Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Крестьянство и власть в период между Февральской и Октябрьской революциями С. 32
1 Социально-экономическое положение нижегородской деревни перед февральским переворотом С. 32
2. Власть и крестьянство после падения самодержавия С. 45
3. Влияние продовольственной ситуации на отношения власти и крестьянства при Временном правительстве С. 64
4.Система социальных противоречий, нарастание кризиса в отношениях крестьянства и власти С. 75
Глава II. Отношения крестьянства и власти после Октябрьской революции С. 92
1. Ликвидация органов местного самоуправления, формирование новых органов власти С. 92
2.Реакция крестьянства на первые социально-экономические преобразования Советского правительства С. 112
3. Борьба с продовольственным кризисом С. 130
4. Деятельность комитетов бедноты как низового звена власти в уездах Нижегородской губернии С. 150
Глава III. Средства укрепления власти Советов в период гражданской войны С. 171
1. Работа репрессивного аппарата по подавлению контрреволюционных и стихийных сил, мешающих формированию и укреплению власти Советов в губернии С. 171
2. Перевыборы Советов и укрепление их власти как основы государства С. 193
Заключение С. 211
Источники и литература С. 219
- Социально-экономическое положение нижегородской деревни перед февральским переворотом
- Ликвидация органов местного самоуправления, формирование новых органов власти
- Работа репрессивного аппарата по подавлению контрреволюционных и стихийных сил, мешающих формированию и укреплению власти Советов в губернии
Введение к работе
Ушедший XX век стал для России временем небывалых потрясений и катаклизмов - на смену царской России пришла Советская, сама уступившая место современной. Над страной пронеслись революционные бури и пожар двух мировых и гражданской войн. В течение одного века Россия сделала окончательный шаг от аграрного к индустриальному обществу. Кардинально изменились не только экономический уклад и общественный строй, политические институты, но и мировоззрение людей.
Историческая наука также претерпела существенные перемены: сменились на противоположные идеологические установки, в результате рассекречивания ранее недоступных архивных документов произошло небывалое вовлечение в научный оборот новых источников, расширились связи, и усилилось взаимообогащение отечественной и зарубежной исторических школ. Среди многообразия проблем, привлекающих в последние годы внимание мировой исторической науки, одно из первых мест занимает тема «Отношения власти и общества». Особую актуальность представляет она для России, поскольку от того, как складывались в XX веке взаимоотношения между государством и различными социальными слоями общества во многом зависела направленность нашего исторического пути.
Столь повышенное внимание к проблемам взаимоотношений власти и народа естественно и закономерно, оно отражает извечное желание людей разобраться в причинах и природе тех противоречивых политических и социальных перемен, которые переживает страна на рубеже веков, ответить на волнующие вопросы о будущем России, её месте и роли в современном мире.
Историографическая ситуация до сих пор была такова, что длительное время и российские, и западные историки подходили к проблеме крайне идеологизированно. В западной литературе среди других представлений преобладали идеи о тоталитарном характере советского общества. Концепции советских историков опирались на положения большевистской доктрины о природе и сущности советской власти как власти трудящихся, как подлинной демократии в форме народовластия, о полной и неизменной поддержке народом политики государства, правящей партии и др.. Ими написано немало работ, авторы которых комментировали внутреннюю политику государства, раскрывали действительные перемены, происходившие в развитии промышленности, образования, науки, культуры.
И тот, и другой подходы отечественной и западной историографии не вполне отражают всей сложности взаимоотношений власти и общества. Ограниченность источников не позволяла осуществить всесторонний объективный анализ советского периода.
В осмыслении темы «Общество и власть» наметились как минимум две линии, отразившие общие тенденции современных научных подходов к истории. Во-первых, настойчивые широкие поиски общих трактовок, концептуальных объяснений советского периода и, во-вторых, особый, всё возрастающий интерес к исторической конкретике, к выяснению и первичному анализу огромного массива новых фактов, раскрывающих всё многообразие, сложность, противоречивость и драматичность реальной исторической жизни советской России1. Отказавшись от «единственно верных и научных» представлений советской историографии о социалистическом выборе России как столбовой дороге для всех народов, историки во многом отошли и от идеологических крайностей последних лет - от взгляда на советский период как на историческую случайность, тупиковый путь развития страны, и от тоталитарной трактовки этого периода западной советологией. На основе признания многообразия методологических и теоретических подходов, сотрудничества различных школ и направлений, российских и зарубежных ученых все более утверждается мысль о том, что советский период можно плодотворно изучить, рассматривая его в контексте национального развития как его органи ческую часть, как один из сложнейших и драматических периодов, многовековой истории России. Можно видеть перспективу успешного теоретического решения проблем советской истории, и в частности о природе власти, общества, сущности их взаимоотношений на основе концепций модернизации, власти и реформ, альтернатив исторического пути России с позиций социальной истории1. Приверженцы последней прямо заявляют, что изучение «сложного, в значительной степени опосредованного взаимодействия общества и власти как единой системы является задачей номер один в исследовании советской истории вообще2.
Другая линия определяется так называемой «архивной революцией» и выражается в стремлении многих историков уйти на время от концептуальных обобщений в историческую конкретику, в выявление и первичную систематизацию новой научной информации. Это проявилось в том, что в литературе, длительное время, ведущее место занимают документальные публикации из центральных и местных архивов. Только в 1992-1995 годах, по неполным данным, вышло около двух тысяч архивных публикаций по истории XX века3. Они составили четверть всех изданий по XX веку4. В этом явлении отразилась не только объективная потребность науки в новой информации, но и определённый, отмеченный социологами феномен общественного сознания конца двадцатого столетия, проявившийся в том, что в своём интересе к прошлому люди больше доверяют историческому документу, чем интерпретации историка.
Даже предварительный количественный анализ этих публикаций показывает, что составителей интересуют такие темы, как политические ре прессии, массовые выступления и протесты населения, взаимоотношения «церкви и государства», «вождей и народа», «верхов и низов» и др.
При этом особый интерес авторов и составителей подобных публикаций вызвали вопросы, связанные с функционированием центральных структур власти, механизмами принятия политических решений, взаимоотношениями различных структур в высших эшелонах власти и управления, отношением «низов», различных слоев населения к центральной политике.
Тема отношение власти и общества очень многогранна, многие вопросы изучены недостаточно или тенденциозно, по другим существуют различные точки зрения. Отсюда вытекает настоятельная необходимость изучения местного конкретно - исторического материала. Глубокие корни социальных процессов могут быть исследованы только при условии обращения к обширному местному опыту.
Исследование проблемы отношений общества и власти в 1917-1918 годах в Нижегородской губернии представляет особый интерес. Приволжский регион всегда был одним из крупнейших в России и его население оказывало огромнейшее влияние на развитие экономической, социальной, культурной, политической, духовной жизни страны в целом. Уникальность Нижегородского региона не только в исторической традиции, в его особенностях экономических, конфессиональных, этнопсихологических, природно-географических, определивших его место в истории России, но и в том богатстве исторической информации, которая отложилась в местных архивохранилищах.
Анализ отношений власти и народа в 1917-1918 годах не случаен -это переломный период, слом старых общественных отношений и замена их новыми, уничтожение одних социальных противоречий и появление других, более сложных. Период 1917-1918 годов - это, прежде всего экстремальный период, период гражданской войны и закладывания основ будущего государства. Именно от отношений народа и власти в то время зависело сохранение Российского государства, его целостность и независимость. Основную массу населения Нижегородской губернии составляли крестьяне. В 1916 году из 2057,7 тыс. человек 1698,8 тыс. (82,4%) проживали в сельской местности . Поэтому очень многое зависело от того, как строятся отношения между крестьянством и властью. Выполняет ли власть свои функции по отношению к основной массе населения губернии, способна ли власть решать социальные проблемы крестьян. Становление и упрочнение новой власти в деревне процесс очень сложный, имеющий специфические особенности и трудности, которые обусловлены характером экономического, социального и политического развития. Изучение этого процесса имеет важнейшее значение т.к. через установление новой власти в деревне можно увидеть динамику отношений власти и крестьянства.
Советская историческая школа накопила большой теоретический опыт по проблеме смены, установления и укрепления власти на селе, в 1917-1918 годах. Работы историков первого десятилетия Советской власти можно рассматривать, как особый период историографии. Сюда можно отнести изыскания СМ. Дубровского, В.Б. Келлера, И.А. Романенко, Б.Н. Книповича, Л.Н. Крицмана, Ю. Ларина, А.И. Хрящевой и др.2.
Особенно много сделал М.А. Орлов. Его заслуга как историка заключается в том, что он ввел в научный оборот большой фактический материал об экономическом положении деревни в 1918 году. Наиболее крупная работа М.А. Орлова «Продовольственная работа Советской власти» содержала огромный материал, характеризующий деятельность Советской власти по решению продовольственной проблемы. Автор показал, что Советская власть ввела продовольственную диктатуру лишь после того, как попытки решить проблему на основе товарообмена оказались неудачными. В другой работе он отметил, что одна из причин отклонения от хлебной монополии в 1918 году крылась в классовом составе местных Советов1.
В тоже время работы М.А. Орлова содержат ряд противоречий. Исходная позиция автора о противоположности интересов пролетариата и крестьянства привела его к субъективному толкованию отдельных сторон ком-бедовского движения. Комбеды рассматриваются им только как чисто продовольственные органы Советской власти2.
Большинство авторов первого десятилетия Советской власти высоко оценивали значение комитетов деревенской бедноты.
Однако нельзя, например, согласиться с мнением В.П. Милютина, пытавшегося представить комбеды как организации одной лишь беднейшей части деревни, противостоящей всей остальной массе сельского населения3.
В конце 20-х - первой половине 30-х годов процесс укрепления новой власти и отношения власти с обществом в деревне становится предметом специального исследования. Большой вклад в изучение крестьянских Советов внёс А.В. Шестаков4. Он первым из советских историков проанализировал на конкретно-историческом материале динамику слома старых органов власти в деревне и становление Советов крестьянских депутатов. Им впервые был поставлен вопрос о социальном составе волостных и сельских Советов первого созыва. К сожалению, для решения этой задачи автор не располагал достаточными фактическими данными.
В его трудах детальному анализу были подвергнуты функции волостных Советов, как общекрестьянских органов власти.
Много внимания в работах А.В. Шестакова уделено комбедовскому строительству. Им собран большой и весьма разнообразный материал об организации комитетов бедноты. Создание и деятельность комбедов анализируется автором в тесной связи с деятельностью низовых Советов. В первой половине 30-х годов работу А.В. Шестакова продолжили историки и юристы В. Аверьев, С. Ронин, С. Болтинов, М. Кубанин1. Они исследовали ряд сложных сторон становления новой власти на селе, чётко поставили вопрос о хронологических рамках создания низовых Советов, аргументировано высказали свою точку зрения. В работах В. Аверьева и С. Рони-на нашли отражение такие аспекты, как борьба на съездах крестьянских Советов, ломка старого аппарата власти, социальные изменения в системе Советов до введения комбедовских организаций.
Важное место в исследованиях первой половины 30-х годов занимает проблема социального состава низовых крестьянских Советов, определение их места в структуре новой власти. В. Аверьев полагал, что Советы создавались бедняцко-середняцкой частью крестьянства и отражали интересы имен-но этой части населения . Иную точку зрения высказал С. Болтинов, считавший, что «местные волостные и сельские Советы состояли в большинстве из состоятельных граждан села». Исходя их этого, он заключил: «В лице кулац-ко-зажиточных деревенских Советов мы имели чужеродное тело в системе Советской власти»3.
М. Кубанин же, наоборот, считал, что обеспеченным слоям вначале редко удавалось проникнуть в Советы и лишь к лету 1918 года их позиции усилились, чему способствовали колебания середняка4.
Заметное место в работах перечисленных историков занимают комитеты бедноты.
В совокупности их труды охватывают всю проблематику истории комбедов и представляют глубокое научное исследование. Историю комбедов разрабатывали также М.Г. Кизрин, М.Л. Лурье, К.К. Розенбек, отдельные стороны комбедовского движения получили освещение в статьях Н.Н. Добротвора, В.А. Максимова, в работах об Октябрьской революции и гражданской войне на местах, в научно популярных и учебных изданиях1.
Литература конца 20-х - первой половины 30-х годов внесла значительный вклад в накопление и обобщение конкретно-исторического материала о становлении Советской власти в сельских районах, её взаимодействие с крестьянством.
В литературе второй половины 30- х - середины 50-х годов, вопросы отношений власти и крестьянства изучались неравномерно. Вместе с тем был подвергнут изучению широкий круг вопросов социальных преобразований в деревне. В довоенные годы были опубликованы серьезные исследования об участии продовольственных отрядов в борьбе за хлеб и укрепление Советской власти на местах2. Несколько полнее стали разрешаться вопросы партийного участия в государственном строительстве, отношения и политика партии большевиков к крестьянству в период установления новой власти3. Возросло внимание исследователей к изучению аграрных преобразований4.
Значительное внимание было уделено первым шагам социалистического переустройства сельского хозяйства1. Наибольший размах получило изучение комбедовского движения. Исследование комбедовского строительства шло по линии детализации и локализации. Проблема анализировалась, главным образом, на местном материале. Это особенно характерно для послевоенного периода2. В итоге, к середине 50-х годов географические рамки изучения истории комитетов бедноты значительно расширились. Это создало благоприятные условия для более точного и объективного определения их места в укреплении власти большевиков на селе. Впервые в исторической литературе были освещены некоторые особенности создания и деятельности комбедов в национальных районах РСФСР.
Главным достоинством специальных работ по истории комитетов бедноты было введение в научный оборот огромного фактического материала, извлеченного, как правило, из местных и центральных архивов. Расширению документальной базы исследований способствовало также появление ряда публикаций документов о развитии социальных изменений в деревне. В локальных исследованиях комитетов бедноты имеются попытки осветить ход строительства Советов первой половины 1918 года, дать характеристику социального состава низовых крестьянских Советов и проследить характер взаимоотношений между комбедами и Советами, складывавшихся в данном районе3.
Некоторое расширение тематики исследований, усиление внимания к вопросу деятельности большевистских организаций на селе - всё это отражало определенные успехи в изучении истории комитетов деревенской бедноты. Однако следует отметить, что во многих книгах и статьях второй полови ны 30-х и первой половины 50-х годов характеристика расстановки классовых сил в деревне в 1917-1918 годах страдала определенной схематичностью, давалась излишне упрощенно, без должного глубокого анализа сложности положения на селе. В литературе преобладали работы популярного, тенденциозного характера, мало вносившие в изучение данного вопроса.
Со второй половины 50-х годов изучения отношений власти и крестьянства приняло широкий размах. Первыми крупными работами, в которых тема укрепления власти и отношение её с крестьянством нашла достаточно основательное освещение, были исследования В.М. Губаревой, Ф.М. Чебаев-ского, Б.М. Морозова, П.Н. Соболева, Е.Г. Гимпельсона1. Эти авторы освещали историю низовых крестьянских Советов 1917-1918 годов в связи с решением более широких научных задач. Характеристика отдельных вопросов основывалась на относительно узкой исторической базе.
Предметом специального исследования отношений волостных советов с сельским населением впервые стали в статье В.В. Гришаева2. Вовлечение в научный оборот источников нового вида - анкет волостных Советов — позволило автору предметно говорить о времени создания волостных Советов, способах их образования, практической деятельности; характере взаимоотношений с земствами и делать выводы о социальном составе.
В шестидесятые годы волостные и сельские Советы изучались В.Р. Герасимюк, П.Н. Абрамовым, В.В. Гришаевым . Весьма обстоятельно эта тема освещалась в работах Х.А. Ерицяна, В.М. Селунской, Т.И. Ильиной, И.А. Лепешкина, П.Н. Першина, К.Н. Космачева, И.С. Лутовинова, С.Л. Ма каровой, Т.В. Осиповой, Г.А. Герасименко, Б.М. Морозова, С.С. Хесина, Э.М. Щагина, А.А. Чернобаева, П.Н. Соболева, в коллективных трудах1.
К исследованию проблемы «Отношения власти и крестьянства» тесно примыкает вопрос взаимоотношений Советов с земствами. Это два демократических органа власти и очень важно понять, почему в процессе революционных преобразований встала необходимость замены одним другого. Какова была реакция крестьянства на эти изменения? Эта проблема затрагивается почти во всех работах, посвященных социалистической революции на селе. Но решается она неодинаково. Одни историки склонны считать, что возникновение Советов в деревне не привело к массовой ликвидации земств. Они полагают, что определенное время земства существовали наравне с Советами крестьянских депутатов. Эта точка зрения, выдвинутая в начале 30-х годов В. Аверьевым2, в той или иной степени поддерживается В.М. Губаревой, С.А. Артемьевым, Н.К. Лисовским .
Другие исследователи считают, что массовое возникновение Советов в деревне происходило одновременно с упразднением волостных земств. Это был, как подчеркивают авторы, двуединый процесс создания новой власти и
ликвидации старой1. Правда, факты сосуществования земств и Советов признают и эти историки. Но они считают их незначительными явлениями, объясняют спецификой местных условий революционного процесса.
Мнение первой группы авторов вольно или невольно подводит к выводу, будто в период установления Советской власти на селе не было острых социальных конфликтов. Не случайно в литературе можно встретить утверждение, что ликвидация большинства земств проходила безболезненно, без видимого сопротивления со стороны имущих слоев деревни2.
Думается, что различные мнения о характере взаимоотношений земств и Советов, о степени остроты социальных конфликтов в период слома старого аппарата власти на местах порождены различиями в источниках, положенными историками в основу своих исследований. Многие работы базируются на таком важном источнике, как анкеты волостных Советов. Между тем характер этого вида источников таков, что не позволяет с достаточной обстоятельностью выявить все перипетии событий тех лет. Об этой особенности опросных листов пишет в одной из своих работ и С.Л. Макарова3.
Не случайно исследователи, опирающиеся на более широкий круг массовых первичных документов, рисуют картину острых социальных конфликтов в период ликвидации волостных земств4.
Следовательно, проблема ликвидации местных органов Временного правительства и классовой борьбы в период установления Советской власти в деревне требует дальнейшего изучения с привлечением и тщательным анализом всего комплекса источников, с выявлением особенностей этого процесса в зависимости от местных условий.
Одним из важнейших является вопрос о социальном составе низовых крестьянских Советов первого созыва.
Он также трактуется историками неодинаково.
Линию С. Болтинова, считавшего волостные и сельские Советы кулацкими, поддерживают В.И. Андрианов, A.M. Дедов, Я.К. Павлов, Н.В. Саутин и др1. Но существует и противоположная точка зрения. Она заключается в утверждении, что низовые Советы первого созыва, несмотря на всеобщность выборов и нередкое проникновение в них кулацко-эссеровских элементов, являлись пролетарскими органами власти. Так, И.С. Лутовинов утверждает: «Исследование социального и партийного состава низовых Советов и их деятельности показывает, что волостные Советы к началу 1918 года повсеместно превратились в полновластные органы пролетарской дикта-туры» . М.И. Шумилов также считает, что крестьянские Советы докомбедов-ского периода были надёжными проводниками политики Советского правительства3.
Вместе с тем в литературе сложилась довольно аргументированная и убедительная точка зрения о волостных и сельских Советах первой половины 1918 года как общекрестьянских организациях.
Общекрестьянский состав низовых Советов первого созыва признают П.Н. Абрамов, П.Н. Соболев и др. Именно общекрестьянский характер низовых Советов и указывает на то, что вплоть до лета-осени 1918 года власть большевиков на селе в полной мере не утвердилась.
Советскими историками обстоятельно изучены аграрные преобразования Советской власти. По этой проблеме сделано много подытоживающих работ. Отметим лишь, что многие аспекты аграрных преобразований требуют дальнейшего изучения. Среди них важное место занимают: время учёта и конфискации нетрудовых земель, итоги перераспределения земельного фон да, реакция различных социальных групп на аграрные преобразования новой власти. Это очень важно, т. к. именно аграрные преобразования стали важнейшими средством новой власти для укрепления своих позиций в деревне1.
Большая работа проделана советскими историками по вопросу продовольственной политики власти после Октябрьского переворота. Итоги изуче-ния этой проблемы подведены в ряде историографических работ , что избавляет нас от необходимости давать подробный анализ истории вопроса.
Подчеркнём лишь, что эту проблему необходимо рассмотреть с социальных, политических, экономических позиций. Продовольственный вопрос был важнейшим звеном в отношениях власти и народа. Он был и источником социальных потрясений, и средством укрепления новой власти. Продовольственная политика напрямую связана с деятельностью комитетов деревенской бедноты.
В советской литературе о комбедах наблюдается стремление к созданию обобщающих трудов. Если в 50-60 годы история комбедов исследовалась, главным образом, на материалах отдельных губерний, то в последующие годы стали появляться работы, в которых даётся попытка синтезировать конкретно-исторический материал в масштабе всей страны или отдельных крупных регионов. Примером подобных трудов могут служить исследования о А.А. Чернобаева, К.Н. Космачёва, А.Я. Переверзева . Особое место в отношениях власти и крестьянства занимает проблема крестьянских восстаний. В советской историографии этот аспект был затро нут в 20-е гг. в работах А.И. Анишева, М. Кубанина, Д. Кина и др.1. Публикации этого периода интересны тем, что историки пытались, в частности, осмыслить причины крестьянских выступлений, их характер. Так, А.И. Анишев рассматривая крестьянские восстания как органическую часть гражданской войны, первым из историков летние восстания 1918 года в Поволжье связывал не с деятельностью комбедов и продотрядов как это стало традиционным в историографии 30-80-х гг., а с первыми мобилизациями в Красную Армию. Давая оценку ноябрьско-декабрьским выступлениям крестьян Центральной России, М.И. Кубанин отметил, что к концу 1918 года середняк «качнулся в сторону от революции», что явилось протестом против насильственного изъятия хлеба. Он был единственным автором в 20-е годы, признавшим отсутствие у новой власти в этот период социальной опоры в деревне. Но в то же время, определяя направленность крестьянских выступлений, Кубанин подчеркивал, что восстания крестьян неправильно называть антисоветскими, поскольку в большинстве случаев крестьяне были «за советскую власть, но против коммунистов»2.
В 30-е годы тема крестьянских восстаний практически совсем исключается из советской историографии. Единственный автор занимавшийся этим вопросом, А.В. Шестаков, в соответствии со сталинской концепцией гражданской войны, назвал все формы протеста крестьян против политики совет-ской власти кулацко-эсеровскими происками . Признавая масштабность восстаний он не раскрывал истинных причин массового участия крестьян в движении.
В обширной отечественной литературе по истории гражданской войны написанной в 30-80-е годы практически не нашли отражение такие важнейшие аспекты проблемы, как масштабность восстания крестьян в первые годы советской власти, многообразие форм их сопротивления политике и ме то дам руководства деревней в период «военного коммунизма». В историографии прочно утвердился тезис об окраинном характере антикоммунистической борьбы крестьян, о географическом размежевании сил - революционный центр и контрреволюционные окраины, где размах и успех крестьянских выступлений объяснялись исследователями, в основном, помощью интервентов.
В 90-е годы историками был начат поиск концептуально новых оценок проблемы крестьянских восстаний как составной части гражданской войны. Т.В. Осипова, много писавшая о классовой борьбе в деревне в 1917-18 гг., отказалась от своих прежних оценок. В 1990 году в статье «Обманутый класс» она заявила, что пора перестать называть массовую борьбу крестьян против политики «военного коммунизма» бандитизмом и оценивать крестьянские восстания как кулацкие, поскольку «кулачество, борясь за своё существование, вместе с тем отстаивало коренные интересы всего крестьянства»1.
Дальнейшее развитие эти принципиально новые суждения получили в последующих публикациях автора по данной проблеме. Так, в статье «Крестьянский фронт в Гражданской войне» Т.В. Осипова поставила вопрос о необходимости систематизации крестьянских восстаний, о выработке критериев определения понятия «восстание», которые до сих пор в исторической литературе не были выявлены. Т.В. Осипова предложила считать восстанием вооруженную борьбу крестьян против государственной политики, если в нем одновременно участвовали крестьяне трех и более волостей2.
Большим вкладом в изучении крестьянских восстаний, стало монография Т.В. Осиповой «Российские крестьяне в революции и Гражданское войне », завершившая многолетний цикл исследования автором истории рос-сийского крестьянства в 1917-1920-х годах . В работе убедительно доказано как это считалось десятилетиями, но и активным, действующим субъектом истории. Другой фундаментальный вывод автора сводился к утверждению что крестьянские восстания, превратившееся в 1918-1920 годы в настоящую войну, по существу были продолжением крестьянской революции имевшей и антикапиталистическую, и антисоциалистическую направленность.
Вместе с тем, тема крестьянских восстаний в аспекте отношений власти и общества еще не достаточно исследована на уровне отдельных регионов, без чего нельзя создать полную и объективную картину социальных отношений 1917-1918 годов в деревне.
В 80-90 годы в связи с политическими изменениями в стране появляются новые условия для исследования отношений власти и крестьянства1.
Историков этого периода интересовали, прежде всего, пороки и противоречия социалистической системы.
В своих работах они пытались раскрыть и проанализировать противоречия, которые привели страну к кризису в 80-е годы. Эти противоречия исследователи искали, прежде всего, в той политической системе, которая была создана в 1917 году. По их мнению, государство, основанное на диктатуре пролетариата, обязательно приведёт к несоответствию в отношениях власти и общества, к нарушению норм демократии. Система, созданная большевиками, по их мнению, не могла устраивать все слои общества, и, как правило, вступала в противоречия и с основной социальной группой - многомиллионным крестьянством.
В 90-е годы проблема отношений власти и крестьянства в первые годы строительства Советского государства получила более детальное изучение.
В интересной работе Е.Г. Гимпельсон исследовал вопрос об общих принципах формирования кадров центрального и местного аппарата управ ления в первые годы советской власти1. Он сделал интересные наблюдения о региональной власти на основе изучения личностного состава губернских, уездных исполкомов (партийность, социальное происхождение, образование, должностные и др. характеристики работников), впервые по этим параметрам дал сравнительный анализ аппарата и выборных структур местной власти. Подход Е.Г. Гимпельсона, его выводы и замечания общего характера и сущности советской власти применимы к изучению 20-х годов, когда военно-коммунистическая практика формирования кадров не только сохранилась, но и получила развитие. Ещё в ходе Гражданской войны начала зарождаться партийная и государственная система сбора секретной информации о настроениях населения, о его отношении к политике советской власти и большевистской партии.
Эта сторона исторической жизни открылась для изучения совсем недавно, и получила содержательное отражение в ряде работ российских историков2.
В литературе последнего времени наметились интересные, перспективные подходы в освещении сущности советского общества. И.Н. Ильина, исследуя историю формирования и эволюцию общественных организаций и объединений граждан 20-х годов, и их место в политической системе СССР, рассматривает первое послереволюционное десятилетие как период многообразия форм, количественного роста (от сотен до нескольких тысяч), активной деятельности общественных объединений граждан, которые, несомненно, отражали тенденцию самоопределения населения, формирования гражданского общества, тенденцию, которую власть законодательными и други ми методами стремилась поставить под контроль и направить общественную самодеятельность в русло развития нового социалистического общества1.
В более широком временном контексте двухвековой российской истории характеризует советское общество Б.Н. Миронов, автор двухтомного труда по социальной истории России. Его сущность во многом определяется незавершенностью российской модернизации, которая в советское время «сводилась к технологическому и материальному прогрессу на основе традиционных социальных институтов». «Если мы сравним основополагающие принципы, на которых строилась жизнь общественной русской деревни до 1917 года и советского общества в сталинское время, то обнаружим между ними большое сходство».
Это сходство автор выражает в следующих десяти принципах общинной жизни: коллективная форма собственности; право на труд; право на отдых; право на социальную помощь бедным, демократический централизм; право на участие в общественных делах; коллективная ответственность; равенство, отсутствие существенной материальной и социальной дифференциации; регламентация всей жизни; тождественность прав и обязанностей. Он делает вывод, что «жизнь в Советской России, как в деревне, так и в городе, стала строиться на принципах, характерных для дореволюционной русской передельной общины, вследствие чего в национальном масштабе во многих отношениях был воспроизведен социальный строй общины» .
Большой интерес представляет монография В.Б. Макарова «Советское государственное управление первого десятилетия: эволюция системы»3. Автор анализирует состояние современных дискуссий о роли и месте исторических традиций в процессе становления советского государственного
управления. На основе опубликованных и архивных источников рассматривается эволюция высшего и центрального государственного управления, его особенности, структура и место правящей партии в системе управления.
В последнее время опубликованы многочисленные исследования о центральных структурах власти и органов управления страной, о практике выработки и принятия политических решений, об отношении верховной власти к крестьянству, государственных методах мобилизации населения на достижение экономических, политических, социальных и идеологических целей, которые ставила власть перед обществом, и др.1.
Проблему отношений крестьянства и власти в начале XX века, очень интересно и нестандартно, на основе новых исторических источников исследует в своих работах С. Кара-Мурза. Автор анализирует развитие капитализма в России и раскрывает, как капиталистические процессы взорвали российскую деревню, общество, государство и открыли дорогу вовсе не рыночной экономике и буржуазному государству, а совершенно иному жизнеустройству - советскому строю. С. Кара-Мурза содержательно анализирует противоречия внутри социальных слоев и между ними, показывает их отношения с органами власти. Впервые даётся оценка субъективному фактору, оказывающему серьезное влияние на смену власти и политического строя.
В своих работах он анализирует мероприятия советского правительства, направленные на создание и укрепление государства. Исследуется экономический уклад Советской России в первые годы её существования. Большое внимание автор уделяет проблеме продовольственной политики в пери од «военного коммунизма». Очень аргументировано доказывает, что уничтожение рыночных отношений и введение продовольственной диктатуры было единственно правильным решением в условиях экстремальной ситуации гражданской войны1. Все работы С. Кара-Мурзы имеют очень актуальное значение. Он через события и общественные противоречия прошлого раскрывает проблемы и противоречия нынешней России, на этапе становления ее новой государственности. Его труды носят философский характер, где Российское государство представляется, как идеократическая система, основанная на единстве целей власти и общества и их взаимодействии.
Если же это взаимодействие или соответствие нарушается, то неминуема гибель общества и разрушение государства.
В 90-е годы был завершен цикл работ А.В. Седова, посвященный раз-витию крестьянского самоуправление после февральского переворота . Автор провёл уникальное исследование, которое значительное расширило представление о содержании крестьянского движения, и отношение властных структур и сельского населения на кануне октябрьских событий. А.В. Седов, основываясь на конкретно - историческом материале, показал, что демократическое самоуправление в деревне, рождённое февральским переворотом, содержало в себе основные компоненты демократии: власть законодательную (крестьянские сходы и собрания), власть исполнительную (исполнительные комитеты и сельская милиция), власть судебную (волостные народ ные суды). В результате на селе в 1917 году сложилась логичная система местной власти.
В своих работах автор раскрыл ряд противоречий во взаимоотношениях между органами местного самоуправления и вышестоящими властными структурами, порожденными Временным правительством. В работе «Февральская революция в деревне» автор на основе новых источников, извлеченных из многочисленных архивов, очень содержательно раскрыл страницы истории сельского самоуправления. Показал динамику формирования демократических органов власти в деревне.
Отношения власти и крестьянства в преддверии и после Октябрьских событий исследует В. Кожинов. «До недавнего времени историки и публицисты сосредотачивали своё внимание на бунтах народа против власти белых, восстания же против красных либо замалчивались, либо изображались как результаты «подрывной» деятельности белых, сумевших «обмануть» народ. А ныне, наоборот, стремятся свести всё к народному сопротивлению красным. Однако обе точки зрения - то есть, используя привычные определения, «советская» и «антисоветская» - в равной мере тенденциозны и основаны на искусственном подборе исторических фактов.
При изучении истории первых послереволюционных лет во всей её многосторонности становится очевидным, что народ - или, вернее, его наиболее энергичная и «вольнолюбивая» часть - боролся именно против власти вообще. Те же самые люди, которые стремились свергнуть власть красных, не менее яростно выступали и против власти белых, если тем удавалось взять верх»1.
Автор считает, что после февральских событий, крестьянство воспринимало любую власть, как систему угнетения и насилия. Крестьянство отказывалось от несения государственных повинностей, что сеяло анархию и вело к развалу страны. И только власть большевиков жёсткими средствами су мела предотвратить хаос и не допустить развала государства. В. Кожинов, ссылаясь на новые архивные документы, пытается более объективно раскрыть отношения власти и крестьян в 1917-1920 годах. Находит новые, ранее не использующиеся подходы, объясняющие поведение основных социальных групп и органов власти в период гражданской войны.
Для более глубокого исследования социальных процессов происходивших в Нижегородской деревне в 1917-1918 годах необходим анализ предшествующих событий. В работах по истории нижегородского крестьянства и, прежде всего фундаментальных исследованиях СИ. Архангельского и П.И. Шульпина дана история революционного и аграрного движения в Нижегородской губернии1. Наиболее полно рассмотрено положение нижегородского крестьянства и аграрное движение в дореволюционный период в монографии П.И. Шульпина.
Динамика политических настроений сельского населения Нижегородской губернии перед революционными событиями 1917 года дана в работе В.В. Ниякого «Нижегородская деревня: Облик и настроение классов в первой российской революции»2.
В.В. Ниякий в отличие от своих предшественников сосредоточил свои исследования на поведении, социальной психологии, нижегородского крестьянства и других социальных групп села.
Таким образом, исследования отношений власти и крестьянства в переломный для нашей страны период имеет важнейшее значение. В настоящее время это связанно с выходом новых источников, документов и различных исторических работ, которые позволяют по-новому, более объективно раскрыть социальные отношения в деревне.
Предметом диссертации являются отношения крестьянства и власти Исходя из состояния разработанности проблемы в исторической литературе, данная работа преследует цель исследовать взаимоотношения крестьянства и власти в Нижегородской губернии в первые годы советской власти.
Учитывая сложность и многоплановость проблемы, автор ставит перед собой следующие конкретные ограниченные задачи:
1. Раскрыть взаимоотношения между крестьянством и властью в период февральских и октябрьских событий.
2. Исследовать средства для разрешения продовольственного кризиса в период правления Временного и Советского правительства.
3. Изучить причины и последствия социальных конфликтов на селе.
4. Определить средства и механизмы, которые использовались для укрепления Советской власти в деревне.
5. Проследить процесс ликвидации органов местного самоуправления и формирование новых органов власти.
6. Определить и охарактеризовать мероприятия Советской власти, направленные на укрепление государства, через становление и укрепление низовых органов власти.
Источниковедческая база исследования опирается как на опубликованные материалы, так и на документы, извлеченные автором из центрального и местных архивохранилищ.
Первую группу источников составляют постановления, распоряжения, циркуляры Временного правительства, губернского и уездных комиссаров, которые определяли политику власти после февральского переворота. Большой интерес представляют постановления Министерства Внутренних дел, Ведомства православного исповедания Святейшего синода, рапорты органов правопорядка, т.к. раскрывают взаимодействие власти и различных социальных групп в период правления Временного правительства. Важное место занимают отчёты губернского ков милиции, характеризующие социально-политическое положение в губернии и уездах, криминальную обстановку. Эти документы показывают, насколько органы власти выполняли свои функции, сохраняли равновесие в социальной структуре губернии.
К источникам Советского периода в первую очередь нужно отнести труды В.И. Ленина. Он был не только руководителем большевистской партии и главой Советского правительства. Его имя было широко известно еще до октябрьских событий как великолепного статиста, экономиста, социолога и политолога. В. И. Ленин - это еще и современник тех событий, поэтому его работы всегда будут представлять интерес для исторических исследований. Также используются документы Всероссийских съездов Советов, Центрального комитета РКП(б) и Советского правительства, отражающие политику Советского государства в 1917-1918 годах. Существенное место в этой группе источников занимает переписка секретариата ЦК РКП(б), наркоматов внутренних дел и земледелия с местными партийными и советскими организациями. В этой переписке содержатся не только партийные директивы, но и поступающая в центр информация о состоянии и деятельности местных партийных и общественных организаций. Значительная часть переписки опубликована. Некоторые неопубликованные материалы удалось обнаружить в фондах центрального и местных архивов.
В архивах, особенно региональных, отложились различные документы органов политического контроля: это многочисленные информационные сводки, донесения, отчёты, справки, доклады, меморандумы, личные информационные письма секретарей губкомов и многие другие материалы. Они ценны тем, что не только характеризуют сам механизм политического контроля, но и раскрывают подлинное, не декларированное отношение власти к сельскому населению.
Разнообразные источники опубликованы в документальных сборниках, посвященных истории Октябрьской революции по стране в целом и по исследуемому региону. Среди них значительный интерес представляют про токолы волостных Советов, сельских и волостных собраний, выписки из протоколов и резолюции уездных и губернских съездов Советов, инструкции по организации низовых органов, их отчёты о своей деятельности, материалы следственных органов о мятежах и восстаниях.
Важным сводом данных об отношениях крестьянства и власти обладает уникальный сборник «Общество и власть. Российская провинция»1. В сборнике опубликованы только те документы, которые до 2002 года были не доступны для исследования. Каждый документ имеет номера фонда, описи и дела. Составители сборника сопроводили все документы комментариями и пояснениями, что значительно облегчает исследовательскую работу, делает её более объективной.
Основная масса фактического материала об отношениях крестьянства и власти в Нижегородской губернии 1917-1918 годов почерпнута из архивных фондов. Не имея возможности дать анализ всех архивных источников, остановимся на основных группах, которые были опорными при решении важнейших вопросов темы.
Из архивных материалов следует выделить, прежде всего, текущую документацию деревенских Советов, хорошо отложившуюся в фондах волостных, уездных и губернских исполкомов, отделов управления уездных и губернских исполнительных комитетов, в фонде наркомата внутренних дел Нижегородского государственного архива. Протоколы, отчёты, переписка Советов явились важнейшими источниками, позволяющими проследить процесс установления Советской власти в деревне, ликвидацию органов местного самоуправления, а главное реакцию различных социальных групп деревни на эти изменения.
Особый интерес представляет фонд военных, военно-революционных, революционных трибуналов. Это обзор контрреволюционных выступлений в Нижегородской губернии за 1917-1920 годы, постановле ния о контрибуциях, тюремном заключении, ссылках в концентрационные лагеря, расстрелах. Документы отражают всю сложность, противоречивость ситуации в обществе, и те проблемы, с которыми столкнулась новая власть в период своего становления.
В архивных фондах города Арзамаса сохранилось очень много материала о деятельности «Арзамасской Прифронтовой Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, со спекуляцией и преступлением по должности». Документы представляют уникальный характер, дают содержательную информацию об отношениях крестьянства и власти в период экстремальной ситуации гражданской войны. Многие приказы, постановления, рапорты, отчёты чрезвычайной комиссии подписаны известными деятелями большевистской партии - Лацисом и Берзиным. До девяностых годов все эти материалы были не доступны для историков, что не давало объективной информации о происходящих в 1917-1918 годах событиях в Нижегородской губернии.
Чрезвычайно интересными и важными представляются документы, которые свидетельствуют о сборе властными структурами информации об общественных настроениях. Сюда относятся анкеты, информационные сводки особого отдела Нижгубчека, доклады с мест партийных активистов, жалобы, доносы, проверка писем. Органы власти собирали информацию о настроениях всех социальных слоев. Это делалось для подавления оппозиционных сил, а также властные структуры использовали полученную информацию для устранения социальных противоречий и ликвидации своих просчетов в работе.
В архивных фондах сохранились протоколы многих уездных Советов, уездных совещаний председателей и секретарей волисполкомов, съездов комитетов деревенской бедноты. Особую ценность представляют доклады с мест, содержащие обширную информацию об отношении сельского населения к происходящим изменениям, о социальном и партийном составе волостных Советов и их хозяйственной деятельности.
При исследовании вопроса о решении продовольственных проблем использовались документы продовольственных комитетов, отделов, комиссий, волостных земств, волостных Советов и комитетов бедноты.
Для полного анализа продовольственного вопроса привлекаются документы властных структур, как Временного, так и Советского правительств.
Из архивных материалов следует выделить в особую группу различного типа анкеты, заполненные на местах в 1918 году. Большой интерес представляют анкеты-наказы, заполненные сельскими обществами Лукоя-новского уезда. Сохранившиеся 126 опросных листов сельских обществ не имеют аналогов среди источников анкетного типа. Авторы анкеты - право-эсеровские руководители уездного Совета крестьянских депутатов. Ответы на вопросы позволили выявить отношение крестьян к союзу с рабочим классом, формам землепользования, наёмному труду в сельском хозяйстве, налогам на местные и общегосударственные нужды.
Деятельность комитетов деревенской бедноты раскрывают многочисленные протоколы, постановления их собраний и заседаний. Через эти источники можно проследить деятельность комбедов, их функции в системе новой структуры власти, влияние на преобразования в деревне, взаимодействие и противоречия с различными социальными группами. Через анализ резолюций собраний комитетов деревенской бедноты определяется их роль в укреплении новой власти на селе. Реквизиционная документация комбедов раскрывает значение этих организаций в решении продовольственного вопроса.
Опубликованные архивные материалы дополнялись сведениями, почерпнутыми из центральной и местной периодической печати того времени. Газеты публиковали материалы губернских и уездных съездов Советов, печатали резолюции волостных и сельских собраний. Значительный фактический материал о настроениях различных социальных групп деревни и деятельности низовых органов власти содержат корреспондентские сообщения из уездов, обзоры политического положения на местах, опубликованные в местной прессе. Всего использовано 17 газет различных политических направлений, издававшихся в Нижегородской губернии и в центре в 1917-1919 годах. Особую ценность представляют: «Нижегородская земская газета», «Рабоче-крестьянский нижегородский листок» и «Красное знамя».
При исследовании избранной темы использовались воспоминания современников тех событий. Привлекались не только мемуары, опубликованные в местных изданиях, но и рукописи, хранящиеся в Нижегородском и Арзамасском архивах.
Социально-экономическое положение нижегородской деревни перед февральским переворотом
Нижегородская губерния имела значительную для того времени промышленность в городах и многочисленные промыслы в деревне. Крупные промышленные предприятия концентрировались в губернском центре и Вы-ксунско-Кулебакском металлургическом районе (юго-западная часть губернии). Мелкое фабричное производство и кустарная промышленность были широко распространены в Горбатовском, Балахнинском, Семёновском и Ма-карьевском уездах.
Однако, в отличие от других губерний Центрально-промышленного района, Нижегородская имела благоприятные условия для развития земледелия. Чернозёмные земли преобладали в четырёх её уездах из одиннадцати. В этих юго-восточных уездах располагались и лучшие пашни: в Сергачском хороший чернозём составлял 48% пашен, средний - 44%; в Княгининском уезде соответственно 8% и 74%; в Васильсурском и Лукояновском уездах средний чернозём был у 57% пашен, к тому же значительную часть пашни составлял хороший нечернозём. Качество черноземных земель определялось процентным содержанием в почве гумоса - химический и биологический состав которого обеспечивал высокую урожайность. Хороший чернозём имел 7-9%, средний от 5 до 6% и плохой до 3% гумоса1. Относительно благоприятные условия для развития земледелия имелись в центральной и юго-западной частях губернии: в Нижегородском, Горбатовском и Арзамасском уездах хорошие нечернозёмы вместе с небольшой долей чернозёмов составляли соответственно 96 %, 86 % и 71%, а в Ардатовском уезде 65% пашен располагались на хорошем нечернозёме1.
Основную массу населения Нижегородской губернии составляли крестьяне. В 1916 году из 2057,7 тысяч человек 1698,8 тысяч (82,4%) проживали в сельской местности . Это не противоречило значительному развитию промышленности губернии, ибо немалая доля крестьян уже давно порвала с земледелием и пролетаризировалась, а большинство остальных сочетали земледельческие занятия с промысловыми. Даже если исключить из числа крестьян ту часть сельского населения, которая полностью порвала с земледелием и занималась исключительно промыслами, то и при этом условии 69,6 % насе-ления губернии было занято в сельском хозяйстве .
В начале века сельскохозяйственные угодья Нижегородской губернии составляли 4440351 десятин. Из них 15,1% земель принадлежало 886 дворянским владениям. Казённые, удельные и различного рода учреждений земли составляли 22,4% общей площади. Духовные лица, купцы, мещане имели 5,8% земли. Таким образом, 43,3% земли принадлежало лицам не занятым в сфере сельскохозяйственного производства4.
Ликвидация органов местного самоуправления, формирование новых органов власти
Октябрьский переворот в Петрограде положил начало установлению новой власти и слому старого государственного аппарата на территории всей страны.
Вслед за Петроградом советская власть установилась в крупных промышленных центрах страны, к числу которых относился и Нижний Новгород. 28 октября ВРК по примеру столицы без осложнений ликвидировал власть органов Временного правительства, а 2 ноября передал её переизбранному Совету рабочих и солдатских депутатов1.
В дальнейшем переход власти к Советам осуществлялся в рабочих районах и наиболее крупных уездных центрах губернии.
Известия о смене власти в столице и о событиях в губерниях и рабочих центрах быстро распространились в деревне. Значительную роль в информировании крестьянства о прошедших событиях в центре играли большевистская печать и агитаторы, направляемые на места. Именно от поддержки крестьянства зависело укрепление новой власти - это хорошо понимали большевики, поэтому в отличии от своих предшественников уделяли огромное внимание агитационной работе среди сельского населения. Только в течение ноября Петроградский ВРК направил в Нижегородскую губернию 6 агитаторов. Кроме того, в Нижегородскую губернию были командированы 7 выпускников агитаторской школы ВЦИК
Агитаторы и эмиссары проводили в сёлах собрания и митинги, на которых знакомили жителей с первыми декретами ЦИК и Совнаркома, разъясняли, как строить новый аппарат власти из представителей трудящихся масс деревни1.
В конце 1917 года усилили борьбу за крестьянство и другие политические партии. В первую очередь эсеровские организации, которые стремились получить в лице крестьян социальную опору для борьбы за власть. Правые эсеры понимали, что солдаты и рабочие являлись основной социальной базой большевиков, поэтому они хотели заручиться поддержкой самой многочисленной социальной группы - крестьянства, отделив их от рабочих и солдат.
Однако большинство солдат и рабочих были из крестьянской среды, они не потеряли связь с сёлами, и не прошли раскрестьянствования. Поэтому нужды крестьян, рабочих и солдат, их цели и интересы нельзя разделять. Об этом свидетельствуют материалы, полученные правыми эсерами Лукоянов-ского уезда Нижегородской губернии в ходе анкетирования сельских обществ уезда в январе 1918 года. Главной целью этого мероприятия являлась попытка воспрепятствовать установлению новой власти, мобилизовать местное крестьянское население на борьбу за передачу всей власти Учредительному собранию. Уездный исполком Совета крестьянских депутатов, в котором господствующие позиции занимали правые эсеры, при подготовке уездного крестьянского съезда направил в сёла анкетный лист. Ответы на вопросы анкеты должны были стать своеобразными наказами крестьянских масс, на которые должна ориентироваться власть. Однако вопросы были составлены явно тенденциозно и преследовали цель получить такие ответы, которые удовлетворяли бы эсеровских лидеров. Девятнадцатый вопрос анкеты предполагал определить отношение крестьянства к рабочим и солдатам в связи с борьбой за свои права
Работа репрессивного аппарата по подавлению контрреволюционных и стихийных сил, мешающих формированию и укреплению власти Советов в губернии
Гражданская война - катастрофа более страшная, чем война с внешним врагом. Она раскалывает народ, семьи и даже саму личность человека, она носит тотальный характер и наносит тяжёлые душевные травмы, которые надолго предопределяют жизнь общества. Поскольку в гражданской войне нет тыла, она разрушает всю ткань хозяйства, всё жизнеустройство в целом.
Вялотекущая гражданская война в Нижегородской губернии началась в момент Февральской революции, когда произошёл слом старой государственной власти. Во всех уездах шла разгромная война помещичьих усадеб, крестьянами были уничтожены хозяйские постройки, вырубался лес, шёл массовый угон скота. Неспособность Временного правительства подавить нарастающий общественный хаос привела к разрушению хозяйственного потенциала губернии, за чем последовал голод, эпидемии, гибель людей.
Перед новой властью в лице правительства большевиков стояла важнейшая задача утихомирить разраставшийся бунт. Он был на много опасней любой другой угрозы, т.к. его разрушающая сила несла гибель любой власти, обществу и государству. В условиях анархии невозможно сделать важнейшие социальные преобразования, которые устраняют общественные противоречия. Необходимо было восстановить порядок, систему государства, действующую в интересах большинства и дающую возможность обществу жить и развиваться. Поэтому советские структуры власти параллельно с социальными преобразованиями и строительством новой государственности жестоко подавляли силы анархии и силы, сопротивляющиеся этим преобразованиям.
Надо сделать общую оговорку. Подходить к социальным конфликтам масштаба революции с позиции абстрактного гуманизма в лучшем случае наивно. Более того, отказ государственной власти от насилия (философский образ такой власти в русской истории представлен царём Фёдором Иоанно-вичем) ведёт к Смуте и самым большим по масштабам страданиям населения. В условиях кризиса государственности принципом реального гуманизма является политика, ведущая к минимуму страданий и крови, а не к их отсутствию.
Этим и можно объяснить жёсткие и решительные действия уездных и губернских структур управления в исследуемом регионе. Для укрепления своей власти, предотвращения анархии и беспорядков Нижегородские большевики применяли целую систему методов воздействия на общество. И первым, весьма существенным средством являлось снятие со всех видов довольствия тех волостей, которые отказывались признавать Советскую власть. Отказ признавать новую власть означал отказ от хлебной монополии, мобилизационных мероприятий, налоговых сборов и т.д. Это было существенным ударом по мероприятиям государственного строительства. Поэтому, чтобы пресечь такие действия губернские властные структуры издали распоряжение о снесении со всех видов довольствия, снабжения мануфактурой волостей, не признающих или выступающих против Советской власти1. Губернский продовольственный комиссар Куликов составлял список таких волостей, куда полностью прекращался всякий доступ продовольствия. Информацию о непризнании и неподчинении в губернские структуры давали уездные органы власти. Уездные Советы также наделялись правом лишения мятежных волостей снабжения. Так, например, Арзамасский совет 16 июля 1918 года издал распоряжение, которое направил в Костянский волостной Совет. «Принимая во внимание постановление и резолюцию Костянского Волостного Собрания от 22 июня за № 4, видя полное нежелание волости признавать Советскую власть и поддерживать её, Совет постановил исключить Костянскую волость со всех видов довольствия, снабжения мануфактурой, субсидиями и прочее, впредь до признания ею Советской власти».
