Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗМЕНЕНИЙ СЛОВАРНОГО СОСТАВА ПАМЯТНИКОВ ОФИЦИАЛЬНО-ДЕЛОВОГО ЯЗЫКА ПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ 23
1. Исторически сложившиеся особенности официально- деловой письменной речи допетровского времени и начала ХIX в 23
2. О пополнении лексики юридических кодексов за счет иноязычных вхождений 24
3. Реакция на активизацию иностранных форм общения 26
4- Имена на -ние/-ение, -ость, -ство и -тель в юридических кодексах допетровского времени и
в кодексах Петровской поры 29
ГЛАВА II. К ВОПРОСУ О ЗАПАДНОРУССКОМ ЯЗЫКОВОМ ВЛИЯНИИ НА ФОРМИРОВАНИЕ ЛЕБСИЕИ ОШЩАЛЬНО- ДЕЛ0В0Г0 ЯЗЫКА ПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ 50
1. Общие сведения о западнорусском деловом языке и отдельных его памятниках 50
2. Переводческая деятельность и западнорусскоеязыковое влияние на язык русского права 54
3. Маетность 56
Ц. Совершенный довод 57
5. Шляхетство 57
6. Комитство 58
7. Западнорусский язык как язык-посредник 58
8. Обыватель 61
9. Публикование 63
10. Ведомость 64
11. Заарестование 65
12. Штрафование 66
13. Генеральство 66
14. К вопросу о новообразованиях Петровского времени 67
15. Обозначения обобщенного понятия о преступнике и преступлении в разные хронологические периоды 68
16. Свидетель и свидетельство 84
17. Неприятель 90
18. Краткие выводы 93
ГЛАВА Ш. ОБЗОР ИМЕН НА -НИЕ/-ЕНИЕ, -ОСТЬ, -СТВО и И -ТЕЛЬ В ЮРИДИЧЕСКИХ КОДЕКСАХ ДРЕВНЕЙ РУСИ И ПЕТРОВСКОГО ВРЕМЕНИ 97
1. О предпосылках перемен в официально-деловом языке Петровского времени 97
2. Имена на ~ние/-ение, -ство в Русской Правде... 104
3.. Разграбление 106
4. Убиение 107
5. Головничество 108
6. Холопство 108
7. Имена на -ние/-ение, -ость, -ство и -тель в Псковской Судной Грамоте и в сохранившемся фрагменте Новгородской Судной Грамоты 109
8. Целование 112
9. Имена на -ние/-ение, -ость, -ство и -тель в Судебнике 1497 г. и в Судебнике 1550 г ИЗ
10. Кормление и жалование 117.
11. Хитрость 119
12. Имена на -ние/-ение, -ость, -ство и -тель в указных книгах Московских приказов 122
13. Умышление 130
14. Наказание 131
15. Родители 134
16. Добродетель 136
17. Об именах на -ние/-ение, -ость, -ство и -тель в Уложении 1649 г 138
18. Об особенностях лексического наполнения Уложения 1649 г. 139
19. 0 существительных с формальными показателями церковнославянского языка в юридических кодексах Петровского времени 141
20. Сложные слова на благо-, слова с начальным компонентом пред- и т.п I4I
21. Обращение 152
22. О новых словообразовательных формантах в языке кодексов начала ХУШ в 153
23. Существительные на -ывание, -ивание, -вание 155
24. Существительные на -ование, -ирование, -ствование 158
25. К вопросу об ориентации русской письменной практики на западнорусскую практику 162
166
ІШШІЕНИЕ 174
СПИСОК ОСНОВНОЙ ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И
СОКРАЩЕНИЙ ИСТОЧНИКОВ 211
- Исторически сложившиеся особенности официально- деловой письменной речи допетровского времени и начала ХIX в
- Общие сведения о западнорусском деловом языке и отдельных его памятниках
- О предпосылках перемен в официально-деловом языке Петровского времени
Введение к работе
I. формирование русского национального литературного языка неотделимо от сложения его функциональных разновидностей, судьбу которых во многом определили социальные и языковые процессы, протекавшие в России начала ХУШ столетия. Г*0»Винокур так охарактеризовал языковую ситуацию, предшествовавшую петров^ ской эпохе: "Существовало два письменных языка, резко противопоставленных один другому по своим культурным функциям. Один, так называемый церковнославянский язык, представлял собой ту разновидность древнерусского письменного слова, которой пользовались книжники: эпохи Московского государства, претендовавшие на литературность изложения, и которая получила грамматическую обработку в руководствах по языку ХУІ-ХЛІ вв. Другой, так называемый приказной язык, служил почти исключительно для деловых надобностей и представлял собой канцелярскую обработку обиходной речи с некоторыми, в общем незначительными заимствованиями из книжной традиции" (Винокур, 1959, с. III). В основе такого представления о языковой ситуации допетровской России лежит бинарная схема, - системное противопоставление церковно-книжного типа языка собственно русскому языку, прежде всего языку памятников делового жанра.
Г.0.Винокур указывал и на социальное значение самой письменной формы языка, с которой связывал представление об известной нормализации языка, оценке и отборе языковых средств.
Наибольшее общественное значение имели те памятники официально-деловой письменной речи, которые создавались в стенах — 5f — канцелярии московских государей, московских приказов, поскольку они являлись самым авторитетным источником официально-деловой письменной нормы, легко преодолевавшей узко местные особенности. Среди этих памятников письменности важнейшими для формирования административной и юридической терминологии, норм приказного языка, как языка Московской государственности, являлись основные юридические акты: кодексы русского права, особенно Уложение 1649 г.
В конце ХУЛ - начале ХУШ вв. учреждения Московского государства были уничтожены и заменены новыми. Петр I преобразовал Московский государственный строй. Язык основных законодательных актов этой поры, юридических кодексов, бывших непосредственным выражением реформ Петра I, - это важный материал для истории оложения национального литературного языка.
В эту пору кодексы распространялись в виде многочисленных печатных изданий, чрезвычайно расширился круг юридических административных общественно-политических понятий, которыми оперировало законодательство. Этому способствовало ознакомление деятелей этой поры с европейским законодательством и создание серии переводов.
Усиленная сознательная работа над языком юридических актов была особенно заметна в такой подвижной языковой сфере как словарный состав.
Практически во всех историко-лингвистических исследованиях, посвященных этому времени, отмечается чрезвычайно большое число заимствований и новых слов в памятниках письменности начала ХУШ столетия, сравнительно с текстами предшествующего хронологического периода. "Языковые новшества петровской поры дали основание причислить эту порубежную эпоху к новому време- ни, отграничить ее язык от старорусского языка Московской поры" (Кутина, 1978, с.241).
По мнению Ю*С.Сорокина, ХУШ в. унаследовал от предыдущей ситуации двуязычие не только в том смысле, в котором о нем шла речь в грамматике Лудольфа (письмо - словенское, говорение - русское), но и в смысле сосуществования двух письменных традиций, двух письменных языков. Это - книжно-славянский язык и письменно-деловой язык, сложившийся в канцеляриях Московских приказов. Причем, письменная традиция Посольского приказа была господствующей в развитии официально-делового языка Петровской эпохи. Книжно-славянский язык этой поры не выдерживал чистого церковнославянского языкового типа, существенно расширились и его функции. Разным памятникам письменности были присущи различные пропорции старой церковнославянской языковой основы и русской подмеси к ней. Ю^С^Сорокин указывал также и на то, что приказной язык, в допетровское время применявшийся в официальной, юридической, канцелярской, хозяйственной и частных сферах жизни русского общества, в начале ХУШ столетия также заявил свои претензии на "литературность" (Сорокин, 1976, с. 182-184). На его основе постепенно "вырастают новые стили научно-технического языка, новые стили публицистической и повествовательной литературы" (Виноградов, 1978, с.44). Новый деловой язык перестает быть только государственным языком, каким был старый приказной язык. "Усиление значения государственного, приказного языка, расширение сферы его влияния" В-ВВиноградов отмечал как одно из важнейших явлений письменности этого периода, он связывал это явление с процессом "строительства новой культуры", в котором роль основных законодательных актов Петровской поры была особенно значительна (Виноградов, 1978, с.42-43).
В языке петровского законодательства нашли свое выражение новые общественно-политические, юридические, административные понятия и новые нормы официально-деловой письменной речи. Язык этих памятников письменности - это яркий пример динамизма в языке. Интенсивные процессы перемен в официально-деловом языке первой четверти ХУШ-го столетия были наиболее заметны в лексической сфере.
Центральным объектом наблюдения в настоящей работе стали отдельные наиболее активные языковые процессы, тенденции развития русского языка начала .ХУНТ в., связанные с лексической динамикой делового языка в кодексах права, включая сложившиеся к этому времени различия между продуктивными и непродуктивными образованиями, архаизмами и неологизмами и т.п. Обращение к теме динамики развития словарного состава официально-делового языка Петровской эпохи сделало необходимым; сопоставление лексиг-ки памятников письменности начала ХУНТ: в. с аналогичными по содержанию и общественной функции памятниками допетровского времени и позволило статистически выявить преобладающие тенденции в развитии лексики официально-делового языка (см. главу I).
В этом сопоставлении важно было учитывать, что в допетровскую пору законы возникали главным образом на основе уже устояв шихся правовых отношений (в этом одна из причин их содержательной и языковой обращенности к прошлому, к юридической традиции), а начиная с Петровской эпохи, закон под влиянием западноевропейского права получил реформаторский характер и сам должен был формировать новые правовые отношения. Это обстоятельство стало в начале ХУШ в- одной из предпосылок активизации новых языковых средств в этой сфере. — do —
2* Актуальность темы обусловлена отсутствием исследований, посвященных вопросу динамики словарного состава официально-делового языка Петровской эпохи. До настоящего времени не появилось ни одной сколько-нибудь значительной работы, посвященной лексической динамике в юридических кодексах первой четверни ХУШ в. Это стало одним из препятствий на пути всестороннего изучения истории формирования письменно-деловой речи, поскольку юридические кодексы в качестве главных источников русского права образовывали ядро всей юридической письменности и были наиболее авторитетными источниками для изучения юридической терминологии.
В отличие от других видов юридических документов содержанием кодексов была система действовавших юридических норм, актуальная для определенного исторического периода. Остальные, второстепенные по своему значению, юридические документы, как правило, были связаны с конкретной юридической практикой, с разнообразным широким кругом частных вопросов, что не могло не сказаться в произвольном употреблении юридических терминов, а также в употреблении устаревших терминов.
Поскольку будущее принадлежало терминологии, которая сформировалась в кодексах Петровской эпохи, то актуальным представляется изучение в динамическом аспекте юридической лексики кодексов права, а не юридической лексики второстепенных юридических актов, многие из которых сложились под влиянием письменной практики допетровского времени.
Обращение в настоящем исследовании к проблемам неразработанной в современной науке темы о проникновении в русскую письменно-деловую речь юридических памятников письменности элементов западнорусского юридического языка также представляется актуальным* поскольку в последние годы резко возрос интерес к вопросам взаимодействия восточнославянских языков.
В большой степени, интерес к этой теме стал расти в связи с выходом в свет в 1953 г. работы П-Я-Черных "Язык Уложения 1649 года", в которой были рассмотрены вопросы орфографии, фонетики и морфологии, а также был затронут вопрос о влиянии языка Литовского Статута I5B8 г. на язык русского права середины ХУЛ в. и вопросы, связанные с Литовским Статутом в Московском переводе-редакции, изданным в 1916 г. И-И.Лаппо.
3. Цель и задачи исследования. Основная цель настоящей работы - на основе статистического рассмотрения и описания лексики юридических кодексов показать, какими были основные направления изменений словарного состава официально-делового языка, отмечая качественный характер и причины этих изменений.
Задачи исследования состоят в следующем:, а) сравнить тексты юридических кодексов Петровского и допетровского времени с точки зрения лексического отбора;; б) выявить основные отличительные черты в лексическом наполнении этих текстов и подтвердить их статистическим анализом; в) исследуя употребления отдельных слов, рассмотреть качественный характер основных тенденций развития лексики делового языка первой трети ХУШ в., учитывая то обстоятельство, что Петровская эпоха была последним этапом славяно-русского двуязычия.
4« Научная новизна. Диссертация представляет собой по сути дела первый опыт изучения динамики словарного состава языка русского права Петровского времени в синхронно-диахроническом плане Впервые западнорусская (то есть старобелорусская и староукраинская) языковая практика исследуется как своего рода ориентир русской практики начала ХУШ в. на материале юридической письменности, с учетом лингвистических и историко-юри- — 2<;г — дических факторов. В работе собран и исследован обширный фактический материал, а именно, все случаи употребления существительных на -ние/-ение, -ость, -ство, -тель в древнерусских юридических кодексах ХІ-ХУП вв.., некоторых кодексах первой четверти ХУШ-го столетия. В работе была обследована лексика Литовского Статута 1529 и 1588 и ряда других памятников письменности.
В настоящей работе делается попытка включить рассмотрение вопроса об ориентации русской языковой юридической письменной практики Петровской эпохи на практику западнорусскую в круг вопросов, связанных с проблематикой славянорусского письменного двуязычия этого времени. На защиту выносятся следующие положения:
1) В официально-деловом языке юридических памятников Пет ровского времени были две преобладающие и противопоставленные друг другу тенденции развития русской лексики: а) пополнение лексики юридических текстов за счет иноязычных вхождений; б) активизация и формирование восточнославянских языковых элементов. Западнорусское языковое влияние на формирование лексики официально-делового русского языка выразилось в этих двух тенденциях. По отношению к первой тенденции западнорусский язык в некоторых случаях выступал как язык-посредник.
Многие церковнославянские по своему происхождению слова стали употребляться в Петровскую эпоху в качестве юридических терминов по аналогии с западнорусскими обозначениями, имевшими сходное происхождение и морфологическую структуру.
Книжно-аффиксальные образования на -ние/-ение и т.д., -ость, -ство.и -тель в памятниках русского права начала ХУШ в. функционировали как элементы, равноценные русским в стилисти- d. з — ческом отношении, не образуя верхних и нижних стилистических слоев.
4) Причины увеличения концентрации существительных на -ние, -ость, -ство и -тель в памятниках законодательства Петровского времени во многом сходны с причинами, обусловившими повышение концентрации этих имен в западнорусских юридических текстах сравнительно со старорусскими текстами.
5с Теоретическое значение и практическая ценность. Результаты, выводы и наблюдения, полученные в диссертации, могут быть полезны в процессе изучения истории русского литературного языка, могут быть использованы в исследованиях, посвященных культурным и языковым контактам восточнославянских народов и истории.русской юридической терминологии.
Внесены также отдельные коррективы в историко-лексикологи-ческие исследования. Так, целый ряд слов, которые исследователи относили к новообразованиям начала ХУШ в., были определены как заимствования из западнорусской юридической письменно-деловой речи, а для некоторых западноевропейских лексических заимствований русского языка западнорусский деловой язык был языком-посредником, причем образование на русской почве производного слова на основе заимствованной лексемы рассматривалось в работе как процесс ассимиляции иноязычного слова.
Эти наблюдения, вероятно, могут быть использованы не только в исторической лексикологии, но и лексикографии. б. Объект исследования. Материалы исследования. Источниками настоящего исследования были следующие юридические кодексы: "Русская Правда" (Академический список и Карамзинский список), "Псковская Судная грамота", "Новгородская Судная грамота" (дошедший до нашего времени фрагмент этого текста), — -4 —
Судебник 1497 г., Судебник 1550 г., указные книги московских приказов ("Указная книга ведомства казначеев", "Уставная книга Разбойного приказа", "Указная книга Приказа холопьего суда", "Указная книга Поместного приказа", "Указная книга Земского приказа"). Приведенные письменные источники цитируются по изданию:: Владимирский-Буданов М... Хрестоматия по истории русского права. Ярославль, I87I-I875. Вып. 1-3 (далее: ИРП, выл», с.)» Настоящая"Хрестоматия" по важной научной роли как издания ряда древнерусских памятников письменности сравнима лишь со знаменитой "Русской хрестоматией" Ф..И-Буслаева, (М*, 1870). Тексты юридических кодексов в ней сопровождаются комментариями и сопоставлениями, позволяющими проследить развитие терминологических систем русского права от "Русской Правды" до кодексов начала ХУЛ в., увидеть преемственность кодексов древнерусского права. Был рассмотрен и самый полный свод правовых норм Московского государства - "Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г." (цитируется по изданию: "Полное собрание законов Российской империи". СПб. 1830, т.1).
Необходимо отметить, что главные источники древнерусского права в той или иной степени сходны по своему содержанию. Псковская Судная грамота вошла в круг источников Судебника 1497 г.; в основании ряда указных книг московских приказов лежал Судебник 1550 г., созданный на основе Судебника 1497 г., и т-д. Эта преемственность существовала на всем протяжении русской истории вплоть до царствования Петра Великого. Преемственность памятников юридической письменности получила свое научное обоснование в громадной по объему историко-юридической литературе (см., например, работы русских ученых: Владимир-ский-Буданов М-Ш. Обзор истории русского права. СПб.; Киев, — dS—
1907; Линевский В. Исследование начал уголовного права (Годичный акт в Ришельевском лицее). Одесса, 1847; Беляев А»Д. Лекции по истории русского законодательства. М-,: 1879; Тихомиров М.Н., Епифанов ПЛ. Соборное Уложение 1649 г. М», 1861 г», и многие другие исследования).
Социальная значимость, функция и историческая преемственность законодательных актов допетровского времени позволяют выделить эти тексты из круга других юридических документов Б отдельную группу основных источников права. Завершает эту группу Уложение царя Алексея Михайловича.. В новом законодательстве ХУШ в. были широко использованы образцы западноевропейского права. Попытки создать новый кодекс на основе самого Уложения 1649 г. оказались неудачными. По причине неполноты и архаичности Уложения 1649 г. по указу от 10 апреля 1716 г. "Артикул воинский... купно с процессом" (СПб., 1715 г.), содержащий законы о преступлениях и наказаниях за преступления, определявший организацию военных судов и порядок судопроизводства, стал обязательным и для гражданских судов и действовал в этом качестве на протяжении всего ХУШ в. Это дает основание для сравнения лексики Уложения 1649 г. и Артикула 1715. г., поскольку юридическая функция этих источников права вполне сходна.
Помимо отмеченных юридических кодексов в настоящей работе были учтены данные целого ряда текстов: "Его царского величества генеральный регламент или устав. По которому государственные коллегии ... поступать имеют" (СПб., 1720) (составлен Генрихом Фиком, использовавшим шведский источник Lanlsziit Огашпоп от 22 сентября 1661 г.);: "Воинский устав, или учение и хитрость ратного строения пехотных людей" (М*, 1647); "Книга Устав воинский о должности генералов, фелт маршалов и все- — ^ 5- — го генералитета и протчих чинов, которые, при войске надле-жат быть, и о иных воинских делах, и поведениях, что каждому чинит должно" (СПб., 1716);: "Московский перевод-редакция Литовского 'Статута";"Литовский Статут 1529 г.", "Литовский Статут 1588 г.".
Приведем краткие характеристики привлеченных памятников письменности. "Русская Правда" - крупнейшее юридическое произведение средневековья, сохранившееся во многих списках и редакциях» Этому памятнику письменности была посвящена значительная по своему объему научная литература. В настоящей работе были привлечены Краткая Правда (Академический список) и Пространная Правда (Карамзинский список). Учитывались, данные текста Сокращенной Русской Правды (Тихомиров, 1953, с.ПЗ-120). Русская Правда сложилась на основе обычного права, княжеских уставов, отдельных постановлений византийских кодексов и, по всей видимости, явилась кодификацией предшествующего правового порядка, на что указывает русская языковая основа этого памятника письменности. О существовании определенного правового порядка до "Русской Правды" говорится в тексте договора князя Игоря с греками 945 г. Ср*:"(Вор) показнен будет ... по уставу и по закону Русскому" (ИРП, I, с.19). "Псковская Судная грамота" - правовой кодекс Псковского государства ХІУ-Х7 вв. Ю-F.Алексеев называет "Псковскую Судную грамоту" "законной и прямой наследницей Русской Правды, принимающей из ее рук эстафету русского феодального права" (Алексеев Ю., 1980, с.228).- Несмотря на общность их основных источников, "Псковская Судная грамота" существенно отличается от "Русской Правды". Основным источником Псковской Судной грамоты, как и для "Русской Правды", было обычное право, но это обычное право отражало уже не мир русской раннефеодальной вотчины, а мир городской и сельской общины. "Новгородская Судная грамота" - это собственно дошедший до нашего времени начальный фрагмент ее, составленный в середине ХУ в, и содержавший нормы процессуального права.
Судебник 1497 г* - первая общая кодификация русского феодального права, созданная при великом князе Иване Ш, когда .северные области Руси были уже объединены вокруг Москвы. Кроме законодательной деятельности и судебной практики ХУ в., при составлении Судебника 1497 г. использовались некоторые нормы "Русской Правды", "Псковской Судной грамоты". Многие статьи Судебника являются новыми, созданными в процессе его подготовки. В начальном фрагменте Судебника имеется фраза, из которой видно, что основным содержанием кодекса было процессуальное право, ср.:"Уложил князь ...о суде, как судити бояром и околничим" (ИРП, 2, с.67).
Судебник царский 1550 г., составленный при Йване Грозном на основе Судебника 1497 г. Текст его при этом был существенно переработан, были внесены также и новые статьи. Судебник, по замыслу составителей, должен был стать единственным авторитетным источником права, ср.: "Вперед всякие дьла судити по сему Судебнику и управа чинити по тому, как царь и великий князь в сем своем СудебникЬ с которого дни уложил" (ИРП, 2, с.178). Это суждение уточняется далее: "А которые будут дла новые, а в сем Судебники не написаны, и как ть діла с государева докладу и со всЪх бояр приговору вершатся, и тЬ дьла в сем Судебникъ приписывать1 (ИРП, 2, с.178). Однако в середине ХУІ в. сила закона была еще сравнительно невелика; см. об этом, у М-Ф.Владимирско~ го-Буданова: "Многие дела и после могли быть разрешаемы по установившимся обычаям судьями, не восходя к законодателю" (Влади-мирпкий-Буданов, 1907, с.225).
6) Из указных книг московских приказов были использованы следующие тексты: "Указная книга ведомства казначеев", "Устав ная книга Разбойного приказа", "Указная книга Приказа холопье го суда", "Указная книга Поместного приказа", "Указная книга Земского приказа". Приведенные юридические памятники охваты вали широкий круг правовых вопросов (уголовные нормы, указы о холопах, законодательство о поместьях и вотчинах, о городском строительстве и управлении в Москве и т.д.). Некоторые указные книги московских приказов - это дополнительные статьи к Судебнику 1550 г. Имеются также юридические акты, не связанные с Судебником 1550 г. (например: "Уставная книга Разбойного приказа").. Указные книги московских приказов сложились в период, когда приказы стали общегосударственными учреждениями, осуществлявшими ту или иную функцию в масштабе всего государства.
7) Уложение царя Алексея Михайловича 1649 г. - самый полный свод правовых норм Московского государства. Начало его состав ления относится к 1648 г. Создание проекта Уложения было пору чено боярской комиссии, которая воспользовалась следующими ис точниками: I - фрагменты "Кормчей", 2 - перевод Литовского Статута 1588 г., 3 - Судебник 1550, 4 - указные книги москов ских приказов, 5 - законодательные акты, предшествовавшие со ставлению Уложения.
Поскольку Уложение представляло простой свод предшествующего законодательства, то завершено оно было в довольно корот. кий срок. Впервые в истории русского законодательства (Уложение 1649 г. дало наиболее полное выражение статуса власти царя в условиях перехода от сословно-представительнои монархии к абсолютизму. (Маньков, 1980, с.253). В своей содержательной части Уложение существенно переработало многие старые законы, -:2^- включило некоторые новые. В Петровскую эпоху Уложение 1649 г. безнадежно устарело. Все попытки создать новый кодекс (сначала на основе самого Уложения, а потом на основе шведского законодательства) оказались неудачными. По причине неполноты и прочих многочисленных недостатков Уложения 1649 г. по Указу от 10 апреля 1716 г. "Артикул воинский ... купно с процессом" 17.15 г., содержавший законы о преступлениях и наказаниях за преступления, определявший организацию военных судов и порядок судопроизводства, стал обязательным и для гражданских судов и действовал в этом качестве на всем протяжении всего ХУШ в. Зто дает основание для сравнения лексики Уложения 1649 г. и Артикула 1715 г., поскольку юридическая функция этих источников права была вполне сходной.
8) Артикул воинский 1715 г. - первый в России системати ческий военно-уголовный и военно-процессуальный кодекс, издан ный 25 апреля 1715 г. В дальнейшем его текст образовал вторую часть Устава воинского 1716 г. Издание Артикула было связано с реформами Петра I. Артикул воинский способствовал созданию русской армии с иноземной войсковой организацией. Главным источником Артикула был Артикул Карла XI (1683), а также Уложение императора Карла У (1535), датский военно-судебный устав 1683 г..
9) Генеральный Регламент - важнейший законодательный акт, служивший руководством для работы коллегий и других централь ных учреждений ХУШ в.; утвержден Петром I в 1720 г. "Перво начальный проект Генерального Регламента был составлен Ген рихом Фиком, использовавшим шведский источник L^tiLHCit Orlncny/ъ от 22 сентября 1661 г." (Воскресенский, 1945, с.412). — я, о —
10) Особо следует отметить западнорусские юридические источники:
Статут Великого княжества Литовского 1529 г. - первый полный западнорусский рукописный кодекс был мало известен в Московской Руси;
Литовский Статут 1588 г., утвержденный Сигизмундом Ш, был широко распространен в московской юридической среде. Кодекс неоднократно переводили (сохранились данные о переводе его при составлении Уложения 1649 г., известны и более ранние переводы, например, Уставная книга Разбойного приказа содержала статьи, взятые из него).
В качестве дополнительных были использованы материалы и ряда других памятников письменности, например: Московский перевод-редакция Литовского Статута, "Учение, и хитрость ратного строения пехотных людей" 1647 г., "Воинский устав 1716г.", законодательные акты Петра I, "Письма и бумаги Петра", Закон Судный людем, Успенский сборник ХП-ХШ вв. и т.д.
7. Метод и методика исследования. Основным методом исследования лексики в данной работе был диахронно-сопоставительный, при котором изучаемые факты русского языка разных исторических срезов, последовательно сменяющих друг друга, сравнивают^-ся друг с другом и с данными западнорусской письменности. Для определения основных направлений развития лексики в официально-деловом языке начала ХУШ в. применялся количественный метод.
Поскольку источниками материалов в работе служат однородные по содержанию памятники письменности, то рассматривается не общая, полная история слов, но лишь устоявшиеся в кодексах русского права их значения, прослеживается логическая после- довательность смены этих значений от кодекса к кодексу в порядке их хронологического следования.
Это позволило прибегнуть к ономасиологическому методу. Суть ономасиологических исследований состоит в изучении того, как в языке обозначается одно понятие, какими словами оно выражается в языке (Бородина, Гак, 1979, с.83). Рассматривая условно привлекаемые под одно понятие слова, целую лексическую группу слов, относящуюся к разным хронологическим периодам, мы обращались и к семасиологическому методу исследования лексики. Таким образом, эти методы были неразрывны и друг друга дополняли. Все это справедливо и применительно к исследованию юридической терминологии, сложившейся на основе существительных на -ние/~ение, -ость, -ство, «тель.
В настоящей работе под термином понималось слово или словосочетание, обладавшее специальным значением и лежащим в их основе логически определенным понятием. Логическое определение этого понятия, дефиниция, строится на основе представления о системе понятий. Поскольку нашими источниками являлись юридические кодексы, принадлежавшие к различным хронологическим периодам, а самые поздние из них относятся к Петровской эпохе, то есть к тому времени, когда еще не существовала единая система юридической терминологии, имело смысл говорить лишь о системе юридических терминов для каждого из рассмотренных юридических кодексов отдельно, а не о концептуально организованной системе понятий вообще. При этом необходимо было учитывать следующее:: стихийность исторического формирования юридической терминологии и необязательность однозначного соответствия юридического термина и понятия, лежавшего в его основе. На это неоднократно указывала ЛЛ.Кутина, посвятившая ряд —&z — своих исследований вопросам формирования научной терминологии (Кутина, 1966; Кутина, 1974).
Апробация работы. Результаты исследований, выполненных по теме диссертации, сообщались в докладах на заседании группы исторической лексикологии Словарного сектора ЛО ИЯ АН СССР, на конференциях молодых ученых ЛО ИЯ АН СССР (1979, 1982, 1984), а также в статьях.
Объем и содержание работы. Работа объемом страниц состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. В списке литературы приведено наименований. Композиция работы предопределена ее содержанием. В трех главах работы рассмотрены: основные тенденции динамики словарного состава памятников официально-делового языка Петровской эпохи, влияние на его формирование западнорусского языка, его пополнение за счет книжно-аффиксальных именных образований. Приложением к работе служит указатель слов из рассмотренных письменных источников. — 2.3
Исторически сложившиеся особенности официально- деловой письменной речи допетровского времени и начала ХIX в
Изучение официально-деловой письменной речи в историческом аспекте связано с чрезвычайно разнообразным по своему назначению и характеру кругом деловой письменности . Юридические кодексы допетровского времени требуют специального рассмотрения, поскольку они имели самостоятельную, обособленную от других видов деловой письменности историю, создавались в царских канцеляриях, где их язык подвергался традиционной обработке.
Язык допетровских юридических кодексов - определенная, самостоятельная и консервативная письменная традиция, противостоящая церковнославянской традиции, а также и русской разговорной речи, как традиция, связанная с письменным началом и нормированием.
Структура текста юридических кодексов, присущие им письменные формулы складывались исторически. Среди официально-деловых памятников письменности юридические кодексы - наиболее замкнутый в своей традиции вид деловой письменности, первичный по отношению к другим видам юридической письменности.
В Петровскую эпоху произошло интенсивное обновление лексики юридических кодексов. В языке кодексов русского права стали свободно объединяться русские, церковнославянские, западноевропейские и западнорусские элементы, образуя единый в языковом отношении текст, не распадающийся на тексты русские и церковнославянские, как, например,.. Уложение 1649 г.
Поэтому для суждения о динамике развития лексики официально-деловой письменной речи начала ХОТ в, необходимо выйти за пределы синхронного рассмотрения материала и сопоставить лексику кодексов Петровской поры с кодексами предшествующего периода, сходных с ними по .содержанию и социальной функции.
Такое рассмотрение материала позволяет выявить две. преобладающие (отчасти взаимодействующие), очевидные тенденции лексических перемен, подтверждаемые статистическим обследованием материала:: а) пополнение лексики; юридических текстов за счет иноязычных вхождений; б) активизация и формирование жизнеспособных языковых элементов, сопротивлявшихся проникновению в русский язык иноязычной лексики.
Общие сведения о западнорусском деловом языке и отдельных его памятниках
Термин "западнорусский язык" употреблялся в научных текстах XIX в. Ср.: "Что касается до Северо-западного края, то от появления первого Литовского Статута (Литовский Статут 1529 г. - В.П.) до конца ХУЛ в., именно до 1697 г., во всех главных судах онаго был в употреблении язык русский, или собственно западнорусский, на котором писан и самый Литовский Статут" (Горбачевский, с.П). Термином западнорусский деловой язык в современной лингвистической литературе обозначается исторически сложившийся тип делового языка, принадлежавший к староукраинской и старобелорусской языковым культурам. Староукраинский и старобелорусский деловые языки в значительной степени сохраняли близость до конца ХУЛ в. Это было обусловлено их генетическим сходством, живыми контактами между украинскими и белорусскими, дьяками, общей борьбой против католического гнета и полонизации, постоянным культурным и научным обменом. Как украинцы, так и белорусы называли западнорусский язык русским. Ср„: "руський язык", "руський диалект", "роський язык", "простый руський язык, диалект, мова" (Нимчук, 1980, с.35). Термин "старобелорусский язык" был предложен в свое время Е -ф.Карским в работе "Что такое древнее западнорусское наречие?" (Карский, 1962, с 261-262). Термин "староук-раинский язык" был создан, по всей видимости, по аналогии с термином "старобелорусский язык".
О предпосылках перемен в официально-деловом языке Петровского времени
Как уже было отмечено, консервативная традиция официально-деловой речи: Московского государства, нормирование речи официальных документов, кодексов права были связаны исключительно с письменной деятельностью столичных канцелярий.
Письменные традиции делового жанра, известные в Древней Руси: и в период феодальной раздробленности Руси, развивались в Московском государстве и также имели исконную языковую основу.
В языковом отношении памятники официально-деловой письменности были противопоставлены памятникам церсовного, книжного жанра с их церковнославянской языковой основой.
В этой связи А.ЇЇ.Соболевский указывал на то, что во второй половине ХУЛ в. "деловые бумаги разных наименований писались по установившимся образцам, в одних и тех же выражениях, так, как писались прежде, до появления особого языка в образованном обществе, следовательно, на старом, еще чуждом славянизмов русском языке (Соболевский, 1980, с.ПО-Ш).
Это наблюдение А.И.Соболевский дополнил суждениями о расширении круга грамотных людей в это время, о поступлении церковнославянских слов в их повседневное употребление, ср.: "Человек, сколько-нибудь любивший чтение, должен был привыкнуть к употреблению церковнославянских слов" (Соболевский, 1980, с.Ш). В этом случае термин "славянизм" был употреблен А.И.Соболевским в генетическом смысле, а не в стилисти-ческом плане, что подтверждается указанием на церковнославянский источник (Замкова, 1974, с.164).
А.И-Соболевский имел в виду языковую основу деловых памятников письменности, опуская традиционно оформленные места, формуляр (об этом см.:: Волков, 1974; Дерягин, 1971), смысловое содержание и лексическое оформление которых было связано с письменными традициями церковно-книжных памятников, с обращением к богу, церкви, царю и тлі. Эти фрагменты не определяли язык этих памятников письменности в целом, ср..: "Возложить хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождшую Его пречистую Владычицу нашу Богородицу и приснодеву Марию, или на честный Крест, или на Святых Его угодников" (Уложение, I, ст.1); "Се бо видев Захариа Пророк, сходящ серп огнян с небесе на землю, и вопроси: Что есть Господи, серп сей?" (Уложение, ХІУ, ст.Ю). И пророком рече Бог: не пощади сребра человека ради; Христос же, не токмо сребра, но и душу свою повелевает по братии положити; Больши бо тоя, рече, любве, никто не не иметь еще кто душу свою положит по братии своей". (Уложение, УЖ, ст.1).
