
СЕС закрыть (глаза) 102
СЕС волна 105
СП любви 107
СЕС любовь 108
СЕС Германия ПО
СЕС болезный 116
СЕС провода 121
СЕС распущен 124
2.2. Основные типы совмещенных значений и основные приемы реализации семантической емкости слова в идиолекте Марины Цветаевой 128
2.2.1. Совмещение значений одной лексемы 129
2.2.1.1. Прямое и переносное 129
2.2.1.2. Совмещение двух или нескольких переносных значений 135
2.2.1.3. Свободные и фразеологически связанные значения 137
2.2.1 А. Совмещение архаического и современного значений 145
2.2.2. Оживление ВФС 147
2.2.3. Реализация значений омонимов (на уровне омофонов, омографов и омоформ
русского языка) 152
2.2.3.1. Омофоны 152
2.2.3.2. Омографы 153
2.2.3.3. Омоформы 155
2.2.3.4. Совмещение русского и иноязычного значений 157
2.2.3.5. Использование анжамбемана как одного из ведущих приемов увеличения СЕС 165
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 172
ЛИТЕРАТУРА 178
ИСТОЧНИКИ 202
СЛОВАРИ И СОКРАЩЕНИЯ 202
ПРИЛОЖЕНИЕ №1 1
1.3. Компонентный анализ как метод исследования семантики I
1.3.1. Метод компонентного анализа, его цели и направленность I
1.3.2. Семантическая структура слова П
1.3.3. Сема как универсальная единица семантического поля и семантической структуры слова Ш
1.4. Слово как семантическая единица языка IV
1.4.1. Проблема значения слова V
1.4.2. Лексическое значение слова и его структура VI
1.4.3. Соотношение понятий "значение" - "смысл" VIII
1.5. К проблеме разграничения омонимов и полисемов ХШ
1.5.1. Критерии разграничения омонимов и полисемов в современной лингвистике....ХШ
1.5.2. Энантиосемия в идиолекте М. Цветаевой XTV
1.5.3. Близость полисема в поэтическом контексте к символу XV
1.5.4. Отличие широкозначных слов от многозначных XVHI
ПРИЛОЖЕНИЕ № 2 ХГХ
ПРИЛОЖЕНИЕ Ха 3 XXVI
ПРИЛОЖЕНИЕ № 4 LXI
СТАТИСТИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА LXIV
ПРИМЕЧАНИЯ LXV
- Стиховое слово
- Семантическое поле как инструмент анализа поэтического текста
- Поле основных семантических полей в стихотворных текстах творчестве М. Цветаевой
Введение к работе
«В будущем возможные исследователи ее приемов, размеров, построений, словаря, мелодики и контрапункта, пожалуй, смогут разъяснить и проверить алгеброй ее создания. Затем, на основе этих «общественных» изысканий, Марине поставят «беспристрастные» отметки и определят ее степень как поэта. Такие непогрешимые весовщики, измеряющие при помощи алгебраических и геометрических фигур и формул не только картины Пруссена, готические соборы, но и слово, никогда не найдут главного: тайны избрания Марины Словом. Оно повелело и поручило ей с «сердцем гулким» прожить жизнь «без скаредства»».
Николай Еленев
Изучение языка художественной литературы, в частности особенностей идиолекта конкретного автора, - важная область исследования отечественной и зарубежной лингвопоэтики. В связи с этим представляется актуальным обращение к поэтическому идиолекту Марины Цветаевой, одной из основных черт которого на уровне лексической семантики можно назвать семантическую ёмкость слова, семантический синкретизм языкового знака.
Приращение смысла, характерное для слов в поэтическом контексте, является «самым значимым вопросом в области поэтического стиля» [Тынянов 1965, с. 22]. С изучением особенностей функционирования слова в стихе связаны работы Ю.М. Лотмана, Ю.Н. Тынянова, Г.О. Винокура, В.В. Виноградова, М.Л. Гаспарова и многих других. «Единство и теснота стихового ряда», «динамизация речевого материала» [Тынянов, 1965, с. 66], «ежеминутная готовность языка стать внутренней формой» [Винокур 1991, с. 57], «парадоксальность поэзии как таковой» [Лотман 1996, с. 45] — все это делает стиховое слово нетождественным слову естественного языка, с которым оно совпадает по форме.
Исследователи творчества М. Цветаевой (Л.В. Зубова, О.Г. Ревзина, И.В. Кудрова, Е. Фарыно, Л.П. Черкасова и др.) отмечают необыкновенную лингвистическую интуицию поэта, внимание к внутренней форме слова, которое связано и с активизацией образных ресурсов русского языка, и с поисками этимологического значения как первоисточника смысла. Мир в творчестве М. Цветаевой познается через языковые связи. Поэтический эксперимент, когда познание потенциальных возможностей слова становится одновременно и познанием поэтической действительности, - одна из ведущих черт ее идиолекта. «Исключительная лингвистическая интуиция М. Цветаевой сочеталась с исключительной аналитичностью в её языковых поисках, о чем свидетельствуют многие записи в записных книжках и черновых тетрадях. Именно поэтому слово в её творчестве приобретает такую выразительность и ёмкость» [Зубова 1989, с. 6]. В многочисленных работах, посвященных анализу особенностей идиолекта М. Цветаевой, так или иначе исследовались многозначность, омонимия в поэтическом контексте (см. работы Ю.М. Лотмана, Л.В. Зубовой, О.Г. Ревзиной и др.), проводился анализ синкретичных словесных знаков (монографии Л.В. Зубовой), предпринимались попытки анализа семантических полей в текстах Цветаевой (см., например, исследование И.М. Лисенковой, посвященное семантической мотивации как фактору формирования семантического поля художественного текста), однако комплексного анализа стихотворений Цветаевой через ключевые слова, увеличившие свою семантическую емкость, и семантические поля, в них пересекающиеся, не проводилось. Т.о., выбор и формулировка темы обусловлены спецификой материала, представляющего собой огромный интерес для подобного исследования.
Потенциальные возможности слова обнаруживаются поэтом при нарушении языкового автоматизма. Посредством различных формальных приемов М. Цветаева актуализирует в тексте стихотворения сразу несколько значений полисема, увеличивая тем самым семантическую емкость слова,
придавая слову в поэтической речи свойства и возможности слова в системе языка. Таким образом, объектом исследования в данной работе являются слова с приращением смысла, увеличением семантической емкости слова. Увеличение семантической емкости слова (термин Л.А. Введенской, означающий «одновременную актуализацию нескольких семем одной лексемы» [Введенская 1988, с. 24]) присуще так называемым «ключевым словам» поэтического текста, которые выполняют роль «пусковых механизмов» для образования смысловых комплексов [Каменская 1998]. Значения, присущие ключевому слову, одновременно предопределяют и отражают этапы развития мысли в тексте. Ключевое слово аккумулирует в себе все многообразие смысловых единиц, заключенных в тексте, и становится «по смыслу как бы эквивалентом произведению в целом» [там же, с. 119]. Для описания соотношения поэтического слова и контекста существенным является то обстоятельство, «что устройство макроявлений — семантических полей - повторяет принципиальное устройство микроявлений - многозначных слов» [Апресян 1974, с.254]. Т.о., введение понятия семантического поля позволяет нам описать слово и текст в одних и тех же терминах, связанных с этим понятием, что, в свою очередь, позволяет глубже проникнуть в суть соотношения слова и текста.
Предметом исследования являются смысловые приращения слова в поэтическом контексте.
Изучение слов, обладающих таким качеством, как синкретизм словесного знака (или семантическая ёмкость слова, далее — СЕС), исключительно важно в лексическом, словообразовательном, семасиологическом и стилистическом планах, значимо для раскрытия индивидуального стиля М. Цветаевой в целом и для выяснения потенциальных свойств языка.
Актуальность исследования обусловлена, таким образом, несколькими причинами:
новыми возможностями, открывающимися в изучении поэтического языка при интеграции двух семантических подходов - «полевого» и подхода, включающего элементы метода компонентного анализа, — по отношению к ключевым словам стихотворения;
недостаточной изученностью идиолекта одного из самых интересных поэтов XX века, в частности поэтического эксперимента в области семантики, в сфере функционально-семантических особенностей поэтического слова. Увеличение семантической емкости слова, как уже отмечалось, - одна из ведущих черт поэтики М. Цветаевой;
необходимостью комплексного анализа поэтических текстов М. Цветаевой, интерпретацию которых нельзя свести к определению поверхностной смысловой канвы. Лингвистическая интуиция поэта в сочетании с мастерством и сознательными поисками первоисточника смысла требуют от исследователя стихового слова (и стихотворного текста) М. Цветаевой комплексного и многопланового подхода. Только интеграция подходов по отношению к творчеству М. Цветаевой позволяет хотя бы в небольшой мере приблизиться к осознанию многочисленных граней ее таланта, искусства владения словом, внести вклад в изучение идиолекта поэта, в чьем лице «русская словесность обрела измерение, дотоле ей не присущее» (И.А. Бродский);
сложностью и дискуссионностью вопросов, касающихся семантической структуры слова, взаимосвязи значения слова и поэтического контекста, полевого подхода к изучению стихотворных текстов и т.д.
Новизна работы состоит в том, что семантическое поле рассматривается в ней как пространство поэтического текста, организованное множеством значений, имеющих общий семантический компонент (ядро, центр СП), иногда с максимальной точностью и насыщенностью представленный в ключевом слове. Понимаемое таким образом семантическое поле позволяет по-новому взглянуть на процесс анализа поэтических текстов: пространство
поэтического текста, пересекаемое совпадающими в ключевом слове семантическими полями, важно рассматривать как имманентно целостное, подвергаемое интерпретации скорее синтетического, чем аналитического характера, идущей, перифразируя И.А. Бродского, по «росту» кристаллообразной мысли в стихотворении. Новизна осуществляемого в диссертации подхода заключается, т.о., в неодномерном, комплексном анализе стихотворных текстов. В диссертационной работе впервые тексты стихотворений анализируются через ключевые слова, увеличившие семантическую емкость, и через пересекающиеся в них семантические поля.
Теоретическая значимость исследования состоит в развитии теории семантического поля, ее углублении и спецификации как инструмента анализа стихотворных текстов, в раскрытии плодотворности полевого анализа через ключевые слова, а также в обнажении приемов и механизмов, увеличивающих семантическую емкость слова. В диссертации выявляются основные для поэтического идиолекта М. Цветаевой семантические поля, предлагается алгоритм анализа, позволяющий интерпретировать стихотворные тексты других поэтов. В работе намечаются перспективы дальнейшего исследования возможностей теории семантического поля как инструмента анализа поэтического текста без ключевого слова.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью использовать как результаты исследования, так и материал (например, Приложение № 3, содержащее список ключевых слов с указанием значений, актуализированных контекстом, а также года написания стихотворения, тома и страницы), на основе которого оно было проведено, в дальнейшем изучении идиолекта М. Цветаевой (в курсовых, дипломных работах, на спецкурсах, при составлении словаря поэтического языка М. Цветаевой).
Цель исследования — комплексный анализ функционально-семантического механизма реализации семантической емкости слова в рамках теории семантического поля в идиолекте М. Цветаевой.
В связи с этим были поставлены и решены следующие задачи:
выявление и описание слов с увеличением семантической емкости;
исследование и систематизация закономерностей, по которым происходит актуализация семантической емкости слова;
определение основных механизмов и условий реализации СЕС в идиолекте М. Цветаевой в рамках теории СП;
выявление и описание основных семантических полей в стихотворных текстах М. Цветаевой;
интерпретация поэтических текстов М. Цветаевой в пределах осуществляемого в исследовании подхода;
осмысление СЕС и СП в системе поэтического идиолекта М. Цветаевой «как отражения философской концепции одного поэта, совместившего в своём творчестве традиции и новаторство в отношении к языку» [Зубова 1989, с. 5].
Исследование проведено на материале стихотворений, опубликованных в Собрании сочинений в семи томах. Москва: Эллис Лак, 1994 г. Цитаты приводятся по этому изданию с указанием тома и страницы. Полевому анализу подвергаются только стихотворные тексты, в частности, в связи с тем, что возникает необходимость приводить произведение целиком, что невозможно реализовать с текстами поэм и прозаическими текстами. Исключение составляет поэма «Крысолов», из которой взяты для анализа два относительно самостоятельных отрывка, способных рассматриваться как некое законченное целое.
В работе используются следующие методы исследования: описательный, метод семантического анализа, элементы метода компонентного анализа, метод «полевого» подхода к изучению стихотворного текста, метод контекстуального анализа, интерпретация лингвистического материала, интерпретация художественного текста.
Изучение поэтического текста не может быть сведено к выявлению различных «приемов», используемых автором (ср.: «Часто читая какую-нибудь рецензию о себе и узнавая из нее, что «формальная задача разрешена прекрасно», я задумываюсь: а была ли у меня «формальная задача».<...> Как я, поэт, т.е. человек сути вещей, могу обольститься формой? Обольщусь сутью, форма сама придет. <...> Суть и есть форма, — ребенок не может родиться иным!<...> Поэтому подходить «формально», т.е. рассказывать мне (и зачастую весьма неправильно) мои же черновики — нелепость. Раз есть беловик — черновик (форма) уже преодолен» [СС 5, 295-296]. «Когда в ответ на мое данное, где форма, путем черновиков, устранена, я слышу: десять а, восемнадцать о, ассонансы (профессиональных терминов не знаю), я думаю о том, что все мои черновики — даром, то есть опять всплыли, то есть созданное опять разрушено. Вскрытие, но вскрытие не трупа, а живого. Убийство» [СС 5,294].) Главная задача (вытекающая из цели исследования) - показать, каким образом реализация потенциальных возможностей языка позволяет Марине Цветаевой выразить «суть», по возможности не нарушая нашим вмешательством имманентной целостности, «живорожденности» художественного произведения. Поэтому, несмотря на то, что основное внимание уделяется изучению семантического уровня, анализ затрагивает в разной степени фонетический, морфемный, грамматический уровни функционирования языковых единиц. Все аспекты анализа подчинены смысловой интерпретации элементов текста в соответствии с особенностями идиолекта автора.
Формулировка значений анализируемых слов приводится по Словарю русского языка в 4-х тт. под редакцией А.П. Евгеньевой.
Критерии отбора исследуемых слов с увеличением семантической емкости: 1) интуитивный; 2) лексикографический; 3) сопоставительный. Таким образом, слова с приращением смысла в контексте, интуитивно воспринимаемые как актуализировавшие словарные либо окказионально
созданные значения, были затем проверены по имеющимся современным толковым словарям, а также, при необходимости, по «Толковому словарю...» В.И. Даля, «Этимологическому словарю» М. Фасмера и др. Ссылки на используемые источники содержатся в соответствующих главах диссертации, полные сведения о них можно найти в списке литературы.
Положения, выносимые на защиту:
Семантическая емкость, присущая ключевым словам поэтического текста в идиолекте М. Цветаевой, является одним из основополагающих понятий при анализе стихотворений, точкой семантического напряжения, из которой возникает и через которую познается «вселенная» стихотворения.
СП как инструмент анализа стихотворения представляет собой пространство поэтического текста, организованное множеством значений, имеющих общий семантический компонент (ядро, центр СП), иногда с максимальной точностью и насыщенностью представленный в ключевом слове. Центр СП может приходиться на центр СП ключевого слова, а может быть и независимым, так как в конечном итоге он складывается из повторяющихся сем, принадлежащих семантической структуре разных слов. Т.о., чаще всего ключевое слово поэтического текста представляет собой не центр, а именно периферию, границу совпавших в нем семантических полей.
Совпадая в ключевых словах поэтического текста, семантические поля делают пространство его языка непрерывным. Ключевые слова обеспечивают компрессию не только на уровне семантики слова, но и на уровне семантики текста. За счет наличия в тексте ключевых слов сознанием читающего охватываются одновременно все те смыслы, которые заключены в семантических полях, входящих в данное ключевое слово.
Комплексный подход (осуществляемый через триаду понятий СП, СЕС и ключевое слово) необходим при анализе поэтических текстов, особенно таких, как стихотворения М. Цветаевой, смысл и содержание которых так очевидно не исчерпываются пониманием смысла составляющих их предложений.
Предлагаемый в исследовании алгоритм анализа поэтического текста позволяет эксплицировать смыслы, скрытые либо не явленные в полном объеме, но в то же время ключевые для понимания стихотворения, а также дает возможность проанализировать поэтический текст целиком — он остается «живым» и не подвергается так называемому «препарированию».
Структура работы
Введение, в котором обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, объект, предмет, материал и методы его анализа, раскрываются теоретическая и практическая значимость работы, ее научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, а также даются определения некоторых терминов, используемых в работе.
Стиховое слово
Вопрос о соотношении понятий поэзия - проза, об их субординации и иерархии разными исследователями решается по-разному. Одни считают, что поэзия стоит выше прозы и поэт, в принципе, выше прозаика [Бродский 1999а], другие, что проза, если не выше, то эстетически сложнее поэзии, а простота ее вторична, т.к. прозаическое литературное произведение не равно тексту (= разговорной речи), который лишь одна из образующих сложной художественной структуры. Художественный текст — это текст + «минус приемы» поэтически условной речи [Лотман 1996].
Как бы там ни было, подчас представляется затруднительным провести четкую грань между этими двумя понятиями, учитывая такие пограничные явления, как «стихотворение в прозе», «ритмическая проза», «проза поэта» и т.п. Еще А.Н. Веселовский в своей статье «Язык поэзии и язык прозы» отмечал их взаимодействие и взаимовлияние: «Язык поэзии инфильтруется в язык прозы; наоборот, прозой начинают писать произведения, содержание которых облекалось когда-то, или, казалось, естественно облекалось бы в поэтическую форму» [Веселовский 1989, с. 109]. Исследователи данной проблемы разрешают ее, сосредоточивая свое внимание на форме стиха, его графическом выражении [Гаспаров 1995], на смысловых характеристиках поэтического слова [Лотман 1996], на ритме как организующем начале стихотворной речи {Тынянов 1965], на обращении содержания в форму в поэтическом языке [Винокур 1991] и т.д.
Можно выделить следующие параметры, по которым поэзия отличается от прозы: 1) поэзия - искусство слова, проза - искусство предложения [Руднев 1999, с. 237];
2) в поэзии выбор и соединение слов как со смысловой, так и со звуковой стороны насквозь подчинен эстетическому заданию, слово здесь служит материалом искусства; в прозе слово не является в полной мере ощутимой материальной сущностью искусства, оно является «нейтральным элементом»;
3) поэзия дробится на стихи; проза представляет собой «сплошную речь»;
4) и наконец, поэзия обладает метром; проза - не обладает метром [Томашевский 1959, с. 28].
2 Однако, поскольку параметры, отличающие поэзию и прозу, очевидно несовершенны, естественнее и плодотворнее, по Б.В. Томашевскому, рассматривать стих и прозу «не как две области с твердой границей, а как два полюса, два центра тяготения, вокруг которых исторически расположились разные факты. Нам не важно, существует ли граница между стихом и прозой, нам важно, что существуют два явно выраженных типа речи - стихотворная и прозаическая, и нетождественность поэтического и непоэтического слова расценивается почти как аксиома. Об этом пишут не только филологи, но и критики, и сами поэты [Антокольский 1966; Заболоцкий 1966; Матвеева 1966; Винокуров 1966; Асеев 1962]. Знаменитой формулой В. Брюсова -«Стихи пишутся затем, чтобы сказать больше, чем можно в прозе» - также позиционируется понимание стиха как особого сравнительно с прозой типа речи.
Семантическое поле как инструмент анализа поэтического текста
Понятие СП в лингвистике связано с именами Й. Трира и Г. Ипсена (основоположников парадигматического подхода), Порцига основоположника синтагматического подхода), Ю.Н. Караулова, Г.С. Щура, А.А. Уфимцевой и др.14 Наряду с СП выделяются также ассоциативные, фоносемантические, смысловые, эпидигматические и др. поля. Дефиниции СП, даваемые различными лингвистами, в целом можно свести к следующим двум определениям: СП - 1) совокупность языковых единиц, объединенных общностью содержания, покрывающих определенную область значений; 2) совокупность явлений действительности, покрываемая в языке тематически объединенной совокупностью лексических единиц5. Различают минимальное (семантика слов описана с точностью до их различения) и максимальное (дано полное семантическое описание слова в виде набора сем) описание СП16. СП обладает рядом отличительных признаков и свойств, позволяющих отличать его от смежных явлений17.
Полевой подход как методика анализа языковых явлений достаточно продуктивен при изучении лексических значений в семантической системе языка, это позволяет использовать его достижения в речевой деятельности, в смысловом поле.
Семантическое поле отличается от смыслового поля тем, что первое -модель замкнутая, т.к. она базируется на интегральных признаках лексем как компонентов системы языка, тогда как последнее - принципиально открытая модель, т.к. количество его элементов определяется интегративным признаком - «структурной смысловой доминантой, объединяющей вербальные и невербальные компоненты речевого произведения» [Босова 1998, с. 3].
СП, применительно к художественному тексту, определяется как сложная, иерархически организованная система семантических микрополей, образующих единое поле текста (где семантическое микрополе есть фрагмент системы языка писателя, представляющий упорядоченное множество лексических единиц, группируемых вокруг семемы, представленной единицами в их основном значении, поэтическое употребление которых мотивировано их «опрокинутостью» в авторский замысел)18
Поле основных семантических полей в стихотворных текстах творчестве М. Цветаевой
Ключевые слова в стихотворных текстах М. Цветаевой являются точкой пересечения двух и более семантических полей. Теория поля в лингвистике охватывает, по сути дела, множество точек зрения, представляющих собой варианты общей идеи - идеи семантической связи слов друг с другом в языке. Анализ определений СП показывает, что в качестве критерия взаимосвязи лексических единиц и включения их в ту или иную группировку выступают лексические значения в целом, смысловой признак, семантический признак, различные значения какого-либо слова или варианты его значения и т.д. «В качестве такого общего элемента может также выступать понятие, тема, некоторая ситуация» [Босова 1998]. Признаки, используемые исследователями как образующие СП, делятся на две основные группы: лингвистические (так или иначе связанные с лексическим значением слова) и экстралингвистические (ориентированные на понятийную, предметно-тематическую сферу). В рамках нашей работы лингвистическое использование СП осуществляется при непосредственном анализе стихотворных текстов. При группировке примеров в те или иные семантические поля мы руководствуемся методикой экстралингвистического подхода, апеллирующего к понятийной сфере. Ряд выделяемых семантических полей также образует своего рода поле, объединенное инвариантом (ядром) СП творчества (ср.: «В конце концов, тема избранных Богом и отверженных землей основная тема поэзии Цветаевой» [Андреев 2002, с. 175], а также: «Марина знала и ощущала всем своим существом, что слово «есть высший подарок Бога человеку». Ничего не ценилось Мариной больше, чем слово. Ни близкие, ни собственная участь, ни временные блага.
Для нее оно было, по ее выражению, «стихией стихий»... Постигнутое ремесло поэзии, сознательная воля, разум, знание безмерного русского словаря - слагаемые, которые, по мнению Марины, принадлежали ей как художнику только потому, что она творила в состоянии постоянного наваждения... Цветаева могла жить только в мире слова и для слова... Более духовно-целостного художника в русском прошлом найти трудно, а может быть, и невозможно» [Еленев 2002, с.34]). Т.о., семантические поля: жизни / смерти, любви, зрения, высоты / глубины в большинстве своем являются вариациями темы творчества, СП творчества. СП творчества
В обращении к Бальмонту на страницах журнала «Своими путями» М. Цветаева задает ему риторический вопрос (собственно — ответ), определяющий слишком много и в жизни, и в творчестве поэтов: «Что поэт назовет здесь своим - кроме пути? Что сможет, что захочет назвать своим, — кроме пути?» и продолжает: «Путь - единственная собственность «беспутных»! Единственный возможный для них случай собственности и единственный, вообще, случай, когда собственность - священна: одинокие пути творчества» [СС 4, 6]. Осмысление понятия творчества и личности творца с течением времени претерпевает значительные изменения в сознании М. Цветаевой. Она начинает с убеждения в том, что возможности художника не исчерпываются ни одним самым совершенным произведением, поскольку само существование художника есть залог создания им новых произведений: «Творец, это все завтрашние творения, всё Будущее, вся неизбывность возможности: неосуществленное, но не неосуществимое - неучтимое - в неучтимости своей непобедимое: завтрашний день» [СС 4, 14]. Творец обязан стремиться к пределу своих возможностей, к совпадению «слова» с «умыслом», дописать «до конца» произведение, однако, читатель почувствовать предела возможностей творца не должен. «Наисовершеннейшее творение, спроси художника, только умысел: то, что я хотел - и не смог. Чем совершеннее для нас, тем несовершеннее для него» [СС 4, 15]. Творение - это только повод к творцу, Гете - больше Фауста, как Бог - больше солнца. В период диалога с Р. М. Рильке у Цветаевой меняются акценты, представления о личном и вне-личном в искусстве: «Я давно перестала делить стихи на свои и чужие, поэтов - на тебя и меня. Я не знаю авторства» [СС 7, 466]. Т.о., творчество как таковое является высшей ценностью и единственным итогом жизни поэта. Здесь смыкаются СП творчества и СП жизни, творца и Творца. Кроме того: «поэт обречен на познание видимого, т.е. жизни, дабы у него был язык (система образов), на который можно было бы перевести «умыслы», свое знание невидимого. Необходимость познания видимого и есть трагедия поэта, поскольку именно соприкосновение с земным миром чревато для него вовлечением в орбиту человеческих страстей» [Шевеленко 2002, с. 263]. Поэт, по Цветаевой, не укладывается в «прокрустово ложе» обывательских представлений о чем бы то ни было, и посему не подвластен суду земному: «Судить художника -утверждаю - только художники. Художник должен быть судим судом либо товарищеским, либо верховным, — собратьями по ремеслу, или Богом. Только им да Богу известно, что это значит: творить мир тот - в мирах сих. Обыватель поэту, каков бы он в жизни ни был, - не судья» [СС 4, 20].
